Текст книги "Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице"

Глава 12

Пока они ехали по бульвару, светофоры прекратили мигать янтарным светом и стали работать в обычном режиме, теперь зеленый менялся на красный, требующий водителей останавливаться. В полумиле от Ист-Колтер-авеню Мейсон притормозил и немного сбавил скорость, чтобы дальше попасть в сплошную полосу зеленого света. Завернув на Ист-Колтер, он практически сразу же нашел нужный дом.

– Не похоже, чтобы там уже встали, – заметил Дрейк.

Мейсон припарковался у края тротуара, взбежал по ступенькам на крыльцо и позвонил.

После третьего звонка в коридоре послышалось шлепанье босых ног. Дверь открыл заспанный мужчина в халате, накинутом на пижаму, и шлепанцах. Он заморгал при виде нежданных гостей.

– Что случилось? – спросил он.

– Вы меня знаете, мистер Фулда, – сказал Пол Дрейк. – Нам приходилось встречаться несколько раз и…

– О да, мистер Дрейк. Как дела?

– А это Перри Мейсон, – представил Дрейк.

– Рад познакомиться с вами, мистер Мейсон. Простите, что я не одет… Что случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мы хотели бы поговорить с вами, – сказал Мейсон.

– Прямо сейчас?

– Я предпочел бы час назад.

Фулда в удивлении приподнял брови, уже собрался что-то ответить, но решил воздержаться и пригласил:

– Заходите.

Из спальни послышался женский голос, который с беспокойством спросил:

– Что случилось, Артур?

– Все в порядке, дорогая! – раздраженно прокричал Фулда. – Спи дальше. Просто двое мужчин…

– Кто они?

– Знакомый детектив и…

Босые ноги опустились на пол. Последовали звуки, означающие, что женщина надевает что-то на себя, а потом в дверном проеме показалась хозяйка в халате и шлепанцах.

Фулда был очень недоволен ее появлением.

– Мне очень жаль, что тебя разбудили, дорогая. Иди спать.

Она осталась в дверном проеме.

– Моя жена, – представил Фулда. – Это мистер Мейсон и Пол Дрейк, дорогая. Пол Дрейк работает детективом, он…

– О, частным детективом?

– Да. Не волнуйся. Иди спать.

Она с минуту колебалась, потом улыбнулась и обратилась к посетителям:

– Чувствуйте себя как дома. Вам сварить кофе?

– Тебе не нужно беспокоиться, дорогая.

– Нет, все в порядке. Я сварю кофе. Это займет всего несколько минут. Присаживайтесь.

Фулда нажал на кнопку, включая обогреватель.

– Присаживайтесь, господа, – повторил он приглашение жены. – Как я понимаю, дело срочное?

– Да, – кивнул Мейсон. – Времени у нас практически нет.

– Но сколько-то есть?

– Не уверен. Расскажите мне все о работе в гостинице «Кеймонт».

Фулда уже собирался зажечь сигарету, но при этих словах остановился, не донеся спички.

– В гостинице «Кеймонт»? – переспросил он.

– В семьсот двадцать первом номере. И не тяните резину.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, мистер Мейсон.

Миссис Фулда, уже направившаяся в кухню, остановилась у двери, приоткрыв ее наполовину. Она ждала и слушала.

– Не притворяйтесь, Фулда, – сказал Мейсон. – Вы там все подготовили. Вы установили звукозаписывающее оборудование. Я хочу выяснить, как долго вы там оставались, лично ли находились на месте, или отправляли кого-то из своих людей, или…

– Боже праведный! – воскликнул Фулда. – Вы хотите сказать, что вы ворвались сюда ни свет ни заря, подняли меня с постели, чтобы задавать такие идиотские вопросы?

– Да.

Фулда рассердился.

