Текст книги "Дело лошади танцовщицы с веерами"

– Я не знаю, как ее кличут.

– Но, во имя всех святых, Перри, в Империал-Вэлли, быть может, миллион таких лошадей и… Черт возьми, Перри, когда тебе поручают найти собаку, то говорят хотя бы, на какую кличку она отзывается.

– Как, по-твоему, лошадь должна отзываться? – спросил Мейсон.

Дрейк обдумал этот вопрос и ответил:

– Понятия не имею!

– Значит, ты мало что смыслишь в лошадях?

– Я смыслю в них достаточно, чтобы ответить тебе, что, если у нас не будет лучшего описания, чем то, которое ты дал, к десяти часам утра ты будешь иметь две дюжины лошадей.

– Вряд ли, если твои люди будут действительно в полной готовности, – возразил Мейсон. – Лошадь потерялась примерно неделю назад. Это должно быть заблудившееся животное, забредшее на чье-нибудь ранчо. Это должна быть оседланная гнедая американская лошадь пяти с половиной футов…

– Та-а-ак, – устало перебил Дрейк. – Я все это записал еще в первый раз. И опять скажу тебе, что к десяти утра у нас будет целый табун лошадей, если я не получу от тебя каких-то более определенных примет.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я дам тебе нечто более определенное. Если я не ошибаюсь, у нее есть пулевое ранение.

– Пулевое ранение?!

– Да. Если у самой лошади нет раны, то пуля должна застрять в седле. Седло очень хорошее, ручной работы, сделанное Биллом Уайаттом из Остина, штат Техас. А теперь за работу, и немедленно засылай своего человека в «Ричмелл».

Глава 6

Было восемь тридцать утра, когда Мейсон открыл дверь своей частной конторы.

Делла Стрит уже распаковала почту, разложив ее в три аккуратные кучки на столе Мейсона: самые важные письма, на которые Мейсон должен ответить немедленно; менее важная корреспонденция, которая может подождать; и третья, самая объемистая пачка, содержащая почту, на которую ответить могла она сама.

Взглянув на стол, Мейсон нахмурился:

– Черт возьми, как я люблю читать письма. Почта – это чудесная вещь, Делла. Каждое утро она приносит нам диаграмму людских мыслей. Люди, у которых есть тайны, хотят, чтобы я взялся за их разгадку безвозмездно; люди, которые хотят с кем-то свести счеты; люди, которые хотят занять денег; люди, которые намекают на дела, которыми я занимался. Они все действуют как бы по одному общему образцу, однако есть что-то такое, что зависит и от индивидуальности каждого. Эти письма помогают мне понять людей – а если ты не понимаешь людей, нет ни малейшего шанса стать преуспевающим судебным адвокатом, – но на них не обязательно отвечать… Есть что-нибудь от Пола Дрейка, Делла?

– Он хочет, чтобы вы позвонили ему, когда придете. Пишет, что ничего существенного, просто обычная информация. А Артур Шелдон сидит около конторы, как кот перед прыжком.

Глаза Мейсона сузились.

– Кажется, он что-то замыслил, а?

– Герти считает так же. Говорит, что он выводит ее из себя, бродя вокруг и бормоча что-то под нос.

– Хорошо. Давай-ка взглянем на Шелдона, Делла, и разберемся, что его тревожит.

Делла Стрит подняла трубку, дала указание Герти пропустить Шелдона и затем встретила его у дверей конторы.

Шелдон прошел прямо к Мейсону. Его руки были неловко засунуты в карманы пиджака.

Мейсон сказал:

– Садитесь.

Шелдон, как в забытьи, продолжал приближаться к Мейсону и, подойдя к его столу, достал из внутреннего нагрудного кармана своего костюма толстый бумажник.

– Мистер Мейсон, – произнес он, нервничая так, что слова сливались от спешки и беспокойства, – я хочу, чтобы вы стали моим адвокатом. Хочу, чтобы вы представляли меня. Представляли меня, а заодно – косвенно – и Лоис Фентон. Я хочу, чтобы вы защитили ее интересы.

– В чем?

– Во всем.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – когда она придет сюда в половине одиннадцатого…

– Нет, нет. Придет она или нет, я хочу оплатить все. У меня есть деньги.

