Текст книги "Рыцарь дорог: Рыцарь дорог. Войны морей"

– Но слова – это просто звук. Сказать можно всё что угодно.

– Нужно не слушать, а слышать. Постарайся понять разницу.

Мальчик задумчиво посмотрел на мастера, пытаясь осознать сказанное. Но у него в голове не укладывалось, что этот огромный свирепый мужчина, способный одним движением уничтожить целую кучу народа, захотел услышать о человечности.

Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Ли развёл руками и, не придя к определённому мнению, подытожил:

– Мастер, я не сомневаюсь в твоих словах, но не могу поверить в то, что ты сказал. Он – и человечность? По-моему, они несовместимы.

– Он не всегда был таким, сынок. Когда-то и у него был учитель, которого он до сих пор помнит. Он стал тем, что мы знаем, в силу обстоятельств. В жизни бывает так, что ты должен или выжить, или умереть.

– Это я знаю, – глухо ответил мальчик.

– Не забивай себе голову, малыш. Главное, что он на нашей стороне. Остальное неважно, – растрепал механик непокорные вихры мальчика.

– Может быть, ты и прав, – задумчиво проговорил монах. – Но в любом случае мне хотелось бы побольше узнать о нём.

– Это невозможно. Он умеет хранить свои тайны.

– В этом я уже убедился, – кивнул монах.

Убедившись, что всё в порядке и банда уехала, механик отправился в мастерскую, позвав за собой Ли. Монах ушёл в дом, решив потихоньку приготовить ужин и навести порядок. Все занялись своими делами.

С появлением Ли старый механик словно обрёл второе дыхание. Работа спорилась, и вскоре новый двигатель был установлен на машину. Оставалось только испытать его на ходу. Это они решили оставить на завтра и, закрыв мастерскую, отправились в дом.

Старый монах уже успел приготовить ужин и накрыть на стол. Помывшись и приведя себя в порядок, они уселись за стол и, дождавшись, когда монах прочтёт молитву, принялись за еду.

Проголодавшийся за день мальчик с удовольствием уплетал стряпню монаха. Одобрительно посмотрев на него, механик поднялся и, заглянув в кастрюлю, не задумываясь подкинул мальчику добавки. Удивлённо вскинув глаза, Ли посмотрел на механика. В своей короткой жизни он привык есть то, что дают, и столько, сколько придётся. Ни просить, ни жаловаться он не привык.

– Ешь, сынок. Тебе нужно расти, – ласково проговорил монах.

– Это верно. Придётся тебя немного подкормить, а то кожа да кости, – усмехнулся механик.

– Спасибо, учитель, – тихо проговорил мальчик, глядя на механика.

Это тихое «учитель» всколыхнуло в душе старика странную волну нежности к этому потерянному зверёнышу, волею судьбы попавшему в хорошие руки. Старый механик вспомнил своего погибшего сына и, усевшись на место, проворчал:

– Твой учитель – он. А я просто механик.

– Но ты учишь меня. Значит, ты учитель, – упрямо ответил Ли.

Старик не был готов к такой чёткой формулировке своих отношений с мальчиком. Поэтому, немного подумав, тряхнул головой и, рассмеявшись, согласился:

– Учу. Похоже, ты меня переспорил.

Монах, смотревший на них с доброй улыбкой, перевёл взгляд на механика и подытожил:

– Так сложилось, что мы все – и учителя, и ученики одновременно.

– Почему? – насторожился Ли.

– Ты учишься у нас. А мы – у тебя.

– Ну, я – это понятно. Но чему я могу научить вас?

– Многому.

– Например? – не сдавался мальчик.

– Свежему взгляду на определённые вещи, непосредственности. Многому.

– Странно. Я не думал об этом.

– Всё верно. Ты и не должен задумываться о таких вещах. Ты познаёшь мир. Познаёшь новое.

– Вспомни, малыш. Ведь это ты нашёл тот испорченный шатун, – улыбнулся механик.

– Всё, всё, сдаюсь, – в притворном испуге поднял руки мальчик.

Старики дружно рассмеялись.

