Текст книги "Дело лошади танцовщицы с веерами"

Глава 4

Первоначально Паломино представлял собой захудалый западный городишко на перекрестке дорог. Затем, буквально на глазах, когда здесь стали разворачиваться широкие строительные работы на огромной дамбе, городишко разросся в настоящий город. Старые здания, ветхие и облупившиеся, отошли на задний план, уступив место спешно возведенным деловым кварталам, состоящим из павильонов, крытых площадок; старые грузовики-рефрижераторы превратились в склады; время от времени вдоль улицы припарковывались трейлеры с фирменными знаками на бортах.

Компания «Грэнд Миллинери» делала бизнес на контейнерных перевозках. Компания «Элит. Готовое платье» расположилась в переоборудованном грузовике, а отель «Рити» состоял из аккуратного фасада, за которым располагалось четыре или пять крытых павильонов, поставленных рядами, как армейские бараки.

Вытянутое облупившееся здание, известное как «Мейерс-Холл» в те дни, когда еще в городках на дальних переездах время от времени устраивались танцульки, теперь вмещало в себя шумный ночной клуб под названием «Трилистник».

Электричество превратилось со временем в самое дешевое из имеющихся удобств, и фонари ярко освещали странное скопление людского жилья. На переоборудованных товарных вагонах светились красные неоновые вывески, а на стенах «Трилистника» художник изобразил трехлистное растение цвета яркой зелени, казавшейся еще ярче в свете зеленых огней. Эти огни придавали всему месту вид таинственный и причудливый. В двери ночного клуба входили и выходили мужчины и женщины, напоминавшие жуткие очертания каких-то оживших призраков.

В самом клубе все было заполнено столиками, и только в углу этого помещения, похожего на амбар, оставался квадрат свободного места, где оркестр из пяти человек изображал музыку; ее грохот полностью возмещал отсутствие какой-либо мелодии.

Перри Мейсон и Делла Стрит, которые благодаря своей нездешней наружности смогли добыть столик недалеко от оркестра, обменивались отрывочными фразами в перерывах между номерами программы и ревом музыки.

– Такое впечатление, что здесь вот-вот рванет динамит, – заметила Делла Стрит, прихлебывая кофе, – все готово, и только… выжидают момент.

– Здесь все может случиться, – сказал Мейсон.

К их столику, усмехаясь, приблизился широкоплечий мужчина с огромными ручищами, в неказистом костюме, весьма широком в талии, но плотно облегающем его мощные плечи.

– Извините, мистер, – обратился он к Перри Мейсону, – у нас здесь слегка не хватает партнерш для танцев. Я к вам послан вон от того столика. Мы подумали, что молодая дама не откажется потанцевать.

Делла Стрит одарила его улыбкой.

– Извините, – сказала она, – но сегодня я не танцую.

– Ну, в чем дело, так не годится! А может, мы сумеем переубедить вас?

Улыбка Деллы была дружелюбной, но голос твердым:

– Ничего не выйдет. Извините.

– И вы меня извините.

Мужчина еще с минуту неловко потоптался около них, затем отошел к столику, где сидело еще трое мужчин. Его лицо сделалось красным, когда они приветствовали его хриплым смехом.

– Хорошо бы она вышла наконец, – произнесла Делла Стрит, – и мы могли бы уйти отсюда. Вы послали ей записку, шеф?

– Послал, с конферансье. И еще пять долларов, которые прилепил, как почтовую марку. Думаю, что это гарантирует ее приход.

Свет притушили, и конферансье объявил гвоздь программы, миниатюрную Шери Чи-Чи, чудесную, несравненную, легконогую танцовщицу.

Загремел оркестр. Стало почти совсем темно, и вдруг возникло изображение лунного неба в темно-зеленых тонах. Послышался шорох босых ног. В зале, до отказа заполненном мужчинами, послышался явственный вздох, и, порхая, на середину площадки выскользнула девушка с веерами из перьев, которые казались пронзительно белыми в темно-зеленом свете прожекторов. На какой-то момент Шери Чи-Чи остановилась, балансируя веерами, скрывавшими почти всю ее фигуру, и начала. Ее маленькое белое тело переливалось в вихре танцевальных па. В свете прожектора показались высокие острые груди, тонкая талия, гладкие бедра. Когда публика привыкла к полумраку, создалось ощущение, что свет прожектора стал ярче. Темп музыки становился все быстрее и быстрее. Вдруг девушка обернулась к публике. Веера на момент распахнулись, затем плотно прижались к телу, и все увидели улыбающееся лицо, белозубый рот; колеблющиеся перья вееров отразились в свете прожекторов в тот момент, когда она соскочила с танцевальной площадки и, внезапно повернувшись, исчезла в проходе.

