Текст книги "В сердце Антарктики"

Личный состав экспедиции

Что касается штата экспедиции, то от его подбора, конечно, в самой значительной степени зависит успех предприятия. Необходимы люди, не только хорошо знающие свою специальность, но и обладающие способностью приспособляться к полярным условиям. Им потребуется в течение длительного времени жить одной семьей без всякого внешнего общения. При этом нельзя забывать, что люди, которые стремятся идти непроторенными путями, обычно отличаются резко выраженной индивидуальностью.

Очень нелегко было подобрать состав экспедиции, хотя ко мне поступило свыше 400 предложений от разных лиц, желавших участвовать в ней. Мне хотелось иметь в береговом отряде двух врачей, а также по-настоящему умелых биолога и геолога для работы в этих двух отраслях знания, которые, как мне казалось, имели особенное значение для изучения Антарктики. После долгого обсуждения я выбрал 11 членов берегового отряда. Лишь трех из них: Адамса, Уайлда и Джойса я знал прежде, причем лишь у Уайлда и Джойса уже был опыт в полярных исследованиях – они участвовали в экспедиции на «Дискавери». Но все остальные имели хорошие рекомендации; так же обстояло дело с командным составом, который я выбрал для «Нимрода».

Вот фамилии назначенных лиц с указанием специальной отрасли работы:

БЕРЕГОВОЙ ОТРЯД

Лейтенант Дж. Б. Адамс, метеоролог, офицер запаса королевского флота.

Сэр Филипп Брокльхёрст, баронет, помощник геолога, ему были поручены также различные текущие наблюдения.

Бернард Дэй, специалист по моторам и электротехнике.

Эрнст Джойс, заведующий материальным складом, собаками, санями и зоологическими коллекциями.

Д-р А. Ф. Маккей, врач.

Д-р Эрик Маршалл, врач, картограф.

Дж. Э. Марстон, художник.

Джеймс Мёррей, биолог.

Раймонд Пристли, геолог.

Уильям Робертс, повар.

Фрэнк Уайлд, заведующий продовольствием[22]22
  В ряде русских географических изданий фамилия Ф. Уайлда транскрибировалась по разному – Ф. Уайльд, Ф. Вильд.


[Закрыть].

После того как экспедиция достигла Новой Зеландии и щедрая помощь австралийского и новозеландского правительств избавила меня от некоторых финансовых забот, я был в состоянии укрепить личный состав. Я пригласил в качестве физика Дугласа Моусона, доцента по минералогии и петрографии Аделаидского университета, и Бертрама Армитеджа – членом экспедиции на общие работы.

Профессор Дэвид предполагал первоначально сопровождать нас только до Антарктики и вернуться с «Нимродом» обратно, но я уговорил его остаться на зимовку, и его деятельность как геолога оказалась для нас чрезвычайно ценной. Лео Коттон, молодой австралиец, договорился поехать с нами на юг помогать в предварительном устройстве, чтобы затем возвратиться на «Нимроде» в Новую Зеландию. В последний момент перед самым отъездом к нам присоединился еще Джордж Бакли, проживавший в Новой Зеландии; он вернулся с пароходом, который вел на буксире «Нимрод».

Когда «Нимрод» покинул берега Великобритании, его команда состояла из следующих лиц:

Лейтенант Руперт Ингленд – капитан судна.

Джон К. Дэвис – первый помощник капитана.

Э. Л. А. Макинтош – второй помощник капитана.

Д-р В. А. Р. Мичелл – судовой врач.

X. Дж. Дэнлоп – старший механик.

Альфред Читэм – третий помощник и боцман.

Капитан Ингленд, которого я назначил командиром «Нимрода», был первым помощником на судне «Морнинг», когда оно отправилось на помощь экспедиции «Дискавери», и тогда-то он приобрел первый опыт в Антарктике. Непосредственно перед тем как поступить на «Нимрод», он находился на государственной службе на западном берегу Африки.

Дэвис, первый помощник и впоследствии капитан, прежде не бывал в Антарктике, но зато был первоклассным моряком.

