Текст книги "Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом"

Настала пора отрезвляющего пробуждения. В аэрокосмической отрасли пошли насмешки над стартапом, затеянным с самоуверенностью районной шпаны. Ведь Planet замахнулась на то, чтобы привнести в серьезный спутниковый проект присущий самонадеянным айтишникам из Кремниевой долины дух «понтуйся, пока не выйдет», и слишком поспешно отправила на орбиту целую сотню своих необкатанных аппаратов. Часть старожилов отрасли даже злорадствовала, считая, что Planet получила по заслугам. Спутники строить очень трудно, а эти дезертиры из НАСА откровенно переоценили свои возможности. Да еще и ударились в визионерство в ущерб инженерии.

Раскрывать свои многочисленные проблемы на широкой публике Planet отказывалась. Маршалл по-прежнему был частым гостем всяких научно-технических конференций и выдавал там желаемое за действительное, превознося вклад Planet в спасение мира. За кулисами, однако, команда Planet продолжала отчаянно сражаться с проблемами и, учась на ошибках, вырабатывать недостающие навыки для размещения на орбите группировки из сотен спутников и слаженного управления потоками информации между ними и Землей.

Первым делом нужно было научиться получше ориентироваться в мире запусков ракет-носителей. Planet намеревалась выводить всё новые и новые спутники на орбиту и делать это как можно дешевле, но в ту пору запуски были еще весьма редки и дороги. Опыт с МКС вышел, конечно, весьма удачным, поскольку «попутка» дотуда обошлась в разы дешевле обычного запуска. Вот только орбита МКС для целей Planet не подходила, и спутники затем пришлось месяцами доводить до нужных для фотосъемки точек.

В последующие годы ответственным за связи и контракты с ракетными компаниями во всем мире был Майк Сафьян из первого призыва наемных работников Planet. Вскоре компания прославилась в качестве главного скитальца по космодромам Земли. Стаи «голубей» взмывали в небо из России и Индии, а также с территории США, но уже на ракетах SpaceX. Planet также принялась обхаживать и начавшие появляться на сцене другие ракетостроительные стартапы. Этим компаниям еще только предстояло доказать работоспособность своих носителей, а потому и цены они запрашивали смешные, запуски обещали частые и готовы были брать малые спутники в качестве основной нагрузки, а не довеска, – и выводить их по этому случаю на орбиты с запрашиваемыми параметрами. Сделавшись, по сути, кормилицей индустрии дешевых коммерческих запусков, Planet стала заказчиком одного из первых полетов ракеты новозеландского проекта Rocket Lab с несколько диковинным по космическим меркам названием «Электрон».

Прежде ни одной компании в мире не нужно было договариваться о столь большом числе запусков, и Сафьян в итоге сделался мировым лидером в номинации «человек со связями в индустрии космических запусков». Научился он и торговаться, и ориентироваться в примерных сроках неминуемых задержек запусков относительно планируемых дат, и вычислять наиболее эффективные способы доставки спутников на орбиту в требуемые сроки.

Для обеспечения связи со своими спутниками Planet построила разветвленную сеть наземных станций, каждая из которых сама по себе была достаточно мала, чтобы управляться с ней могли два человека, но при этом обладала приемо-передающими устройствами и антеннами для бесперебойного обмена данными со снующими над головой спутниками. Зачастую наземные станции располагались в труднодоступных местностях близ полюсов и у экватора, а инженеры были вынуждены учиться скоординированному обмену петабайтами зашифрованных данных между десятками наземных станций и сотнями спутников.

По ходу дела Planet совершенствовала и свое искусство массового строительства спутников. Собирая всё больше денег и созревая как компания, она отказалась от парников и пластиковых перегородок и оборудовала полноценный цех на весь цокольный этаж своего офиса. Обычно спутниковые компании строят один-два аппарата за раз, но этот заводик Planet способен был в кратчайшие сроки сварганить десятки спутников, если приходило сообщение о подходящем скором запуске.