* * *

Дни летели за днями. Ли не замечал их стремительного бега, увлечённо познавая новую для себя науку. Он уже уверенно собирал двигатели, регулировал и проверял потребление топлива, помогал устанавливать их на рамы. Всё это заставляло его с новой силой осознать всю мощь и величие исчезнувшей цивилизации.

Очень скоро старый механик стал замечать, что подросток то и дело о чём-то задумывается. Это выглядело бы забавным, если бы он не знал своего ученика. Тот определённо вынашивал какую-то идею.

Не выдержав, механик напрямик спросил:

– Ты что задумал, зверёныш?

Это прозвище частенько звучало в адрес Ли, но произносилось с такой долей тепла, что парень не обижался.

– Я мечтаю сделать такую машину, которая могла бы домчать нас с мастером до обители очень быстро. Чтобы она не боялась зыбучки, пылевой бури, камней…

– Такая машина была, – подумав, ответил механик. – Она называлась «вседорожник». Нагрузка была распределена так, что вращались колёса, на которые приходился упор. Днище было плоское и герметичное. Она могла плавать. Правда, скорость зависела от мощности двигателя. А во всех других отношениях это то, о чём ты мечтаешь.

– А ты знаешь, как сделать такую подвеску?

– Нет. Но я догадываюсь, где её можно поискать.

– Где?

– Этого я тебе не скажу. Там слишком опасно.

– Учитель! Ну пожалуйста!

– Нет. Лучше подумай о раме и двигателе. Подвеской я займусь сам, – оборвал механик просьбу ученика. – Ты хочешь бросить учёбу? – подумав, спросил он.

– Нет, учитель. Я хочу помочь мастеру попасть туда, куда он мечтал. А потом я вернулся бы сюда.

– Зачем?

– Я ещё слишком мало знаю. А кроме того, кроме мастера и тебя, у меня никого больше нет. Я сирота.

– Это я помню, – проворчал старик, отвернувшись, чтобы скрыть довольную улыбку.

Ему тяжело было подумать, что мальчик хочет уйти. За эти несколько месяцев он успел привязаться к этому сообразительному сорванцу. Ему очень хотелось оставить его рядом с собой, сделав со временем своим преемником.

Старому механику было что завещать. Он недаром поселился в этих местах. Все его богатства – это знание местоположений старых армейских складов. Война и время пощадили это место, занеся его песком. Именно для этого и требовались рабы: они раскопали проходы к ангарам и ёмкостям с топливом.

Но не всё было так просто. Эту территорию облюбовали гремучие скорпионы – огромные мутанты размером со взрослого быка. Их клешни легко перекусывали пополам человека – именно так и погибла основная масса рабов.

Бороться с этими тварями было чрезвычайно тяжело. Хитиновая броня под воздействием радиации превратилась в мощный панцирь, который можно было пробить только из тяжёлого оружия. Пистолетная пуля просто отскакивала от неё. Лучше всего было использовать автоматическое оружие. Скорпионы были слепы, но обладали чувствительными тепловыми сенсорами и очень нежным слухом. Громкий звук заставлял их терять ориентацию. Охотились эти твари по ночам или в темноте. Днём из нор их могли выгнать только голод или присутствие рядом добычи.

Старик как мог пытался спасти рабов, но обращаться с пулемётом умел только он. Сами рабы боялись даже подойти к оружию. Завидев скорпиона, они просто падали на колени и начинали завывать от страха. Такое поведение не могло не вызывать презрения. Но они жили рабами и умирали ими.

Немногих оставшихся механик хотел освободить, но они просто не знали, что делать со своей свободой. Привыкшие, что за них думают, худо-бедно кормят, они не умели позаботиться о себе самостоятельно. Они умели только выполнять работу, которая была им поручена. В итоге, махнув рукой на все благие намерения, механик продал их волкам, не заботясь об их дальнейшей судьбе.

Именно поэтому он и не сказал Ли, где можно найти подвеску для машины его мечты. Он не был уверен, что там есть подобное и не хотел рисковать. Дальнейшие размышления навели его на мысль, что мальчика пора научить владеть стрелковым оружием, о чём он и поведал старому монаху за ужином.

Отослав Ли спать, они долго обсуждали все за и против, так и не придя к однозначному решению. Проспорив почти до рассвета, старики улеглись спать, недовольные друг другом. Это была их первая серьёзная размолвка с начала совместного проживания.

