Текст книги "Пока бьется сердце"

– Я ничего не слышала, – начала она и тут же поняла, что выдала себя. – Вы услышали какой-то шум?

Чарльз не отводил от нее пристального взгляда и молча ждал, его тонкие смуглые пальцы нетерпеливо постукивали по рулю.

– Я же предупреждала тебя, дорогая, – упрекнула ее миссис Фостер.

Чарльз вызывающе молчал.

– Это Джозеф, – призналась Кэти, закусив губу. И так как он продолжал ждать, она добавила: – Кот. Пожалуйста, позвольте мне взять его с собой. – Но она знала еще до того, как произнесла эту просьбу, что ей не разрешат этого сделать, и с дрожью на губах повернулась к миссис Фостер: – Вы позаботитесь о нем? И позволите ему спать в доме?

– Разумеется, позволю. Разве я не обещала тебе, что у меня ему будет хорошо? Нам нужен кот, – продолжала она, поглядывая на Чарльза, – развелось так много мышей. Это всего лишь полевые мыши, но они и в дом заглядывают. – Она замолчала, так как Чарльз раздраженно вылез из машины и, вытащив коробку, вручил ей.

– Спасибо. Ну а теперь мы, кажется, можем ехать!

Глава 3

Дорога показалась Кэти довольно длинной, а местами даже и опасной, так как Чарльз гнал машину на максимальной скорости. Она однажды уже ездила по шоссе, когда мистер Фостер организовал поездку в Блекпул. Но когда сидишь рядом с водителем – особенно таким, который решил выжать из машины все, на что она способна, – это не то, что развалиться на заднем сиденье и поглядывать в окошко, надменно не замечая препятствий, появляющихся на пути. В конце концов, она привыкла к скорости и перестала обращать внимание на то, что проносилось мимо за окном машины. Чарльз – в полном молчании – миля за милей увозил ее все дальше от родного дома и долины, прочь от вересковых полей и величественных скал, прочь от свободы – куда?

Неужели прошло всего шесть недель с тех пор, как они с Полем лазили по Каслтону в поисках плавикового шпата, которого недоставало в ее коллекции? Накануне этого дня к ним пришел молодой геолог, путешествовавший по торфяникам. Молоток в его руках служил надежным удостоверением личности; он разделил их скромную трапезу, обсуждая свой «улов». Геолог и рассказал им о плавиковом шпате, лежащем под тонким слоем гальки; он хорошенько остыл под ее поверхностью, и кристаллы попадались необычайно большие. А так как экземпляры из коллекции Кэти были довольно посредственными, то они с Полем, выяснив у своего гостя точное местоположение этих залежей, встали на рассвете и отправились в путь, взяв с собой много бутербродов и необходимое оборудование. Отец так и стоял у нее перед глазами – в полном снаряжении, осторожно балансирующий на уступе известняка, где порода выходила на поверхность. Опытными руками профессионала он снимал поверхностный слой, а затем искусно отбивал куски плавикового шпата, или Голубого Джона, как обычно его называли. Они взяли ровно столько, сколько было нужно для ее коллекции, ведь на это место могли прийти другие страстные коллекционеры. Поль всегда учил ее делиться находками.

Было уже довольно поздно, когда они вернулись к себе в коттедж, так как скалы, помимо плавикового шпата, хранили много других сокровищ. Луна стояла высоко, освещая скалу Шайнинг и бросая смутные тени на Кошачью скалу, хотя бегущие облака наполовину скрывали ее свет. Отец с дочерью были измождены, но счастливы. Они уходили и возвращались, когда хотели, никто не задавал им вопросов и не упрекал их. Без всяких сомнений, образ жизни Поля был самым лучшим из возможных, размышляла Кэти, сердце сжималось от печали и невыносимой боли, перехватывающей горло. Отчаянно хотелось заглушить свою тоску и поговорить с Чарльзом, но она боялась, что он не поддержит разговор, так как все его внимание полностью сосредоточилось на дороге.

