Текст книги "Илон Маск и поиск фантастического будущего"

Когда Илон подрос, он стал часто после школы заходить в книжный магазин, где пропадал до вечера. Читал художественную литературу, комиксы, научно-популярные книги. «Иногда меня выгоняли из магазина, но обычно всё-таки не трогали», – вспоминает Маск. Среди своих любимых книг, наряду с «Автостопом по Галактике», он называет «Властелина колец» Толкиена, серию «Основание» Айзека Азимова, «Луна – суровая хозяйка» Роберта Хайнлайна. «В какой-то момент я вырос из книг школьной и районной библиотек, – продолжает Маск. – В третьем или четвертом классе я смог убедить библиотекаря заказывать для меня книги. Так я начал читать Британскую энциклопедию. Это было очень полезно! Ты ведь даже не знаешь, чего именно ты не знаешь. И вот начинаешь понимать, сколько всего вокруг нас».

Илон фактически прочитал две энциклопедии целиком. Он имел фотографическую память и теперь превратился в классического всезнайку. Бывало, за обедом Тоска спросит, какое расстояние от Земли до Луны. И Илон тут же выдает точную цифру. «Тоска всегда говорила: „Если вам что-то нужно узнать – просто спросите нашего гения“, – вспоминает Мэй. – Мы могли спросить его о чем угодно, он всё помнил».

Правда, манера Илона постоянно поправлять других и делать колкие замечания мешала ему обзавестись друзьями.

«Дети этого не любят. Они просто говорят: „Мы больше с тобой не играем“, – рассказывает Мэй. – Я его жалела как мать, понимая, что он хотел бы иметь друзей. Кимбал и Тоска часто приводили домой приятелей, а Илон – нет. Он хотел бы играть с ними, но был такой нескладный». Мэй призывала Кимбала и Тоску взять его в игру, но те отвечали: «Мам, с ним скучно». Однако, повзрослев, Илон наладил хорошие отношения с братом, сестрой и двоюродными братьями – сыновьями сестры Мэй. В школе он был довольно замкнутым, а в своей семье – открытым и дружелюбным, – и в конце концов взял на себя роль старшего, став заводилой во всех делах.

Какое-то время жизнь в семье Масков текла благополучно. Их дом был одним из самых больших в Претории. Сохранилось фото детей (Илону было в то время лет восемь), на котором трое светленьких милых детишек сидят рядом на кирпичном крыльце, а на заднем плане видны знаменитые фиолетовые деревья Претории – жакаранда. У Илона круглые щеки и широкая улыбка.

А вскоре семья распалась, в 1980 году родители развелись. Мэй с детьми переехала в загородный дом, расположенный в Дурбане, на восточном побережье Южной Африки. Через пару лет Илон заявил, что хочет жить с отцом. «Мне казалось, что отцу грустно и одиноко: у мамы трое детей, а у него – никого, – говорит Маск. – Я подумал, что это несправедливо». «Я не могла понять, почему он оставил этот счастливый дом, который я создала для него, – это же действительно был счастливый дом, – сетует Мэй. – Но Илон всегда поступал так, как считал нужным». Кимбал впоследствии тоже перебрался к отцу, решив, что сыну более естественно жить с отцом.

По отцовской линии семья имеет глубокие южноафриканские корни: можно проследить историю рода Эррола Маска на 200 лет. Его отец (дед Илона), Уолтер Генри Джеймс Маск, служил в армии сержантом. «Он почти никогда не разговаривал, – вспоминает Илон. – Он… был очень раздражительным».

Кора Амелия Маск, мать Эррола, родилась в Англии, в очень интеллигентной семье. «Наша бабушка всегда была лидером, а также весьма предприимчивой женщиной, – говорит Кимбал. – Она играла очень большую роль в нашей жизни». Особенно близкие отношения были у Коры с Илоном – он называл ее Наной. «После развода родителей она заботилась обо мне. Она меня забирала из школы, мы гуляли, играли в скрэббл[5]5
  Англоязычная игра в слова; известен ее русскоязычный аналог «Эрудит». – Примеч. ред.


[Закрыть] и тому подобное».