Заведовал этим производством Planet Честер Гиллмор, неутомимый сгусток энергии в галстуке-бабочке, которому его работа нравилась, похоже, как никогда и никому не нравилась ни одна работа. Главной его задачей было обеспечение гибкости производственно-технологического процесса Planet на уровне, позволяющем сохранять базовые компоненты при переходе на компьютерно-вычислительные системы, датчики и прочие комплектующие нового поколения без ущерба для качества спутников в целом. И если PhoneSat строились из горстки компонентов, то спутники Planet со временем развились в сложные конструкции из пары тысяч различных деталей. Теперь практически каждая из них маркировалась уникальным штрихкодом, чтобы отслеживать ее поступление на сборку, размещение на спутнике и работу на орбите.

Ни одна компания никогда даже не пыталась производить спутники серийно и в таких количествах, а потому и методы Planet кардинально отличались от общепринятых. «Если ЦРУ был нужен большой спутник-шпион, то порядок действий был такой, – рассказывал Гиллмор. – Они рассылали запрос с детальным техническим заданием, включая точные спецификации того, что им требуется. Всем потенциальным компаниям-подрядчикам давалось полгода на подготовку технико-экономического обоснования и ценового предложения. Затем ЦРУ выбирало, что им из этого больше подходит, и лишь тогда компания, выигравшая контракт, приступала к проектированию спутника как такового, а это еще как минимум четыре месяца. В лучшем случае через год после этого завершали постройку каких-нибудь прототипов, которые еще должны были пройти ряд согласований. Потом, в лучшем случае еще года через полтора, у них мог выйти готовый спутник. И еще шесть – девять месяцев до запуска. В итоге на орбиту выводился аппарат, построенный по технологиям пятилетней давности».

В Planet же бригада из десяти с небольшим человек клепала по тридцать спутников в неделю. На сборку компания обычно нанимала людей без опыта работы в аэрокосмической отрасли, а их переподготовку проводила прямо у себя в цеху. Один из них в прошлом был секретарем юридической фирмы. Другой – механиком велосипедной мастерской. Члены бригады оперативно перемещались между сорока двумя рабочими местами и выполняли как производственные операции, так и тестирование. Главная идея заключалась в том, чтобы сохранять в них гибкость и подвижность, дабы они столь же оперативно осваивали сборку спутников постоянно меняющейся и усложняющейся компоновки по мере внесения нужных инженерам Planet изменений. Партия за партией улучшались такие характеристики спутников, как поле обзора, разрешение и качество изображения, емкость и срок службы батарей, объемы памяти, быстродействие процессоров, точность позиционирования, характеристики солнечных батарей[55]55
  С 2013 по 2021 г. главный показатель производительности Dove – объем данных, собираемых и передаваемых на Землю в пересчете на один спутник, – повысился в 10 000 раз.


[Закрыть].

При типичном запуске Planet теперь выводит на орбиту от двадцати до девяноста спутников Dove. После выравнивания последней ступени параллельно поверхности Земли она начинает по одному или попарно выпускать «голубей» на орбиту через каждые пару градусов обращения. На выгрузку всей партии уходит несколько минут. После того как спутник Dove оказывается в свободном плавании, расправляются сложенные крылья солнечных батарей, поднимается торцевая крышка со стороны объектива и выдвигается антенна.

Новые Dove пополняют существующие «стаи», развернутые на наклонных и полярных околоземных орбитах. Рассредоточиваются они так, чтобы каждый спутник отвечал за фотосъемку выделенной ему полосы земной поверхности строго под ним. Функционально спутник можно, по сути, уподобить линейному сканеру прокручивающегося внизу ландшафта, поскольку съемку они теперь ведут в режиме, близком к потоковому. Для расстановки спутников по заданным позициям на орбите Planet использует собственное ноу-хау – «дифференциальную тягу», позволяющую выборочно притормаживать и ускорять движение Dove друг относительно друга за счет парусности солнечных батарей.

После вывода на требуемую позицию пространственная ориентация и стабилизация спутника осуществляются автоматически с помощью бортовых систем. Сенсорные датчики Dove позволяют определять его положение относительно линий магнитного поля и горизонта, Солнца и звезд, а электромагнитные и гироскопические стабилизаторы – поддерживать отклонения в пределах допуска.