– Это безобразие! – закричал он. – Мне не о чем с вами разговаривать, господа. Если хотите задать мне какие-то рабочие вопросы, приходите в агентство после девяти. А так я не позволю себя допрашивать. Поскольку, господа, вы страшно торопитесь, я не намерен вас дольше задерживать.

– Вы занимаете такую позицию? – уточнил Мейсон.

– Да.

– И не желаете ее изменять?

– Нет.

– Я думаю, мистер Фулда, что вы пытаетесь кого-то выгородить или занимаетесь укрывательством. У меня есть веские основания предполагать, что та работа – ваших рук дело. Если да, то очень важно, чтобы мы выяснили…

– Я много слышал о вас, мистер Мейсон, – перебил Фулда. – Я знаю, какая у вас репутация. Но я не позволю никому давить на меня в моем собственном доме. Это мой окончательный ответ. Не желаете ли прийти ко мне в агентство в девять утра, господа?

– Нет.

– Прекрасно, это ваше право.

– Мы собираемся поговорить с вами прямо здесь.

– Мы уже все обсудили.

– Мы сказали только половину того, что собирались, – заявил Мейсон.

– Мне кажется, что я очень четко выразился. Мне больше нечего добавить.

– В таком случае я вас кое о чем проинформирую.

– Этого не требуется, мистер Мейсон.

– Знаю. Вы один из тех умников, которые сами во всем разбираются.

– Мистер Мейсон, мне не нравится ваш подход.

– Пусть не нравится. Если вы на самом деле умны, то вы хотя бы послушаете, чтобы выяснить, в чем дело.

– Я и так знаю.

– Черта с два. В гостинице «Кеймонт» совершено убийство.

Фулда пожал плечами.

– По-моему, такое случается и в самых лучших гостиницах, – заметил он.

– А «Кеймонт» далеко не самая лучшая, – напомнил ему Мейсон.

Фулда молчал.

– За дело взялся отдел по расследованию убийств, – продолжал адвокат. – Они выяснили, что к семьсот двадцать первому номеру подключена звукозаписывающая аппаратура. Провода ведут в другой номер. Использовалось дорогое оборудование для записи разговоров, которое автоматически включается и выключается…

– И только на этом основании вы заявились ко мне?

– И лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств горит желанием выяснить, кто устанавливал это оборудование, – продолжил Мейсон, словно его и не перебивали.

– Естественно.

– Лейтенант Трэгг не открывал мне своих планов, но я догадываюсь, что он прямо сейчас занимается поисками ответа на этот вопрос, и, как я считаю, найти его не составит для него особого труда. Я предполагаю, что это ультрасовременная, самая последняя, очень дорогая и очень хорошая аппаратура. Покупатель скорее всего расплачивался не наличными. На технике определенно имеются номера производителя. Лейтенант Трэгг их, несомненно, найдет и позвонит на завод. Там ему подскажут, к какому дилеру обратиться. Дилер сообщит фамилии покупателей на местах или, если они поставляют эту аппаратуру по контракту какому-то крупному покупателю в нашем городе…

– О господи! – воскликнул Фулда и резко сел прямо.

Мейсон повернулся к миссис Фулда.

– Мне кажется, что вашему мужу следует выпить кофе, который вы собирались сварить.

Она какое-то время оставалась в дверном проеме, потом прошла в кухню. Дверь за ней захлопнулась, однако через минуту миссис Фулда снова открыла ее и так и оставила.

– Я не подумал о номерах производителя, – признался Фулда.

– А следовало бы. Причем в первую очередь.

– Я считал… Ну, я никак не предполагал, что меня разыщут таким образом и так быстро.

– Так что вы нам скажете?

– Мне требуется время, чтобы подумать.

– Вы вернулись домой, разделись и решили, что вас никто не найдет. Однако сейчас ваша жена напугана до смерти, да и вы сами побледнели. Чего вы боитесь?

– Я… я не знаю.

– Хорошо. Давайте выяснять. Рассказывайте вашу версию, причем немедленно. Есть шанс, что нам удастся вам помочь.

