Текст книги "Космогоны. Научно-фантастическая поэма"

Глава XIV. МЫСЛИ ПО ДОРОГЕ

(образ мыслей, продолжение)

1.

Так что же есть Свобода воли,

Случайности ослепший конь?

И всадница – Необходимость,

Но скачка – Истины огонь!

Она ли правит, он ли скачет,

Грызя стальные удила,

Всё ровно ничего не значит:

Их двое, ИТИНА – одна.

Свобода воли – вот закон Природы,

Вот аксиома действия коры*,¹¹⁹

И «отражение»* – закон второго рода ¹²⁰

В нём уместились дальние миры.

2.

А там? В пути?..

Что станет «отраженьем»?

Весь хаос миражей и снов?

Больного Разума виденья?

Не наломать бы снова дров.

Умрёт душа в летящем Гравимоне,

Холодный регистратор-полиглот,

В какой бы ни промчался зоне,

Стих не осилит, песни не споет.

И, проходя шварцшильдовы* орбиты,¹²¹

Метаморфозы черно-белых дыр,

Информпотоков* собирая биты, ¹²²

Не воскресишь души огромный мир.

Мой Разум станет античеловечен,

Вот и запрет на звание Предтечи.

3.

А что же Варион?

Неужто все решилось?!

Как будто на ухо

мне шепчет Ветрогон:

«Оно! Бери!

Свершается! Свершилось!

Единственный твой шанс,

один на миллион!»

А Бородища все молчал,

Все зная о моих попытках.

Жалел меня? Оберегал?

Но дальше жить —

все та же пытка.

Безумных снов слепят лучи

И все зовут и днём тревожат,

Не дай-то, бог, с ума сойти,

Тогда никто мне не поможет.

Ну что ж, не обижайся, друг,

Добился я твоих услуг.

Сон в руку! Варион – спасенье,

Без сожаленья и нытья

Приму наградой распаденье

Сосуда праха-бытия.

И вихрем плазм

поток файрболлов* (123)

Мой дух и волю унесёт,

Иссякнет струями адронов,

рождая Разума полёт.

И глобулою Гравимона,

Пространство уплотнив на миг,

Проникну в новые законы,

Взметну раскованный мой стих..

И недоверчивый, как прежде,

И громовержец и судья,

Прочту я истово и нежно

Все тайны необытия*..¹²⁴

Вернусь из призрачного века

(сомнительное торжество)

Сумеете ли в снимках треков* ¹²⁵

Узнать «второе Рождество».

Как трудно в самый миг ухода,

Когда судьбы и жизни крах,

Когда кончается Природа,

Преодолеть животный страх…

А что же смерть антроподобным

Энерго-импульсным полям?

Я стану духом вне закона,

Галактик первым Робинзоном,

Сыгравшим с вами по нулям..

Но возвратясь в земное лоно,

Бродяга, вечный луч-гонец,

Я новым вспышкам Вариона

Отдам терновый мой венец.

В пластах спрессованных протонов*¹²⁶

Закончу свой астральный путь,

Пусть только звёзды мне помогут

Из завтра на вчера взглянуть.

4.

Легко сказать:

«Пускай помогут»,

Кому и чем? Об этом речь.

Кто в Космос вымостит дорогу?

Кто будет мне и щит и меч?

Я вспомнил Фейнмана картинки*,¹²⁷

Там кандидатов – целый взвод,

Их Скалолюб снял на пластинки:

– «Учи – как правила, пилот»,

Куда там вист и даже покер,

Я их часами изучал и все гадал:

«А кто есть Жокер?»

5.

Мой приз – жемчужина лучей,

Едва заметная по массе

Среди дрейфующих полей

На дальней и опасной трассе,

Быть может это мю-мезон —

Читатель тезисов пространства,

Гарант всех связей постоянства,

А может всё-таки не он? —

Для современной парадигмы * ¹²⁸

Он призрак, маленький фантом,

У тупоумной бабы-догмы

Слывёт пронырой и плутом,

Но Гравимонов репликатор,

Машина «духов» – Варион,

И биополя трансформатор

Какой использует закон?

Кто он – фантом

информпространства,

А может все-таки мюон?..* ¹²⁹

Довольно странная частица:

и старомодна, и мала,

Но кто-то ведь спросил однажды:

– «А все-таки, зачем она?*»¹³⁰

6.