На первый взгляд жизнь в доме отца казалась прекрасной. Там было много книг, которые Илон со временем прочитал от корки до корки. Эррол брал детей с собой в многочисленные зарубежные поездки. «Веселое было время, – говорит Кимбал. – У меня осталось немало приятных воспоминаний». Отец многому их научил. «Он же талантливый инженер, – рассказывает Илон, – знал, как работает любое устройство». Илон и Кимбал приходили к отцу на работу и осваивали разные специальности: учились класть кирпич, устанавливать сантехнику, подгонять оконные рамы и прокладывать электропроводку. «Нам это всё нравилось», – говорит Илон, вспоминая годы, проведенные в отцовском доме.

Кимбал добавляет, что Эррола было «слишком много». Он частенько усаживал детей перед собой и читал нотации по три-четыре часа кряду, а они и слова вставить не могли. Он, казалось, был страшно доволен тем, что умеет держать мальчиков в строгости, лишая их обычных детских забав.

Время от времени Илон пытался убедить отца переехать в Америку и часто говорил, что хочет жить в США. Эррол не соглашался, доказывал сыну, что жизнь в Америке – отнюдь не сахар. Он уволил прислугу и велел Илону делать всю работу по дому самостоятельно: пусть узнает, каково это – «быть американцем».

По словам Илона и Кимбала, жизнь с отцом складывалась нелегко. «Это жесткое воспитание сделало нас такими, какие мы есть», – говорит Кимбал. «Можно сказать, что мое детство не было хорошим, – признается Илон. – Внешне оно может показаться хорошим, но счастливым его точно не назовешь. Скорее, там было больше страданий. Вот уж что отец умел, так это сделать жизнь беспросветной. Он может взять любую ситуацию, самую хорошую, – и всё испортить. Он несчастный человек. Я не знаю… ну, не знаю я, как человек становится таким».

В самые тяжелые и грустные моменты Илон погружался в свои книги. Лет примерно в десять он впервые увидел компьютер – и его накрыла еще одна страсть. «Однажды в магазине электроники, где-то в углу, появилось несколько компьютеров», – вспоминает Маск. Он был потрясен: вот она, машина, которую можно научить выполнять команды человека!

«У меня должна быть такая штука! И я стал надоедать отцу, чтобы он купил это чудо», – рассказывает Маск. Вскоре он стал обладателем Commodore VIC-20, популярного домашнего компьютера, который появился в продаже в 1980 году. У компьютера было пять килобайт памяти, к нему прилагалось учебное пособие по программированию на языке Бейсик. «Считалось, что для освоения курса требуется полгода, – рассказывает Илон. – Я набросился на него, как маньяк, и за трое суток без сна освоил всё. Ничего более захватывающего я в жизни не видел!» Хотя отец Илона был инженером, к компьютерам он относился пренебрежительно. Илон вспоминает: «Он заметил, что это годится для игр, но не для решения реальных инженерных задач. Я только и сказал: „Мне без разницы!“».

Несмотря на то что он был книжным червем, да еще увлекался компьютером, Илон нередко подбивал Кимбала и своих двоюродных братьев (детей Кэй) Раса, Линдона и Питера на разные авантюры. Как-то раз они организовали продажу пасхальных яиц в своей округе. Яйца были не слишком красивыми, но мальчишкам удалось с выгодой продать их богатым соседям.

Илон также занялся производством взрывчатых веществ и ракет на дому. Он сам готовил химические соединения и вкладывал их в контейнеры. «Удивительно, как много всего взрывается! – вспоминает те времена Илон. – Мне повезло, что у меня все пальцы целы». Когда нечего было взрывать, мальчишки надевали на себя одежду в несколько слоев, защитные очки и палили друг в друга из пневматических ружей. Илон и Кимбал гоняли по пустырям на велосипедах, пока в один прекрасный день Кимбал не врезался в забор из колючей проволоки.

Шли годы, предпринимательские начинания братьев становились всё более серьезными. Однажды они решили открыть зал игровых автоматов. Без ведома родителей ребята нашли помещение, заключили договор аренды и даже попытались получить разрешение на ведение бизнеса. Кто-то из взрослых подписал за них юридический документ, однако ни отец кузенов, ни Эррол не имели к этому отношения.

Самыми отчаянными их подвигами, вероятно, можно считать путешествия между Преторией и Йоханнесбургом. В 1980-е годы в Южной Африке был очень высокий уровень преступности, и поездка на поезде за 35 миль (56 км) из Претории в Йоханнесбург являлась опаснейшей затеей. «Южная Африка была не лучшим местом для приятных путешествий. Мы всякое повидали. Из-за бесконечных экспериментов с нашим воспитанием нам всё больше хотелось риска».

