Текст книги "Становясь Милой"

Не дожидаясь ответа, он поворачивается и отходит к Майлзу, чтобы помочь открыть заднюю дверцу пикапа. Я раздраженно откидываю волосы с лица и хмуро наблюдаю за тем, как он без труда запрыгивает на платформу и перетаскивает какие-то вещи, отчего под футболкой вырисовываются мышцы.

К счастью, появляется Саванна и хватает меня за запястье.

– Идем поздороваемся с Тори.

Она тащит меня через кружок, образованный пикапами; я не сопротивляюсь. Подъезжают еще машины. Все открывают багажники, достают переносные холодильники, стулья и еду. Кто-то устанавливает одноразовый мангал и выкладывает в багажнике целую дорожку из хот-догов. Вокруг царит благодушная атмосфера, шум голосов стремительно нарастает. Все в хорошем расположении духа и довольны жизнью.

– Тори! Спустись-ка на минуточку, – зовет Саванна, подходя к пикапу, на крыше которого устанавливает колонки девушка.

– Погодь, – бросает та через плечо, одной рукой перебирая кабели, а другой листая что-то в телефоне. Мгновение спустя из колонок разносится музыка – качающий ритм-н-блюз, приятное разнообразие после кантри, которое мы слушали всю дорогу. Девушка убавляет громкость, чтобы не сильно било по ушам, затем оборачивается к нам с самодовольной ухмылкой на лице. – Вуаля! Зовите меня технарем от бога.

– Хочу тебя кое с кем познакомить, – сообщает Саванна.

Тори спрыгивает с платформы, непринужденно обнимает подругу и, не опуская руки с ее плеча, поворачивается ко мне. Похоже, они закадычные друзья.

– Это Мила, она училась с нами в первом классе, – представляет меня Саванна.

– А-а-а, – понимающе тянет Тори и подмигивает. У нее ярко-розовые волосы, которые подчеркивают естественный бронзовый оттенок ее кожи, в носу – пирсинг-гвоздик. – Мила Хардинг, значит-ся!.. Привет, подруга! Ты вернулась!

Она шагает мне навстречу и заключает в крепкие объятия, в нос ударяет насыщенный сладкий аромат духов. Я неловко приобнимаю Тори в ответ, хотя совершенно ее не помню.

Неужели так и будет продолжаться? Мои бывшие одноклассники меня помнят – ну разумеется, сложно забыть, что когда-то учился в одном классе с дочерью голливудской суперзвезды! – в то время как я не узнаю абсолютно никого, поскольку за прошедшее десятилетие со мной столько всего произошло, что новые яркие воспоминания вытеснили из памяти старые. Я помню каждую деталь встречи с Кардашьянами или суперроскошного перелета на частном самолете до Парижа, при этом мне не удается откопать ни одного воспоминания о Саванне и Тори, с которыми играла в классики в первом классе. Господи, неужели я настолько недалекая?

На мгновение меня захлестывает чувство вины. Но ведь не специально же я забыла годы жизни здесь! Просто столько лет прошло…

– Ага, вернулась, – говорю с неубедительно веселой улыбкой.

– Навсегда?

– Ну, на ближайшее время.

Тори с Саванной обмениваются взглядами, без слов передавая друг другу тайные сообщения, которые я, возможно, поняла бы, если бы выросла вместе с ними. Увы.

Внезапно по парковке разносится звонкий стук. Я вздрагиваю и напрягаюсь, а обернувшись, вижу Блейка, который стоит на платформе своего пикапа и барабанит по полу щипцами для барбекю. Болтовня затухает, и все собираются вокруг него, образуя полукруг. Тори вновь убавляет громкость на колонках.

– Всем салют и спасибо, что заглянули на июньский автопикник! – объявляет Блейк, садясь на край платформы и свешивая ноги.