Утром Ли, вскочив, как всегда, раньше всех, отправился на тренировку. Старый механик, приготовив на скорую руку завтрак, собирался уже уйти в мастерскую, когда вдруг сообразил, что из комнаты монаха не раздаётся ни звука.

Быстро войдя в комнату, он негромко окликнул старика. В ответ раздался тихий стон. Присев на край кровати, механик взял старика за руку.

– Что с тобой, старина?

– Кажется, я подошёл к самому краю, друг.

– Брось, старина. Отдохнёшь, и всё будет нормально.

– Боюсь, что нет. Этого уже не исправишь. Я давно готов к этому, жаль только, что не успел передать мальчику все свои знания. Подай, пожалуйста, мою сумку.

Механик быстро оглянулся, высматривая требуемое.

– Под кроватью, – подсказал монах.

Достав сумку, механик отдал её монаху. Осторожно отбросив кожаный клапан, старик достал свёрнутые в рулон бумаги и, протянув их механику, тихо проговорил:

– Отдай это ему. Здесь карта и описание, того, что лежит в отмеченных точках. Это поможет ему прожить без особых проблем. У меня была мечта возродить наш орден. Я старался привить ему все качества, присущие монаху. Но я не успел. Теперь всё в твоих руках. И ещё. Вчера, ты был абсолютно прав. Научи его стрелять. Добро должно уметь защитить себя.

– Обязательно, старина. Но вот это всё ты отдашь ему сам, – выразительно покачал рулоном механик. – Заодно и покажешь, что к чему.

Быстро встав, старик вышел на улицу. Ли ещё разминался. Подойдя к мальчику, старик положил ему руку на плечо.

– Пойдём. Он зовёт тебя.

– Что с ним?

– Его время пришло. Не тяни.

Судорожно сглотнув, Ли сорвался с места и бегом кинулся к дому. Влетев в комнату, он с размаху упал на колени перед кроватью и, схватив старика за руку, воскликнул:

– Мастер, пожалуйста! Не торопись уходить!

– Подожди кричать, сынок. У нас ещё есть немного времени. Теперь послушай меня. Эти бумаги – всё, что осталось от некогда огромной библиотеки. Я последний, кто знает, где спрятаны книги. Возможно, ты встретишь кого-то из учеников, тоже ищущих эти книги. Постарайся договориться с ними, но это не главное. Главное в том, что я не успел передать тебе самое важное.

Моей голубой мечтой было возрождение обители. Найдя тебя, я решил, что это дар богов. Я постарался привить тебе все качества монаха. Но моё время пришло. Ничто не даётся даром. Я старался нести людям слово богов, но, наверное, я плохо умею убеждать. Не мне судить об этом. Эта карта – всё, что я могу тебе передать. Пусть то, что ты там найдёшь, принесёт тебе пользу и поможет выжить в этом мире.

Когда я уйду, внимательно прочти книгу. Она лежит в сумке. Постарайся, чтобы она не попала в плохие руки. Если что-то будет непонятно, не спеши, просто подумай. А теперь посиди тихо. Это будет моя последняя молитва. Я почти на пороге.

Старик ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Ли сжал руку старика, пытаясь что-то возразить, но монах удержал его, чуть сжав ладонь. Мальчик покорно замолчал.

Старый механик, стоявший в дверях, осторожно шагнул к кровати и, присев, тихо проговорил:

– Прости, если что не так, старина. Не беспокойся за него.

Монах кивнул и тихо ответил:

– Я знаю. Нас привели сюда боги. Они послали нам обоим утешение на старости лет – в виде этого ребёнка. У нас обоих были потери в жизни, а он восполнил пустоту. Мой орден не дозволяет называть своё настоящее имя, только в особых случаях. Но вы самые близкие для меня люди. Я хочу, чтобы вы знали, кто я. Родители назвали меня Томом.

Голос старика срывался. Дыхание участилось. Сделав им обоим знак помолчать, он глубоко вздохнул и медленно сложил руки в молитвенном жесте.

