Текст книги "Чувство вины"

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

И зачем только она старалась поменьше шуметь с утра, думала Лаура спустя полчаса, одеваясь и норовя производить как можно больше шума. Но несмотря на то, что она со стуком закрывала ящики, гремела плечиками и уронила на туалетный столик пузырек с какой-то косметикой, Джулия даже не шелохнулась. Свернувшись в самой середине постели в безучастный комочек, она спала, и, как ни изощрялась мать, разбудить ее она не смогла.

Конечно, можно взять ее за плечи и как следует потрясти, мрачно размышляла Лаура. В конце концов, это Джулия пригласила Джейка в гости, она и обязана его развлекать. Однако и этот выход из положения Лауру не привлекал. Дочь, скорее всего, устала, и лишать ее возможности выспаться было бы бессовестно.

Размышления о причинах ее усталости давались Лауре не так легко. Не позволив им спать в одной постели, Лаура тем не менее не сомневалась, что в Лондоне Джейк остается на ночь в квартире Джулии. И при всей скудости Лауриного опыта по части любовных отношений, на воображение ей жаловаться не приходилось.

Щетка, которой она расчесывала волосы, выскользнув из вспотевших пальцев, упала на ковер, и Лаура едва ли не со страхом оглянулась на кровать. Но Джулия так и спала, не потревоженная малоинтересными фантазиями матери. Лаура стиснула зубы и, обернув вокруг руки шелковистую массу волос, полудюжиной заколок закрепила ее на макушке.

Дура, раздраженно сказала она себе. Самое время впадать в истерику по случаю наполовину прожитой жизни. Чем быстрее ты опомнишься и начнешь вести себя соответственно возрасту, тем лучше.

Несколько минут спустя она сошла вниз, подтянутая, деловитая, в непритязательной хлопчатобумажной рубашке и самых старых своих джинсах. Как только с завтраком будет покончено, она займется садом, а если Джейку Ломбарда это не понравится – его дело. Может быть, ему повезет больше, чем ей, и он сумеет поднять Джулию. Вряд ли ему захочется провести остаток утра в одиночестве. Впрочем, ее это не касается.

Однако, когда она вошла в кухню, Джейка там не оказалось. Чашки были вымыты, вытерты и сложены в сушилку, а гостя пропал и след. Он либо вернулся в свою комнату – хотя она определенно не слышала, чтобы он поднимался по лестнице, – либо вышел из дома. Последнее представлялось наиболее вероятным, и Лаура невольно подумала о том, что он так и не позавтракал.

Она взглянула на часы – всего половина восьмого. Интересно, в какое время он привык завтракать. Конечно, позже этого часа. Все равно непонятно, куда он отправился.

Как ни странно, оказавшись предоставленной самой себе, она обнаружила, что не знает, чем заняться. Если миссис Лангторн, ее соседка, в такое время увидит ее работающей в саду, то подумает, что случилось нечто необычайное. В конце концов, она же не профессиональный садовник, а всего лишь полный энтузиазма любитель. Но ни один любитель-энтузиаст не начинает выпалывать сорняки в половине восьмого утра!

Лаура вздохнула, чувствуя, как ее одолевает брюзгливость. Это все Джейк виноват, подумала она, поскольку больше винить было некого. Если бы он не спустился так рано, она, скорее всего, так и сидела бы сейчас в халате, допивая вторую чашку чаю и решая кроссворд из вчерашней газеты. Именно так она обычно проводила субботние утра. А сегодня весь распорядок дня пошел прахом.

Она неведомо зачем изучала содержимое холодильника, когда отворилась задняя дверь и вошел Джейк. Вместе с ним в кухню проник вкуснейший аромат сежеиспеченного хлеба.

– Не скучали без меня? – с этим возмутительным вопросом он водрузил на стол пакет, из которого тут же вывалились булочки, простые и сдобные, пшеничные лепешки и покрытый хрустящей корочкой французский батон. – Не знал, что вы предпочитаете, поэтому набрал всего понемногу.

Лаура уставилась на стол, потом на Джейка.

– Но… где вы?..