Тонкие стены, казалось, вот-вот покачнутся и рухнут от шквала аплодисментов. Тут же вспыхнул свет, как бы означая, что выступления на бис не будет.

Делла Стрит взглянула на Мейсона.

– В этом танце что-то есть, – сказала она.

– Чертовски хорошенькая девчонка, – заметил Мейсон. – Совершенно очевидно, что в ней нет ни капли мексиканской крови, кожа очень белая, рыжие волосы… Я думаю, что глаза у нее голубые.

– Да, я обратила внимание, как вы изучали ее лицо.

Мейсон усмехнулся.

Публика продолжала кричать «бис», но конферансье объявил, что сейчас выйдут две одаренные исполнительницы танца «хула», прибывшие прямо с острова Оаху. Зазвучала мелодия укулеле, и огни снова потухли. Смуглые девушки, весьма в теле, в травяных юбочках, быстро выбежали на освещенную прожекторами площадку, чтобы начать демонстрировать свои способности, привлекательные для любой мужской аудитории в любом конце света. После окончания второго танца «хула» обе гавайки настолько завладели вниманием публики, что никто не обратил внимания на Шери Чи-Чи, одетую теперь в костюм из клетчатой ткани, выглядевшей почти как твид, когда она плавно подплыла к столику Мейсона.

Мейсон поднялся.

– Садитесь, пожалуйста, – предложил он.

– Спасибо. Мэтр передал мне вашу записку.

– Меня зовут Мейсон. А это мисс Стрит, моя секретарша.

Девушка улыбнулась Делле и обратилась к Мейсону:

– Вы тот самый человек, который поместил объявление в газете в Эль-Сентро?

– Да.

– Вы уже встречались с мистером Каллендером?

– Мы виделись.

– О-о, – только и вымолвила она.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил Мейсон.

Она кивнула. Официант, внимательно наблюдавший за ней, быстро подскочил к столику.

– Как обычно, Гарри, – бросила она.

Официант вопросительно взглянул на Перри Мейсона и Деллу Стрит.

– У нас пока есть, – сказал Мейсон.

Официант беззвучно растворился в голубом мареве табачного дыма, висевшем над столиками.

– Вы здесь давно работаете? – начал разговор Мейсон.

– Не очень.

– Вам здесь нравится?

– Угу.

– Такое ощущение, что вы довольно хорошо знаете официанта.

Она засмеялась:

– Мы здесь все в одной упряжке. В этой работе есть что-то такое, что заставляет всех очень быстро знакомиться и потом оставаться друзьями. – Ее глаза стали задумчивыми, и она продолжила: – Когда все время путешествуешь, то все, с кем встречаешься на этой работе, становятся твоими друзьями. Настоящими друзьями.

– На какой высоте расположен этот городишко? – спросил Мейсон.

– Примерно пять тысяч пятьсот футов. А мы где-то на высоте пяти тысяч двухсот восьмидесяти футов.

– Климат весьма отличается от Империал-Вэлли.

– Да, вы уже заметили?

– Итак, – рассмеявшись, приступил Мейсон, – будете интересоваться своей собственностью?

– Моей лошадью?

– Конечно, – заметил Мейсон, – как держатель собственности, я должен занести ее в весьма неопределенную категорию личной собственности, пока вы ее не опознаете.

– Но она моя.

– Все, что вы должны сделать, это опознать ее.

– Гнедая лошадь. Немного выше, чем они обычно бывают. Очень красиво перебирает ногами. Стройный корпус, горячая, но не слишком. Седло сделал Билл Уайатт из Остина, штат Техас.

– Что-нибудь еще?

– Ах да, еще при лошади было индейское одеяло и стеганая подушка.

– У вас эта лошадь давно? – спросил Мейсон.

– Два или три месяца.

– На лбу у нее белая отметина?

– Правильно.

Мейсон улыбнулся и подытожил:

– Нет, я не видел этой лошади.

Она нахмурилась, на лице отразилось раздражение.

