Текст книги "Космический марафон"

И тут же оказался один на один с мохнатым клубком, который стал бешено метаться вокруг меня, пытаясь то охватить одной из своих петель мои руки, то оплести ноги и свалить на пол. В нем было столько энергии, что он, наверное, мог бы целую неделю без остановки крутить динамо-машину. Эта тварь была настолько скользкой и юркой, что я никак не мог справиться с ней. И только когда я уже с ужасом начал понимать, что, кажется, здорово переоценил свои силы, Кли Янг просунул в шлюз свое могучее щупальце, ухватил моего противника за бока, раз двадцать шмякнул его о металлический пол и вышвырнул через все еще не закрытую дверь наружу.

Даже не потрудившись выразить ему благодарность, я сграбастал фонарь, выхватил излучатель и в два прыжка соскочил по лесенке на землю. В трех или четырех ярдах от шлюпки по земле катался Уилсон, бешено отбиваясь от двух клубков подвижных, как ртуть, веревок. Похоже, его противники пытались сосредоточиться на двух вещах одновременно, как марсиане, однако у них это не совсем получалось. Они пытались прижать Уилсона к земле и в то же время ввести в заблуждение возможных его спасителей. Уилсон все им испортил тем, что, бешено отбиваясь, постоянно отвлекал их и они оказались не в состоянии сделать его невидимым для остальных.

Их катающиеся по земле тела то появлялись, то исчезали, как будто на экране, где изображение возникает и пропадает. Пару секунд я их видел. Потом не видел. Затем они снова появлялись на прежнем месте. Я аккуратно прицелился и выстрелил как раз в тот момент, когда они в очередной раз стали видны, перерезав петлю, которую уже затянуло вокруг шеи Уилсона. Затем по лестнице скатился Кли Янг, отшвырнул меня в сторону и бросился в драку.

Он, конечно, лучше всех годился для этого дела. Полностью игнорируя визуальную игру «А вот мы есть, а вот нас нет», он раскинул щупальца по всему полю боя и сгреб всех участников сразу, удерживая их могучими присосками. Потом отделил зерна от плевел, случайно заехав при этом Уилсону по уху. Одним щупальцем он закинул несчастного почти на середину лестницы, в то время как другие два его щупальца неутомимо колотили незадачливых гипнотизеров о землю. Колошматил он их довольно долго и пару раз даже сменил темп ударов, давая понять, что спешить ему некуда. В конце концов он поднял всех в воздух и шмякнул друг об друга. К тому времени визуальные фокусы уже давно кончились. Бедные жертвы Кли определенно больше не собирались выдавать себя за то, чем не были. Наконец он зашвырнул их куда-то далеко за деревья.

После этого он поднялся вслед за мной по лестнице, втиснулся в люк, запер дверцу и загерметизировал шлюпку. Я отправился на нос сказать Эмброузу, что теперь все на борту готовы к взлету, корабль герметичен и можно взлетать.

Макфарлейн скрючился возле Эмброуза в маленькой рулевой рубке и по радио разговаривал с катером:

– Что значит, вы собьете нас, если мы взлетим первыми? Ответ из катера гласил:

– Если вы собираетесь вернуться на «Марафон», мы должны прибыть туда раньше вас.

– Почему?

– Потому что список паролей у нас и вам придется нам их назвать. Откуда мы знаем, кто вы такие?

Нахмурившись, Макфарлейн ответил:

– Да, да, все верно, но давайте взглянем на это дело с другой стороны. – С какой еще стороны? – Ведь у вас-то, ребята, вообще не было никаких паролей. Откуда же наши на «Марафоне» будут знать, кто вы такие?

– Но мы ведь не покидали катера, – с негодованием отозвался голос.

– Ха! – усмехнулся Макфарлейн, испытывая какое-то извращенное удовольствие от этого спора. – Но у вас нет доказательств!

На другом конце помолчали, затем возразили:

– Ведь те шестеро согласились вернуться на катер? А не вернулись. Вы говорите, что они у вас на шлюпке, но у вас тоже нет доказательств!

Оглянувшись через плечо, Макфарлейн взревел:

– Ну-ка поговорите с этими недоумками, сержант. Объясните им, что вы все действительно здесь целые и невредимые.

