Текст книги "Влюбленные"

Глава 9
Плохое лекарство от стресса

Без кофе я слишком агрессивная, даже оператор, с которым мы всегда ладим, заметил напряжение и недовольство. Конечно, дело не только в неполученной дозе кофеина, а в том, что я дико волнуюсь. Это серьезный клиент, серьезный проект – они надеются на меня, я не могу никого подвести, и от этого пульс шкалит, а ледяные руки постоянно дрожат. Даже всегда твердый голос подводит – дребезжит, и я никак не могу унять беспокойство.

У нас не возникает никаких сложностей, мы снимаем короткими предложениями, Мирослав говорит четко, избегая дополнительных смыслов во фразах, сразу видно – человек часто общается с прессой. Он не торопит нас, повторяет слова заново, если необходимо, соглашается поправить легкий грим и даже отснять еще один короткий ролик для соцсетей, когда я его уговариваю.

Съемки занимают два с половиной часа, во время которых я напрягаюсь, расслабляюсь и снова натягиваюсь пружиной, когда на финальных словах выключается свет во всем здании.

– Надо отсюда переезжать, – тихо возмущается Мирослав.

Мы хватаемся за телефоны, подсвечиваем комнату фонариками. С естественным освещением не подснять – на улице пасмурно, да и бизнес-центр – не самая тихая площадка, соберем все шумы и получим любительское видео, с таким же успехом можно снимать на старый Nikon без аппаратуры.

– Можем попробовать найти генератор или подождать, – тихо говорит оператор, наклоняясь ко мне, но слышат все, потому что на несколько мгновений воцаряется тишина.

– Генератор – это долго. У меня через полтора часа встреча в другой части города. Сейчас все узнаем. Ксюша, наберешь? – он переводит взгляд на жену. В полумраке кабинета, в котором пришлось опустить жалюзи, чтобы выправить свет, Мирослав протягивает руку супруге, двигаясь ей навстречу. Она кивает и тут же утыкается в телефон, немного расслабляясь в объятиях мужа.

Становится неловко. Я отворачиваюсь, потому что застала интимный семейный момент. Они настолько органичная пара, что все улыбаются, глядя на них. Интересно, Ярик бы тоже забыл обо всех приличиях, если бы работал с любимой женой? Мирослава и Ксению точно не беспокоит тот факт, что они в офисе, нежность сквозит в каждом их прикосновении, в каждом взгляде и движении.

Через пару минут мы узнаем, что свет дадут через двадцать минут, а пока можем немного прерваться.

Я выхожу из кабинета. Хочется глотнуть воды и немного подышать свежим воздухом. Переволновалась, и теперь места себе не могу найти. Так будет до конца съемок. Только когда отпустим главу компании, я выдохну с облегчением и расслаблю плечи.

По коридору навстречу мне вышагивает Ярослав с двумя стаканчиками кофе. И судя по улыбке, которая появляется на его и без того красивом лице, один на подставке мой. Сжимаю и разжимаю кулаки несколько раз, надо как-то быстро сбежать, но я пока не знаю, каким образом это сделать. Идти ему навстречу – перебор, подумает, что я слишком сильно рада встрече, а не пытаюсь уйти. Стоять и ждать вообще ужасный план! Дальше только ужин с десертом в постели.

Не придумав ничего лучше, хватаюсь за телефон и, сделав вид, что мне кто-то звонит, прикладываю трубку к уху и ныряю за соседнюю от кабинета, в котором идут съемки, дверь. Это, кажется, мини-кухня, в которой нет окна, а значит, и нормального света.

Наверное, выгляжу крайне нелепо – Ярик повеселится. Включаю фонарик и ищу свободный стул, на крайний случай хотя бы табуретку. Здесь ожидаемо ничего не обнаруживается, только если присесть на столешницу, но как-то нехорошо задницей тереться там, где немногим позже кто-то будет разливать по чашкам кофе и чай.

