Текст книги "Вторжение в земли Призрака"

8. Бертрам

Гиймо без всякой радости снова расположился в одной из келий монастыря. С ним поселился и наставник. Комнатушка была вроде той, в которой они жили в прошлый раз: простая, чистая, с двумя койками, столом, стульями и ванной. Разница заключалась в том, что теперь Гиймо поселили не в южном крыле, откуда открывался вид на горы. После летнего побега внешние фасады оказались для него под запретом.

Окно нынешней комнаты, расположенной на втором этаже, выходило во внутренний двор, окружённый галереей с арками, где любили прогуливаться и беседовать колдуны. Напротив красовались тяжёлые ворота монастыря.

Как и тогда, Гиймо было очень одиноко. Наставник постоянно отсутствовал. И немудрено: для атаки на Призрака отобрали тридцать могущественнейших колдунов Гильдии, а руководить ими предстояло именно Кадехару…

Монастырь Гифду, штаб Гильдии, бурлил. Гиймо постоянно сталкивался в коридорах со множеством спешащих колдунов. Геральд, главный по компьютерам, приветствовал его рассеянным кивком. Старый Кадван, отвечавший за спортивный зал, тоже не мог уделять мальчику много времени. Единственным, кого, казалось, радовали его посещения, был Эжен, ведавший монастырской почтой, который в эти дни был завален огромным количеством посланий.

Мальчика сильно задело, что его не привлекли к подготовке экспедиции. Чтобы развеять тоску и разочарование, Гиймо подолгу сортировал письма, потом шёл в библиотеку. Он не боялся коридоров, где только «говорящие камни» с рисунками указывали направление. Монастырь был огромным как на поверхности, так и под землёй, и коридоры его, похожие один на другой, образовывали настоящий лабиринт. Ученики, попадавшие сюда в первый раз, постоянно сбивались с пути, пока не открывали секрет «говорящих камней».

В то утро Гиймо надолго задержался в разделе библиотеки, посвящённом Миру Ненадёжности. Летом, готовясь к побегу, он тоже провёл тут много времени: ни один том на полках не был обойдён его вниманием!

Потом мальчик стал читать об истории Гифду в просторном зале исторической библиотеки. Выяснилось, что монастырь построили за пятьсот лет до Даштиказара, столицы Ис, а ведь городу уже тысяча лет…

Следующую остановку Гиймо сделал в библиотеке природы, украшенной чучелами зверей. Здесь он посмотрел фильм про чаек. Выходя из зала, мальчик столкнулся со спешившим куда-то колдуном.

– Ой, простите!

– Ничего страшного. Но в следующий раз будь поосторожнее.

Гиймо с интересом рассматривал незнакомца, поправлявшего воротник рубашки. Его плащ выглядел совсем новым. Это был юноша лет шестнадцати с длинными зачёсанными назад волосами, среднего роста, но с развитыми мышцами.

Тёмные глаза глядели насмешливо, губы, казалось, навсегда застыли в ироничной усмешке. Говорил он дерзко и – редкость в стране Ис – носил козлиную бородку и жидкие усики.

– Вы новичок? Никогда прежде вас здесь не встречал, – сказал Гиймо.

– Я тоже вижу тебя впервые, – отвечал молодой колдун с нескрываемым сарказмом. – Ничего удивительного: ты ведь так мал!

– Внешнее впечатление бывает обманчиво, – парировал Гиймо, совершенно не обижаясь на заносчивость молодого колдуна. – Взять хотя бы Шарфалака, Великого мага: с виду могущественный колдун, а на деле – старая развалина!

Незнакомец оторопел, а придя в себя, расхохотался и дружески хлопнул мальчика по плечу.

– Да ты нахал! И шутник! Ты, часом, не тот самый Гиймо, о котором кругом говорят?

– Надеюсь, вы верите не всем разговорам…

– До сих пор верил. Хотя и приходилось слышать, что ты огромен как медведь, а твои глаза мечут молнии… Впредь не буду таким доверчивым!

– В недоверчивости тоже лучше не переусердствовать, – сказал Гиймо. – Медведю я, понятное дело, уступаю, но вот насчёт молний…

– Брось, меня ты не одурачишь. И перестань говорить «вы», а то я чувствую себя стариком! Я Бертрам. – Он протянул Гиймо руку.

– Очень рад, очень рад… – проговорил Гиймо, подражая Геральду, встретившему его в первый раз, летом, именно этими словами.

– Перестань! Между прочим, Геральд – мой… Словом, я пять лет учился у него колдовству.