Шелдон открыл бумажник и начал отсчитывать деньги. Там были купюры в пять долларов, в один доллар, несколько двадцатидолларовых и одна бумажка в пятьсот долларов.

Мейсон мрачно наблюдал за ним.

– Сколько у вас там денег, Шелдон?

– Не знаю. Я не считал. Только и хватило времени, чтобы собрать их.

Мейсон кивнул Делле Стрит.

Делла Стрит быстро пересчитала пачку купюр.

– Здесь девятьсот восемьдесят девять долларов, – доложила она.

Мейсон длинными сильными пальцами забарабанил по крышке стола.

– Верни ему половину, – распорядился он. – Оформи расписку в получении оставшихся денег, Делла. Оформи это как гонорар от Лоис Фентон – только от нее и ни от кого иного.

Делла Стрит возвратила Шелдону половину денег и села за пишущую машинку.

– Пометь расписку шестнадцатым числом, – прибавил Мейсон.

Делла с удивлением взглянула на него, затем подошла к отрывному календарю на стене, где стояло: «Сегодня семнадцатое».

– Шестнадцатым, – твердо повторил Мейсон.

Делла Стрит пометила расписку шестнадцатым числом и вручила ее Мейсону. Он поставил свою подпись, отдал бумагу Шелдону и обратился к секретарше:

– Спустись по коридору в контору Пола Дрейка, Делла. Скажи ему, что мне нужны люди на все это дело.

– На все? – переспросила Делла.

Мейсон кивнул.

– Я сейчас вернусь. – Делла исчезла в проеме задней двери, ведущей в коридор.

– Вы сняли с меня тяжесть, мистер Мейсон, – произнес Шелдон. – Вы же понимаете, как я… ну, в общем, может, мне больше ничего и не стоит говорить. Я побежал.

– Сядьте, – сказал Мейсон.

– Вы занятой человек, мистер Мейсон, да и у меня куча дел. Я побегу. Теперь вы представляете Лоис Фетон и…

– Сядьте, – перебил Мейсон.

Шелдон направился к двери. Затем, как бы под воздействием силы взгляда адвоката и непререкаемости его голоса, медленно вернулся назад к большому и мягкому креслу для клиентов и присел на его край.

– Вы съехали из отеля «Ричмелл», как я вам сказал?

– Да.

– Когда?

– Ну, прямо после того, как вы ушли.

– Нашли другую комнату?

– С трудом, но нашел.

– Где?

– На Ист-Лагмор-стрит, 791.

– Это отель?

– Дыра.

– Как вы ее нашли? Вы там когда-нибудь раньше останавливались?

– Нет. Просто увидел вывеску. Я покружился по дешевым кварталам. Я знал, что в приличном месте мне остановиться не удастся. Во всяком случае, в такое время.

– А который был час?

– Я даже не скажу. Я съехал прямо после вашего ухода. Получил этот номер примерно через час.

– Вы на самом деле съехали сразу после того, как я ушел?

– Да.

Мейсон взглянул на часы. Шелдон нетерпеливо заерзал.

– Почему вы мне вернули половину денег, мистер Мейсон?

– Вам они понадобятся, – ответил Мейсон. – А теперь идите.

На лице Шелдона отразилось облегчение. Он направился к двери.

– Не забудьте, – напомнил он, – что вы представляете Лоис. – Затем добавил: – Что бы ни случилось.

Через несколько минут Делла Стрит вошла в частную контору Мейсона.

– Все в порядке? – спросил Мейсон.

– Все в порядке. Вы хотели, чтобы за Шелдоном установили слежку, не так ли?

– Именно.

– Я так и думала, что вы это имеете в виду, – воскликнула Делла с облегчением, – когда сказали, что хотите иметь людей на все дело. У Пола Дрейка в конторе был человек, он уже в лифте последует за Шелдоном. А почему вы захотели датировать расписку вчерашним числом, шеф?

– Я думаю, это можно назвать предчувствием, Делла, – сказал Мейсон устало, – а может быть, это всего лишь цинизм адвоката, который уже столько насмотрелся на то, как судьба играет человеческими жизнями. Полиция могла бы использовать эту расписку как улику, если бы она была датирована сегодняшним числом.

Глава 7

Наступило половина десятого, но Лоис Фентон не было. В десять личный телефон Перри Мейсона резко зазвонил. Номер этого телефона нигде не был зарегистрирован и не был соединен с коммутатором конторы, но имел специальную линию, соединяющую его прямо с кабинетом Мейсона.