– Попытка спрятаться засчитана, – мне не нужно светить фонариком, чтобы узнать имя преследователя. Я запомнила его голос слишком хорошо – мягкий тембр, но царапающие интонации. Таким голосом стихи читать или книги эротического содержания озвучивать надо. – Пообедать вместе не получится, поэтому я принес кофе сейчас. – Стакан на подставке уже один.

Ярик подходит ближе, ставит все на столешницу. Я кусаю губы и радуюсь, что в темноте не видно, как я на него пялюсь. Мне становится нечем дышать, весь кислород будто сжигают искры, вспыхивающие между нами.

– Спасибо. Мне надо позвонить, поэтому не мог бы ты… – жестом указываю на дверь. Не надо нам в крохотных помещениях наедине оставаться, у меня от этого всякий романтический бред в голову лезет.

– Не мог, – обрубает и делает еще шаг навстречу. Останавливается напротив, так близко, что между нами даже кошка не пробежит. – И не смогу, пока не согласишься на свидание. У меня есть билеты в театр от партнеров. Пойдем со мной, м-м? – наклонившись, шепчет искуситель в мой висок.

Театр. Меня никто и никогда не звал в театр на свидание. Я ходила с подругами два раза, пока те у меня еще были, а потом… как-то не до того стало. С Артуром, бывшим, мы тоже не приобщались к культуре. Он любит экстремальный отдых, поэтому мы ездили в Альпы кататься на лыжах, прыгали с парашютом и смотрели на Большой барьерный риф у берегов Австралии. А в театр не ходили.

И сейчас мне это кажется огромным упущением. Нарядиться в роскошное вечернее платье, надеть дорогие украшения, доехать на такси, чтобы не запачкать туфли, которые совсем не по погоде, но чертовски идут наряду. И все два с половиной часа ловить восхищенный взгляд спутника, для которого главная прима находится не на сцене, а рядом.

Я бы хотела. Но тогда это все слишком усложнит, поэтому качаю головой едва-едва, чтобы только не разорвать физический контакт, который горячит кровь, но удивительным образом успокаивает. Мне будто все утро не хватало крепкого плеча, на которое можно опереться. Не пользоваться помощью, а просто знать, что за спиной у сильной девочки есть тот, кто не даст упасть.

– Я не приму отказ, – говорит так же тихо, мажет губами по виску, и я жмурюсь.

Мы в полумраке, я почти ничего не вижу, потому что Ярик загородил собой фонарик, поэтому все органы чувств включаются в работу. С кислородом, которого здесь становится все меньше, в легкие попадает аромат мужского парфюма. Я слышу тяжелое дыхание Евсеева, уверена, тахикардию вызываю я. Мое сердечко тоже шкалит, так что в кардиологию, если что, попадем вместе.

– Тогда я просто не соглашусь, – хмыкаю. Надо уже как-то развеивать эту странную магию, пока я окончательно не сдалась.

– Цепляешься к формулировкам?

– Это все, что мне остается. – На самом деле нет. Слова – лишь малое зло, но браться за тяжелую артиллерию я не хочу. Там физическая расправа, а за такое и уволить могут.

– Можешь сказать «да».

– Нет.

– Яны ответ. – Вздыхает. Его пальцы ложатся на шею сзади и легкими движениями давят на мышцы. Я прикрываю глаза и тихо мычу от удовольствия. Кажется, именно здесь и сосредоточилось все напряжение, которое теперь исчезает.

– Это не поможет, – усмехаюсь. По коже мурашки разбегаются, я поджимаю пальцы ног – настолько хорошо.

– А это? – я не успеваю сообразить, а его губы уже находят мои.

В этот раз поцелуй не такой робкий. Ярик с самого начала четко показывает, чего и как хочет. Кусает мои губы, толкается языком в мой рот. Голова кружится, я будто попадаю в сладкий сон и кошмар одновременно. Глупо отрицать, что мне нравится все, что происходит в этой комнате. Я прекрасно разбираюсь в своих ощущениях и желаниях. Ярослав определенно тот мужчина, с которым я хочу сходить на свидание. Но он сам связал нас трудовым договором.

