Текст книги "Комната из стекла"

Глава 12

Встреча Веры с Роном Мейсоном, суперинтендантом, прошла на удивление хорошо. Наверное, лучше и быть не могло. Ее начальник – невысокий мужчина, время от времени страдавший от вспышек раздражительности. Но она застала его в хорошем настроении. Он не привык, чтобы Вера советовалась с ним хоть по какому-то поводу, поэтому ее сегодняшнее появление очень ему польстило. Он, конечно, и не подозревал, что им просто-напросто манипулируют.

– То есть главная подозреваемая – твоя соседка?

Сидя за столом, он подался немного вперед. Когда-то у него были рыжие волосы, и, хотя сейчас они поседели, брови его по цвету все еще напоминали толченую корицу, а по всему лбу были рассыпаны веснушки. Вера никогда не обращала на это внимания. Судя по всему, после разговоров с этими писателями в голове у нее что-то щелкнуло и она стала как-то иначе на все смотреть.

– Поначалу так и казалось, но у нас недостаточно улик, чтобы предъявить ей обвинения.

Вера объяснила, что ножом, который Джоанна держала в руках, ран Фердинанду не наносили.

– Запутанно все.

– Я подумала, вы захотите заняться этим делом вместо меня, – объяснила Вера. – Это может быть расценено как конфликт интересов.

Мейсон был хорошим управленцем, но за ходом серьезных расследований не следил уже долгие годы. Поговаривали, что у него сдают нервы.

– Нет никакой необходимости, – быстро сказал Мейсон. – В нашей сельской местности мы тут и там будет натыкаться на знакомых. Вы же просто знакомые?

– Да, я не то чтобы часто вращаюсь среди этих интеллектуалов, – ответила Вера, заставив Мейсона усмехнуться при мысли о такой возможности. – Джоанна Тобин и Джек Деванни – просто соседи.

Больше Мейсону и не потребовалось. Он подтвердил – расследование ведет Вера. В конце беседы он встал и протянул ей руку:

– Спасибо, что держите меня в курсе. Удачи.

Вернувшись в Дом писателей, Вера подумала, что удача им точно не повредит. Казалось, многие из тех, кто имел возможность совершить убийство, недолюбливали Тони Фердинанда, но она пока не понимала, почему для преступления было выбрано именно это время и место. Она пришла как раз к началу лекции Уинтертона. Вера могла бы рассказать им свои собственные истории о полной неразберихе, которая случалась на месте преступления; ей хотелось вставить что-нибудь от себя, но это было бы непрофессионально. Когда лекция закончилась и слушатели пошли готовиться к ужину, она провела Эшворта через двор в часовню.

– Что думаешь об Уинтертоне?

– Ну, он мог, – сказал Джо. – Но какой мотив, не пойму. В литературных кругах никогда не вращался. Ушел с работы только год назад.

– Что он здесь забыл? Пенсия у полицейских сейчас получше, чем раньше, но думаешь, у него есть свободные деньги, чтобы вот так ездить, куда вздумается? Ты видел, сколько стоит этот курс? Или он тоже получает с этого?

Вера задумалась, чем сама займется, когда выйдет на пенсию. Наверное, будет сидеть в доме Гектора, станет еще толще, превратится в немощную старуху и перестанет выходить на улицу. Весь день – перед телевизором, а на завтрак – пиво. И соседи-хиппи – единственная связь с внешним миром. Кто знает, может, ей хотелось доказать невиновность Джоанны даже больше, чем можно было представить.

– Он подавал заявление на стипендию, но не получил. Мне кажется, пишет Уинтертон не очень.

– Может, у него была причина убить Тони Фердинанда, и он специально приехал сюда, чтобы провернуть задуманное. А курс – всего лишь прикрытие.

– Да, а еще я, кажется, слышу, как на горе рак свистит.

Вера улыбнулась. Ей нравилось, когда Джо не боялся с ней спорить. Главное – чтобы не увлекался.

