Текст книги "Твои сладкие губы"

Глава 6

Возбуждение, бродившее в крови Рассела, мигом улеглось, стоило ему войти в квартиру и увидеть Шона, лежащего на диване перед телевизором. Согнутые ноги касались стены, перед носом стояла целая чашка картофельных чипсов. Крошки были разбросаны по дивану и полу, словно кто-то топтался по остаткам еды, превращая ее в труху. Шон смотрел «MTV», врубив звук на полную мощность. Какой-то придурок в узких джинсах и драной майке скакал по сцене, размахивая микрофонной стойкой.

Один вид Шона взвинтил Расселу нервы. Безделье брата постоянно напоминало ему о его несостоятельности в качестве воспитателя трудного подростка. Обязанности родителей, погибших несколько лет назад в аварии, легли на плечи старшего брата, у которого даже не было возможности, как следует оплакать родных. Тринадцатилетний парень с невыносимым характером, словно нарочно вел себя так, будто именно Рассел виноват во всех его неприятностях.

В общем, Рассел не справлялся. Шон носил из школы двойки и с трудом переходил из класса в класс. Он сквернословил почище Говарда Стерна и боролся с любой попыткой ограничить свою свободу. И борьба эта была направлена против старшего брата.

– Привет, братишка. – Расс сбросил с ног ботинки, увешанные комьями снега, прямо на ковер цвета детской неожиданности.

Шон даже на него не взглянул.

– Домашнее задание уже сделал? – предпринял Рассел еще одну попытку разговорить брата. Это был своеобразный ежедневный ритуал. Расс спрашивал, Шон врал, а затем тащил из школы очередную «пару».

– А нам ничего не задавали.

Шон сделал звук еще громче, словно пытаясь заткнуть старшего брата.

– Дай-ка поглядеть твой дневник, – потребовал Рассел.

Это была идея классного руководителя Шона – записывать все задания в дневник, чтобы нерадивый ученик не мог отлынивать от их выполнения.

Шон пожал плечами, даже не повернув головы:

– Я оставил его в классе. Все равно ведь ничего не задали. Зачем тащить домой лишнюю макулатуру.

У Рассела снова начало давить виски. Он знал, что брат лжет, но совершенно не представлял, что с этим делать. Все его знания о подростках сводились к мудреным фразам «переходный период» и «полный нигилизм», смысл которых был весьма туманным. В возрасте Шона Рассел никогда не вел себя так вызывающе и почти никогда не врал. Но в те времена еще были живы родители.

Рассел почесал нос, потоптался на месте и снова почесал нос. После этого он решил отложить войну с братом на другой день и почувствовал гигантское облегчение.

На пороге лежали несколько писем и свежая газета – Шон не удосужился встать и поднять их. Подхватив конверты, Рассел принялся их проглядывать.

– Я закажу тебе пиццу на ужин, а потом ты пойдешь к соседям. У меня планы на вечер.

Шон наконец соизволил на него взглянуть. Он даже повернулся на бок и нахмурил брови.

– Чего? Не, приятель, так не пойдет!

– Пойдет, приятель, – передразнил Рассел. – Это вопрос решенный. Ты идешь к Марии Родригес и ее дочери.

Соседи частенько выручали Рассела и соглашались приглядеть за Шоном. Мария помогала дочери растить ее двухлетнего сына. Семья нуждалась, поэтому полицейский платил Марии за присмотр, и это устраивало их обоих. Иной раз он сильно засиживался на работе, и его беспокоило, что в столь поздний час брат может шататься по улицам, рискуя нарваться на неприятности.

– Мне не требуется нянька! Я ненавижу ходить к Родригесам. Там воняет, как в столовке, а Мария постоянно бьет меня по рукам, если я матерюсь. – Шон был так возмущен, что сел на диване и принялся яростно жестикулировать, не обращая внимания на хруст чипсов под своим задом.

– Как-нибудь переживешь, – процедил Рассел. – И тебе придется здесь пропылесосить. К твоему сведению, это я разрешил Марии бить тебя по рукам, когда ты материшься. Как только научишься прикусывать вовремя язык, никто тебя и пальцем не тронет.

– Это издевательство над подростками! – возмущенно бросил Шон и сунул в рот пригоршню чипсов. – Я пожалуюсь на тебя в службу надзора над сиротами. Нет, я сдам тебя копам!

