Текст книги "Zero. Обнуление"

Энтони Маккартен
Zero. Обнуление

Дженнифер Джоэл, великому редактору. И, как всегда, Еве

Anthony McCarten

GOING ZERO

Copyright © 2023 by Anthony McCarten.

All rights reserved.

© Филонов А.В., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Фаза первая

7 дней до «обнуления»

Бостон, штат Массачусетс

Вестибюльное зеркало в полный рост, призванное создать в тесном фойе ощущение света и воздуха, от старости покрыто бурыми пятнами, с амальгамы будто короста облезает. И все же оно вполне годится для здешних арендаторов – учителей, мелких госслужащих, владельца пекарни и полудесятка пенсионеров, довольных и тем, что лифт работает почти всегда. Они могут задержаться здесь перед выходом, чтобы окинуть себя взглядом и убедиться напоследок, что подол не зацепился за чулки, ширинка застегнута, на подбородке нет следов зубной пасты, волосы не стоят дыбом, к подошве не прилипла туалетная бумага, – прежде чем ступить на улицу, выставив себя на суд сограждан.

Да и в конце дня оно тоже кстати. Вытряхивая из складок одежды холод продутых всеми ветрами улиц, распахивая пальто и доставая почту из ящиков, жильцы могут бросить первый взгляд на ущерб, понесенный за день.

Только что вошедшая женщина машинально смотрит в зеркало. Вот что оно показывает: за тридцать, черные волосы (боб[1]1
  Боб – короткая стрижка со спадающими прядями у лица и затылком, выстриженным с постепенным уменьшением объема прядей книзу.


[Закрыть]), большие очки, в прошлом году снова вошедшие в моду, длинные свободные брюки и кроссовки, а под хорошим демисезонным пальто (прошлогодняя модель) – хорошенько отглаженная черная блузка с причудливо закрученным цветочным узором. По виду сущая библиотекарша или воплощение чьего-то представления о таковой – в общем-то, так оно и есть. Застегнутая на все пуговицы в прямом и в переносном смысле, но проявляющая независимость мышления в деталях – громадное ожерелье с кулоном, большие позванивающие серьги, на мизинце перстень с печаткой. Вполне может направляться хоть на церковную благотворительную распродажу, хоть на митинг против Трампа, сразу не скажешь.

Отпирает свой почтовый ящик, извлекает стопку конвертов, закрывает дверцу до щелчка замка, заметив при этом, что табличка на ящике чуть перекосилась, и выравнивает ее.

К. Дэй

Квартира 10

«К» здесь не просто так. Неполное имя «Кейтлин». Одинокий инициал для идентификации, этакая странность номер 273 из «Перечня странностей одинокой женщины». Следует сразу за привычкой подходить к двери с ключами, взятыми как готовый к бою стилет. Писать на почтовом ящике или в телефонном справочнике «Кейтлин Дэй» – значит самой напрашиваться на неприятности; каждый отморозок, проходя мимо, разом смекнет, что в доме одинокая женщина, и начнет отираться поблизости, вдруг что наклюнется. Может, ее нужно спасти, поиздеваться над ней, преследовать, трахнуть, порешить…

Она сортирует почту над мусорным контейнером. Макулатура. Макулатура. Макулатура. Счет. Макулатура. Счет. И тут… Боже мой! Оно здесь. Действительно здесь.

На конверте напечатано «Министерство национальной безопасности». Даже гребаная печать на обороте; она-то думала, подобные штучки ушли в небытие вместе с Тюдорами. Однако внутри сраная казенная бумажонка, совсем не такая, на какой печатают приглашения на свадьбу. Впрочем, все же приглашение, как ни крути.

По верху единственного листика идет надпись «Бета-тест «Обнуление». Жирным шрифтом, да еще подчеркнуто.

Уважаемая мисс Дэй!

Примите поздравления! Вы избраны в качестве одного из десяти участников бета-теста «Обнуление» от программы «Слияние», партнерского проекта «Уорлдшер» с правительством США.

Согласно расписанию, бета-тест «Обнуление» начнется в полдень (12:00) 1 мая. В это время вы и девять других участников, отобранных случайным образом, получите сообщение по номеру, указанному в вашей заявке на участие, гласящее: «Обнулиться!»