Очевидно, его услышали и на катере, поскольку голос оттуда сразу резко спросил:

– Это вы, сержант? Назовите ваш пароль!

– Нани-фани, – с облегчением выпалил я.

– А кто еще с вами на борту?

– Мы все.

– Потерь нет?

– Нет.

Задумчивая пауза, затем:

– Ладно, мы возвращаемся. Вы следуйте за нами и приземляйтесь только после нас.

Макфарлейн, которому, видимо, не понравилось, что ему отдает распоряжения человек, стоящий на служебной лестнице гораздо ниже его, взорвался:

– Слушай, ты! Я не намерен исполнять твои приказы!

– Еще как намерены, – возразил кто-то еще, по-видимому ничуть не обескураженный. – Потому что катер вооружен, а ваша шлюпка – нет. Только попробуйте не подчиниться – и увидите, что мы с вами сделаем. А капитан нас за это еще и расцелует в обе щеки!

Сраженный справедливостью последнего замечания, Макфарлейн выключил радио яростным толчком большого пальца и, усевшись, молча уставился куда-то в пространство. Полминуты спустя темноту впереди нас прорезала алая полоска выхлопа стартующего катера. Мы следили за тем, как огненная струя исчезает где-то на высоте десяти тысяч футов, затем я схватился за ближайшие поручни – как раз в тот момент, когда Эмброуз включил двигатели и поднял шлюпку в воздух.

Вопреки ожиданиям, наше возвращение никакой паники не вызвало, хотя на корабле и пытались решить, те ли мы, за кого себя выдаем. Я бы даже не удивился, если бы меня подвергли серии тестов, имеющих целью доказать мою абсолютную и непререкаемую принадлежность к роду человеческому. Отпечатки пальцев, анализы крови и так далее. Но они свели все к гораздо более простой и короткой процедуре. Все, что нам предстояло сделать, – это подняться на борт и ненадолго задержаться в шлюзе, пока Эл Стор осматривает нас.

Оказавшись внутри «Марафона», мы сразу поняли, что корабль готов к немедленному старту. Надолго оставаться здесь никто не собирался. Отправившись в умывальную, я долго отмывал руки от присохшей слизи. Она липла к рукам, воняла и, казалось, не давала мылу мылиться. Затем я на скорую руку проверил оружейную и нашел, что все в полном порядке. Если вскоре нам предстояло стартовать, то после старта нужно было сделать довольно многое, и я решил пока разузнать последние новости у Стива или кого-нибудь, кто не прочь поболтать. Не пройдя и пары ярдов по коридору, я встретил Джепсона и зловеще усмехнулся:

– Так ты, значит, все еще жив! Что случилось?

– Меня захватили в плен, – мрачно сказал он.

– Подумаешь! Ты к этому, наверное, уже привык.

Он фыркнул и заметил:

– Я бы привык, если бы каждый раз это происходило одинаково. Меня убивает разнообразие способов.

– Ну и как же получилось на сей раз?

– Да мы с Пойнтером тащились по лесу. Откололись от остальных, но были совсем недалеко от корабля. Пойнтер вдруг заметил, или ему показалось, что заметил, будто на земле валяется нечто вроде металлического украшения, и остановился, чтобы подобрать его. И, как он утверждает, его рука сомкнулась на пустом месте.

– А потом?

– А потом кто-то треснул его по кумполу, пока он стоял нагнувшись. Я слышал, как он упал, обернулся. И могу поклясться, что видел, как он стоит и держит что-то в руке. Ну я, конечно, тоже подошел посмотреть – и… бам!

– Короче, с тобой поступили точно так, же.

– Да. Пойнтер говорит, что его стукнуло дерево, но я что-то не верю. Я пришел в себя, обнаружил, что связан по рукам и ногам и что рот у меня заткнут пучком травы. Меня тащили по кустам какие-то два скользких чудовища. – Он скорчил гримасу. – Нет, их надо было видеть!

– Я видел, – заверил я. – Но поначалу они были в масках.