– Он знает, как проводят расследования. Вполне мог придумать этот трюк с подменой ножей.

– Да, но он бы не облажался, – возразил Джо. – И у Джоанны оказался бы нужный нож.

– Это правда.

Вера почувствовала, что проголодалась, но есть свой ужин прямо перед подозреваемыми не хотелось. Представления им пусть устраивает Марк Уинтертон.

– Я подумал, Уинтертон может быть полезен, – сказал Джо. – Свой человек. Они расскажут ему то, чего не расскажут нам.

– Он подозреваемый, – резко перебила Вера. – Как минимум свидетель. Иногда нужно держать дистанцию.

Она заметила, что Джо так и подмывает сказать пару слов о ее собственной объективности. Но вместо этого он посмотрел на часы.

– Мне пора домой. Если я и сегодня не увижу детей, пока те еще не спят, они точно забудут, как я выгляжу.

– Я собиралась поговорить с Джоанной Тобин. У нее было время все переварить, а мы знаем, какие вопросы хотим задать. Одной у меня не выйдет. Я без претензий, естественно. Семья на первом месте, Джо, понимаю. Я тогда позову Холли. Ей нужно набираться опыта. Проведет беседу. Что скажешь?

И Вера сладко улыбнулась.

Джо Эшворт прекрасно понимал, на что давит Вера. Особой любви между Холли и Джо не было, и ему бы очень не хотелось, чтобы эта бойкая девица потом хвасталась, как во время допроса она узнала нечто важное. Вера подняла холщовую сумку для покупок, выполнявшую роль портфеля, – знак того, что она ждет решения.

– Жена меня убьет.

– Говорю же, приятель, я без претензий! Холли такие вылазки только на пользу. А ты иди домой пораньше.

Но Вера прекрасно знала – Джо попался.

– Поехали.

Вера просияла.

– Молодец! – похвалила она. – У меня с собой запеканка, делала пару дней назад. Почувствовала себя хозяйкой. Иногда у меня появляется желание готовить. Правда, быстро проходит. Надо перекусить, а потом – к этим хиппи? Не могу работать на пустой желудок.

– И я смогу сам провести беседу?

– Конечно, приятель. Так будет правильно. Мы же не хотим компрометировать наше расследование.

В доме было холодно, и Вера разожгла огонь. Она была на кухне, разогревая запеканку, потом засунула в микроволновку пару картофелин в мундире и услышала, как Эшворт извиняется перед женой:

– Да, я знаю, что обещал, но раньше никак не выйдет.

Есть они сели возле огня, держа тарелки на коленях.

– Вы меня проинструктируете? – спросил Эшворт. – Пока мы не пошли к ним.

– Нет, хочу, чтобы ты был объективен.

И это правда, подумала Вера. Ей хотелось знать, что Джо скажет об этой паре. Он их сразу невзлюбил: непонятная одежда, нормальной работы нет, семья тоже не пойми какая, без детей. Вера не знала, за кого Джо голосует на выборах, но по своей натуре он явно консерватор. К этим двум Джо отнесся скептически, и их история любви вряд ли собьет его с толку.

Джека и Джоанну они заметили сразу. В их доме загорелся свет, но шторы – если они у них вообще имелись – никто не задернул. Пара сидела за столом, в мойке стояли тарелки.

На Джеке были толстые шерстяные носки. Ноги он вытянул в сторону древней печки и пил пиво из бутылки. Судя по его позе, он очень устал, и Вера решила, что, хотя Джоанна и вернулась домой, вряд ли ему удавалось хорошо высыпаться. Джоанна сидела за старомодной швейной машинкой: правой рукой она крутила ручку, левой – направляла ткань под то и дело ныряющую иглу.

– У моей бабушки была такая машинка, – сказал Джо.

В голосе его зазвучала тоска. Может, он думал, что его жена тоже должна шить одежду детям, а не заниматься собственными делами.

– Не время для ностальгии, приятель.