В тот же день в 14:00 ваше имя, фото и адрес будут предоставлены объединенной оперативной группе программы «Слияние» в Центре «Слияние» в Вашингтоне, округ Колумбия.

Пока проходит этот тест, вы вольны предпринимать любые шаги, которые сочтете необходимыми, в рамках законов Соединенных Штатов, чтобы избежать задержания группой захвата, посланной Центром «Слияние» на ваши поиски. Все участники бета-теста «Обнуление», которые будут оставаться на свободе в полдень (12:00) 31 мая, получат вознаграждение в размере трех миллионов долларов США ($3 000 000), не облагаемое налогом.

Мы благодарим вас за ваш патриотизм и за то, что вы играете важную роль в том, чтобы сделать свою страну более безопасной.

Специальное примечание. Под страхом дисквалификации вам не разрешается заявлять, разглашать или утверждать, что вы являетесь участником бета-теста «Обнуление», пока вам не будет дана на то письменная санкция институции, отправившей это сообщение. По поводу подробностей, касающихся вашего соглашения о неразглашении конфиденциальной информации (СНКИ), юридической ответственности и возможных взысканий, см. сопроводительные документы к заявке на участие.

Кейтлин поднимает глаза и снова видит в зеркале собственное отражение. Самая обычная женщина, таких как грибов после дождя. Но в дальнейшие пять недель ей придется быть исключительной.

«Готова ли ты стать совершенством, Кейтлин Дэй?» – спрашивает она себя. Потому что сейчас это самое малое, что от нее потребуется.

Отражение ни гугу.

«Ступай наверх, – говорит она себе. – И все проверь». Когда придет приказ «Обнулиться!», она должна быть готова исчезнуть в мгновение всевидящего ока. Стать нулем без палочки. Стереть себя. Исчезнуть.

Кто так делает? В смысле, исчезает? Такое бывает. Черт, уж она-то знает это лучше большинства. Вот человек есть, а потом просто – бац! – и нету.

Надо отдохнуть. Быть может, это одна из последних ночей, когда удастся спокойно поспать в собственной постели. А потом такое счастье выпадет нескоро. Отражение в зеркале на несколько секунд застывает, пока она раздумывает, что ждет впереди. А потом стремительно приходит в движение.

7 дней спустя: за 20 минут до «обнуления»

Центр «Слияние», Вашингтон, округ Колумбия

1 мая, за двадцать минут до полудня, всклокоченного, так и не позавтракавшего Джастина Амари встречает приветственный комитет перед Центром «Слияние» – частным комплексом, за год до того выросшим неподалеку от площади Макферсон на диво быстро и таинственно: «Миллиардер из Кремниевой долины Сай Бакстер скупает квартал в центре округа Колумбия, проводя в городе все больше времени по неизвестным причинам».

Среди встречающих Джастин замечает Эрику Куган, правую руку Сая Бакстера, почти такую же знаменитую, как он сам, вкупе с Бакстером основавшую «Уорлдшер» – материнскую компанию «Слияния». Она тоже лидер, хоть и на свой особый манер.

– Нервничаете? – подходя, спрашивает Джастин.

Вопрос вызывает у Эрики удивленную улыбку.

– Я верю в Сая и в то, что мы тут делаем, – отвечает она. Голос у нее низкий, с едва уловимыми следами техасского акцента. – Но сегодня я и правда нервничаю. Дело-то немалое. Грандиозное.

Вместе с прочими первыми лицами они шагают через вестибюль из стекла и стали, потом через пару контрольно-пропускных пунктов повышенной безопасности, прежде чем войти в сверхбезопасную зону, зону без-цифровой-пыли-на-подошвах, ни-телефонов-ни-ноутбуков-ни-фитнес-браслетов-ни-диктофонов-в-колпачках-авторучек, чей похожий на атриум центр и активный узел на первом этаже под системой мостиков и порталов, заполненный до отказа спецгруппами, окрестили Пустошью.