Наконец, съехав с шоссе, Чарльз взглянул на часы и объявил о своем намерении остановиться где-нибудь пообедать. Дома обед вряд ли будет готов, сказал он, так как его мачеха и Берил обычно субботними вечерами отправляются в гости и поэтому дома ужин не подают. Чуть позже они подъехали к большой гостинице, и он передал Кэти расческу и велел привести в порядок волосы.

– Да. – Она озабоченно повернулась к нему. – Мы собираемся заходить внутрь?

Он просто кивнул, и Кэти с трудом перевела дыхание.

– Я не голодна, – сказала она, водя расческой по волосам. Она вымыла их после того, как Чарльз уехал, и теперь они сверкали и вились на концах, придавая ей сходство с эльфом. – Миссис Фостер принесла мне стейк на ленч.

– Ты поймешь, что голодна, едва очутишься внутри, – заверил ее Чарльз. – Кроме того, у меня образовалось немного свободного времени.

Свободное время? Довольно глупо после всей этой гонки. Может, он так гнал просто из удовольствия, но зачем теперь тратить время? Она непонимающе нахмурилась, но спустя мгновение ее лицо просветлело. Кэти почувствовала, что он делает это для того, чтобы избежать неловкости. Он хочет быть уверенным, что к их приезду мачехи не будет дома, так что у девушки будет хотя бы час, чтобы прийти в себя перед тем, как быть представленной новым лицам. Она бросила на него взгляд украдкой, увидела неподвижную линию рта и холодный, равнодушный взгляд. И все-таки в нем есть доброта, заключила Кэти, припомнив, что эта мысль уже посетила ее раньше, когда он впервые зашел в коттедж.

– Можно я подожду вас в машине? – наконец пробормотала она, чувствуя, что он ждет от нее каких-то слов.

– Нет, – коротко ответил Чарльз. – Ты должна привыкнуть общаться с людьми, поэтому давай начнем прямо сейчас.

Кэти с трудом удержалась от того, чтобы не вцепиться ему в руку, пока дядя вел ее через весь ресторанный зал к маленькому столику у окна. Улыбчивый официант выдвинул стул и помог ей сесть напротив Чарльза. Оторвав взгляд от столешницы, девушка наконец набралась смелости и огляделась кругом. К ее удивлению, оказалось, что никто не обращает на нее ни малейшего внимания. Приободрившись, Кэти отпустила несколько замечаний по поводу светильников, оформления зала, а затем и касательно супа. Но Чарльз не поощрил ее разговорчивости, и она снова погрузилась в робкое молчание.

Во время еды она сосредоточенно следила за ним, скрупулезно отмечая все действия. Он держал бокал особенным жестом, и, предположив, что именно так должно делать, она взяла свой бокал – довольно неуклюже, – пытаясь подражать Чарльзу. Бокал выскользнул из рук, ударился о кувшин с водой и разбился; обедающие за соседними столиками резко прекратили разговоры, обратив внимание на их столик. Официант, мгновенно оказавшийся рядом, начал собирать осколки. Кэти с ужасом смотрела, как отвратительное пятно расползалось по безупречно белой скатерти.

Чарльз взял ножку бокала из ее дрожащей руки и передал ее официанту.

– Ешь свою рыбу, – спокойно произнес он.

– Да. – Она не поднимала глаз до тех пор, пока снова не услышала вокруг себя голоса. После этого она осмелилась поднять глаза на Чарльза, чтобы найти на его лице признаки раздражения, которые ожидала там увидеть. Ей очень было нужно ободряющее слово, даже если бы за этим последовали ее слезы. Видимо, Чарльз тоже уловил это, так как он снова в резкой форме приказал ей приступить к рыбе.

– Да, дядя Чарльз.

Может, он уже сожалел о том, что взял ее, предвидя все те трудности, которые ожидали его в дальнейшем. Он казался задумчивым и несколько раз бросал на нее испытующий взгляд. Возможно, размышляла она, охваченная унынием, он уже подумывает исправить свою глупость, перебирая в уме различные способы, как бы побыстрее сплавить ее с рук.