Позволив себе немного заиграться, облизываю его губы. Ярик хмыкает, довольный происходящим. Ему идет самоуверенность, тем более что все вполне оправданно. Будь я на четыре года моложе, наверняка отдалась бы ему на этой недокухне, а потом предавалась сладким воспоминаниям.

Хорошо, что я не та легкомысленная девица.

– Это харассмент, – упираюсь ладонями в его грудь, она ходуном ходит от частого дыхания.

– А я думал, это лекарство от стресса, – большим пальцем он поглаживает мою ключицу, сдвинув ворот рубашки. – Ты была слишком напряжена, а теперь расслабилась.

– Это плохое лекарство от стресса, – бросаю очередной снаряд в попытке защититься.

– Я могу повторить и доказать обратное. – И я ни на секунду не сомневаюсь, что сможет. У него уже все получилось. Я думаю только о том, насколько сильно размазалась помада и как мне выйти отсюда незамеченной. А о том, что замучилась за пару часов съемок, – нет.

– Мы работаем вместе. – Эта преграда пока еще не ломается, но вряд ли выдержит порыв бешеной страсти.

– Не вижу проблем. Ты даже не моя подчиненная.

– Но коллега.

– И бывшая жена, – не уступает в аргументах Евсеев. И вот как его спровадить? Я уже начинаю думать, что Ярослав из той категории мужчин, которым проще дать, чтобы отвязался, чем объяснять, почему «нет».

– Фиктивная, – цежу сквозь зубы. Ну почему все так сложно? Еще эти поцелуи, после которых хочется продолжения…

– Ты красивая женщина. – Кажется, я изрядно потрепала его копилку ответных реплик. Комплимент как мед для ушей, я даже улыбаюсь, соглашаясь.

– И красиво ухожу! – Решаю поставить жирную точку и, схватив стакан с кофе, стремительно сбегаю из кухни. Дурость такую ляпнула, что самой стыдно. Вот тебе и профи, а как до личной жизни доходит, превращаюсь в блеющую овцу.

Ярослав не спешит за мной, позволяет уйти. Только на пороге слышу в спину короткое:

– До вечера. – И понимаю, что он просто дает мне передышку.

Глава 10
Агрессор

Не припомню, когда в последний раз я так волновался в жизни. Наверное, на самом первом экзамене, но даже те переживания не идут в сравнение с нынешними. Я боюсь, что Яна не придет. Уже двадцать раз прошел туда-сюда по дорожке у входа в здание театра. Грею руки горячим дыханием и неустанно смотрю на дорогу, по которой снуют машины, и ни одна не собирается останавливаться.

Подумать только. Я жду девушку уже двадцать минут. Очень терпеливо жду, надо заметить, даже не звоню ей и не спрашиваю, где ее носит, потому что в глубине души знаю, что она придет. Но все равно волнуюсь. Вдруг упрется?

Как там у Рождественского было в «Монологе женщины»? «Что поделать – сдали нервы». Мои и вовсе ни к черту. Хорошо, что репутационный скандал получилось замять. Пост за считаные минуты разлетелся репостами, а наши соцсети обросли солидным числом подписчиков. Правда, отлегло позже. В момент выпуска всем офисом тряслись, боясь еще большего негатива.

Когда у обочины останавливается машина, я уверенно иду к ней, будто кроме Яны никто в театр не собирается. Там точно она, никогда еще чутье так не вопило.

А если нет… притормозить, что ли?

Принять решение не успеваю, из машины появляется элегантная Яна в длинном пальто бежевого цвета. Волосы мягкими локонами рассыпаны по плечам, несколько прядей падают на лицо, когда она наклоняется, чтобы закрыть дверцу низкого седана.

– Добрый вечер, Ярослав, – улыбается она, столкнувшись нос к носу со мной. На ее лице ни тени смущения, только радость встречи. Мне нравятся эти перемены. Яна не сопротивляется, а в нашей ситуации это уже успех.

– Он только что стал очень сильно добрее. – Наклонившись, целую ее в щеку. Хочу в губы, но тогда испорчу макияж, над которым Яна наверняка трудилась приличное количество времени. – Не знаю, что у тебя под пальто, но ты уже выглядишь потрясающе. – Комплимент – это самое простое, что я могу ей сейчас подарить. С цветами не заморачивался, их в театре будет некуда положить, потому что я терпеть не могу сидеть в ложе.