– Я… я не представляю, что делать.

– Не тяните резину.

– Я специализируюсь на звукозаписывающей аппаратуре…

– Мы в курсе.

– Записываю разговоры – в случаях шантажа и все в таком роде, а также заявления и показания под присягой, слушания дел в судах. То есть как разговоры, в которых участвуют преступники, так и разговоры, в которых не идет речь ни о какой уголовно наказуемой деятельности.

– Переходите к гостинице «Кеймонт», – велел Мейсон.

– Не так давно меня нанимал Моррис Албург. Это было… ну, в общем, конфиденциальное задание.

– Оно таким не останется.

– Но пока остается.

– Когда вопросы начнет задавать окружной прокурор…

– Ну, тогда другое дело.

– Да, тогда я прочитаю о вас в газетах.

– Хорошо, я вам кое-что открою, – вздохнул Фулда. – Речь шла о шантаже, я прекрасно выполнил задание. Но оно останется конфиденциальным, пока вы не прочитаете о нем в газетах.

– Давно?

– Чуть больше года назад.

– А потом?

– Вчера во второй половине дня ко мне пришел Моррис Албург. Он хотел, чтобы я установил аппаратуру в гостинице «Кеймонт» и… естественно, все было строго конфиденциально и…

– Вас совсем не это волнует, – перебил Мейсон. – Расскажите, почему вы так забеспокоились?

– Албург признался мне, что его разыскивает полиция. Таким образом я оказался в крайне затруднительном положении.

– Албург объяснил вам, почему его разыскивает полиция?

– Он просто сказал, что его ищут, а он пока старается не высовываться.

– Но вы тем не менее взялись за работу, зная об этом.

Фулда угрюмо кивнул.

– Вам не требуется пересказывать полиции все разговоры, имевшие место между вами и вашим клиентом, – сообщил Мейсон. – Что касается вас, это было просто рутинное задание. Что вы предприняли?

– Собрал свою аппаратуру и отправился в гостиницу. Я сказал портье, что вечерним самолетом прилетает моя сестра и мне нужны два номера, желательно соседних.

– Он отказался их вам предоставить?

– Он сказал, что двух соседних у него нет, но он может предложить два номера на одном этаже. Я спросил, как они расположены. Он назвал только цифры – семьсот двадцать первый и семьсот двадцать пятый. В таком случае, заявил я, мне нужно на них посмотреть.

– Вы поднялись наверх?

Фулда кивнул.

– Что потом?

– Расположение оказалось просто идеальным. Я спустился вниз и сказал, что беру их и немного посплю перед ужином. Я попросил меня не беспокоить, потому что вечером мне нужно ехать в аэропорт встречать сестру.

– Как на ваши слова отреагировал портье?

– Многозначительно улыбнулся и ничего не сказал.

– Что вы сделали?

– Все звукозаписывающее оборудование размещается в чемоданах, коробках для шляп и тому подобном. Вернее, это не совсем обычные чемоданы и коробки, но внешне они похожи на них.

– Я знаю.

– Подносчик багажа прикатил тележку, мы все на нее загрузили и подняли наверх. Часть отнесли в семьсот двадцать первый номер, часть в семьсот двадцать пятый.

– А дальше?

– После того как носильщик ушел, я сам перетащил все в семьсот двадцать пятый, оставив в семьсот двадцать первом только микрофон. Мне удалось его удачно спрятать.

– Как? В стене? – поинтересовался Мейсон.

– Нет. Новейшие приспособления гораздо более хитрые, чем старые. Жучок размещался в ночнике, который я прикрепил над кроватью. Конечно, от такой гостиницы обычно не ожидаешь лампы над кроватью, но для моих целей он подходил прекрасно. Я протянул провода вдоль плинтусов, потом сквозь дверную коробку и дальше по коридору в семьсот двадцать первый номер. Мне приходилось работать быстро, но я был готов к этому и все сделал хорошо.