В возрасте от 13 до 16 лет мальчишки увлекались «настолками»; любимой была игра «Подземелья и драконы», в жанре фэнтези. Как-то раз они отправились на соревнования по «Подземельям и драконам». «Для нас, ботаников, это было страшно интересно», – рассказывает Маск. От участников игры требуется вжиться в образ, представить и разыграть некую сцену. «Вы вошли в комнату и видите: в углу стоит сундук… Вы открываете сундук. Это ловушка! Вы выпустили на свободу десятки гоблинов!» Илон преуспел в роли Мастера подземелий, он выучил описания монстров и других персонажей. «Под руководством Илона мы сыграли свою роль так хорошо, что выиграли турнир, – говорит Питер Рив. – Для победы в нем требовалось невероятное воображение, и Илон действительно задавал тон».

В школе было куда менее интересно. Подростком Илон поменял несколько школ. В одной их них его особенно донимали хулиганы. Временами приходилось совсем плохо. Однажды на перемене, когда Илон и Кимбал сидели на верхней площадке бетонной лестницы, парень из класса вдруг напал на Илона сзади. «Я, вообще-то, прятался от этой компании, которая с какого-то хрена преследовала меня. Думаю, я случайно толкнул того парня утром, и он затаил обиду». Он подкрался к Маску и ударил его ногой в голову, а потом столкнул с лестницы. Илон летел целый пролет, а внизу на него набросились несколько парней, которые стали пинать его ногами, а главарь бил головой о землю. «Психи гребаные, – говорит Маск. – Я потерял сознание». Кимбал испугался, что Илона убьют. Он бросился вниз; лицо Илона было всё в крови и ссадинах. «Он выглядел как боксер после боя», – вспоминает Кимбал. Илон тогда попал в больницу и вернулся в школу только через неделю.

Эти хулиганы травили Маска года три-четыре. А еще они избивали мальчика, которого Маск считал своим лучшим другом, пока тот не перестал с ним общаться. «Больше того, они заставили моего друга – моего лучшего друга, блин, – выманить меня из укрытия, чтобы опять избить, – вспоминает Маск. – Сделали мне еще больнее». Когда Маск это рассказывает, у него на глаза наворачиваются слезы, а голос дрожит. «Не знаю почему, но они решили меня доконать и преследовали без остановки. Да уж, школьные годы выдались трудными. Несколько лет мне не было передышки. В школе из меня пыталась „выбить дерьмо“ эта банда, да и дома не лучше. Какой-то беспросветный ужас».

В старших классах Маск учился в школе для мальчиков в Претории. Тогда он уже сильно возмужал, да и с дисциплиной там было лучше, так что жизнь стала более-менее приемлемой. В эту частную школу отдавали подростков, которые готовились к поступлению в Оксфорд или Кембридж.

Одноклассники вспоминают, что Маск был симпатичным, спокойным, ничем особо не выдающимся парнем. «Было там четыре-пять мальчиков, которым прочили большое будущее, – говорит один из его соучеников. – Илон к ним не принадлежал». То же самое подтверждают еще с полдюжины человек; некоторые отмечают, что Маск оказался в некоторой изоляции, потому что не интересовался спортом. «Если честно, не было никаких признаков того, что он станет миллиардером, – говорит другой одноклассник. – В школе он никогда не верховодил. Меня очень удивило то, что с ним произошло потом».

Хотя у Маска в школе не было близких друзей, его эксцентричные интересы впечатляли подростков. Один из учеников вспоминает, что Маск приносил модели ракет и запускал их на переменах. Однажды во время научных дебатов в классе Илон удивил тем, что выступил против использования ископаемого топлива в пользу солнечной энергии – почти кощунственная позиция в стране, живущей за счет добычи полезных ископаемых. Теренси Бени, одноклассник, который позже поддерживал с Илоном контакты, утверждает, что Маск еще в школе начал развивать свои фантазии о колонизации других планет.

Хотя Маск не входил в «интеллектуальную элиту» своего класса, он имел хорошие оценки и сам пробился в экспериментальную программу по обучению работе с компьютером. Из учеников, отобранных по разным школам, был создан класс, в котором изучали языки программирования Бейсик, Кобол и Паскаль. Маск учился весьма успешно. Его технические наклонности дополнялись любовью к научной фантастике и фэнтези, он и сам пытался сочинять истории о драконах и всяких сверхъестественных вещах. «Я хотел написать что-то вроде „Властелина Колец“», – признается он.