Я еще не разобралась во взаимоотношениях среди собравшихся, кроме того, что Саванна и Тори, очевидно, лучшие подружки; видимо, душа компании Блейк. По крайней мере, он производит впечатление того, кто способен взять управление в свои руки.

– В этот раз можете поблагодарить Барни за угощения, а Тори за музыку. Если решите попить пива, то хотя бы не будьте мудаками и не садитесь пьяными за руль, – обращается Блейк к толпе, подобно учителю, объясняющему правила поведения перед экскурсией. Даже забавно, какие они все организованные. – Многие наверняка уже заметили среди нас новое лицо…

Боже, нет, только не это!

Очевидно, все действительно заметили, поскольку без всяких подсказок взгляды тут же падают на меня. Я сжимаюсь и отчаянно жалею, что нечем прикрыться. Это папа обожает греться в лучах славы, а я вот терпеть не могу излишнее внимание.

– Прошу любить и жаловать, Ми-ила, – представляет Блейк, немного растягивая мое имя. У меня отчаянно горят щеки, я прожигаю глупого мальчишку сердитым взглядом. И готова поклясться: на его губах мелькает ухмылка, словно мое смущение доставляет ему удовольствие. Затем он моргает и отворачивается. – Так что, ребята, принимайте мисс Милу с распростертыми объятиями.

Мисс Милу?! Я стискиваю зубы и буквально испепеляю его взглядом, пытаясь уничтожить одной лишь силой мысли. Какого черта?! Он насмехается надо мной только за то, что я пришла на вечеринку?.. Идиотизм чистой воды! Хотя, наверное, следовало предупредить ребят еще в машине, что я не хочу привлекать к себе внимание, и такие вот представления мне как собаке пятая нога.

В толпе раздается парочка «ого» и «круто!», и все возвращаются к своим делам, однако я чувствую на себе некоторые любопытные взгляды. Хоть Блейк и не назвал моей фамилии, вряд ли так уж трудно сложить два и два.

Все еще сидя на платформе пикапа, Блейк немного откидывается назад, опираясь на вытянутые руки. Он вновь ловит мой взгляд, и я замечаю в его глазах танцующие дьявольские огоньки. О нет, он меня представил отнюдь не из вежливости. У него на лице написано, как ему нравится ставить меня в неловкое положение и как он наслаждается моими мучениями.

Я мрачно смотрю на него в ответ.

Глава 5

Саванна привлекает мое внимание, касаясь руки.

– Все тип-топ?

Наконец отрываю взгляд от Блейка и перевожу на нее.

– Что с ним такое? – спрашиваю несколько резче, чем намеревалась. – Твой двоюродный брат, типа, капитан футбольной команды или… не знаю, староста класса?

Тори разражается смехом, а Саванна прикусывает губу в попытке сдержать свой, они вновь обмениваются многозначительными взглядами, которых мне не понять. Затем Тори с извинениями отходит, возвращаясь к диджейским обязанностям, а Саванна переминается с ноги на ногу и нервно теребит сережку. Я вопросительно приподнимаю бровь, поторапливая ее с ответом.

– У нас довольно маленькая школа, поэтому все дружат между собой, нет никаких банд или типа того, – объясняет она, пожимая плечами, ее взгляд скользит за мою спину. – Блейку просто хорошо удается организовывать всякие мероприятия и решать проблемы, поэтому он обычно и распоряжается. – Она усмехается. – У него это в крови.

Так, хорошо. Значит, можно предъявить ему претензии, не боясь настроить против себя главного задиру школы, раз уж, по словам Саванны, таковых у них нет. Хотя верится с трудом: что за школа такая, где не существует социальной иерархии?

– Спасибо. Подожди минутку, – говорю и, развернувшись на пятках, решительно направляюсь к Блейку.

Он все еще у своего пикапа, роется в переносном холодильнике. Я резко останавливаюсь рядом и смело стучу по блестящему кузову, привлекая его внимание. Он бросает на меня взгляд, но не распрямляется.