Мейсон поднял трубку:

– Алло.

Голос Пола Дрейка на другом конце провода произнес:

– Мы нашли твою лошадь, Перри.

– Где?

– На ранчо около Калексико.

– А ты уверен, что это та самая лошадь?

– Да. Лошадь забрела на ранчо, полностью оседланная и взнузданная, с оборванным поводом, как будто, несясь галопом, она оборвала его. Ее приметы сходятся, но главное – седло. Это прекрасное седло ручной работы, изготовленное Уайаттом из Остина, штат Техас. Мой сотрудник позвонил с ранчо и сказал, что в седле имеются какие-то металлические частички, помимо тех украшений, которые сделал изготовитель.

– Это пуля, Пол?

– Судя по тому, что он говорил и каким тоном, я могу заключить, что как раз это он и пытался мне сообщить.

– Мне нужна эта лошадь, вместе с седлом и уздечкой.

– Она будет у тебя, – заверил Дрейк. – Мой человек предложил пятнадцать долларов, чтобы покрыть все расходы, и теперь лошадь у него. Он нанял трейлер, погрузил лошадь и сейчас уже едет сюда. Он сообразил перед тем, как выехать, позвонить из Империал-Каунти.

– Добрая работа, Пол. Не забудь, что мне нужна лошадь вместе с уздечкой и седлом.

– О’кей, ты получишь ее.

– Что-нибудь еще? – поинтересовался Мейсон.

– Куча всякой рутины.

– Не вешай трубку, Пол, – попросил Мейсон.

Он отвернулся от телефонного аппарата, сощурившись от света, лившегося из окна, нервно побарабанил пальцами по столу. Затем снова обернулся к телефону:

– На теле лошади есть какие-нибудь отметины, Пол?

– Метка на левом бедре. Это, возможно, след от пули, которая потом впечаталась в седло.

– О’кей, – решительно произнес Мейсон, – это та самая лошадь. Заскочи ко мне. Я хочу поговорить с тобой.

– Сейчас буду, – ответил Дрейк и повесил трубку.

– Они нашли лошадь, – сказал Мейсон Делле Стрит. – Впусти, пожалуйста, Пола, Делла. Он уже здесь.

Делла Стрит быстро пересекла помещение конторы, встала около двери и, заслышав шаги Дрейка в коридоре, распахнула ее и впустила детектива.

Пол Дрейк, долговязый, угловатый мужчина, направился к мягкому кожаному креслу и устроился там, напоминая большой складной нож.

– Черт возьми, какая удача! – воскликнул он.

– Что лошадь нашлась? – уточнил Мейсон.

Дрейк усмехнулся, и эта усмешка оживила его мрачное лицо.

– Что ее опознали, – сказал он. – Не придется тащиться для этого в Вэлли.

– Расскажи, как все было, Пол, – попросил Мейсон.

– Ну, я отправил трех сотрудников на это дело. Сказал им, чтобы наняли в Вэлли людей, если в этом будет нужда. Я уже предчувствовал, что мне придется ехать туда, чтобы разбираться во всей этой ерунде. Боялся, что каждый, кого я послал, может заявиться с лошадью, которую он отловил, а я должен буду стать арбитром. И потом, Перри, что это такое – «американская лошадь, вскормленная для оседлывания»?

Мейсон ухмыльнулся:

– Взгляни на нее, когда ее приведут сюда.

– Для меня, – объявил Дрейк, – лошадь есть лошадь. Черт возьми, это действительно удача, что мы набрели именно на эту. Мой человек сразу опознал ее. Конечно, когда мы занялись ее поисками, Перри, тот факт, что лошадь была оседлана, когда она пропала, дал нам реальную возможность найти ее.

Дрейк выжидал, что Мейсон выдаст какую-нибудь информацию, но Мейсон промолчал.

– Как случилось, что лошадь потерялась, когда она была уже оседлана и взнуздана? – полюбопытствовал Дрейк.

– Я думал, что ты ничего не знаешь о лошадях.

– Я знаю, как бывает в жизни. Когда лошадь седлают, предполагается, что на ней поедут. Когда лошадь взнуздывают, это означает то же самое. А та пулевая рана – ну, давай надеяться, что мы на все это получим нужные ответы до того, как придется отвечать на вопросы властей.