Конечно, я сознательно лишил себя возможности без стеснения касаться Яны, но мы ведь идем на премьеру не для этого. Я свое еще успею взять, а пока просто хочу насладиться вечером в компании, приятнее которой на свете просто не существует.

– Я старалась. – Эти слова лучше любого ответного комплимента. Старалась – значит специально подбирала наряд для меня. Как теперь спектакль пережить?

В зале уже много людей, у нас места в центре, поэтому проходим с извинениями. Я пялюсь на Яну в красивом темно-зеленом платье по фигуре. Она вся тоненькая, ладная, даже окружающие замечают, бросают то восхищенные, то завистливые взгляды.

Но я не даю ей заметить никого другого, кроме меня. Сыплю комплиментами, делать это удивительно легко. Просто смотрю, и слова сами идут. Ей нравится, Яна расслабляется, и такое воодушевление меня в этот момент настигает, что хочется горы сворачивать. Она этим спокойствием столько энергии мне передала, что хватит на год вперед.

Свет гаснет, все хлопают, встречая артистов. Яна уже не смотрит на меня, поглощена сценой и началом действа. В груди тлеет предвкушение, нет ничего лучше кошек-мышек в начале отношений, когда одна все время загадочно убегает, а второй догоняет. Готов ли я бегать за Яной? Еще как! Она мне нужна сильнее, чем воздух. И чтобы быть с ней каждую минуту своей жизни дальше, сейчас я готов напрягаться по максимуму.

Смотрю на свою спутницу, для меня спектакль здесь, в соседнем кресле. Я впитываю с жадностью каждую ее эмоцию. Слежу за тем, как приподнимает брови в удивлении, как поджимает губы, сопереживая героям. У меня в этот момент душа успокаивается. Она рядом, все остальное не имеет значения.

Накрываю ладонью ее холодные руки, сцепленные в замок. Яна вздрагивает, наши взгляды в темноте зала встречаются на несколько мгновений. Они короткие, но по моим меркам длятся вечность. Я тону в ней, растворяюсь безвозвратно, и при этом не чувствую никаких противоречий. Все идет как надо. Переплетаю наши пальцы и, не встретив сопротивления, поглаживаю большим ее ладонь.

Так продолжается до конца второго акта. Я не запомнил вообще ничего из произошедшего на сцене, зато сохранил в памяти улыбку Яны.

На такси добираемся до ресторана. Погода портится, к вечеру поднимается ветер и срывается дождь. Ко входу почти бежим, совсем непрезентабельно для самого модного ресторана в городе.

Нас встречает хостес, удивляется внешнему виду, потрепанному дождем и ветром, но быстро берет себя в руки и приветливо, но совершенно безжизненно улыбается, шагая к нам.

Сдаем вещи в гардероб, и после этого нас провожают к столику. Здесь нет вип-залов – место у окна. Отодвигаю стул для Яны, но она останавливает меня, коснувшись предплечья.

– Мне нужно отойти. Поправлю мейк и вернусь.

Всматриваюсь в лицо, не находя там ни одного изъяна. Но ей, наверное, важно самой убедиться, поэтому киваю, пообещав не заказывать без нее ничего.

Опускаюсь на мягкий стул и барабаню пальцами по столу. Время превращается в кисель. Я не засекаю, сколько Яны нет, по ощущениям чертовски долго, но сегодня я – верх терпения. Она согласилась на свидание, приехала, а значит, поняла, к чему все идет, и приняла этот факт, и я сейчас не о постели.

Отвлекаюсь на телефон. Там, как всегда, сообщения в рабочих чатах и ни одного намека на что-то хорошее. Только Яна, блин, в сети! Проблема быстро обнаруживается – в «Монолит» пишут вопросы, а она на них отвечает. И вот как на нее не злиться?