– Великие боги! Примите душу адепта вашего, позвольте ему прикоснуться к великой реке, судите его по делам его, а не по глупым помыслам, ибо человек есть сосуд греховный. Свершите суд справедливый в милосердии вашем. Аминь!

– Аминь! – хором повторили остальные.

Руки старика упали, и с последним словом отлетел его последний вздох. Лицо монаха стало удивительно спокойным и одухотворённым, а глаза так и остались открытыми, словно он продолжал смотреть на своего приёмыша.

Сдерживая слёзы, мальчик медленно поднялся и осторожно закрыл глаза покойному. Потом, сложив ему руки, он отступил и, поклонившись, проговорил:

– Спасибо тебе, мастер. Спасибо за всё. За спасённую жизнь, за науку, за заботу, за последний дар. Спасибо. Наверное, я был плохим учеником, потому боги и забрали тебя так быстро. Мастер…

Голос мальчика сорвался, и, не сумев справиться с собой, он заплакал.

Прижав его лохматую голову к плечу, старый механик замер, чувствуя, как слёзы стекают по щекам. Он и сам успел привязаться к этому удивительному человеку. Его терпение, доброжелательность, умение слушать и понимать вызывали неподдельное уважение.

Тихо поглаживая мальчика по плечу, механик хрипло проговорил:

– Плачь, малыш. Это не грех. Такого человека нельзя не оплакивать. Плачь. И я поплачу вместе с тобой. Он действительно был святым. Благодаря ему у меня появился ты. Я мечтал, молился, чтобы боги послали мне толкового ученика. Он привёл тебя. Спасибо тебе, мастер!

Осторожно отстранив мальчика, старый механик подошёл к кровати и медленно, тожественно поклонился, отдавая дань уважения и благодарности человеку, случайно воплотившему в жизнь его мечту.

Выпрямившись, он помолчал несколько минут, а затем, повернувшись к Ли, тихо произнёс:

– Нужно похоронить его, пока не жарко. Если знаешь, как принято хоронить монахов, скажи.

– Костёр. Огонь очищает всё. Но нужен ещё саван.

– Это не проблема. Иди готовь дрова. Я найду полотно.

Кивнув, Ли вышел. Старик направился в свою комнату. Вытянув из-под кровати сундук, он откинул крышку и, присев на край, принялся задумчиво перебирать вещи. Достав с самого низа большой кусок полотна, он отложил его и задумался, глядя на фотографию, прикреплённую к крышке с внутренней стороны.

– Видишь, как всё сложилось, Салли? Надеюсь, ты поймёшь меня. Ты всегда говорила, что я не умею экономить, всё раздаю друзьям. Ты была права. Вот и в этот раз я хочу разделить с моим другом последнее одеяние. Но ты всё видела сама. Ты не осудишь меня.

Развернув полотно, старик разорвал его пополам и, сложив одну половину, убрал её в сундук.

Вернувшись в комнату покойного, он долго стоял перед телом, не решаясь нарушить его покой. Потом, присев на край кровати, старик осторожно погладил холодеющую руку и хрипло проговорил:

– Вот видишь, старина, боги умеют заставить вернуть долги. Вот только малая часть его, – качнул он сложенное на руке полотно. – Ты поделился со мной учеником, а я с тобой – тем, что станет нашим последним одеянием. Спасибо тебе, старина Том. Ты смог вернуть мне надежду. Теперь мои знания не пропадут. И, кто знает, может быть, он сможет исполнить то, о чём мечтал ты?

Осторожно, словно боясь причинить монаху боль, он укутал тело в саван и вышел на улицу. Ли уже успел сложить большую поленницу из кривых, словно перекрученные канаты, поленьев. Достав канистру бензина, он осторожно плеснул немного на дрова и хотел убрать оставшееся, но старик остановил его.

– Вылей всё. Пусть горит. Для него не жалко.

Кивнув, Ли вылил весь бензин. Вдвоём они попытались вынести тело на улицу вместе с кроватью, но узкие двери сильно мешали. Пока механик с мальчиком мрачно раздумывали, как лучше поступить, в пустыне показался шлейф пыли, быстро приближавшийся к ним.

Вездеход вожака подлетел к поленнице и, резко затормозив, заглох. Легко выпрыгнув на песок, вожак с ухмылкой шагнул к механику, но, разглядев поленницу, резко насторожился.