– Коп как раз стоит перед тобой, так что не зарывайся. – Рассел вырвал чашку с чипсами из рук брата.

– Отдай немедленно! – Шон дернул чашку на себя. В результате почти половина чипсов очутилась на ковре.

Рассел выругался сквозь зубы. Ему было не по силам заставить Шона делать домашние задания или отучить материться, словно грузчик, но чипсы он все-таки отвоевал. Хоть и с большими потерями.

Шон надулся и снова вытянулся на диване.

– И что у тебя за планы на вечер? Новое дело?

Прежде чем автокатастрофа так сильно изменила жизни обоих, братья любили проводить время вместе. Они были очень дружны, несмотря на разницу в семнадцать лет. Они болтались в выходные по городу, играли в компьютерные игры, обсуждали футбольные матчи и последние фильмы, а порой и девчонок. Шона интересовало все, что было связано с полицейскими расследованиями, так что Рассел частенько докладывал брату о последних событиях в участке.

Если бы только было можно повернуть время вспять! Рассел хотел, чтобы Шон перестал видеть в нем тюремщика, и вспомнил о тех вечерах, которые они проводили вместе.

– Нет, это не связано с работой. Я иду ужинать с другом. – Рассел надеялся, что ужином встреча не ограничится.

Шон иронично поднял брови и скривился:

– Что? С другом? Ой, умоляю, не притворяйся! Значит, я должен сидеть с малолетним крикуном, а ты снова нырнешь в постель к какой-нибудь смазливой девице! Это нечестно!

Крыть Расселу было нечем. Видели бы родители, как сильно мучаются оба их сына, они точно никогда не попали бы в ту злополучную аварию.

– Знаешь что, Шон… не твое дело, куда я собрался этим вечером. Могу я раз в столетие встретиться с женщиной?

Шон мрачно покосился на брата, встал с дивана и потащился в спальню. Смотреть телик ему расхотелось.

– Значит, ты можешь… раз в столетие… а я обязан всю жизнь играть по чужим правилам. Ходить в школу, торчать в соседской квартире! Это несправедливо!

– А кто тебе сказал, что "жизнь справедлива? – сказал Рассел брату, направившемуся в спальню. – И что-то я не заметил, чтобы школа была тебе в тягость. Ты же ни черта там не делаешь!

Ответом был хлопок двери.

Расс побрел в кухню за пивом, убеждая себя, что он ни в чем не виноват.

Тогда отчего на душе неспокойно и гадко?

Он бросил на кухонную стойку письма и поставил чашку с недоеденными чипсами. Открыв холодильник, уставился на упаковку молока.

– Тяжело быть взрослым, – пожаловался он ей.

Замигала лампочка дверного звонка, и Лорел ощутила приступ паники. Пришел Рассел! А на ней даже брюк нет! Не самый удачный костюм, если она не хочет казаться сексуально озабоченной. Да и возникнуть на пороге в одних трусах будет странно.

Лорел уже битых полчаса не могла решить, какие брюки выбрать. Выбор осложнялся тем, что Рассел ни словом не обмолвился, куда именно ее ведет. Девушка мучительно перебирала гардероб, пока не остановилась на черных трусиках с лифчиком, зато никак не могла решить проблему с одеждой. Разве что та светлая кофточка…

Настойчивое мигание лампочки положило конец сомнениям. Лорел схватила черную юбку, вариант с которой изначально отвергла как скучный. Она влезла в юбку ужом, торопливо застегнула молнию, подняла с пола черные шнурованные сапоги на шпильке и понеслась к лестнице. Прыгая по ступеням, девушка пыталась одновременно натянуть сапоги. На последнем пролете она споткнулась и едва не влетела в дверь лбом.

Кое-как завязав шнурки, она сдула со лба прядь волос, торопливо оправила юбку и распахнула дверь.

– Привет. – Она нервно улыбнулась Рассу.

Он был одет так же небрежно, как и в прошлый раз, но это лишь добавляло ему привлекательности.

Правда, сейчас бейсболка отсутствовала, являя взгляду густую каштановую шевелюру, похоже, только что вымытую. Ей тоже следовало надеть джинсы, чтобы контраст был не столь ярким.

– Ты выглядишь потрясающе, – сказал он, окинув Лорел оценивающим взглядом.