Масштаб сооружения поражает его по сей день. Из серии аж-мороз-по-коже. Громадный, заполненный экранами зал, в котором за рядами столов сидят сверхумные инженеры, специалисты по обработке данных, разведчики, программисты, хакеры и мириады аналитиков из частного и государственного секторов – пехота программы «Слияние». А Сай Бакстер, трепещущий от нервной энергии и гордости, озирает свое могучее творение с помоста на втором этаже, достойного капитана Кирка[2]2
  Капитан Джеймс Тиберий Кирк – один из главных героев фантастической франшизы «Звездный путь».


[Закрыть].

«А ведь это я должен нервничать, – думает Джастин. – Хотя бы потому, что шею сегодня подставляю как раз я».

Все экраны – мониторов, планшетов, мобильников, даже громадные на задней стене – черны, спят, ожидают… ожидают… ожидают пробуждения.

Джастин смотрит на часы. Осталось пятнадцать минут пятьдесят девять секунд… пятьдесят восемь… пятьдесят семь…

Когда ему показывают, что можно пройти, он направляется к платформе, на которой ожидает Сай, облачившись по такому случаю в официальный костюм и избавив сегодняшнюю толпу от своего обычного подросткового облика из упорно не уходящих в тираж кроссовок, мешковатых джинсов и майки с какой-нибудь вдохновляющей надписью типа «С хера ли вдруг нет?».

Тут же ждет начальник Джастина доктор Берт Уокер, замдиректора ЦРУ по науке и технике; они с Саем наверху выглядят так, будто только что создали Единую теорию всего. С ними же, уже не такая довольная, явно не очень убежденная, что все это столь уж замечательная идея, предшественница Уокера (ныне гендиректор какого-то стартапа по анализу угроз), доктор Сандра Клифф.

Вид у Уокера такой, будто он высматривает, где тут ленточка, которую надо перерезать. Не та эпоха, Берт. Тут никаких ленточек. Запуск этого важнейшего бета-теста будет чем-то совсем непримечательным, вроде щелчка единственной мышки, который, в свою очередь, устремит десятерых избранных кандидатов этого испытания к нулю – заставит исчезнуть. Они должны быстро уйти с радаров, не оставив ни малейшего следа. Но это будет нелегко: Сай Бакстер и его команда киберищеек снабжены, как никто другой в истории человечества, всем необходимым, чтобы быстро их отыскать.

У каждого из десяти участников – или Нулей, как их именует спецгруппа – есть два часа, и только два часа, чтобы получить фору: привести в действие собственную стратегию, какой бы она ни была, и тогда «Слияние» пустится в погоню напропалую.

– Парочка слов напоследок, – говорит Сай с преувеличенной торжественностью; в сорок пять он по-прежнему похож на мальчишку, весь подавшийся вперед, перенеся вес на носки, словно того и гляди сорвется на бег, – прежде чем начнем. Во-первых, спасибо нашим друзьям из ЦРУ за это воистину историческое государственно-частное партнерство. – Его взгляд, проскочив Джастина, обращается к докторам Уокеру и Клифф, и он многозначительно кивает каждому. – Разумеется, я также благодарен всем инвесторам, выразившим нам доверие, некоторые из которых сегодня находятся здесь. – Кивок в сторону пиджаков в первом ряду зрителей. – Но в первую очередь спасибо всем вам, команда «Слияния», за ваш неутомимый тяжелый труд и гениальность.

Персонал «Слияния» аплодирует. Только здесь, в штаб-квартире, одних экспертов в своих областях, вооруженных грандиозной техникой и широкими легальными полномочиями, насчитывается около тысячи, но их преумножают еще тысячи сотрудников на местах, команды захвата, рассеянные по всей карте и готовые ринуться вперед. Сай Бакстер втемяшил каждому из них, что все должны стать свидетелями стремительности их успеха, равно как и того, какими средствами он будет достигнут.

– Нас ждет серьезная работа. Ближайшие тридцать дней определят участь десятилетнего обязательства со стороны ЦРУ финансировать этот союз, обеспечив слияние опыта государственных разведслужб со смекалкой свободного рынка. – Он делает паузу, словно тщательно взвешивая, что сказать дальше. – Все, что вы видите… все это, – он взмахом руки охватывает атриум и три подвальных этажа под ним, забитые гудящими серверами, уютно устроившимися в кондиционируемых стойках, и девятьсот тридцатью двумя сотрудниками тщательно отобранного штата (каждый скрупулезно проверен ЦРУ), размещенных в оперативных комнатах, залах виртуальной реальности, зонах техобслуживания беспилотных летательных аппаратов, экспериментальных установках, ресторанном дворике и кабинетах, – в случае провала окажется ни к чему. Лично для меня этот проект – важнейшая работа из всех, в которых я когда-либо принимал участие. И точка.

