Текст книги "Заря драконов"

Глава 5

Родители Сорки не одобряли ее дружбы с Шоном Коннелом. Это могло показаться странным, но и семья Коннелов не слишком-то обрадовалась новой знакомой своего сына. Но все это ничуть не влияло на взаимоотношения Сорки и Шона.

Их объединяло восхищение и живой интерес к обнаруженному ими золотому крылатому существу и его кладке. Частенько они наблюдали за гнездом вместе. Очень уж им хотелось присутствовать, когда яйца, наконец, треснут, и на свет появятся маленькие… маленькие – кто?

В то утро (между прочим, выходной) Сорка прибежала на берег, готовая провести там весь день. Она прихватила с собой из дому целую кучу бутербродов – и для себя, и для Шона. Дети прятались в кустах на краю скалы. На другом краю, блестя огромными глазами, грелась на солнце золотая красавица.

– Совсем как ящерица, – прошептал Сорке на ухо Шон.

– Вовсе нет, – запротестовала девочка, вспоминая иллюстрации к сказкам. – Скорее, как маленький дракон. Скажем… дракончик, – заключила она.

Ей очень не хотелось называть ящерицей такое великолепное создание. Перед самым носом Сорки через траву деловито продиралась разделенная на три части многоножка. Фелисия Грант, школьная учительница биологии, как-то рассказывала ребятам об этом странном насекомом. Оно размножалось делением: отпрыски оставались соединенными с родителем, пока не достигали равного ему размера. А потом отваливались и начинали самостоятельную жизнь.

– Змеи питаются этими многоножками, – заметил Шон, задумчиво строя стенку из сухих листьев на пути многоножки, – а вейрии едят змей.

– Вейрии даже едят других вейрий, – с отвращением в голосе сказала Сорка.

Маленький золотой дракончик широко распахнул крылья и негромко заурчал.

– Защищает… – прошептала Сорка.

– Нет, приветствует, – сразу же возразил Шон.

Девочка уже успела заметить у своего нового друга привычку всегда возражать. Иного она теперь от него уже и не ждала.

– Наверно, и то, и другое, – миролюбиво предположила она.

Шон фыркнул.

– Голову даю на отсечение, что эта многоножка удирает от змеи.

Лишь чудом Сорке удалось сдержать дрожь: она не доставит Шону удовольствия видеть, что ей страшно. Кто бы только знал, как она ненавидела этих мерзких ползучих тварей!

– Ты прав, – сказала девочка, – это действительно приветствие. Послушай, она же поет!

И правда, урчание становилось все мелодичнее и мелодичнее. Запрокинув голову, дракончик выводил восхитительные трели.

И вдруг в воздухе вокруг скалы закружилось великое множество других дракончиков. Голубые, коричневые, бронзовые – и все они присоединили свои голоса к песне маленькой золотой королевы.

– Да их тут, наверно, несколько сотен! – прошептала Сорка, у которой уже начинало рябить в глазах от безумного разноцветного хоровода.

– Всего двенадцать ящериц, – невозмутимо отозвался мальчик. Нет, уже шестнадцать…

– Не ящериц, а дракончиков, – поправила его девочка.

– Интересно, – продолжал Шон, словно ничего не слыша. – Зачем они все сюда прилетели?

– Смотри! – воскликнула Сорка, показывая на новую группу дракончиков. Каждый из них держал в пасти большую водоросль. Бросив свою ношу на скалу, дракончики растворились в бешеном пестром хороводе, а им на смену появились новые – с новой порцией мокрых водорослей.

– Да они же строят вокруг гнезда настоящую стену! – воскликнула девочка, показывая на получившийся неровный круг из водорослей.

Новые дракончики, а может, и те же самые (кто их разберет?), притащили больших жуков и земляных червей. Ликующе гремел драконий хор. И тут треснуло первое яйцо.

– Смотри, это все-таки приветствие! – воскликнул Шон.

– Нет, защита, – покачала головой девочка. – Вон, видишь, – и она показала на плоские головы двух пятнистых змей, появившихся на краю скалы.

Заметив ползучих хищниц, добрая дюжина дракончиков тут же бросилась в атаку. Пара бронзовых не остановилась даже тогда, когда змеи поспешно нырнули обратно в траву.