– Не дурите.

– Говорю вам, я не видел лошади.

– Да нет же, вы видели. Вы даже знаете все ее приметы. Вы знаете об отметине на лбу и о том, что правая задняя нога белая.

– Если я описываю лошадь, это совсем не значит, что я видел ее.

– Чего вы хотите? Вытрясти из меня деньги? Это что, шантаж? – спросила она со злостью.

Официант вынул из кармана счет и встал около стола.

– Запишите на мой счет, – сказал Мейсон.

– Слушаюсь, сэр. – Высокий официант приблизился к столику. – С выпивкой все в порядке, мисс Шери? – обратился он к девушке.

Она улыбнулась ему:

– Прекрасно, спасибо.

Официант продолжал вертеться вокруг столика.

Шери Чи-Чи взглянула на Перри Мейсона.

– Вы не нашли лошадь?

Мейсон изобразил любезную улыбку.

– У меня нет никакой лошади.

Указательным пальцем левой руки она стала чертить на скатерти какие-то линии.

– Вы что-то нашли. Иначе вы не дали бы объявление.

Мейсон кивнул. Официант смахнул салфеткой воображаемые крошки со стола.

– Вы что-то обнаружили… – Внезапно она прекратила двигать пальцем. Подняла глаза с густо намазанными ресницами. – Вы нашли два веера, – догадалась она. – Два страусовых веера с инициалами «Л.Ф.». И пару балетных туфель на высоких каблуках.

Мейсон кивнул.

Она откинула назад голову и рассмеялась.

– А я думала, что это была лошадь! Это все, Гарри. Выпивка в порядке. Ты мне больше не нужен.

Официант мгновенно исчез.

– Где они? – спросила Шери Чи-Чи.

– В моей машине.

– Прекрасно. Я сейчас опишу их. Они изготовлены одной фирмой из Сент-Луиса. Инициалы «Л.Ф.» вышиты на веерах золотом, а туфли тоже сделаны в Сент-Луисе. Я могу назвать вам магазин, если как следует подумаю.

– Этого не требуется. Без сомнения, это ваши вещи. Когда вы хотите получить их?

– Сейчас.

– Где?

– Здесь.

– Попридержи пока столик, Делла. Я принесу сверток, – сказал Мейсон.

Он оставил девушек и стал пробиваться сквозь заполненный зал, вышел на бодрящий холодный горный воздух, открыл машину, вынул маленький чемоданчик и, закрывая машину, почувствовал, что сзади кто-то стоит.

Мейсон быстро обернулся, сдержав инстинктивное желание отпрыгнуть в сторону.

Гарри, здоровый официант, объяснил:

– Она послала меня за вещами, сэр, так что вам не понадобится заносить их внутрь.

– Не беспокойтесь, – ответил Мейсон. – Я сам принесу их ей.

– Но я могу прямо сейчас занести их через задний вход, если вы не возражаете.

– Я бы хотел отдать вещи ей лично. Может быть, вы позволите мне пройти с вами через задний вход?

– Да, сэр. Очень хорошо, сэр. Сюда, пожалуйста.

Мейсон последовал за официантом мимо припаркованных автомобилей, они оставили позади ряд канистр с мусором, издававшим кислый запах, и сделали еще три шага в направлении двери, которую официант отпер ключом. Они быстро пошли по коридору, поднялись на несколько ступенек и миновали несколько артистических уборных.

Двери были открыты. Девушки, занятые в шоу, переодевались без всякого стеснения, меняя изношенные платья, именуемые костюмами. Гарри, двигавшийся с полной уверенностью, прошел вдоль этих раздевалок через маленькую комнату, где электрик манипулировал с освещением, затем через служебный вход, небольшой лестничный пролет и кухню, подвел Мейсона к его столику в зале.

Мейсон застал Деллу Стрит и танцовщицу, увлеченных негромким разговором.

Шери Чи-Чи взглянула на него, улыбнувшись.

– Ну как, вещи у вас?

– Да.

– Я попросила Гарри принести их мне, чтобы вам не тащить через толпу. Я думала, что вы уже устали от всего этого.

– Гарри провел меня сюда через служебный вход. Это не составило никакого труда. Вещи у меня здесь.

Мейсон водрузил чемодан на колени и открыл крышку.