– Целых пять? А я думал, плащ Гильдии можно заработать за три года.

– Что за времена! То ли дело седая старина… – шутливо промолвил Бертрам. – Просто Геральд – садист, ужасно придирчивый. Не то что Кадехар, который с тобой нянчится…

– Не верю! – отрезал Гиймо совершенно серьёзно, ошеломив свежеиспечённого колдуна. – Лучше скажи правду.

– Правда, юный самонадеянный ученик, состоит в том, что я обладаю всеми качествами, необходимыми великому колдуну. Но Геральд считал меня… слишком безрассудным! Он твердил это все пять лет. Беспечный щенок – вот как он меня называл!

– Почему же он передумал?

– Испугался, что я его в конце концов покусаю!

– Не пытайся отделаться шуточками, – сказал Гиймо, глядя ему в глаза. – Со мной это не пройдёт.

Бертраму на мгновение показалось, что этот мальчишка – наставник, а сам он – ученик. Юноша передёрнул плечами, отгоняя неприятную иллюзию.

– С какой стати мне оправдываться перед таким юнцом?

– Не знаю, – ответил Гиймо, невинно моргая. – Может, из-за того, что Геральд и я – единственные, на кого не действует твоя заносчивость.

– Час от часу не легче! – простонал Бертрам. – Несносный мальчишка!

Давно уже Бертрам никому не позволял себя отчитывать. Но странное дело: ему почему-то совсем не было обидно.

– Ладно, согласен, – уступил он. – Но давай условимся: если дошло до откровенности, сперва заключим дружеский пакт. Дай руку…

Гиймо без колебаний протянул руку. Бертрам достал из сумы кусочек тисового угля и начертил знак дружбы на своей и его ладони. Они крепко пожали друг другу руки, соединив рисунки.

Но Гиймо не унимался.

– Теперь, когда мы по-настоящему сдружились, ответь: почему Геральд передумал и позволил тебе принести клятву колдуна?

– Просто я пообещал, что буду разумным, – ответил Бертрам, подмигивая.

У Гиймо мелькнула догадка, что над ним насмехаются, но ответить он не успел. Беседу прервал Эжен. Количество почты так возросло, что он не мог обойтись без помощи Гиймо. Пришлось проститься с Бертрамом, договорившись встретиться за ужином. Следуя за Эженом в голубятню, где располагалась монастырская почта, мальчик думал о том, что благодаря знакомству с молодым колдуном его жизнь в Гифду может стать не такой скучной.

9. Дерзости

В столовой обитатели монастыря, не желавшие насыщаться в своих кельях, собирались группами за деревянными столами. Колдуны и ученики подходили к стойке, где повар накладывал каждому сколько угодно еды на любой вкус.

Бертрам и Гиймо сели за один стол. Рядом с ними ужинал колдун из дальнего уголка страны Ис, приехавший в Гифду с учеником, который взирал на всё удивлённо распахнутыми глазами.

Слопав целиком большую порцию курицы с горошком, Бертрам наклонился к Гиймо.

– Сейчас такое увидишь!

С помощью мудры он вызвал Локаз, графему в форме крючка, используемую во всех процессах роста, и направил её на кресло главного эконома Гифду, сурового бородача. Кресло тут же выросло на метр, вознеся здоровяка над столом.

– Кто это сделал? Кто?! – завопил эконом.

Соседи поспешили помочь ему спуститься, стараясь не расхохотаться.

Бертрам сидел с опущенной головой, пряча улыбку. Колдун из провинции и его ученик, наоборот, не спускали глаз с разгневанного бородача.

Гиймо был ошарашен.

«Невероятно! – думал он. – Прямо незрелый озорник, только начинающий учиться на колдуна! Как Геральд допустил, чтобы он надел плащ мастера?»

– Это месть старому ворчуну за придирки, – шёпотом объяснил Бертрам. – Пошли, чего тут плесневеть…

Гиймо колебался, но, заметив недобрый взгляд главного эконома, поспешил за новым другом. После давней истории с ложными «говорящими камнями», которые он изготовил из папье-маше, из-за чего целая колонна новичков отправилась в подземную прачечную, мальчик превратился для интенданта чуть ли не во врага.

– Я считал, что нельзя обращать волшебство во вред другим колдунам, – признался Гиймо, оставшись с Бертрамом наедине.

– Беспрекословное подчинение – это скучно, – проворчал тот, отбрасывая назад волосы. – И кстати, если о тебе рассказывают правду, то ты и сам так считаешь!