Аплодисменты.

– Когда я впервые взялся прикинуть, под силу ли мне представить государственно-частное партнерство, способное поднять безопасность и средства наблюдения нашей страны на совершенно новый, несравненный уровень, я поглядел на присутствующего здесь заместителя директора… и доктора Клифф, которая, возможно, помнит мою реакцию… По-моему, реакция была… Помните? «Да вы гоните!»

Смех, как по команде.

– Но, сдается мне, сдается мне, Орвилл Райт сказал брату[3]3
  Братья Уилбур и Орвилл Райт (1867–1912 и 1871–1948 соотв.) – американские пионеры авиации, совершившие первый управляемый полет на самолете с двигателем и изобретшие современную систему аэродинамического управления.


[Закрыть] что-то подобное, правда? Или Оппенгеймер[4]4
  Джулиус Роберт Оппенгеймер (1904–1967) – выдающийся американский физик, научный руководитель Манхэттэнского проекта по разработке ядерного оружия.


[Закрыть], когда ему приказали сделать бомбу, или Исаак Ньютон, когда его попросили определить, где у мира верх…

Снова смех.

Сай расплывается в удивительно обаятельной улыбке:

– Но ведь сам не знаешь, на что способен, пока это не получится. Так ведь? Перед «разумеется» всегда идет «ни за что». Однако, несмотря на нашу уверенность и немалые усилия, приложенные всеми присутствующими, мы по-прежнему не питаем стопроцентной уверенности в том, что способны на это. Отсюда и этот бета-тест. Так что давайте приступим. Зажигайте фитиль, и поглядим, что у нас здесь.

Продолжительные аплодисменты. Сай любит этих людей, и они любят его в ответ по целой уйме причин.

Джастин не сводит глаз с Сая, про себя гадая: «Насколько богат этот чувак?» Никто толком не знает. Биография его туманна. Подробностей раз-два и обчелся. Где именно он родился? Путаница даже по этому поводу. Сай говорит, что в Чикаго, но ни разу не предъявил свидетельства о рождении, чтобы положить конец слухам, что его мать-словачка привезла единственного ребенка в Соединенные Штаты в возрасте семи лет. Недавно, когда представители производителя пазлов «Равенсбургер» обратились к Саю, воплотив его в пазле из тысячи фрагментов – руки в боки перед ракетой Безоса, готовой забросить спутники слежения «Уорлдшер» на орбиту, – народ наконец получил шанс с помощью проворных пальцев и зорких глаз осуществить то, что до сих пор было сугубо умозрительной задачей, – собрать четкий портрет этого человека.

Джастин изучал его издали, собирая факты мало-помалу. Журнальные очерки, неизменно лестные, показывают человека с замедленным развитием, очень поздно научившимся, где какую вилку употреблять, как правильно произносить слова вроде «грейпфрут» (Сай: «грейфрукт»). Зато коэффициент интеллекта сильно выше среднего, 168. Одинокий ребенок, над которым часто издевались другие дети, почти красивый, хотя маленькие глаза сидят чуть асимметрично, а предплечья и голени покрыты пятнами экземы. Занялся компьютерами еще на ранних этапах, оседлал электронную волну. Выстроил из гаражного стартапа бизнес стоимостью двенадцать миллиардов долларов уже к двадцати шести годам, и пошло-поехало. Поначалу его коньком была революционная техника и социальные сети. Вырастил «Уорлдшер» из небольшого сервиса информационного обмена между знакомыми – «Мож, зависнем вместе?» – «Ага, чё ж нет?» – в глобальную экосистему, а оттуда палил огнем во всех направлениях, ухая прибыли на самые рискованные предприятия, словно делая ставки на собачьих бегах.