Как эта малая и странная частица,

Рождённая из импульса полей,

Спешу я с вашей болью слиться,

Чем горше вам, тем мне больней,

Тем выше уровни и скорости зарядов,

Всех орбиталей* рвущих «колею», ¹³¹

Но даже друг, стоящий рядом,

Не вдруг поймёт задумчивость мою.

Свершится ли? Лавиною мюонов,

Взяв частоты немыслимый разбег,

Я излучу салютом Вариона

Все, что внушил мне мой тревожный век.

Но даст ли отклик звёздная пустыня?

Мой зов на частоте рентгеновских лучей,

Сознания иссякнувший ручей,

Реликтом Разума остынет,

и что тогда?…

7.

…И погружаясь в размышленья,

Я усмирял сомнений ор,

Что толку – есть иные мненья,

Но самый главный разговор?.

Я снова встретил Ветрогона,

В конце курортного сезона

Он жил на даче, был один,

Ну как не выбить клином клин?

XV. РЮМКА ЧАЮ

(доводы рассудка, продолжение)

1.

Я верю в благо катастроф,

Где гибель – там уже рожденье,

Был динозавр, а стал Христос

И даже – светопреставленье.

Религий сгинул атавизм,

Мужают физики законы

Ты говоришь мне – дарвинизм,

А я толкую: мю-мезоны!* ¹³²

2.

Сменяются картины мира —

круговорот больших систем,

С механистической моделью

мы распрощались насовсем.

Потом динамика Максвелла

Все описала, как умела,

Но вводит Планк фотона квант,

И вот вам – новый фолиант,

Механика на дробных квантах,

О прошлом «классики» судачат,

А волны-электроны* скачут,¹³³

Как белки на растяжках вантах.

3.

Идеи наплодив лихие,

Ломает физика препоны,

Но подминая все законы,

Бушует Ди’рака стихия*, ¹³⁴

В ней вакуум – сплошное поле

Из виртуальных перемен,

Которые «Свобода воли»

И… «обратимый феномен»

Вот «Десять

в минус тридцать третьей» —

Пространства временная щель.

Пролезть в неё бы неофиту,

какая роль, какая цель!

Но кто-то снова лезет в драку,

Смывая знаки Зодиака.

4.

А как же Разума двойник,

как эту глобулу Сознанья,

Не искажая Мирозданья,

Ввести в летящие поля,

Где, ускоряясь от нуля,

Превысив света постоянство.

Проникнет в «щёлочки

пространства»?

Моя-то в чём сегодня цель?

Нужна абстрактная модель,

Как в «щелях» выжить

мю-мезону*, (135)

И я подался… к Ветрогону.

5.

Мой друг —

ценитель строгий слога,

Любил старинные стихи,

Как Лютер истинного бога,

Как человек свои грехи.

Ему даровано юродство,

В науке – странника сума,

Души изящной благородство

И бездна тонкого ума.

Но эта тяга к фанфаронству

и простоватости печать

Вводила многих в заблужденье,

их приходилось выручать,

И обходили эпигоны

владенья сира Ветрогона.

6.

– Что за нуждишка,

все про то же?

Опять ты со своею рожей?

Ну а с какою канителью?

Фотонно-лазерной моделью?

С пучком-присадкой Гравимонов

Для гравипушки Вариона?

Не угадал про Варион?

Тогда, приятель, миль пардон,

– Послушай, Ветер, выручай,

Зашёл я так вот, невзначай,

– Ишь, «невзначай»!

Хошь рюмку чаю?

Да выручаю, выручаю,

Абстрактно мыслить – ремесло, —

И Ветрогона понесло:

– Нужна абстракция?

Изволь, считать умеешь? Это – ноль,

Отсутствия он тождество

«Нигде-никак-никто-нивсё»

– «НИВСЁ»?!? – «НЕ ВСЁ», —

– Довольно мило, —

– Согласен?! «ЧТО-ТО всё же было?

7.

Вот Ветрогона «заморочка» —

Круговороты «естества»,

Боюсь взорвётся эта строчка,

Когда не хватит мастерства.

Едва мы взвесили нейтрино —

На очереди – Гравимино,

Поток предсказанных Квантонов* (136)

Во вспышках мощных Варионов,

– Фантомы нулевого поля,

Они и есть «свобода воли».