– Ты можешь положиться на того парня, который приведет лошадь, Пол?

– Я ему доверяю всегда и во всем.

– А он не проявляет интереса к обстоятельствам, при которых потерялась лошадь? – спросил Мейсон.

– Поставь слово «потерялась» в кавычки, – сказал Дрейк. – Разумеется, проявляет.

– Как имя владельца ранчо, того, у кого нашли лошадь?

Дрейк взглянул на свои записи.

– Парня зовут Нолан. Подожди-ка минуту, я тебе скажу его полное имя… Фрэнк Лоринг Нолан. Конечно, Перри, когда мой человек возвратится, у нас будет намного больше подробной информации. Мне сейчас известно лишь то, что я успел схватить во время телефонного разговора. А от тебя я хотел бы узнать, как лучше отвечать на вопросы, которые мне зададут.

– Ранчо Нолана обнесено оградой? – спросил Мейсон.

– Черт возьми, Перри, откуда мне знать? Мой человек раздобыл этого коня, и это, в конце концов, главное. После того как он упомянул о тех кусочках металла в седле и об отметине на крупе, я подумал, что было бы неплохо, если бы ты прояснил мне, что все это значит, до того, как парень приведет сюда лошадь.

– Пол, где я могу достать план, которым пользуется налоговый инспектор, с обозначением точных размеров различных частных владений в этой части страны?

Дрейк ухмыльнулся:

– Можешь верить, а можешь нет, но прямо у меня в конторе.

– У тебя есть экземпляр такого плана?

– У меня их две дюжины. Давай поговорим о совпадениях. Несколько недель назад я работал над делом, в котором мне понадобились подробные налоговые планы Вэлли, поэтому, когда ребята приехали, у меня они уже были на руках. Вообще, это хорошо, имея в виду то время, когда ты…

Мейсон прервал детектива и кивнул Делле Стрит:

– Принеси, пожалуйста, планы, Делла.

Делла Стрит выскользнула через заднюю дверь и пошла по коридору.

Дрейк повернулся боком в большом мягком кресле, приняв свою излюбленную позу, уткнувшись поясницей в один подлокотник и положив ноги на другой. Он выглядел как на похоронах. Лицо приняло беззащитное и обиженное выражение, что в совокупности придавало ему еще более пессимистический вид.

Делла Стрит возвратилась с планами, и Мейсон разложил их на столе.

– Ты хочешь найти на этом плане ранчо Нолана? – спросил Дрейк. – Это где-то к юго-западу от Эль-Сентро и к северу от Блэк-Батта. Как раз та местность, где действовал мой человек. Вот здесь. Вдоль этой дороги. Видишь этот участок земли? Примерно акров сорок – Ф.Л. Нолан – вот это самое ранчо и есть.

Мейсон вгляделся в план.

– Что там? – спросил Дрейк, подавшись вперед, как только палец Мейсона остановился у какого-то обозначения, выгравированного на плане.

– Здесь, кажется, написано «Хозе Кампо Колима», – сказал Мейсон.

– Ну да, – подтвердил Дрейк, – здесь живет много лиц мексиканского происхождения, которые владеют землей и…

Мейсон взглянул на Деллу:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Ну да, конечно. Это тот самый учтивый джентльмен, который увез пострадавшую старую мексиканку к доктору.

– Хозе Кампо Колима, – повторил Мейсон задумчиво, – и у него ранчо в двадцать акров примерно, давай-ка посмотрим, я бы сказал, примерно полторы мили к северу от ранчо Ф.Л. Нолана.

– Ты знаешь этого Колиму? – спросил Дрейк.

– Я встречал его, – ответил Мейсон и добавил со значением: – И это все. Поехали, Пол. Нам надо узнать, как дела у человека в отеле «Ричмелл».

– На твоей машине или на моей?

– На моей, если только нам не удастся взять такси здесь.

Они взяли такси тут же на стоянке, и Мейсон дал адрес отеля «Ричмелл».

Когда они вошли в отель, Пол Дрейк сообщил:

– У меня есть полный доклад обо всем, что здесь происходило после двадцати минут третьего этой ночью, Перри. Именно в это время мой человек приступил к работе.