Макинтош работал в «Пенинсулер энд ориентэл стим навигейшн компани». Впоследствии он был причислен к береговому отряду, но из-за несчастного случая не смог остаться вместе с нами в Антарктике. Д-р Мичелл, судовой врач, был канадцем, а Дэнлоп, старший судовой механик, – ирландцем. Читэм, третий помощник капитана и боцман, плавал прежде на судне «Морнинг». Некоторые другие члены команды также имели опыт работы в Антарктике.

После того как «Нимрод» достиг берегов Новой Зеландии, к нам присоединился англичанин А. Э. Харборд в качестве второго помощника капитана вместо Макинтоша, которого я намеревался направить в береговой отряд.

Привожу ниже краткие сведения о каждом члене экспедиции.

Эрнест Генри Шеклтон —руководитель экспедиции, 1874 года рождения, образование получил в Далвичском колледже. В 16 лет стал моряком, поступив на службу в торговый флот; получил звание лейтенанта запаса королевского флота и в 1901 году участвовал в Британской национальной антарктической экспедиции. Был в составе отряда, поставившего рекорд максимального продвижения на юг, но по возвращении на зимовку заболел. Снаряжал спасательные экспедиции для «Дискавери», проводимые комиссией Адмиралтейства, а также помогал снаряжать аргентинскую экспедицию, которая отправилась на помощь шведской антарктической экспедиции[23]23
  См. примечание на стр.


[Закрыть]. Женился в 1904 году, в том же году занял пост секретаря и казначея Королевского шотландского географического общества. Вышел в отставку, чтобы баллотироваться в Данди от юнионистов[24]24
  Название членов Консервативной партии Великобритании, а также членов ряда «юнионистских» партий Сев. Ирландии.


[Закрыть] во время выборов 1906 года, но не был избран и стал личным помощником Уильяма Бирдмора, главы фирмы в Глазго, занимающейся строительством линейных кораблей и производством брони. Затем решил организовать экспедицию в Антарктику.

Джеймсон Бойд Адамс родился в 1880 году в Риппингеле, Линкольншир. Стал моряком в 1893 году, поступив на службу в торговый флот, три года служил в качестве лейтенанта запаса королевского флота и присоединился к экспедиции в марте 1907 года. Назначен заместителем начальника экспедиции в феврале 1908 года. Не женат.

Бертрам Армитедж родился в Австралии в 1869 году. Окончил школу в Мельбурне и Джизас колледж в Кембридже. После нескольких лет службы в милиции штата Виктория и в артиллерии, поступил на действительную службу в Южной Африке и был назначен карабинером в 6-ю гвардейскую дивизию; награжден медалью и тремя значками королевы и медалью и двумя значками короля. Присоединился к экспедиции в Австралии. Женат.

Сэр Филипп Ли Брокльхёрст, баронет, родился в 1887 году в Свитэмли Парк в Стаффордшире, учился в Итоне и в колледже Тринити Холл в Кембридже. Выступал от Кембриджа в соревнованиях по боксу в легком весе в 1905–1906 годах. Не женат.

Томас В. Эджуорт Дэвид – член Королевского общества, профессор геологии Сиднейского университета, по происхождению валлиец, 50 лет. Получил образование в Нью колледж, Оксфорд и после этого изучал геологию в Королевском колледже точных наук. Приехал в Австралию, чтобы занять пост главного геолога и топографа в штате Новый Южный Уэльс, и оставался там в течение последних 18 лет. Является авторитетом в области динамической геологии и гляциологии, автор исследования об австралийских каменноугольных бассейнах. Женат.

Бернард К. Дэй родился в августе 1884 года в Уаймондхэме, Лестершир, образование получил в средней школе Веллингборо. Имел отношение к технике с 1903 по сентябрь 1907 года, оставил службу в Нью-Эролльской автомобильной компании, чтобы присоединиться к экспедиции. Не женат.

Эрнст Джойс родился в 1875 году. По окончании в 1891 году Королевской медицинской школы в Гринвиче поступил во флот; стал боцманом первого класса и служил в Южной Африке (медаль и значок). Присоединился к экспедиции «Дискавери» на мысе Доброй Надежды и служил в Антарктике (полярная медаль и значок, серебряная медаль Географического общества). Служил в артиллерийском училище на острове Уэйл. Оставил флот в декабре 1905 года, снова вернулся туда в августе 1906 года и окончательно ушел, присоединившись к экспедиции, в мае 1907 года. Не женат.

