Текст книги "Око Эль-Аргара"

Глава 10
Раскопки

Лямка заплечной сумки чуть врезалась в кожу, пыталась соскользнуть, и София решила, что зря она захватила увесистый книжный том – недавно выпущенный университетом под авторством Висенте Алехандро Соледада. Но надо было и дальше показывать профессору увлеченность его предметом. После сданного экзамена поговорить не удалось – Висенте со своим помощником спешно уехали на какое-то важное мероприятие. Поэтому они условились через три дня встретиться у университета и отбыть на раскопки.

Бальтасар был уже на месте. В светлом костюме, небрежно прислонившийся к оливковому боку внедорожника. Разморенный жарой, он дожидался Софию не в салоне автомобиля, где работал спасительный кондиционер, чтобы предстать перед девушкой во всей своей красе. Заметив Софию, он сдвинул наверх непроницаемые солнечные очки, промокнул платком виски, с которых сбегали тонкие ручейки пота, и улыбнулся.

– Доброе утро, сеньорита Мартинес. Я рад, что вы вовремя.

– Доброе утро. А профессор? Опаздывает?

– Нет, забежал на пять минут в университет.

Бальтасар раскрыл багажник, и сумка Софии присоединилась к двум небольшим чемоданам. Пижонский из крокодиловой кожи, несомненно, принадлежал Бальтасару.

– Поедете на заднем сиденье вместе с профессором или рядом с водителем? – поинтересовался Бальтасар.

– Если водитель будет смотреть на дорогу, а не пялиться на мои ноги. – София одарила помощника профессора убийственным взглядом.

Бальтасар расплылся в улыбке, окинув Софию взглядом из-под бархатных ресниц, от которого большинство девиц из университета уже бы давно с томными вздохами схватились за сердце, и открыл дверь рядом с водителем.

София устроилась на кожаном кресле в прохладном салоне. Через пару секунд Бальтасар уже сидел за рулем. Он бросил очки в бардачок, склонившись на миг к девушке и вновь ощутив тонкий аромат ее кожи и волос. Потом положил руки на руль и принялся старательно глядеть в боковое зеркало. Потому что не только ноги девушки притягивали магнитом его взгляд. На Софии вновь были короткие зеленые шорты, легкая расстегнутая белая рубашка с закатанными рукавами, под ней – зеленый топ, обтягивающий упругую, немного острую грудь.

Бальтасар, занервничав, прошелся рукой по волосам, а София издала удивленный вдох. Совсем позабыв об осторожности, Бальтасар нечаянно показал ей серьгу со знаком Хаоса. Помощник профессора прикусил губу, поняв, что прокололся.

– У вас серьга, точно такая же, как те знаки! – воскликнула София.

– Может, всего лишь совпадение, – Бальтасар попытался улыбнуться.

Улыбка получилась вымученной и кривой.

– А мне кажется, вам и профессору прекрасно известно, что это за знак, – София перешла в наступление. – Но, похоже, за этим скрывается какое-то сенсационное открытие, если профессор ни разу не упомянул о нем в своих трудах. Он ищет какие-то подтверждения своих гипотез. Я права?

– Вы почти угадали, – Бальтасар вновь утер пот, проступивший на лбу, но не от жары на этот раз, а от волнения.

Раскрылась задняя дверь. На сиденье опустился Висенте, бросил рядом с собой сумку с ноутбуком и кипу распечаток. Профессор был одет просто – в серую футболку, еще больше подчеркивающую его худощавость, и джинсы.

– Утро, сеньорита Мартинес. Можем ехать, Бальтасар.

Бальтасар вдавил газ, и машина рывком прянула вперед. Два резковатых поворота, и они уже неслись по шоссе. Висенте посмотрел на Софию, ощутил неловкое молчание, вызванное, похоже, его появлением.

– У вас все в порядке, сеньорита? – спросил профессор. – Если мой помощник покажется вам чересчур навязчивым, скажите мне…

– Она увидела в моем ухе знак Хаоса, – процедил сквозь зубы раздосадованный Бальтасар.

