Текст книги "Подчини меня нежно"

Но хуже всего было то, что творилось с моим телом. Боже, я была возбуждена, и очень сильно. Страшно было даже подумать о том, что Макс может заметить, насколько мокрые у меня трусики. Но в тот момент, когда я уже начала паниковать, он внезапно наклонился и обхватил сосок губами, мягко лаская и согревая его.

Я хотела бы удержать стон, но не смогла – и тут его губы переместились к другому соску. Весь мир вспыхнул. Кровь ревела в ушах, возможно, уже сказывалась и небольшая доза алкоголя, и я закрыла глаза, забывая обо всех, кто стоял вокруг. Когда моей груди снова стал касаться лед, я хотела этого больше всего на свете… хотела даже большего. И, стоило мне издать новый стон, как его рука скользнула вниз и под юбку – вместе со льдом.

Широко открыв глаза, я взвизгнула, когда неровный осколочек льда оказался прямо под трусиками… вскинувшись и взбрыкнув всем телом, я в отчаянии застонала, когда Макс жестко удержал одно из моих бедер и протолкнул лед внутрь, прямо в мое горячее, скользкое, судорожно сжавшееся влагалище. Дима сжал меня еще крепче, на этот раз обхватив одной и рук чуть пониже груди.

– А-ааааа, – отчаянно пискнула я, полностью обездвиженная, и тщетно брыкающаяся.

– Прекрати, – довольно суровым голосом потребовал Макс, глядя в глаза, – Нижняя. Немедленно прекрати сопротивляться.

– Я не могу… пожалуйста…

Мои щеки горели от стыда. Очень хотелось секса, прямо сейчас, но все эти люди меня ужасно смущали. Если бы только я могла остаться с ним наедине.

– Тебе нужен кляп? – холодно уточнил Макс, и я тут же закрыла рот, испуганно помотав головой и округлив глаза. Нет, только не кляп. Это самое худшее, что вообще может быть – я не смогу сказать стоп-слово и…

Внезапно начиная задыхаться, я почувствовала, как комната начинает плыть перед глазами.

– Лиза?

– Не надо. Не надо кляпа, пожалуйста, – выдавила я, мгновенно теряя все: возбуждение, интерес к происходящему и чувство безопасности.

– Его не будет, малыш, успокойся. Кажется, мы нашли одно табу, верно?

– Т… табу?

– То, что нельзя с тобой делать, – мягко пояснил он, заключая меня в объятия и поправляя на мне платье так, чтобы закрыть соски. Я внезапно поняла, что мои руки уже свободны, и в следующую секунду Максим оторвал меня от барной стойки и пересадил на высокий мягкий стул:

– Ты в порядке? Хочешь выпить чего-нибудь?

– Да, дай воды, пожалуйста.

Он поднес к моим губам стакан с водой, но пока я пила, все же поправил:

– Пожалуйста, господин.

– Да, господин. Пожалуйста, господин, – послушно повторила я, поставила стакан на стойку и подняла робкий взгляд. Его глаза смеялись:

– Сабочка, я предупреждал.

– О, черт. Ты серьезно?

– Да. Встань и наклонись.

– Здесь?

– Да, милая. Прямо здесь.

– Ты хочешь меня отшлепать?

Мое тело одеревенело. Теоретически мне всегда казалось, что я буду наслаждаться шлепками. Практически я никогда не предполагала, что такое может произойти в людном помещении, да еще у барной стойки, где толпилось полно народу.

– Ты не хочешь перефразировать свой вопрос, саба?

– Да! Да, хочу, господин. Вы хотите меня отшлепать? – спросила я, снова краснея.

– Немного, чтобы улучшить твою память. Наклонись, малыш. Еще несколько секунд ожидания – и ты получишь семь шлепков вместо пяти.

Стиснув зубы, я повернулась к барной стойке и замерла в замешательстве, не понимая, какую именно позу надо принять, но Макс уже встал и нажал на мои плечи, поворачивая к мягкому стулу, на котором я только что сидела:

– Вот так, милая, животиком на стул. Можешь взяться руками здесь. И расставь ноги чуть пошире… вот так, видишь, как все просто, – мягко и весело подсказывал он, осторожно отодвигая в сторону мою босую ступню своим ботинком. Мое платье снова сползло до талии, а сзади – задралось. Фактически, уже ничто не прикрывало голого тела, кроме трусиков.