Элистер Форбс Маккей родился в 1878 году, сын Форбса Маккея, полковника 92-го шотландского полка им. Гордона. Получил образование в Эдинбурге. Затем работал под руководством профессоров биологии Геддеса и Д’Арси Томпсона в Данди. Служил в Южной Африке в кавалерийском взводе (медаль королевы и значок), а позже в полиции Баден Пауэла; затем, сдав последние экзамены по медицине, отправился на фронт в качестве гражданского врача. Поступил врачом во флот; через четыре года вышел в отставку и затем присоединился к экспедиции. Не женат.

Энеас Лайонель Эктон Макинтош родился в 1881 году в Тирхут, Бенгалия (Индия). Окончил Бедфордскую среднюю школу. Стал моряком в 1894 году, поступив в торговый флот, а в 1899 году поступил на службу в «Пенинсулер энд ориентал стим навигэйшн компани». Получил звание офицера в июле 1908 года. Не женат.

Эрик Стюэрт Маршалл родился в 1879 году, образование получил в школе Комб-скул в Монктоне и в Эммануэль-колледже, Кембридж. Был представителем своего колледжа в соревнованиях по гребле и футболу. Готовился к духовной карьере. В 1899 году поступил в госпиталь св. Варфоломея и в 1906 году получил диплом врача. Был капитаном команды регбистов, госпиталя св. Варфоломея в 1903–1904 годах и выступал от клуба Ричмонда в 1903–1905 годах. Присоединился к экспедиции в качестве врача и картографа. Не женат.

Джордж Эдуард Марстон родился в Портсмуте в 1882 году. Как художник основное образование получил в политехникуме на Риджент-стрит. Имеет диплом учителя рисования. Был принят в экспедицию в качестве художника. Не женат.

Дуглас Моусон родился в Австралии в 1880 году, куда его родители прибыли с острова Мэн. Получил образование в Австралии, читает лекции по минералогии и петрографии в Аделаидском университете и является почетным хранителем Южноафриканского музея. Присоединился к экспедиции в Австралии. Не женат.

Джеймс Мёррей родился в 1865 году в Глазго. В ранней юности занимался различными отраслями искусства. Интересовался естественной историей, в особенности ботаникой, а в 1901 году стал заниматься микрозоологией. В 1902 году был приглашен сэром Джоном Мёрреем в качестве биолога в экспедицию, занимавшуюся топографической съемкой Шотландского озера, но прервал эту работу, став биологом нашей экспедиции. Женился в 1892 году.

Раймонд И. Пристли родился в 1886 году и обучался в школе в Тьюксбери. Поступил в Лондонский университет в 1903 году; до 1905 года был учителем в Тьюксбери. Затем поступил в колледж Бристольского университета и сдал курсовые экзамены в 1906 году. Получил назначение на должность геолога экспедиции, будучи на последнем курсе.

Уильям К. Робертс родился в 1872 году в Лондоне, работал поваром на море и на суше. Приглашен в экспедицию на должность повара. Женат.

Члены экспедиции на борту судна «Руник» компании «Уайт Стар Лайн», рейс в Новую Зеландию. Слева направо: Пристли, Марстон, Уайлд, Джойс, капитан Матиас, Дэй.

«Нимрод» перед отплытием на юг

Лейтенант Эрнест Шеклтон на борту «Нимрода»

Фрэнк Уайлд родился в 1873 году в Йоркшире. Его мать происходит по прямой линии от капитана Кука, а один из его дядей был три раза в Арктике. В 1889 году поступил на службу в торговый флот, в 1900 году поступил в военно-морской флот. Был членом Британской национальной антарктической экспедиции 1901–1904 годов, награжден полярной медалью, значком и серебряной медалью Королевского географического общества. Когда Адмиралтейство согласилось на его назначение в Британскую экспедицию, находился в Ширнесском артиллерийском училище.

