Текст книги "В поисках Города Богов"

Святая вода непальских храмов

В одном из храмов Сергей Анатольевич Селиверстов обратил внимание на чаши с водой, которые стояли на полке под религиозными орнаментами. Будучи глубоко образованным в вопросах информационной структуры воды, Сергей Анатольевич стал расспрашивать служителя храма о предназначении этой воды.

– Скажите, эта вода стоит здесь для того, чтобы тонкоэнергетические вибрации, способные селективно концентрироваться вокруг фигур орнаментов и символов, переписывались в воду? Так ли это? – с неестественно густым тембром голоса задал вопрос Селиверстов.

– Так, так, так, так…, – нелепо ответил служитель храма, видимо, ничего не поняв.

– Объясняю популярно, – эта вода здесь стоит для того, чтобы впитывать в себя божественную энергию, собирающуюся около орнаментов? Так ли это? – сказал Селиверстов почти по слогам.

– Да, да, да, да, – опять нелепо ответил служитель храма.

Сергей Анатольевич Селиверстов рассматривает святую воду в одном из храмов

Краем уха прислушиваясь к этому разговору, я обратил внимание на поясную сумку – «напузник» Селиверстова, с которым Сергей Анатольевич не расставался ни днем, ни ночью, поскольку там хранились все наши экспедиционные деньги. Мне стало смешно, поскольку раньше я очень любил эти «напузники» и носил их даже с костюмом и галстуком, считая «напузник» не просто удобной сумкой, но и признаком элегантности и изысканности. Юрий Ильич Кийко – директор нашего Московского филиала, обладающий, в отличие от меня, хорошим вкусом, все время критиковал меня за это. А однажды, в Германии, он обратил мое внимание на старика-немца в шортах, на верхней части живота которого неестественно и совершенно нелепо висел этот самый «напузник». После утверждения Юрия Ильича, что я выгляжу точно также, я престал носить «напузники». От предложенной взамен сумочки с петлеобразной ручкой я отказался, поскольку в народе они называются «пэдэрастки». Так и хожу я сейчас с неудобным заплечным мешком, а в костюме и галстуке для красоты беру дипломат-кейс.

– Вы сами эту воду пьете? – послышался голос Селиверстова.

– Нет, не пьем, – ответил служитель храма.

– А что с ней делаете?

– Птиц поим, да и цветы поливаем.

– А птицы ее пьют?

– Редко, но пьют.

– А цветы лучше растут?

– Также растут, как и с обычной водой.

– А для чего же тогда…? – Селиверстов искренне удивился.

– Понимаете ли, сэр, птицы, попив святой воды, вбирают в себя божественную энергию, которую содержит эта вода. Птицы улетают и уносят с собой эту энергию. Люди, смотрят на этих птиц, и божественная энергия переходит людям, делая их добрее.

– Мне это приятно узнать, – глаза Селиверстова потеплели.

Рафаэль Юсупов и Сергей Селиверстов вместе со служителем храма

– А если птицы не хотят пить, мы мочим в святой воде зерно и кормим птиц, чтобы они впитали в себя божественную энергию, – добавил служитель храма.

– Скажите, с какой целью Вы поливаете святой водой цветы?

– Сэр, – служитель храма доверчиво и тепло взглянул на Селиверстова, – цветы впитывают святую воду, растут, а потом семена их разлетаются по ветру, падают на землю и из них вырастают новые растения. Но эти растения не простые, – в них содержится божественная энергия. Приходят животные, съедают эти растения, и передают через молоко или мясо божественную энергию человеку, делая его добрее.

– Какие Вы молодцы, что во всем хотите видеть доброе, – произнес добрый по натуре Селиверстов и потупил взгляд, вспоминая, видимо, свою жизнь, линию которой перебороздили черные полосы предательств, унижений и неразделенных устремлений.