Уолл-стрит влюбился в этого вундеркинда-провидца с первого же взгляда, закачивая деньги в его затеи – кибербезопасность, домашние камеры безопасности, сигнализации и средства тотального наблюдения, даже спутники связи. Спустя десяток лет богатый, как Мидас, но вовсе этим не задаваясь (ни разу не фотографировался на Неделе моды в Париже, никаких голливудских дружков, ни яхты, ни личного самолета), он тихо, без ненужной огласки, так же поставил по-крупному на зеленое, благотворное земное и даже межпланетное будущее. Теперь он финансирует исследования в области солнечной энергии, продление срока службы батарей и прозрачную криптовалюту для Федерального резерва, заодно ковыряясь в теме модульных ядерных реакторов, чтобы наконец положить конец эпохе нефти. Но что заставляет некоторых полюбить Сая, делает его таким привлекательным, помимо его гениальности и вопреки его богатству, – так это то, что он, похоже, на самом деле стремится и себя, и свое достояние посвятить помощи планете, хотя мог бы… ну, просто серфить. Или слетать в космос.

И вовсе не трудоголик, он выкраивает время и для личной жизни – играет на бас-гитаре в инди-квартете и дважды в неделю усердно потеет на местном общественном теннисном корте в Пало-Альто[5]5
  Пало-Альто – калифорнийский город, один из важнейших центров Кремниевой долины.


[Закрыть]. Ни разу не состоял ни в какой романтической связи ни с одной женщиной, кроме Эрики Куган. Журналисту «Менс Хелс» он сказал, что восстанавливает столь необходимое равновесие медитацией. Способен высидеть в позе лотоса не один час, а планку держать куда больше пятнадцати минут. (Когда СМИ усомнились в этом, он парировал, проделав это в стриме на двадцать три минуты.) И в конце концов стал культовым героем: тут тебе и голова, и сердце, да еще здоровье в квадрате.

Поди-ка проверни, думает Джастин, чтобы в наш скупой на восторги век миллиардер мог приобрести и достичь столь много, но притом породить так мало неприятия. Что лишний раз доказывает, вынужден он заключить, насколько неизменно сподручно держать свои истинные делишки далеко-далеко-далеко от радаров.

За 18 минут до «обнуления»

Мальборо-стрит, 89, квартира Кейтлин Дэй, Бостон, штат Массачусетс

Часы будто застыли. Время ползет, стопорится, и когда она уже проникается уверенностью, что что-то не в порядке, что в его ткани есть прореха, – секундная стрелка снова двигается. Кейтлин свернулась калачиком в дальнем углу дивана с одеялом на коленях и книгой в руке, которую даже не помнит, как взяла с кофейного столика с грудой глянцевых журналов, расползающихся друг по другу, как пласты грунта при землетрясении – «Атлантик», «Нью-Йоркское книжное обозрение», «Нью-Йоркер».

Но она не читает, она рассуждает. Это скверная идея, это блестящая идея, это безумие. Это ее лучший шанс, это ее последний шанс. Накатывает волнами, рушится и отступает.

Забудь. Вспомни. Мысли рвутся, роятся и копошатся слишком быстро, чтобы уцепиться хоть за одну.

Рюкзак

Спальный мешок

Походные ботинки

6 футболок

1 запасная пара джинсов

«Анна Каренина»

«Дыши, женщина, – твердит она себе. – Дыши медленно. Помни, кто ты». «Я Кейтлин Дэй, – шепчет она, будто мантру. – Тридцать пять лет, родилась двадцать первого сентября, номер социального страхования ноль-двадцать девять-двенадцать-двадцать три-двадцать пять». Эти знакомые факты как целительный бальзам, панацея, молитвенный барабан, страховочный трос, и наконец она чувствует, как воздух наполняет легкие, насыщая кровь кислородом.

Дорожные карты

Палатка

Газовая плитка

Котелок

Маска

Телефон К.

Телефон Д.

Компас

Консервы

Ножи

Сухофрукты и орехи

Консервный нож

Тампоны

Мыло

Зубная паста

Фонарик

Батарейки

Фляга

Кейтлин Элизабет Дэй. Родилась и выросла в Бостоне. Родители умерли. Два брата, связь потеряла с обоими. Они любят спорт, она любит книги. Они нашли работу в строительстве, она стала библиотекарем. Они орут в экран телевизора, она пишет сенаторам. У них нет воображения, у Кейтлин его сверх всякой меры. Сказать по правде, у Кейтлин его сильно больше, чем сверх меры. Порой настолько много, что мозги идут вразнос, и приходится их притормаживать с помощью маленьких белых таблеточек.