– Я ознакомлюсь с ним попозже, – сказал Мейсон. – Там нет ничего неожиданного?

– Ничего, если не считать, что твой человек из номера пятьсот одиннадцать, оказалось, занимался до трех часов утра какими-то земельными махинациями. Ты же весь взмок, выселяя парня из пятьсот десятого номера.

Мейсон, который направлялся через холл к лифту, резко остановился.

– Что ты сказал?

– Номер пятьсот десять. Постоялец выписался только через час, после того как ты позвонил.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Откуда наблюдал твой человек?

– В конце коридора есть чулан со швабрами.

– Ему пришлось подкупить гостиничного детектива?

– Да, черт возьми. Это стоило ему двадцати долларов и сидения в чулане. Затем ему наконец удалось переместиться в пятьсот десятый номер, после того как постоялец выехал. Портье не хотел его вселять, поскольку в это время горничных для уборки номеров еще нет, нельзя было поменять постельное белье и все такое, но ему все же удалось там расположиться.

– И он смог наблюдать из номера за коридором?

– Так точно.

– До которого часа?

– Насколько я знаю, они все еще там, – ответил Дрейк. – Я послал им около пяти утра подкрепление.

– Итак, отправимся в пятьсот одиннадцатый номер, – сказал Мейсон, – а потом остановимся и поговорим с ребятами из пятьсот десятого. Ты установил слежку за тем парнем, что был у меня в конторе?

– Угу. Этот сыщик позвонил несколько минут назад. Твой парень направился к меблированным комнатам на Ист-Лагмор-стрит, 791, и исчез там.

Мейсон задумчиво кивнул:

– Пусть твой человек продолжает, Пол. О’кей, пошли навестим Каллендера.

Мейсон подал знак лифтеру. Они в молчании поднялись на пятый этаж, прошли по кромке ковровой дорожки, покрывающей коридор, и остановились у номера 511.

На ручке двери висела табличка с надписью: «Не беспокоить».

Мейсон взглянул на часы.

– Десять тридцать, – отметил он.

– Ему не понравится, если мы разбудим его, – сказал Дрейк приглушенным голосом. – Не забывай, Перри, он не ложился до трех часов утра, пока у него не перебывали все, кого он ждал.

– Ему это в любом случае не понравится, – ответил Мейсон и постучал.

Никто не отозвался. Мейсон снова забарабанил по двери костяшками пальцев, на этот раз более решительно. Когда и в этот раз никто не отозвался, адвокат дернул за ручку двери.

– Спокойно, Перри, – предупредил Дрейк, – а то сюда заявится гостиничный детектив… О-о, о-о!..

Ручка, за которую дергал Мейсон, поддалась. Дверь приоткрылась дюйма на два.

– Спокойно, Перри, – повторил Дрейк.

Мейсон осторожно отворил дверь.

Комната была окутана таинственным полумраком, как будто часть ушедшего вечера была загнана сюда и не смогла выбраться наружу из-за захлопнутой двери и спущенных портьер. Запах застарелого табачного дыма резанул ноздри.

Дрейк, выглядывая из-за плеча Мейсона, вдруг обернулся и в панике кинулся к номеру 510. Мейсон, который стоял в дверях номера 511, сказал:

– Остановись, Пол. Следи за коридором.

– Надо убираться отсюда, Перри. Прошу тебя! Я не смогу тебя предупредить вовремя, если кто-то…

Мейсон приложил палец к губам, призывая его замолчать, вошел в комнату, тихо притворил за собой дверь и щелкнул выключателем.

На полу распласталось тело Джона Каллендера.

Он лежал на спине, полностью одетый, его правый глаз был почти закрыт, левый, полуоткрытый, пьяно уставился в потолок. Вокруг никаких признаков борьбы.

В грудь его был воткнут японский нож. Рукоятка и часть клинка около семи дюймов торчали из тела.

Что делало сцену еще более мрачной, так это зрелище последней попытки вытащить клинок из груди, которую явно предпринял Каллендер, перед тем как окончательно потерял сознание. Правая рука, уже негнущаяся, сжимала острый как бритва клинок, до самой кости вонзившийся в его пальцы.

Стараясь ни к чему не прикасаться, Мейсон обошел бурое пятно на ковре и огляделся.