Гиймо ответил не сразу. Он помнил, что остаётся учеником, а Бертрам – по крайней мере официально – уже настоящий колдун.

– Возможно, ты прав. Но всё-таки бедняга эконом…

– Ничего ему не сделается! Он заслужил, чтобы его проучили. И довольно об этом. Ступай за мной, я покажу тебе кое-что по-настоящему занимательное.

– Да? Что теперь?

– Ты слишком любопытен. Скоро сам увидишь.

И Бертрам, расправив плечи, зашагал по коридору. Гиймо задумчиво шёл следом. Ему не давал покоя акцент колдуна – такого он никогда не слышал.

– Скажи, Бертрам, ты из какой области Ис?

Немного поколебавшись, тот ответил:

– Из настоящей дыры, как и ты. Ис состоит из одних глухих дыр. Называются они деревнями…

– Ты увиливаешь от ответа. Я предупреждал, со мной это не пройдёт.

– Из деревушки Жаггар в Золотых горах. Доволен?

Бертрам ускорил шаг. Было видно, что он рассержен. Гиймо огорчённо закусил губу. Эту деревушку разорили полчища орков Призрака незадолго до того, как рыцари Ветра отбросили их обратно в Мир Ненадёжности. Видимо, среди трупов, найденных на пепелище, находились родители и друзья Бертрама…

Гиймо догнал молодого колдуна.

– Прости, Бертрам. Мне очень стыдно. Я…

– Ничего. Что было, то было, мы бессильны это изменить.

Вскоре Бертрам пришёл в себя и снова нацепил маску высокомерия. Однако Гиймо был даже рад, что тот стал прежним. Внезапно Бертрам приложил палец к губам. Они бесшумно приблизились к приоткрытой двери, ведущей в большой зал.

Внутри Кадехар и другие колдуны, отобранные для наступления на Призрака, без остановки делали выразительные жесты и принимали сложные позы.

– Чем они заняты? – спросил Гиймо, живо заинтересовавшийся редким зрелищем.

– Учатся пользоваться графемами Мира Ненадёжности. Они ведут себя там по-особенному…

– Знаю! – перебил Гиймо. – Я призвал там Турсаз и развязал теллурический узел!

Бертрам посмотрел на ученика колдуна с новым интересом.

– Недаром Геральд говорил, что такого сильного Онд, как у тебя, он в жизни не встречал!

– Мэтр Кадехар говорит то же самое, – скромно подтвердил Гиймо. – Но моей заслуги в этом нет, я таким родился.

– Это называется везение! Будь у меня хоть половина твоей волшебной силы, я, с моими-то способностями, стал бы самым могущественным колдуном Гильдии!

«Как он задаётся!» – в очередной раз удивился Гиймо. Наглость Бертрама его скорее забавляла, но самомнение не могло не сердить.

– Гордыня – тяжкий грех, – не удержался он.

– Это не гордыня, а истинная правда! – взвился Бертрам. – Я блестящий колдун, можешь поверить!

– Подвигать стул в столовой – не такое уж мастерство. Бертрам, я останусь твоим другом, только если ты перестанешь хвастаться. Я знаю, о чём говорю. Очень опасно забывать, что осторожность…

– …и смирение – главные девизы колдуна! Хватит проповедей, а? Я наслушался их от своего учителя.

– Может, и наслушался, но не вник, – строго проговорил Гиймо. – Если бы ты пережил, сколько я, то не спорил бы. С Вирд шутки плохи!

На это Бертраму нечего было возразить. Перед Гиймо, дрожавшим от волнения, он опять почувствовал себя маленьким и ничтожным. Юный ученик колдуна уже приобрёл зрелость настоящего волшебника. Видать, он и впрямь повидал немало ужасов, иначе не повзрослел бы раньше времени…

– Хорошо, – уступил Бертрам. – Ты прав. Есть вещи, над которыми не стоит смеяться.

Гиймо радостно улыбнулся.

– Не совсем так, – сказал он, подмигивая. – Смеяться можно над чем угодно, но с презрением надо быть осторожнее.

Тут Кадехар заметил, что они стоят за дверью, и положил конец их философской беседе, властно велев удалиться. Друзья беспрекословно подчинились.

10. Украденный урок

Гиймо не спалось. Он беспокойно ворочался, не находя подходящей позы. Кровать учителя всё ещё пустовала. Видимо, Кадехар по-прежнему работал с колдунами в том зале, на который Гиймо и Бертрам набрели вечером.