– О, спасибо. – Девушка почувствовала себя лучше, заметив одобрение в его глазах. Рассел смотрел нахально, словно прикидывая, как именно будет ее раздевать. Лорел стало жарко. Соски проступили под светлой кофточкой.

Это не укрылось от Рассела, и он едва заметно улыбнулся. Возможно, именно в этот момент он думал, удобно ли ее грудь уместится в его ладонях.

– Сначала я хотел заказать ужин на дом, но такой красоте грех пропадать. Твой наряд достоин ресторана. – Рассел вошел в дом и закрыл дверь. – Впрочем, я снова передумал. Останемся здесь. Не хочу, чтобы на тебя пялился кто-то, кроме меня.

Он деловито снял куртку, невзначай коснувшись плеча девушки рукой, но Лорел не отступила, наслаждаясь его близостью. У нее взмокли ладони, пальцы мелко тряслись, и пришлось спрятать их за спину.

– Останемся здесь? – повторила девушка, не зная, что делать.

– Разумеется. Отсюда ближе до постели, ведь так?

– Ка… кажется, да. – Она слегка покраснела, чувствуя, как нарастает во всем теле тепло.

– Значит, остаемся. – Рассел отбросил куртку прочь, и она упала прямо на пол.

Лорел хотела ее поднять и повесить хотя бы на перила лестницы. Она наклонилась, когда Рассел коснулся ее ягодиц. Да-да, вот так, без предупреждения! И это было очень осторожное прикосновение, этакое движение ладони по спине вниз, а затем легкое сжатие.

Девушка замерла с курткой в руках, выпрямилась, но не отшатнулась.

– Ты дотронулся до моей… – Она смутилась и опустила глаза.

– Я просто хотел привлечь твое внимание. Хотел сказать, чтобы ты не беспокоилась о куртке, она не помнется.

– В таком случае ты должен был коснуться руки, – пролепетала Лорел. На самом деле она не возражала и против более интимных прикосновений.

Рассел пожал плечами.

– Твой зад был ближе, чем твоя рука. – Он шагнул к ней и развернул к себе. У Лорел перехватило дыхание. Она прижалась поясницей к перилам. – К тому же твоя юбка так и кричит «Я скрываю прекрасную попку! Коснись меня!». Я не мог устоять.

Ну вот, а она-то считала юбку скучной! Лорел несмело улыбнулась. Рассел провел пальцами по ее плечу.

– Как насчет китайской?

– Китайской? – Ей пришло в голову, что он говорит о какой-то особой (возможно, извращенной) ласке.

– Китайской кухни. Ты любишь китайскую кухню? Сделаем заказ на дом, если ты не против.

Лорел была не против. Больше того, ей хотелось вообще пропустить этап с ужином и сразу перейти к делу, до такой степени ей не терпелось. Жар спустился вниз и теперь тлел между ног, словно намекая, что она давно готова… да, именно к сексу.

Они, целуясь, вломятся в ее спальню, распахнув дверь настежь, завалятся на кровать. Лорел будет стаскивать с Рассела рубашку, обнажая крепкие мышцы, а потом…

– Э-э, я согласна. Но звонить придется тебе. У мамы есть справочник, там должен быть номер китайского ресторана. Он лежит на кухне. – Девушка неопределенно махнулa рукой в сторону. Если бы только мать знала, чем она занимается, оставшись дома одна! Вернее, с мужчиной. Малознакомым мужчиной.

– Конечно, я позвоню. Проводи меня на кухню.

Лорел направилась через холл к одной из дверей. Она ступала осторожно, опасаясь споткнуться на высоких каблуках и растянуться прямо на глазах потенциального любовника. Ей не так уж часто приходилось надевать обувь на шпильке.

Рассел шел сзади, не отрывая голодного взгляда от ее аппетитной попки. На небольшом столике в кухне стояла банка с пишущими принадлежностями, лежали несколько блокнотов, частично исписанных, связка ключей, справочник и рекламные буклеты из нескольких ресторанов. Лорел вытащила из стопки буклет с меню «Китайского домика» и протянула Расселу.