Она уже вышла из уборной, стоит в другом конце зала. Я вижу ее отчетливо, она стоит, уткнувшись в телефон, и не видит, как мужики вокруг слюной исходят на нее. Ревную ее даже сейчас. Это моя женщина, и каждый должен себе это уяснить, чтобы не питать пустых надежд. Пишу сообщение, что соскучился, и внимательно наблюдаю за реакцией. Яна касается указательным пальцем кончика носа, пряча улыбку, и, заблокировав телефон, идет ко мне.

Смотрим друг на друга, не замечая ничего вокруг. Мы как два центра притяжения, которые движутся навстречу согласно всем законам физики. Встаю со своего места, чтобы все-таки помочь Яне со стулом. Она уже рядом, достаточно протянуть руку, но в наш уютный вечер снова кто-то вторгается: то работа, то… конкуренты.

Артур Варданов, племянник генерального директора «Сезам Строй». Не знаю, какую должность он сейчас занимает в компании, но на тендерах регулярно вижу его фамилию. Он в компании брата и его супруги, значит встреча неформальная. Они не сразу замечают меня, сосредотачивают внимание на Яне, а та бледнеет и впадает в ступор.

Что здесь происходит?

Первым порывом хочется задвинуть Яну за спину, но варварские замашки пока придерживаю. Наблюдателем не остаюсь – подхожу ближе. Артур точно узнает, что мы с Яной пришли вместе, а значит, нет смысла скрываться. На работе, возможно, и не стоит каждому знать о том, что связывает меня и только что принятого в штат сотрудника, но сейчас отчетливо понимаю – надо вмешаться.

– Так ты теперь с ним… работаешь? – Артур говорит тихо, но даже так в интонациях считывается злоба.

– Да, – отвечает совершенно спокойно Яна, но по тому, как держится, вижу, что ей не по себе.

– Добрый вечер, – обозначаю присутствие и подхожу ближе к своей сильной девочке. Уверен, она прекрасно справится самостоятельно, но я не могу смотреть издалека и рвусь оберегать. – Артур, Тигран, – мы пожимаем друг другу руки исключительно из правил приличия. Будь наша воля, держались бы как можно дальше. Я еще ни разу в своей жизни не наблюдал здоровой конкуренции. Кто-то обязательно ломается и играет грязно. – Камилла, – киваю беременной супруге Тиграна в знак приветствия. Она отвечает таким же сдержанным кивком и поспешно отводит взгляд, взяв под руку мужа.

– Здравствуй, Ярослав, – Артур лениво тянет слова, с Яной он говорил иначе. Он никогда мне не нравился, слишком хитрый. – Видел, вы завели соцсети. Теперь знаю наверняка, кто их ведет. Достойный выбор специалиста. Яна, мои комплименты. – И вроде на лице приветливая улыбка, а в словах столько яда, что даже недолетающие до меня словосочетания жгут в легких.

– Спасибо, но я бы предпочел не говорить сегодня о работе. – Четкое желание уйти смешивается с желанием вымыть руки и умыться. Подаю Яне руку, она радостно хватается за нее как за спасательный круг.

– Хорошего вечера, – заканчивает нашу немую перепалку Тигран.

Я слишком быстро иду к нашему столику, каблуки Яны отбивают частую дробь. На автомате помогаю ей сесть. В груди печет. В памяти яркими вспышками всплывают взгляды, которыми Артур одаривал Яну. Так не смотрят на случайную женщину, которую только сегодня впервые в жизни встретили. Он знает ее, раз в курсе, насколько крутой она специалист. Яна живет в новом доме «Сезам Строй», и встреча с Вардановым вызвала у нее напряжение.

Выводы складываются в неутешительную картину.

Они точно были вместе, отсюда и неловкость, и злость. Я прекрасно понимаю, что у каждого человека есть прошлое, которое нужно просто принять, но сейчас это сделать невыносимо. Во мне кипит ярость, и я едва могу ее контролировать.

– Он помог тебе с покупкой квартиры? – выпаливаю первое, и Яна отвлекается от меню, поднимает на меня взгляд, в котором после моего вопроса искорки тепла замерзают под моментально образующейся коркой льда.