За это время успело расколоться еще четыре яйца. Словно живой конвейер, летающие дракончики бесперебойно подтаскивали пищу жалобно пищащим малышам. Золотая мамаша одобрительным урчанием и движениями крыл уверенно направляла птенцов к их взрослым сородичам.

В этот момент змея, ухитрившаяся прорваться сквозь «оборону» дракончиков, с шипением кинулась на одного из птенцов. Она уже широко раскрыла пасть, чтобы проглотить малыша, но тот в последний миг с жалобным писком перевалился через водоросли и заковылял к кустам. И сразу же спикировавший голубой заставил змею всерьез подумать о бегстве.

– Уходи! – зашипел Шон, глядя на ковыляющего к ним птенца.

Он замахал руками, пытаясь отогнать малыша прочь. Мальчику ничуть не улыбалось стать очередной мишенью атаки взрослых дракончиков. – Он же умирает с голоду! – воскликнула Сорка, роясь в карманах в поисках бутербродов. – Разве ты не чувствуешь?!

И прежде, чем мальчик успел что-либо ответить, она бросила птенцу кусочек хлеба. Вытянулась длинная шея, и хлеб исчез, словно его никогда и не было. Маленький дракончик требовательно и обиженно заверещал и уже увереннее заторопился к Сорке. У него за спиной еще два птенца, подняв головы, устремились к этому новому источнику вожделенной пищи.

– Ты своего добилась, – застонал Шон, каждое мгновение ожидая, что в спину ему вопьются острые когти защищающих выводок взрослых дракончиков. – Но он же голоден! – не в силах ничего с собой поделать, ответила девочка.

Кроша бутерброд, она быстро кидала кусочки трем требовательно пищавшим птенцам. К ужасу Шона, девочка даже вылезла из укромного местечка под кустом. Он пытался ее остановить, но куда там!

Выхватив очередной кусок прямо у Сорки из рук, первый дракончик взобрался к девочке на ладонь.

– Шон, он просто прелесть! И ни какая это не ящерица! Он теплый и мягкий! Да возьми же ты бутерброд и покорми остальных!

Покосившись на золотую мамашу, Шон с облегчением увидел, что судьба трех отступников волновала ее куда меньше, чем то, как бы накормить оставшихся. Поборов свои опасения, мальчик, схватив бутерброд, присоединился к Сорке. Девочка оказалась права: два коричневых дракончика, торопливо вырывающие у него из рук куски хлеба, оказались теплыми и мягкими. Они ничем не напоминали холодных рептилий.

Вскоре бутерброды перекочевали из пакета в животики малышей. А Сорка и Шон, неожиданно для себя, приобрели друзей на всю жизнь. Они так увлеклись своей троицей птенцов, что даже не заметили, как и куда исчезли все остальные. Только обломки яичной скорлупы да разбросанные водоросли напоминали о том, что совсем недавно тут находилось драконье гнездо.

– Мы не можем их просто так оставить, – сказала Сорка. – Их мама улетела.

– Я своих ни за что не брошу! – воскликнул Шок. – Они останутся со мной! Давай я и твоего возьму… ну, если ты не можешь принести его в поселок. Твоя мать никогда не позволит тебе держать в доме дикое животное.

– Он не дикий! – возмутилась Сорка, нежно поглаживая маленького бронзового дракончика, свернувшегося клубочком у нее в ладонях. – Моя мама очень любит малышей. Она умудрялась выхаживать ягнят, которым не мог помочь даже мой отец.

– Ну, раз так… – пожал плечами Шон, осторожно укладывая задремавших птенцов к себе в рубашку.

Шон подтянул кожаный ремень, который осмелился затребовать для себя на складе. Легкость, с которой ему выдали столь ценную вещь, заставила мальчика с большим доверием отнестись к Сорке. Кроме того, это событие наглядно показало его отцу, что «другие» справедливее распределяют привезенные с Земли материалы, чем он до того времени полагал. Через пару дней Шон заметил, что консервные банки над кострами сменились настоящими котлами, а его мать и сестра переоделись в новые юбки. Дракончики удовлетворенно сопели, и Шон чувствовал, что сегодня день прошел не зря. В лагере его отца все без исключения уже не первый день искали гнезда летающих ящериц – вернее, дракончиков. Как, впрочем, и змеиные норы. Дракончиков искали для удовольствия, а на змей охотились по необходимости. Эти рептилии представляли большую опасность для людей, живущих в шалашах из ветвей и листьев. Они уже успели покусать кое-кого из ребятишек. Сами они в пищу, к сожалению, не годились.

