Текст книги "Пиратская кровь"

– Но…

– Никаких возражений, – остановил его Бартоломеу. – Пойдем со мной. Нам надо поговорить.

Парень согласился, хотя и неохотно. Они спустились на нижний этаж и сели на табуреты, стоящие за прилавком.

– Вчера здесь был Беннет, – начал Бартоломеу, возясь с пыльной бутылкой рома. – Мне неважно то, чем вы занимаетесь, а также ваши сказки, которые вы рассказываете, чтобы не беспокоить твою мать.

После последних событий Джонни совсем забыл об этом. Он инстинктивно прикоснулся пальцем к носу. Отек, как и боль, спали. К счастью, Энни, кажется, ничего не заметила.

« В таком состоянии она и не могла заметить», – подумал он.

– Она сильная женщина, – подчеркнул хозяин, – но ты не имеешь права творить всякие глупости. Пацан, который докучает тебе сегодня, завтра станет пьяницей, который тебя зарежет.

– Это одна из твоих аксиом?

Португалец нахмурился. Презрительный тон, с которым парень произнес это, не нравился ему. Он отпил ликеру.

– Нет, – ответил он с ехидной усмешкой. – Я придумал это только что.

Джонни опасался, что последует очередная головомойка, и он был готов вскочить, как пружина. Ему все было безразлично, кроме его матери. Любая простая острота португальца могла вывести его из себя.

– Выпей и ты, давай, – подбодрил его Бартоломеу, протягивая бутылку.

– С утра?

– Рано или поздно ты должен стать мужчиной. Покажи мне, из чего ты сделан. Смелее!

Терпкий сильный аромат рома ударил в нос Джонни, который не смог сдержать гримасу отвращения. Он осторожно прикоснулся губами к горлышку и запрокинул назад голову. Сладкая обжигающая жидкость полилась в горло. Добравшись до желудка, она обожгла его.

– Жжется! – воскликнул парень. Мощный кашель начал вырываться наружу. Он сделал несколько шагов вперед под смеющимся взором Бартоломеу, который не мог не расхохотаться.

***

Губернатор по привычке просыпался ранним утром. Особенно, когда должен был присутствовать при казни. В такие моменты он вообще не мог уснуть, с нетерпением ожидая момента, когда начнется казнь.

Но в этот раз все было по-другому.

После ухода Роджерса он предпочел удалиться в свои покои, даже не прикоснувшись к еде. К напряжению прибавилась еще и бессонница, которую он приписывал чревоугодию. Зная, что не сможет уснуть, он приказал Феллнеру, своему личному дворецкому, прислать к нему одну из черных девиц, которые работали на кухне.

– Вы, должно быть, Абена, – сказал он, едва девица вошла в комнату.

Она ограничилась простым кивком и осталась стоять у двери, осматриваясь вокруг со смущенным видом.

– Не бойтесь, моя дорогая, подойдите ко мне, – с хозяйской улыбкой проговорил губернатор. – Располагайтесь.

– Сейчас, Ваше Превосходительство?

– Да.

Намек был прозрачным, и Абена начала раздеваться. Морган с интересом смотрел на нее, будто ребенок, наблюдающий неизвестное явление. Затем тоже начал раздеваться. Он с силой схватил ее, и Абена позволила ему сделать это. Акт продлился недолго, но Морган казался удовлетворенным, после чего сразу уснул.

Следующим утром Феллнер вошел в комнату, неся поднос с бокалами вина и всем необходимым для утреннего туалета: чаша с холодной водой, чаша с рисовой мукой, баночки с гримом и несколько ароматизированных салфеток.

– Доброе утро, Ваше Превосходительство, – сказал он.

Морган что-то пробормотал в ответ, потом взял бокал и, не раздумывая, отпил глоток. Несмотря на то, что он был самым важным лицом в Порт-Ройале, многие до сих пор воспринимали его, как пирата, за его убогие и мелочные манеры.

– Отличный день для казни через повешение, – заметил Феллнер. Он раздвинул шторы на окне и поставил на комод в стиле барокко все необходимое для подготовки к новому дню.

– А где девушка? – спросил губернатор. Он протянул руку, будучи уверенным, что она все еще спит под боком.

Феллнер не смутился. Он взял парик и посыпал его рисовой мукой.

– Она ушла из Вашей комнаты без разрешения. Кто-то из садовников видел, как она вернулась в свою комнату ночью. Эти негры на самом деле наглые. Я сожалею, что послал ее к Вам.

– Неважно, – пробормотал он. Поднявшись с кровати, он подошел к столику. – Отправьте ее за решетку и прикажите выпороть.

– Как прикажете.

Морган начал смачивать лицо. Закончив, он принялся разглядывать его в отражении зеркала.

– Вы допросили кучера?

Дворецкий протянул салфетку и помог ему вытереться.

– Кажется, капитан Роджерс отправился в бордель. Он захотел потратить немного Ваших денег.

– Это приемлемо.

– Вы ему доверяете?

Вопрос Феллнера показался нескромным. Морган всегда считал его мелким человеком. Не только по внешнему виду, но и по характеру. Он редко позволял себе высказать личное суждение.