Когда они вышли из гостиницы, он вручил Кэти ключи, приказав ей посидеть в машине, пока он не сделает телефонный звонок. Через несколько минут Чарльз присоединился к ней, на его лице играла веселая улыбка. Кэти импульсивно повернулась к нему, как только он занял водительское место и закрыл за собой дверцу.

– Я так виновата; я ужасно вас подвела. А вы даже не сердитесь, это так мило с вашей стороны.

– Я едва ли могу сердиться, – сказал он, – ведь это полностью моя вина.

– Ваша? Как это может быть? Я не понимаю.

– Неужели, Кэти? – спросил он довольно мягким тоном. – Тогда это не важно. Забудем об этом.

Машина тронулась с места, и Кэти откинулась на спинку сиденья, не сводя глаз с Чарльза. Как мало она знала о нем. Он не был женат, так как ни разу не упомянул о своей жене. Но были ли у него братья или сестры – или еще какие-нибудь родственники, кроме тех, о которых он уже упомянул? Была ли у него девушка? Она изучала его профиль. Черты его надменного лица и величественный разворот плеч говорили о том, что перед ней мужчина, принадлежащий к высшему обществу, хотя Кэти понятия не имела о той иерархии, которая все еще существовала в «цивилизованной» жизни. Для нее все мужчины на свете были равны, ведь так утверждал Поль; и хотя она понимала наверняка, что во многих ситуациях он будет приказывать ей, ни в коей мере не чувствовала себя бедной родственницей.

Она предполагала, что ее новый дом будет находиться в гуще других домов, магазинов и общественных зданий, поэтому, когда Чарльз наконец повернул на аллею перед Грейнджем, она в удивлении воскликнула:

– Это здесь?

На мгновение она застыла, разглядывая открывшиеся перед ней зеленые просторы, в то время как Чарльз вытаскивал из машины свой портфель и другие вещи.

В отдалении стоял старинный особняк, а ближе еще одно строение явно для всевозможных технических целей. С другой стороны можно было различить тенистые склоны Чарнвудского леса, и сердце Кэти возбужденно забилось. Может, в конце концов, все будет не так уж и плохо, ведь здесь такие же бесконечные просторы. Не такие дикие и загадочные, как ее родные торфяники, разумеется, но они дышали свободой.

Люси, пожилая горничная, встретила их в холле, раскрасневшаяся и явно взволнованная.

– Мы были в таком замешательстве, когда вы позвонили, мистер Блайт. – Она протянула руку, чтобы забрать его пальто. – Миссис Блайт и мисс Берил только что ушли, и мы просто не знали, что делать.

– Надеюсь, вы сделали все в соответствии с моими распоряжениями. – Он нахмурился. – Что вы имели в виду, говоря, будто не знали, что делать?

– Это касается комнаты. Миссис Блайт не понравилось, что гостевая комната будет постоянно занята; она предназначается ею, как вы знаете, на тот случай, когда нас навещает ее замужняя дочь. А кроме этой комнаты, остается только мансарда.

– Я полагаю, что для моей племянницы вы приготовили гостевую комнату?

– Мы так и сделали, но не знаю, что на это скажет миссис Блайт.

– Вас это не должно волновать, Люси. Кэти, снимай свое пальто.

– Нам пришлось убрать множество вещей мисс Берил – она держала их там. Даже и не знаю, что скажет миссис Блайт, – повторила она встревоженным голосом.

Чарльз нахмурился.

– Я же сказал, что вас это не касается, – резко произнес он. – Кэти, пальто!

Она начала расстегивать пуговицы, оглядываясь кругом. Массивные двери и арки в стиле Тюдоров; черные деревянные панели в холле и высокие, с темными переплетами окна на лестничных площадках. Она вздрогнула от необычного пространства и почувствовала себя оказавшейся в тюрьме. Передав свое пальто Чарльзу, она, подчиняясь его кивку, проследовала за Люси вверх по широкой лестнице, затем по коридору, пока горничная не остановилась и не открыла одну из дверей.

Спальня ошеломила ее своей угнетающей мрачностью. Здесь снова ощущалось влияние эпохи Тюдоров – массивные балки, грубая штукатурка и стены в дубовых панелях. Даже дверь в крошечную гардеробную была обита гвоздями. Кэти замешкалась на пороге, чувствуя себя потерянной и отчаянно несчастной. Как она сможет жить в этой темной и безрадостной комнате? Слезы градом покатились по ее щекам; так что на расспросы Люси Кэти могла только кивать.