– Потом они бросили меня и приволокли Пейнтера, упакованного точно так же. А сами побежали обратно к кораблю – видно, за следующими клиентами. Мы лежали там совершенно беспомощные, до тех пор пока не увидели свет фонарей, вспышки излучателей. Потом было много шума, и поисковая партия наконец нашла нас. Ребята говорят, что прикончили с полдюжины штуковин, которые показались бы им самыми обычными деревьями, если бы не Эл Стор. Он расхаживал вокруг и показывал, в какие стрелять.

– Старый верный фотоглаз, да? – Что-то вроде того. Наше счастье, что он оказался на борту. Плохо бы нам пришлось, если бы мы стали расхаживать вокруг, принимая все за чистую монету.

– Наверняка против этого что-нибудь изобретут, – успокоил я. – Недаром же они доят из меня налоги, которые идут на потребу головастым ребятам в лабораториях. Я не намерен шляться по космосу и подставлять голову. Если они хотят получать и дальше мои заработанные потом и кровью бабки, пускай соорудят мне какой-нибудь проволочный шлем или еще что-нибудь для защиты от всякой там телепатии.

– Да уж, тем, кто высадится здесь после нас, проволочные шлемы еще как понадобятся, это точно! – подтвердил он и отправился дальше.

Стива я нашел в радиорубке, где он грыз сухари, и спросил его:

– Как дела? Если, конечно, знаешь. А ты у нас всегда все знаешь, ушастый.

– А ты разве еще не в курсе? – отозвался он. – Ну конечно же нет. Ты у нас никогда ничего не знаешь, безмозглый.

– Ну ладно. – Я привалился к косяку. – Разминка окончена. Давай рассказывай.

– Стартуем, как только все окажутся на борту и Макналти соберет все отчеты.

– Так быстро? Но ведь мы здесь считай и дня не пробыли.

– А ты еще хочешь послоняться? – Он с любопытством посмотрел на меня.

– Конечно, нет!

– Я тоже. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем скорее я получу свой замечательный пухлый конвертик.

– Но мы ведь почти ничего не узнали, – возразил я.

– А вот капитан считает, что мы узнали все необходимое, – парировал он. Положив ноги на край стола с аппаратурой, он устроился в кресле поудобнее и продолжал: – Какие-то умники там, на Земле, выбирают планету, просто закрывая глаза и бросая стрелку в карту звездного неба. Потом они говорят, что здесь вполне может существовать разумная жизнь и что мы обязательно должны слетать и проверить. Все, что мы должны установить, так это правильно ли стрелка попала в цель и что это за разумная жизнь. А мы теперь и то, и другое знаем точно. Поэтому с чистой совестью можем возвращаться домой, пока нам не открутили головы и не выпустили кишки.

– Я полностью с тобой согласен, только хочется кое-что от себя добавить, – сказал я. – И это кое-что можно выразить всего в двух словах: «Я завязываю!»

– Да-да! Как же! Ты и в прошлый раз говорил то же самое. – Может, и говорил, но… Корабль взревел. Я пулей бросился к себе, пристегнулся и кое-как ухитрился пережить взлет. Видно, я никогда не привыкну к тому, как «Марафон» взлетает и садится, даже если мне придется пройти через это тысячу раз. У меня есть тайное желание как-нибудь залучить Флетнера на борт и показать ему, что такое на самом деле его любимое детище.

Мы отлетели уже на двадцать миллионов миль, когда в дверь оружейной просунул голову Бэнистер и спросил:

– Слушай, а чего это Мак так разговаривал со мной, когда я был в шлюпке? Будто ему уж и вообще ничего сказать нельзя.

– Я, конечно, не уверен, но вполне возможно, что желание затеять свару ему внушили. Старый принцип «разделяй и властвуй» в переводе на наш язык. Правда, фокус не сработал, поскольку Мак оказался слишком цивилизованным человеком, чтобы дойти до крайности.

– Хм! А я об этом не подумал. – Он ошалело почесал в затылке. – Ну и хитрые же твари!

– По мне, так даже слишком. – Согласен. Я с ужасом думаю: вдруг кому-то из них удалось пробраться на борт? Представляешь, каково в этой консервной банке знать, что кто-то из ребят вовсе не тот, за кого ты его принимаешь, а узнать, кто есть кто, невозможно.