Вера резко постучала в дверь и вошла в дом, не дожидаясь ответа. Джек вскочил на ноги. Он как будто очнулся от глубокого сна. Джоанна лишь подняла глаза, отвлекаясь от своего рукоделия.

– Что такое, Вера? Ты пришла меня арестовать?

Вопрос прозвучал весело и бесстрастно, как будто ответ не сильно волновал.

– Шутки в сторону.

Вера уселась в конце стола, оставив место напротив женщины свободным для Джо.

– У нас к тебе несколько вопросов.

– Что будешь пить? – поинтересовался Джек. – Пиво? Кофе?

Он вскочил на ноги и, казалось, не мог устоять на одном месте. На носках подлетел к буфету, встряхнул затекшие руки и плечи.

– Я пришла по делу. – Вера посмотрела на Джека. – Может, у тебя есть какие-то дела? Нам бы переговорить с глазу на глаз.

– Не знаю. – Джек оглядел Веру и Джо. – Думаю, мне лучше остаться. О полиции всякое рассказывают. Вдруг вам понадобится свидетель.

– Джек, это же Вера! – Джоанна запрокинула голову и расхохоталась. – Ей-то зачем меня подставлять?

Казалось, он собирался что-то ответить, но, бросив взгляд на детективов, вышел, не сказав ни слова. Все проводили его взглядом. После небольшой сцены, устроенной Джеком, на кухне стало очень тихо и спокойно, как бывает в доме, где всех детей уложили спать. Потом они услышали, как Джек, обувшийся в сапоги, пересек двор и направился к сараю.

– Кто-то пытается вас подставить, – начал Джо Эшворт. – По крайней мере, есть такое ощущение.

«Так! – сказала Вера про себя. – Неплохо начал, малыш Джо. Совсем неплохо!»

– В каком смысле? – уточнила Джоанна, сидевшая в своем кресле с совершенно прямой спиной.

– Та записка, якобы от Фердинанда. Возможно, она была не от него. Возможно, убийца хотел заманить вас на место преступления. Кстати, куда она делась? Записка, я имею в виду.

Вопрос Джо задал как бы между прочим, но именно это его и интересовало в первую очередь.

– Точно не знаю. Я ее искала. Подумала, вы сможете изучить почерк, хотя там были только инициалы. Остальное напечатали на компьютере.

– Вам не показалось это странным? Записка совсем короткая, почему не написать от руки? И почему не позвать вас лично? Фердинанд же наверняка видел вас за обедом. Почему не подошел?

– В этом доме все вели себя странно. Я подумала: записка – просто уловка, чтобы затащить меня в комнату из стекла. Но он вполне мог поделиться контактами издателя, и я пошла у него на поводу. – Джоанна замолчала, а потом вспомнила про первый вопрос Джо. – Записку я бросила в корзину рядом с камином в гостиной, как только прочитала ее. Я выбрасывала туда всю макулатуру. А по вечерам ее использовали для розжига.

– То есть записку, скорее всего, сожгли?

– Скорее всего. А раз так, значит, нет вообще никаких доказательств, что я ее получала.

Последние слова Джоанна произнесла будто бы с вызовом, как бы говоря: «Ну давай, только попробуй сказать, что я вру».

Эшворт на мгновение задержал на ней взгляд, а затем сменил тему:

– Были ли вы знакомы с кем-то с курса до того, как оказались в Доме писателей?

Вера, сидевшая на другом конце стола, подумала, что это еще один хороший вопрос.

На этот раз Джоанна сделала паузу перед ответом.

– Возможно.

– Вы как будто не уверены.

– А я не уверена, – ответила Джоанна, нахмурившись. – Но знаете, к смерти Фердинанда это не имеет особого отношения. Какая разница.

– Но…

– Но мне кажется, я узнала одного из преподавателей. Старик Джайлс Рикард. Его имя показалось мне знакомым, когда я просматривала список участников.

– Он писатель, – объяснил Эшворт. – Говорят, известный. Может, вы читали что-то из его книг.

Тон у Джо был скептический, будто он хотел сказать: «Не темните, дамочка!»