Обращаются вокруг Земли спутники Dove по так называемым солнечно-синхронным орбитам. Это означает, что на каждом витке спутник пролетает над всеми точками под ним в одно и то же местное время по Солнцу, что гарантирует единообразие структуры светотеней на получаемых с него изображениях. Поскольку каждый Dove совершает полный оборот за 90 минут, за сутки он накручивает по орбите шестнадцать витков и собирает фото всего, что под ним, при одних и тех же условиях освещенности (условно говоря, Нью-Йорк в 09:00, Сент-Луис в 9:00 и далее по курсу).

Каждый Dove в сутки фиксирует тысячи изображений, охватывающих территорию площадью с Мексику. На Землю они передаются в ходе десяти восьмиминутных сеансов радиосвязи с наземными станциями, благо и эта процедура теперь отработана. На Земле полученные изображения компилируются, чистятся и анализируются специальными программами Planet, отбраковывающими и удаляющими фотографии, непригодные из-за облачности или затенения. После этого зарегистрированные клиенты могут через приложение любоваться свежими картинками в свое удовольствие. С корпораций и правительственных учреждений Planet взимает плату по полной, а журналистам, НКО, ученым, экологам и им подобным предлагает хорошие скидки.

На протяжении всего ее существования Planet критиковали за низкое качество снимков. Действительно, разрешение фотографий с Dove составляет три метра на пиксель. Это означает, что сами дома и машины на снимках различимы, а более мелкие подробности, наподобие их номеров, – при всем желании нет. И хотя Planet за минувшие годы удалось серьезно улучшить свои спутники, повысить разрешение практически невозможно – просто по причине физических габаритов и параметров орбиты спутников. Ведь оно зависит прежде всего от диаметра линз и высот, с которых ведется съемка, а потому и качество фотографий оказывается ровно таким, какое оно есть.

Против критики по поводу качества у Planet, кстати, имеется неотразимый контраргумент: непрерывная фотофиксация всего происходящего на Земле, пусть и не в самом высоком разрешении, несоизмеримо ценнее и важнее съемки объектов, представляющих заведомый интерес. Накапливая же обширную базу данных видимых даже из космоса изменений на земной поверхности, спутники Planet позволяют своевременно выявлять тенденции, которые иначе ускользнули бы от глаз людей. Лишь благодаря радикальному уменьшению габаритов и стоимости спутников компании удалось сформировать на орбите столь раскидистую и всевидящую сеть, подобной которой не располагает ни одна другая компания и ни одно правительство.

В 2017 году Planet, однако, сделала важный шаг и в направлении повышения качества снимков, поглотив конкурирующую компанию Terra Bella вместе с ее спутниковой группировкой SkySat[56]56
  Terra Bella (ранее Skybox Imaging) в 2014 г. была куплена Google за 500 млн долларов, но продолжала там функционировать в качестве независимого подразделения. Однако затем Уилл Маршалл уговорил своего друга Сергея Брина продать эту компанию Planet.


[Закрыть]. Terra Bella, как и Planet, была стартапом, ориентированным на модернизацию подхода к производству спутников. При этом сами аппараты SkySat были погабаритнее – размером с бытовую стиральную машину, а не с обувную коробку, как Dove. Зато туда помещались и бортовые компьютеры помощнее, и, главное, объективы, позволившие Terra Bella получать фото с точечным разрешением 50 см. Кроме того, SkySat обращались по другим орбитам, что позволило Planet расширить географический охват и получать снимки различных мест в разное время суток.