Первый этап

Дело подготовки экспедиции шло быстрыми шагами вперед, и в конце июля все запасы и снаряжение были погружены на «Нимрод», готовый к отплытию в Новую Зеландию. Конечным пунктом, из которого мы предполагали отправиться в Антарктику, я избрал хорошо оборудованный порт Литтелтон, где рассчитывал найти такое же содействие нашей экспедиции со стороны местных властей, какое было оказано трем кораблям экспедиции «Дискавери».

В начале июля мы устроили в помещении экспедиции на Риджент-стрит выставку наших запасов и снаряжения, которую посетило несколько тысяч человек. Времени у нас было в обрез, так как следовало еще позаботиться о массе мелочей, преодолеть множество всевозможных мелких трудностей, но мы все-таки не задержались, и 30 июля «Нимрод» отплыл из ост-индских доков в Торкуэй. Это был первый этап из 25 000 километров нашего пути до Новой Зеландии. Большинство членов берегового отряда, в том числе и я, собиралось проделать этот путь на пароходе, но из доков я отправился с «Нимродом», решив так доплыть до Торкуэя.

В первую ночь пути мы пристали в Гринхите, а 31-го утром продолжали свой путь в Торкуэй, высадив в Тильбери м-ра Рейда, который вернулся в Лондон за корреспонденцией.

Добравшись до Лондона к вечеру того же дня, он застал в конторе телеграмму из королевской канцелярии, приказывающую «Нимроду» зайти в Кауэс, чтобы в воскресенье, 4 августа, их величества король и королева могли подняться на борт и осмотреть судно и снаряжение. М-р Рейд был в большом затруднении, не зная, как переправить мне это известие, но комендант порта Ширнес был так любезен, что отрядил специальный буксир, который нагнал «Нимрод» в Рамсгэйт и известил нас о необходимости изменить наш план.

«Их величества король и королева инспектируют снаряжение на борту «Нимрода» в Кауэсе» Э. Г. Ш.

«Король милостиво пожаловал мне орден Виктории, а королева вверила мне «Юнион Джек…»

Вечером мы отплыли в Кауэс и утром 1 августа остановились на один час в Истбурне, чтобы дать возможность кое-кому из людей, оказавших поддержку экспедиции, нанести нам прощальный визит. В воскресенье мы стали на якорь в Кауэсе и их величества король и королева и их королевские высочества принц Уэльский, принцесса Виктория, принц Эдуард и герцог Коннаутский поднялись на борт судна. Король милостиво пожаловал мне орден Виктории[25]25
  Имеется ввиду Королевский Викторианский Орден.


[Закрыть], а королева вверила мне «Юнион Джек»[26]26
  Union Jack – Британский национальный флаг.


[Закрыть], который я должен был взять с собой во время санной экспедиции на юг.

«Нимрод» отплыл в Торкуэй ранним утром следующего дня и прибыл туда 6 августа. В этот вечер на прощальном ужине мы подняли тост за успех экспедиции, а в среду утром 7 августа корабль отплыл в Новую Зеландию. Он прибыл в Литтелтон 23 ноября, так что это путешествие с заездом в Сент-Винсент и Кейптаун заняло три с половиной месяца. М-р Рейд добрался до австралийских вод на месяц раньше «Нимрода» с тем, чтобы сделать необходимые приготовления и встретить маньчжурских лошадей. Я же приехал в начале декабря, намереваясь уехать из Литтелтона 1 января 1908 года.

Жители Новой Зеландии и Австралии с самого начала проявляли живейший интерес и участие к нашей экспедиции.

Я получил 5000 фунтов от австралийского и 1000 фунтов от новозеландского правительств. Эта сумма позволила мне увеличить состав берегового отряда, пополнить в некотором отношении запасы продовольствия и снаряжения и еще больше укрепить судно, чего раньше я был не в состоянии сделать. Новозеландское правительство согласилось также оплатить половину расходов по доставке «Нимрода» в Антарктику на буксире, чтобы сберечь уголь для тяжелых условий плавания во льдах, и вообще оказывало нам всестороннюю помощь. Главный почтмейстер доминиона распорядился о выпуске для нас небольшой специальной серии марок и на время пребывания в Антарктике назначил меня почтмейстером, что значительно упростило отсылку корреспонденции на «Нимроде» с места зимовки.