– Ах, вот как? – Висенте кивнул. – Ну что ж, тем лучше. Не будет долгих прелюдий.

– О чем вы, профессор? Что за знак Хаоса? – София обернулась к нему.

– До Альмерии мы доберемся часа за три, Бальтасар? – Тот кивнул, и профессор продолжил: – Времени у нас достаточно, сеньорита Мартинес, чтобы рассказать о Хаосе.

– Но сперва один вопрос. Почему вы об этом не писали в своих трудах?

– Во времена инквизиции за такое бы сожгли на костре. А сейчас бы объявили еретиком от науки. Да и не только от науки. Сейчас вам все станет понятно. На раскопе вы нашли амулеты адептов культа Хаоса. Это… тайный культ. Заметьте, я не говорю слово «был». Потому что он существует до сих пор.

София, сделав изумленные глаза, воззрилась на ухо Бальтасара.

– И в чем его суть?

– Ничего особо нового вы не услышите. Это служение Хаосу, поклонение его силе и борьба с теми, кто ему противостоит. Но в отличие от других культов, этот основан вовсе не на разыгравшемся людском воображении. Хаос существует, существует и его сила, которой он наделяет своих последователей.

– И вы тоже его последователь, профессор? – София откровенно искала следы сумасшествия на его лице.

– Бальтасар, покажи, – вместо ответа сказал Висенте.

Бальтасар, что-то прошептав, крутанул руль, вылетая на встречную полосу. София с криком ужаса вжалась в сиденье, когда в них въехала груженная автомобилями фура. Воздух вокруг вдруг наполнился мелкими всполохами молний, наэлектризовался до болезненных покалываний в коже. Их обдало жаркой волной, словно кондиционер перестал работать. Фура растворилась вместе со своим грузом. Бальтасар повернул руль. Они вернулись на свою полосу. София смотрела в боковое зеркало, провожая появившуюся на дороге фуру с автомобилями, быстро исчезающую на пустынном шоссе.

– Это гипноз? – выдавила из себя девушка.

– Если бы. У нас бы тогда все студенты учились с отличием, – заметил профессор. – Бальтасар всего лишь показал, как может действовать сила Хаоса.

– Но это… это невозможно…

– Принимать нечто новое и необъяснимое всегда тяжело. – Висенте достал из сумки ноутбук, включил. – Доберемся до места, покажем вам, сеньорита Мартинес, еще кое-что. Чтобы вы уверились окончательно. А пока я введу вас в курс дела. Мы действительно ищем следы Эль-Аргара, но не культуру этой цивилизации. Хотя, должен признать, бронзовые чаши, осколки орудий труда, черепки, некрополи – все это очень мило и даже иногда познавательно. В действительности же нам нужны их древние крепости. И именно те, в которых раньше поклонялись Хаосу.

– Но для чего? – София понемногу приходила в себя после несостоявшейся автокатастрофы.

– В них некогда находились артефакты, содержащие силу Хаоса. Можете называть их магическими, если вам так легче воспринимать.

– Не думаю, что легче…

– А еще… – Висенте сделал паузу, словно размышляя говорить или нет. – Еще мы ищем капсулу, в которой заключен древний могущественный маг… Мы зовем его Повелитель.

Увидев выражение лица Софии, профессор рассмеялся.

– Большая часть земли верит в несуществующих богов, однако вы же не считаете их за это сумасшедшими? Почему, если я верю во что-то нестандартное, вы относите меня к безумцам? Вы ведь атеистка – я не вижу на вас распятия. Сегодня это редкость. Откуда вы родом, София?

Девушка вздрогнула, когда ее назвали по имени, отбросив формальности.

– Из Витории[3]3
  Столица Страны басков.


[Закрыть].

– Значит, вы говорите на баскском?

– И на французском. Мой отец – француз. Родители слишком любили друг друга, поэтому отреклись от религии, которая не позволяла им вступать в брак.

– Очень романтично. А как вас занесло в Мадрид? Образованной девушке оказалось тесно в маленькой горной стране?

– Что-то вроде этого. Мне всегда была интересна история.