Тело лежало в прихожей. За ней находилась комната, которую Мейсон мог видеть через открытую дверь. Постель была застелена. Видно было, что на ней никто не спал. В конце номера располагалась ванная. Там горел свет. Дверь в ванную была приоткрыта.

Взяв носовой платок, чтобы не оставить никаких отпечатков, Мейсон распахнул дверь в ванную и увидел, что там никого нет. Затем он тихо притворил дверь так, чтобы она оставалась приоткрытой, как раньше.

Внимание Мейсона привлек стенной шкаф. Он был заполнен одеждой, самой разной, от ворсистых твидовых пиджаков до смокинга и фрака. На полке для обуви выстроилось не менее дюжины пар самых разных ботинок.

Опять вынув носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков, Мейсон открыл один из ящиков. Он был доверху заполнен рубашками и аккуратно сложенным бельем.

Мейсон закрыл ящик, вернулся в прихожую, обошел тело и выглянул в щелку наружной двери.

Пол Дрейк стоял на пороге номера 510.

Мейсон с немым удивлением приподнял брови. Дрейк кивнул.

Снова достав платок, чтобы не дотрагиваться до дверной ручки, Мейсон вышел в коридор, закрыл за собой дверь и двинулся к убежищу в номере 510.

Дрейк плотно затворил дверь.

Человек, явно до этого спавший, скинул легкое одеяло и теперь сидел на краешке смятой постели. Его пиджак висел на спинке стула, ботинки стояли на полу, на нем самом были брюки и рубашка. Другой стоял около умывальника, держа в правой руке наполовину выкуренную дымящуюся сигарету. Он мрачно взглянул на Пола Дрейка.

– Ты знаешь этих ребят, Перри? – спросил Дрейк.

Мейсон не знал.

Пол Дрейк указал на мужчину, сидевшего на кровати.

– Фрэнк Фолкнер, – представил он, затем повел головой в сторону стоявшего: – Харви Джулиан.

Оба мужчины кивнули.

Дрейк обернулся к Мейсону:

– Я должен сообщить им о том, что произошло, Перри.

Мейсон отрицательно покачал головой и сделал запрещающий знак рукой.

– Но, говорю тебе, я должен сделать это, – стоял на своем Дрейк. – Черт возьми, Перри, я потеряю свой патент. Эти мощные ребята нарушили параграф 7578 Кодекса о бизнесе и профессиях, который гласит, что вдобавок ко всем остальным основаниям для лишения частного детектива его патента Департамент может вынести постановление о лишении патента по «всякому иному поводу, который Департамент сочтет достаточным». Ты знаешь, что это означает. Они прицепятся к тому, к чему действительно можно прицепиться. А они там не любят меня.

– Подожди минуту, Пол, – сказал Мейсон. – Сначала я хочу кое-что выяснить.

Дрейк возразил:

– Перри, говорю тебе, я не могу шутить с этим. Мы не знаем, что здесь может случиться, а если я не знаю…

Внезапно он оборвал тираду, услышав, как в дверь постучали.

– Что теперь? – спросил Мейсон.

– О господи, – застонал Дрейк, – теперь мы попались. Мы…

– Подожди минуту, – перебил Мейсон, когда стук повторился. – Помолчи теперь, Пол. Это стучат в дверь номера пятьсот одиннадцать, по другую сторону коридора.

Фолкнер подошел к двери комнаты, приблизился к окуляру переносного перископа, который был установлен так, что его отверстие слегка выступало сверху из-за чуть приоткрытой двери.

– Обслуживание номеров, – объявил он коротко и вполголоса. – Несут поднос с кофе.

Снова раздался стук в дверь.

Фолкнер напряженно прокомментировал:

– Он пытается повернуть дверную ручку. Опять пробует. О’кей, теперь он уже в комнате, включает свет… Выходит.

Они услышали, как захлопнулась дверь и кто-то пробежал по коридору.

– Если когда-нибудь обнаружат, что мы там были, у меня отберут патент за то, что я не сообщил об этом, – простонал Дрейк.

– Кто-нибудь когда-нибудь сможет это обнаружить?

Дрейк фыркнул:

– Не будь дураком, нас застукали.

– Что ты имеешь в виду?