– Тебе какое до этого дело? – голос звучит обманчиво мягко, потому что за ним стальная стена, сквозь которую не пробиться.

– Просто ответь. – И успокой мои бушующие нервы.

– У тебя нет оснований задавать мне подобные вопросы. – Магия вечера окончательно разрушена. Мы снова откатываемся к началу, точнее, туда нас отправляю я неугомонным ревнивым порывом. – Я работала в «Сезам Строй», но уже месяц как наш договор закончен. А еще помогала Тиграну с запуском соцсетей для его автомастерских. – Яна закрывает меню, расправляет несуществующие складки на платье.

– У вас что-то было?

Конечно, что-то было, такие взгляды просто так не бросают. И обвинительным тоном вопросы не задают. Вмазать ему, что ли, чтобы успокоиться? Расстались с Яной они очевидно нехорошо, может, их до сих пор даже что-то связывает, если продолжают здороваться и поддерживать нездоровое, но общение.

– Так, ясно, вечер безнадежно испорчен. – Она распрямляет плечи и, убрав с колен салфетку, встает.

А меня от этого еще сильнее кроет. Да какого, собственно, черта? Неужели я не заслуживаю ответов? Или Яна намеренно уходит от них, потому что они мне не понравятся?

– Мы не закончили.

– Закончили. Пока ты такой агрессивный, я не буду с тобой разговаривать. Спасибо за вечер, первая его половина была потрясающей. До свидания, Ярослав.

Глава 11
Твой Я

Каждое мое утро начинается не с кофе, а с прогулки со Сметаной, который с сумасшедшей силой тянет поводок, разрушая уверенность в том, что он умный и культурный пес. Я, собственно, уже давно привыкла и твердо стою на ногах, не поддаваясь спонтанным рывкам. А еще это бодрит.

После вчерашнего голова квадратная. Каждая попытка проанализировать события прошлого вечера отзывается мучительным спазмом. Я малодушно хочу отпроситься, прикрывшись болезнью, чтобы только не пересекаться с Яриком. Отлежаться дома целый день, принять ванну с пеной, заказать вкусную еду, устроить селфдейт и насладиться dolce far niente [2]2
  Сладкое ничегонеделание (итал.).


[Закрыть].

Я знаю, что идея бредовая. Точнее, в сущности своей потрясающая, но пользоваться хорошей репутацией на благо отдыха дело гиблое. А вот домашнее спа – потрясающая затея, которую можно перенести на вечер.

Свежий воздух приносит облегчение, и завершение вчерашнего вечера уже не кажется таким… плохим. Да, я терпеть не могу, когда на меня давят, и вопросы Ярослава были похожи на прессинг. На самом деле, когда вступаешь в отношения, нет ничего плохого в том, чтобы поговорить о прошлом. Не делать выводов, основываясь на рассказах одной стороны, не строить предположения и не прогнозировать будущее, проецируя завершившиеся ситуации на себя. Просто поговорить, чтобы узнать человека лучше.

Я разозлилась на его ревность, он не смог сдержать эмоции. Еще Артур, звонивший вечером будто специально. Я не вытаскивала его из черного списка – пришло уведомление о звонке. Не нравится мне это все. Артур никогда ничего не делает просто так. Во всем есть смысл, только пока он от меня скрыт.

Мы гуляем почти час, я успеваю проветрить голову и немного прийти в себя. Мне все еще не нравится, как завершился вечер, но, наверное, я понимаю Ярослава немного лучше. Я бы тоже взбесилась, если бы он общался с девушкой, да не просто какой-нибудь мимо проходящей, а с моей конкуренткой на поле трудовой деятельности.

Мне было бы обидно, я бы наговорила кучу колкостей и еще вдобавок обиделась, если бы он не захотел отвечать на вопросы. Да, я совершенно точно понимаю его реакцию, но это не значит, что принимаю. Я не так давно закончила отношения с патологическим ревнивцем и не горю желанием повторять опыт.