Объединение двух систем и синхронизация получаемых данных помогли Planet совершить очередной технологический рывок. Теперь стаи Dove несли на низких орбитах постоянное дежурство, позволяя зафиксировать подозрительные изменения вроде вырубки леса, возведения нового здания или запуска ракеты. Спутников Terra Bella было мало для надзора за всем и вся, но теперь их можно было целевым образом наводить на места, где Dove выявили нечто интересное или подозрительное. За годы, прошедшие после поглощения, Planet распространила свой опыт проектирования и запуска спутников и на этот сегмент – и теперь планирует выводить на орбиту всё больше крупных спутников собственного производства[57]57
  В апреле 2022 г. Planet объявила, что в 2023 г. в дополнение к 21 SkySat на орбиту будут выведены 32 новых целевых спутника собственной постройки с точечным разрешением 30 см, о габаритах которых в сравнении с «голубями» Dove можно судить по их названию – Pelican. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Пока вы всё это читаете, сотни спутников Planet кружат в небе над вашими головами – по большей части всё те же «голуби», но теперь еще и в сопровождении пары дюжин «больших парней». Технологии усовершенствовались настолько, что Planet теперь может получать не менее двенадцати фотографий одного и того же места в сутки. Вся же сеть делает свыше четырех миллионов снимков в сутки, а в архиве Planet хранится в среднем по две тысячи фотографий каждого участка земной суши.

7
Всевышний компьютер

Тревожные слухи ходили в вашингтонских военных кругах зимой и весной 2021 года. Китай подозревали в наращивании арсенала ядерных боеголовок и строительстве пусковых шахт баллистических ракет в отдаленных районах страны. Подтверждения тому в публичных источниках не было, но те, кто эти слухи активно обсуждал, были убеждены, что наращивание Пекином ядерных вооружений не просто налицо, а носит массированный характер. Если бы вдруг информация о пусковых шахтах подтвердилась, это позволило бы уличить КНР в эскалации агрессивной внешней политики и привело бы к резкому повышению градуса напряженности в и без того непростых американо-китайских отношениях.

Декер Ивлет прознал об этих слухах от пары авторитетных в узких кругах специалистов по сбору разведданных из открытых источников. Разведчики-аналитики такого рода прочесывают общедоступную информацию с целью выявления засекреченных военных и экономических активностей по косвенным признакам – от налоговых деклараций до военных контрактов и, само собой, спутниковых фотографий. Перелопачивая с помощью своих спецсредств горы подобных данных, аналитики время от времени разоблачают какое-нибудь очередное безобразие наподобие испытания северокорейской баллистической ракеты или поставки нефти в обход международных санкций. В целом они работают ради вынесения на свет сведений, которые правительства и всяческие злодеи хотят сокрыть от глаз общественности, желающей знать, что в действительности происходит в мире, и прямо говорить об этом на открытых форумах.

Будучи студентом Рид-колледжа[58]58
  Рид-колледж (англ. Reed College) – основанный в 1908 г. частный университет в г. Портленд, входящий в Лигу плюща и традиционно славящийся вольнодумством, левачеством и свободой нравов. – Примеч. пер.


[Закрыть], Ивлет близко сошелся с местным разведсообществом аналитиков данных из открытых источников на почве собственного увлечения охотой за информацией. Пока другие студенты хлестали пиво и проводили опыты с добавками в кальянные смеси, Ивлет, сидя за компьютером, рылся в базах данных и анализировал спутниковые снимки. И вскоре выяснилось, что дистанционный аналитик он отменный. Своим наметанным глазом он улавливал такие паттерны и закономерности, которые ускользали от внимания куда более опытных разведчиков. Результаты своих изысканий он публиковал в Твиттере, подкрепляя их твердыми доказательствами, чем быстро завоевал уважение со стороны ветеранов разведсообщества.

В середине мая 2021 года Ивлет решил попробовать разобраться, стоит ли что-то реальное за слухами о ракетных шахтах в Китае. Он логичным образом предположил, что выглядеть подобные объекты должны примерно так же, как ранее раскрытые со спутников пусковые шахты, над которыми китайские военные для маскировки ставили белые надувные купола, прозванные аналитиками «дутыми домами смерти»; подобные времянки с компрессорным наддувом иногда еще ставят на спортплощадках или в парках для проведения каких-нибудь детских утренников. Ивлет также исходил из того, что искать купола следует в пустыне на севере Китая, поскольку именно в том безлюдном регионе китайские военные традиционно развивают особую активность, да и свободных площадей на этой равнинной местности хоть отбавляй.