– А почему Эль-Аргар? – мягко спросил Висенте. – Ведь об этой культуре так мало известно. Как я уже говорил, черепки и чаши – это довольно мило, но вряд ли так захватывающе. Письменности не было, каких-то громких историй – тоже. Что же заинтересовало вас?

Он почти загнал ее в тупик. Бальтасар даже на миг отвлекся, бросил недоуменный взгляд на профессора в зеркало заднего вида. Но София выкрутилась.

– Я не считаю ваши книги неинтересными. Что бы вы ни говорили, каждое предложение в них – это не сухое описание черепка или чаши. Если бы там не было вашей заинтересованности, вряд ли бы я смогла прочесть хотя бы один ваш труд до конца. Кроме того, каждый настоящий археолог хочет сделать в своей жизни важное открытие. Чем меньше известно, тем больше тайн и загадок скрывает культура… Главное, не останавливаться перед неудачами и искать дальше.

– Да в вас, София, говорит Шлиман, откопавший Трою.

– Похоже, небезосновательно. Загадку я нашла…

– В силу обстоятельств, вам придется забыть о мировой славе.

– Почему? Точнее, почему ваш культ тайный? Или у вашего Хаоса не так много сил – на всех желающих не хватит?

Висенте только рассмеялся на ее дерзкие слова.

– Я расскажу вам, но чуть позже. А пока посмотрите это.

Он протянул ей ноутбук и наушники. София на экране обнаружила запущенный медиаплеер, надела наушники и нажала на «плэй». Включился фильм, с первых кадров появился профессор Висенте. Он читал лекцию. А за ним на стену проецировались картины. Бальтасар покосился на ноутбук и хмыкнул. Сам профессор погрузился в чтение распечаток. Фильм длился два часа. Несколько раз София нажимала на паузу, чтобы сделать несколько глотков воды, и продолжала просмотр. Это было что-то вроде вводной лекции для новых адептов культа. Профессор рассказывал о мироустройстве. О мирах Упорядоченного и его богах. О Хаосе и о том, какую силу он даст любому, кто встанет на его сторону. Висенте обещал богатство, власть, вечную молодость и судьбу, не зависящую ни от одного бога. За его спиной мелькали картины миров, эпидемии и войны, которые допустили боги, портреты известных политических деятелей, актеров и других известных людей, поклоняющихся Хаосу. А еще было про разделение Земли – Великий Разлом. Как рассказывал профессор, две тысячи лет назад от Земли откололся ее астральный двойник, унесший часть населения вместе с постройками и почти всю магическую энергию. Еще одно разделение произошло пятьсот лет назад – отделилась Проклятая Земля. Профессор же призывал присоединиться к Хаосу и отыскивать остатки магических артефактов, оставшихся после мирового раскола. Фильм кончился. София обернулась к профессору.

– И как много студентов верит этому? – поинтересовалась она. – Особенно тому, что некие публичные люди поклоняются Хаосу – это при тайном-то культе?

– Не все такие умные, как вы, София, – отозвался Висенте. – Впрочем, все, кроме известных личностей, это правда. Которая очень скоро подкрепляется большими денежными суммами. Для начала.

– А потом дарите обещанную вечную жизнь? – фыркнула София.

– Как вы думаете, сколько лет Бальтасару?

Помощник даже притормозил, обернулся на миг недовольный к профессору.

– Не больше тридцати.

– А в действительности он старше меня. В два с лишним раза.

– Висенте… – упрекнул Бальтасар.

– Итого, ему сто десять лет. Хотя, надо отдать должное, он остался молод душой.

– Где доказательства?

– Еще будут.

– И чего вы от меня ожидаете? – поинтересовалась София.

– Чтобы вы немного запаслись терпением. А в дальнейшем, когда будут предъявлены доказательства, занимались нашим главным делом.

– Поиском артефактов и вашего Повелителя?