На какое-то мгновение меня посетило чувство нереальности происходящего, словно мне это снилось. Но в следующую секунду его ладонь звонко впечаталась в мои ягодицы, и я вздрогнула, сжимаясь всем телом:

– Ай!

Это было намного сильнее, чем я ожидала – и шокировало.

Звуки шлепков я почти не слышала из-за шума в зале, но мне казалось, что я слышу, поскольку было действительно больно. Уже на третьем ударе слезы выступили на глазах.

– Ай! Ай! – завопила я, повышая голос на пятом шлепке.

– Ну все, все, – сказал он, осторожно разгибая и крепко обнимая меня, снова поправляя платье, – не так уж и сильно, малыш. Чшшшш.

Короткая порка внезапно превратила меня в ребенка. Я громко всхлипнула прямо в его футболку, позволяя гладить себя по голове и утешать. И тут поняла, что во всем этом что-то ненормальное. Это я – ненормальная. Я обнимаюсь с мужчиной, который только что сильно отшлепал меня и хочу, хочу его до боли. Но можно ли о таком просить или он будет презирать меня?

Будто отвечая на мои мысли, в который раз, он скользнул рукой вниз по моему животу и задрал платье:

– Мокрая?

Я лишь тяжело дышала, облизывая сухие губы, когда Макс проник двумя пальцами глубоко в меня и посмотрел в глаза:

– Я хочу тебя трахнуть, прямо сейчас. Ты готова?

Прерывисто вздохнув, я привстала на цыпочки от глубокого, сильно давящего проникновения его пальцев и вцепилась руками в мускулистые плечи:

– Да, господин. Только не на виду у всех, прошу вас.

– Разумеется. Идем.

Убрав руку из интимного места, он обнял меня за плечи и повел куда-то вглубь клуба. Мои босые ноги сначала шли по теплой чистой плитке, затем коснулись ковра, и мы оказались в какой-то более камерной части помещения. Света здесь было меньше, а сцены выглядели пожестче – и в то же время потише. Я испуганно отвернулась от гей-пары, молча игравшей с огнем. Но на этот раз, к счастью, мне не требовалось наблюдать за кем-либо и что-то говорить.

Макс не останавливался до тех пор, пока мы не оказались перед лестницей, прямо под которой разворачивалась сессия, от которой я остолбенела. Хрупкая девушка-сабмиссив была распростерта на скамье для порки и связана по рукам и ногам, а здоровенный мужчина жестко обладал ею сзади весьма непривычным для меня способом. Мой взгляд судорожно метнулся к лицу девушки – по ее щекам текли слезы, а во рту находился кляп.

Не помня себя, я рванулась из рук Макса к этой девушке, но он крепко ухватил за предплечье:

– Лиза, нет!

От хлесткого, как удар плети, окрика я застыла и медленно подняла голову, чтобы посмотреть на него загнанным взглядом:

– Макс… мне кажется, она это не хочет.

– Она хочет, все в порядке. Это ты такого не хочешь, – сказал он, крепко удерживая меня – теперь уже за обе руки.

– У нее кляп.

– И колокольчик в руке. Если она захочет остановить его, она остановит.

– К…колокольчик?

– Да. Медленно повернись и посмотри на ее правую руку. Она свободна уронить колокольчик в любой момент. Его звон означает стоп-слово.

Тяжело дыша, я обернулась: девушка действительно сжимала в руке нечто круглое и металлическое.

– А если он не услышит? – спросила я, все еще тяжело дыша.

– Он услышит. Он ее муж, милая. Я знаю эту пару уже три года. Рита обожает анальный секс. Пожалуйста, расслабься.

Его мягкий голос, наконец, достиг моего сознания, и я смогла глубоко вздохнуть:

– Извини. Я просто…

– Знаю. У тебя проблема с кляпами. Мы поговорим об этом позже. А сейчас я хочу тебя трахнуть, саба, – низким голосом напомнил он и сжал мою ягодицу правой рукой.

– Ау, больно.

– Вперед, малыш, – нетерпеливо подогнал он. – Не заставляй меня ждать.