Почему наставник не пригласил Гиймо на эти занятия? Зачем упускать такую редкую возможность обучить его новым премудростям?

Подушка казалась неудобной, горячей, Гиймо задыхался. Конечно, мэтр Кадехар знает, что делает. Он уже объяснял: они слишком быстро продвигались по пути постижения волшебства. С другой стороны, вдруг Гиймо не хватит знаний, чтобы совладать с собственной силой… Он ещё покрутился под одеялом и вдруг сел. У него созрело решение: снова спуститься и заглянуть в зал. Хотя бы одним глазком!

Мальчик оделся и, взяв свечу, бесшумно выскользнул из комнаты. С отчаянно бьющимся сердцем он крался по коридорам, замирая на каждом повороте. Если бы в этот поздний час его поймал главный эконом, Гиймо никак не смог бы оправдаться. Оставалось загораживать ладонью язычок пламени, которое чересчур ярко озаряло потолок, и уповать на удачу. К счастью, было уже слишком поздно для нежелательных встреч.

Скоро он добрался до приоткрытой двери. Из щели проникал свет. Гиймо, затаив дыхание, заглянул внутрь.

Все собрались вокруг Кадехара. Видимо, происходил разбор занятия. Было заметно, как они утомлены. Худой и нервный колдун, закутанный в плащ, говорил:

– Предположим, на меня напал сам Призрак или кто-то из его сообщников…

– В таком случае надо побыстрее сотворить молитву… – пошутил кто-то из колдунов.

Раздались смешки. Чувствовалось, что всем нужна разрядка.

– Продолжай, Ульрих, – подбодрил худого Кадехар.

– Мой вопрос вот о чём: что лучше защитит в Мире Ненадёжности от вооружённого или волшебного нападения – Броня Эльхаз или Шлем Страха?

Гиймо прислушался. Эльхаз, пятая графема магического алфавита, разрешала неразрешимые ситуации и отпирала замки. Гиймо никогда не чувствовал в ней защитной силы…

– Отличный вопрос, – сказал Кадехар. – Как вам известно, Эльхаз может защитить, когда её употребляют в виде гальдра или локка. Броня Эльхаз – один из самых удобных способов защиты. Даже в Мире Ненадёжности…

Кадехар встал, чтобы его было лучше видно.

«Локк? Что ещё за штука? – удивился Гиймо. – Надо спросить у Бертрама!»

– Броня Эльхаз, – продолжил Кадехар, сопровождая слова жестом, – куётся из шести Эльхаз подряд в гальдре. Это относится и к Миру Ненадёжности, и к стране Ис, но с учётом новых форм, принимаемых там графемами. Сначала представим себе мысленно, потом нарисуем в воздухе или начертим вокруг себя шесть Эльхаз. Заклинание при этом не меняется: «Властью Эрды и Кари, Ринд, Хир и Лож, Эльхаз впереди, Эльхаз сзади, Эльхаз слева, Эльхаз справа, Эльхаз сверху, Эльхаз снизу, Эльхаз, защити меня! Алу!»

Кадехар, начертив в пыли символы и произнеся магические слова, тут же оказался окружён невидимой стеной силового поля. Несколько колдунов для наглядности постучали по ней пальцами. Гиймо восторженно замер.

– Эта защита нам хорошо знакома, – промолвил кто-то. – Но будет ли она действовать там, куда мы отправляемся?

– Да, – ответил Кадехар, стирая графемы, нарисованные на полу, и вместе с ними защитное поле. – Но при условии, если вы правильно начертите Эльхаз Мира Ненадёжности! Это непросто. Поэтому советую: пока полностью не овладеете тамошними графемами, не рассчитывайте полностью на защиту Эльхаз, не надевайте Шлем Страха.

– Но ведь Шлем могущественнее Брони! – удивлённо возразил рослый колдун. Тёмный плащ был ему короток.

– Так-то оно так, – отвечал Кадехар, – но воспользоваться им труднее. Объясняю: Шлем Страха появляется при сочетании восьми графем Эльхаз в локке. Для этого рисуют над головой или чертят под ногами восемь Эльхаз так, чтобы получилась звезда, каждый конец которой увенчивается трезубцем. Таким образом мы получаем новую графему под названием Эгишжамур, более сильную благодаря своей неповторимости и более плотную, чем шесть Эльхаз в гальдре Брони… Но если хотя бы одна Эльхаз из восьми окажется исполнена неверно, не сработает весь локк. Иначе с Бронёй: даже если будет неверно исполнена одна из шести Эльхаз, гальдр сработает, пусть и не в полную силу.