– Тот гостиничный детектив, – сказал Дрейк похоронным голосом. – Он уже обнаружил труп. И в данный момент они уже информируют об этом отдел по расследованию убийств. Всего вероятнее, мы не сможем выбраться отсюда без того, чтобы самим не залезть в петлю. Мы в ловушке – прямо здесь, в этой комнате. Можно было бы оставаться здесь совершенно спокойно, пока все не рассосется, если бы не полиция: они заявятся сюда и будут допрашивать гостиничного детектива, и тогда обнаружится, что я поместил на этом этаже своего человека, что он дал детективу двадцать долларов, чтобы тот спрятал его в чулане в конце коридора, а затем перевел в этот номер. Значит, полиция прибудет к нам. Мы не успеем убраться отсюда до того, как они явятся, а когда они будут здесь, мы окажемся в ловушке.

Наступила гнетущая тишина. Мейсон подошел к телефону, поднял трубку и набрал номер.

– Куда ты звонишь? – спросил Дрейк подозрительно.

– В полицию, – объяснил Мейсон, прикрывая рукой микрофон телефонной трубки. – О’кей. На проводе полиция, Пол. Можешь сообщить об этом убийстве, если хочешь. Только пока не называй моего имени.

– Они уже получили рапорт, – сказал Дрейк. – Тот коридорный…

– Черт возьми, – перебил его Мейсон, – в Кодексе о бизнесе и профессиях нет ни строчки, из которой бы явствовало, что ты должен сообщить туда об этом первый.

Дрейк взял трубку:

– Алло, полиция? Говорит Пол Дрейк из «Детективного агентства Дрейка». Я хочу сделать заявление об имевшем место убийстве. Номер пятьсот одиннадцать, отель «Ричмелл». Имя убитого – Джон Каллендер. Мой сотрудник осуществлял наблюдение за номером, в котором он находился. Коридорный только что зашел туда, обнаружил преступление и…

Указательным пальцем Мейсон с силой нажал рычажок телефона, оборвав связь.

– Какого черта? – вскочил детектив.

– Закон гласит, что ты обязан заявить об этом. Ты сделал заявление. Ты не обязан болтать с ними по телефону. Клади трубку, Пол.

Дрейк положил трубку.

Фолкнер, сотрудник, который сидел на кровати, сказал:

– Во имя всего святого, может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Отозвался стоявший на страже у двери Джулиан:

– Нам ничего обо всем этом не известно, Фрэнк. Мы следим за номером – вот и все. Не слушай, о чем они говорят, если тебе неохота.

– Конечно неохота! – воскликнул Фолкнер.

– Ну вот и хорошо, – сказал Дрейк. – Я несу за вас ответственность, ребята, и надеюсь, что ты, Перри, ответствен передо мной.

– Со мной все в порядке, – бодро ответил Мейсон. – Давайте проанализируем, что мы сделали, и как можно быстрей. Фолкнер, вы заступили на дежурство вчера ночью?

– Так точно.

– Во сколько?

– Я прибыл сюда около двух шестнадцати или двух семнадцати и приступил к делу через две или три минуты. Думаю, это было в два семнадцать с половиной, если уж быть досконально точным. На всякий случай я отметил время в своей записной книжке как два двадцать.

– Вы добрались сюда очень быстро, – заметил Мейсон.

– Я сидел за покером у себя дома, – объяснил Фолкнер. – Он сказал, что это срочно, я вскочил в машину, и мне удалось быстро приехать.

– Что вы предприняли?

– Я поискал гостиничного детектива. В холле его не было, должно быть, шастал по коридорам. У меня в кармане всегда есть ключ от этого отеля, на случай такой работы. Я прошел через холл, побрякивая ключом, сел в лифт и поднялся на пятый этаж.

– И что потом?

– Огляделся, – продолжал Фолкнер. – Босс сказал мне, что номер пятьсот десять будет свободен. Я увидел, что через дверную щель оттуда выбивается свет. Еще я увидел, что в пятьсот одиннадцатом номере тоже горит свет. Я сообразил, что из пятьсот десятого еще не выехали и что придется подождать, пока он освободится. Я посмотрел вокруг, нет ли где служебного чулана. Это самое лучшее место, чтобы выждать. К счастью, чулан был почти напротив лифта, оттуда хорошо просматривается коридор. Зашел туда. Там было здорово тесно, но мне удалось все же встать так, чтобы иметь возможность следить за коридором.

– У вас было это приспособление с перископом? – спросил Мейсон.