Ради этой своей затеи Ивлет зарегистрировал аккаунт на веб-сервисе Planet Labs и принялся скачивать снимки, нарезать тысячи миль северокитайской пустыни на квадраты и обшаривать их один за другим. Через месяц с лишним, в конце июня, его поиски увенчались искомым открытием: он засек целых 120 белых «дутых домов смерти». На ранее обнаруженных в Китае объектах их было в общей сложности раз в пять меньше. Если он действительно отыскал 120 новых пусковых шахт, эта новость прогремит на весь земной шар, думал Ивлет, – ведь это значит, что новая гонка ядерных вооружений не просто стартовала, а идет вовсю.

В 8:00 утра 27 июня Ивлет через администраторов сайта Planet уведомил компанию о своей находке и о том, что за ней потенциально кроется. Спутники Dove за последние месяцы, конечно, наснимали кучу фотографий проблемной территории, и Ивлет вполне мог их использовать для реконструкции хронологии строительства. Но еще лучше было бы получить самые свежие снимки места в высоком разрешении, вот Ивлет и попросил Planet по возможности направить к месту подозрительной деятельности китайцев их мощные SkySat. В Planet доводам вняли и согласились помочь.

Не прошло и суток, как инженеры Planet отправили с наземных станций на орбиту сигналы на перегруппировку спутников. Бортовые компьютеры их получили, включили системы коррекции орбиты и обеспечили прохождение спутников над целью. Те, пролетая над пустыней на скорости 7,9 километра в секунду, оперативно отщелкали пустыню и по радио передали снимки на Землю, где их расшифровало, обработало и подгрузило в систему умное программное обеспечение Planet. В результате в 8:46 утра 28 июня Ивлет, зайдя на веб-сервис Planet, обнаружил в пустыне не только купола, но и траншеи с кабелями, ведущие от куполов куда-то под землю – вероятно, в бункеры, где китайские военные оборудовали пусковые центры. Он показал подборку фотографий ветеранам разведки по открытым источникам, и те дружно согласились, что он и в самом деле раскрыл местонахождение ракетных шахт, о которых прежде только шептались. «Мы знали, что это серьезное дело, – сказал он. – И ты испытываешь особое волнение, когда осознаёшь, что сделал важное открытие первым».

После того как Ивлет показал свои фотографии журналистам, статьи о наращивании Китаем ядерного военного потенциала попали на первые полосы многих газет. Госдепартамент выразил «озабоченность». Китайские СМИ пытались всё отрицать, называя Ивлета сыщиком-любителем, случайно натолкнувшимся на строительство ветряной электростанции. Усилие, конечно, похвальное, но китайская отмазка была поднята на смех, поскольку на изображениях были отчетливо и во множестве видны характерные признаки ядерно-оружейного военного объекта.

Журналисты, освещавшие событие, были настолько возбуждены политическими последствиями разоблачения, что никому из них даже в голову не пришло, сделав шаг назад, осмыслить другой важнейший аспект этой сказочной истории: студент, вооружившись ноутбуком, обнаружил секретный военный объект на территории Китая. И сделал он это, полагаясь на данные спутниковой группировки частной компании, а не НАСА или военных. И доступны эти данные были любому. «Раньше у правительства были спутники, а у нас не было, – сказал Джеффри Льюис, эксперт по контролю распространения ядерных вооружений и наставник Ивлета. – Теперь их спутники разве что самую малость лучше наших. Окей, вот и радуйтесь, но реального значения это не имеет».

Теоретический замысел окружить Землю военными спутниками-шпионами родился еще в 1940-х годах. Американский генералитет и истеблишмент никак не могли смириться с повторением чего-то подобного нападению японцев на Перл-Харбор, которое стало полной неожиданностью вследствие грубого провала военной разведки США, а потому вашингтонские ястребы стали мечтать о всевидящем небесном оке. Единственным, что помешало военным сразу же по завершении Второй мировой войны приступить к осуществлению своей мечты, была неразвитость технологий: ни подходящих камер, ни средств их доставки на орбиту, ни средств передачи оттуда изображений еще не существовало.