– Мисс Мила? – возмущенно шиплю я, самим тоном требуя объяснения, и скрещиваю руки на груди. Я чувствую необходимость постоять за себя.

– Ну, не «миссис» же, верно? Ведь ты не замужем? – как ни в чем не бывало отвечает Блейк, наконец выуживая из холодильника газировку и выпрямляясь. – Думал, так к тебе и полагается обращаться.

– Прикалываешься?

Он открывает банку и бросает на меня пренебрежительный, скучающий взгляд.

– С чего ты взяла?

– Ко мне никак не надо обращаться, тем более «мисс»…

– Ох, ну извини. Ты бы предпочла, чтобы я представил тебя Милой Хардинг, дочерью… этого, как его там? – Блейк издевательски подставляет ладонь к уху и наклоняется ко мне, будто стараясь расслышать ответ, которого не следует. – То-то же.

Пораженная, я лишь качаю головой. Вот же козлина! Быстро подобравшись, опираюсь на машину и цежу сквозь стиснутые зубы:

– Да кем ты себя возомнил?!

Он невозмутимо спрыгивает с платформы и приближается ко мне, заглядывая прямо в глаза.

– Блейк Эйвери, – говорит с выводящей из себя ухмылкой. – Приятно познакомиться, Мила.

Гр-р! Я прожигаю заносчивого придурка максимально грозным взглядом, разворачиваюсь и сердито топаю к Саванне. Похоже, та наблюдала за всей сценой.

– Что стряслось? – спрашивает она; ее глаза мечутся между мной и Блейком, который уже непринужденно болтает с каким-то парнем, размахивая рукой с газировкой.

– Ничего, – бурчу я, игнорируя быстрое биение сердца. – Блейк просто… – начинаю, но обрываю себя, осознав, что, пожалуй, неразумно ругать родственника потенциальной подруги.

– Брось, он тебе понравится, когда узнаешь его поближе, – говорит Саванна с усмешкой. Нет уж, вряд ли. – Давай куда-нибудь сядем.

Я помогаю ей достать складные стулья из пикапа Тори, мы усаживаемся, и я пользуюсь возможностью внимательнее рассмотреть присутствующих.

Среди них ребята разных возрастов, как мальчики, так и девочки. Майлз сидит неподалеку на шезлонге, у него на коленях расположилась девушка и увлеченно целует его за ухом. Я кошусь на Саванну, проверяя, заметила ли она их. Похоже, ее взгляд целенаправленно устремлен в противоположную сторону.

У пикапа с хот-догами в багажнике какой-то парень устанавливает третий одноразовый мангал – вероятно, тот самый Барни, ответственный за еду, которого упоминал Блейк в своей речи.

– Положила на кого-нибудь глаз? Или у тебя уже есть бойфренд? – раздается голос сверху.

Я поднимаю взгляд – Тори наклонилась над нами с пикапа. Затем она спрыгивает на землю и плюхается на соседний со мной стул, после чего передает нам банки газировки. Похоже, она разобралась с музыкой и теперь может расслабиться.

– На оба вопроса нет, – отвечаю я. – А у вас парни есть?

– Саванна сохнет по Нейтану Ханту – тому парню, который помогает Барни с харчами.

– Неправда! – возражает Саванна, резко подаваясь вперед. Перегнувшись через меня, она шлепает подругу по руке и объясняет мне: – Я как-то раз назвала его милым, да и только, а Тори теперь уверена, что я на него запала.

– Ой, да ладно! – громко фыркает ее подруга. – Ты каждый божий день проверяешь его социальные сети.

Затем она рассказывает мне про своего парня, которого нет на вечеринке, а потом подруги информируют меня обо всех присутствующих: кто с кем мутит, кого выбирали королем и королевой выпускного бала, кто играет в футбольной команде (поразительно, но не Блейк), а кто в прошлом месяце купался в озере нагишом. Возможно, Фэрвью не так прост, как кажется на первый взгляд.