– Что?! Гравимино есть квантон?

Ну и дела – седьмой лептон!

– Ну да, ведь поле бесконечно,

Дробится вакуум на «Нечто», —

– ?!?!? —

Не торопись!… И «Антинечто»*,¹³⁷

Ну что? Поверишь ты в такое?

Творю весь мир из ничего я,

И вакуум рождает массу

(привет считалам лоботрясам,

не угодили ваши лбы

на дачу «Белые столбы»? )

По полной схеме коллапс* звёздный¹³⁸

Бывает даже грандиозней.

Опять из видимого «Нечто»

Звезда вдруг схлопнется в «Ничто»,

Круговороты бесконечны,

Пространство наше – решето,¹³⁹

Всё «щёлочки», да «пузырёчки»,

И поле держат на замочке.

8.

Казалось – бред,

ну, может, «утка»,

Но вот прошёл c десяток лет,

И узнаем мы из газет

А это, знаете, не шутка!

Что нет «Ничто»,

что всюду «Нечто»,

Его запасы бесконечны,

Что пустоты делима суть,

Нет, Ветрогона не надуть,

Уж он-то точно понимает,

Как массу вакуум рождает.

Но в те года – могу признаться,

Побриты были многих лбы

На даче «Белые столбы»*, ¹⁴⁰

(а то ведь начали кусаться!)

А мне и в радость, есть причина,

Раз пустоты идет делёж,

От недостатка Гравимино

Там, в Мегомире, не помрёшь.

И «тепловая смерть Вселенной»¹⁴¹

Изъята будет непременно

Из летописи славной века,

Поющей мудрость человека.

XVI. ДОМ РАЗУМА

(образ мыслей, окончание)

1.

Тут стал я излагать свою

суть превращения фотонов,

Где виртуальных легионы

Пока невидимых частиц,

Как в колесе летящем спиц

На велотреке иль дороге.

Мол, в Космосе живут не боги,

Но матрицы Вселенских знаний*, ¹⁴²

Поля Всевышних указаний,

Их считывают Гравимино,

Или мюонные нейтрино,

Что «Нечто» есть информбюро

От Архимеда до Рембо,

От Флавиев и Птоломеев,

До Токамака* и пигмеев. ¹⁴³

А мы живём, как птички в клетке,

И не хотим скакать на ветке.

Что мозг – антенна в Мирозданье,

Что там Единое Сознанье,

Что Разум вовсе неделим,

Что человек игрушка-мим,

Модель из плоти и эмоций,

Что без небесных этих лоций

Нам дня на свете не прожить,

Одно есть мимам утешенье —

себе подобных наплодить.

2.

Мой Ветрогон прищурил глаз, —

– Спасибо, парень, за рассказ,

Как разложил, ну просто любо,

Набрался, чай, от Скалолюба,

С одной ноги два сапога,

И на мозгах растут рога.

Ты, малый, видно не в себе,

А и в себе – так толку мало,

Вон вам чего не доставало.

Меня? И тоже в духовидцы?

А как насчёт «святой водицы»?

Махнём? Окрестим Ветрогона?

Я не могу, брат, без разгона,

И ты не очень-то в уме,

А то сыграем в буриме?

Ты мне насчёт «земной неволи»,

А я насчёт заумной роли,

Ты мне

о всеинформпространстве.

Я – о научном дилетантстве.

Ты: «Разум поля в Мегомире».

Я: «Идиот на все четыре,

На гравимон, мюон, нейтрино

И на еловую дубину». —

Вы гляньте! Какова программа,

Ну и Акимка-простота!

В герои метит небодрамы,

Сместивши Господа с поста.

Кто научил? Еретик Арий*, ¹⁴⁴

Гроза небесных государей?..

3.

А что? Забыв земное бремя

В космогонической глуши,

Пожалуй, новое дашь племя —

Потомство странницы-души.

Сменив на Гравимоны гены,

На Диск Миров венец Христа,

Заполнишь области Вселенной,

Где для бессмертных есть места.

Представь:

ты станешь белым светом,

Волной, частицей и предметом,

А нам, во времени живущим,

Ты духом станешь вездесущим,

До абсолюта будешь знать,

Как нас казнить, и величать,

И приобщать к святому лику

И перехожего калику,

И эрудита-пустозвона,

И прародителя бозона.* ¹⁴⁵

Ой, сколько мусора, парнишка,

Собрал ты в популярных книжках.