Лошади наслаждались отдыхом на о-ве Квэйл, они откормились и стали гладкими; необходимо было объездить их и приучить возить сани. За эту работу взялся м-р К. Табмен, ему помогал д-р Маккей. При этом на острове произошло немало волнующих эпизодов. Лошади были очень дикими, Маккею и Табмену не раз приходилось спасаться бегством от животных, которых они объезжали. Лошади белой масти, которые впоследствии оказались самыми выносливыми, поддавались воспитанию труднее всего. Одну из них, несмотря на превосходные физические качества, даже пришлось оставить, потому что за короткое время, бывшее в нашем распоряжении, оказалось невозможным приучить ее слушаться. В мои планы входило взять только 10 лошадей из 15, купленных нами с расчетом на возможные потери при переезде в Новую Зеландию, поэтому Табмен и Маккей посвятили все внимание наиболее пригодным животным.

«Это были дикие лошадки, выращенные в Маньчжурии, ростом приблизительно в метр и разных мастей. Все они отличались прекрасным здоровьем, силой, были своенравны и игривы…» Э. Ш.

Остров Квэйл, Новая Зеландия. Д-р Маккей и м-р Табмен объезжают лошадей и приучают возить сани

Не знаю откуда, но у всех лошадей были клички. Лошадей, которых мы взяли с собой, уезжая из Новой Зеландии, звали: Сокс, Гризи, Чайнамен, Билли, Зулу, Доктор, Квэн, Сенди, Нимрод и Мак.

В Лондоне я закупил 20 тонн маиса и 500 кг прессованных кормов «Мауджи» в качестве фуража для лошадей в Антарктике. Маис был запакован примерно в 700 окантованных герметических ящиков, а корм в жестяные банки по полкило весом. В состав корма входят сушеная говядина, морковь, молоко, смородина и сахар. Он очень питателен при сравнительно небольшом весе. Банка корма разводится примерно двумя литрами воды. Лошадям эта пища пришлась очень по вкусу. Кроме того, в Австралии мы запаслись еще 10 тоннами прессованного корма, состоящего из овса, отрубей и мякины. Этот корм помещался в 250 небольших тюках. Для собак я закупил полторы тонны собачьих сухарей, рассчитывая дополнять их рацион тюленьим мясом.

Последние приготовления к отъезду потребовали огромного труда, но к 31 декабря все было закончено. Мы устроили на «Нимроде» помещение для научного персонала, отгородив заднюю часть трюма и построив там каюты, к которым вела крутая лестница из кают-компании. Разумеется, помещение было очень тесное, фактически там поместились только койки. По некоей неизвестной причине это место сразу же получило прозвище «устричный закоулок». Накануне отъезда, после того как ученые перевезли туда свои вещи, «закоулок» представлял собой картину совершенно невообразимого перенаселения.

Лошадей пришлось поместить на палубе, и для них были выстроены десять прочных стойл. Автомобиль упаковали в большой ящик, который укрепили цепями на люке кормовой части корабля, откуда его нетрудно было перенести на лед, когда понадобится. Вес груза, помещенного на палубе, был весьма велик. Туда входили ящики с маисом, жестянки с карбидом для изготовления ацетилена, некоторое количество угля и все наши сани. В результате «Нимрод» сидел довольно глубоко, так что когда мы выходили из Литтелтона, от воды до палубы оставался только один метр.

Живых овец, подаренных экспедиции новозеландскими фермерами, поместили на палубу «Куниа» – парохода, которому предстояло буксировать «Нимрод» на юг. Я был очень заинтересован в том, чтобы «Нимрод» шел до Антарктики на буксире, так как хотел сэкономить уголь.

После того как запасы продовольствия и снаряжения доставили на судно, оно уже не могло вместить большого количества угля, так как и без того было сильно перегружено. В то же время нам очень важно было иметь достаточный запас угля, чтобы судно могло пройти сквозь льды и возвратиться в Новую Зеландию, а также для отопления дома зимой. Правительство доминиона обещало оплатить половину стоимости буксира, вторую половину согласился оплатить сэр Джеймс Милc, президент Объединенной пароходной компании. Был зафрахтован пароход «Куниа», судно с железным корпусом, водоизмещением около 1100 тонн, командовать которым было поручено капитану Ф. П. Ивенсу. Дальнейшие события подтвердили правильность этого выбора.