Профессор кивнул. Бальтасар заехал на бензозаправку. София зашла в туалет. Умылась. Посмотрела на свое отражение, размышляя, не переигрывает ли она? Нет, сомневаться нельзя. Сомнения – это учащенный пульс, предательская пустота в глазах. Все в ее разговоре с Висенте было подчинено обычной логике человека, никогда не слышавшего о культе Хаоса. Профессор иногда вставлял обороты, которые можно было понять двояко и встревожиться. Но она держала себя в руках. Это еще ничего. По сути, профессор даже и не начинал проверку на вшивость. Надо продержаться еще час, может, чуть больше. Пусть предъявляют «доказательства», и тогда она уже без всяких вопросов со своей стороны станет адептом Хаоса.

На выходе из туалета она столкнулась с Бальтасаром.

– Сеньорита Мартинес, недеюсь, после слов профессора я не стал вам нравиться меньше? – поинтересовался он.

– Простите, но вы мне и без этого не нравились.

Бальтасар изобразил удивление.

– Может, у вас нестандартная ориентация…

София метнула на него возмущенный взгляд.

– А то, что просто вы не в моем вкусе, вам в голову не приходит?

Она обогнула его и направилась к машине. Бальтасар, раздосадованный, последовал за ней. Оставшуюся часть пути они ехали молча. Профессор все так же читал. А София смотрела в окно на пролетающие мимо размытые в мареве пейзажи. Наконец они добрались до Альмерии. Где-то вдали блестело море. Бальтасар оставил город по левую руку и увел внедорожник дальше на северное шоссе, ведущее от побережья, вдоль русла пересохшей реки. Еще через пятнадцать минут Бальтасар съехал с автострады на проселочную дорогу, уводившую на запад. Они проехали мимо раскопанной не так давно крепости Лос Милларес. Одноименная культура пришла как раз на смену Эль-Аргара, зачастую не оставляя от последней никаких следов. В трех километрах от крепости они остановились у палаточного лагеря. На шум мотора из палаток выбрались несколько изможденных жарой молодых археологов. Увидев профессора, они разве что по струнке не вытянулись. Но оставаться в лагере Висенте пока не собирался.

– Игнасьо! – позвал он. – Поедешь с нами.

София села обратно и обратила на профессора недоуменный взгляд. Рядом с Висенте сел Игнасьо.

– Добрый день, сеньор профессор. Сеньор Риас…

Бальтасар в ответ на приветствие наградил юношу презрительным взглядом.

– Привет, София, – совсем упавшим голосом продолжил Игнасьо.

Бальтасар развернулся, погнал внедорожник назад.

– Игнасьо, – сказал профессор, не дав девушке ответить на приветствие. – София совсем недавно посмотрела фильм о нашем культе. Но она считает, что обязательно нужны доказательства.

– Мы едем в пещеры? – Игнасьо нервно взглянул на Софию.

– Не переживай. София девушка крепкая. Выворачивать, как тебя, ее не будет.

Глава 11
Долина реки Бетис

От пылающих деревянных домов исходил такой жар, что приблизиться к ним можно было не более чем на тридцать футов. Огромные языки пламени лизали крыши, срывались с них огненными протуберанцами и, сыпля искры, уносились вверх в непроглядную ночь, гасли. Сверху на головы падали хлопья пепла, а в горле першило от горячего, наполненного запахом гари воздуха. Предводитель иберов, примчавшихся из соседнего селения, Даир, охрипшим голосом звал кого-то, вглядываясь в смертельную пляску огня. Но ни одна живая душа не откликнулась. Он обернулся к Гарлину.

Только сейчас Сторм заметил следы страшной усталости на лице горца, словно тот несколько дней не спал.

– Могу ли я просить у тебя помощи, почтенный Гарлин? Много дней мы разыскиваем того, кого в наших краях зовут Черный пастух. На его счету уже три деревни…

– Я сделаю все, что в моих силах, – Гарлин кивнул.

– Хорошо, что вы видели, куда он ушел. – Глаза горца зло сверкнули. – Овраг заканчивается тупиком, а стены слишком круты, чтобы даже гоблин смог выбраться оттуда. Нам стоит только дождаться утра.

И он направил коня в сторону входа в овраг. Остальные последовали за ним. У Сторма сжалось сердце. И почему… почему ему не пришло в голову убить врага, когда тот был слаб, лишенный своей колдовской силы? Теперь смерть ни в чем не повинных людей и на его совести.