– Вам не нравится ваша комната, мисс?

Кэти отрицательно покачала головой, даже в своем отчаянии осознавая свой долг перед Чарльзом.

– Совсем недавно нам провели центральное отопление, – с гордостью поведала Люси. – И занавески совершенно новые.

Они были наглухо задернуты, из тяжелого зеленого бархата, плотные, не пропускающие свет. Там, на вересковых полях, не было необходимости отгораживаться от ночи и звезд, не нужно было беспокоиться, что кто-то увидит, как ты раздеваешься при свете свечи. Подойдя к окну, Кэти распахнула занавеси. Строение для технических надобностей было ближе, чем Кэти могла предположить, а слева стоял ряд коттеджей, который она не заметила с подъездной аллеи. В отдалении мрачно виднелся в сумрачном свете старинный особняк. Сейчас он отдан в распоряжение армейского корпуса, так объяснил ей Чарльз, когда она только что вышла из машины. Снова задернув занавеси, она стала наблюдать, как садовник Купер ставит два се чемодана возле кровати.

Люси воспользовалась случаем, чтобы улизнуть, и, проходя мимо садовника, она прошептала что-то вроде «странная какая-то». Кэти моргнула, не веря своим ушам, но так как садовник улыбался ей, то она решила, что просто ослышалась.

Последние две коробки, принесенные одна за другой, совершенно добили Купера, и он, задыхаясь, пожаловался на их тяжесть.

– Мои камни и окаменелости, – коротко сообщила она, усаживаясь на кровать, которая оказалась чересчур мягкой, что неприятно поразило ее.

– Окаменелости, мисс?

Впервые она не испытывала желания рассказать о своем увлечении. И тем не менее, не могла показаться невежливой и проигнорировать его вопросительный взгляд.

– Морские животные, – равнодушно произнесла она, – и некоторые растения.

– Морские животные и… растения? – Садовник взглянул на деревянные коробки с плотно прибитыми крышками, потом его взгляд снова переместился на Кэти – он разглядывал ее с откровенным подозрением. – Они там, внутри?

– Совершенно правильно. – Она бросила на него отсутствующий взгляд, вспоминая о своей крепкой и жесткой кровати с волосяным матрасом и пестрым стеганым одеялом.

Купер в стратегических целях отступил на несколько шагов назад и спросил вкрадчивым тоном:

– А они не умрут, мисс, в этих заколоченных ящиках?

– Умрут? – равнодушно повторила она. – Им триста миллионов лет.

Она подумала, что, может, удобнее устроиться на полу.

– Неужели? – Купер перевел дыхание и отступил еще немного назад. – Это очень интересно – в самом деле, очень интересно. Вы сказали, триста миллионов лет?

– Некоторым из них – да. А некоторым только двести пятьдесят.

– Всего-то, мисс? – Он рассмеялся, продолжая продвигаться к двери. Его настороженные глаза не отрывались от ее лица, он добавил с легкой дрожью в голосе: – Просто подростки, так можно сказать. – Он уже добрался до открытой двери, как вдруг Кэти осознала, что происходит.

– О, простите, мистер Купер – я просто задумалась… – Но садовник уже исчез, довольно поспешно захлопнув за собой дверь, словно за ним гнались. Кэти нахмурилась, припомнив, что Люси исчезла из виду тоже довольно поспешно.

Она начала распаковывать вещи, чувствуя себя виноватой перед садовником. Ведь для нее не составило бы никакого труда все подробно объяснить. Но вскоре она уже забыла об этом. Вряд ли его заинтересовали бы объяснения, даже если бы у нее было настроение это делать.

Несколько ее платьев сиротливо разместились в огромном гардеробе, и хватило одного ящика, чтобы его заполнили ее вещи. В комнате разливалось приятное тепло, но она, привыкшая к чистому прохладному воздуху торфяников, почти задыхалась. Ручка на батарее привлекла ее внимание; она повернула ее неловко, словно опасаясь, что та может взорваться, но ничего особенного не произошло, а через несколько минут девушка с облегчением почувствовала, что в комнате стало прохладнее.