У нее есть план. И он должен сработать. Он должен сработать. Это будет забавно, внушает она себе. А заодно будет жутко.

За 2 минуты до «обнуления»

Центр «Слияние», Вашингтон, округ Колумбия

– Позвольте в заключение высказать одну мысль. Одну последнюю мысль. – Сай Бакстер выдерживает паузу, чтобы окинуть слушателей взглядом.

«Насколько он в этом хорош, – думает Джастин, – насколько владеет собой». Немного неуклюж, но неуклюж обаятельно; отголоски одинокого детства еще очевидны: слишком много времени отдал программированию, пропуская отдаленные крики с детской площадки мимо ушей, а несколько лет спустя – уже с сотней штук в банке, но без пары на выпускном балу.

– Сегодня речь идет не просто об испытании концепции на жизнеспособность или даже возможности показать ее нашим партнерам, – Сай поворачивается, чтобы кивнуть двум многоуважаемым докторам наук из ЦРУ, занимающим возвышение вместе с ним, – не о том, на что мы способны, если объединим наши возможности и поработаем вместе… Хотя речь и об этом, и мы все покажем. Сегодня самое время воздать честь годам партнерства по интеграции ресурсов органов правопорядка, военных и индустрии безопасности – АНБ[6]6
  Агентство национальной безопасности, разведывательное подразделение Министерства обороны, специализирующееся на радиоэлектронной (в т. ч. кибер-) разведке.


[Закрыть], ЦРУ, ФБР, МВБ[7]7
  Министерство внутренней безопасности, аналог министерств внутренних дел других стран (Министерство внутренних дел США имеет совершенно иную юрисдикцию).


[Закрыть], – когда они впервые объединились с сообществами хакеров и социальных сетей под организаторским началом блестящих умов команды «Уорлдшер», представленной здесь.

Жиденькие аплодисменты со стороны промышленных магнатов.

– Вот они, душа и тело материнской компании «Слияния»! И все это вместе образует ультрапередовую всеохватную матрицу обмена данными, не знающую себе равных. Настолько все круто. – Он снова бросает взгляд на своих заказчиков из ЦРУ с дружеской улыбкой коллеги, показывающей, что до сих пор все шло гладко. – Итак, в заключение. Наша почти нелепая цель весьма проста: сделать жизнь негодяев куда труднее, а жизнь хороших людей куда легче с помощью самых лучших технологий. Разумеется, мы заботимся о конфиденциальности. Половина того, что мы здесь, в «Уорлдшер», делаем, состоит в защите конфиденциальности пользователей. Но если вы не сделали ничего дурного, что распространяется на девяносто девять процентов из нас, вы можете быть более готовы пожертвовать частичкой этого священного права в обмен на усиленную безопасность, мир, закон и порядок. Позвольте поведать вам, кого конфиденциальность волнует больше всех – злоумышленников. Она нужна им, чтобы скрываться. Одиннадцатое сентября вынудило нас пересмотреть деликатный баланс между личной и общественной безопасностью. Тогда мы располагали всеми данными, нужными для предотвращения катастрофы, но нам не хватало воли и средств, чтобы собрать все воедино. Сегодня, в этом здании, мы демонстрируем обилие воли и средств, как никогда прежде. – И, словно в гонке за голоса избирателей, заканчивает несколько неожиданно: – Да благословит Господь Америку и ее солдат! А теперь… погнали!

С этими словами он указывает на цифровое изображение больших аналоговых часов, проецируемое на стену у него за спиной, где истекают последние секунды до полудня, и секундная стрелка подбирается, чтобы соединиться, будто в хлопке, с минутной и часовой.

Едва пробивает полдень, Сай произносит бодрое «Обнулиться!», одновременно с этим где-то в недрах здания кликает одна-единственная мышка, и на десять сотовых по всей Америке уходит сообщение – одно-единственное слово. Теперь у прячущихся есть два часа, прежде чем преследователи ринутся их искать.