– А потом?

– Я проверил, работает ли оборудование, а затем оставил сообщение для Морриса Албурга, что все готово и чтобы он приходил в семьсот двадцать первый номер.

– Каким образом вы оставили сообщение?

– Он дал мне номер телефона. Я позвонил туда и попросил передать Моррису, что звонил Арт, сказал, что все в порядке, и назвал номер в гостинице.

– Это все?

– Да.

– А дальше?

– Я расположился в семьсот двадцать пятом номере.

– Аппаратура работает автоматически?

– Да, но я должен был проверить, что все идет нормально. Я подумал, что Албург, наверное, захочет иметь свидетеля. Оборудование совсем новое, я планировал посмотреть его в действии. Это необходимо, если приходится потом выступать свидетелем. Нельзя представлять доказательства, если заявляешь, что выходил из комнаты, когда аппаратура работала, а вернувшись, обнаружил записанные ацетатные диски.

– Не пытайтесь учить меня праву и правилам представления доказательств, – перебил Мейсон. – Рассказывайте, что вы делали.

– Лег на кровать в семьсот двадцать пятом номере и заснул.

– Когда вы проснулись?

– Примерно в половине девятого или в девять. Я вышел перекусить и снова позвонил по номеру, оставленному Албургом, чтобы проверить, передали ли ему мое послание. Там ответили, что Моррис заходил и все знает.

– Вы им не представлялись?

– Просто назвался Артом.

– Что потом?

– Я плотно поужинал. Попросил завернуть мне несколько бутербродов, налил в термос горячего кофе и вернулся в гостиницу.

– А дальше?

– Немного почитал, задремал и внезапно проснулся, потому что включилось оборудование.

– Что произошло?

– Если в комнате, где установлен микрофон, кто-то начинает говорить, аппаратура автоматически включается и записывает разговор. Я услышал щелчок, зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая о том, что все идет нормально. Я соскочил с кровати и все проверил. Потом я подсоединил наушники, чтобы слышать, о чем говорят.

– И о чем говорили?

– Моррис Албург и какая-то женщина что-то обсуждали, только я не понял что.

– Почему? – спросил Мейсон. – Аппаратура нечетко улавливала звуки?

– Нет, она работала прекрасно. Я не мог вникнуть в суть разговора, который был очень странным.

– В каком смысле?

– Моррис и эта женщина находились в комнате и ожидали вашего прибытия. Албург сказал: «Он появится здесь в любую минуту. Я ему звонил, и он обещал сразу же выехать». Женщина заметила, что вы опаздываете, а затем внезапно беседа непонятным образом изменила направление.

– А поподробнее вы можете объяснить?

– Какое-то время они просто беседовали, вели ничего не значащий разговор, потом Албург сказал: «Я хочу, чтобы ты рассказала ему все, что мне. Будь с ним честна. Он – мой адвокат. Все уладится. Не беспокойся: все уладится. О тебе позаботятся».

– А дальше?

– Албург забеспокоился и предположил, что, не исключено, вы опять заснули, и велел женщине снова вам позвонить. Последовало молчание, потом женщина прошептала: «Вызовите полицию». Секунду спустя зазвонил телефон, она засмеялась и сказала, очевидно, в трубку: «Конечно, нет. Просто шутка. Забудьте» – и повесила трубку. Последовали какие-то передвижения. Кто-то вроде бы пытался что-то произнести, но внезапно останавливался, едва начав говорить.

– Попробуйте описать звуки передвижения, которые вы слышали, – попросил Мейсон.

– Не могу я их описать.

– Звуки борьбы?

– Не стану утверждать, но какие-то странные.

– А потом?

– Женщина сказала: «Просто помада. Вы испортили мой макияж». Через какое-то время открылась и закрылась дверь.

– Дальше?

– Ничего. Пять секунд тишины, а затем аппаратура отключилась.

– И?