– Я рассказываю как есть, сержант. – Джоанна старалась говорить спокойно, но терпение ее было на исходе. – Может, я и узнала имя только потому, что заметила его где-то на книжной полке, но не думаю. Когда я увидела его в первый вечер, то не сомневалась, что когда-то мы уже встречались. Даже до того, как мне рассказали, кто он такой. Это было очень давно. Он изменился, располнел, постарел. Но черты лица – те же. У меня хорошая зрительная память.

– Так откуда ты его знаешь? – задала вопрос Вера.

Эшворт нахмурился, но она ничего не могла с собой поделать и вмешалась в разговор. Она посмотрела на Джо, как бы извиняясь, а затем повернулась к Джоанне, дожидаясь ответа.

– Друг моего бывшего мужа. Если он тот, о ком я думаю.

– Почему вы не спросили? – требовательно поинтересовался Эшворт. – Он известный писатель, вы ищете возможность опубликоваться. Почему было не воспользоваться его связями?

С ответом Джоанна явно не спешила.

– То время – очень несчастливое для меня, – сказала она наконец. – Не брак, а какой-то кошмар с самого начала. Я была совсем молодой, и расстались мы ужасно. Мой муж считал себя таким великолепным и решил, я сошла с ума, раз вздумала уйти от него. Сошла с ума – на полном серьезе. И под конец я, наверное, правда немного тронулась. Джайлс знает меня по тем временам.

– Значит, вам было неловко? Когда он видел вас в последний раз, вы были на грани… – Джо помедлил, подыскивая подходящее слово. Вера прекрасно понимала, что сказать «на грани безумия» он не мог – слишком грубо. – На грани нервного срыва.

– Да нет! – на этот раз Джоанна ответила незамедлительно. – Я никогда не смущаюсь и не чувствую себя неловко. И никому не навязываюсь. Если что-то не нравится – до свидания.

– Тогда я не понимаю…

И Вера увидела – Эшворт и правда не понимает. Его опыт семейный жизни – весьма ограниченный, местечковый. Да, люди женятся. А расходятся, как правило, потому, что кто-то завел интрижку на стороне. Джо не одобрял интрижки.

– Пол, мой муж, был нехорошим человеком. Жестокий, авторитарный, да к тому же при деньгах – это все осложняло. А Джайлс – его лучший друг, хотя между ними большая разница в возрасте. Что-то вроде отца для Пола. Я подумала, если он узнает меня, то все расскажет Полу.

Она подняла лицо и посмотрела сначала на Эшворта, а затем на Веру.

– Я испугалась. Двадцать лет прошло, а я все равно испугалась.

Глава 13

Вера проводила взглядом Джо, который выруливал по дороге, ведущей от дома. Она дождалась, пока фары его машины исчезнут из вида, и вернулась на ферму. Через окно кухни Вера увидела Джека, который стоял позади Джоанны и обнимал ее за плечи. Неужели Джоанна рассказала ему о Рикарде? Поделилась своими переживаниями?

На этот раз, постучав, Вера подождала, пока ей не ответят.

– Ну что еще? – спросил Джек укоризненно. – Ты не думаешь, что Джоанну пора оставить в покое? Уже поздно. Мы хотели пойти спать.

– Я пришла по-дружески. А не как полицейский. По идее, я вообще не могу заниматься этим расследованием. В суде это могут использовать против нас.

– Будешь пиво? – предложил Джек, выпустив Джоанну из объятий. – Раз уж ты пришла по-дружески, а не по работе.

– Буду, почему нет?

Вера наклонилась через стол к Джоанне. Впервые она заметила, как та была напряжена и взволнована, хотя перед Джо она держалась блестяще.

– Ты отправила рассказ, чтобы получить стипендию, – начала Вера, понизив голос, чтобы Джек, который отправился в кладовку, их не услышал.

– Ну да.