Шери Чи-Чи вынула один из вееров, раскрыла его, сделала изящный чувственный взмах, дразняще проведя его по всем изгибам тела.

– Это мои любимые веера, – сказала она. – Они дают такой чудесный баланс. – Она протянула один веер Делле: – Хочешь попробовать, милая?

Делла Стрит взяла веер, взглянула на Мейсона и повторила чувственные движения танцовщицы с веерами.

– О-о! – протянул Мейсон.

– Вы чудесно это делаете! – воскликнула Шери Чи-Чи. – Вы когда-нибудь пробовали раньше?

Делла с улыбкой отклонила предположение, что она когда-либо занималась танцами с веерами.

Гарри снова засуетился вокруг столика:

– Все в порядке?

– Все в порядке, Гарри, и не выписывай счет на этот столик. Я плачу.

Густо накрашенные глаза внимательно взглянули на Мейсона.

– И будет вознаграждение, – пообещала девушка.

Свет притушили, когда на сцене, ступая босыми ногами, появилась девушка, которую объявили как «индийскую танцовщицу». Ступни ее ног, двигаясь по дощатому полу, издавали глухой звук, подобно лапам какого-нибудь большого дикого животного.

Шери Чи-Чи наклонилась к стулу Мейсона, рукой обвив его шею.

– Благодарю вас, – сказала она, и адвокат почувствовал, как горячие, влажные губы приникли всего на какое-то мгновение к его губам. И она исчезла.

К удивлению Мейсона, Делла Стрит рассмеялась.

– Клубничная? – спросила она, пока Мейсон салфеткой стирал губную помаду.

– Малиновая, – пробурчал адвокат, – и жутко жирная.

Глава 5

Был уже второй час ночи, когда машина Мейсона достигла пригородных районов.

– Устала, Делла?

– Совсем нет. Мне очень понравилось. Это была чудесная поездка. А луна над горами как серебряная.

– Я боюсь, что это красивый фон для гораздо более мрачного зрелища, – сказал Мейсон. – Мне надо увидеть Артура Шелдона. Сначала я отвезу тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.

– Нет, со мной все в порядке. Но зачем навещать Артура Шелдона в такое время, шеф?

– Я хочу еще кое-что выяснить об этой танцовщице.

– Очаровательная малышка, не правда ли?

– Угу.

– Почему вы считаете, что она никогда не вспоминала о веерах? Это же были ее любимые. Она знала, что потеряла их, и, однако, все время думала о лошади.

– Это как раз один из вопросов, которые я хочу задать Шелдону.

– Он остановился в том же отеле, что и Каллендер?

– Да, у него номер прямо напротив.

– Вы что-нибудь говорили Шери Чи-Чи о нем?

– Нет.

Делла Стрит заметила:

– Мне кажется, что та малиновая помада повлияла на ваши голосовые связки. Вы не проронили ни слова за всю дорогу.

– Я размышлял, – ответил Мейсон. – Как называется этот отель?

– «Ричмелл».

– Помнишь, какой у него номер?

– Пятьсот десятый.

Мейсон молча проехал еще несколько кварталов, затем сказал:

– Я буду позвякивать ключами в руке, когда мы пойдем по коридору. Попытайся сделать вид, как будто мы возвращаемся к себе в номер после шоу и позднего ужина.

– Но он уже будет спать.

– Разбудим.

– А не следует сначала позвонить ему?

– Нет. Звонок может привлечь внимание. Вдруг телефонистка подслушает, а потом вспомнит об этом.

– К чему такая таинственность? – поинтересовалась Делла.

Мейсон помотал головой и молча улыбнулся.

– Вы от меня что-то скрываете? – спросила она.

– Совсем нет, Делла. Я просто не до конца уверен. Мне нужны еще какие-нибудь факты, прежде чем я решусь сформулировать свою теорию… Ну вот, приехали.

Мейсону не сразу удалось припарковаться около отеля даже в этот поздний час.

Он выключил зажигание и обернулся к Делле Стрит:

– Теперь помни только, что мы супруги, которые уже слегка надоели друг другу. Мы провели прекрасный вечер и сейчас опять возвращаемся к своей рутине, думаем уже о завтрашнем утре. Я пойду по коридору немного впереди тебя. А ты попытайся позевывать.

– Бог ты мой, – Делла иронически изобразила озабоченность, – неужели семейная жизнь выглядит именно так?