– Через десять или пятнадцать минут снова послышались голоса, но других людей. Мужской и женский. Женщина говорила: «Я уверена, что она оставила где-то здесь послание». Мужчина ответил: «У нас нет времени его искать. Да и каким образом ей это удалось?» Женщина предположила: «Помадой». Тогда мужчина сказал: «Дай мне твою помаду, и я решу этот вопрос».

– Продолжайте.

– Последовали еще какие-то звуки, и снова аппаратура отключилась.

– А после этого?

– Приехали вы, мистер Мейсон. Здесь вы сами лучше кого-либо знаете, что произошло. Когда я услышал, как вы звоните Полу Дрейку и велите прислать сотрудников, я решил, что мне пора сматываться. Запахло жареным. Мне дали не совсем обычное задание, да к тому же я услышал, что вы говорили по телефону, и это заставило меня поволноваться. Я… ну, в общем, я подумал, что, если уйду тихо, никто не узнает, что я вообще находился в гостинице. Они решат, что аппаратура работает сама по себе.

Мейсон кивнул.

– И только когда я добрался до дома, – продолжал Фулда, – я осознал, что поступил как осел. Я забрал с собой диск с записью.

– Значит, вы записали больше одного?

– Нет, но перед уходом я бессознательно вставил в аппаратуру новый диск. Это происходит автоматически, вошло в привычку. Диск рассчитан на два с половиной часа. Ну… мне не хотелось, чтобы его не хватило для записи всех разговоров. Производители не смогли пока решить одну проблему. Предположим, вы ставите аппаратуру на автомат. В десять часов вечера вы с кем-то разговариваете, потом уходите и закрываете дверь. Через пять секунд аппаратура отключается. Затем кто-то появляется в три утра, открывает дверь и начинает говорить. Даже звук перемещения людей по комнате включает автоматику на запись. Однако, когда я воспроизвожу диск клиенту, звучит непрерывный разговор. Имеются только пятисекундные паузы. Никак нельзя определить, что первый разговор происходил в десять вечера, а следующий, записанный с пятисекундной паузой, в три утра. Именно поэтому лучше следить за тем, как идет запись… В общем, это все.

– Так что вас так испугало?

– Я думал, что, если никто не обнаружит, что к семьсот двадцать первому номеру подсоединена звукозаписывающая аппаратура, я вернусь и заберу ее, но если обнаружат… Ну, Моррис сообщил мне, что скрывается и… Тогда возникли бы осложнения. Полиция не особо приветствует наше появление на сцене и установку подобного оборудования в гостинице. Им лучше пользоваться в частном доме или в офисе, а не в общественном месте… А если в дело окажется замешанной полиция, они выяснят, что я находился там, потому что прослушают записи на дисках и узнают, когда начались разговоры. Я предположил, например, что полиции удастся докопаться до времени вашего появления. К тому же ночной портье видел, когда я уходил. Если полиция займется этим делом, я влип.

– Полиция уже занялась. Вы влипли.

Из кухни донесся аромат свежесваренного кофе.

Мейсон показал на телефон.

– Звоните в Управление полиции, – посоветовал адвокат.

Фулда колебался.

– Я так глубоко завяз…

– Звоните в Управление. Спросите отдел по расследование убийств. Выясните, на работе ли еще лейтенант Трэгг. Расскажите ему то, что сейчас рассказали мне.

– Как мне ему объяснить, почему я звоню в отдел по расследованию убийств?

– Скажите, что я вам порекомендовал, – ответил Мейсон.

Фулда все еще колебался.

Из дверного проема между кухней и гостиной прозвучал резкий голос миссис Фулда:

– Ты слышал, что сказал мистер Мейсон, Артур. Он лучше знает.

Фулда перевел взгляд на Пола Дрейка. Лицо сыщика ничего не выражало.

– Ну… – неохотно произнес Фулда и отправился к аппарату.