Вот потому-то отец Шона и распорядился: ловить и убивать гадов. Тут бы очень пригодились таксы или терьеры. Но остальные члены экспедиции, к сожалению Поррига Коннела, упорно не хотели понимать, что его людям собаки нужны как воздух. Они не просто домашние любимчики. Вовсе нет! Они неотъемлемая часть жизни «людей на колесах». Но увы! На Перне, как и на Земле, Коннелы всегда все получали самыми последними.

– Твой отец будет очень доволен, – сказала Сорка. – Не так ли, Шон? Дракончики наверняка расправятся со змеями получше любых собак! Вспомни, как они напали на тех, пятнистых.

– Только потому, что они угрожали птенцам, – фыркнул Шон.

– Думаю, что не только поэтому. Я прямо чувствовала, как они ненавидят змей! – Сорке очень хотелось верить, что дракончики эти не обычные, что они удивительные, необыкновенные и очень полезные.

– Знаешь, Шон, может, нам все-таки следует оставить малышей? Вдруг их мама еще вернется?

– А если нет? – нахмурился мальчик. – Все остальные, и взрослые, и птенцы, смылись отсюда – мы даже и оглянуться не успели.

Стараясь не потревожить задремавших птенцов, ребята взобрались на самую вершину скалы.

– Смотри! – вдруг воскликнула Сорка, указывая на качающееся на волнах жалкое тельце новорожденного дракончика. – Он мертв! А она не такая уж и хорошая мать!

Девочка чуть не плакала.

– Выживают сильнейшие, – пожал плечами Шон.

По воде побежали круги, тело птенца исчезло. – Наши трое, во всяком случае, в безопасности. У них хватило ума прийти к нам. – Он искоса поглядел на Сорку. – Кстати, твоему ничего не угрожает в поселке? А то они прямо на шею нам сели с просьбами поймать то да се. И только потому, что мой отец классно обращается со всякими ловушками и силками.

– Папа не даст причинить вред этой крошке, – заявила девочка, крепче прижимая к себе птенца. – Я уверена!

– Ну да, – скептически протянул Шон. – Но только он ведь не самый большой начальник, верно? Ему тоже надо подчиняться приказам.

– Никто не будет никого резать, – убежденно сказала девочка. – В лаборатории только посмотрят на него, и все!

– Ну что, увидимся завтра? – спросил мальчик, когда они уже уходили с берега.

Внезапно ему стало грустно, что их встречи у скалы, около гнезда, подошли к концу.

– Завтра рабочий день, – задумалась Сорка. – Но вечером… почему бы и нет?

Девочку больше не беспокоили земные запреты и ограничения. Прошло совсем немного времени, а она уже принимала подаренную Перном свободу, как должное. Так же, как принимала обязанность работать ради своего собственного будущего.

* * *

– Ты уверен, что эта тварь станет охотиться на змей? – спросил Порриг Коннел, когда Шон показал ему своих дракончиков. – Ну, если они голодны, – осторожно ответил мальчик.

– Ладно, – Порриг с сомнением покачал головой. – Поживем – увидим. По крайней мере, хуже от них, наверно, не будет. А то эти чертовы змеи съедят нас заживо. Прошлой ночью одна такая голубая с темными пятнами откусила порядочный кусок от младенца Синет.

– Сорка говорит, что в их доме змеи не ползают, – вставил Шон. – Не могут прогрызть пластик.

Порриг с сомнением хмыкнул.

– Присматривай за ними, – он кивнул на спящих дракончиков. – Теперь они – твоя забота. И ничья больше.