– Что случилось?

– Монах ушёл от нас, – глухо ответил механик.

– Когда?

– Уже час.

– Так вот почему меня сюда потянуло. Он позвал меня, – тихо пророкотал вожак. – Что нужно сделать? – спросил он, глядя на мальчика. – Я помогу.

В двух словах механик объяснил ему проблему. Вожак нашёл решение в своём стиле. Подняв тело на руки, он вынес его на улицу и держал, пока механик с учеником устанавливали кровать на поленнице. Потом, осторожно уложив тело на место, вожак медленно отступил.

Ли вынес из мастерской факел и, посмотрев на стоящих, медленно поднёс его к тлеющим в печке углям. Пропитанная бензином ткань вспыхнула. Мальчик подошёл к костру. Рука, сжимавшая факел, задрожала.

– Прощай, мастер, – прошептал он.

– Не тяни, парень. Смерть ещё никто не переспорил, – глухо сказал вожак.

Ли поднёс факел к поленнице. Облитые бензином дрова занялись, и пламя загудело на ветру.

Вожак, молчавший до последнего момента, неожиданно сорвал с шеи серебряный крест и, бросив его в костёр, пророкотал:

– Пусть он напоминает тебе о таком грешнике, как я, мастер.

Потом, отступив, он повернулся к мальчику.

– Запомни, парень: если тебе что-то понадобится, только скажи. Пока ты живёшь в моём секторе, никто не посмеет даже косо посмотреть на тебя. Учись. Мне нужен человек, который сохранит любое знание.

Повернувшись, вожак запрыгнул в машину, и вездеход, взревев мотором, помчался в пустыню. Ученик переглянулся со своим учителем, и они молча отправились в мастерскую. В их жизни любимое дело было единственным, что могло помочь отвлечься от грустных мыслей.

Молча они принялись собирать очередной механизм. Каждый думал о своём, но мысли их текли в одном направлении. Наконец работа была закончена, а они находили всё новые занятия. Обоим было грустно возвращаться в опустевший дом.

Наконец, собравшись с духом, старик глухо проворчал:

– Хватит на сегодня, сынок. Пойдём. Пора поесть и отдохнуть.

– Я не голоден, учитель, – ответил Ли, пряча мокрые от слёз глаза.

Молча взяв его за плечи, старик заставил мальчика посмотреть себе в глаза и, осторожно подбирая слова, проговорил:

– Послушай меня внимательно, сынок. Мастеру не понравилось бы такое нарушение режима. Ты должен жить и тренироваться. Он передал тебе только основное. Теперь только от тебя зависит, увеличится ли твоё мастерство, или ты так и останешься недоучкой. Он надеялся на тебя. Хотел, чтобы ты продолжил его дело. Он оставил тебе книги, по которым ты должен учиться дальше. Если ты сам доведёшь себя до края, он этого не одобрит.

– Прости, учитель. Мне очень не хочется идти туда. Ещё вчера он встречал нас, накрывал на стол, читал молитву. А сегодня…

– Я знаю, малыш. Поверь, мне тоже тяжело. Но он ушёл, а мы должны жить дальше. Теперь ты будешь читать молитвы. Ты его наследник, значит, теперь это твоя обязанность.

Молча кивнув, Ли поплёлся следом за механиком. Проходя по двору, он неожиданно остановился.

– Что случилось? – обернулся старик, не услышав за спиной знакомых шагов.

– Нам нужен какой-нибудь сосуд. С крышкой, – взволнованно проговорил Ли.

– Зачем? – растерянно спросил старик.

– Пепел. Тогда он всегда будет с нами, – ответил Ли, бросаясь обратно в мастерскую.

Сообразив, в чём дело, старик бросился следом. Быстро найдя короткий обрезок трубы, он включил сварочный аппарат и надел маску. Приварить кусок железа к торцу трубы было делом одной минуты. Быстро подобрав заглушку к другому концу, он велел Ли нарезать резьбу. Через десять минут завинчивающийся тубус был готов. Приварив к крышке маленькую петлю, механик протянул его мальчику.

– Давай, сынок. Это твоя идея. Действуй.