Он набрал номер Управления, попросил позвать лейтенанта Трэгга, выяснил, что того нет на месте, и оставил свою фамилию и номер телефона.

– Попросите, пожалуйста, лейтенанта Трэгга перезвонить мне, как только он появится. Он… Я предпочел бы говорить лично с лейтенантом. Я звоню по поводу звукозаписывающей аппаратуры… Да, да, там. В гостинице «Кеймонт»… Да, буду дома. Попросите его перезвонить. Я сижу у аппарата.

Фулда повесил трубку и повернулся к Мейсону.

– Надеюсь, что следовало сделать именно это, – вздохнул частный детектив.

Стоявший у окна Мейсон внезапно обернулся и сообщил через плечо:

– Я только что сохранил для вас лицензию. Лейтенант Трэгг припарковывает патрульную машину у тротуара. Этот звонок в Управление спасет вас.

– Лейтенант Трэгг! – воскликнул Фулда. – Как ему удалось так быстро добраться сюда?

– Скорее всего нашел вас так, как я вам объяснил.

Послышались шаги на крыльце. В дверь позвонили. Мейсон распахнул ее.

– Проходите, господин лейтенант, – пригласил он. – Вы как раз подоспели к кофе.

Трэгг побагровел.

– Что, черт побери, вы здесь делаете, Мейсон?

– Задаю вопросы.

– Ладно, вы их уже задали. Я получу ответы… Ваша фамилия – Фулда? – обратился лейтенант к частному детективу.

– Да.

– Вы устанавливали звукозаписывающую аппаратуру в семьсот двадцать первом и семьсот двадцать пятом номерах в гостинице «Кеймонт»?

Фулда опять кивнул.

– Я пытался связаться с вами, господин лейтенант, – сообщил он. – Я звонил в отдел по расследованию убийств и оставил для вас информацию.

– Давайте надеяться, что так оно и есть, – мрачно произнес Трэгг. – Для вашего же блага. Потому что от этого зависит то, как мы станем с вами разбираться.

– Перезвоните в Управление и выясните, – предложил Фулда.

– В таком случае это единственный грамотный шаг, который вы пока сделали, – заметил Трэгг.

Из кухни показалась нервно улыбающаяся миссис Фулда.

– Доброе утро, господин лейтенант, – поздоровалась она. – Я миссис Фулда. Я только что сварила кофе этим господам и, если вы захотите…

– Я выпью его весь, – ответил Трэгг. – Эти господа нас покидают. Они выпьют кофе в ресторане.

Женщина улыбнулась, словно лейтенант пошутил.

– Я именно это и имею в виду – они нас покидают, – повторил Трэгг. – Что они здесь делали, мистер Фулда?

– Ну, задали несколько вопросов.

– Прекрасно. Теперь я получу ответы, а также задам вам несколько вопросов по темам, о которых они не догадываются, и, поверьте мне, именно эти вопросы будут играть наиважнейшую роль.

Глава 13

С утренней почтой Мейсону пришло письмо от Морриса Албурга. В него был вложен чек на тысячу долларов.

Само письмо явно писалось второпях, автор нервничал и не мог четко выразить свои мысли.

«Уважаемый мистер Мейсон!

Вы помните случай с шубой. Я хочу, чтобы Вы представляли меня и девушку в этом деле. Вкладываю чек на тысячу долларов в качестве аванса, добавлю еще, если потребуется.

Впопыхах, Моррис Албург».

Мейсон раздраженно ткнул указательным пальцем в лист бумаги.

– Чтобы я представлял его в «этом деле». Туманное определение, которое может включать все преступления из Уголовного кодекса.

– А возможно, и включает, – заметила Делла Стрит.

В половине четвертого усталый и изможденный Пол Дрейк постучал в дверь кабинета Мейсона.

Делла Стрит впустила его. Дрейк сел в огромное черное кожаное кресло, потянулся, зевнул, потряс головой, чтобы она прояснилась, и сказал:

– Не могу больше, Перри.