– У булочника, – сообщил Джейк, вытягивая из-под стола стул и плюхаясь на него.

Лаура нахмурилась.

– У нашего булочника?

– А у кого же еще?

– Но… мистер Гаррис открывает не раньше девяти!

– Вот как? – Джейк изобразил комичное недоумение. – Если вы хотите сказать, что я все это украл, то, поверьте, вы не правы.

– Разумеется, я не хочу этого сказать но… Лаура запнулась, подыскивая слова, и Джейк, сжалившись над ней, наклонился вперед, опершись локтями о стол.

– Ему как раз привезли хлеб, – с обезоруживающей улыбкой объяснил он, – и я… уговорил его позволить мне стать его первым покупателем. Он не возражал. Я упомянул ваше имя, и он с радостью пошел мне навстречу.

Лаура покачала головой.

– Но я… я с ним практически не знакома.

– Верно. Он сказал то же самое, – глаза Джейка улыбались. – Нужно поддерживать местные лавочки. Без ваших покупок они захиреют.

– Я и поддерживаю, – рассердилась Лаура. – Во всяком случае, гастрономы. Хлеб я обычно покупаю там.

– И разумеется, расфасованный, – сухо заметил Джейк, чем окончательно вывел ее из себя.

– Для меня и такой достаточно хорош, – отрезала она, стараясь не обращать внимания на запах теплых булочек, от которого у нее уже текли слюнки. – Я не делаю из еды культа. Ем, чтобы жить. А не наоборот. Как вы, вероятно, заметили вчера вечером.

Джейк посерьезнел.

– А это что же должно означать?

– Ничего, – Лаура боялась сказать нечто такое, о чем она потом пожалеет, но Джейк уже вскочил на ноги, его рост и размах плеч заставили Лауру почувствовать себя пигалицей.

– Ну-ка, ну-ка, – сказал он, и хотя тон его был приятен, о выражении лица сказать того же было нельзя. – Что там такое насчет вчерашнего вечера? Что я должен был заметить? Я сказал, что обед был вкусен, не так ли? Чего еще вы от меня ожидали?

– Ничего, – повторила Лаура, отворачиваясь и пристраивая в сушилку заварочный чайник. – Мне не следовало говорить того, что я сказала. Это… это была просто защитная реакция, вот и все.

– А почему вы решили, будто от меня нужно защищаться? – требовательно спросил Джейк, явно не желающий сдаваться столь легко.

Лаура вздохнула.

– Я не знаю…

– Ой ли?

Теперь уже она, забыв об осторожности, уставилась на него.

– Прошу прощения?..

– Не надо, – резко сказал он. – Не повторяйте этого снова! С той минуты, как я встал сегодня утром, вы со мной на ножах. И каждое мое слово вызывает у вас возражения…

– Неправда!

Лаура вышла из себя, но Джейк не обращал на это внимания.

– Я вам не нравлюсь, – продолжал он. – Ладно, полагаю, это мне как-нибудь удастся пережить. Если придется. Но мне хотелось бы все же знать – почему? Каким образом я успел обратить вас в своего врага?

– Я вовсе… Я не… Господи, как глупо! – Собираясь с мыслями, Лаура на миг сжала губы, затем ровным тоном продолжила: – Я… я не могу сказать, что вы мне не нравитесь, мистер Ломбарди…

– Джейк!

– Хорошо, пусть Джейк. – Произнеся его имя, она на мгновенье примолкла, пытаясь хотя бы немного прийти в себя. – Я не настолько близко вас знаю, чтобы делать какие-то выводы…

– …и потом, Джулия к вам неравнодушна. Вот что самое главное.

– Scusi[3]3
  Извините (итал.).


[Закрыть], но я говорю не о Джулии, – отрезал Джейк и, когда она повернулась к нему спиной, протянул руку и взял ее за запястье. – Только не уходите опять от меня.

Тонкие пальцы обнимали ее запястье с неосознанной силой, а после вчерашнего вечера руки ее еще побаливали чуть выше локтей. Но и сейчас лицо Лауры невольно исказилось от боли, когда он развернул ее к себе, пристально вглядываясь в нее сузившимися глазами.