В подтверждение своих слов Кадехар изобразил в воздухе при помощи мудры один пригодный Шлем Страха и один непригодный, одну безупречную и одну неполноценную Броню. Гиймо, приникший к щёлке, старался ничего не упустить в этом потрясающем уроке.

– Значит, Кадехар, – уточнил Ульрих, – вы советуете в Мире Ненадёжности предпочитать гальдр, а не локк?

– Да, мой совет таков: выбирайте то, что проще! Гальдр всегда проще локка… Что ж, друзья, время уже позднее. Если мне позволено дать вам ещё один совет, то он тоже прост: ступайте спать! Завтра нас ждёт тяжёлый день.

Его слова были встречены гулом одобрения. Колдуны потянулись к выходу, обсуждая последний урок Кадехара – единственного из всех, кто уже бывал в страшном мире, который им предстояло для себя открыть…

Гиймо, услышав, что Кадехар прощается с колдунами, сразу побежал в комнату. Он не всё понял в подслушанном уроке. Но и этого было достаточно, чтобы перед ним открылись новые перспективы. Недостающие сведения он где-нибудь почерпнёт – либо с помощью наставника, либо без неё!

Кадехар бесшумно зашёл в комнату и лёг, стараясь не разбудить ученика. Он и не догадывался, что тот не смыкал глаз! Гиймо старательно воспроизводил в памяти всё, что увидел и услышал. Сон сморил его ещё не скоро.

11. Перед выходом

На следующий день Гиймо, бродивший по монастырю в поисках Бертрама, столкнулся с запыхавшимся Кадваном.

– Целый час за тобой бегаю! – проворчал старик.

– В чём дело? – спросил мальчик.

– Кадехар ждёт тебя. Выход назначен на завтра. Напоследок он хочет с тобой побеседовать.

– Вы за мной посылали, учитель? – Гиймо влетел в комнату, где его ждал Кадехар.

– Да. Мне удалось добиться маленькой передышки. Воспользуемся ею, чтобы поработать!

– Почему вы исключили меня из подготовки, учитель? – спросил ученик с упрёком.

– Скоро придёт и твой черёд готовиться к столкновению с неприятелем, – сухо ответил Кадехар. – А пока наслаждайся свободой! К тому же готовиться можно по-разному. Твоё дело – это подготовка к тому, чтобы стать колдуном.

Гиймо сделал вид, что согласен, и изобразил внимание.

– Чем займёмся сегодня?

– Будем учиться фиксировать графемы.

Колдун извлёк из сумы причудливый кинжал – короткий, с узким лезвием – и протянул Гиймо.

– Это ристир, нож гравёра. Он служит для фиксирования графем. Ещё его можно воткнуть в горло врагу, если не успеешь призвать на помощь графемы. Но не будем отвлекаться от главного…

– Какая прелесть! – воскликнул Гиймо, восторженно разглядывая кинжал.

– Главное его достоинство – удобство. Когда ты выкрикиваешь, шепчешь, чертишь графемы в воздухе, они быстро испаряются. Чтобы продлить их действие, надо их закрепить. Вот зачем их выгравировали на двери монастыря и на Дверях Двух Миров. Что ж, бери ристир и рисуй на полу графемы за номерами один, два, три, пять, восемь, десять, одиннадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, двадцать два и двадцать три…

Гиймо схватил кинжал и начертил на полу графемы, выбранные наставником.

– Феху – добыча грабителей, Уруз – рыжая корова, Турсаз – великан и шип, Редху – колесница Нертуса, Вуньо – знамя и путь, Нодхиз – искра и рука, Исаз – Сияющая и стекло, Эйхваз – старое дерево и двойная ветвь, Пертро – стаканчик с костями, Эльхаз – предок и лебедь, Ингваз – богач и гвоздь, Дагаз – свет зари и сумерек… – бормотал Гиймо, воспроизводя очертания графем.