В комнате не было книжных шкафов, поэтому она оставила книги нераспакованными; что же касалось минералов и окаменелостей, то Кэти украсила ими подоконник, туалетный столик и даже водрузила на верхушку шкафчика.

После этого девушке стало немного уютнее, хотя комната ей по-прежнему не нравилась. Глубоко, до боли в груди, вздохнула Кэти и спустилась вниз в гостиную, где у огня в большом кресле сидел Чарльз, поглощенный чтением брошюры, лежащей у него на коленях.

– Твой отец был умным человеком. – Он поднял глаза и без улыбки посмотрел на нее, похлопывая по брошюре. – Он так хорошо разбирался в геологических формациях.

– Откуда вы взяли ее? – Кэти присела на коврик у его ног и прижалась головой к его коленям так, как она обычно сидела с Полем. Если Чарльз что-то и почувствовал, то он тщательно это скрыл.

– На полу в машине; она, должно быть, выпала из какого-нибудь ящика. – Теперь он листал страницы с довольно равнодушным видом. Когда Чарльз снова заговорил, его тон был совершенно бесстрастным. – Эти маленькие карты просто превосходны. Кажется, твой отец к тому же был и замечательным картографом.

После его слов последовала долгая пауза, и Кэти скромно проговорила:

– Эти карты составляла я.

– Ты… ты составила эти карты? – Его голос остался холодным, но в нем прозвучали уважительные нотки.

– У Поля это получалось гораздо лучше. Он составил карты почти всего нашего района – и в более крупном масштабе, разумеется. – Она повернулась, чтобы взглянуть на карты в книге. – Контуры здесь несколько приблизительные.

– Я не очень внимательно разглядывал контуры, но сама карта так красиво выполнена. – Его голос снова потерял всякое выражение. – Я не думаю, что карты Поля лучше, чем эти. – Он посмотрел на ее склоненную голову, на волосы, рассыпавшиеся по карте, прядь лежала и на его запястье. – Ты очень талантливая, Кэти.

Она застенчиво улыбнулась и спросила, не желает ли он посмотреть другие карты – большего размера.

– Да, в самом деле, я бы хотел… и, может, также и карты твоего отца?

– Они были на самом дне, под всеми моими книгами, – извинялась она десять минут спустя. – Я не думала, что на это уйдет так много времени.

– Твои книги? Да, я заметил их еще в твоем коттедже. – Он замолчал, его губы мрачно скривились, и Кэти решила, что, возможно, заголовки этих книг его смутили. Ведь все это были технические книги, книги по палеонтологии, минералогии и литологии, а также многочисленные тома по плейсестонскому периоду – то есть все те книги, которые необходимы, чтобы получить ученую степень по геологии. – Мы должны купить тебе книжный шкаф. Я приеду домой в следующие выходные, мы поедем в город и купим все, что тебе необходимо.

– В следующие выходные? – Ее голос дрогнул. – Не значит ли это, что завтра вы уезжаете?

– Я должен ехать. Тебе будет хорошо с моей мачехой и ее дочерью, их обеих ты встретишь завтра утром, до того, как я уеду. Я поговорю с ними сегодня вечером и объясню причины, по которым ты приехала сюда. Так что завтра утром, когда ты познакомишься с ними, они уже будут знать о тебе. – Он слабо улыбнулся и, кажется, оживился. – Они удивятся, что нашлась моя давно потерянная племянница, но полагаю, окажут тебе радушный прием.

Это прозвучало не очень убедительно, и Кэти с негодованием воскликнула:

– Я никогда раньше не жила с женщинами – я совершенно не умею с ними ладить! Видите ли, даже нашими гостями были одни мужчины-путешественники – хайкеры, геологи и бродяги.

– Здесь живет также Стив. Ты найдешь в нем родственную душу. Я уже упоминал о нем?

Она кивнула.