– Да, господин, – пробормотала я, неожиданно хмыкнув. Я все еще была мокрой, и услышать, что он тоже хочет меня, было приятно.

Глава 2

Наверху обнаружился полутемный коридор с несколькими дверями. Там тоже было людно, но гораздо тише, чем в подвале. Макс достал из кармана ключ, провел меня по коридору почти до конца и открыл дверь.

– О, боже, – прошептала я, разглядев приглушенно освещенную комнату изнутри. Декор устрашал: цепи на кровати, цепи на стене. На противоположной стороне висели паддлы, хлысты, ремни, флоггеры, стеки, шлепалки, какие-то деревянные биты жуткого вида, наручники, зажимы и еще куча девайсов, которые я видела впервые в жизни.

Рука Макса, только что обнимавшая за плечи, скользнула мне на шею и легонько сжала сзади:

– На колени, саба, – негромким голосом почти без всякого выражения приказал он и закрыл за нами дверь, поворачивая ключ.

Я молча опустилась на колени, покрываясь мурашками – может, от того, что в комнате было слегка прохладно, но, скорее, от сексуального голоса, в котором я не услышала ни единого сомнения в том, что ему могут не подчиниться.

Сбросив ботинки и не глядя на меня, Макс прошел внутрь. Периферическим зрением я следила за тем, как он подошел к стене, выбрал один из стеков, вернулся.

– Закрой глаза и сиди ровно. Я буду задавать вопросы, – тем же тоном продолжил он. – Ответишь честно – не получишь ни одного удара. Будешь много врать – окажешься на скамье для порки, и то, что было внизу, покажется нежными ласками.

– Да, господин.

Почему меня так возбуждали его слова? Это угрозы так заводят или… я хотела оказаться на скамье для порки, испытать, как это бывает, когда все становится еще жестче? Громкость моих мыслей едва не заглушила его вопрос, но в последний момент я все же очнулась, чтобы воспринять его:

– Как ты относишься к оральному сексу?

– Нормально. Если его не делают мне, – быстро ответила я, почти не думая.

Он хмыкнул:

– Кажется, кто-то подпортил впечатления, верно?

– Да, господин.

– Хочешь еще порки позже?

– Да.

– Нравится стоять на коленях?

Я подняла любопытный взгляд. Теперь, когда он смотрел на меня сверху вниз, его взгляд казался иным. Еще более уверенным, но в то же время ласковым и спокойным. На секунду я задумалась, что делает его глаза такими завораживающими. Может, это необычный коричневый оттенок или ресницы, которые не бросались в глаза, но создавали особенное впечатление? Так или иначе: мне нравилось, как он смотрел на меня, и как невозмутимо ждал моего ответа, не подгоняя и нисколько не тревожась о возникшей паузе.

– Да, – прошептала я, ощущая легкое и приятное головокружение.

– Горловой минет?

– О, нет, – испуганно выпалила я, и он снова хмыкнул:

– Хорошо. Анал? – спросил он, осторожно отбрасывая стеком мои волосы назад. Чертово платье снова сползло, и я сидела перед ним на коленях вся красная, с затвердевшими, бесстыдно торчащими вверх сосками.

– Лучше не сегодня, – попросила я, зажмурившись крепче, и услышала в ответ смех:

– Интересно, что с тобой можно делать сегодня. Проникновения сзади? Пальцы, пробки?

– Ммм… да, можно, – скрепя сердце, выдавила я. Но в следующее мгновение стек свистнул в воздухе и хлестко огрел по спине.

– Ау! – завопила я, раскрыв глаза. – Ты что?

– Я сказал, не врать. Не надо разрешать того, что категорически не хочешь. Мне не нужны сабьи одолжения, мне нужны твои оргазмы.

– Сабьи? – рассмеялась я над забавным словечком, но тут же умолкла, едва задрав голову, чтобы посмотреть в его суровое лицо – а потом спуститься взглядом ниже, где под тонкими черными брюками обнаружился внушительный бугор.

– Я хочу еще раз услышать ответ на последний вопрос, – сказал он, глядя в лицо. К моим щекам прилила кровь. Было страшно соглашаться, но даже по реакции собственного тела я уже поняла: хочу.