Конечно, я расстроюсь, если наши пути разойдутся. Ярослав привлекает меня, рядом с ним я, оставаясь самой собой, всегда в его глазах самая соблазнительная. Он ждал, пока я закончу проект, и кормил меня ужином, букеты эти еще, которые мне уже некуда ставить. Я вместе с ними расцветаю. А о поцелуях и говорить даже не стоит, иначе глупая улыбка приклеится к лицу и не исчезнет до конца дня.

Сворачиваем к дому. Сметане не нравится, он любит двухчасовые вылазки в парк и на собачью площадку, где можно носиться без поводка. Он предпринимает неудачную попытку сбежать. Я привыкла, но все равно раздражаюсь. Будь моя воля, я бы взяла термос, плед и пошла с ним в парк. Сегодня, к сожалению, не получится. Если только вечером, когда уже стемнеет, но и тогда я выделю не больше часа, потому что буду валиться с ног от усталости. Фулл-тайм в офисе вносит свои коррективы в привычный образ жизни.

Пока работала в «Сезам Строй», мне надо было появляться в офисе дважды в неделю. Иногда, конечно, случались форс-мажоры, и требовалось личное присутствие, но все равно у меня оставалось больше времени для себя. И для Сметанки, конечно. У нас были долгие прогулки по утрам, потому что я могла приступить к работе немного позже. Да и я была дома, попеременно тиская или позволяя ему храпеть на моих ногах. Сейчас же в качестве привлечения внимания в прихожую стаскиваются все игрушки, а в гостиной на пол перекочевывают диванные подушки.

Возможно, я слишком добрая хозяйка, раз не ругаю пса за это, но я смотрю на него как на ребенка, который ищет способы, чтобы вовлечь «маму» в свои игры. Мне тоже его не хватает на самом деле. Жаловаться на очередные правки куда приятнее, глядя в добрые глаза стаффа, чем в монитор. Да мне и жаловаться пока не приходится, если честно, просто тяжело выхожу из привычного образа жизни.

Во дворе я резко притормаживаю, потому что вижу Артура. Он поправляет кожаные перчатки, натягивая их выше и, подняв голову, высматривает мои окна. Ну почему именно сейчас?

Я не ищу с ним встреч, не хочу ничего. Мы расстались не слишком красиво: он наговорил гадостей, а я не простила. Предложение греть его постель, пока он строит семью с другой, крайне унизительное. Я не оценила, Артур не понял моего отказа, потому что «для нас ничего бы не изменилось». Ха-ха три раза.

Пока я гадаю, как проскользнуть незамеченной, он оборачивается и впивается в меня тяжелым взглядом. Раньше я не замечала, как он смотрит. Мне казалось, что так Артур проявляет внимание – властно и даже немного грубо. Дошло гораздо позже, что это был первый звоночек, после которого стоило сматывать удочки и бежать как можно дальше.

– Яна, наконец-то, – выдыхает с облегчением. Я поправляю кепку, пряча лицо. – Я жду тебя уже полчаса.

– Не помню, чтобы мы договаривались о встрече.

– Ты бы знала, если бы не закинула меня в ЧС, – Артур говорит спокойно, и вроде бы надо расслабиться, но от его холодной сдержанности у меня на затылке шевелятся волосы. – Пойдем, этот разговор не для улицы. – Он делает шаг в направлении лобби, а я так и стою на месте как приклеенная.

В какой момент я позволила Артуру принимать столько решений в моей жизни? Как долго я носила розовые очки, что не замечала властных замашек? Или я, по нелепой случайности, считала власть мужественностью? Теперь, когда жизнь во второй раз столкнула меня с Ярославом и показала, каким должен быть настоящий мужчина, я отчетливо понимаю, что от таких, как Артур Варданов, надо бежать, и бежать как можно дальше.

– Мы никуда с тобой не пойдем, Артур. И нам не о чем разговаривать. – Хватаюсь за поводок обеими руками, будто это поможет мне выстоять. Сметана реагирует лучше меня – тихо рычит, они с Артуром невзлюбили друг друга от слова совсем, и это еще один красный флаг, который я проглядела.