– Вы сказали, что его интересуют только еда, сон и книги, – тусклым голосом напомнила она.

– И тем не менее, ты полюбишь его. Как я уже говорил, он когда-то был бродягой, так что вы должны сойтись. – Он засмеялся. – Я говорю это в самом хорошем смысле. Он любит природу, значит, у вас есть что-то общее.

Кэти засмеялась вслед за ним, впервые обнаружив ямочки на щеках, и глаза ее ярко блеснули. Глаза Чарльза странно вспыхнули. Казалось, его охватило некоторое напряжение, и резким движением он потянул руку к одной из карт, которые она принесла. Передав ему карту, Кэти и на этот раз примостилась рядом с ним, поддерживая одну сторону карты, в то время как другая была развернута на его коленях.

– Это одна из карт Поля. Видите, разве она не лучше, чем моя?

– Она, разумеется, превосходна, – согласился он, хотя в его голосе звучало странное разочарование. Его взгляд скользнул на другие карты, лежащие на ковре. – А что там?

Она посмотрела на него, разочарованная отсутствием у него энтузиазма. Затем взяла другую карту и раскрыла ее.

– Это геологическая карта… – начала она, снова сворачивая ее, но Чарльз сказал, что хотел бы взглянуть на нее.

– Но это геологическая карта, – повторила она. – Вы разве что-нибудь знаете о геологии? Если знаете, то я объясню вам эту карту, а если нет, то вам будет неинтересно.

– Я думаю, что моих знаний достаточно, чтобы понять твои объяснения, – неожиданно резко ответил Чарльз.

– Если вы обладаете даже незначительными знаниями о предмете, то этого будет достаточно, чтобы вы все поняли. – Она провела рукой по карте с бессознательной нежностью и добавила: – Я обещаю не вдаваться в технические подробности.

– Это очень мило с твоей стороны.

Кэти не могла не заметить сарказма в его голосе и с недоумением заморгала. Но карта вскоре поглотила все ее внимание, она заговорила с такой уверенностью, которую могло дать только совершенное владение предметом. Ее голос звучал низко и нежно, словно шелест ветра в еловых ветвях или музыка водопада, весело скачущего по скалам. Ни одного грубого звука никогда не издавало это грациозное и дикое существо.

Наконец она остановилась и посмотрела на него.

– Итак, теперь вы кое-что узнали о строении скальных пород в моей долине. Надеюсь, я вам не наскучила?

– Вовсе нет. – Взгляд Чарльза снова устремился на карту. – Но ты ничего не сказала об этих маленьких метках вот здесь. Что они означают?

– Опасные места – вы хотите, чтобы я объяснила вам, что это означает?

– Я приблизительно представляю, что это может означать.

– Несколько лет назад Поль провел самые тщательные исследования этого района, тогда поверхностные слои почвы были смыты обильными дождями. Он обнаружил, что берег крайне нестабилен. Вы видите эти песчано-глинистые соединения, о которых я уже упоминала?

Он кивнул, его взгляд был странно насторожен.

– Здесь недавно случился оползень.

– Как ты узнала об этом? Я не думаю, что его можно увидеть из твоего коттеджа.

– С помощью бинокля его можно увидеть.

– Так, значит, вы следили за всем, что происходило, с помощью бинокля?

– Нас с Полем это интересовало, – призналась она, и мягкий румянец залил ее щеки. – Но это было вполне естественно. – После небольшой паузы она добавила: – Этот мужчина – тот, который отвечает за строительство водохранилища, – он должен быть чем-то вроде геолога, но он…

– Что-то вроде геолога! Что ты хочешь этим сказать?

Кэти непонимающе уставилась на него, потом беспомощно взмахнула руками.

– Ну, геологом. Но он не такой уж умный, если честно, он просто некомпетентен и не может руководить таким проектом.

– Какие у тебя причины, чтобы так говорить? – Голос Чарльз стал ледяным.

Кэти снова прищурилась перед тем, как ответить:

– Если бы он знал свое дело, то мог бы предусмотреть этот оползень.