– Хорошо, – произнёс Кадехар, довольный точными движениями ученика. – Так же закрепляется гальдр. Слушай внимательно: каждая графема, как тебе известно, имеет один или несколько смыслов. Когда их призывают – голосом или жестом, в воздухе или на какой-то поверхности, – действие их оказывается простым и прямым. Гальдр собирает графемы, и результат получается более сложным. Например, чтобы пройти в Дверь между мирами, одной графемы путешествия недостаточно. Мало и графемы сообщения между вселенными. Ещё хуже послужит графема сцепления. Если по отдельности бомбардировать Дверь мыслями: «У меня есть средство передвижения, я хочу ехать», «Желаю установить сообщение между мирами», «Останемся вместе», то в Мир Ненадёжности не попасть. А вот если сплести всё это в осмысленную фразу, то получится нечто вроде: «У меня есть средство передвижения, я хочу ехать, причём вместе, для этого требуется установить сообщение». Тогда попадёшь в Мир Ненадёжности. При условии, что не забудешь одну из трёх графем своего гальдра.

Гиймо покраснел. Наставник намекал на ошибку, которую он допустил летом, открывая Дверь… Впрочем, Кадехар не думал над ним насмехаться, а просто напоминал, как важна осторожность при обращении с графемами.

Вскоре колдун поднялся, чтобы уйти. Он явно был удовлетворён понятливостью ученика. Но мальчик потянул его за рукав.

– Прошу вас, учитель…

– Да, Гиймо.

– Я слыхал про локки… Что это?

– От кого ты о них слышал?

Немного помявшись, Гиймо выпалил:

– От Бертрама!

Кадехар с сомнением покачал головой.

– Я собирался изучить с тобой эту часть звёздной магии позже, – сказал он. – Но раз уж ты заговорил о ней, я отвечу, не вдаваясь в подробности. Это сложная материя, пока тебе ни к чему…

Колдун снова сел.

– Помимо гальдра существует другой способ связывать вместе графемы, называется он локк. Гальдр сплетает и объединяет графемы, составляет из слов фразу. А локк сплавляет и смешивает графемы, создавая новое слово. Гальдр соединяет возможности, которые, таким образом, дополняют друг друга. Локк смешивает эти возможности, создавая новую… Трудновато?

– Да, учитель, – признался Гиймо.

– Представь графемы маленькими камешками. Твоя волшебная цель – разбить стеклянную перегородку, за которой ты сидишь, как пленник. Использовать одну графему – всё равно что бросить в неё один камешек. Если стекло тонкое, то есть цель твоя проста, хватит, возможно, и единственного камешка… Ты следишь за моей мыслью?

– Очень внимательно, учитель.

– Теперь представь толстую перегородку. Одним камешком тут не справиться. Придётся составить гальдр, то есть взять горсть камней и швырнуть в стекло. Этого может хватить. Но если стена по-настоящему толстая, маленькие камешки будут отскакивать от неё. Я понятно объясняю?

– Понятнее не бывает, учитель!

– Какой хитрец! Ладно, продолжим… Как же достичь цели? Ты создаёшь локк: берёшь несколько маленьких камешков и превращаешь их в увесистый булыжник! Как кусочки теста, которые можно слепить в один большой ком. Запустив в стекло одним здоровенным камнем, а не кучей маленьких, ты скорее его разобьёшь! Таков принцип локка, отличающий его от одиночной графемы и от гальдра. Понял?

– Понял, – подтвердил Гиймо.

Он ликовал. Наставник сам всё растолковал! Теперь в его распоряжении целая связка ключей, остаётся пустить их в дело.

– Представь, какие перед тобой откроются возможности, когда я закончу твоё обучение! – продолжал Кадехар. – Владея двадцатью четырьмя графемами звёздного алфавита и основными заклинаниями, ты сможешь творить собственное колдовство! Смешение, сочетание, призыв, начертание в воздухе или где угодно ключей Вирда – всё будет в твоей власти! Только никогда не забывай, что…?

– Что колдун должен соблюдать осторожность и смирение.

– Вот именно! И помни предостережения из «Поэмы мудрости обучающихся колдовству»: «Умеешь ли ты рисовать?..»

– …«Умеешь ли толковать? Умеешь раскрашивать графемы? Умеешь ли их испытывать? Умеешь спрашивать? Умеешь жертвовать? Умеешь предлагать? Умеешь задумывать? Лучше не спрашивать, чем слишком много жертвовать; дар всегда вознаграждается. Лучше не предлагать, чем задумывать слишком много…»

– Отлично, Гиймо! А теперь прощай. Мне надо торопиться.

– Учитель…

– Слушаю тебя, Гиймо.

– Прошу вас, будьте там осторожны!

– Обещаю, мой мальчик.

У Гиймо наворачивались слёзы, но он совладал с собой, чтобы не опозориться перед обожаемым наставником. Мальчик помахал колдуну рукой и устремился в столовую, где встречался с Бертрамом.