4.

Не спорю, эти виртуалки —

Весьма загадочный курьёз.

Но в самом деле, ёлки-палки,

Зачем уж так уж и всерьёз?

Ну что ты пятишься на небо?

Ну что ты снова на дыбы?

Путёвочку достать тебе бы

На дачу «Белые столбы».

5.

И нёс он дальше в том же духе:

«Представь, пошли в столице слухи,

Что Гравимону-Небосыну

Спонадобилась Катерина,

Или Мария – всё едино,

Душа Вселенская душе

И непременно – в неглиже,

И вот мы объявляем конкурс

на «Мисс Вселенную» —

не слабо?

И голограммою на небо

мы шлем тебе такую бабу…

Земных своих забудешь дам,

Ты снова станешь моногам.

И промысел богоподобный, —

Завыл он голосом утробным,

Залез на стул, потом на стол,

И головой мотал, как вол, —

– И промысел укажет путь,

Как жён гулящих нам вернуть,

Как нам без устали плодиться,

А также, промыслом твоим,

с получки в усмерть не упиться»,

Тут Ветрогон сорвался в крик: —

«Да пусть отсохнет мой язык,

Когда с тобою соглашусь!» —

Что дальше он орал? Об этом

я рассказать вам не решусь…

Браниться с другом закадычным

Грешно, а все-таки – привычно.

Куда бы нас ни заносило,

Как бы ни рвали удила,

Мне сердце друга – до могилы,

Такие, значица, дела.

6.

Я знаю, Ветер не спасует,

Пусть «ароматы»* и цвета*», ¹⁴⁶, ¹⁴⁷

А как Сознание? Квантует?

Какая, право, красота!

Психодинамика* – наука,¹⁴⁸

Квантует поле мысль и слог,

И код ритмического звука

Уже выходит за порог,

Соцветья слов перебирает,

Верстает в строки письмена,

Рука моя не поспевает,

Смывает образы волна,

Но мимолётные узоры* ¹⁴⁸

Интерференции полей,

Дарят нам яростные споры

И строгие глаза друзей.

7.

Ей богу, Ветрогон, подумай,

Чем чёрт не станет баловать, —

«Ещё чего, я – вольтерьянец,

На, допивай и топай спать».

Когда ещё не рассвело,

За «рюмкой чаю» я забылся,

А он, язык-то – помело,

По даче бегал и грозился.

8.

И ночью было мне виденье,

Я спал и двигался во вне,

И наступало озаренье,

Как будто бы в глубоком сне

Я проницал свой образ тела

И попадал… в небесный дом,

Вот сделан первый шаг несмелый,

И что же я увидел в нём:

Не тканей нервных сочетанье

И не сосудов русла рек. —

Везде жемчужное сиянье,

Всполохов солнечных разбег,

Решений вспышки, злобы тленье,

Протуберанцы торжества,

Эмоций яростно движенье,

Разгул стихий и колдовства.

Стал слышен цвет

и звук мерцает,

Забыта боль безвестных лет

И синестезии* играют, (150)

Преображая белый свет.

А там, под куполом объёмным,

Нейроны сложные коры,

Роняют свет свой незаёмный,

Как отдалённые миры.

Презрев все правила баллистик

Пронзает мысль армады дел,

Но гениальный спит статистик,

Височно-теменной отдел.

Он слит с затылочною частью,

Он суть гностической коры*, ¹⁵¹

Но опьянённый дикой страстью

(когда же станем мы мудры?),

Я рвусь через пласты нейронов,

Сквозь косный черепной покров,

Со мною рядом миллиарды

Моих мыслительных миров,

Мы все нацелены на звёзды,

Метагалактика, встречай!

А кто-то не совсем тверёзый

Мне всё бубнит:

«Ишь, невзначай».

9.

Мы на неделе раза два

Ещё встречались – толку мало,

Моя кружилась голова,

Неслись астральные сигналы.

И попусту теряя силы,

Я шёл к нему и был я бит,

Давным давно все это было,

Но разговор наш не забыт:

– Как совместить ума паренье

И нашей плоти вечный зов?

Любви красиво оперенье,

Идёт, идёт самцов отлов.

Так примитивен акт зачатья,

И так высок ума полёт,

На всех нас Евино проклятье —

Туманит мозг любовный пот.