– Возможно, он предполагал его, – возразил Чарльз все тем же ледяным тоном, но Кэти яростно затрясла головой:

– Он не мог, потому что… – Она замолкла, на ее лице появилось выражение ужаса. – Неужели вы на самом деле считаете, что он предвидел этот оползень?

– Любой, кто отвечает за подобный проект, должен знать свои обязанности. Да, я уверен, что он не исключал возможность оползня.

– Значит, он еще хуже, чем я предполагала! – выпалила она. – О, вы даже не представляете себе, какой он негодяй, дядя Чарльз!

Вокруг его рта напряглись мышцы, и прошло довольно много времени, прежде чем он ответил:

– Возможно, ты скажешь мне, в чем тут дело?

– Двое мужчин чуть было не погибли из-за этого оползня.

– Погибли? Могу я узнать, откуда ты получила эту информацию?

– Сторож – мой друг, и он рассказал мне о мужчинах, которые провалились. Я полагаю, – продолжала она звенящим от негодования голосом, – что этот авантюрист обязался закончить работу к определенному сроку, и если не сможет выполнить ее, то потеряет деньги. Поэтому он намеренно позволил людям продолжать работы в этом месте. Разве вы не согласны, что это очень дурно, если, как вы сказали, он предполагал, чем это может закончиться?

Губы Чарльза плотно сжались, его взгляд был холоден. Не обратив внимания на ее вопрос, он заметил, что мужчины могли работать там вопреки приказу руководства. Затем он более мягким голосом попросил ее показать ему другие карты ее отца. Она показала ему несколько карт, и снова у нее сложилось странное впечатление, что он немного разочарован, и, когда, в конце концов, Чарльз спросил, есть ли еще какие-нибудь карты, Кэти с удивлением подняла на него глаза.

– Нет, правда, есть еще карты, но они касаются зоны известняков. Вы хотите их увидеть?

Чарльз, нахмурившись, покачал головой.

– Мне показалось, что ты сказала, будто твой отец нанес на карту почти всю зону крупнозернистого песчаника.

– Это так, и мне казалось, что все карты здесь. Они, наверное, где-то в другом месте… – Она замолчала в легком недоумении. – Не понятно, где же они могут быть. Надеюсь, что я не сожгла их вместе с мусором из коттеджа.

– Надеюсь, ты это не сделала? – Его голос прозвучал необычно резко, так, что она снова бросила на него удивленный взгляд:

– Вряд ли я могла это сделать… но миссис Фостер тоже жгла какие-то бумаги. Будет ужасно, если карты попали в огонь. Они были такие красивые, к тому же это единственные карты, на которых были отмечены зоны нестабильности, – по крайней мере, Поль говорил, что других карт нет.

Она сворачивала карты, чувствуя странное разочарование, не понимая, на что сердится Чарльз. Когда карты были аккуратно сложены на ковре, он коротко заметил, что ей пора идти спать.

– Но я не устала. Я хотела бы остаться. Расскажите о Берил.

– Ей всего двадцать шесть лет, поэтому я не вижу причин, почему ты не можешь называть ее так. Миссис Блайт можешь звать тетя Мойра. А теперь отправляйся в кровать.

– Я сказала, что хотела бы остаться, – твердо повторила она. Поль даже и мечтать не мог о том, чтобы указывать ей, когда отправляться спать. Она пойдет тогда, когда почувствует себя усталой. – Я все равно не засну, если лягу прямо сейчас. Мы редко ложились спать до полуночи.

Взгляд Чарльза стал надменным и жестким; Кэти опустила глаза на свои руки.

– Мы должны выяснить кое-что прямо сейчас, – холодно произнес он. – Я не потерплю никакого неповиновения, Кэти. Ты должна научиться делать так, как тебе велят.

Она нагнулась, чтобы поправить одну из карт, лежащих на ковре.

– Возможно, нам стоит поговорить об этом, – предложила она примирительно, но твердо. – Поль учил меня, что никто не вправе навязывать свою волю другому человеку. Я никогда не позволю, чтобы мне диктовали, что мне делать… о, не подумайте, что я неблагодарна, – поспешно добавила она, – но, пожалуйста, постарайтесь понять. Я никогда не делала то, чего не хочу.