В доме четырнадцать на Азиатской площади птенец вызвал куда большее оживление. Майра немедленно послала Бриана за Рэдом. Потом, достав сплетенную из тонких прутьев корзинку, она устроила в ней уютное гнездышко для сладко посапывающего малыша. Маленький дракончик поворочался на новом месте, глубоко вздохнул и снова погрузился в сон. – На самом деле это никакая не рептилия, правда ведь? – спросила Майра, ласково поглаживая птенца по спинке. – На ощупь – ну прямо замша, да и только! А ящерицы, они сухие и твердые. И он улыбается, правда, Сорка?

– Видела бы ты, как он уплетал мои бутерброды!

– Так ты что, весь день ничего не ела? – И Майра приняла самые решительные меры, чтобы исправить такое положение дел.

Вообще-то, для шести тысяч колонистов, обосновавшихся в поселке, работала общественная столовая. И тем не менее, все больше и больше семей предпочитали готовить самостоятельно. Кроме, разумеется, ужина. Дом Ханраханов ничем не отличался от других: одна небольшая спальня, пара маленьких спаленок, комната побольше, туалет и ванная. Вся мебель (кроме привезенного с собой драгоценного сундука) – либо снята с кораблей, либо сделана своими руками в свободное от работы время. В углу той комнаты, что побольше, располагался кухонный блок. Майра по праву гордилась своими кулинарными способностями и всегда радовалась возможности кого-нибудь вкусно накормить.

Сорка уже доедала свои бутерброды, когда на пороге дома появился Рэд в сопровождении зоолога Пола Ниитро и микробиолога Бэй Харкерон.

– Только не вздумайте будить нашу крошку! – сразу же предупредила их Майра.

Трое ученых благоговейно склонились над маленькой корзиночкой.

– Молодец, дочка! – воскликнул Рэд, выпрямляясь и обнимая Сорку за плечи. – Умница!

– Удивительный экземпляр, – заметил Пол.

– Так похож на рептилию, – качала головой Бэй. – Скажи, – она повернулась к Сорке, – как тебе удалось так быстро его приручить? Сперва нерешительно, а потом все увереннее и увереннее, девочка рассказала все, что знала о дракончиках: начиная с того дня, когда она впервые увидела гнездо, и кончая тем, как маленький бронзовый птенец забрался на ее ладонь. Она, однако, ни словом не обмолвилась о Шоне Коннеле. Девочка заметила, как ее родители переглянулись: похоже, они подозревали, что без ее приятеля дело тут не обошлось.

– Тебе одной так сказочно повезло?, – тихо спросил ее отец, пока Пол и Бэй фотографировали спящего дракончика.

– Нет, – честно призналась Сорка. – У Шона – два коричневых. Их там в лагере ужасно донимают змеи.

– Мы приготовили для них дома на Канадской площади, – напомнил ей Рэд. – Они могли бы жить там, если бы только захотели.

Всем кочевникам выделили дома, предусмотрительно размещенные на самом краю колонии. Но проведя там буквально пару дней, Коннелы и их соплеменники покинули уютные домики и растворились в диких неизведанных просторах вокруг поселка. Что ж, они могли поступать так, как им заблагорассудится. И Сорка могла только недоуменно пожимать плечами.

– А теперь, – сказала Бэй, – закончив с фотографированием, – мы бы очень хотели одолжить, – она подчеркнула это слово, – твоего нового друга. Даю тебе слово, мы не причиним ему вреда. Мы только понаблюдаем за ним немного, и все…

Сорка с тревогой покосилась на родителей.

– Давайте сперва дадим этой крохе немного привыкнуть к людям, – предложил Рэд. – Сорка всегда умела находить общий язык с животными. Мне кажется, сейчас важнее всего завоевать доверие малыша. – Сорка облегченно вздохнула. Она знала, что на отца можно положиться. – Было бы обидно его спугнуть. Не забывайте, он же только сегодня вылупился. – Наверно, ты прав, – с грустной улыбкой кивнула Бэй Харкерон. Но только, Сорка, пожалуйста, постарайся следить за ним и сразу же все записывай – как часто и что именно он ест…

– Кроме, разумеется, бутербродов, – вставила Майра.