– О твоем первом браке. О том, как ваша семейная жизнь превратилась в одно название. Ты сама мне об этом рассказывала, и Нина Бэкворт тоже. Говорит, очень личный рассказ. Наверное, нелегко было такое написать?

– Да нет.

Джоанна пила вино из своего огромного синего бокала. Видимо, Джек налил ей, как только Эшворт и Вера ушли.

– Трудно не было. Я столько лет копила в себе ненависть, когда увидела объявление о наборе в Дом писателей, села за этот стол да и выплеснула все наружу. Рассказ отправила быстро – пока не передумала.

– Писать стало проще, потому что ты перестала принимать лекарства? Поэтому ты прекратила пить литий?

– Чтобы добавить креатива? – усмехнулась Джоанна. – Нет, не в этом дело. По крайней мере, не совсем так.

– А как тогда?

Вере вспомнились слова Джека до того, как закрутилась эта история с убийством – что Джоанна нашла любовника. Но тут он как раз вернулся на кухню, поэтому Джоанна только покачала головой и отвечать не стала.

– Дашь мне почитать?

Вера откинулась в кресле, поднеся ко рту бутылку. Было видно, что вопрос застал Джоанну врасплох.

– Эшворт должен был сам попросить, но мне не хотелось ничего говорить, пока он был здесь.

– А какое отношение мой рассказ имеет к смерти Тони Фердинанда?

– Но Фердинанд же его прочитал, так? А он, говорят, был тем еще извращенцем.

– И? Думаешь, моя история его возбудила?

Джоанна вновь запрокинула голову и расхохоталась.

– Нет, он был обыкновенным извращенцем, – сказала она, отсмеявшись.

– Рикард тоже видел рассказ?

Вера пыталась разобраться во всех хитросплетениях сложившихся обстоятельств, и неважно, если кому-то ее идеи казались смешными.

– Присланные работы показали всем наставникам, – объяснила Джоанна.

– И Рикард узнал тебя?

– Если и узнал, то виду не подал.

– Ему понравился твой рассказ?

– Не знаю. Личная беседа у меня с ним была назначена уже после смерти Фердинанда, так что встретиться мы не успели.

Наступило молчание: каждый обдумывал, что же это могло значить.

– Так что рассказ может быть важен для расследования, – протянула Вера. – Может, и нет, но как знать. Понимаешь почему?

Джоанна не ответила, и Вера продолжила:

– Я могу взять экземпляр у Миранды Бартон. Но сначала я хотела спросить у тебя.

Джоанна кивнула. Она подошла к комоду и достала из ящика конверт формата А4.

– Только так, – сказала она. – С компьютера я его удалила.

– Не хотела, чтобы Джек прочитал? – спросила Вера довольно тихо.

Джек, сидевший на другом конце стола, кажется, хотел что-то сказать, но не стал. «Молчать – совсем не в его духе, – подумала Вера. – Может, он наконец повзрослел?»

– Дело не в том, что это большой секрет, и стыдиться мне нечего. Разве только того, что я поверила этому подлецу. Но ты же знаешь, какой у меня Джек.

Джоанна повернулась к мужчине и улыбнулась ему почти что с материнской теплотой.

– Я боялась, он разозлится и пойдет изображаться из себя героя.

– Так, хватит меня обсуждать, я вообще-то тоже здесь, – шутя перебил Джек.

Но Вера не обратила на его слова никакого внимания:

– Ты думала, он пойдет искать твоего бывшего и задаст ему?

– Вроде того. Джек бы разорвал его при встрече.

– Серьезно?

Теперь Вера свой вопрос адресовала именно Джеку. Костяшки пальцев на его руке, сжимавшей бутылку, побелели. Если б он сжал ее чуть сильнее, бутылка бы точно треснула.

– Конечно. Встреться он мне – убью.

– Мне бы этого очень не хотелось, – сказала Джоанна, внезапно посерьезнев. – Пола Резерфорда и Джайлса Рикарда я больше ни в чем не виню. Не они сделали из меня жертву. Я сама. Пора уже брать на себя ответственность за то, что с тобой происходит.