Схватив тубус, Ли выскочил на улицу и бегом бросился к пепелищу. Осторожно собрав пепел в тубус, он крепко закрутил его и бережно понёс в дом. Пристроив тубус на полке в бывшей комнате мастера, он удовлетворённо кивнул и вышел в общую комнату.

– Порядок? – тихо спросил механик.

Кивнув, Ли посмотрел на него сухими, чуть повеселевшими глазами и тихо попросил:

– Мастер, а можно эта комната останется его? Потом я сделаю так, как ему нравилось. Пожалуйста.

– Конечно. Делай как хочешь, сынок, – чуть улыбнулся старик и неожиданно для самого себя обнял мальчика.

Прижавшись к старику, Ли замер, и тут сдерживаемое горе наконец прорвало плотину выдержки. Не удержавшись, он заплакал. Заплакал в голос, по-детски, изливая всю боль и обиду, как могут плакать только сильно обиженные дети.

Прижимая мальчика к себе, старик молча глотал собственные слёзы, стараясь не добавлять ему горя. Успокаивая ученика, он неожиданно для себя подумал, что хотел бы знать, что на его могиле кто-то заплачет так же.

Выплакавшись, Ли понемногу успокоился и, выпрямившись, обнял старика за плечи.

– Учитель, теперь мы остались вдвоём.

– Я знаю, малыш. Но это ничего. Ты, главное, учись. Тренируйся. Завтра я научу тебя стрелять.

– Спасибо, – глухо ответил мальчик.

Кое-как накормив ученика и поев сам, механик отправился в свою комнату. Усевшись на узкую койку, старик набил табаком крохотную трубочку и, закурив, откинулся на стену. Табак, как и многое другое, тоже был редкостью, но он иногда позволял себе трубочку.

Это был тяжёлый день. Старик задумчиво смотрел на старую фотографию, вспоминая молодость, семью, свои надежды и чаяния.

Сколько всего изменилось! Пропало поселение, в котором он родился. Банда диких волков уничтожила всех, включая его родителей. Его подобрал механик, научивший парня собирать двигатели. Прошла молодость с её радостями и потерями. Он встретил девушку из кочевников. Оставшись с ним, она родила сына.

Но снова случилась беда. Он был в отъезде, когда снова появились дикари. Они сожгли мастерскую, разорили всё, что смогли, и убили его семью. Он пришёл, когда жена была ещё жива. Дикари бросили её умирать, избитую, растерзанную. Оставили, надругавшись над ней и убив его первенца на её глазах. Он так и похоронил их. Вместе. Даже умирая, она не отпустила сына: найдя в себе силы доползти до него, прижала ребёнка к себе и, отдав свой последний вздох мужу, тихо отошла.

После этого он стал ужасом пустыни. Имея в своём арсенале знания и умение обращаться с металлом, он устроил настоящую охоту на дикарей. Заведя их в ловушку, он методично расстреливал завязших в зыбучих песках людей. Пощады не было никому.

Потом наступила пустота. Горе словно выжгло его изнутри.

И вот после стольких лет в его жизни снова появилась надежда. Он не мечтал о продолжении своего рода, это было глупо, но он хотел сохранить свои знания. Оставить память о себе. Пусть маленький, но след в душе просто хорошего механика, который придёт после него.

Докурив, он отложил трубку и, улёгшись, с усталым стоном вытянул натруженные ноги. Многое изменилось и, похоже, ещё больше изменится. С появлением этого мальчишки старик словно проснулся. Он вспоминал приёмы, которые не применял в работе много лет, с удовольствием делился знаниями и опытом, словно они давили на него своей тяжестью.

Уже засыпая, старик вспомнил своё обещание найти подвеску для машины ученика. Тяжело вздохнув, он решил не откладывать этого дела и заняться им при первой же возможности.

* * *

Утром, с трудом оторвав тяжёлую голову от подушки, старик выглянул в крохотное окно и тихо выругался. Солнце уже успело подняться довольно высоко, а из мастерской слышались лязг и грохот. Похоже, ученик пытался самостоятельно установить новый двигатель.

Глотнув остывшего чая, старик отправился в мастерскую. Ему не терпелось увидеть результат самостоятельной работы ученика. Установка считалась самым неприятным моментом работы: отсутствие надёжных подъёмных механизмов превращало её в каторгу.