– Я бы хотела попробовать, – выдавила я, опуская глаза. – Если осторожно.

Макс отложил стек, достал из кармана презерватив и расстегнул брюки, под которыми не обнаружилось никакого белья. Мой рот сам собой приоткрылся, когда взгляду предстал здоровенный член.

– Ты красивый, – прошептала я, невольно облизывая губы, пока он раскатывал презерватив по всей длине – и вздохнула с облегчением, что предохранение для него – не пустой звук.

– Давай, саба, – еле слышно приказал он, указав мне глазами направление, и я игриво подобралась к нему, чувствуя, как внутри все больше разгорается желания и азарта. Обведя его головку языком, я фыркнула:

– Клубничный?

– Подумал, тебе понравится, – с улыбкой согласился он, мягко лаская пальцами мой затылок.

Я молча кивнула и приоткрыла рот шире, впуская его внутрь, чередуя посасывания с ласками языком и губами. Рука на затылке немного напрягала меня, но Макс не сделал ни единого движения, чтобы заставить меня взять его глубже – ни рукой, ни бедрами. Тяжело дыша, он просто стоял с закрытыми глазами и явно наслаждался, а потом глубоко вздохнул, намотал мои волосы на кулак и легонько потянул вверх.

Я поднялась на ноги и вопросительно посмотрела на него, пожирающего взглядом мое тело.

– Раздевайся, – отрывисто скомандовал он, все еще глядя на мою грудь.

Не спеша я сняла платье и трусики, чувствуя себя немного неловко – он был все еще полностью одет, не считая расстегнутых брюк.

– Туда, – велел он, указав мне глазами к стене, на которой висели цепи. Прямо под ними лежал мягкий мат. Осторожно ступив на него, я подошла лицом к стене и послушно подняла руки, позволяя заковать себя, чувствуя, как сердцебиение ускоряется с каждой минутой, особенно когда он затянул и подергал манжету. Боже, что я делаю? Я его даже не знаю. Что, если он сделает мне слишком больно? Что, если…

– Не думать, – рявкнул он, и увесистый шлепок огромной ладони по уже отшлепанному месту заставил меня взвыть и сжаться всем телом. После небольшой паузы он шлепнул снова – по другой ягодице. Судорожно схватившись за цепи, я напряглась всем телом, чувствуя себя беззащитной со скованными руками.

Еще один удар – и я бы заплакала, не столько даже от боли, сколько от этого чувства собственной незащищенности, но он больше не ударил, а погладил ладонями мои бедра, после чего теплые руки поползли вверх, лаская живот и, наконец, грудь.

Тихий стон, беззащитность которого поразила меня саму, словно вырвался из самого нутра. Я обычно так не стонала. Макс подошел ближе, откликаясь на зов, и мой затылок сам собой лег на его грудь. Его пальцы сжали мои соски, почти до боли, а затем снова – нежные ласки. И снова сжатие.

– Ай!

– Чшшш. Закрой глаза, – прошептал он мне на ухо, и одна его ладонь поехала вниз, где очень скоро чуткие подушечки пальцев нащупали мой клитор и стали ритмично стимулировать его круговыми движениями – а потом быстрыми мягкими нажатиями. Его пальцы на моей груди, тем временем, сильно сжимали и выкручивали сосок. Если бы не эта чувствительная отвлекающая боль, я бы уже кончила – так классно он умел ласкать внизу.

Тихонько захныкав, я прижалась к нему спиной еще ближе, и он, наконец, оставил мою грудь в покое, но тут же прекратились и ласки. Так что я застонала еще громче – от разочарования.

– Отшагни немного назад и прогнись, – прошептал он, сам отводя мои бедра на нужное расстояние, а затем отодвинул мою щиколотку в сторону своей ногой. Ухватившись за цепи, я почти повисла на них, принимая первый толчок. Тремя весьма немилосердными ударами он втиснулся в меня до конца, крепко удерживая мои бедра прижатыми к своим. Мурашки пронеслись по всей спине вверх – до затылка, и я громко застонала.

– Вот так. Кричи, громче, – требовательно прошептал он и тут же принялся драть меня так, будто это тоже было наказание.