Барни с Нейтаном раздают всем хот-доги, но я отказываюсь. Как-то в детстве папа купил мне хот-дог из тележки на пляже, и я отравилась и теперь их на дух не переношу.

Вечеринка протекает спокойно и больше напоминает посиделки друзей, нежели безудержный кутеж, которого я опасалась, поэтому переживать не приходится. Все расслабленные, сидят на стульях или валяются в пикапах, попивая газировку или энергетики, хотя можно заметить и банку пива. Воздух наполнен ароматами хот-догов, по окрестностям разносится приятная музыка. Я наслаждаюсь вечером и чувствую себя уютно в компании Саванны и Тори, никто нас не беспокоит. Вдруг Блейк опять начинает стучать по платформе своего пикапа.

– Все сытые и довольные? – спрашивает он, опираясь на край. Ему отвечают кивками и поднятием напитков. – Круто. Тогда пришло время сыграть в «Правду или вызов».

Так. Возможно, вечеринка только начинается. По толпе пробегают возбужденные шепотки и смешки, все сдвигают стулья, формируя круг. Я повторяю за остальными, пока мы не сбиваемся в довольно плотную кучку.

И естественно, роль ведущего берет на себя Блейк: выходит в центр круга и кладет на землю пустую бутылку из-под пепси, придавив ногой. Он объясняет правила, как будто в мире найдется хоть один подросток, который не умеет играть в «Правду или вызов», затем раскручивает бутылку и откидывается на свой пикап. Белая футболка поло растягивается на его мускулистой груди.

Бутылка останавливается, указывая горлышком на Саванну.

– Правда, – выбирает та, нервно сжимая губы и умоляюще глядя на брата большими глазами. Возможно, надеется на пощаду, наивная.

– Правда, что ты макаешь картошку фри в молочный коктейль?

Ладно, ошиблась я. Но это еще ничего не доказывает.

– Отстой, – тянет кто-то в толпе.

Саванна с облегчением выдыхает, лицо расслабляется, озаряясь улыбкой. Повезло ей, удалось избежать экзекуции благодаря родственным связям.

Больше никому так не везет.

Бедняга Барни выбирает вызов, и Саванна велит ему голышом пробежать через поле. Раздеваясь, он разыгрывает целое стриптиз-шоу, затем пересекает поле, сверкая белым задом. Когда он возвращается, прикрывая пах, все награждают его бурными аплодисментами, к которым присоединяюсь даже я, и Барни театрально кланяется в ответ. У меня возникает ощущение, что это вроде его фишки. Он производит впечатление парня, которому на роду написано становиться шутом в любой компании.

Игра продолжается, выбирают то правду, то вызов. Задают вполне стандартные вопросы вроде того, с кем последний раз целовались. А вызовы довольно сдержанные, по сравнению с тем, который достался Барни, – поцеловать кого-то из присутствующих, выложить нелестную фотографию в соцсети или залпом допить остатки слабоалкогольного пива, которое отыскалось на дне одного из переносных холодильников. Каждый раз, когда вновь раскручивают бутылку, я возвожу очи к небу и молюсь всем богам, чтобы меня пронесло. До сих пор удача мне не изменяла. И тут…

– О, Мила, – тянет Блейк, когда бутылка останавливается и указывает на меня. Ну разумеется, именно его очередь была крутить, как же иначе. Удача не просто от меня отвернулась, а еще показала средний палец. – Правда или вызов?

Сердце барабанит в груди. Все смотрят на меня в ожидании – достаточно ли храбра эта новенькая, чтобы выбрать вызов? Даже правда пугает в компании незнакомцев, которые ничего обо мне не знают. Они могут спросить что угодно. Но можно ведь и солгать, верно? Никто не поймет.

– Правда, – выбираю я, сглатывая комок в горле.