Мэй, видевшая школьные годы сына глазами матери, рассказывает множество историй о выдающихся успехах Маска в учебе. По ее мнению, он не стал лучшим только потому, что ему было неинтересно учиться в школе.

Маск говорит: «Я смотрел на дело так: какие оценки мне нужны, чтобы поступить туда, куда я хочу? Были в школе обязательные предметы, вроде языка африкаанс, но заниматься ими мне казалось просто смешным. Получил проходной балл – и ладно. По таким предметам, как физика и компьютеры, у меня был наивысший балл. Ведь чтобы учиться хорошо, нужно хотеть этого. Лучше я буду играть в компьютерные игры, писать программы и читать книги, чем напрягаться ради каких-то бессмысленных вещей. Я помню, что классе в четвертом-пятом я „завалил“ какие-то предметы. И друг моей матери сказал, что меня оставят на второй год, если я не пересдам их. Я и правда не знал, что для того, чтобы перейти в следующий класс, нужны положительные оценки по всем предметам. Тогда я при пересдаче получил высшие баллы».

Но школа закончилась. И в 17 лет Маск уехал из Южной Африки в Канаду. Он хотел поскорее попасть в Соединенные Штаты, а Канаду использовал как промежуточный пункт (как раз тогда вышел закон, который позволял «унаследовать» гражданство этой страны от матери). Он надеялся, что оттуда будет легче добраться до Кремниевой долины.

Подтверждения от канадских властей и получения канадского паспорта пришлось ожидать около года. Интернета тогда не было, и еще три мучительных недели Маск ждал билет на самолет. А потом, не дрогнув, шагнул за порог своего дома.

Глава четвертая. Канада: начало новой жизни

Великое переселение Маска в Канаду едва ли можно назвать хорошо продуманным шагом. Он знал, что в Монреале у него есть двоюродный дед, – поэтому сел в самолет и положился на удачу. После приземления (это был июнь 1988 года) Маск нашел телефон-автомат и попытался через справочную разыскать своего деда. Когда это не получилось, он позвонил матери (за счет вызываемого абонента) и спросил, что же ему делать. Она сообщила, что ее дядя успел уже перебраться в Миннесоту. Это означало, что Маску негде даже остановиться на ночь. С сумками в руках он направился к ближайшему хостелу.

В Монреале Маск не задержался. Родственники его были рассеяны по всей Канаде, так что он начал поиск. Купил безлимитный автобусный билет, действительный в любом регионе страны, и для начала решил отправиться в Саскачеван, где раньше жил дед. После долгой дороги он прибыл в маленький городок Суифт-Каррент. Прямо с автостанции позвонил троюродному брату (как снег на голову!) и автостопом поехал к нему домой.

Итак, Маск начал работать на ферме кузена: выращивал овощи, перелопачивал зерно. Свое 18-летие он отпраздновал с родственниками. В несезон ездил по городам и весям, перебиваясь случайными заработками: например, научился орудовать пилой на лесопильне в Ванкувере. Но самое трудное дело ему досталось, когда он обратился в службу занятости. Маск попросил работу с хорошей оплатой, и ему предложили чистить котельную на лесопильне. Это крайне опасное занятие, но он решил попробовать. «Нужно было надевать защитный костюм и ползти через узкий лаз, в который ты едва протискиваешься, – рассказывает Маск. – Потом лопатой выбрасывать песок, грязь и дымящиеся угли – всё раскаленное – через то самое отверстие, в которое ты вполз. На другом конце кто-то должен всё это сгребать лопатой в тачку. Если остаться там дольше, чем на полчаса, можно получить тепловой удар и погибнуть». В начале недели к работе приступили 30 человек. До конца недели продержались только Маск и еще двое мужчин.

Пока Маск колесил по Канаде, его брат, сестра и мать тоже стали готовиться к переезду. Когда Мэй отправилась в Канаду, чтобы подыскать место для проживания, 14-летняя Тоска воспользовалась моментом и выставила их дом в Южной Африке на продажу. «Она продала мой автомобиль и собиралась уже продавать мебель, – говорит Мэй. – Когда я вернулась, то спросила ее, зачем она это делает. Она ответила: „А нечего откладывать. Надо уезжать отсюда“».