Теплые руки быстро вернулись на мою грудь, сжимая ее, а его темп ускорился, и мне было трудно даже дышать. От совета кричать он мог бы и воздержаться, подумала я позже – даже если бы захотела, я не смогла бы удержать ни единого громкого стона с каждым его толчком. Под конец, перед самым оргазмом, я уже даже не стонала, а скулила как щенок, чувствуя, как вся становлюсь мокрой и растекаюсь в его руках, безвольно позволяя ему двигаться как угодно. Оргазм взорвал что-то в моей голове, и я ничего не соображала даже тогда, когда он уже отстегнул меня и взял на руки, закутав в плед.

– О боже. Что со мной? – хриплым шепотом спросила я, когда вечность спустя обрела способность говорить.

– Сабспейс, малыш, – еле слышно ответил он, словно боялся потревожить мое состояние, еще до конца не проснувшееся, – у тебя такие офигевшие глаза.

– Меня никто так не трахал.

– Догадываюсь. Иначе ты бы от этого не улетела так просто, – с нежной улыбкой ответил он, все еще очень тихо, и еще немного покачал на коленях, заправляя за ухо прядь.

– Ты такая маленькая там, внутри. Мне было горячо.

– Это ты здоровенный.

– Делаешь дому комплименты, маленькая саба?

– Это нельзя? – робко спросила я.

– Можно, – сказал он и наклонился, касаясь моих губ поцелуем.

Нежно и очень медленно его язык приласкал мою нижнюю губу, раскрыл рот, скользнул чуть глубже, коснувшись моего языка, вернулся. О, боже. О, боже. Это было почти как маленький оргазм. Может ли один человек так хорошо уметь делать все, что связано с сексом?

С тихим стоном я обняла его за шею, возвращая нежный поцелуй и с глубоким удовлетворенным вздохом уткнулась в его шею, вдыхая его запах, терпкий после секса.

– Я хочу с тобой еще поиграть сегодня. Выдержишь, как думаешь? – спросил он, наклонив голову на бок, и мое сердце подпрыгнуло.

– Да, – просияв, отозвалась я. И только пару минут спустя подумала, что, наверное, глупо было так явно показывать свои чувства.

Глава 3

Глянув на циферблат своего мобильного телефона, когда я уже начала одеваться, Макс вдруг заторопился:

– Нам надо быстрее вниз, там аукцион начинается.

– Аукцион?

– Да, сейчас увидишь. Давай-давай, – поторопил он, застегивая брюки и ныряя одним движением в свежую футболку.

Он запер за нами комнату, и почти бегом мы бросились к лестнице – а спуститься до конца смогли не сразу, поскольку народ толпился прямо под ней. Нижний зал за то время, что нас не было, здорово поменялся. Вместо двух станков, самых ближних к лестнице, откуда ни возьмись вырос небольшой помост, на котором уже стояла абсолютно голая, если не считать набедренной повязки, молодая девушка с большой грудью.

– Порка, минет или куни, игра с воском. Две тысячи – два! – надрывался рядом веселого вида рыжий паренек в форме, которую носили местные служащие.

Девушка улыбалась, мужчины в зале переглядывались и поднимали руки, называя новые цены. Не успела я и глазом моргнуть, как девушку продали с молотка за десять тысяч.

– Что это значит? – тихо спросила я у Макса.

– Это развлечение, – ответил он, стоя за моей спиной и шевеля мне волосы своим дыханием. – Деньги частично будут зачтены в оплату членского билета в клубе для покупателя и девушки. Тридцать процентов уходит клубу. Тот, кто продаст себя дороже других, получит годовой членский билет. То же самое – тому, кто больше всех потратит денег.

– Ты хочешь поучаствовать? – спросила я, и на лице Макса появилась какая-то странная улыбка.

– Не знаю, малыш. Пока – просто понаблюдать, – ответил он через небольшую паузу.

Тем временем на сцену вышла новая девушка, и все началось с начала. Глядя на полуобнаженных девиц на сцене, которые выходили одна за другой, я пыталась понять, что бы чувствовала на их месте, но никак не могла представить это. Наверное, умирала бы со страху.

– Какие эмоции у тебя возникают при мысли купить кого-нибудь? – тихо спросил Макс, обнимая меня за талию сзади и погладив ладонью по животу.