Работа в это время достигла крайнего напряжения, и я очень многим обязан м-ру Дж. Кинсей из Крайстчёрча за его помощь и советы. Уезжая, я оставил ведение дел экспедиции в Новой Зеландии в его руках.

31 декабря было последним днем нашего пребывания в Новой Зеландии, потому что, как я объявил уже в своей публикации об экспедиции, мы должны были выйти из Литтелтона в первый день нового года. Запасы и снаряжение, подготовленные с максимально возможной полнотой, были уже погружены; я написал последние деловые и личные письма. Оставалось только следующим утром погрузить на «Нимрод» лошадей и собак.

Барограф

Часть II
Отплытие из Новой Зеландии. Корабельная жизнь. В южных морях. Поиск места высадки. Разгрузка. Первые трудности

От Литтелтона до Южного полярного круга

Наконец настало и 1 января 1908 года! Наше последнее утро в пределах цивилизованного мира было теплым, ясным и солнечным. Для меня этот день был связан с некоторым чувством освобождения и облегчения от той тяжелой и напряженной работы, которую пришлось выполнять в течение предшествовавшего года по организации экспедиции. Теперь предстояла новая работа, связанная также с волнениями и требующая еще большего напряжения энергии, чем вся предыдущая.

Капитан Ингленд получил приказание приготовить судно к отходу в 16 часов, поэтому после полудня большинство членов экспедиции собралось уже на «Нимроде». День Нового года был в Литтелтоне также днем регаты[27]27
  Традиционные большие соревнования на парусных, гребных или морских судах.


[Закрыть] , и множество праздничной публики (тысячи людей) окружало наше судно, рассматривая его. Палуба «Нимрода» весь день была переполнена посетителями, проявлявшими самый настойчивый интерес ко всему, что касалось нашей экспедиции и ее снаряжения. Само собою разумеется, что особое внимание привлекали лошади. Многие удивлялись толщине и солидности бревен, из которых сооружена конюшня, но мы прекрасно знали, что придется встретиться с весьма суровыми условиями погоды и с сильной волной, так что прочность этого сооружения далеко не будет лишней.

«Устричный закоулок» был совершенно переполнен личным имуществом 14 членов берегового отряда. В него временно сложили все бесчисленные научные инструменты, так что войти в это помещение или выйти из него было задачей чрезвычайной трудности. В эту нору попадали через узкий проход по лестнице, которая вела вниз почти в полной темноте, так как вход был загроможден ящиками, а единственный узкий палубный иллюминатор обычно заслоняли ноги любопытных посетителей. Все 14 коек членов берегового отряда, так же как и все доступные участки пола, были завалены багажом.

Именно в этом малокомфортабельном месте романтический дух и мечты о белых от пены южных морях и еще более белых безмолвных просторах Антарктики окончательно завладели сердцем Джорджа Бакли. Сидя там, беседуя о предстоящих нам делах, он загорелся желанием принять в них участие и решил проехать с нами хотя бы только до Полярного круга, так как понимал, что на большее у него нет времени. Бакли вдруг вскочил и прибежал ко мне с вопросом: не возьму ли я его с собой до антарктических льдов? Я с удовольствием согласился – его интерес к нашей экспедиции был действительно очень велик, к тому же мы все успели уже к нему привязаться. Этот разговор происходил в 14 часов, а «Нимрод» должен был отойти в 16 часов. Бакли умудрился добраться на поезде до Крайстчёрча, забежать в свой клуб, передать свои адвокатские обязанности одному из приятелей, сунуть в ручной чемоданчик зубную щетку и немного белья, пробиться сквозь праздничную толпу на станции Крайстчёрч, сквозь другую толпу в порту и попасть на «Нимрод» за несколько минут до его отхода. В качестве единственной защиты от самого сурового климата на земном шаре был летний костюм. Бесспорно, он побил все рекорды по сборам в полярную экспедицию.