Он забавно смотрелся в ее кухне, огромный и мужественный среди абсолютно женской обстановки. На Рассе была зеленая рубаха, сидевшая очень плотно, темные поношенные джинсы с оттопыренными карманами, в которые, похоже, складывалось много мелочей, в высоких черных ботинках, видавших лучшие дни. На одном колене джинсы были так вытерты, что ткань была готова треснуть.

Прошло шесть лет со смерти отца, и строгая кухня постепенно утратила сдержанность. Здесь появилось много воздушных деталей, вроде легкого тюля вместо жалюзи, десятков ваз и вазочек с живыми цветами, горшочков с зеленью, расписных тарелок и чашек. Когда-то здесь был элегантный пол из черных и белых плиток, но мать Лорел сменила его на нежный терракотовый паркет.

Да и весь дом изрядно преобразился. В кабинетах стояли какие-то легкомысленные фигурки и плетеные корзинки, стены украсили керамические рамки для фото с цветочками и шишками, резные подсвечники.

Рассел никак не вписывался в подобный дизайн, и это казалось забавным.

– Что будешь есть, Лорел? – Он изучал меню. – Свинину в кисло-сладком соусе или лучше курицу с ростками сои?

– Блюдо номер семь. – Девушка ткнула пальцем в одну из строчек. – Курица с белой фасолью. А что будем пить? Вино? Или пиво? – В холодильнике стояло несколько бутылок пива, оставшихся еще с какой-то вечеринки, которую устраивала мать для старых подруг.

Лорел казалось, что Рассел скорее согласится на пиво, нежели на вино, и она не ошиблась.

– Тогда пиво. – Он огляделся, заметил телефон на стене и снял трубку.

Лорел вынула из холодильника бутылку ледяного «Хайнекена» и открыла ее.

Доставать стаканы или не нужно? Впрочем, какая разница? Девушка поставила бутылку перед полицейским и села на высокий стул. Рассел говорил по телефону, его губы двигались, и в этом было нечто очень сексуальное. Изгиб рта был таким деловым, чуть надменным.

Ей нравилось читать у Расса по губам. Она разбирала почти каждое слово, что случалось далеко не со всеми ее знакомыми. Некоторые люди произносили слова невнятно, словно жевали вязкую кашу, губы были поджаты даже во время разговора, и Лорел приходилось постоянно переспрашивать собеседников. Рассел говорил неторопливо и четко, словно никуда и никогда не спешил. Следить за его губами было приятно… и очень волнующе.

Испугавшись, что ее мысли вновь приняли опасное направление, девушка бросилась наливать себе вина. Она успела выпить полбокала, когда Рассел закончил разговор.

– Заказ привезут через пятнадцать минут.

– Отлично. – Они смотрели друг на друга.

– Я достала тебе пиво. – Лорел неловко придвинула к нему бутылку. Взволновавшись, янтарная жидкость вспенилась, по горлышку потекли белые язычки. Девушка смущенно встряхнула намокшей рукой.

– Спасибо. – Рассел перехватил руку Лорел, которую она собиралась убрать и вытереть. Прежде чем она запротестовала, он слизнул пену с каждого из пальцев.

И не просто слизнул! Рассел поочередно взял каждый пальчик себе в рот и нежно пососал. В ответ у Лорел заныло в груди и между ног. Губы переместились к запястью, язык осторожно лизнул кожу. Девушка чувствовала, как сильно стучит ее сердце, по спине и плечам побежали мурашки.

Господи, как же давно к ней не прикасались мужские губы и руки! Ее первому парню было девятнадцать, они были ровесниками, неопытными, торопливыми. На фоне того мальчишки Рассел казался зрелым мужчиной, знающим, сильным и уверенным в себе.

Его зубы чуть прикусили кожу Лорел, послав новую волну мурашек путешествовать по ее телу. Он все делал не спеша, хотя наверняка знал, какой вулкан бурлит в ее крови.

Рассел потянул девушку к себе, губы коснулись плеча, шеи, скользнули к губам. Ее веки отяжелели, ресницы трепетали, мешая видеть его лицо.

– Мне продолжать? – спросил Рассел. В уголке его губ играла улыбка, пальцы погладили шею Лорел под волосами, отчего она едва не зажмурилась.