В 1950-х годах страстное желание обзавестись спутниками-шпионами еще более окрепло. В 1957 году Советский Союз запустил «Спутник-1», и это вызвало в США опасения относительно отставания от соперника в части космических технологий. Если заглянуть глубже, тот запуск более всего встревожил американских военных – и всё по той же причине: их разведка откровенно проворонила мощный рывок в развитии советских ракетно-космических технологий и к тому же не имела ясного представления о накопленном в СССР арсенале межконтинентальных баллистических ракет. Самолеты-шпионы способны были доставлять полезные снимки, однако такая аэрофотосъемка требовала, во-первых, знания местонахождения объектов, а во-вторых, вторжения в советское воздушное пространство со всеми вытекающими рисками, – а потому аэроразведка носила характер спорадических краткосрочных пролетов по заданным маршрутам. У США не было возможности обшаривать с воздуха бескрайние советские просторы в поисках ранее не обнаруженных ракетных шахт и военных объектов. Не имея возможности точно оценить, что строит и копит против них Советский Союз, Соединенные Штаты не имели и доподлинного представления о том, лидируют они в гонке вооружений или, напротив, безнадежно отстают.

К 1958 году правительство США дозрело до секретного плана CORONA[59]59
  В 1995 г. по инициативе ЦРУ этот действовавший в 1960–1972 гг. план был частично рассекречен, хотя и без права доступа иностранных граждан к его деталям, в силу чего исчерпывающие данные о нем на сайте Национального управления военно-космической разведки США (NRO) им (нам) до сих пор удается получить лишь через американские прокси-серверы. Из них следует, что название CORONA не аббревиатура, а кодовое название, и инициирован план (точнее, совместная программа военно-космической разведки ВВС и DARPA под общим руководством ЦРУ) был Д. Эйзенхауэром после отказа Н. С. Хрущева поддержать его инициативу договориться о режиме обоюдно открытого неба (см.: https://www.nro.gov/Portals/65/documents/history/ csnr/corona/The%20CORONA%20Story.pdf). В итоге небо с большими натяжками пробыло открытым с 1 января 2002 г. до выхода США и РФ (в 2020 и 2021 гг. соответственно) из Договора по открытому небу. – Примеч. пер.


[Закрыть], давшего старт разработке целого ряда технологий, необходимых для реализации программы спутникового шпионажа. Нужны были и ракеты-носители для доставки спутников на орбиту, и хитрые камеры для спутников, способные выдерживать вибрации и перегрузки при запуске и справляться с атмосферными искажениями, и много чего еще. В придачу ко всем этим непростым задачам американским инженерам нужно было еще придумать, как доставлять спутниковые фотографии обратно на Землю. Систем быстрой передачи оцифрованных изображений с орбиты на наземные станции в ту пору не существовало даже в зародыше, и группа разработчиков придумала фантастическое решение: спутники CORONA будут сбрасывать с орбиты кассеты с фотопленкой на парашютах. Термоизоляция корпуса кассет защищала пленку от плавления при входе в атмосферу, а на полпути к Земле барражировал самолет, цеплявший кассеты крюком за парашют и буксировавший их на базу. Вот так, по-простому.

Для маскировки запуски спутников проводились под вывеской публичной программы научно-космических исследований Discoverer. Так что, если кто-то, заметив очередной запуск ракеты-носителя, и любопытствовал, для чего это делается, ответом было «для лучшего понимания человечеством Земли», а не для «изощренного космического шпионажа». Отвечать за разработку технологий CORONA поручили ЦРУ и ВВС, а в помощь им учредили Управление перспективных [оборонных] исследовательских проектов в структуре Минобороны США, попеременно называвшееся то ARPA, то DARPA, но неизменно оказывавшее всяческое содействие наводнению орбиты подобной дрянью.

CORONA, конечно, была монументальным предприятием. Правительство привлекло к работе над проектом множество лучших инженеров-конструкторов из аэрокосмической, оптико-механической и фотохимической отраслей и, взяв с них подписки о строгом соблюдении режима секретности, принялось всячески поторапливать. Однако поначалу дела не заладились. За первые полтора года США произвели дюжину запусков ракет-носителей со спутниками CORONA на борту, но все они были неудачными: то ракета взрывалась, то кассеты с пленкой не возвращались или сгорали в атмосфере, то камеры барахлили. Но раз за разом дела шли всё лучше, и в 1960 году с орбиты начали прибывать качественные фотоматериалы.