Удивлению механика не было предела, когда он увидел висящий над машиной двигатель, опутанный верёвками. Осторожно проворачивая ручку лебёдки, подросток медленно опускал его в моторный отсек.

Увидев механика, он замер и, смущённо отступив от лебёдки, проворчал:

– Ты спал, учитель, и я решил сделать всё сам.

– А чего ты испугался? Работай, а я посмотрю, как у тебя получается, – ответил старик, внимательно осматривая крепление лебёдки и систему блоков и отдавая должное сообразительности ученика.

Сам он частенько подумывал об использовании блоков, но руки не доходили. Мальчик же собрал два блока, использовав шкивы от старых моторов и куски толстой проволоки.

Убедившись, что всё закреплено надёжно, старик поднялся и, удовлетворённо кивнув, принялся направлять мотор, оставив мальчику честь самому опустить его на место. Мягко опустив мотор на прикрученные заранее подушки, мальчик принялся распутывать верёвки.

– Молодец, парень! – весело проворчал механик. – Я до этого не додумался. Честное слово, молодец!

Чуть покраснев от похвалы, Ли смущённо посмотрел на старика и тихо ответил:

– Учитель, ты обещал помочь мне сделать новую машину.

– Я помню. А раз обещал, значит, помогу. – Заговорщицки подмигнув мальчику, он хлопнул его по плечу и добавил: – Соберём. Обязательно. Только не торопись. Спешка для нашего дела самый большой враг.

– Я запомню, – серьёзно кивнул Ли.

– На сегодня хватит. Я обещал научить тебя стрелять. Пойдём.

Закрыв мастерскую, они вышли за территорию двора. Старик установил мишень и протянул Ли револьвер.

– Запомни. Это наган. Шесть патронов. Ничего не надо взводить и передёргивать. Самое надёжное оружие. Если в автоматическом оружии патрон может перекосить или дать осечку, то здесь это нестрашно. Нажимаешь на курок, и он сам подставит под боёк новый патрон.

Мальчик внимательно осмотрел пистолет и, качнув его в руке, вопросительно посмотрел на старика.

– Что?

– Он не заряжен.

– Откуда ты знаешь?

– Я пришёл из пустыни, учитель.

– Не понял?

– Дай патроны, – улыбнулся мальчик.

Заинтригованный донельзя механик протянул подростку пачку патронов. Ловко откинув барабан, Ли зарядил оружие и, вскинув пистолет двумя руками, быстро выпустил всю обойму. Снова откинув барабан, он вытряхнул стреляные гильзы и обернулся к старику.

С трудом сдерживая нетерпение, старик подошёл к мишени и удивлённо присвистнул: все пули легли около центра мишени.

Подойдя следом, Ли внимательно осмотрел мишень и задумчиво проговорил:

– Не пристрелян. Придётся повозиться. – И, достав из кармана напильник, отошёл обратно.

Зарядив пистолет, он дождался, пока механик заменит мишень и, прицелившись, сделал выстрел. Потом, подойдя к мишени, внимательно присмотрелся и принялся осторожно подпиливать мушку. Сделав ещё несколько выстрелов и что-то подкрутив, Ли заменил мишень и, отойдя, улыбнулся внимательно наблюдавшему за ним старику.

– Порядок. Теперь можно работать на меткость. – И вскинул пистолет.

На этот раз все пули Ли умудрился уложить в десятку. Осмотрев мишень, механик только поражённо развёл руками.

– И где ты этому успел научиться?!

– Мы много бродили. Однажды нам позволили ехать с кочевниками. Там был вождь, у которого было пять дочерей. Он учил их стрелять. Я тогда не умел, но зато легко справлялся с любым мальчишкой голыми руками. Вождь учил меня стрелять, а я его дочерей – драться.

– Ну и как, научил?

– Научил. Когда мы уходили, все мальчишки ходили в синяках.

– А мастер? Он знал о твоём обмене?

– Он не спрашивал, куда я хожу, а я не говорил. Он не одобрял оружие, – внезапно погрустнев, проговорил Ли.

– Я знаю. Но это тоже искусство.