– Что с вами такое? – требовательно спросил он с внезапно прорезавшимся акцентом. Это случается, когда он теряет власть над собой? – полуобморочно подумала она. Когда жар чувств растопляет его ледяную сдержанность?

Однако куда важнее был ее собственный отклик на близость Джейка. На этот раз он коснулся ее намеренно, не случайно, и кровь, свободному течению которой препятствовали его пальцы, словно обезумев, рванулась вспять к своему источнику. Сердце Лауры забилось так, что толчки его гулким эхом отдались в ушах. Пульсирующее биение отзывалось в каждой жилке ее тела, от этой буйной дроби ее бросило в жар.

– Мне кажется, – сказала она, тщательно подбирая слова, – вам следует меня отпустить.

– Что? О… – он опустил глаза на свои руки, сомкнувшиеся вокруг ее хрупких запястий, и рот у него дернулся. – Я сделал вам больно?

– Дело не в этом.

– А в чем? – вызывающе спросил он. – Мне разрешается только смотреть, но не трогать, так? Вы это хотите сказать?

Лаура не решалась взглянуть на него. Она немного боялась того, что он может увидеть в ее глазах.

– Я… это смешно…

– Согласен.

– Тогда почему вы не можете?..

Она умолкла, взгляд ее метнулся к лицу Джейка, но не задержался на нем даже на долю секунды. Джейк вопросительно приподнял брови.

– Продолжайте. Почему я не могу – что? Может быть, мы могли бы теперь перейти – как это у вас называется? – к основам?

Лаура вздохнула.

– Вам очень хорошо известно, как это у нас называется, – хрипло сказала она. – Не думайте, что вам удастся одурачить меня, притворяясь, будто вы толком не знаете языка.

– А вы не думайте, будто вам удастся одурачить меня, неизменно уклоняясь от ответов на вопросы, которые я задаю, – негромко парировал он. – Мне казалось, что мы с вами могли бы стать друзьями.

Друзьями! Лаура едва не поперхнулась. Разве об этом шла речь? Она покачала головой. Господи, надо как-то совладать с собой.

– Прошу вас, – неуверенно сказала она, – если… если вы хотя бы отпустите мою руку, мы, вероятно, сможем все обсудить.

– Но почему?

– Что почему? – Лаура совсем смешалась, все ее силы уходили на то, чтобы не позволять глазам оторваться от темных волос в вырезе джемпера.

– Почему я должен отпустить вас, прежде чем мы сможем поговорить? – отозвался он. Его большой палец почти мечтательно прошелся по тонкой сеточке вен на тыльной стороне ее запястья, и Лаура содрогнулась.

– Не думаю, что вы нуждаетесь в моих объяснениях, – резко сказала она, рывком высвободила запястье и отступила, так что между ними оказался стол. – Не знаю, что вы сами думаете о своих манерах, мистер Ломбарди…

– Джейк, – поправил он и более резким тоном продолжил: – Быть может, я просто пытаюсь понять, чем вы живете, миссис Фокс!

Лаура с шумом выдохнула воздух.

– Я думаю… я думаю, что вы пытаетесь выставить меня в смешном свете, мистер Ломбарди, – объявила она, нервно потирая запястья. – Возможно, шутки с женщинами старше вас кажутся вам забавными, возможно, вам нравится развлекаться за спиной Джулии. Так вот, мне это не по душе. Вероятно, я представляюсь вам старомодной, но уж какая есть. А теперь – если вы не против…

– Или даже если я против, ммм? – предположил он опасно безжизненным тоном. – Я не мальчик, Лаура. И вы не бабушка – пока. Даже если вам нравится вести себя по-стариковски.

Она ничего не ответила. Она ощутила обиду. Ей не хотелось обижаться, это было неуместное чувство, и все же она обиделась. Резкость Джейка тронула ее за живое, и ей пришлось напрячь всю свою выдержку, чтобы собрать со стола хлеб и расстелить скатерть.