Кто из людей не сластолюбец?

Зачем тогда ума трезубец —

Бог Сын, Отец и Святый дух?

Для богомолок и старух?

АНАЛИЗ – логика событий,

ПРИРОДА – свойства вещества

(где миллионы есть открытий),

И ЭТИКА – огонь костра,

Он освещает наши нравы,

Кто скажет:

«Древние не правы…»

Обречены мы совмещать

Ума высокие творенья,

И таинства… пищеваренья*. ¹⁵²

10.

Наивно, скажешь? Детский лепет?

Но почему любовный трепет,

Нас будоража непрестанно,

Так мало создает титанов?

Мы путаемся в наших чувствах,

Нас мучат доводы войны,

Когда ломаем кости с хрустом,

Зачем же были влюблены?

Любовь нам путает все карты,

Отодвигая наши старты.

Мы в жизни суетной своей

Кружим вокруг желанной цели.

Как несмышлёныш муравей

На паперти весенней прели.

Любовь – ловушка, мышеловка…

– Ай да старик, придумал ловко,

Ну и артист, ну и затейник,

Так значит люди – муравейник?!

Объекты психотерапии

Повязаны инстинктом пола,

Погружены в свою стихию

И очи опустили долу?..

11.

– Стой, Ветер! Право, не юродствуй,

Дай раз по совести скажу,

Разубедишь – я с космогонством

Тогда навеки завяжу.

Одним путём ползут на свет

Садист, убийца, и поэт,

И канцелярская душонка,

И загулявшая бабёнка,

Мудрец, учёный, и фантаст,

И алкоголик-педераст —

Генетики продукт несчастный,

Как нос твой неизменно красный.

Зачем тогда гипоталамус* ¹⁵³

И гипофизный* аппарат? ¹⁵⁴

Зачем весь этот устаревший

белково-нервный агрегат?

Все эти ткани и мембраны,

Все эти генные дела,

И нервные меридианы,

И заунывные слова —

Как уберечь белковый студень

От всех грозящих зол и бед,

Избытка праздников и буден,

Расположения планет,

От эротических кошмаров,

Автомобильных катастроф,

От голода, войны, пожаров,

И неуклюжих чьих-то строф,

От всех продажных песнопений

И многотомных извержений,

От визга, грохота и треска,

От идиотского бурлеска

Безумной этой суеты.

12.

– А что же предлагаешь ты —

Космогонический приказчик?

Загнать всех нас в закрытый ящик

Из мёртвых электронных схем,

И жизни ручкой насовсем?

По кругу истины бубнить,

И мыслить розно и стервозно,

Что, может быть, совсем не быть?

Что цель космических дерзаний —

Закрытый склад забытых знаний?

Длинноты самосозерцанья,

Как углей гаснущих мерцанье,

И погружается все в сон,

Вот – царствоумия» закон.

13.

Давненько стал я примечать,

Ну как на вас не осерчать?,

Чуть кризис в физике,

так – нате,

Богоискателей толпа

растёт прогрессией в квадрате.

Ох, правда, трусоваты мы,

И пуще тёщи и жены

Пугает мысль: «А что есть небо?»

Тут не д о водки, не до хлеба,

А вдруг «Небесное Степенство»

Не верит в наши совершенства,?

Какой прогрессу здесь урон! —

Вот как запел злодей и циник

друг закадычный Ветрогон.

14.

Но мне другого нет пути,

Я это знал уже наверно,

Как ни витийствуй, ни крути,

А все одно мне было скверно,

Уже давно, в который раз,

Я слышал сатанинский джаз,

В который раз, как гром небесный

Над самым дальним перелеском,

Над степью, над скалистым кряжем:

«Ну что-о-о-о, -о-о, -о-о?…»

– Летим! Пока не ляжем…

XVII. СОН В РУКУ

(ещё раз о фантастическом реализме)

1.

Пора бы подводить итоги,

Да, на небе живут не боги.

Но что естественней и проще?

Я помню, в заповедной роще,

Тогда ещё, во дни Прелюда

Под соснами явилось чудо.

Был знак на небе потускневшем

И песня в сердце зазвеневшем,

Как зов Лауры над волною,

Да, это были чередою

меня зовущие поля,

И сон, пророчивший разлуку,

И страх, и хоров судный гром,

Суливший плазменную муку.