Вера сидела в постели и читала рукопись, которую ей дала Джоанна. В спальне было холодно. Камин, который она разожгла для Джо, давно погас, а центральное отопление она так и не удосужилась включить. За спиной у нее лежали две подушки, а на плечах – запасное одеяло. На прикроватной тумбочке стояло горячее молоко с виски. За окном было тихо, не слышно ни звука. Но в голове Веры звучали голоса людей из рассказа.

Да, это было художественное произведение, вымышленное, но в главной героине, Мэгги, легко угадывалась Джоанна. И пока Вера читала, Мэгги, которая была смущена и злилась, говорила аристократическим голосом Джоанны.

Мэгги выросла в доме в Сомерсете, где все повиновалось негласным и неписаным правилам. Все, начиная с того, как складывали салфетки, и заканчивая ее посредственным школьным образованием, было предопределено заранее. Но после встречи с Полом все правила рухнули, потеряв свой смысл. Он оказался тем, кому было предначертано спасти ее и погубить. В жизнь Мэгги он ворвался однажды вечером. Гибкий, поджарый, голодный лев в поисках жертвы. В поисках восхищения и женщины. Женщины, которая будет его боготворить. Жизнь его была лишена правил. Имелось только одно: бери то, что хочешь. Мэгги соблазнила его порочность, соблазнило его пренебрежение к правилам. Она стала свободна от утомительной жизни, в которой все подчинялось долгу. В тот вечер он был гостем в доме ее отца. И в тот же вечер он занялся с ней любовью, пока остальные гости ужинали. На следующее утро они сбежали.

Так начинался рассказ. «Какие-то сопли», – подумала Вера. Она припомнила, как о подобном говорили в книжном клубе на «Радио-4». Гротескно – они бы, наверное, использовали это слово. Интересно, действительно ли все произошло так, или Джоанна приукрасила историю, чтобы та была под стать ее маниакальной фазе. Вполне возможно, их роман с Полом был куда менее захватывающим и даже скучным. Она была школьницей, хотевшей сбежать от строгих родителей и скучной домашней жизни. А он – взрослый мужчина, решивший не отказываться от симпатичной девушки, которая сама на него вешается. Так что, может, дутые фразы Джоанны – всего лишь результат того, что она перестала пить таблетки?

Или поначалу муж действительно казался ей романтическим героем, как говорится в рассказе? И только потом он превратился в театрального злодея?

Вера читала дальше, и отсутствие фактов все больше и больше начинало раздражать. Она надеялась откопать какую-нибудь деталь, которая поможет в расследовании. Хотя жизнь пары в Париже, особенно когда Мэгги начала погружаться в депрессию, была описана ярко, конкретика почти отсутствовала. Пол каждый день уходил на работу, но ни адреса их дома, ни где он работал, не упоминалось. Конечно, Вера могла расспросить Джоанну поподробнее о ее жизни во Франции – соседка все еще оставалась главным подозреваемым.

Кроме того, как это связано с убийством? Неужели Вера и правда думала, что бывший муж Джоанны подстроил все произошедшее в Доме писателей? Даже в столь поздний час версия, что случайного человека убили только затем, чтобы подставить Джоанну и еще сильнее испортить ей жизнь, казалась абсурдной. Столько хлопот, а ведь прошло так много времени. Возможно, Джо Эшворт прав, что отбросил эту идею. Прочитав рассказ во второй раз, Вера положила рукопись на пол рядом с кроватью. Больше тратить время и силы на изучение этого текста смысла не было. Она хотела выпить еще виски – явно заслужила после прочтения опуса Джоанны, но к этому времени в комнате стало совсем холодно, а шлепать босыми ногами по холодному полу на кухню совсем не хотелось. Последнее, о чем Вера успела подумать перед сном, – надо брать бутылку с собой в кровать.