– Учитель, – тихо позвал он. – Я сделал большую глупость… Нет, это равнозначно преступлению…

– Убивать беззащитного врага – это тоже вряд ли благородно, – мрачно заметил Гарлин. – Но сейчас придется поступить именно так. Он ответит за каждую принесенную им смерть.

Они прождали до утра, вглядываясь в узкое темное ущелье. Рассвело. За их спинами догорала деревня, чадя густым черным дымом. Даир сделал знак, что пора выступать. Гарлин обернулся к Сторму.

– Останься здесь.

– Но…

– Если вдруг ему удастся проскользнуть мимо нас, ты остановишь его.

– Хорошо, учитель.

Гарлин поехал бок о бок с Даиром. Остальной отряд потянулся следом, настороженно обшаривая взглядом каждый холмик, каждую вымоину на склонах. Сторм следил за ними, пока они не скрылись за поворотом оврага. Чуть позже растаял цокот копыт, и вокруг разлилась тишина, нарушаемая только стрекотом цикад, да завываниями ветра в холмах. Встряхивал головой Атлас, отгоняя, назойливую муху, переступал с ноги на ногу. Сторм вглядывался в овраг, прислушивался. Но ничего слышно и видно не было. Прошел час. Солнце поднялось в зенит, в голову пекло. Юноша утирал лоб. Жеребец недовольно похрапывал, требуя уйти в тень, – серая шерсть лоснилась от пота. А над землей повисло марево.

Нахлынувшее чувство тревоги заставило Сторма насторожиться. Он выпрямился в седле, натянул поводья, вынуждая задремавшего Атласа поднять голову. Мелькнула в мареве размытая черная тень. Увидев, что обнаружен, гоблин перестал таиться у скалы и вышел прямо к Сторму. Атлас заржал, приподнялся на дыбы, попятился.

– Так вот где оставил тебя полуэльфишка, – начал с насмешкой гоблин. – А то я уже забеспокоился о тебе, юный маг.

– Где отряд? – Сторм остановил коня и поддал чуть вперед, преграждая гоблину путь из оврага.

– Думаю, уже в тупике. Не такие зоркие, как ты… И что ты намерен делать дальше?

– У тебя много предположений? – Сторм нахмурился.

Он ожидал, что гоблин попробует атаковать, воспользуется единственным своим оружием. Но тот даже не притронулся к колдовскому кнуту.

– А ты не так уж и хорошо разбираешься в легендах о Черном пастухе. Как и остальные. Иначе ловить меня вам даже в голову бы не пришло.

– В твоем положении я бы тоже постарался придумать легенду, о которой никто не слышал.

– Вот будет забавно, если ты ошибешься, – гоблин засмеялся.

– Разуверь меня.

– Ты полагаешь, что я так беспомощен днем? Но почему же за эти тысячи лет моего существования я еще жив? Желающих меня убить хватало во все века. Только никто не решался… А объяснение этому очень простое. Тот, кто убьет Черного пастуха, сам станет им.

Последние его слова прозвучали зловеще. Сторм вздрогнул.

– Это может быть ложью.

– А может и не быть. Хочешь проверить?

И гоблин шагнул к нему. Атлас забеспокоился, но Сторм не позволил коню сдвинуться с места.

– А если тебя убьют сразу несколько? – поинтересовался он.

– Любопытная теория. Но судьбу не обманешь. Смерть наступает от одной руки.

– Неуязвимых не бывает.

– Не бывает, – согласился гоблин. – Я же не отрицаю, что могу умереть даже сейчас. Но тебе придется стать новым Черным пастухом. А теперь пропусти меня!

И больше не глядя на Сторма, он скользнул мимо Атласа. Юноша кусал губы. Он обзывал себя трусом, но какое-то внутреннее чувство говорило, что гоблин не лгал.

– Когда-нибудь я узнаю, – произнес негромко Сторм. – И когда-нибудь тоже попробую повесить тебя на твоем собственном кнуте.