– А еще, сэр, – глаза служителя храма вспыхнули огоньком, – мы окропляем святой водой людей, которые приходят в храм. Через воду мы передаем людям божественную энергию. Хотите, я и Вас окроплю святой водой? Хотите?

– Хочу.

Э. М.: Мы уже много лет лечим людей водным Аллоплантом, вводя в организм информацию через воду, стимулирующую регенерацию тканей. А вот окроплять людей как-то не догадались… хотя это разумно.

Через несколько секунд я увидел, что слегка подмокший от излишнего окропления Селиверстов счастливо и по-детски улыбался. Этот человек, мой друг, по своей натуре беззащитен и напоминает большого ребенка. Он иногда ерепенится или делает глупости, но по своей сути всегда остается чутким и глубоко порядочным. Ему присуща та человеческая особенность, которая редко оценивается приземленными людьми – с ним всегда легко. Эту легкость он как бы передает людям, заставляя их радоваться тому, что есть; рядом с ним обычная еда становилась вкуснее, водка – хмельнее, женщины – красивее… А самое главное – рядом с ним хорошо мыслится, потому что он своими добрыми биополями как бы ограждает тебя от злых и тормозящих мысль влияний.

– Понравилось окропление? – спросил служитель храма.

– Да, – улыбаясь, ответил Селиверстов.

– Божественная энергия в Вас вошла.

– Чувствую.

Я отвлекся на несколько минут, а когда вновь прислушался к разговору Селиверстова со служителем храма, то услышал:

– Почему Вы спрашиваете о Городе Богов? Этого нельзя спрашивать. Это запретная зона для непосвященных. Туда не пускают… время не пускает. Там другие Люди… их не видно, но они там.

– А обычай делать святую воду пришел оттуда? – продолжал домогаться Селиверстов.

– Старые ламы говорят, что да.

– Из Шамбалы?

– Я не скажу… Харати услышит.

Рядом с щуплым велорикшей Селиверстов казался громадным

Возвращаясь в гостиницу, мы переоделись, пообедали и пошли по магазинам. Чтобы не протискиваться по узкой улочке без тротуаров, мы наняли велорикш. Рядом с щуплым рикшей Сергей Анатольевич казался громадным. На поясе горделиво вырисовывался «напузник» с деньгами. Его доброе лицо почти светилось.

Через сотню метров Селиверстов сошел с коляски, расплатился с рикшей и пошел рядом пешком, лавируя между прохожих, автомобилей и велорикш.

Лама-ребенок

В одном из храмов, когда мы попросили аудиенции у главного ламы, нас завели в шикарный зал, посреди которого стоял трон. На троне сидел маленький мальчик и серьезными глазами взирал на нас.

– А где лама-то? – спросил сопровождавшую нас женщину Рафаэль Юсупов.

– Его величество перед Вами, – ответила женщина. – Он, правда, еще не разговаривает. Но уже ведет себя как настоящий лама.

Вместе с ламой-ребенком

Я подошел к маленькому ламе и попросил Равиля сфотографировать нас. Когда он это сделал, сопровождавшая нас женщина сказала, что с великим ламой нужно вести себя более уважительно. Оказывается, надо было сесть рядом с ним на коврик, почтительно сложить ладони и подобострастно смотреть на мальчика. Рафаэль Юсупов сделал это и выглядел весьма экзотично.

Рафаэль Юсупов сидит перед маленьким ламой

Впоследствии мы узнали, что маленького ламу зовут Ямгон Конгтрул Ринпоче Четвертый и он является четвертой инкарнацией Великого Ламы, портреты предыдущих трех инкарнаций которого были развешаны на стенах.

– А откуда Вы узнали, что именно этот ребенок является четвертой инкарнацией Великого Ламы? – спросил Рафаэль Юсупов.