Время шло быстро, было уже около 16 часов и весь состав экспедиции находился на судне, за исключением профессора Дэвида. Я его видел в этот день утром протискивающимся сквозь толпу, заполнявшую порт. Он сгибался под тяжестью одного конца длинной железной трубы, тогда как железнодорожный носильщик нес ее другой конец. Эта драгоценная ноша, по его словам, предназначалась для бурения Великого ледяного барьера с целью получения образцов льда, а он обнаружил ее забытой на железнодорожной станции. Без сомнения, он и теперь делал последний обход станции, проверяя, не забыто ли еще что-нибудь. Но как раз когда я начал уже серьезно беспокоиться, так как не хотел откладывать отхода судна, Дэвид вдруг появился на палубе. Руки его были заняты хрупким стеклянным аппаратом и другими научными принадлежностями.

В тот момент, когда он с величайшей осторожностью шел по мосткам, ему преградила путь весьма полная особа, о которой профессор потом говорил: «Пусть едут на полюс, кому охота, а ей и на берегу хорошо». Они встретились на середине мостков. Вещи помешали профессору посторониться, и он под давлением превосходящего веса полетел с мостков прямо на головы нескольких членов экспедиции, судорожно прижимая к себе драгоценные предметы. Самое удивительное, что все осталось целым.

За минуту до 16 часов был дан приказ приготовить машину, ровно в 16 часов отданы концы, и «Нимрод» медленно двинулся. Приветственные крики не смолкая раздавались на пристани, где собрались тысячи людей, когда мы стали подвигаться к выходу из гавани с развевающимся на носу корабля флагом королевы, отдавая прощальный салют кормовым флагом. Новая волна приветствий поднялась, когда мы проходили мимо судна американской магнитной съемки «Галилей».

Это судно также выполняло научную задачу, хотя его маршрут проходил по более спокойным морям и в более мягком климате. Но даже это сердечное прощанье не могло сравниться с тем, что было, когда мы миновали плавучий маяк, находившийся у выхода из гавани. Воздух дрожал от пушечных выстрелов, от гудков и свистков всех пароходов, находившихся в порту. Раздавался приветственный рев тридцатитысячной толпы, наблюдавшей за маленьким черным судном, уходившим в открытое море. Впереди двигался наш мощный союзник «Куниа», выпуская клубы дыма, а по обе стороны шли катера и лодки Объединенной компании, в которых находилось шесть или семь тысяч человек.

Мы покидали новозеландский рейд, провожаемые прощальными приветствиями и пожеланиями счастливого плавания. Каждый из нас был глубоко растроган. Но и это не было последним приветом, нам предстояло получить еще одно доброе пожелание и притом такое, которое в особенности затронуло сердца моряков. Нам салютовали стоявшие у выхода военные английские суда австралийской эскадры – флагманский корабль «Могучий», «Пегас» и «Пионер».

Когда мы проходили мимо «Пионера», экипаж корабля собрался на палубе и приветствовал нас троекратным «ура». То же самое повторилось, когда мы поравнялись с «Пегасом». Все мы, 39 человек, поравнявшись с каждым из кораблей, тоже кричали «ура» в ответ. Затем мы подошли к флагманскому кораблю, и новое оглушительное «ура» раздалось среди 900 моряков, находившихся на его борту; над водой разнеслись звуки судового оркестра, игравшего «Сердца наших кораблей крепки, как дуб», а потом старую шотландскую песню «Давным-давно». Мы ответили троекратным «ура» и прокричали еще раз «ура» в честь леди Фокс, принявшей сердечное участие в организации экспедиции.

1 января 1908 г. тысячи людей пришли проводить экспедицию в Антарктику

Пройдя «Могучий», мы остановились, чтобы взять буксирный канат от «Куниа», и высадили при этом на катер «Кентербери» провожавших нас близких друзей.

Затем мы вплотную подошли к корме «Куниа» и приняли оттуда четырехдюймовый проволочный буксирный трос. Этот трос имеет четыре дюйма не в диаметре, а по окружности и сделан из стали высшего качества. Мы продели замок в петлю на конце троса и прикрепили к нему свободные концы обеих цепей «Нимрода». Затем отмотали по 30 морских саженей[28]28
  Единица длины в английской системе мер равная 6 футам или 1,853 м.