Гоблин резко обернулся. Лицо его искажал оскал, а зеленые глаза, впившиеся в лицо Сторма, были глазами голодного шакала. Потом он хрипло рассмеялся, в неверии качая головой.

– Неужели?! Ты – сын Игнациуса?! Но… Нет, это невозможно!

– Когда-то твой Повелитель отдал приказ убить меня.

Гоблин помолчал, обдумывая услышанное.

– О, так у нас еще и личные счеты, оказывается, – гоблин криво усмехнулся. – Поверь, даже если бы тогда не появилась твоя взбалмошная мать, я бы не убил тебя. У Игнациуса и без того стало плохо с головой, когда Ирсин его бросила. Лишившись сына, он бы совсем свихнулся… Нет, нам он был нужен живой и в здравом рассудке.

Гоблин теперь с интересом смотрел на Сторма.

– И как же тебя занесло сюда, мальчик? С той нашей встречи минуло много тысяч лет!

– Я не помню. Забыл даже свое имя…

– Увы, оно мне тоже было неизвестно, – с издевкой сказал гоблин. – Но память вернется. О, тебе предстоит узнать очень много интересного. То-то твой учитель полуэльфишка удивится.

– Удивится чему?

– Тому, чего он в упор не видит. Для своей магии ты черпаешь силу Хаоса. И Хаос щедро позволяет тебе это. Очень интересно, с чего бы? Должно быть, тысячи лет назад я упустил что-то существенное.

– Но учитель говорил, что детей не посвящают служению…

– От твоего полусумасшедшего отца можно было и не такое ожидать, – гоблин пожал плечами. – Разговор затягивается, а мне пора давать деру, пока иберийские ублюдки не вернулись. Не сомневайся, еще свидимся.

И он, развернувшись, действительно побежал что есть духу. Через несколько мгновений он уже скрылся в лесу. Сторм остался один. Из оврага послышался топот копыт.

– Хвала Хедину, с тобой все в порядке! – произнес Гарлин, подъехав к Сторму. – Когда мы достигли тупика, решили, что злодей все-таки умудрился проскользнуть мимо нас.

– Значит, нашлась лазейка в овраге, – Даир сплюнул, зло посмотрел куда-то на вершины предгорий. – Прощай, почтенный Гарлин! Пусть справедливые боги хранят твой путь.

– И твой, почтенный Даир!

Иберы уехали. А Сторм тронул учителя за плечо.

– Я пропустил его, учитель, – едва слышно признался юноша. – Он проскользнул мимо вас. Сказал, что любой, кто убьет, сам станет Черным пастухом. Что за тысячи лет его жизни никто не посмел… Я не оправдываюсь, учитель. Я просто почувствовал, что это так и есть.

Долгое время Гарлин молчал, хмурился.

– Даже у такого, как он, должно найтись слабое место, – произнес маг. – Может быть, в Ордене Равновесия что-нибудь об этом знают… Хотя вряд ли… Они давно бы изловили его и уничтожили. Надо поискать среди древних свитков в библиотеке Тартесса. Поспешим же! Мне не нравятся эти повторяющиеся встречи… Он больше ничего не говорил тебе, Сторм?

– Нет.

Гарлин в упор посмотрел на ученика, но юноша вынес пристальный взгляд учителя. Они тронули изнуренных зноем лошадей. Впору было бы остановиться где-нибудь в тени, переждать пару часов, но маг решил добраться до реки.

Предгорья остались за спиной. Потянулась равнина. Сначала сухая, с редкими островками оливковых и пальмовых рощ. Потом, ближе к реке стали появляться заливные луга, пестрые лоскуты полей и садов, поселения турдетан. Почуяв воду, лошади ускорили шаг. И уже вскоре припали губами к живительным струям. Гарлин и Сторм спешились, умылись, напились вкусной чистой воды, наполнили фляги. От реки веяло приятной прохладой, разгонявшей дневной жар. Гарлин послал Сторма за едой в деревню, расположенную на берегу всего в тысячу футах от них. Маг стащил с ног сандалии, опустил ноги в воду. Задумался, глядя на стремнину. Вскоре вернулся Сторм. Протянул учителю купленную у турдетан еду.