Так что же слышалось мне в нём?

2.

Я подключен

к информпространству*,¹⁵⁵

Оно всегда, оно везде,

Вот наше неогегельянство:

Дарованы своей звезде,

Мы появляемся на свет,

Ловя её незримый след.

Наш фон космический помета,

Какая древняя примета

И астрологии печатка.

Итак, я повторяю кратко:

Кто наделён с рожденья даром

Своё лишь считывать с полей,

Тот и в большом, и даже в малом

Отличен от других людей.

Кто математик, кто философ,

Из бывших пьяниц и матросов,

Кто красноречием богат,

Кто лицедейством нас волнует,

Кто пишет, лепит и рисует,

Кто есть в супружестве рогат,

А кто – предатель-ренегат.

3.

Но это схема. Жизнь сложнее.

Звезда готовила злодея,

А на земле он стал учитель,

Детишкам деспот и мучитель.

Тот был в актёры посвящен,

А занял президентский трон,

И страны – шаткие подмостки,

Снуют по ним одни подростки,

Длинноволосые кретины,

А были бы они – дельфины,

Когда бы не земное бремя,

И так всегда и так всё время,

Две силы борются за нас,

Вот истина – и без прикрас…

Но если сам ты как орешек,

Бодайся, молодой олешек,

Ломай судьбу, согни дугой,

И жребий вытянешь другой.

А ты как думал: все на блюдце?

А куры-то над кем смеются?..

И вспоминая Ветрогона,

я торопился к Бороде,

К своей загадочной судьбе.

4.

– Так вот проблемы пересадки

структуры мыслящих полей

Решаем, вот и все загадки, —

Сказал дружок мой чародей,

Он улыбнулся мне лукаво.

Мол, с посвященьем, браво, браво,

Свет пригасив, подвинул стул,

затем дискетку в прорезь сунул

Включил контроль длины волны

И вдруг как будто кто-то дунул

Лучами бледными луны.

Экран светился, в отдаленьи

Возник рисунок-пелена,

Игрой тончайшей светотени

Мерцала белая стена.

Ползли из дисковых укрытий

Дорожки широченных лент,

Шла запись, но каких событий,

Какой здесь шёл эксперимент?

Все продолжалось три минуты,

Погас экран, но странный звук,

Свивая колдовские путы,

Касался век, сплетённых рук,

Узнал я свой астральный звон

И быстро посмотрел на друга,

Мерещился мне Ветрогон,

Но друг, не выказав испуга,

Как бог молчание храня,

Лишь пальцем поманил меня.

Затем открыл перегородку

В соседний зал, была там лодка —

Челнок прозрачный на столе,

и в нём, белей,

чем белый снег,

Был заморожен человек.

5.

Ещё не опознав с порога,

От ужаса я онемел.

Печально и совсем не строго

Мне улыбался призрак-мел:

– Дугою дьявольскою бровь,

Полуулыбка, глаз прищур.

Как будто я услышал вновь

Кумира институтских дур

И скомороха всех времён,

То был погибший Ветрогон. —

Инфаркт, – сказал мне Бородища,

А говорят, что был УМИЩЕ…

Нет, невозможно жить на свете.

Теперь не только за себя

и за него я был в ответе.

Рассудит нас разлуки миг

И пьедестал его из книг…

6.

А Бородища, друг-надёжа,

И враг никчёмной суете,

Свет погасив над белым ложем.

Рассказ продолжил в темноте:

– Вот так мы память сохраняем

всех выдающихся людей,

Их сгусток мыслей несказанных

И недосказанных идей,

Открытий многих варианты

Хранят бобины-фолианты.

Умерший мозг я разрыхляю

Своею квантовой сохой

И в голограмму загоняю

Луч биополя голубой,

Как в матрице, вся отражаясь,

и как при жизни хороша,

Горит, энергией квантуясь,

почти бессмертная душа.

– ОНА САМА-ТО, ПОНИМАЕТ?

– Ты вот о чем?.. Да кто ИХ знает,

Лишь вылетит она, родная,

Нажал на «стоп» и не дыши,

Не раз мороз, брат, бил по коже

Под этот реквием не божий

Переработанной души.

– Скажи, дружище, а гуманность? *¹⁵⁶

Бесчеловечен этот акт,

В нём не твоя ли,

часом, странность

И где же медицинский такт?