[Закрыть] каждой цепи по обеим сторонам носа судна и крепко обвязали внутренние концы вокруг фок-мачты [29]29
  На трехмачтовом судне различаются: фок-мачта – передняя; грот-мачта – вторая от носа и бизань-мачта – задняя, ближайшая к корме.


[Закрыть]. Такое крепление, называемое на морском языке шпрингом, действовало, как пружина, уменьшая опасность того, что под действием неожиданного напряжения трос оборвется; благодаря собственному весу цепи оставались погруженными в воду даже при скорости движения в семь-восемь узлов. Покончив с этой операцией, мы дали сигнал «Куниа» двигаться в путь и через несколько минут оказались уже в открытом море.

Были легкий ветер и небольшое волнение, но не прошло и часа, как вода стала вкатываться на палубу через шпигаты[30]30
  Отверстия в борту судна для стока воды.


[Закрыть]. Это показалось нам неважным предзнаменованием: если в такую хорошую погоду «Нимрод» не остается сухим, то что же будет с ним, когда задует настоящий южный шторм? «Нимрод» тащился за «Куниа», как ребенок, которого насильно ведут в школу, – безжизненно и безучастно. Помимо того, что «Нимрод» был перегружен, нос его еще оттягивала тяжесть буксирного каната, весившего семь тонн. Никогда еще не бывало, чтобы экспедиционное судно, отправлявшееся в Антарктику, шло на буксире до встречи со льдами. Но для нас много значило сберечь уголь – несколько сэкономленных тонн угля могли впоследствии спасти экспедицию.

Приближалась ночь, и последнее, что мы увидели в Новой Зеландии, был голый скалистый мыс, все более и более исчезавший в вечернем тумане. Обитатели «устричного закоулка», пообедав наскоро в столовой, всячески старались превратить царивший в их помещении хаос хоть в какое-нибудь подобие порядка. Кое-кому из научного персонала приходилось время от времени прерывать эти попытки из-за внезапных приступов морской болезни, и в этом не было ничего удивительного – даже бывалые моряки могли бы не выдержать: сочетание духоты с качкой судна было мало приятным. Некоторые члены отряда предпочитали спать на палубе, если им удавалось найти себе уголок. Одного из нас море так скрутило, что он трое суток подряд лежал пластом среди овощей и ящиков с маслом и карбидом на переднем мостике, несколько приходя в себя только в часы еды. Поскольку его ложе находилось как раз над камбузом, он только выползал из-под своих промокших одеял, протягивал вниз руку и жалобным голосом просил какой-нибудь пищи, чтобы заполнить желудок.

«Нимрод» покидает гавань Литтелтона. Позади флагманский корабль австралийской экскадры «Могучий»

Профессору Дэвиду отвели каюту Мичелла, который поселился в «устричном закоулке». Эта каюта была размером примерно 1,8 м на 0,9 м, а профессор вез с собой чуть ли не четверть тонны научных инструментов, книг и фотоаппаратов, так что, как легко можно себе представить, для него самого оставалось не слишком много места. Кают-компания «Нимрода» имела 3,7 м в длину и 2,7 м в ширину, и так как нужно было там по три раза в день кормить 22 рта, с самого начала пути возникли затруднения. Большим подспорьем на случай переуплотнения бывала каюта Дэнлопа, вмещавшая трех человек. Дэвис и Макинтош также помещали в своих каютах по одному голодному путешественнику. Еду сначала передавали в эти особые столовые, а затем кормили народ в основном помещении.

В первый вечер пути все шло хорошо, так как движение было относительно спокойным, но позже каждый обед или ужин превращался в серию приключений. Я поместился в капитанской каюте и колебался в выборе места для спанья между койкой и диваном, пока, наконец, плотник не сколотил мне кровать из планок высотой примерно в 10 см от пола. Мы не предполагали, что в течение ближайших двух недель, пока «Нимрод» не приблизится к месту зимовки, нам придется жить, не снимая с себя промокшей одежды, в состоянии постоянной бессонницы и настороженности.