– Ну, конечно, – улыбнулся Пол. Он уже не казался Сорке таким страшным, как раньше. – Твои наблюдения, девочка, помогут нам лучше узнать этих необыкновенных жителей Перна… Да, ты говорила, что приручила его, всего лишь накормив?

– По-моему, это как-то связано с тем, какими смертельно голодными они вылупляются из яиц, – задумчиво сказала девочка. – Я каждый день брала с собой бутерброды, а их мамаша в моем присутствии ни разу даже и не поинтересовалась пищей.

– Гм-м-м… Тонко подмечено! Значит, только что вылупившиеся птенцы сразу же хотят есть… – Пол задумался.

– А взрослые дракончики уже держат наготове пищу? – переспросила Бэй. – Весьма примечательно! Рыбу и насекомых?.. Ага… Птенцы, похоже, могут летать, как только у них обсохнут крылья. Иначе ты бы увидела, куда они делись… И около моря… Ну, конечно, море – ближайший источник корма…

Через несколько минут, поблагодарив Сорку, Пол и Бэй отправились обратно в свои лаборатории.

– Пожалуй, мне тоже пора идти, – с сожалением в голосе сказал Рэд.

– Отлично поработала, дочка. Я всегда верил, что ирландцы себя еще покажут!

– Питер Оливер Планрэд Ханрахан! – немедленно осадила его Майра.

– Запомни, мы теперь на Перне. И все мы периниты. Периниты. Периниты! Понял?

– Периниты, – послушно кивнул Рэд. – Мы не ирландцы. Мы периниты…

Этим вечером, к неописуемому удивлению Сорки и огромной зависти ее младшего брата, девочке доверили высокую честь – зажечь вечерний костер. Пол Ниитро произнес небольшую речь, рассказав, чем и как отличилась Сорка. А потом все, включая даже самого адмирала Бендена и губернатора Болл, долго хлопали в ладоши.

– Это не только я одна, – громко объявила Сорка, получая из рук дежурного по поселку зажженный факел. – Шон Коннел… Его сегодня здесь нет, но у него два коричневых дракончика. Вообще-то, это он первым нашел гнездо и яйца, а наблюдали за ними мы вместе.

Сорка знала, что Шону все равно. Но девочке хотелось, чтобы все было по-честному. И с этой мыслью она коснулась факелом сухих щепок в самом сердце будущего костра.

– Молодец, дочка! – в который уже раз сказал ей отец, пожимая руку как равной. – Действительно, молодец.

* * *

Сорка и Шон оставались единственными владельцами дракончиков, наверно, с неделю. И это несмотря на то, что каждый вечер целые толпы колонистов устремлялись прочесывать прибрежные пляжи. Но понемногу и другие счастливчики находили гнезда и, следуя примеру ребят, тоже заполучили себе птенцов. А название «дракончики», придуманное Соркой, стало теперь общеупотребительным.

Правда, ухаживать за птенцами оказалось не так-то просто. Соркин маленький дракончик, которого она назвала Граф в память о старом коте, когда-то жившем на их ферме, был ужасно, необычайно, сверхъестественно прожорлив. Он ел все что угодно с интервалом в три часа. В первую ночь он своим пронзительным жалобным писком перебудил всю площадь. В промежутках между кормлениями он спал. Когда Сорка заметила, что кожа Графа начала трескаться, ее отец сделал для дракончика мазь из жира местных рыб.

– Граф растет, – успокоил он Сорку, – вот кожа и растягивается. Ничего страшного.

Сорка считала Графа самцом – впрочем, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть это мнение. Золотые дракончики, вроде бы, вели себя как самки – например, ухаживали за кладкой и охраняли ее. Но кое-кто из биологов тут же заметил, что у некоторых земных животных это как раз обязанность самца. Так что ясности здесь не было никакой. Отшелушивающиеся с кожи Графа чешуйки собирались и тщательно исследовались. Зоологи попробовали даже сделать дракончику рентген, но это оказалось не так-то просто. Бэй унесла Графа в рентгеновский кабинет, а Сорка осталась дожидаться в соседней комнате.

«Черт возьми!», «Это еще что?!» – вдруг услышала девочка удивленные возгласы биологов, и в тот же самый миг у нее над головой появился Граф. Тревожно вереща, дракончик приземлился на плече девочки и крепко обвил ее шею своим длинным хвостом. Его фасетчатые глаза сердито сверкали.