Блейк сидит в кресле напротив меня, в руках новая банка газировки. Он проводит пальцем по металлическому ободку, делая вид, что усиленно размышляет. Затем поднимает на меня глаза и кровожадно улыбается.

– Кто твой отец?

Сердце замирает в груди. Какого черта?!

Впиваюсь в него гневным взглядом, мечтая заехать кулаком в самодовольную физиономию и стереть дурацкую ухмылку. О, ему прекрасно известно, кто мой отец! Очевидно, он хочет, чтобы об этом узнали все.

Ребята недоуменно переглядываются, нахмурив брови, по компании пробегает ропот, нарушающий натянутую тишину. На лицах загорается любопытство, однако те немногие, кто успел догадаться, теперь сияют от радости, безмолвно говоря: «Я так и знал!»

– Брось, какая разница, – мямлю я, унизительно взывая к жалости Блейка. Если она у него вообще есть. Разве ему самому неясно, что я не хочу рассказывать о своем отце?

Блейк окидывает друзей взглядом, нарочно накаляя атмосферу.

– Ребята, а вы в курсе, что среди нас настоящая звезда? Ой, пардон, дочь настоящей звезды.

Я разинула рот от шока – насколько бесцеремонно он ставит мне подножку! Чем я успела ему насолить, вызвав такое отношение?

Нет, я не обманываюсь насчет силы известности – рано или поздно правда выплыла бы наружу. Однако Блейк из кожи вон лезет, чтобы направить на меня лучи славы, и в данный момент они ослепляют.

Первым очевидное озвучивает Барни. Он подается вперед на своем стуле; пуговицы на его рубашке все еще ждут, когда их застегнут.

– Погодите… Мила, типа, Хардинг? Твой папа Эверетт Хардинг?

На мгновение прикрываю глаза и глубоко вдыхаю. Ну вот, началось.

Все принимаются одновременно говорить, по окрестностям разносятся любопытные вопросы – и ко мне, и друг к другу.

– Кто? – спрашивает один.

– Мужик, который играет Джейкоба Найта во «Вспышке»! – отвечает другой.

– Он сейчас в Фэрвью? – раздается взволнованный вопрос, одновременно с ним кто-то восклицает:

– Так и знал, что это она!

Я открываю глаза и пробегаю взглядом по возбужденной толпе. Блейк сидит, откинувшись на спинку стула, и спокойно попивает газировку, будто не он только что превратил мою жизнь в хаос. Медленно качаю головой, разъяренная, и одними губами спрашиваю: «Почему?»

Ребята начинают подходить ближе и толпятся вокруг меня в надежде получить ответы на свои вопросы и разведать пикантные секреты. Весь вечер на меня никто не обращал особого внимания, а теперь, когда прозвучало имя моего отца, внезапно я кажусь всем крутой и интересной.

– Может, нам взять на себя роль телохранителей? – шутит Тори, обращаясь к Саванне. Они по-прежнему сидят по обе стороны от меня. Справедливости ради стоит отметить, что даже Саванна занервничала при нашей первой встрече. Пока только Тори нисколько не впечатлена моим отцом – или же успешно это скрывает.

Девушка, которая весь вечер просидела на коленях Майлза, ставит передо мной стул и усаживается, пялясь на меня во все глаза.

– Ничего, если я скажу, что твой папа секси? Можешь достать мне его автограф?

– У тебя есть фотки с ним? – спрашивает Барни, стоя за моим плечом. – Покажешь?

– Ну, можно, – бормочу я. Какой смысл теперь секретничать, раз уже все знают?

Достаю телефон и нервно пролистываю галерею фотографий под пристальным взглядом множества глаз; все придвигаются ко мне еще ближе, чтобы лучше рассмотреть.