– Это просто комедия, которую мы разыграем для гостиничного сыщика.

– А вы думаете, он поверит, что супруги должны вести себя подобным образом?

– Уверен. Попробуй послоняться по гостиничному коридору в половине второго ночи как-нибудь еще, и ты сразу поймешь, что к чему. Ну, с богом.

Они вошли в отель. Мейсон небрежно отворил дверь для Деллы Стрит, направился к лифту, в то время как она была еще далеко позади него, затем сделал какой-то неопределенный жест и замедлил шаг, поджидая, пока она подойдет.

Они вошли в лифт. Мейсон с некоторым запозданием снял шляпу.

– Шестой, – сказал он.

Делла Стрит кинула на него быстрый взгляд и отвернулась.

Лифт поднял их на шестой этаж. Мейсон и Делла быстро пошли по коридору.

– Пятьсот десятый, – напомнила она.

– Знаю, но я пытаюсь охранять своих клиентов.

– Каких? Лоис Фентон?

– Нет, нас самих.

Мейсон отворил дверь, на которой была табличка «Лестница», быстро сбежал по одному пролету бетонных, ничем не застеленных ступенек, распахнул дверь внизу и внезапно остановился.

– Что случилось? – шепотом спросила Делла Стрит.

– Кто-то идет по коридору прямо в нашу сторону, – сказал Мейсон, давая двери тихо затвориться и приостановив ее, только когда оставалась щель дюйма в два.

– Гостиничный детектив?

– Нет. Тихо… Делла, это Гарри, тот здоровый официант из Паломино.

Они напряженно ждали, не двигаясь и сдерживая дыхание. Через узкую щель они могли слышать приближающиеся шаги. Вдруг шаги стихли. Кто-то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Они услышали, как щелкнул замок. Дверь отворилась.

Мужской голос произнес:

– Привет. Быстро ты добрался. Заходи.

Голос посетителя пробубнил что-то невразумительное. Дверь номера закрылась, и Мейсон, выждав момент, распахнул лестничную дверь и шепнул Делле:

– Быстро.

– Это был Гарри? Вы уверены в этом?

– Да, это был Гарри. Я думаю, он подошел к номеру с другой стороны коридора. Давай-ка посмотрим. Да, с противоположной от нас стороны. Четные номера на этой стороне, а нечетные – на противоположной. Подожди-ка, Делла. Это может быть номер как раз напротив пятьсот одиннадцатого. Это там, где, по идее, должен жить Каллендер.

– Вы думаете, что он должен выйти? – спросила шепотом Делла.

– Не знаю. Давай-ка тихонько постучим в дверь Шелдона, – сказал Мейсон, едва слышно постучав в дверь кончиками пальцев. Он подождал несколько секунд и, поскольку никто не отозвался, постучал еще раз, погромче.

– Кто там? – спросил мужской голос.

Мейсон не ответил. Зашлепали босые ноги. Теперь мужской голос раздался уже около двери. В нем был страх, который чувствовался через перегородку.

– Кто там? Я не открою, пока вы не ответите.

Мейсон вынул из кармана визитную карточку и просунул ее в щель под дверью. В комнате щелкнул выключатель. Показалась полоска света. Руки из-за двери втянули в комнату карточку Мейсона. Затем возникла пауза, Мейсон взглянул через плечо на дверь номера 511. Из-под нее тоже виднелся свет.

Внезапно послышался звук поворачиваемого замка и лязганье ночной задвижки. Дверь соседнего номера отворилась. Шелдон, босой и в пижаме, появился на пороге, при виде Деллы Стрит он инстинктивно подался назад, за дверь, пытаясь захлопнуть ее. Мейсон резко нажал на дверь, открыв ее до конца, вошел в комнату.

– Приношу извинения, Шелдон, но для вежливости нет времени.

– Я не знал. Ваша секретарша… вы извините меня, я…

– Забудьте это, – перебил Мейсон. – Говорите тихо. Подойдите сюда. Сядьте на кровать. Давайте все выясним. У вас есть халат?

– Да.

– Наденьте его.

– Могу я причесаться или…

– Нет.

Шелдон накинул купальный халат и присел на кровать рядом с Мейсоном и Деллой Стрит.

– Я встречался с танцовщицей, – сообщил Мейсон. – Думаю, что я встречался не с ней.

– Вы думаете, что девушка, с которой вы встретились в Паломино, была не та?