– Просто маловато практики, Пол, – улыбнулся адвокат. – В последнее время ты мало на меня работал. Нужно провести еще несколько бессонных ночей в качестве тренировки, и ты окажешься прекрасно подготовлен.

– Да, Перри, раньше я мог носиться по городу всю ночь, а потом весь день, и все время оставался начеку. Теперь меня периодически клонит в сон. Просто глаза закрываются.

Мейсон продолжал улыбаться.

– Взгляни на шефа, Пол, – подала голос Делла Стрит. – На него с утра свалилась масса проблем, но…

– О! Да! – воскликнул Дрейк. – О нем не надо беспокоиться. Это просто динамо-машина в человеческом теле. Он производит энергию гораздо быстрее, чем кто-либо может поглотить. Если бы нам только удалось как-то припаять к нему провода, мы бы продавали излишки энергии измотанным миллионерам.

– Что у тебя на уме, кроме этой белиберды? – спросил Мейсон.

– Моя сотрудница. Минерва Хамлин.

– Что с ней?

– Пятнадцать минут назад я позвонил ей домой и сказал ее матери, что хочу поговорить с Минервой, как только она проснется. Я хотел, чтобы она перезвонила в агентство.

– И?

– Ее нет дома.

– Продолжай.

– Она в Управлении полиции. Мать сообщила, что ее вызвали полчаса назад для проведения опознания.

Мейсон присвистнул.

– Это означает, что они арестовали Дикси Дайтон? – спросила Делла Стрит.

– Это может означать что угодно, – ответил Мейсон, отодвигая стул и поднимаясь на ноги. – Черт побери, Пол, не нравится мне все это.

Мейсон стал ходить из угла в угол.

– Мне тоже, – сказал Пол Дрейк.

– Разве при обычных обстоятельствах она не связалась бы с тобой и не сообщила, по крайней мере, зачем ее вызывают?

– Все зависит от того, что ты имеешь в виду под «обычными обстоятельствами», Перри. Она одна из тех независимых женщин, которые хотят, чтобы все абсолютно четко осознали, что она не потерпит никакого давления на себя и не поддастся ничьему влиянию. Она так довольна собой, что и меня ввела в заблуждение.

– Я вообще-то сомневаюсь, что она так уж компетентна, расторопна и знает свое дело, – признался Мейсон. – Она просто культивирует такую манеру поведения, играет роль. Возможно, в каком-то фильме Минерва видела подобную секретаршу, но там-то была настоящая актриса, которая изображала героиню таким образом, как ее представляла и понимала.

– Я проверил Минерву Хамлин, Перри…

– И? – подбодрил Мейсон, когда Дрейк начал колебаться.

– Понимаешь, я всегда считал, что она очень компетентна, но тут выяснилось, что мои сотрудники так совсем не думают. Она всегда держала ситуацию под контролем, но, черт побери, она допускала ошибки! Я это обнаружил. Девушка, принимающая у нее смену рано утром, исправляла их, не ставя меня в известность.

– И что за ошибки?

– Мелкие промахи. К тому же несколько сотрудников, работающих в ночную смену, пытались над ней немного подшутить. Она их резко обрывала и, в общем-то, обошлась с ними очень холодно.

– Приставали к ней?

– Да нет, никаких грубых домогательств, просто обычные шутки, какие часто можно услышать в конторе, причем в любой конторе, где люди вместе работают и пытаются помогать друг другу. Ты сам понимаешь, какая складывается обстановка в коллективе, подобном моему. У нас же, в общем-то, все неофициально. Это что-то вроде семьи. Конечно, любая девушка, работающая в ночную смену, несколько странновата – в большей или меньшей степени. Она заступает в полночь и передает дела в восемь утра. Обычно по ночам коммутатор не перегружен, поэтому, чтобы она не сидела сложа руки, мы оставляем ей бумаги, которые она должна напечатать на машинке. Она раскладывает по папкам копии писем, отправленных днем, и печатает отчеты сыщиков. Например, кто-то из парней возвращается с задания в пять или шесть вечера. Он весь день работал по какому-то делу. Большинство моих парней, если потребуется, могут настучать отчет двумя пальцами, но текст получается не очень красивым, к тому же в таком случае они не особо четко выражают свои мысли. Поэтому я советую им использовать диктофон и наговаривать, что произошло, особо не вдаваясь в детали, но таким образом, чтобы клиент четко уяснил ситуацию и у нас остался отчет о проделанной работе.