Девушка кивнула, и он притянул ее лицо к себе. Поцелуй был легким, игривым, многообещающим. Она ответила, позволяя ласкать свои губы, пока поцелуй не стал более настойчивым и торопливым. Язык скользнул к зубам, словно ища вход, и Лорел открыла рот, впуская. Из-под ресниц она видела, что глаза Рассела закрылись, словно он целиком отдавался процессу. Ее грудь прижималась к его груди, и она чувствовала, как ходит ее грудная клетка, соски отвердели до болезненности В голове царил какой-то туман, который вращался, пульсировал, спутывая мысли. Лорел сама не заметила, как притянула Рассела к себе, желая более плотного прикосновения.

Между ног у него все было твердым, словно за тканью джинсов скрывался металлический стержень. Рассел схватил ее за волосы, губы, словно обезумев, впивались в ее рот, оставляя легкий пивной привкус. Это пьянило, дурманило. Лорел запустила пальцы в волосы Расса, коснулась колючей щеки. Мужской щеки. Так близко от ее лица впервые за столько лет! Рассел подхватил ее под ягодицы, чуть приподнимая, сладкое давление между ног усилилось.

Неужели это происходит на самом деле? Лорел и не пыталась бороться с туманом в голове. Она боялась, что в любой момент может проснуться и обнаружить себя лежащей в собственной постели, одинокой и всеми забытой. Нет, только не это!

Рассел отступил к кухонной стойке, не отрываясь от губ Лорел, увлекая ее за собой. Теперь его ладонь забиралась под кофточку, искала грудь. Девушка, не слыша себя, застонала, запрокинув голову. Она была смущена и изумлена силой собственных эмоций. Возбуждение тлело в ней с того самого момента, как Рассел пересек порог ее дома, но не шло ни в какое сравнение с тем неистовством, которое охватило ее теперь. Да-да, ее трясло от желания, словно тело жило своей жизнью, подчиняя себе разум. Лорел чувствовала, что может кончить от одних только прикосновений, прямо на семейной кухне.

Губы Рассела уже целовали ее грудь, прямо через ткань, зубы покусывали, и в тело словно впивались острые иголочки. Лорел целиком пронизывали жаркие молнии, метя в основном куда-то между ног. Не замечая, что делает, Лорел слегка задрала юбку, чтобы было удобнее раздвинуть ноги и теснее прижаться к выпуклости на джинсах Рассела. Затем она начала тереться об эту выпуклость, заставляя его стискивать зубы и зажмуривать глаза. Он снова подхватил ее под попу, прижимая, направляя.

Кажется, она стонала в голос, но это не имело никакого значения.

Ладони Рассела скользнули ей под юбку, в то время как губы продолжали ласкать грудь сквозь ткань, уже влажную и частично прозрачную. Лорел вцепилась ему в рубашку, едва не ломая ногти. Пальцы уже гладили кружево трусиков, мокрое, словно только что из стиральной машинки. Когда указательный палец сдвинул ткань в сторону и коснулся ее нежной плоти, Лорел поняла, что вот-вот испытает сильнейший оргазм в своей жизни.

Рассел сходил с ума от возбуждения, но в то же время подмечал каждую мелочь, творящуюся с Лорел. Ни одна женщина не ответила ему с подобной страстью. Девушка вела себя инстинктивно, словно животное, терлась, стонала, отдаваясь его ласкам. Кажется, она даже не сознавала, что делает. Между ног у Лорел все набухло от желания, палец скользил во влаге, влажной уже была вся ладонь Рассела. Ему хотелось вонзиться в эту влагу, войти так глубоко, насколько это возможно, тискать ее ягодицы с исступлением, до синяков. И одновременно с тем хотелось просто смотреть, наблюдать, как Лорел извивается, жадно хватает ртом воздух, трется о него, готовая вот-вот кончить. Рассел вовсе не собирался ласкать Лорел в кухне, это случилось само собой. И даже целуя ее, он не планировал лезть ей под юбку. Но, сделав это и нащупав мокрые от возбуждения трусики, он уже не мог остановиться. Ему страстно захотелось дотронуться, узнать на ощупь, ласкать со всей изощренностью.

Впрочем, в этот раз Лорел и не требовалась особая изощренность. Она чувствовала, что оргазм близко, когда пальцы Рассела только забрались ей между ног.