– Ну как? – спросил Гарлин с улыбкой.

– Они тут говорят на тартессийском.

Маг кивнул.

– До Тартесса уже недалеко. Пара дней, и будем там.

– А где же эльфы?

– К вечеру доберемся до Зачарованного моста. Но заезжать в леса не будем, не до этого сейчас.

Они два часа поспали и поехали дальше вдоль реки. От воды веяло приятной прохладой.

Землю незаметно окутали сумерки, когда они подъехали к каменной арке, расположенной у самой воды. Серые, полупрозрачные камни украшал лиственный орнамент с тонкой вязью эльфийских рун. Здесь у арки на песчаном откосе торчало несколько пальм. Зато на противоположном берегу в синеве вечера можно было разглядеть удивительно высокие, с густыми кронами деревья, которые больше нигде в Иберии не встречались. А то и на всей Альтерре. С противоположного берега доносилось пение ночных птиц.

Всего в десяти футах от арки располагался выложенный из таких же серых камней очаг. Внутри каменного круга лежали сухие дрова. Гарлин спешился, разжег костер заклятьем, сел на песке, дожидаясь. Сторм тем временем напоил и накормил лошадей.

– Когда они придут? – спросил юноша, закончив ухаживать за Атласом и Айей и вглядываясь в дальний берег.

Вокруг сгустилась темнота, но там словно задержался вечер. А может, где-то в глубине волшебного леса горели неведомые фонари.

– Думаю, скоро. Этот очаг разжигают только тогда, когда нужна встреча с эльфами. Достань пока наши деревья. Как они там?

– Растут. Что с ними еще будет? – Сторм улыбнулся.

Он снял со спины Атласа небольшую коробку, раскрыл. Внутри было около десяти тоненьких, покрытых мягкой нежной хвоей деревцев.

– То-то бы Ульпиан удивился. Ты ведь не сказал ему?

– Нет, учитель.

Сторм бережно прошелся пальцами по верхушкам. Год назад он забрался на крышу гарлинового дома и обнаружил, что древесина драгоценного кедра проросла. Среди разросшихся кустов лаванды из крыши торчало несколько тоненьких стволов деревьев. Позже они пустили корни в нанесенную на крышу ветром землю. Зная Ульпина, Гарлин ничего не сказал ему об этом. Иначе и эти деревья когда-нибудь стали бы материалом для кораблей. И маг решил отвезли ростки эльфам. Те бы достойно позаботились о деревьях.

На реке поднялся легкий, прозрачный туман. Подувший ветер закрутил белесые завитки в арки, растянул над ними белесую дорожку.

– Учитель! – Сторм с восхищением смотрел, как из струй тумана складывается изящный арочный мост, как повисает над водой, подобный удивительному облаку.

Из волшебных лесов вынырнула одинокая фигура и направилась по мосту к ним. Гарлин поднялся и уже через миг крепко пожал руку подошедшему эльфу.

– Давно мы не виделись, Гарлин, – улыбнулся Перворожденный.

– Не так уж и давно по твоим меркам, Сигилнир.

– Кто твой юный спутник? – Эльф осекся, внимательно глядя на Сторма. – Так странно… Вроде и не юный… Словно его глаза видели нашу землю еще до Разлома.

– Это вряд ли… – засмеялся было Гарлин, но эльф остановил его жестом.

– Твой спутник со мной согласен. По глазам вижу.

Гарлин чуть растерялся, увидев, что его эльфийский друг насторожился.

– Сторм мой ученик, Сигилнир.

– Неужели?

– Может, дашь мне сначала рассказать? – Гарлин нахмурился.

– Прости, – Сигилнир кивнул, но так и не отвел взгляда от Сторма.

Юноша почувствовал себя неловко. Он понял, что Перворожденный разглядел в нем то, что увидел и рыжий гоблин. Гарлин тем временем посвятил Сигилнира в события пятнадцатилетней давности.

– А еще на груди у него был знак Хаоса, – добавил эльф.

– А ты его вывел своими травами, думая, что излечил от этого «недуга»… Но когда сила Хаоса внутри…

Пальцы Сигилнира сжали рукоять меча.