– Какой там такт?!.

Ну, скажешь, право,

Христу налево, нам – направо

Компьютеров сложнейших сеть

Даёт команду всем каналам:

«Вниманье! Истинная смерть!»

А не «клиническая» – то-то,

Здесь ювелирная работа,

«Такт» – для живых.

«Воскресших» муки

Оставь на совести науки.

7.

– Чем ты колдуешь – догадался,

Он здесь – кем был я просвещён,

Его ли слепок-ум собрался

Уйти в космический угон?

Он был противник Космогонов

и вездесущих их орбит,

Ирония судьбы – скитаться

вдали от рос и от ракит.

– Да нет, – ответил Борода, —

Не пустим мы его туда,

Пожалуй, больше будет толку

Отправиться ему на полку,

Земной земному посвящён,

Ему не нужен звёздный трон,

– А если «душу» в ускоритель?

Замкнуть в Плазмоид и вперед,¹⁵⁷

И Вариона небожитель

Права бессмертья обретёт?

Он будет мой небесный тёзка, —

– Нет, Космос людям не ровня,

Да нам заветную берёзку

Над холмиком былого дня,

Да нет! Да не могу и думать, —

– Постой, дружище, не спеши,

Ты выслушай, яви мне милость

а там уж приговор пиши.

Глава XVIII. ПО ВАНЬКЕ ШАПКА

(последние доводы рассудка)

1.

Простой был парень, грубоватый

Мужик от квантовой сохи,

А вот признался, бородатый,

По гроб влюблён в мои стихи.

Он долго слушал мой печальный

И всем приевшийся рассказ:

– Все так, Да путь

уж больно дальний,

Да я тебе, брат, не указ,

Охота пуще, брат, неволи,

Вот мы и лезем на рожон,

Набили на мозгах мозоли,

Сгубили голограммотрон*.¹⁵⁸

Все думали:

«Обманем время,

пространство

завернём петлёй», —

Да просчитались в расхожденьях*,¹⁵⁹

Теперь хоть плачь,

хоть волком вой,

Завилось горечко верёвкой,

Одно спасенье – Варион,

Да для тебя в нём мало толку.

– С чего ты взял? Пусть будет он,

Пойми же, наконец, браток,

Мне странен путь, а не далёк.

2.

– Терпи! Терпи, пока не край,

Не по тебе скучает рай,

Вишь, пооглохли наши девки

Под окаянные запевки.

Кто только им не словоблудит,

«мол, сколь ни лапай – не убудет»,

– Что пооглохли – это так,

Да я теперь и не мастак.

Сам видишь – я и так и эдак,

А не поётся напоследок.

Бедна фантазия поэта,

Когда не знает он предмета.

3.

И эту странность Мегомира,

Праматерь жизни-естества.

Не постигает моя лира,

Не принимает божества.

Пусть наречётся: Разум Вечный,

Пусть – Эволюции Спираль,

Заволокло метелью млечной

Мою заветную Астраль,

Мой край любви и первородства.

Единственный мой уголок,

уж как мне там всё отпоётся,

Со мной всё ваше остаётся,

Эх, дотянуться бы разок.

Что там, за этой далью далей,

а может, вовсе нет её?

В своей душе мы Космос носим,

А все у неба просим, просим,

Забыв земное бытиё.

5.Пропуск, найти СРОЧНО1

Но эта, брат, печаль-забота

Не для тебя, лезь в Варион,

Теперь пойдёт моя работа,

Не всяк адрону есть Андрон.

Счастливчик! Вот уж повидаешь,

Красна кончина на миру,

Одно скажу! Не угадаешь.

Как прыгнуть в «Черную дыру»*. ¹⁶⁰

Она же – времени клоака,

забудешься, пропустишь срок,

Вернёшься – нетути планеты,

И солнечной системы нету,

Давненько путь её истёк.

Ну ладно, хлопнем на дорожку,

Завидный будет посошок,

Завидные, брат, будут дрожки,

Да я бы сам с тобой утёк.

Он обнимал меня и плакал,

И пахло от него избой,

И хлебным духом кисловатым,

И тёплой по весне землёй.

Последний друг на Белом Свете-

Мужик от квантовой сохи,

Вот радость то, крещенье смертью

От верной и родной руки.