– Да. Тот кочевник стрелял любой рукой из любого положения. Даже на скаку.

– Интересно. А какое оружие предпочитал мастер?

– Посох. Он всегда говорил, что монах не должен носить лишние предметы. То, что можно использовать только для убийства, не должно мешать монаху в дороге. Его оружие – это он сам и то, что при случае может быть использовано для обороны. Посох помогает идти, а при необходимости может стать грозным оружием.

– Он, конечно, мудрец, но не всегда прав. Бывают моменты, когда одним посохом не отобьёшься. Например, противников слишком много или они закованы в панцирь, как скорпионы.

– Я знаю. Потому и решил учиться. А скорпионы – они не такие страшные, как кажется. Мастер научил меня управляться с ними.

– Это как?

– Их в монастыре учили, что у каждого свой страх. Скорпионы очень боятся резких звуков определённой высоты. У них что-то происходит со слухом, и они разбегаются.

– Только не говори мне, что ты можешь разогнать гнездо одним криком.

– Могу, – коротко ответил Ли. – Я это делал.

– Где? – растерянно спросил старик.

– В пустыне. Мы ночевали в маленьком оазисе, и ночью появились скорпионы. Мастеру было плохо, и я не стал его будить. Просто сделал, как он учил, и они разбежались.

– Невероятно! – развёл руками механик.

– Это правда, – просто сказал Ли.

В этот момент, словно специально, земля неподалёку от них вспучилась, и на поверхности появилась огромная членистоногая тварь.

– Вот чёрт! Накликали урода! – закричал старик, выхватывая пистолет.

– Постой, я тебе покажу, – усмехнулся Ли и просто упал на землю.

Дальше произошло непонятное. Набрав в лёгкие побольше воздуху, мальчик опустил лицо к самой земле и издал очень высокий, пронзительный визг. Набравший разгон скорпион резко затормозил всеми конечностями и беспокойно заметался из стороны в сторону. Затем, испустив жалобный визг, развернулся и бросился обратно в выкопанный лаз.

– Вот так и в прошлый раз было. Они почему-то этого боятся, – чуть задыхаясь, проговорил Ли, поднявшись на ноги.

Его озорная улыбка, произвела на старика неизгладимое впечатление. «Он не боялся», – неожиданно для себя понял механик. Вообще, этого странного мальчишку мало что могло напугать. Он не боялся ни людей, ни скорпионов, не страшился остаться один и не боялся отправиться в дальнее путешествие. Он был сыном своего времени, где нет места слабым. Старому монаху удалось научить его самому главному: не воспринимать этот мир как врага, а принимать его таким, какой он есть, и уметь приспособиться к нему.

Сделав такое неожиданное для себя открытие, старый механик удивлённо покрутил головой и, достав из кармана ещё пачку патронов, молча отдал её ученику. Затем, повернувшись спиной к мишени, решительно зашагал в мастерскую.

Что-то не давало ему покоя. Какой-то нюанс, который он выпустил из виду, увлёкшись познанием своего ученика.

Неожиданно до него дошло. Резко остановившись, он повернулся и бросился бежать к тому месту, откуда вылез скорпион. Недоумённо посмотрев на механика, Ли не раздумывая бросился следом. К полузасыпанному лазу они подбежали одновременно.

– Что случилось? – спросил Ли, падая на колени рядом с механиком.

– Скорпион! Они не выходят на поверхность днём. Что-то выгнало его.

– Но что? – недоумённо спросил Ли.

– Не знаю. У них почти нет врагов, – пожал плечами старик, заглядывая в провал.

– Но ведь что-то заставило его вылезти?

– Верно. Хотел бы я знать, что или кто это. И к чему мне вообще нужно быть готовым.

Неожиданно Ли насторожился и, припав к земле, сделал старику знак молчать.

– Странно. Там какой-то гул.

– Ничего не понимаю. Какой гул?

– Не знаю, но что-то гудит, словно рвётся на поверхность.

– Что это может быть?

– Даже не представляю, – развёл руками Ли. И подумав, добавил: – Нам лучше уйти отсюда. Это место ниже нашего дома. Пошли в мастерскую, оттуда понаблюдаем, что будет дальше.