– Есть, Яна, но если ты хочешь поиграть в неприступную королеву, то ладно, пусть случайные прохожие все услышат. Мне скрывать нечего, а вот тебе есть, правда? – Он смотрит исподлобья, и в этом нет ничего хорошего. Он знает, все знает о нас с Яриком, я уверена на двести процентов. Но Артур не из тех, кто любит разбрасываться ценной информацией. – Когда мы расходились, ты сказала, что не хочешь быть на вторых ролях. Я предлагаю стать тебе первой и единственной. Я весь этот идиотский месяц думал, как сделать так, чтобы удовлетворить все стороны, заинтересованные в моем семейном положении.

– Зря. Уже неактуально. – Если рубить, так под корень. А потом залить бензином и сжечь.

– Потому что появился Евсеев? – усмехается так ядовито, что у меня мороз по коже.

– Нет, Артур, потому что месяц назад ты сделал выбор.

– Ты тоже его сделала, – взрывается он, и эхо его голоса теряется на верхних этажах трех высотных корпусов. Артур порывисто шагает ко мне. Мое сердце замирает, я испуганно отступаю, но не успеваю сделать и двух шагов, как его рука хватает мое плечо.

Сметана срывается, превращаясь из милого пса в сторожевого бойца Смита. С рыком летит в сторону Артура.

– Фу, Сметана! Нельзя! Фу! – Сердце бешено колотится в горле. Я испугалась, что он покалечит Артура, и тогда тот точно не остановится, пока не увидит, как усыпили пса. Артур вообще все проблемы решает кардинально. Когда-то меня это восхищало, а потом я осознала, насколько все жестоко.

Бывший брезгливо морщится, глядя на пса, но оставляет попытки приблизиться ко мне. Глажу Сметану по голове, он довольно дышит, высунув язык, и ничто не говорит о том, что несколько секунд назад чуть не произошла катастрофа.

– Я пошел тебе навстречу тогда, оставил в покое. Но это не значит, что мы все закончили.

– Как раз именно это и значит.

– Так, ясно. Ты спряталась в замок и веришь, что прекрасный принц в твоей истории не я. – Он демонстративно смотрит на часы, явно что-то просчитывая. – Не так я представлял наш разговор, но на нормальный у меня уже не осталось времени. Я сегодня улетаю к партнерам. Вернусь через несколько дней, и тогда поговорим. Не делай глупостей пока. И не форсируй события с Евсеевым, он не так прост, как кажется.

Как будто ты простой!

Тянет ответить колкостью, но я прикусываю язык. Не лучшее время и место для ссоры. Будь моя воля, я бы вообще не видела Артура больше. Все его слова звучат как ехидная насмешка над прошлым. Меня больше не трогает, я пережила и отболела. Если бы Артур пришел ко мне через три дня после расставания, я бы простила и впустила его в свою жизнь снова. Но прошло больше месяца, я приняла новую реальность и отпустила старую, потому что не было сил его тянуть.

Он уходит, а я бегу домой. Пока ясно только одно – Артур легко не отступит. И за то время, пока его не будет, мне нужно выстроить надежный тыл, чтобы было легче обороняться. Вот говорила бабуля, что не надо связываться с мужиками, уровень жизни которых сильно выше твоего. Теперь до меня дошло, жаль только, что через личный опыт, а не через слова близкого.

Выходим из лифта, возле моей двери стоит курьер с цветами. Когда он успел туда попасть?

Забираю букет, расписываясь в бланке о получении. Сметана радостно виляет хвостом, требуя один лепесток на пробу. Он вообще в каждый букет засунул свой мокрый нос. Милые гипсофилы в шляпной коробке. Разноцветные, поднимают настроение, и вот из памяти уже стирается неприятная встреча с Артуром.

Как просто меня порадовать, оказывается.

Захожу в квартиру, первым делом снимаю поводок и оставляю верхнюю одежду на вешалке в прихожей. К букету прилагается сладкая коробочка с шоколадными конфетами ручной работы и записка, которую я беру дрожащими руками:

«Да, иногда я веду себя некрасиво. Прости меня. Твой Я».