Дверь за спиной Сорки распахнулась, и из лаборатории выбежали Бэй и Пол.

– Он взял да и появился! – растерянно сообщила девочка.

Ученые переглянулись.

– Значит, Амиги не единственные, кто владеет телепортацией! – с довольной улыбкой сказал Пол. – Я всегда считал, что должен существовать кто-то еще!

– Но как же Граф это сделал? – не совсем понимая, о чем идет речь, спросила Сорка.

– Графа, наверно, испугали наши приборы, – объяснила Бэй. – Сам он маленький, а они вон какие большие… В общем, он испугался и телепортировался прочь. Хорошо еще, что к тебе. Амиги, когда им угрожает опасность, тоже пользуются телепортацией. Весьма полезная способность!

– Интересно было бы узнать, как они это делают, – задумчиво сказал Пол.

– Можно попробовать уравнение Эридани, – предложила Бэй.

– Можно, – согласился Пол. – Но только для этого нам надо очень много чего знать и о нашем бронзовом приятеле, и обо всем его роде. А мы пока не знаем почти ничего. Может, когда-нибудь…

Покинув лабораторию, Сорка со все еще не успокоившимся дракончиком на плече отправилась на берег моря, к той самой памятной скале, где она впервые увидела его золотую маму. Там, в тени кустов, она нашла Шона с его парой коричневых. Мальчик крепко спал.

Заметив Сорку, дракончики Шона приветственно заверещали. Граф запищал в ответ.

– Я только-только начал засыпать, – не открывая глаз, проворчал Шон. – Отец заставил меня спать вместе с малышами. Он хотел посмотреть, отпугнут змей мои коричневые приятели или нет.

– Ну, и как? – поинтересовалась Сорка, видя, что мальчик опять засыпает.

– Отпугивают… – пробормотал Шон и натянул рубашку на голову.

– Они готовы есть все, что угодно, – с восхищением в голосе сказала Сорка. – Всеядные, так их назвал доктор Марсе, – она присела на камень рядом с Шоном. – И они могут перемещаться из одного места в другое. Если им угрожает опасность. Пол Ниитро попытался сделать Графу рентген, и мне пришлось выйти из кабинета. А в следующий миг Граф уже сидел у меня на плече. Они говорят, что он телепортировался.

– Это чего такое? – приоткрыл один глаз Шон.

– Это значит, он может мгновенно переноситься из одного места в другое. Ну, если ему грозит опасность…

– А-а-а… – мальчик зевнул. – Это мы с тобой уже видели. Но они исчезают не только, когда им страшно… – он снова зевнул. – Тебе повезло, что у тебя только один. У меня же… Когда один спит, второй ест, и наоборот. А тут еще малышей охранять… Я все… – Он снова закрыл глаза и через мгновение уже спал.

Сорка не стала его будить – даже когда увидела в небе целую стаю дракончиков. Они кружились и кувыркались в воздухе так, что даже дух захватывало. Граф тоже наблюдал за своими дикими сородичами. Но, к облегчению девочки, он не выказал никакого желания к ним присоединиться. Прежде чем вернуться домой, Сорка оставила Шону предусмотрительно захваченную с собой баночку с мазью. Той самой, что отец сделал для Графа.

* * *

В это время далеко-далеко на юго-западе, на другом конце континента, Саллах Телгар с замиранием сердца следила за акробатическими трюками, которые выделывал в воздухе Дрейк Бонню. Он кружил на маленьком скутере над громадным озером, которое ему до смерти хотелось назвать озером Дрейка. Никто против этого не возражал, но Дрейк все равно всех замучил бесконечными уговорами. Точно так же он не знал меры и во время полетов. Складывалось впечатление, что ему во что бы то ни стало требуется показать, какой он исключительный пилот. С точки зрения Саллах, он только зря расходовал энергию аккумуляторов скутера. Вся эта воздушная акробатика вызывала у нее лишь раздражение. А тут еще в последние дни Дрейк решил за ней приударить… Пока, правда, он не добился ни малейшего успеха.