В разговор вступил Харви Джулиан:

– Нет, его я принес, когда приступил к дежурству.

– В какое время?

– В пять утра. Дрейк связался со мной и попросил приехать сюда и сменить Фрэнка Фолкнера, если ему придется пойти следом за кем-то.

– А где был Фолкнер?

– Я был уже в номере, – сказал Фолкнер.

– В какое время вы смогли перебраться в номер?

– Это довольно долгая история, – ответил Фолкнер. – Я лучше расскажу, как все произошло.

– О’кей, давайте в таком случае послушаем вашу версию, – согласился Мейсон. – Только не забывайте, что у нас мало времени. Расскажите в двух словах.

– Ну, как я уже сказал, я приступил к работе в два двадцать. В пятьсот одиннадцатом жизнь кипела. Люди входили и выходили.

– Какие люди? – спросил Мейсон.

Фолкнер вынул из кармана записную книжку.

– Вы хотите знать абсолютно все, в той последовательности, как это происходило?

– Абсолютно все. Но сначала выясним одну вещь. В котором часу вы разместились в номере пятьсот десять?

– Мужчина, который был в нем, выехал в три ноль две ночи. Через десять минут я уже был там.

– Как вы туда попали? – поинтересовался Мейсон.

– Спустился вниз и зарегистрировался.

– Под своим настоящим именем?

– Да.

– В таком случае вы не наблюдали за коридором с того времени, как выехал Шелдон, и до того, как вы вошли в этот номер?

– Подождите-ка минутку, – сказал Фолкнер. – Я не наблюдал, но зато это делал гостиничный детектив. Именно поэтому я хотел рассказать вам, как все было.

– О’кей, давайте послушаем.

– Гостиничный сыщик столкнулся со мной около половины второго. Я допустил ошибку. Он крался по коридору и…

– Это не имеет значения, – перебил Мейсон. – Что было дальше?

– Произошла мелкая неурядица. Я показал ему свои документы, сказал, что я здесь делаю. Он был настроен весьма агрессивно. Я всучил ему десятку, и она сделала свое дело. Он обещал, что не будет заявлять обо мне в полицию, но потребовал, чтобы я убирался. Пришлось дать ему еще десятку, чтобы все урегулировать и я мог остаться. Я сообщил ему, что у меня есть сведения, что номер сейчас освободится, и я только дождусь этого и вселюсь туда. Сказал, что мне надо наблюдать за коридором.

– Зачем вы ему говорили, что были при исполнении? – спросил Мейсон.

– Я сказал ему, что точно не уверен, – ответил Фолкнер, – но предполагаю, что мой шеф расследует дело о воре, который промышляет в отеле. Это привело сыщика в хорошее расположение духа. Я сунул ему вторую десятку и пообещал, что он получит еще, если выследит вора, и что мой шеф назначил награду за ворованное имущество, которое мы найдем там, где проживает грабитель. Сыщика это устроило, и мы договорились, что он будет прохаживаться около стола регистрации, а затем, когда пятьсот десятый номер освободится, поднимется туда и понаблюдает за коридором. Я тогда смогу спуститься вниз и оформить номер на себя. Именно так все и сработало. Пятьсот десятый освободился примерно в три ноль две. Гостиничный детектив поднялся сюда примерно в три ноль четыре, а я спустился в холл и был там как раз в то время, когда человек из пятьсот десятого номера входил туда, за ним шел лифтер с его чемоданом. Я притворился, что целую ночь жду в холле, чтобы получить номер, и что мне обещали первый же, который освободится. Портье не хотел мне давать номер под тем предлогом, что в это время номера не убирают. Последняя горничная закончила работу в два часа ночи, а ночью они дежурят только в случае крайней необходимости. В конце концов я убедил его, что для меня это не имеет значения. Тогда он дал мне этот номер с условием, что я сам сменю белье, полотенца и сам застелю кровать.

– Вы это сделали? – спросил Мейсон.

Фолкнер ухмыльнулся и указал на смятую постель.

– Я же не собирался спать, я только прилег. Поэтому я сменил только наволочки, вот и все.

– Я так понял, что теперь вы со здешним сыщиком настоящие приятели? Как его зовут?

– Сэм Микер.

– Это важно, – заметил Мейсон. – Вы знаете, в котором часу он заступает на дежурство?