Утром на летучке говорили о прошлом Джоанны. Выступал Джо Эшворт. Вера села сзади, решив держать рот на замке и дать ему возможность взять инициативу в свои руки. Компрометировать расследование она не собиралась. Как и не хотела случайно сболтнуть, что вчера вечером заходила к Джоанне. Джо начал с краткого обзора:

– Из всех людей, остановившихся в Доме писателей, только у семерых имелась возможность убить Тони Фердинанда. Остальные были вместе в промежуток между обедом и обнаружением тела. Орудие убийства пока так и не нашли.

Холли подняла руку. Если б они были в школе, то Холли была бы той примерной девочкой, которая сидит в первом ряду и поправляет учителя.

– Ну прошу. – Джо дал ей слово почти так же, как это сделал бы учитель.

– Еще Крисси Керр, издательница. Она была в Доме писателей утром, приезжала с лекцией и осталась на обед.

– И уехала до того, как убили Фердинанда. – Джо смерил Холли холодным взглядом.

– Никто не мешал ей где-нибудь бросить машину и вернуться пешком.

Они напоминали ссорящихся детей, и Вера решила вмешаться, иначе им всем придется тут просидеть весь день.

– Есть какая-то связь между Керр и Фердинандом? – уточнила она. – Возможный мотив?

– Насколько я понимаю, нет, – сказала Холли.

– Тогда и к свидетелям она не относится, давайте продолжим.

Вера откинулась в кресле, ожидая, когда Джо снова возьмет слово. Он указал на фотографии Бартонов на доске:

– Итак, у нас есть мать и сын, Миранда Бартон и Алекс. Хозяева дома. – Джо повернулся к Холли и подчеркнуто вежливо спросил: – Ты, кажется, хотела узнать, как у них обстоят дела с финансами. Что удалось выяснить?

– Ну, не сказать, что дом – золотая жила, – начала Холли. – Но они и не сводят концы с концами. Миранда купила дом много лет назад, когда зарабатывала на жизнь писательством. Без особых кредитов. Видимо, ей пришла в голову идея устроить дом отдыха для писателей, когда ее книги стали хуже продаваться. Неплохая идея. Что-то вроде пансионата с добавленной стоимостью. А «Нью Райтинг Норт» покрывает стипендии – сплошная выгода. – Холли поверх очков посмотрела на Эшворта. –  Не вижу никакого мотива. Если уж на то пошло, то им только хуже. Из-за убийства интерес к курсам может упасть.

В каждом разговоре между этими двумя чувствовалось соперничество. Холли ждала, когда Джо ей возразит, и предвкушала очередной спор, но ее ожидания не оправдались.

Вера подняла руку.

– Странная парочка, – сказала она. – Тетка всем видом показывает, как ей больно от утраты, а парень – как неживой, ни сожаления, ничего. Просто день и ночь.

Джо посмотрел на Веру, ожидая продолжения, но она покачала головой:

– Просто мысли вслух.

Он повернулся к доске и указал на другую фотографию:

– Следующий – Ленни Томас. Работал в экспедиторской фирме «Бэнкс опен-каст», пока два года назад у него не начались проблемы со спиной. С тех пор получает пособие по инвалидности. Живет в муниципальном доме в Ред-Роу. Разведен, один ребенок. Его судили, когда он был подростком: угнал машину, кража со взломом. Получил испытательный срок и шесть месяцев тюремного заключения. С тех пор как начал работать в «Бэнкс» – ничего такого.

– А как он вообще попал к этим писателям?

Это заговорил Чарли. Под глазами у него виднелись мешки, да такие, что в них можно было складывать картошку. На футболке – следы вчерашнего ужина.

Вере хотелось снова вступить в разговор, но она позволила Эшворту заговорить первым.

– Он у них что-то вроде ручного зверька из рабочего класса. Относятся к нему хорошо, но все время поучают. Им же не хочется, чтобы их считали снобами.

Неплохо, парень!

– Мотив? – спросила Холли.

Она все еще дулась, потому что все внимание доставалось Джо.

– По словам Ленни Томаса, Тони Фердинанд пообещал найти ему издателя и сделать карьеру. Может, это были только разговоры, а Ленни обиделся, вышел из себя.