Из одного из шатров вышли Оззи Мунсо и Коббер Алхинва. Подняв головы, они посмотрели, что же привлекло такое пристальное внимание Саллах.

– Опять он за свое, – зло сказал Оззи.

– Разобьется когда-нибудь, – покачал головой Коббер, – а это проклятое озеро такое глубокое, что мы больше никогда не увидим ни его тела, ни нашего скутера. А скутер нам бы еще пригодился.

Заметив приближавшуюся к ним Свенду Олубуши, Саллах поспешно двинулась к главному шатру маленького геологоразведочного лагеря. Ей вовсе не хотелось слушать язвительные замечания мучающейся от ревности Свенды. Было бы за что! Саллах вовсе не поощряла Дрейка. Совсем наоборот! Она много раз, и даже публично, давала ему понять, что как мужчина он ее не интересует.

Может, она действовала неправильно? Может, если бы она повсюду бегала за ним, внимала каждому его слову и при каждом удобном случае бросалась с ним обниматься, как это делала Свенда, – может, тогда он оставил бы ее в покое?

В главной палатке Саллах столкнулась с Тарви Андиаром. Что-то бормоча себе под нос, геолог быстро заносил в память портативного компьютера результаты сегодняшнего обследования. Никто не понимал этого его бормотания: в такие моменты Тарви говорил на своем родном языке, никому не ведомом индийском диалекте. Когда его спрашивали, зачем и почему он так говорит, геолог лучезарно улыбался и отвечал:

– Просто для того, чтобы и на Перне звучал этот прекрасный, певучий язык. Чтобы и другие, кроме меня, могли насладиться его несравненной красотой. Чтобы оставался хотя бы один человек, владеющий им в совершенстве…

Тарви, опытнейший горный инженер, прославился своей сверхъестественной способностью прослеживать под землей неуловимые следы рудных жил. Он присоединился к экспедиции на Перн потому, что на Земле человек уже отобрал у планеты всю ее «кровь и слезы» – так геолог называл полезные ископаемые. Саллах нравилось в нем неиссякаемое чувство юмора, обращенное, обычно, на его же собственные недостатки.

С тех пор, как девушка впервые встретила его в коридоре «Иоко», Тарви не набрал ни унции веса. Он оставался все таким же худым.

– Поколения гуру и махатм в моем роду, – без тени улыбки утверждал Тарви, – настолько свыклись с мыслью самоограничения в еде, что эта идея стала нашей наследственной чертой. Теперь все Андиары тонкие, как лезвие бритвы. И тем не менее, я не какой-то там задохлик. Мне не нужен большой вес и горы мускулов. Я силен, как самый сильный борец сумо.

И каждый, кто видел, как Тарви работает целый день наравне с жилистым Оззи или плечистым Коббером, не мог не признать истинность этого утверждения.

По правде говоря, этот долговязый геолог, несмотря на свой возраст, нравился Саллах куда больше, чем все остальные мужчины колонии. Но если ей никак не удавалось объяснить Дрейку Бонню, что она к нему абсолютно равнодушна, то точно так же она никак не могла поближе познакомиться с Тарви.

– Ну, как дела? – спросила она у Валли Лейб, отдыхавшей в уголке со стаканом кикала в руках.

Всегда и везде колонисты, обживаясь в новом краю, первым делом создавали местный алкоголь. Тут в ход могло пойти практически все, что угодно. Каждая лаборатория поселка, вне зависимости от стоящих перед ней задач, экспериментировала с ферментацией и дистилляцией соков местных фруктов в напитки покрепче. А потому ничего удивительного, что, едва разбив основной лагерь, Коббер и Оззи сразу же принялись за приготовление водки из кикала. Выпивка в лагере – это даже не традиция. Это торжество человека над природой. Это достижение.

В шатер вошла Свенда, и Саллах поспешно присела рядом с Валли. Сейчас Валли уже ничем не напоминала то мокрое и грязное с ног до головы существо, которое вылезло из кустов несколько часов тому назад. Впрочем, судя по всему, труды ее оказались не напрасными.

– Что ты нашла? – поинтересовалась Саллах.