Ко времени, когда она расставила тарелки, разложила столовые приборы, насыпала в фильтр кофе и сунула его в кофеварку, она достаточно успокоилась, чтобы спросить, пусть даже звенящим голосом:

– Что вам приготовить на завтрак? Вы любите апельсиновый сок или хлопья? Бекон? Яйца?

– Благодарю вас, ничего.

Джейк поднялся со стула, откинувшись на спинку которого наблюдал за ее приготовлениями, и направился к двери в гостиную.

– Ничего?

В голосе Лауры прозвучала искренняя озабоченность, однако он явно не собирался над ней подшучивать.

– Я ухожу, – сказал он, пересекая гостиную и выходя в прихожую, где висела его куртка. На миг он снова появился в двери гостиной, натягивая куртку на плечи. – Если Джулия очнется раньше, чем я вернусь, скажите ей, что я загляну попозже.

– Но…

Лаура беспомощно сжала руки, однако Джейк был непреклонен.

– Никаких «но», Лаура, – ровно отозвался он. – Попозже, ладно?

Секунду спустя за ним захлопнулась дверь.

В конце концов – в половине одиннадцатого – появилась и Джулия. Волоча ноги, она спустилась по лестнице, в одной атласной ночной сорочке, ее яркая шевелюра явно была причесана пятерней, но выглядела привлекательно. Поджимая на плитках пола пальцы босых ног, она вошла в кухню, где Лаура упрямо старалась соорудить сдобное тесто.

– Привет, – сонно сказала она, опускаясь на стул близ стола. – Кофе есть?

– В кувшине, – Лаура указала рукой в мокрой муке. Но поскольку дочь не сделала никаких попыток себя обслужить, Лаура окунула руки в тазик с мыльной водой и дочиста вымыла их под краном. – Вот, – сказала она, ставя перед Джулией чашку с темной жидкостью и придвигая поближе к ней кувшинчик со сливками. – Сварено полчаса назад, но, думаю, пить его еще можно.

– Спасибо, – Джулия потянулась к чашке и отпила на пробу глоточек, прежде чем добавить капельку сливок. – Ммм, вот чего мне не хватало, – прибавила она, сделав глоток поосновательнее. – А где Джейк?

Лаура вновь занялась тестом.

– Я… он вышел прогуляться, – сказала она через плечо, решив, что это достаточно разумное предположение. Машину он не взял, а мысль, будто он дошел до перекрестка и сел в местный автобус, казалась ей малоправдоподобной.

– Господи! – с отвращением произнесла Джулия. – Это когда же он поднялся?

– О, рано, – ответила Лаура, с ненужной щедростью посыпая доску мукой. – Я… мне кажется, он скучает. Сама знаешь, заняться тут особенно нечем.

– Угу, – согласилась Джулия. – Но, по-моему, он вообще рано встает. Насколько я знаю, дома он перед завтраком катается верхом. Ты можешь себе такое представить? Вылезти из теплой постели и носиться на лошади по полям, когда еще толком и не рассвело!

Отдирая со скалки тесто, Лаура прикидывала, не обойтись ли ей на завтрак омлетом. Задуманный пирог с заварным кремом требовал куда больше хлопот, нежели она ожидала, да и спокойствие, необходимое для его приготовления, то и дело покидало ее.

– Ты… э-э… съешь что-нибудь? – наконец предложила она, надеясь перевести разговор в иное русло, но Джулия покачала головой.

– Обойдусь еще одной чашкой кофе, – сказала она, награждая мать вкрадчивым взглядом. – Налей мне, ладно, мам? У меня, по-моему, сил сейчас даже на то, чтобы встать со стула, не хватит.

Лаура, поставив на пироге крест, снова вымыла руки, вторично наполнила чашку Джулии и скатала тесто в комок, прежде чем отправить его в мусорное ведро. Вот тебе и домашняя стряпня, горько подумала она. Может быть, у мистера Гарриса удастся купить готовый пирог?

Джулия с некоторым удивлением понаблюдала за ней, а затем потянула носом воздух.