Он жадно заглядывал ей в лицо, ловил оттенки эмоций, наслаждался удовольствием, которое она испытывала. Два его пальца скользнули внутрь, в манящую глубину, Лорел хрипло застонала и задрожала всем телом, а потом забилась в сладких конвульсиях. Глаза девушки заметались под веками, мелькнули белки, и Рассел улыбнулся, довольный этим зрелищем. Губы Лорел были припухшими, алыми, кофточка частично расстегнута, из ажурного черного лифчика выглядывал один сосок, ноги раскинуты в стороны, юбка задрана почти до талии. Восхитительное в своем бесстыдстве зрелище.

– Ты великолепна, детка, – сказал Рассел, едва девушка открыла глаза.

Она ответила не сразу, в глазах стояла пелена. Осознав, что только что произошло, Лорел смущенно зарделась.

– Этот оргазм… так неожиданно…

– Не для меня. – Он и пришел лишь затем, что бы увидеть, как она кончает.

Таких женщин, как Лорел, нужно снимать во время секса на видео, подумалось Расселу. Далеко не у каждой такое открытое и прекрасное лицо во время оргазма.

Лорел опустила глаза и отступила назад, покачнувшись на высоких каблуках. Раздался звонок в дверь, под одним из кухонных шкафчиков замигала лампочка.

– Господи, доставка! – испуганно охнула девушка.

– Я приму заказ, – усмехнулся Рассел, который был по-прежнему одетым.

Он осторожно поцеловал Лорел и поправил сбившуюся с плеча кофточку. Она механически дернула подол юбки, вид у нее был растерянный. Расс направился в сторону коридора в поисках лестницы вниз и едва не заблудился в непривычно огромном особняке, свернув куда-то не туда. Пришлось возвращаться сквозь гостиную и искать другой путь.

– Чертов музей, – сквозь зубы выругался Рассел. Он был по-прежнему возбужден, поэтому быстро спровадил разносчика, вознаградив его непомерно щедрыми чаевыми, а затем вернулся в кухню. Есть в гостиной, в которую до этого угодил по случайности, он не стал бы ни под каким предлогом. Еще не хватало уронить кусок свинины в специях на персидский ковер нежно-абрикосового оттенка! Конечно, по его понятиям кухня тоже не подходила для того, чтобы там крошить и создавать беспорядок, но в ней хотя бы не было ковра, так что вандалом он себя не чувствовал. Поставив коробочки с едой на кухонную стойку, Рассел огляделся.

Да, здесь во всем была заметна женская рука. Дорогая мебель, шкафчики со стеклянными дверцами, за которыми угадывались силуэты многочисленных баночек и фарфоровой посуды, бесконечное множество цветов. Букетов было столько, словно кухню собирались снимать для каталога по флористике. Даже странно, что в подобном помещении кто-то мог пользоваться ресторанной едой, доставляемой на дом. В картонных коробках и бумажных пакетах!

Расселу было неловко на этой безупречной кухне. Не то чтобы он считал собственную кухню пределом мечтаний, с дурацкими оцарапанными столешницами и покрытой копотью и брызгами жира стенкой у плиты, но в доме Лорел все было каким-то чересчур… идеальным. Впрочем, слава Богу, что он не привел девушку к себе. Она бы наверняка скончалась от приступа брезгливости.

Меж тем Лорел сидела за столом и смотрела в огромное окно на заснеженный двор. Вдалеке, за белыми сугробами, маячили густые кусты, укутанные свежим снегом. На столе уже были расставлены тарелки на полотняных салфетках, из жестяного ведерка торчало горлышко бутылки. Пиво, которое Рассел так и не прикончил, было налито в стакан.

Девушка повернула голову и как-то нервно улыбнулась. Расс принялся открывать коробочки с едой.

Похоже, Лорел была смущена. Это было заметно по рукам, аккуратно лежащим на столе, сведенным вместе коленям, прямой напряженной спине. Рассела позабавили эти колени, сдвинутые словно затем, чтобы никогда больше… не раскидывать ноги в стороны перед мужчиной. Ему хотелось сделать так, чтобы Лорел расслабилась, хотелось, не глядя, швырнуть китайскую еду в холодильник и увлечь девушку в спальню. Увлечь затем, чтобы доказать: стесняться нечего. Он мысленно покачал головой. Похоже, ему потребуется больший такт, чтобы Лорел преодолела смущение. Он действовал слишком быстро, слишком напористо. Что с того, что она стонала от страсти и была совершенно мокрой там, между ног. В отличие от него, уверенного в себе медведя, она руководствуется не только желаниями тела, но и доводами разума, ставшего косным за годы воздержания. Н-да, он свалял дурака, это очевидно. Рассел неторопливо высыпал горячий рис из бумажного пакетика на тарелку и заговорил как ни в чем не бывало:

– Надеюсь, ты голодна? Мне одному не под силу одолеть такое количество еды. Забавно: эти пакетики кажутся крохотными, а на блюдо всегда вываливается не меньше килограмма снеди. Просто диву даюсь этим китайцам! Как они проделывают такой фокус?