– Именно так.

Несколько секунд Шелдон сидел не двигаясь, затем проговорил:

– Да, думаю, так и было. Как вы догадались?

– Сообразил.

– Но вы не знали настоящей Лоис.

– Я знаю ту, другую.

– Я не думал, что вы обнаружите все это так быстро. Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы признались. Чтобы вы стали говорить, и я хочу, чтобы вы начали это делать немедленно.

– А что вы хотите узнать?

– Кто такая Шери Чи-Чи? Кто такой Джон Каллендер? Почему столько шума из-за этой чертовой лошади?

Шелдон помялся:

– Джон Каллендер – это… ну, он в некотором смысле…

– Быстрее, – подгонял Мейсон, – договаривайте.

– Он ее муж, – выпалил Мейсон. – Настоящий. Я имею в виду, муж настоящей Лоис.

– А что насчет лошади?

– Каллендер думает, что он может использовать лошадь как улику, в том смысле, если он ее найдет.

– Если вы начнете с самого начала и расскажете мне всю историю, то мы потратим гораздо меньше времени.

– Трудно рассказать о Лоис Фентон так, чтобы вы поняли ее, – проговорил Шелдон.

– Ну не говорите о ней, – смилостивился Мейсон. – Расскажите о фактах.

– Факты вам ничего не скажут, если вы не знаете, какая Лоис.

– Но Лоис все равно будет для меня пустым местом, пока я не узнаю фактов.

Шелдон провел растопыренной пятерней по взъерошенным волосам.

– Беда в том, что просто слов не хватит, чтобы все это описать. Вы когда-нибудь наблюдали за оленем так, чтобы он не догадывался, что вы следите за ним? Он как-то удивительно движется… Ну как дикое животное – пожалуй, только так и выразишь. Вот это и есть Лоис. В ней есть это самое… дикое. Она дикая в том смысле, что непокорная, и ей нравится быть такой. Вы бы никогда не заставили ее заняться никакой обычной работой.

– И она вышла замуж за Каллендера?

– Я как раз приближаюсь к этому. Все эти девушки, работающие в ночных заведениях, они с дурными наклонностями. Жизнь ожесточила их.

– А Лоис не такая? – спросил Мейсон. – Вы мне это пытаетесь доказать?

– Точно так. У Лоис никогда не было никаких особых покровителей. Она хотела выразить себя в движении. Послушайте, мистер Мейсон, вы говорите, вы видели танцовщицу с веерами. Если бы вы когда-нибудь видели Лоис Фентон, настоящую Лоис Фентон, вы бы не назвали ее просто танцовщицей с веерами. Забываешь, что это женщина, когда она танцует, у нее все по-другому. Думаешь лишь о красоте.

Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Она промолвила:

– Вы любите ее, возможно, поэтому вам так кажется.

– Нет, дело не в этом, – ответил Шелдон. – Я начал не с того конца. Просто я люблю ее, потому что она такая красивая и чудесная, а вовсе не наоборот.

Мейсон сказал:

– Хорошо. Давайте теперь перейдем к фактам.

– Есть две танцовщицы под именем Лоис Фентон, но настоящая Лоис… Я не могу все сейчас объяснить, мистер Мейсон.

Мейсон предупредил:

– Я не пошевелю пальцем, пока вы не дадите мне факты и я не узнаю, откуда начинать действовать.

– У Лоис Фентон есть брат, Джаспер Фентон, – сказал Шелдон. – Он принес Лоис массу неприятностей. Каллендер встретил Лоис. Он свалился на нее, как куча кирпичей. Из-за того, что он богат, он решил, что ему все позволено. Затем он обнаружил, что Лоис нельзя ничем купить. Он дал Джасперу работу – управлять его конторой. Это была хорошая работа. Ему хорошо платили. При Каллендере Джасперу было нетрудно заняться махинациями. Он темный человек, мистер Мейсон, уж будьте в этом уверены. Парень подделал два чека примерно на три тысячи долларов. Для Каллендера это было все, что требовалось. Не пытайтесь доказать мне, что все эти грубые методы больше не действуют. Действуют, еще как. Я сам это наблюдал. Джон Каллендер – большая шишка в своем графстве. Стоит ему свистнуть – и прокурор сделает невозможное. Каллендер притворился, что удивлен и напуган до смерти. Он дал парню возможность продолжать свои махинации. На самом же деле он наблюдал за ним, как коршун, подкидывая приманки и выжидая, пока тот попадется. Он хотел удостовериться, что парень наворовал достаточно, чтобы не быть в состоянии возместить убытки, но не так много, чтобы навредить конторе. Когда он дал Джасперу эту работу…

– Все остальное неважно, – прервал Мейсон. – Можно было гадать, сработает такой прием или нет, факт остается фактом – он сработал. Она вышла за него. Так?