Результаты впечатляли. Первые же партии фотографий покрыли огромные делянки на карте аэрофотосъемки СССР, прежде выглядевшей сплошным белым пятном. Возвращение в целости одной-единственной кассеты давало больше информации, чем четыре года полетов самолетов-разведчиков. Соединенные Штаты наняли сотни человек в новый сверхсекретный Национальный центр интерпретации фотографий (NPIC), и те стали кадр за кадром расшифровывать изображения на двухсотметровых рулонах пленки на бобинах из кассет, анализируя их под микроскопом.

Первым крупным и весьма утешительным открытием программы CORONA стало то, что Советский Союз, похоже, располагал куда более скромным арсеналом ядерного оружия, нежели опасались Соединенные Штаты. Столь серьезное, пусть и временное, облегчение само по себе служило доказательством полезности программы. Фото раскрывали правду о советском ядерном потенциале в достаточной мере для того, чтобы США могли использовать эти данные и для военного планирования, и в политическом противостоянии с Советами. К тому же аналитики выявили мириады ранее неизвестных объектов, судя по всему военного назначения, разбросанных по всей территории СССР.

В последующие годы ракеты продолжали то и дело взрываться, а камеры – отказывать, но США преследовали поставленные перед CORONA цели с неослабевающим рвением. В 1961 году по программе CORONA было проведено около двадцати запусков, и такие темпы сохранялись на протяжении всех 1960-х годов. Фотоаналитики ежегодно отсматривали свыше 300 км фотопленки. Поскольку никаких особо продвинутых компьютерных систем в их распоряжении не имелось, свои наблюдения они часто фиксировали в виде словесных описаний, которые затем передавались новым аналитикам, и так формировалось нечто вроде институциональной памяти, в которой каталогизировались накапливаемые фотоматериалы[60]60
  Здесь отдельное спасибо Джеку О’Коннору, по чьей блестящей книге я в основном и пересказываю эту историю (см.: Jack O’Connor. NPIC: Seeing the Secrets and Growing the Leaders: A Cultural History of the National Photographic Interpretation Center. Acumensa Solutions, 2015).


[Закрыть]. Технический прогресс, конечно, привел к кардинальным изменениям в сборе, обработке и хранении спутниковых изображений. За исторически мизерное время и другие страны вслед за США обзавелись орбитальными спутниками с мощнейшей оптикой, а сами аппараты такого рода сделались намного функциональнее, стали поддерживать наведение на заданные цели по командам с Земли и с каждым годом отправляли на Землю фотографии всё более высокого разрешения. Хотя некая завеса секретности окутывает подобные программы и по сей день, бытует мнение, что на околоземных орбитах кружат многие десятки, если не сотни спутников-шпионов с оптическим разрешением в считаные сантиметры. И передача спутниковых изображений на Землю более не сопряжена с особыми инженерными ухищрениями на грани чуда: фотографии в оцифрованном виде поступают напрямую в компьютерные базы данных.

В 1970-х годах область применения систем спутникового наблюдения расширилась далеко за пределы шпионских игрищ. Организации уровня НАСА начали запускать всевозможные геодезические и геофизические спутники, отслеживать с орбиты климатические изменения и геологические процессы. Благодаря многомиллиардным расходам за счет налогоплательщиков мы теперь имеем в открытом доступе миллионы фотографий поверхности планеты за последние полвека. В 1990-е правительство США стало разрешать и частным компаниям проводить спутниковую съемку с целью продажи фотографий земной поверхности, – правда, наложив ограничения на точечное разрешение коммерческих фотографий. Но и не самые четкие снимки пользовались спросом у военных, корпораций и исследователей, и несколько компаний вышли на этот рынок, обзаведясь собственными флотилиями съемочных спутников.