– Ты что, хлеб пекла? – сдвигая брови, спросила она. – Тут так вкусно пах…

– Нет. – Лаура перебила Джулию прежде, чем та успела наградить ее незаслуженным комплиментом. – Твой… э-э… мистер Ломбарда принес из булочной свежего хлеба. Его-то ты и унюхала.

– Правда? – Джулия скорчила рожицу. – Еще до завтрака?

– Я… да. – Лаура не смогла принудить себя сказать, что завтракать Джейк не стал. – Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, – Джулия явно боролась с соблазном. – Наверное, он боялся, что ты предложишь ему свой разрезанный и расфасованный хлеб. Итальянцы предпочитают, чтобы утром к столу подавался свежий.

– Да. – Лаура чувствовала, что для одного дня она уже достаточно наслушалась о предпочтениях данного итальянца. – Ну ладно, тебе не кажется, что пора одеться?

– Джейк не сказал, куда собирается? – продолжала Джулия, не обращая внимания на вопрос матери. – Давно он ушел?

– Ну… – Лаура демонстративно взглянула на часы, хотя в точности знала, когда он ушел, – примерно… часа два назад, я полагаю.

– Два часа! – Услышанное ошеломило Джулию. – Может, он заблудился?

– Не думаю. – Лаура частично разрядила владевшее ею напряжение, соскребая остатки теста с доски. – Он не показался мне человеком, не знающим точно, что делает.

– Вот как? – Джулия глядела на мать с насмешкой. – С каким чувством ты это сказала! Что у вас тут случилось? Он тебя против шерстки погладил?

– Разумеется, нет, – Лаура рассердилась на себя за то, что позволила Джулии заподозрить, как она себя чувствует. – Я просто хотела сказать… он производит впечатление очень… очень сообразительного человека.

– О да, – Джулия подперла ладонями подбородок и с некоторым самодовольством вздохнула. – Что да, то да, можешь мне поверить.

Лаура хотела опустить доску в мойку, но она выскользнула из ее дрожащих рук и с силой ударилась о краны, чем вновь отвлекла внимание Джулии.

– Я думала, ты что-то печь собиралась.

– Собиралась. – Лаура прилагала усилия, чтобы голос ее звучал не слишком обиженно. – Но передумала.

– С чего бы это?

– С чего? – Лаура бросила на дочь слегка раздраженный взгляд. – Да ни с чего. Просто передумала, и все.

– Ты совершенно уверена, что вы с Джейком не поцапались? – с любопытством поинтересовалась Джулия. – Попусту истратить столько хорошей муки и воды – это на тебя не похоже.

Лаура вздохнула.

– Что за глупости, Джулия! – воскликнула она. – Я едва его знаю. Из-за чего нам с ним ссориться?

– Из-за меня, – просто сказала Джулия, и у Лауры отвисла челюсть.

Впрочем, она тут же сообразила, что данное дочерью истолкование фактов более чем разумно. До сих пор ей как-то не приходило в голову, что Джулия должна считать себя единственной причиной, по которой могут разругаться ее приятель и мать, и хотя эта идея была неверна, в ней присутствовало нечто смутно успокоительное. Разумеется, с некоторым облегчением подумала Лаура, Джулии и в голову бы никогда не пришло, что Джейк с ее матерью могли найти для ссоры более личную тему. Смешно даже предполагать нечто подобное.

– Нет-нет, – наконец сказала она. – Уверяю тебя. Если… если я и кажусь дерганой, это, скорее всего, связано с календарем. Кстати, – прибавила она, сознавая, что попытки уклониться от разговора о Джейке будут выглядеть подозрительнее, чем попытки завести о нем разговор, – ты не сказала мне, что у него есть семья.

– Как это? – нахмурилась Джулия. – Я же говорила, что мы познакомились на благотворительной гулянке, устроенной его матерью.

– Я не о родителях, – ответила Лаура. – Я о дочери.

– А, Люси! – Джулия поморщилась. – Это он тебе о ней рассказал?

– Ну а кто же? Джулия пожала плечами.

– И что?

– То, что, если ты выйдешь… за Джейка, ты получишь уже готовую дочь.