Нам объяснили, что Высшим Разумом было передано сообщение, что в такой-то год, в такой-то месяц, в такой-то день и в такой-то час должен родиться мальчик, в тело которого должен вселиться дух Великого Ламы. Этот мальчик родился в семье бедного крестьянина, а через некоторое время был разлучен с семьей, привезен в храм, где и проживает под надзором гувернанток, воспитываясь в религиозном стиле.

– Любопытна методика, по которой Вы смогли вычислить эту семью, где должен был родиться ребенок-лама. Ведь продолжительность беременности матери колеблется в широких пределах, – стал углубляться в подробности Рафаэль Юсупов.

– Мы пользовались интуицией, – гордо ответила сопровождавшая нас женщина.

– Даутфул (сомнительно!), очень даутфул, – смешивая русский и английский языки, проговорил Селиверстов.

– Нам это подсказали, – не сдавалась сопровождавшая нас женщина.

– Кто?

– Харати.

– Кто это?

– …

Харати направит туда, где люди превращаются в стариков

Утром следующего дня мы – Равиль, Сергей Анатольевич и я – вскипятили чай, разложили на столе местные бублики и начали будить к завтраку Рафаэля Юсупова.

– Ох, и сон я видел, – сочно пролепетал Рафаэль, высунув голову из-под одеяла.

– Какой?

– Харати во сне мне приснился.

– Ну и какой он?

– Большой такой и призрачный.

– И что он делал?

– Да не досмотрел я сон, вы меня разбудили.

Рафаэль Юсупов: – Харати во сне мне приснился

Позавтракав, мы направились в один из монастырей, на авось надеясь получить какие-либо новые сведения о Шамбале, Городе Богов, священной горе Кайлас и о… Харати. Нам удалось разговориться с одним из монахов, которого мы застали в отдельной комнатке за чтением тибетских текстов. Я нагло приблизился к нему, перебив чтение текстов, и попытался начать разговор.

Монах поднял на меня большие грустные глаза.

– Кто Вы? – спросил он.

Я представился и стал рассказывать о целях нашей экспедиции на Тибет.

– Меня зовут Анг, – неожиданно перебив, сказал монах.

– Очень приятно. А… много древних тайн описанно в тибетских текстах?

– Много.

– И какие?

– Вы хотите увидеть священный Кайлас? – вопросом на вопрос ответил монах Анг.

– Да. И… мы думаем, что около священного Кайласа находится Город Богов. Мы хотим увидеть этот Город и исследовать его.

Монах Анг за чтением тибетских текстов

– Вы не сможете получить разрешения, – глаза монаха подернулись пеленой, – Вы не умеете молиться так, чтобы Он услышал…

– У кого просить разрешение? – я окончательно растерялся.

– У Него.

– У Харати? – высказал я предположение.

– Да.

– Вы можете объяснить мне – кто такой Харати? Это человек из загадочной Шамбалы?

– Я не могу сказать, кто он – Харати, – монах Анг задумался, – но я знаю, что все здесь, в Непале, связано с Шамбалой. Люди глупые и не знают этого. Люди не читают древние тибетские тексты, а если и читают, то не понимают главного смысла и не чувствуют силу древних писаний. Душами людей здесь, в Непале, повелевает Шамбала.

– А Харати…

– Не говорите больше о Городе Богов, – снова перебил меня монах. – Харати нас слышит!

– Почему не говорить?

– Это опасно.

– Почему?

– Харати Вас может направить туда, где люди превращаются в стариков, – глаза монаха заблестели.

– Где это место? В Городе Богов?

– Оно там.

– А… как это – направить нас?

– Харати может все, – он владеет великой тантрической силой священного Кайласа, – резко сказал монах Анг.

– Как бы нам об этом побольше узнать?

– Недалеко от города есть храм Харати.

Э. М.: Подобную ситуацию мы наблюдали на о. Пасхи (2005), где, по преданиям, души людей и… истуканов подчинены некоему Аку-аку.