– Весьма-а-а многообещающие образцы, – протянула Валли с довольной улыбкой. – Боксит! У него столько разных применений! Одна эта находка уже делает нашу экспедицию стоящей.

– Однако, – заметил Коббер, вошедший в шатер вместе с Оззи, – это месторождение было бы легче разрабатывать, окажись руда на поверхности.

– Ничего, – вставил Оззи, – богатая руда всегда пригодится.

– Кроме того, – добавил Тарви, присаживаясь за стол, – тут совсем рядом есть еще и медь с оловом. Мне кажется, что на берегу этого озера можно выстроить прекрасный металлургический центр. А в районе водопадов поставить гидроэлектростанцию для обогатительного комбината…

– Значит, это довольно ценное место? – с хищным блеском в глазах спросила Свенда.

– Ну, я, во всяком случае, порекомендую его использовать, – улыбнулся Тарви.

Как же Саллах не любила эту улыбочку! Она находила Тарви весьма привлекательным, но если он и дальше станет вести себя как всеобщий добрый дядюшка, то все ее усилия наверняка закончатся ничем. Геолог так и не обратит на нее внимания.

– По правде говоря, – продолжал между тем Тарви, – я уже передал свои рекомендации. По-моему, тут все очевидно. Особенно если учесть, что та грязь, в которой сегодня так извалялась наша Валли, представляет собой чудесную основу минерального масла. – Когда радостные вопли немного поутихли, геолог погрозил пальцем излишне рьяным колонистам. – Не забывайте, – сказал он. – Металлы – да. Бензин – нет. Вы же знаете это не хуже меня. Чтобы основать жизнеспособную колонию, мы должны научиться низкотехнологичным методам обработки земли. Вот тут-то и сказывается умение…

– Знаете, – мрачно заявила Свенда, – с этим согласны далеко не все.

– Мы подписали хартию колонии, – быстро оглянувшись вокруг, сказала Валли. – Негоже нарушать данное слово…

– Очень благородно, – презрительно фыркнула блондинка и, плеснув себе в стакан кикала, гордо выплыла из шатра.

Тарви с тревогой смотрел ей вслед.

– Да у нее один ветер в голове, – тихо сказала ему Саллах.

Тарви приподнял брови. Потом потрепал ее по плечу – ну точь-в-точь как послушного ребенка. Чтоб ему пусто было!

– А вот и наш Дрейк с барахлом и новостями, – сказал он со своей обычной улыбочкой.

– Эй, куда вы все подевались? – воскликнул Дрейк, вваливаясь в шатер. В руках он держал целую кучу всяких свертков и коробов. – И это еще не все, – похвастался он.

– Мы празднуем, Дрейк, – сообщила Валли, протягивая ему стакан кикала. – Два богатых месторождения. Оба легко доступны. Теперь дела пойдут!

– Значит, центр добычи и обогащения на озере Дрейка из мифа превратится в реальность? – Он сделал глоток. – А у меня для вас тоже есть новость. Через три дня мы возвращаемся в поселок!

Наступила гробовая тишина. Затем на Дрейка обрушился настоящий шквал вопросов и возмущенных выкриков. Пилот умоляюще поднял руки.

– Не шумите, не шумите… Мы возвращаемся на Рождество.

– Но почему именно сейчас? – удивился Тарви.

– В связи с окончательным и бесповоротным началом новой жизни, – ответил Дрейк. – С орбиты на землю прибыл последний груз. Все. Мы высадились.

– Ну и что тут такого? – подозрительно спросила Саллах.

– Так не все же такие трудоголики как ты, моя милая, – воскликнул Дрейк, пытаясь подсесть к ней поближе. – Наши обожаемые руководители решили, что праздник – очень удобный случай сделать много важных и не очень важных объявлений. Во всяком случае, они отзывают в поселок все без исключения поисковые и разведывательные отряды. Никто не должен остаться обделенным!

– Но мы же прилетели сюда только на прошлой неделе! – возмутилась Саллах.

Тогда девушка стала невольным свидетелем ряда загадочных и немного тревожных событий. Ей уже начинала мерещиться всякая чертовщина, вот потому-то она и решила отправиться в геологоразведочную экспедицию. Нет ничего лучше перемены обстановки.