– Каллендер заманил ее замуж, и это выглядело, как будто он поймал ее в капкан. Лоис была как дикое животное в клетке. Но вела с Джоном честную игру. Она бы так и оставалась с ним, пока бы это не убило ее, если бы он тоже действовал с ней по-честному. Но он этого не сделал, и Лоис ушла. Она очень привязалась к лошади, которую Джон подарил ей. Ну, в общем, она ушла, а лошадь взяла с собой, и тогда Каллендер озверел. Он вытащил эти старые чеки, поклялся, что засудит Джаспера за подлог. Лоис заявила, что своим замужеством она ликвидировала эту задолженность. Ну, неделю назад или около того кто-то въехал верхом к Каллендеру, проник в контору, вскрыл сейф, но его засекли. Он смог удрать, но охранник выстрелил. Охранник говорит, что попал в лошадь: он заметил, что она подпрыгнула.

– Но почему грабитель приехал верхом? – удивился Мейсон.

– Потому что, если бы он не был верхом, его тут же схватили бы собаки. Но верхом, если он достаточно смелый и дерзкий человек и особенно если под ним была лошадь, которую собаки знали, он мог обделать свое дело и легко удрать. Теперь что произошло дальше, в двух словах, мистер Мейсон. Само дело с чеками достаточно расплывчато. Присяжные могли бы и не признать парня виновным, если бы история вылезла наружу. Но если бы Каллендер смог доказать, что либо Лоис Фентон, либо ее брат проникли на лошади в его дом, вскрыли сейф и попытались украсть эти чеки, у него появилось бы совершенно новое средство давления на нее. Каллендер хочет найти лошадь Лоис. Но не может. Лоис говорит, что кто-то увел ее в ночь, когда проникли в дом, или что она заблудилась, ее нашли, оседлали и все такое. Так что вы теперь видите, что произошло к тому моменту, как вы дали объявление… В общем, вот и все, что я знаю.

Мейсон указал большим пальцем на дверь в коридор:

– А Каллендер в том номере напротив?

– Точно.

– А вы здесь, чтобы шпионить за ним?

– Я хочу попытаться понять, что он замышляет.

– Он знает вас в лицо?

– Нет.

– А по имени?

– Надеюсь, что нет, но, может, и знает. Я в этом не уверен.

– А чего вы надеетесь добиться, наблюдая за ним таким образом?

– Я не знаю. Знаю только, что, если он найдет эту лошадь и попытается затащить Лоис обратно к себе, я… Хотя я думаю, что я ничего не смогу сделать.

– Не лгите мне, – нетерпеливо промолвил Мейсон. – Вы не просто шпионите за ним. Вы намереваетесь обыскать его номер, когда он выйдет. Это так?

Шелдон в смущении заерзал в своем халате.

– Это так? – переспросил Мейсон.

– Да.

– Вы у него там уже были?

– Да.

– И не один раз?

– Да.

– Нашли что-нибудь?

– Только не чеки. Я нашел счет от газеты за помещение объявления. С вашей фамилией. И я догадался, что было нужно Каллендеру, когда он заявился к вам в контору.

– У вас есть ключ от его номера?

– Да, есть. Я одолжил ненадолго у горничной ключ, снял восковой слепок и сделал новый.

– И вы хотите, чтобы я помог Лоис? – спросил Мейсон.

– Господи, ну да! Я заложу душу дьяволу, чтобы расплатиться с вами. Я…

– Убирайтесь отсюда, – сказал Мейсон. – Упакуйте вещи, оплатите счет и быстро сматывайтесь. Приведите завтра утром Лоис Фентон ко мне в контору – настоящую Лоис. Приведите ее в половине одиннадцатого. А теперь оденьтесь, соберите вещи и выматывайтесь.

– Но номер в отеле трудно найти и… Придется спать на скамейке в парке или на вокзале.