После того как семья осела в Канаде, Илон поступил в Университет Квинс в Кингстоне (Онтарио) в 1989 году. В свободное время Илон и Кимбал выискивали в газетах информацию об интересных и успешных людях, с которыми стоило бы встретиться. Они дозванивались до этих людей и сразу же предлагали вместе пообедать. Одним из тех, кого они «дожали», был Питер Николсон, топ-менеджер банка Nova Scotia. Николсон хорошо помнил звонок юношей. «Я обычно не отказываюсь встретиться с теми, кто об этом просит, – рассказал он. – Я был готов поговорить с парнями, проявившими такую инициативу». Но только через шесть месяцев Николсон нашел для них место в своем расписании. Братьев, разумеется, не остановило то, что надо ехать три часа на поезде, и они прибыли точно в назначенный срок.

Первое знакомство Николсона с братьями Маск оставило у него хорошее впечатление. Оба сумели неплохо преподнести себя, были безукоризненно вежливы. Илон, впрочем, на фоне харизматичного, представительного Кимбала несколько проигрывал: он, как всегда, выглядел эксцентричным и неловким. «Они мне по-настоящему понравились, – вспоминает Николсон, – такие целеустремленные».

Вскоре после этой встречи Илон пригласил дочь Питера Николсона Кристи на свой день рождения. Илон никогда не видел Кристи раньше, но смело подошел к ней и начал разговор. «Кажется, второй фразой, что я от него услышала, было: „Я много думаю об электромобилях“, – рассказывает Кристи. – А потом он повернулся ко мне и спросил: „А вы думаете об электромобилях?“». Кристи сочла Маска довольно необычным и интересным и подолгу говорила с ним по телефону. «Как-то он сказал мне: „Если бы я мог не есть и при этом работать больше, я бы перестал есть. Как бы получать питательные вещества, не тратя время на еду?“». Девушка была поражена: неужели можно быть таким фанатиком?

Во время учебы в университете Маск начал ухаживать за своей сокурсницей Джастин Уилсон. Эта умная и красивая девушка, обладательница густых каштановых волос, имела к тому же черный пояс по тэквондо. Илон на нее «запал», но он оказался не в ее вкусе. Мужчиной ее мечты был настоящий мачо, а не нескладный «ботаник». Маск, однако, не сдавался: приносил ей на переменах мороженое, приглашал на вечеринки. В конце концов она согласилась с ним встречаться.

В университете Маску нравилось. Сокурсники хорошо относились к странному «всезнайке». У него появились друзья, которые оценили его интеллект и так же, как и он, любили учиться. Да и остальные студенты не были склонны шутить по поводу его бесконечных рассуждений об альтернативной энергетике, космосе и прочих вещах. Его амбициозные планы воспринимали серьезно, и это вдохновляло.

Осенью 1990 года его товарищем по общежитию стал Наваид Фарук – канадец, выросший в Женеве. Молодые люди подружились: они оба увлекались настольными стратегиями. Когда появилась компьютерная игра «Цивилизация», друзья часами строили свою империю. «Я не думаю, что он легко заводит друзей, но он очень предан тем, с кем подружился», – вспоминает Фарук. Какое-то время Маск зарабатывал тем, что продавал в общежитии компьютеры и комплектующие. «Я мог собрать всё, что попросят, – хоть навороченный игровой автомат, хоть электронную пишущую машинку, дешевле, чем в магазине, – говорит Маск. – Мог разобраться с компьютером, который не грузится или подцепил вирус. Я мог решить почти любую проблему».

В университете Маск учился более прилежно, чем в школе. Он изучал бизнес, участвовал в конкурсах ораторского мастерства и стал проявлять энергию и целеустремленность, столь характерные для него до сих пор. «Когда Илон чем-то занимается, он вникает в дело глубже, чем другие. Именно это отличает его от остальной части человечества», – говорит Фарук.

В 1992 году, после двух лет обучения в Университете Квинс, Маск получил стипендию от Пенсильванского университета (Филадельфия, США) и перебрался туда. Маск считал, что университет, входящий в Лигу плюща[6]6
  Ассоциация из восьми старейших американских университетов: Брауновского, Гарвардского, Дартмутского, Йельского, Корнелльского, Пенсильванского, Принстонского и Университета Колумбия. – Примеч. ред.