– Твою идею можно развить дальше и гораздо более интересно, – сказал я, поскольку сам много раз думал над этим. – Но только если хочешь сам себя перепугать до полусмерти.

Он как-то странно улыбнулся, полупонимающе-полувстревоженно, и закончил:

– Знаешь, я скорее буду бояться наших паукообразных умников.

С этими словами он удалился, а я продолжал заниматься своими делами. После того как он упомянул о марсианах, я тоже начал думать о них – об этих снабженных щупальцами существах, более чуждых нам, чем кто-либо еще. Но мы как-то сжились с ними, и даже когда кто-нибудь из них погибал, мы начинали тосковать по нему. Да, марсиане были отличными ребятами. Все очень их любили. И никто не боялся.

Тогда что же значило это странное замечание Бэнистера? И что это за неуверенная кривая усмешка? Похоже, он старался привлечь мое внимание к каким-то противозаконным делишкам, которые имеют место в марсианском отсеке, где они отдыхают от слишком плотного для них воздуха. Убежденность, что так оно и есть, становилась все сильнее и сильнее, пока я наконец не бросил все и не отправился посмотреть на марсиан своими глазами.

От того, что я увидел, заглянув в небольшое смотровое отверстие, волосы у меня на голове встали дыбом. Шайка мерзавцев с Красной Планеты, как обычно, сгрудилась вокруг шахматной доски. Только Саг Фарн дрых в углу. С одной стороны за доской сидел Кли Дрин, уставившись своими блюдцевидными глазищами на доску. Я обратил внимание, что он играет белыми.

А напротив него из здоровенного клубка черных веревок вдруг высунулся отросток, коснулся черного слона, но так и не подвинул его. Марсиане с облегчением вздохнули, как будто случилось что-то необычайное.

Ого-го! Больше смотреть я не собирался. И отправился на нос, причем так быстро, что металлические пластины на моих подошвах иногда высекали искры. Поворачивая за угол, я столкнулся с Элом Стором, идущим мне навстречу. Ощущение у меня было такое, что я с разбега врезался в гранитную скалу. Он схватил меня мощными руками и взглянул, как всегда, горящими глазами:

– Что-нибудь случилось, сержант?

– Еще бы! – Я проверил, действительно ли его хватка по-прежнему такая же стальная, чтобы увериться в том, что он на самом деле старый добрый Эл Стор, а не очередной обман зрения. После этого я, задыхаясь от быстрого бега, выпалил: – Они на борту!

– Кто?

– Эти склизкие, отвратительные гипнотизеры. Во всяком случае, один из них. Он сейчас дурит головы марсианам.

– Как это?

– Втирает им очки, сидя за шахматной доской.

– Сомневаюсь, – ровным голосом и совершенно невозмутимо сказал он. – У него бы просто не хватило времени изучить игру.

– То есть?.. – я недоуменно уставился на него. – Так ты знаешь, что он здесь?

– Конечно. Я ведь сам его поймал. А потом Кли Морг выпросил его у меня, заявив, что из их отсека ему нипочем не сбежать. И это святая истинная правда, хотя клянчил он его у меня вовсе не поэтому.

– Нет? – Я был окончательно сбит с толку. – А почему же?

– Неужели никак не догадаться? Ты же знаешь этих ребят. Они надеются, что сумеют обыграть существо, которое вроде бы двигает одну фигуру, а на самом деле ходит совершенно другой. – Он немного помолчал. – Это значит, что им придется продумывать все вероятные ходы и относиться к тому, который они видят, лишь как к одному из логически возможных. Это привнесет в игру новую остроту и сделает ее гораздо более захватывающей.

– Ты и в самом деле так считаешь?

– Конечно.

Тут я сдался. Эта шайка с Красной Планеты одержима игрой, а Эл, очевидно, способен понять их и даже потворствовать им в этом. В один прекрасный день он и сам может победить на марсианском чемпионате и стать обладателем отвратительной чаши мерзкого цвета и отталкивающей формы, которую я не согласился бы поставить возле своего кресла-качалки даже в качестве плевательницы.

Тоже мне завоеватели космоса! Все они просто сумасшедшие, как вы и я!