Сбросив ее руки со своего колена, Чарльз откинулся в кресле и стал рассматривать ее в ледяном молчании до тех пор, пока она, нахмурившись, снова не опустила голову.

– Неужели ты на самом деле вообразила, что можешь продолжать делать только то, что тебе нравится? – довольно мягко поинтересовался он.

Она на мгновение задумалась, а потом ответила:

– Я не собираюсь делать ничего дурного или возмутительного, дядя Чарльз.

– Спасибо и на этом! Ты будешь делать то, что велю тебе я. Мы живем в цивилизованном обществе, и каждый из нас в той или иной мере должен подчиняться воле окружающих. В мире воцарился бы полный хаос, если бы каждый принялся делать только то, что ему нравится!

Кэти не замечала ничего хаотического в той жизни, которую они вели на торфяниках, а ведь люди там делали только то, что было угодно их душе.

– Может, вы злитесь из-за того, что я слишком много болтаю? – вдруг пришло ей в голову. – Может, я надоела вам и поэтому вы приказали мне уйти?

– Нет, Кэти, дело не в этом, – устало возразил он. – Я просто принимаю во внимание то, что у тебя был тяжелый день, поэтому чем раньше ты заснешь, тем лучше.

В таком случае, заверила его девушка, она спокойно может остаться, так как ничуть не утомлена. Если честно, то сегодня был просто выходной, если сравнить это с обычными днями, когда они лазили с Полем по скалам.

– Так почему же я не могу остаться? – продолжала она убеждать. – Вы не желаете оставаться в одиночестве, а я не устала… – Она пожала плечами. Ей казалось, что дело вполне улажено. Снова усевшись на ковре, она поджала под себя колени, крепко обхватила их руками и уткнулась в них подбородком. Она улыбалась, и на щеках появились ямочки, а дымчато-серые глаза повеселели. – Не хотите ли посмотреть еще одну из моих карт?

– Нет, не хочу, – возразил он со спокойной властностью. – Ты поступишь так, как сказал тебе я, и отправишься спать!

Она внутренне сжалась от его тона так же, как это уже случалось в коттедже. Ее губы задрожали, а глаза потемнели от замешательства. Девушка быстро вскочила на ноги, схватила карты и бросилась к двери.

На следующее утро, на рассвете, она уже была на ногах. Покинув неприветливый дом, она отправилась через поля исследовать свои новые владения. Поля были разделены на части живыми изгородями, но встречались там ограждения и из интересного камня. Кэти смутно припомнила, что в одном из географических журналов ее отца было упомянуто о том, что были найдены новые залежи окаменелостей в местечке Бродхаус-Ивс, в Лестершире. Она стала думать о том, насколько это далеко отсюда. Повинуясь порыву, она вернулась в дом за своим геологическим молотком. Среди коллекционеров существовал неписаный закон: стены и изгороди трогать нельзя, но в отсутствие другой добычи они выглядели такими соблазнительными…

Она бродила по полям, разглядывая окрестности и пытаясь припомнить все, что знала о каменистых породах этой местности. Под покровом, который придавал такой мягкий и цивилизованный облик окружающему ее пейзажу, находились самые древние скальные породы мира; именно в них и были найдены новые окаменелости, и именно из этих пород сложили изгороди, разделяющие поля на участки. Во многих местах верхний, мягкий слой был смыт, что позволило древним породам выйти на поверхность.

Останавливаясь то там, то здесь, она внимательно рассматривала каменные блоки, которые венчали стены, но не нашла ничего интересного. Она продолжила путь, уже жалея о том, что взяла с собой молоток.

Появившийся в отдалении фермер погрозил ей кулаком, но она решила, что это приветственный жест, и помахала ему в ответ. Ее настроение улучшилось.

Роса обильно увлажнила траву, а холодный ветер тронул ее лицо. Кэти вздохнула, вспомнив о своей долине, но то, что она видела перед собой, радовало глаз. Все могло быть и хуже, по крайней мере, ей не приходится жить в городе. Новая жизнь открыта перед ней, таинственная и манящая, такое чувство охватывает только очень молодых людей.