– Сила Хаоса? – слабо спросил Гарлин.

Маг, конечно, предвидел, что такое может быть, но все же надеялся, что все будет иначе.

– Я не служу Хаосу, – произнес негромко, но твердо Сторм.

– А та сила внутри тебя, разве она не приказывает тебе?

Сторм в изумлении воззрился на эльфа.

– Это всего лишь сила, и не более. Мой учитель чтит Хедина. Он и меня научил его чтить. И я знаю, что Хаос – зло.

Теперь Сигилнир стоял несколько смущенный его словами.

– Детей не посвящают Хаосу, – сказал Гарлин.

– Но его посвятили… Хотя, вероятно, и против его воли. Я не знаю, что думать. Ни в словах, ни в душе твоего ученика нет дурных помыслов…

– Я прекрасно знаю об этом. Он не враг нам. Мы едем в Тартесс, Сигилнир. В Ордене Равновесия, уверен, смогут помочь Сторму.

– Это лучшее решение, – согласился эльф. – Однако уверен, тебя к нам привело не это?

– К сожалению, здесь мы проездом. Завезли тебе небольшой подарок – деревца никийского кедра.

– Ты шутишь? Эти безрассудные купцы уничтожили все свои леса ради холодного металла. Теперь их земли превратились в пустыню, а сами они вынуждены искать более гостеприимные берега.

– Эти деревья не из Никии. Мой дом пророс ими.

– Твой дом?! – воскликнул Сигилнир и рассмеялся. – Все же сильна в тебе эльфийская кровь, мой друг!

– А нашел их Сторм, пересадил и ухаживал за ними. Им чуть больше года. Но это ты и сам видишь.

Сторм протянул эльфу коробку с деревцами. Эльф чуть помедлил, но все же взял, провел над ними ладонью и благодарно кивнул.

– Каждое из них станет великим деревом. Каких даже в Никии не видели… Есть ли еще какие-нибудь новости с побережья?

– И не только с побережья.

Гарлин рассказал о том, что карфаги собираются захватить Тартесс, о том, что они видели Черного пастуха и храм Хаоса. Эльф помрачнел.

– Новая война очень многое изменит, – заметил он. – Тартесс может и не выстоять. Карфаги с одной стороны и служители Хаоса – с другой. И выиграет не тот, кто сделает первый ход, а кто сделает правильный ход.

– Ты говоришь загадками, Сигилнир.

– Возможно. – Эльф слабо улыбнулся и посмотрел на юношу. – Прости меня, Сторм, что так негостеприимно встретил тебя. Пока ты чист душой. Но сила, заключенная в тебе, подобна дурной болезни. Никогда не позволяй ей взять над собой верх – тогда ты сохранишь себя. И, будем надеяться, в Ордене что-нибудь придумают.

– Спасибо, Сигилнир.

– Мне надо спешить – передать новости и поскорее подарить дом этим деревьям, – эльф положил руку на плечо магу. – А вам надо торопиться в город. Если что, Гарлин, ты и твои друзья всегда найдут у нас пристанище. Не забывай об этом.

– Спасибо, но надеюсь, до этого все же не дойдет.

Сигилнир покачал головой.

– Ты еще сам не осознаешь, какие несешь вести. До встречи, друг!

Эльф ушел по мосту, скрылся в волшебных лесах. Мост растаял. Гарлин и Сторм устроились у очага на ночлег. А утром с первыми лучами солнца они уже продолжили путь. Легкий речной туман рассеялся, и перед их взорами открылась широкая речная долина, щедро расцвеченная зеленью садов и полей. И среди них на горизонте у самой полосы моря лежал огромный город. У Сторма защемило в груди – он узнал эти крепостные стены. Спустя тысячи лет они мало изменились. Разве что каменную кладку во многих местах заменили на новую. У юноши возникло чувство, что когда-то в этом городе с ним произошло что-то важное. Но вспомнить он не мог.

– Еще час пути, и будем там, – улыбнулся Гарлин. – Не тревожься, все будет хорошо.