Я смущенно помотала головой, не зная, что ответить.

– Дорогие дамы, редкий лот, – кричал ведущий в зал, – Новенький нижний для домины. На воспитание и обучение.

Руки Макса поползли вверх, и он стал тереть мои соски под платьем, а затем снова наклонился к уху:

– А думала об этом?

– Нет, – выдохнула я, приваливаясь к нему спиной, поскольку ноги внезапно ослабели.

– Хотела бы сама кого-нибудь выпороть? Признайся, – прошептал он, проводя пальцами по моему животу.

– Нет, мастер, – сказала я, погруженная в свои ощущения, уверенная, что вопрос шуточный и чисто гипотетический.

Парень на сцене казался очень молоденькими и напуганным – максимум, лет двадцать пять. Меня никогда такие не возбуждали.

Но тут Макс внезапно поднял руку:

– Семь тысяч! – громко сказал он, и ведущий кивнул:

– Семь тысяч – раз!

– Ты что, – прошипела я, испытывая такое смущение, что от страха забылась, дернув верхнего за руку. Ледяной взгляд сверху вниз мгновенно дал мне знать, что это я сделала зря.

– П…прости… те, – пискнула я, опомнившись, но Макс качнул головой:

– Будешь наказана.

– Семь тысяч – два! – прокричал рыжий паренек со сцены.

– Десять тысяч! – выкрикнул хриплый женский голос с другой стороны зала.

– Чтоб тебя, – с какой-то веселой улыбкой выругался Макс и снова поднял руку, – Пятнадцать!

– Двадцать, – сразу отозвался тот же голос с нахальной задиристой интонацией, и многие засмеялись, оборачиваясь на нас.

– Поймаю и выпорю, Марина, – беззлобно крикнул он в ту сторону, – Двадцать одна!

Сыграла ли свою роль его угроза или же та девушка решила сама отказаться от торга, но в итоге на лот никто больше не претендовал.

– Двадцать одна тысяча – три! – жизнерадостно прокричал ведущий, едва не подпрыгивая на месте, – Лот уходит его величеству, нашему прекрасному, неповторимому, великолепному мастеру Максу!

Когда зал взорвался аплодисментами, и все стали оборачиваться на нас, я заподозрила, что что-то не так. По какой-то причине Макса, похоже, все знали и, судя по лицам, любили. Но спросить его напрямую, в чем тут дело, я не решилась, тем более, что как только аукцион закончился, он стал прожигать меня таким взглядом, что я мигом опустила глаза и прошептала:

– Пожалуйста, простите меня, мастер. Я просто смутилась и…

– Идем, – холодно ответил он и взял меня за шею, как в комнате.

Но здесь это ощущалось гораздо унизительнее, когда он вел меня как рабыню через весь зал, а люди смотрели на нас, посмеиваясь. Некоторые, словно что-то почуяв, сразу увязывались следом, и в результате к бару мы подошли, сопровождаемые небольшой веселой толпой из нескольких человек.

Молодой парень, которого я только что видела на сцене, тоже подошел к нам и, едва дыша, остановился на расстоянии вытянутой руки, опустив глаза в пол.

Теперь, когда он стоял ближе, я бы сказала: лет двадцать. На носу – рыжие веснушки, ресницы как одуванчиковый пух. Очень нежные, почти женственные губы, но хорошо подкачанное тело, подчеркнутое такой узкой футболкой, как будто она была на размер меньше. Его джинсы тоже были на грани правильного размера – они едва не лопались в районе талии и ширинки.

– Как тебя зовут? – спросил Макс.

– Иг…Игорь, – еле слышно выговорил парень. Он явно нервничал.

– Сколько тебе лет? – вырвалось у меня.

– Двадцать три, госпожа.

– Она не госпожа, а моя нижняя, – поправил Макс спокойным, почти ничего не выражающим тоном. – К тому же, провинившаяся. Но ты будешь подчиняться ей, ясно?

– Да, мастер.

– Хорошо. Сейчас будет маленький урок для вас обоих. Посмотрим, кто лучше слушается.

Мое сердце уже колотилось как сумасшедшее. Что он задумал? Я пришла в клуб за опытом подчинения, а вовсе не доминирования. Он и сам сказал, что я никакая не госпожа.