Глава 2
Золотые пластины Харати

– Нет, храма Харати нет, есть только пагода Харати. Вот она, – сказал одни из непальских священников, которого мы уговорили сопроводить меня до загадочного места, называемого Харати.

Пагода Харати

Я, почему-то решив приехать сюда один, стоял и смотрел на эту пагоду. От ожидания встречи с загадкой щемило в сердце.

– Кто он – Харати? – раз за разом задавал я себе вопрос, стараясь найти хоть какое-нибудь, пусть даже самое фантастическое предположение. Но мысли не шли.

Пагода Харати напоминала китайский замок и состояла из двух ярусов, обрамленных позолоченным орнаментом. По периметру нижнего яруса были установлены цилиндры – «колеса жизни и смерти». Здание пагоды имело квадратную форму и было небольшим, – примерно 10 × 10 метров. Через дверь можно было зайти внутрь пагоды, где были установлены непонятные символические фигурки, а стены тоже были обрамлены необычным орнаментом.

Астаман Биндачарайя

Стараясь разобраться в орнаментах, я несколько раз обошел пагоду Харати.

– Когда ходите вокруг пагоды, надо раскручивать цилиндры, – тогда тантрическая сила Харати перейдет в Вас, – послышался голос сзади.

Я обернулся. Передо мной стоял непалец с бородой, похожей на мою. На фоне громадной статуи Будды он казался крошечным.

– Я давно наблюдаю за Вами, – снова заговорил непалец на хорошем английском. – Чувствуется, что пагода Харати вас очень интересует. Кто Вы?

– Мы – русская экспедиция на Тибет, а я – руководитель ее, – ответил я, подав ему визитную карточку. – Мы идем к священной горе Кайлас и хотим найти легендарный Город Богов.

– А пагода Харати почему вас интересует?

– Я даже не знаю. Ваши ламы несколько раз произносили слово «Харати» и тут же замолкали. Они, ламы, по-моему, боятся Харати. Мне бы хотелось…

– Меня зовут Астаман Биндачарайя, – перебив, представился непалец.

– Как?

– Зовите просто Астаман.

– Вы здесь…

Астаман Биндачарайя

– Я один из представителей древнейшего рода Биндачарайя – хранителей Харати. Как велит моя родственная линия, я ежедневно бываю у пагоды Харати и наблюдаю за всем, что происходит вокруг.

– Как мне повезло! – воскликнул я. – А я как раз хотел было начать искать человека, кто мог бы мне рассказать о пагоде Харати. У меня есть целый ряд вопросов, в частности…

– Расскажите вначале о себе, – опять перебил меня Астаман.

В окрестностях пагоды мы нашли небольшое кафе, заказали напитки, и я вкратце рассказал Астаману о трех предыдущих гималайских экспедициях.

– Интересно! Я первый раз вижу европейского ученого, который знает и искренне верит в возможность самоконсервации человеческого тела – Сомати, а также серьезно говорит о существовании в глубоких подземельях Гималаев и Тибета Генофонда Человечества, – взволнованно проговорил Астаман. – Удивительно и то, что Вы без высокомерия и с большим уважением относитесь к нашей религии и к нашим обычаям и… даже называете нашу религию знаниями предыдущих цивилизаций, пронесенными через века.

– А ведь это так?

– Да, так. Любопытно также, что ламы открыли Вам большие секреты, – Астаман почесал затылок. – Почему они это сделали? Почему они поверили?

– Наверное, Бог велел так, – убежденно сказал я. – Наверное, наступило время, чтобы и белые люди узнали…

– Наверное, да.

Харати пришел из подземелий Кайласа?

Мы на минуту замолчали. Каждый думал о своем.

– Скажите, Астаман, – прервал я молчание, – а машина древних, та самая, которая стоит на постаменте в комплексе ступы Сваямбанат и которая напоминает ракообразное существо, эта машина была извлечена из подземелий, которые охраняет Харати?

– Откуда Вы это знаете?

– Я ничего не знаю, я просто строю догадки. Логически.