Нахожу наше с папой фото, сделанное в прошлом месяце: селфи на пляже в Малибу, наши лица залиты золотым сиянием заходящего солнца, к моим щекам приклеились мокрые прядки, а папин взгляд еще более чарующий, чем обычно. Рубен выложил этот снимок на папину страничку в соцсетях, мол, посмотрите, какой Эверетт Хардинг весь из себя гордый глава семейства и заботливый отец. Тем не менее этот заботливый отец долго не думал, прежде чем сослать свою дочь в глухомань, чтобы не путалась под ногами.

Все умиляются, разглядывая фото, когда внезапно у меня из рук выдергивают телефон.

– Эй! – кричу я и вскакиваю.

Однако Барни уже улепетывает, расталкивая друзей локтями, а затем исчезает между машинами. В руках у него мой телефон, взгляд приклеен к экрану. Я кидаюсь вслед за ним – у него мой чертов мобильник! А значит – доступ ко всякого рода информации: моим аккаунтам в соцсетях, адресной книге и личным фотографиям с папой, которые еще не видели свет и за которые с радостью бы уцепились журналюги. С появлением у меня самого первого телефона Рубен не устает ка́пать мне на мозги напоминаниями ни в коем случае не разрешать к нему приближаться даже лучшим друзьям.

Саванна и Тори бросаются вслед за мной, мы протискиваемся между машинами, создавая настоящий затор. Пальцы Барни бегают, скользят по экрану, затем он подносит его к уху. Он как заяц мечется по бетонной парковке, уворачиваясь от моих попыток его схватить, и вытягивает руку, словно защитник американского футбола.

– Верни! – умоляю я. Барни кому-то звонит, и к моим глазам подступают горячие, напуганные слезы. – Прошу, не надо!

– Ой, здрасьте! – весело говорит Барни в трубку. – Как делишки? Это Эверетт Хардинг?

О боже!

– Верни телефон, Барни! – требует Тори, наконец приближаясь и пиная парня по ноге.

– Эй! – вскрикивает тот и хватается за поврежденную икру, на мгновение позабыв про телефон, чем я успешно пользуюсь и отбираю его. – Тори, какого черта?!

Зажимая микрофон ладонью, кидаюсь к ближайшим машинам и плюхаюсь на колени, прячась во тьме между пикапами. Дыхание тяжелое, сердце колотится в груди как загнанный зверек. На экране светится исходящий звонок – с контактом под именем «Папа», уничтожая всякую надежду на то, что Барни меня лишь разыгрывал. Он реально позвонил моему отцу! Нервы сжимаются в тугой клубок; дрожащими руками подношу трубку к уху.

– Папа?

– Мила? – резко говорит тот на другом конце. – Какого черта происходит?

Его злость вполне обоснованна, тем не менее я вздрагиваю от резкого тона.

– У меня отобрали телефон и…

– Ты дома всего пять минут и уже позволяешь кому-то баловаться со своим телефоном? Почему ты вообще не на ранчо? Черт, я думал, что-то случилось… – бурчит он и глубоко вздыхает. – Ладно, Мила, я сейчас на деловом ужине. Прошу, никаких выходок, хорошо?

– Хорошо, прости! Я…

Не дослушав, он вешает трубку.

Я засовываю телефон в карман шорт и прячу лицо в ладонях, стараясь успокоиться. Минуту спустя заставляю себя подняться и выйти к остальным, в крови бурлит адреналин. Барни ругается с Тори, к которой теперь присоединилась Саванна в качестве поддержки. Заметив меня, все замолкают.

– Ну и на фига ты это сделал? – требовательно спрашиваю я Барни, прожигая его взглядом и уперев руки в бока. Еще парочка ребят нерешительно переминаются неподалеку, в то время как остальные, Блейк в том числе, даже не поднялись со своих стульев.

– Да я лишь прикалывался, – тушуется Барни, подавляя усмешку.