– Мне наплевать, где вы собираетесь спать. Если вы хотите, чтобы я занялся вашим делом, то вы должны исчезнуть из комнаты напротив номера мужа этой женщины. Вы без ума от его жены. Вы идете по его следам, сторожите его комнату… Убирайтесь к чертовой матери из этого отеля. Оставьте Каллендера мне. – Мейсон поднялся. – Пошли, Делла.

Они покинули Артура Шелдона, который все еще сидел в углу кровати, слегка дрожа.

Из телефонной будки в ночном ресторане за два квартала от отеля Мейсон набрал номер Пола Дрейка, главы «Детективного агентства Дрейка»:

– Как быстро ты можешь организовать слежку за одним типом, проживающим в отеле «Ричмелл», Пол?

– Помилосердствуй, Перри. В настоящее время у меня есть знающие люди. Но найти сейчас номер в отеле…

– Как скоро? – перебил Мейсон.

– А насколько это срочно?

– Чертовски срочно.

– Через полчаса устроит?

– О’кей, – согласился Мейсон, – лучше через двадцать минут. Мне нужен человек, который расположился бы в коридоре пятого этажа. Надо, чтобы он наблюдал за номером пятьсот одиннадцать.

В голосе Дрейка, уже наполовину проснувшегося, зазвучал протест:

– Черт возьми, Перри, это почти невозможно.

– Поговорим о проблемах утром, – парировал Мейсон.

– Мы должны будем подключить гостиничного детектива.

– Для чего?

– О, Перри, побойся бога! Если ты начнешь выслеживать постояльца в коридоре отеля в такой час, то гостиничный детектив через час или час с чем-нибудь засечет тебя. Это будет стоить десять зеленых, а может, и двадцать пять.

– Продаю тебе информацию, Пол. Только что освободился номер пятьсот десять. Твой человек может прямо сейчас занять его.

– О’кей, Перри. Это уже шанс. Отель «Ричмелл», так?

– Так. И еще кое-что, – сказал Мейсон. – Не засыпай после того, как твой человек приступит к работе в «Ричмелле». У меня для тебя есть еще дело.

– Я подозревал это, – застонал Дрейк. – Что еще?

– Я хочу, чтобы ты нашел лошадь.

– Ну разумеется, – съехидничал Дрейк. – Какую-нибудь спокойную и милую скотину, на которой Делла могла бы прокатиться? Или ты предпочитаешь несколько более темпераментного жеребца для себя, Перри? Я могу достать…

– Кончай умничать, – перебил Мейсон. – У нас нет времени. Лошадь, которая мне нужна, принадлежит танцовщице с веерами.

– Кому?

– Танцовщице с веерами.

– Послушай, – сказал Дрейк тоном, в котором прозвучало подозрение, – я надеюсь, ты не выступаешь, приняв хорошую дозу, Перри…

– Да нет, черт возьми, – раздраженно прервал его Мейсон. – Это очень важно. Семилетняя гнедая лошадь, выращена в Америке, высота в холке – пять с половиной футов, на лбу – белая отметина, правая задняя нога – белая. Одно время она принадлежала человеку по имени Каллендер, который большая шишка. У него ранчо в Империал-Вэлли, недалеко от границы с Мексикой. Он подарил лошадь танцовщице с веерами из одного залихватского ночного клуба в Броули. Лошадь похитили, когда она там находилась, или, что тоже может быть, она забрела куда-нибудь. Я хочу, чтобы ты прочесал весь Империал-Вэлли. Начни искать. Когда найдешь, держи в укрытии. Сделай так, чтобы твои люди были на деле, как только забрезжит рассвет.

– Сколько тебе нужно людей?

– Ровно столько, сколько хватило бы найти лошадь.

– Они найдут ее, черт возьми, – заверил мрачно Дрейк. – У меня хорошие детективы, но это не означает, что они смогут точно опознать именно твою лошадь. Они будут так рваться домой, чтобы скрыться от этой дикой жары, что каждый, кого я пошлю для этого, уже к десяти утра будет звонить мне, сообщая, что нашел твою гнедую с белой отметиной на лбу и с белой правой задней ногой. А я должен буду мчаться туда сам, чтобы определить, та ли эта лошадь… Вообще, Перри, каким образом я, черт возьми, смогу определить, та эта лошадь или нет? На какую кличку она отзывается?