– Нет, Вы ни до чего не могли догадаться логически. Это ошибка – верить логике. Вы просто слушаете свою интуицию и верите ей, а интуиция – это на сто процентов верно, потому что она идет от Бога.

– Может быть, я не знаю…

– Скажите, Вы идете на Тибет, чтобы проникнуть в подземелья священного Кайласа? – Астаман пристально посмотрел на меня.

От такого прямого вопроса я на мгновение потерял дар речи, но, справившись с волнением, ответил вопросом на вопрос:

– А они существуют – эти подземелья?

Астаман ухмыльнулся и промолчал.

– Я знаю, – с напором начал говорить я, – что по ряду литературных источников, в частности, по Блаватской, в этом районе земного шара древние люди перед Всемирным Потопом построили «огороженное место» или Вара. Туда они снесли семена всего живого на Земле, и там, как я думаю, был заново клонирован человек и все живые существа. А процесс клонирования провели люди подземелий – люди способные входить и выходить из состояния самоконсервации – Сомати. Шамбала руководила этим, из другого измерения подглядывая за действиями ученых подземелий. Лучшие из Лучших, отобранные из всех существовавших на Земле Человеческих Рас и собранные в многоликой Шамбале сделали это – человек и все живое на Земле было создано заново. И это произошло там – под священным Кайласом.

– Откуда Вы все это знаете?

– Я так думаю.

– Святой Харати пришел оттуда, – уставившись в пол, проговорил Астаман.

– Из подземелий Кайласа?

– У нас не принято говорить об этом. Харати нас слышит. Только он знает все точно.

– Я понимаю.

Во время медитации все интуитивные мысли и чувства становятся ясными и четкими

– А все-таки, Вы хотите пробраться в подземелья Кайласа? – лицо Астамана напряглось.

– Это как Харати позволит, – неожиданно для самого себя ответил я.

– А как Вы это узнаете?

– Интуицию будем слушать, – в том же стиле сказал я.

– Хорошо Вы сказали про интуицию, очень хорошо. Скажу Вам, что интуицию человек способен ощущать очень смутно, очень расплывчато…

– Слышать лишь шепот ее, – добавил я.

– Да. Зато во время медитации все интуитивные мысли и чувства становятся ясными и четкими, такими же, как слова или предложения. Мы со святым Харати общаемся только во время медитации. Другого пути нет. Но не с каждым человеком, умеющим медитировать, будет общаться Харати. Он сам выбирает с кем будет общаться. Да и священное заклинание надо знать.

– Да уж.

– А Вы умеете медитировать?

– К сожалению, нет, – с горечью ответил я. – Хотя… где-то я прочитал, что мыслительный процесс ученого есть своеобразная форма медитации. Я не знаю.

Король золота

Я чувствовал, что Астаман очень умен и что он начал доверять мне. Подметив, что Астаман имеет склонность к активному изложению фактов, я замолчал, ожидая нового его монолога.

– М… да, а ведь вон в той пещере, – Астаман показал рукой на маленькое невзрачное здание, – уже 2000 лет сидит в состоянии Сомати мой родственник.

– В какой пещере?

– Видите дверь с орнаментом наверху?

– Да.

– За ней еще две двери, за которыми располагается люк в пещеру. Там в состоянии Сомати вот уже 2000 лет живет мой родственник по имени Сантикарачарайя, – как само собой разумеющееся констатировал Астаман.

– Живет?

– Конечно. Ведь в состоянии Сомати человек живой.

– Да, вообще-то. А откуда Вы знаете, что он – Ваш родственник? – спросил я.

Вход в Сомати-пещеру

– Наш род Биндачарайя очень древний. Более 2000 лет наш род скрупулезно ведет родословную. Более 2000 лет мои родственники один за другим ходят в эту пещеру, оберегая все то, что там есть. Ходят каждый лунный месяц. А самый знаменитый наш родственник – Сантикарачарайя, потому что он…, – Астаман задумался.