[Закрыть], может предоставить больше возможностей. Он решает получить степень бакалавра сразу по двум специальностям – сначала по экономике, затем по физике. Джастин остается в Университете Квинс и поддерживает отношения с Маском.

В Пенсильвании способности Маска раскрываются полнее, да и в обществе сокурсников-физиков он чувствует себя комфортно. «В Пенсильвании он встретил людей, которые мыслят так же, как и он, – говорит Мэй. – Там тоже были „ботаники“. Он так наслаждался их обществом! Я как-то обедала с ними, а они всё время говорили о физике. Они говорили: „А плюс Б равно пи квадрат“ или что-то в этом роде. И громко смеялись. Было здорово видеть его таким счастливым». Там Маск близко сдружился с парнем по имени Адео Ресси, который станет потом предпринимателем в Кремниевой долине (он и по сей день близок с Илоном, как никто другой).

Ресси – долговязый парень, ростом гораздо выше среднего. Он артистичный и колоритный – прямая противоположность углубленному в науку, сдержанному Маску. Оба молодых человека были переведенными студентами, поэтому поселились не в кампусе, а сняли в аренду большой дом. Дом с десятью комнатами обошелся им довольно дешево, так как это было общежитие – пока не заселенное. Всю неделю Маск и Ресси занимались учебой, но с приближением уикенда Ресси превращал их жилище в ночной клуб. Он завешивал окна мешками для мусора, чтобы было потемнее, и украшал стены всем, чем попало. Они брали за вход по пять долларов и могли принять хоть 500 человек.

Однажды Маск, вернувшись, обнаружил, что Ресси прибил его стол к стене и раскрасил люминесцентными красками. Маск принял вызов: отодрал стол, покрасил его черной краской и сел заниматься. «Чувак, это же арт-инсталляция для нашей вечеринки!» – взмолился Ресси. «Это рабочий стол», – сухо заметил Маск.

Маск был одним из ведущих на этих вечеринках. «Мне приходилось платить за обучение, а за один вечер здесь можно было заработать на месячную оплату», – вспоминает он. Как выразился Ресси, «Илон был самый „правильный“ из всех, кого я встречал. Он никогда не пил. Он ни разу ничего не натворил. Совсем. Буквально ничего». Маск маниакально учился и продолжал увлекаться компьютерными играми. Ресси даже приходилось унимать его во время «компьютерных запоев» – от экрана Маск порой не мог оторваться по нескольку дней.

В Пенсильвании усилился давний интерес Маска к энергии солнца. В декабре 1994 года он должен был подготовить бизнес-план к одному занятию и в результате написал доклад «О важности использования солнечной энергии». Доклад он начал в своем духе – с ироничного эпиграфа: «Солнце встанет завтра…» – Сиротка Энни[7]7
  Широко известный персонаж американских комиксов, из стихотворения 1885 года Джеймса Уиткома Райли. – Примеч. пер.


[Закрыть] о возобновляемой энергии. Маск доказывал, что в будущем благодаря строительству крупномасштабных солнечных электростанций солнечная энергетика будет играть большую роль. За «очень интересное и хорошо написанное» исследование профессор поставил ему 98 баллов.

Спустя 12 лет Илон Маск вместе с двумя кузенами основал энергетическую компанию Solar City, которая занимается разработкой и выпуском солнечных батарей, преобразующих солнечный свет в электрическую энергию.

Как это происходит?

Солнечная батарея выглядит как плоская панель, верхний ее слой – это стекло или пластик. Под ним находятся два слоя кремния разного типа. При нагревании от солнца между ними возникает поток электронов. Таков принцип работы фотоэлемента. Солнечная батарея состоит из нескольких фотоэлементов, их количество зависит от размера батареи и от того, где ее устанавливают: на крыше дома, автобусных остановках или же на зарядном устройстве для смартфона.

Выбирая, чем заняться после окончания университета, Маск одно время собирался даже работать в сфере компьютерных игр. Но всё-таки он решил, что для него это недостаточно великая цель. «Я действительно люблю компьютерные игры, но если я создам самые крутые игры, как это повлияет на мир в целом? – говорит он. – Никак».

По словам Маска, ему никогда не было интересно просто зарабатывать деньги. Уже во время учебы в университете он задумывался о том, что он может сделать для человечества. «Я не инвестор, – объясняет он. – Мне нравится воплощать в жизнь технологии, которые, как я считаю, важны для будущего и приносят пользу».