В тот момент, когда количество вопросов в моей голове уже грозило перегрузить мозг, Макс внезапно наклонился, и его горячие губы коснулись уха:

– Это твое испытание, нижняя. Ты должна научиться подчиняться, поэтому будешь делать то, что я скажу, поняла?

Его запах дразнил ноздри. Больше всего хотелось подняться с ним наверх и остаться наедине, без всех, но вместо этого мы стояли в самом центре зала, снова возле бара, и вокруг нас собиралось все больше зрителей, которые уже не скрывали интереса и не пытались делать вид, что пришли только за коктейлями.

Макс на публике явно чувствовал себя как рыба в воде. После нашей страстной сессии наверху он переоделся, и теперь стоял перед всеми в свежей красной футболке и черных брюках. Выглядел он при этом как суперзвезда.

Я же чувствовала себя очень зажатой, хотя уже немного привыкла к своему платью. Мои волосы были растрепаны, косметику я смыла, поскольку она ужасно размазалась после секса, ноги босые. Я выглядела… оттраханной, вдруг пронеслось в голове. Каждый, кто здесь присутствовал, мог без труда догадаться по моему лицу, что происходило наверху в течение последнего часа.

Мои щеки загорелись – эти мысли почти парализовали, но тут Макс взял меня за локоть и прошептал на ухо новый приказ:

– Вели ему снять футболку и развернуться лицом к стойке.

Переведя взгляд на трепещущего нижнего, я поняла, что это не так-то просто, как казалось – ни с того ни с сего начать отдавать приказы незнакомому человеку, пусть даже такому нежному и послушному на вид. И замерла, не зная, на что решиться.

– Жи-во, – послышалось над ухом, когда пауза затянулась.

Выбора не оставалось. По его тону не было похоже, что этот человек умеет сдаваться. С трудом вдохнув, я прикрыла глаза и выпалила:

– Сними футболку, нижний.

Мой голос прозвучал неуверенно, хрипло и даже испуганно. По толпе, собравшейся вокруг нас, прокатились тихие смешки. Кто-то приглушил музыку в зале, и теперь я отлично слышала все, что происходило в радиусе нескольких метров – это нервировало.

Но парень подчинился – что, вне всякого сомнения, было следствием приказа Макса, а не моего беспомощного пищания.

– Развернись лицом к стойке, – сказала я, стараясь отрешиться от наблюдающих людей.

Нижний снова подчинился, и теперь все могли полюбоваться его красивой широкой спиной с такими рельефными мышцами, что я даже задумалась: может, он профессиональный спортсмен?

Мой взгляд упал на его руку, которой он схватился за стойку – скорее всего, просто от волнения. И я заметила, как подрагивают пальцы. Надо же, мелькнуло в голове, как нижние легко себя выдают. Он явно был возбужден и с трепетом ждал продолжения. Но я сама до сих пор не имела понятия, что делать дальше.

Робко посмотрев на Макса, я удостоилась успокаивающего поглаживания по спине.

– Дим, подкинь нам стек и пятихвостку, – сказал Макс бармену, и тот кивнул, а нижний Игорь еле заметно вздрогнул. Теперь я просто не могла оторвать взгляд от его тела – не потому, что он интересовал меня в сексуальном плане, просто волновалась за него. Неужели Макс сможет ударить другого мужчину, мелькнуло в голове.

Но тут он взял стек и протянул мне:

– Держи.

– Я?

От изумления я поперхнулась и перестала дышать, сразу качая головой. Позади снова раздались сдавленные смешки и перешептывания.

– Нам нужно больше тишины, – холодно заявил Макс, лишь едва повернув голову в сторону зрителей и почти не повышая голоса. Но тут же все стихло.

Судорожно сжав кожаную рукоятку, я во все глаза смотрела на него:

– Мастер… пожалуйста, я не смогу.

– Сможешь. Двадцать ударов. И постарайся не разочаровывать нас слишком слабыми шлепками.

– Я…

Темные глаза почти почернели и прожгли меня таким взглядом, что я мгновенно передумала продолжать. Пожалуй, если не подчиниться ему при всех – он заставит пожалеть об этом, промелькнуло в голове.