– Потому что он?

– Он – король золота.

– Как понять – король золота?

– М… м… Там, – чувствовалось, что Астаман не очень хочет говорить этого, – там… м… м… там в пещере сокрыто золото. Но не простое золото, а особое.

– Какое особое?

– Понимаете… В пещере сокрыты пластины Будды. Они золотые.

– Чего? – у меня забилось сердце.

Я сразу вспомнил легенды, предания и сведения из эзотерической литературы о знаменитых золотых пластинах лемурийцев, на которых было записано так называемое «истинное знание». Неужели эти пластины находятся здесь, за этой неказистой дверью? Неужели их можно прочитать? Если бы их удалось прочитать, то людям бы открылись Великие Знания лемурийцев, которые в корне изменили бы нашу жизнь! Ведь прогресс цивилизации атлантов, как описано в эзотерической литературе, произошел именно тогда, когда им стали доступны золотые пластины лемурийцев.

Однако, боясь нарушить ход столь откровенного разговора, я не стал сваливать на Астамана каскад вопросов о золотых пластинах и с глуповатой интонацией в голосе спросил:

– А король золота только один или королей много?

– Сантикарачарайя – самый молодой король золота, – ответил Астаман, – ему всего лишь 2000 лет.

– А кто они – другие короли золота? – спросил я, предполагая, что в состоянии Сомати в этой пещере могут находиться и более древние люди, вплоть до атлантов и лемурийцев. Из вполне убедительных научных данных, полученных в первой гималайской экспедиции, я уже знал, что Сомати может длиться сколь угодно долго – тысячи и миллионы лет.[4]4
  Это подробно описано в моей первой книге «От кого мы произошли?».


[Закрыть] Поэтому это предположение могло иметь вполне реальную основу.

– Еще более древние люди, – ответил Астаман.

– Какой древности? 5000 лет? 10 000 лет?

– Я не знаю точно, но они очень древние. Так говорят все мои родственники. Сантикарачарайя – самый молодой из них.

– И, наверное, самый маленький? – бросил я фразу, имея в виду то, что атланты и лемурийцы имели несравненно больший рост.

– Откуда Вы это знаете? – Астаман с удивлением поднял на меня глаза.

– Я так думаю. Мне кажется, что в этой пещере должны быть в состоянии Сомати и люди предыдущих цивилизаций, а они имели… извините, имеют… значительно больший рост.

– Они там, – тихо проговорил Астаман.

Короли золота

Принимая во внимание данные эзотерической литературы о том, что именно лемурийцы имели наибольшую «силу Духа» и именно они впервые создали на Земле психоэнергетические технологии, я предположил, что загадочный Харати мог быть лемурийцем в состоянии Сомати. Тело его могло находиться в состоянии самоконсервации, но мощный, невероятно мощный его дух мог действовать, считывая с торсионных полей мозга обычных людей их мысли и создавая непреодолимый психоэнергетический барьер для тех, кто посмеет войти в пещеру без его ведома. Дух Харати охранял главное достояние всех земных цивилизаций – золотые пластины лемурийцев.

Я знал также, что рост лемурийцев был огромен и составлял более 10–12 метров. Исходя из этого, я ненароком спросил Астамана:

– Наверное, Харати самый большой в пещере. Рост его должен быть более 10–12 метров. Так ли это?

– Откуда Вы знаете? Вы что, общались с Харати? – в голосе Астамана послышались нотки негодования.

Потом он задумался и искоса посмотрел на одну из огромных статуй Будды, расположенных рядом с пагодой.

– Все короли золота, наверное, сидят в позе Будды? – задал я вопрос, зная, что люди в состоянии Сомати чаще всего находятся в этой позе и, решив совсем удивить Астамана своей осведомленностью.

– Да, – тихо ответил он и опять искоса посмотрел на огромную статую Будды.