Наконец я решаю, что себе дороже срываться на парне и лучше просто самоустраниться. Изначально я была положительно настроена на вечеринку, однако затем все покатилось по наклонной. Блейк в открытую надо мной насмехался, а папа будет на меня сердиться – вновь! Остается лишь надеяться, что ни о чем не прознает Рубен.

Я собиралась приятно провести время, но теперь мне здесь совсем не нравится. Хочу вернуться на ранчо, закрыться в своей новой спальне на все лето и рисовать в ежедневнике. Что, как бы иронично это ни звучало, мне и следует сейчас делать, по мнению Рубена.

Развернувшись, решительно иду к пикапу Блейка и дергаю за ручку, однако дверца заперта. Видимо, заметив мои усилия, вскоре рядом появляется хозяин машины и вопросительно приподнимает бровь.

– Открой, – требую я и добавляю: – Пожалуйста.

– Зачем?

– Посижу там, пока не закончится вечеринка.

Поджав губы, Блейк молча достает ключи из глубокого кармана шорт. Едва заслышав характерный щелчок, я распахиваю дверцу, сажусь назад и закрываюсь. Блейк бросает на меня взгляд через тонированное стекло, мгновение изучает, затем неспешной походкой возвращается к друзьям. Мне хочется во всем винить его, но, по правде говоря, сама виновата, что согласилась прийти.

Откидываюсь на спинку сиденья и какое-то время наслаждаюсь тишиной и уединением пикапа. Мне слышно, как остальные постепенно вновь собираются в центре круга. Доносятся приглушенные голоса и музыка. Похоже, они решили доиграть в «Правду или вызов». Ставлю себе мысленную пометку: поаккуратнее с телефоном.

Вскоре противоположная от меня дверца открывается, и в салон садится Саванна.

– Мне ужасно жаль, Мила, – говорит она, хотя сама ничего плохого не сделала. – Барни поступил по-свински. Он прям реально позвонил твоему папе?

– Да! – Я в раздражении вскидываю руки. – Родители устроят мне такую взбучку! И теперь все будут смотреть на меня как на просто дочку Эверетта Хардинга…

– А разве плохо? – прерывает Саванна, пытаясь меня подбодрить. – Он такой клевый…

– Не в этом суть! – отрезаю я.

– Ох. – Саванна выглядит немного задетой и озадаченной, будто не понимает, как со мной общаться.

– Прости, – спешу исправиться. Зря я на нее срываюсь. – Просто мне нельзя высовываться. Поэтому я не хотела, чтобы все знали о папе. Это чертовски усложняет жизнь.

– Но… Все бы всяко узнали, верно? Городок-то маленький. Не так уж тут много Мил. Не так уж много Хардингов.

– Мне крайне важно, чтобы этому не придавали особого значения. Между нами говоря, у менеджера моего отца пунктик на этот счет, и он не хочет, чтобы пресса прознала о моей поездке.

– Почему? Чего такого скандального в том, чтобы провести лето в родном городе?

Я смотрю на ее доброе детское личико, и врать ей кажется совершенно бессмысленным.

– То, что я этого не хотела.

– А-а-а, – выдыхает Саванна. – Тебя отправили сюда в качестве наказания или типа того?

– В профилактических целях, – поправляю я.

– О’кей, я в деле! – уверенно говорит Саванна, распрямляя плечи. – Тогда пойду исправлять ущерб. – Она протягивает мне мизинец. – Обещаю, я тебя прикрою. Я прослежу, чтобы все вели себя спокойно и не приставали к тебе. А в случае необходимости я расправлюсь с каждым фанатом, который станет тебе досаждать.

Наконец на моих губах расплывается улыбка. Полагаю, теперь понятно, почему Саванна Беннетт была моей лучшей подругой в первом классе: она заботится о других и даже в шестнадцать лет прибегает к клятвам на мизинцах. А еще потому, что верит, будто со своей крошечной комплекцией способна с кем-то расправиться.

Кивнув, я переплетаю наши мизинцы.