– Приемную, – уточнила Джулия, отчасти утрачивая самодовольное выражение. – Не волнуйся. Я не собираюсь проводить с ней много времени. Она такая зануда!

Лаура повернулась, чтобы взглянуть на Джулию.

– Да, но она его дочь. Ты же не думаешь, что он махнет на нее рукой?

– Ты ничего не понимаешь, – грубо оборвала Джулия. – Она учится в Риме. И во время учебы живет с родителями Джейка.

– Но я думала, что… – Прежде чем продолжить, Лаура облизала губы. – Насколько я поняла, его родители живут в Тоскане.

Глаза Джулии стали задумчивыми.

– Вот оно что? – Она помолчала. – Так вы тут беседовали по душам? Про Кастелломбарди он тебе тоже рассказал?

Лаура нахмурилась.

– По-моему, нет. «Кастел» – это ведь означает «замок»?

– Вроде того, – небрежно сказала Джулия. – Так называется деревушка, в которой стоит их дом. Что касается замка – я думаю, это скорее большой загородный дом. Старинный, конечно. И не иначе как продувается насквозь. Правда, Джейк говорил, что его дед потратил кучу денег, приводя дом в порядок.

– Понятно.

– Да мы все равно там жить не будем, – беспечно продолжала Джулия. – У Джейка дома по всему свету. Рим, Виареджо, Париж! – Она вздохнула. – И разумеется, у Ломбарда есть большая квартира в Лондоне.

– Вот как, – Лаура отложила доску и вытерла руки. – И… и когда все это произойдет?

– Ты про нашу женитьбу? – Джулия, как бы теряясь в догадках, пожала плечами. – Точно не знаю. Он сам ничего тебе не говорил?

– Мне? – Лаура изумилась, однако Джулия кивнула головой.

– Да. Тебе, – повторила она. – Я полагала, ваши милые беседы с глазу на глаз понадобились Джейку, чтобы объяснить, как он думает обеспечивать мне тот жизненный уровень, к которому я привыкла. – Она скривила губы. – Пожалуй, я даже надеялась на это!

Лаура покачала головой.

– Увы, нет. Я хочу сказать, он, конечно, говорил о тебе, но… но…

– Но ты не спросила, каковы его намерения, – закончила фразу Джулия. – Так я и знала.

– Но помилуй, – Лаура чувствовала, что обвинений по поводу не совершенных ею поступком с нее на сегодняшнее утро хватит. – Не могла же ты ожидать, что я стану задавать подобные вопросы!

– Это почему же?

– Как почему? – задохнулась Лаура. – Джулия, ради Христа, ты ведь знаешь его лучше, чем я! Если тебе его намерения не известны, то кому же тогда? Джулия надулась. – Это он захотел приехать сюда. Не я.

– Знаю, – Лаура изо всех сил старалась справиться с болью, причиняемой ей равнодушием дочери. – И все-таки он… это он должен поговорить со мной. А не наоборот.

Джулия сгорбилась.

– Как скажешь.

– Я уже сказала, – Лауре удалось почти без дрожи вздохнуть. – А теперь, я думаю, тебе стоит пойти одеться, прежде… прежде чем вернется Джейк. Может быть, он захочет проехаться с тобой или прогуляться. Вы можете съездить в Олнвик или Бамборо. Ему наверняка интересно будет взглянуть на вал, построенный римлянами. Или… вы могли бы отправиться в Ньюкасл. Там по субботам шумно, но все лучше, чем торчать здесь.

Джулия шмыгнула носом.

– Он не сказал, когда вернется?

– Нет, – Лаура взяла пустую чашку дочери и поставила ее в мойку. – Но я уверена, что скоро. – Она помолчала, собираясь с духом, и добавила: – В конце концов, здесь осматривать особенно нечего.

– Угу.

С этим Джулия была, как видно, согласна. К облегчению матери, она встала. Лаура подождала, пока дочь поднимется наверх, и обессиленно опустилась на покинутый ею стул. Господи, устало думала она, проводя ладонью по волосам. Похоже, это будет самый длинный уик-энд в ее жизни.