Мейсон кивнул.

– Часть из этих отчетов печатает девушка, работающая с четырех до полуночи, оставшиеся должна обработать ночная дежурная, а также разложить их все по папкам и, если есть какое-то дополнительное задание, выполнить и его. Это входило в обязанности Минервы, и, очевидно, она допустила не один промах. Например, у нас в конторе вдруг возникли проблемы с архивами, скорее всего в их основе лежат ее ошибки. Потом, как ты догадываешься, Перри, многие из наших дел достаточно пикантны, и иногда сотрудники, отработавшие ночь и вернувшиеся в контору, чтобы составить отчет, шутят по этому поводу с девушками, обсуждают какие-то детали, на что-то намекают, но в шутку, конечно. Девушки отвечают тем же – это нормальные отношения в трудовом коллективе… Минерва не терпит ничего подобного. Это – Мадам Королева, если говорить об отношении к детективам. Компетентность и холодность.

– Наверное, через какое-то время девушке так надоедают подобные шуточки, повторяемые вновь и вновь…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Перри, но нормальная девушка, искренняя и человечная, всегда рассмеется, словно услышала новую шутку, – если, конечно, парни не заходят слишком далеко… Перри, я уверен, что ты все уяснил. В общем, у нас с Минервой могут возникнуть проблемы. Меня здорово беспокоит, что она не позвонила, чтобы предупредить меня.

– А ты зачем ей звонил? – спросил Мейсон.

– Решил ее уволить.

– Ради бога, Пол, не делай этого! По крайней мере сейчас.

– Но почему?

– Это будет выглядеть, словно ты мстишь ей за опознание по фотографии, и настроит присяжных против нас.

– Конечно, ведь это на самом деле могла оказаться Дикси, – заметил Дрейк.

– Да, – с сомнением в голосе сказал Мейсон. – В принципе, да.

Зазвонил телефон.

– Послушай, кто там, – обратился Мейсон к Делле Стрит.

Секретарша подняла трубку и сказала:

– Да, Герти?.. Но что… Минутку… – Делла повернулась к Мейсону и возбужденно сообщила: – Моррис Албург на проводе!

– Слава богу! – воскликнул Мейсон. – Этому господину уже давно пора представлять отчет. – Мейсон взял трубку. – Добрый день, Моррис. Что, черт побери, все это значит и где вы сейчас находитесь?

– В тюрьме, – ответил Албург.

– Что?

– В тюрьме, – повторил владелец ресторана.

– Черт возьми! И давно?

– Меня арестовали в девять утра.

– Ого! А почему вы раньше мне не позвонили?

– Они мне не давали.

– Вы говорили, что хотите переговорить со своим адвокатом?

– Я им все рассказал. Я здесь не так давно. Они меня перевозили с места на место, то в один участок, то в другой…

– А сейчас вы…

– В центральном.

– Я выезжаю.

Мейсон повесил трубку, бросился к шкафу и достал шляпу.

– Что случилось? – спросил Пол Дрейк.

– Старая история. Они арестовали Албурга в девять утра и держали это в тайне. Только сейчас они разрешили ему позвонить адвокату. Это означает, что они вытянули из него все, что только возможно… Оставайся на работе, Пол, чтобы я смог с тобой связаться в случае необходимости. Ты мне определенно понадобишься. И не увольняй Минерву – пока.