– Но трюк с ножом и поддельная записка – как-то не в его стиле?

Тут в Холли явно заговорили предрассудки.

– Хочешь сказать, водитель грузовика до такого бы не додумался?

Так ее, малыш Джо!

– К тому же, – продолжал Джо, – мы не можем сказать наверняка, что записку Тобин отправил не Фердинанд. И проверить не получится. Она говорит, бумажку сожгли. Так что Джоанна все равно наша главная подозреваемая.

Он указал на фотографию Джоанны. Сделали ее недавно, и Вера не могла понять, где именно. На женщине был красный свитер, а волосы откинуты с лица.

– Джоанна Тобин. Неплохо живет со своим партнером, Джеком Деванни, в холмах над Клачэн Лох. Как и Томас, на писательском курсе она получила бесплатное место. Ее видели рядом с телом с ножом в руке. Дело осложняется тем, что рану нанесли ножом с другим лезвием. Получается, ее подставили? Или она затеяла какую-то сложную схему? Что-то вроде двойного блефа. – Он сделал паузу и повернулся к Вере. –  Десять лет прожила с мужем во Франции. Данные поступили только утром. Она напала на мужа с ножом, а затем попыталась покончить с собой. Врачи диагностировали психотический эпизод, но дело так и не завели. Сбежала из французской психиатрической больницы и с помощью Деванни вернулась сюда. С тех пор принимает таблетки.

Вот только за несколько недель до убийства таблетки она пить перестала. Потому что влюбилась и ей не хотелось притуплять чувства, как и говорил перепугавшийся Джек?

– Ну и дело с концом! – Чарли оторвал глаза от бумажного стаканчика, в который он неотрывно смотрел с тех пор, как все расселись.

– Нельзя так говорить, Чарли, и ты это знаешь.

Голос Джо прозвучал резко. Вера не поняла, действительно ли сержант разозлился или только сделал вид, чтобы произвести на нее впечатление.

– Где улики, которые связали бы ее с жертвой? Если очень постараться, обвинить можно любого человека. Но это не значит, что этот человек на самом деле совершил преступление. Нам нужно оставаться объективными. Едем дальше.

И Джо указал на следующую фотографию на доске. Она была старой и выглядела так, словно ее откопали в личном деле в отделе кадров.

– Марк Уинтертон. Бывший инспектор полиции Камбрии. Не слишком хорош как писатель, по словам преподавателей. Что он вообще там забыл? Было бы неплохо установить какую-то связь между ним и жертвой. Или с Джоанной Тобин. Чарли, займешься? Он живет где-то в районе Карлайла, недалеко от Тобин, если по прямой.

Чарли кивнул. Он привык, что на него порой срывались, и обиды не держал.

– И последние – два преподавателя. Нина Бэкворт, литературовед и писательница. Она открыто сказала, что терпеть не могла Фердинанда, потому что он испортил ее писательскую карьеру. Так что у нее самый подходящий повод убить его, но, опять же, нет никаких улик, связывающих ее с жертвой.

Эшворт замолчал и оглядел комнату, чтобы убедиться, что все его внимательно слушают.

– И наконец, Джайлс Рикард. В последнее время очень неплохо подзаработал на своих книгах. Дом в Нормандии и квартира в Хайгейте.

Джо глянул на Чарли:

– Это престижный район в Лондоне. Есть коттедж на побережье в Нортумберленде. Поэтому его и пригласили преподавать на курсе. Он утверждает, что профессиональных контактов с Фердинандом у него не было, пересекались время от времени на вечеринках издателей. Ну, так говорит сам Рикард, вроде приятный старик. Но не знаю, можем ли мы ему верить. Он почему-то забыл упомянуть, что бывший муж Джоанны Тобин – его лучший друг. И когда я пробил его в «Гугле», то в таймсовском «Литературном дополнении» обнаружил его язвительную рецензию на одну книгу. За авторством нашей жертвы.