Лорел засмеялась, хотя смех вышел несколько натянутым.

– Расскажи мне об этом доме, – попросил Рассел. – Как я понял, Уилкинсы переехали сюда в пятьдесят седьмом? Как же вышло, что в особняке живете только ты и мать? Твои родители разведены?

Он хотел, чтобы девушка переключилась на какую-нибудь нейтральную тему и забыла о неловкости.

Она подтолкнула свою тарелку под очередной пакетик, внимательно глядя, как вываливаются тушеные овощи с грибами.

– Нет. Родители отца действительно купили дом в пятьдесят седьмом, но позднее перебрались во Флориду, а особняк оставили сыну. Я выросла в этом доме. А отец умер, когда мне было девятнадцать.

Рука Рассела коротко дрогнула.

– О, прости. Тебе пришлось нелегко.

– Да, нелегко, – откликнулась девушка. – У тебя такой тон, словно…

– Мои родители погибли год назад. Была ужасная авария. – У Рассела перехватило горло. Говорить о смерти родителей до сих пор было тяжело, и он старался избегать этой темы.

– Боже! – Пальцы Лорел взметнулись вверх и сжали его ладонь. – Я очень тебе сочувствую. Наверное, это было страшным ударом, вот так, в один день потерять обоих родителей?

– Мне… до сих пор тяжело вспоминать. – Рассел хмыкнул – Впрочем, мне ведь уже тридцать, так что мне было проще. А вот мой младший брат Шон переживал куда сильнее. В марте ему исполнится четырнадцать, парень живет со мной, а я не лучшая замена родительскому теплу.

Лорел моментально позабыла о своем смущении. Подумаешь, позволила мужчине задрать на себе юбку через пятнадцать минут после того, как он вошел в дом! Разве это сравнится с теми трудностями, которые он перенес?

В глазах Рассела, когда он говорил о брате, появилось выражение растерянности и сожаления: он явно считал себя никчемным утешителем для подростка, потерявшего родителей.

– Шону повезло, что у него есть старший брат, – твердо сказала Лорел. – Без тебя ему пришлось бы туго.

Расс невесело рассмеялся.

– Вот уж не уверен. Понимаешь, я ни черта не разбираюсь в детях. Из меня вышел паршивый воспитатель. Шон постоянно хмурится и огрызается. Он стал упертым, словно осел, и я виню в этом себя.

– Но ведь это типичное поведение для подростка. – Рассел выдавил соус из пакетика.

– Может быть. Но я совершенно не знаю, как себя вести.

– Может, еще рано переходить к каким-то конкретным мерам? Твой брат все еще оплакивает близких. Дети по-разному воспринимают смерть. – Лорел нахмурилась. – Когда умер мой отец, я стала сама не своя. Представляешь, целыми днями что-то жевала и смотрела телевизор. Любые программы, все подряд! Я очень страдала.

– И как долго это продолжалось?

– Возможно, это так и не прекратилось, хотя я научилась преодолевать свою тоску. Наверное, я стала самой собой совсем недавно. – Девушка лукаво улыбнулась. – Дней пять назад, когда встретила тебя в кафе.

Рассел смотрел на нее с недоверием, словно его мучили какие-то сомнения.

– Лорел, прежде чем мы окажемся в твоей спальне, я бы хотел кое-что прояснить, – сказал он тихим, интимным тоном, от которого у девушки зарделись щеки.

До чего же она ненавидела свою способность краснеть по всякому поводу! Это совершенно не подходило к ее новому образу – образу раскрепощенной и уверенной в себе женщины.

– Что именно?

– Как я понял, ты много лет не была… с мужчиной. А у тебя вообще есть сексуальный опыт?