Опустив глаза, я кивнула и повернулась к парню, напряженно ожидавшему окончания нашего спора.

– Приступай.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Я попыталась начать с легких шлепков по плечам парня, но Макс контролировал каждый удар – и каждый раз требовал только одного: «сильнее».

Мой пятый удар заставил парня вздрогнуть – и я вздрогнула сама, едва не выронив стек. Это было ужасно страшно, причинять другому человеку боль и видеть живую реакцию. На секунду мне показалось, что он сейчас развернется, выхватит у меня стек и ударит в ответ, но ничего не произошло. Нижний даже на мгновение не повернулся и не издал ни звука, просто чуть-чуть дернул головой.

– Хватит его ласкать, – велел Макс, достаточно громко, чтобы услышала публика вокруг нас. – Сильнее, иначе придется выпороть вместо него тебя.

– Прямо здесь, голую, – шепотом добавил он мне на ухо, и я снова вздрогнула.

Люди вокруг нас стояли плотным кольцом. Мне стало жарко и душно. Раздеваться перед всеми и принимать новую порку здесь не хотелось. Единственное, чего мне хотелось, чтобы это побыстрее закончилось – и я ускорила удары, одновременно усиливая их.

«Прости», – одними губами прошептала я, зная, что парень меня не услышит, но все равно чувствуя огромную потребность сказать ему это.

Через минуту все было закончено – спина нижнего покрылась несколькими красными следами от моих усилий, но он по-прежнему не издал ни звука. По приказу Макса я велела ему повернуться, и взглядам публики предстали розовые щеки и очень довольные глаза. Мой рот непроизвольно открылся… ему понравилось?

Парень смотрел на меня призывным взглядом, и я вдруг поняла, что он меня хочет. Мои губы стали сухими – но не потому, что возникло ответное желание. А потому, что на мою шею легла ладонь Макса, и он слегка сжал. Угроза была такой прозрачной, что я мгновенно опустила глаза и перевела взгляд на доминанта:

– Мастер?

– Держи, – сказал он и вручил мне пятихвостку.

На этот раз он даже не стал продолжать цирк с передачей через меня приказов – просто посмотрел на парня, и тот быстро повернулся обратно к стойке.

– Теперь я хочу увидеть настоящую порку. Заставь его издать звук, – тихо велел Макс.

Посмотрев на пятихвостку, я поняла, что здесь пролегает какая-то серьезная грань. Стек по сравнению с этим инструментом казался детской игрушкой. Это была плеть, и, судя по виду, очень безжалостная. С ней нужно уметь обращаться. Этот девайс явно умеет жалить и травмировать кожу. А если я ударю куда-нибудь не туда…

– Нет, – решительно покачала головой я. И мое «нет» прозвучало даже громче, чем я хотела бы. Но сомнений не было.

– Тогда ты будешь наказана наверху, – отрезал Макс, уже не пытаясь понижать голос.

Наступила полная тишина. Вокруг все наполнилось возбужденным дыханием десятков зрителей. Все ждали моего решения. Нижний, который стоял рядом, кажется, вообще перестал дышать. По его спине было видно, что он боится едва ли не больше, чем я. Но мне теперь стало ясно, чего на самом деле от меня хотят – и я смогла выдохнуть с облегчением.

– Ладно, – чуть дрогнувшим голосом сказала я, возвращая ему плеть. – Как вы пожелаете, мастер.

Наши глаза на мгновение встретились, и только благодаря его предупреждающему взгляду я догадалась удержать улыбку. Действительно, не стоило вот так разоблачать себя перед публикой. Суть спектакля была ясна – нижней положено бояться и смотреть в пол, а не показывать всем свой жизнерадостный настрой.

– Ирина? – позвал Макс, и сквозь толпу к нам протиснулась ярко одетая женщина.

Вот это, вне всяких сомнений, была настоящая домина: в кожаных сапогах, бордовом платье с блестками, с ярким макияжем, который включал черные стрелки вокруг глаз и очень темную красную помаду. Все тело подчеркнуто, от полной груди до крутых бедер, но наряд не предлагал тело всем окружающим так откровенно, как одежда нижних в клубе. Пожалуй, в таком можно было пойти и на обычную коктейльную вечеринку, подумала я.