Все эти шестьдесят лет осмыслением того, что изображено на спутниковых снимках, занимались исключительно люди. У американских военных, к примеру, принято находить яркие молодые дарования и муштровать их на предмет выявления на фото интересующих их объектов. Эти аналитики должны назубок знать очертания и габариты всех без исключения моделей танков, тягачей, самолетов, кораблей, пусковых установок и т. д., стоящих на вооружении чуть ли не всех армий мира. Если ты был неспособен усвоить раз и навсегда, что советский танк Т-64 в базовой модификации имеет два навесных инструментальных ящика, а начиная с версии T-64Б – три, тебе эту программу подготовки было не осилить. Обычно ее успешно проходили от начала и до конца не более 10 % обучаемых, которые в итоге и становились профессиональными аналитиками снимков спутниковой разведки.

По завершении механической зубрежки матчасти наступал черед оттачивания навыков распознавания образов. Аналитику давались фотографии одного и того же участка земной поверхности площадью в какую-нибудь сотню квадратных километров, сделанные с разницей в несколько недель, и предлагалось выявить и описать все различия, которые обычно бывали трудноуловимы: чуть изменившийся ландшафт, появившаяся пристройка и т. п. Освоив и эти навыки, аналитики приступали к самой что ни на есть монотонной работе по визуальному мониторингу вверенных объектов, в ходе которой редчайшие прорывы часто случались именно благодаря натренированному навыку замечать даже самые трудноуловимые изменения. Скажем, изменение расцветки припаркованных у объекта машин могло указывать на его передачу другому ведомству. Или, как в мрачнейшем из невыдуманных примеров, появление на очередном снимке ранее отсутствовавшей земляной борозды в чистом поле могло стать следствием устроенного боевиками массового захоронения[61]61
  Зачастую в подобной работе преуспевают люди с расстройствами аутистического спектра, поскольку они лучше других улавливают паттерны и изменения в них. «Я лично аутист, а мы очень хорошо решаем визуальные задачи», – заявил по поводу своего открытия студент Ивлет. Тут самое время упомянуть между строк еще и о том, что Армия обороны Израиля целенаправленно определяет срочников с диагностированным аутизмом в подразделение геокосмической разведки.


[Закрыть].

В иерархии получателей самых лучших и оперативных данных спутниковой съемки военные были и остаются на вершине пирамиды, причем безоговорочно. У них всегда лучшие спутники и фотографии с наивысшим разрешением. Зачастую, однако, военные спутники нацелены на интересующие самих военных участки земной поверхности. Можно не сомневаться, к примеру, что вся территория КНДР находится под неусыпным контролем и фотографии оттуда стекаются к аналитикам тысячами в сутки. В Пхеньяне об этом прекрасно знают и порой делают всё мыслимое и немыслимое, чтобы скрыть свои военные приготовления от вражеских спутников. Иногда же, напротив, режим пытается извлечь из этого постоянного шпионажа выгоду и специально приурочивает испытания своих баллистических ракет ко времени пролета американского спутника, чтобы тот непременно зафиксировал очередную демонстрацию Пхеньяном своей всевозрастающей военной мощи[62]62
  Кроме того, в Вашингтоне ходит устойчивый кулуарный слух, что испытаниями баллистических ракет Северная Корея в реальности стремится прежде всего ослабить экономику Южной Кореи через падение биржевых котировок акций южнокорейских компаний, отпугивая от них инвесторов.


[Закрыть].

У военных, однако, не хватило бы спутников для сплошного круглосуточного наблюдения за всем и вся, равно как и у традиционных операторов коммерческих спутниковых систем. Орбитальные аппараты с камерами высочайшего разрешения были слишком дороги для серийного производства. В прошлом это неизбежно вело к обширным белым пятнам в информационном поле и не позволяло компаниям или аналитикам получать снимки интересующих их площадей, разве что по счастливому совпадению, когда те находились под наблюдением, а фото можно было правдами или неправдами раздобыть. До появления Planet Labs процедура предусматривала отправку юридическим или физическим лицом запроса на получение спутникового снимка некоего участка местности с последующим многомесячным ожиданием ответа и, если повезет, самого снимка. Чисто технически спутник для этого следовало «озадачить» (на отраслевом арго), то есть каким-то образом направить его к запрашиваемому участку земной поверхности, а таких запросов поступали тысячи, и все их приходилось как-то согласовывать и выстраивать в очередь. В итоге вместе с долгожданным снимком его заказчик получал еще и счет к оплате услуг на тысячи долларов.