– Абсолютно нет, – ответил он. – Тем не менее, это самый умный корсар, когда-либо встречавшийся в Карибском море. – Он отвинтил крышку баночки с гримом и нанес его на шею и лицо, придавая им бледный оттенок. Потом добавил красных румян на щеки и губы. – Наша карета готова?

– Конечно, – ответил Феллнер.

– Отлично, – прокомментировал Морган и принялся одеваться в самую элегантную и официальную одежду из своего гардероба: белая шелковая рубашка и трико того же цвета. Поверх всего этого он надел синий костюм. Картину завершал непременный парик, который скрывал яркие рыжие волосы.

Закончив одеваться, Морган сделал шаг назад, чтобы дать возможность дворецкому оценить его внешний вид. Филлнер поправил ему воротничок и удовлетворенно кивнул.

– Вы отлично выглядите, Ваше Превосходительство, – сказал он.

– Тогда поторопимся, – направился Морган к выходу из комнаты в сторону широкой лестницы. – Эта проклятая жилетка удавит меня.

***

Джонни снова начал кашлять, как только вышел из гостиницы. После приключения с ромом Бартоломеу посоветовал ему выпить глоток меда, полагая, что это поможет.

Но этого не случилось.

Джонни побежал по улице, потом упал на колени и закрыл грудь руками, вызывая рвоту. Кислый запах желудочного сока ударил ему в нос, а зрение поплыло. Ему пришлось подождать несколько мгновений, прежде чем подняться.

– Какая гадость, – выдохнул он, бросаясь прочь из переулка.

– Убирайся с дороги! – послышался мощный голос солдата. Вместе со своими напарниками он тащил безжизненное тело какого-то мужчины. Один из них держал его подмышки, волоча по дороге, в тишине этого жаркого утра.

Что-то было здесь не так. Мысль родилась в мозгу Джонни спонтанно, но она не относилась к убитому, а скорее к отсутствию толпы, которая обычно заполняла главную улицу. И Джонни удивился еще больше, когда понял, что закрыты все киоски торговцев, которые ушли в порт. Даже проститутки исчезли.

– Но конечно же! – воскликнул он. Джонни позвал одного из солдат, который шел позади остальных. – Казнь уже началась?

Солдат сделал вид, что не понял его вопроса.

– Нет еще, – все-таки ответил он. – Если поторопишься…

Джонни не стал слушать фразу до конца, а бросился бежать со всех ног, следуя за толпой, которая тянулась к порту.

x

Сев в карету, Морган был озадачен, увидев Роджерса, удобно устроившегося на подушках, разложенных на сиденьях. Он казался спокойным, без тени тревоги. И именно эта уверенность нервировала Моргана.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, не сумев скрыть свою нервозность.

– Я подумал, что Вам нужна компания, – ответил корсар.

– Вы слишком много думаете, капитан.

– Не сердитесь. Тем более это именно Вы вовлекли меня в это дело.

Морган решил не отвечать. В его жизни было мало тех, кто мог разозлить его. И один из них сидел напротив него. Никто никогда не посмел бы играть с ним так открыто.

– Вы намерены продолжить? – спросил Морган его.

– Это будет непросто, – объяснил Роджерс. – На карте нет ориентиров. Мы должны будем плыть вслепую.

– Я уверен, что вы это сможете.

Роджерс пожал плечами, словно это дело его мало интересовало. С тех пор, как они отъехали, он только и делал, что смотрел в окошко.

Губернатор же погрузился в размышления о том, что Порт-Ройал стал, несомненно, богатой колонией, хотя и не самой приятной. Ярким подтверждением тому была зона, которую они как раз проезжали. Улочки были узкими и грязными, здания, прилипшие друг к другу, были в плачевном состоянии, да и с поселенцами было что-то не так. Но, будучи жадным и приспосабливающимся человеком, он пришел к выводу, что смог бы использовать город в своих интересах. Так какая же была разница между пиратом и политиком?

– Через несколько дней мы отплываем, – начал Роджерс. – Экипаж должен завершить последние приготовления. Пока я не посвящал команду в детали путешествия.

– Чем меньше людей вовлечено, тем больше нам достанется.

– Тем не менее, я не смогу долго скрывать от команды наши реальные цели. Иначе я рискую получить мятеж на борту.

– Вы ничем не рискуете, капитан, – отозвался Морган. – А даже если так, Вы все равно имеете много денег плюс новое правительственное письмо.

– Вас не испугали бредни Винна?

– Абсолютно нет.

– Как так?

– Если это бред сумасшедшего, нам все равно нечего терять, – губернатор смахнул со своего костюма невидимую пылинку. – В настоящее время отец Маккензи исповедует заключенного. Для него это может иметь значение.

– Все мы грешники, – изрек корсар.

– Этот мир циничен и жесток. Вы знаете это лучше меня. Не будем строить из себя моралистов. Или, может, у Вас есть в роду пуритане?

– Мой род неважен.

– Тогда почему эта неожиданная лекция о морали?

– Это не было упреком, – сухо ответил Роджерс.

– Конечно-конечно, – коротко сказал Морган. – Монсеньор Винн может отдать свою отвратительную душонку Творцу без дальнейших церемоний. Мы получили то, что хотели знать. Если толпа будет многочисленной, тем лучше. Это позволит нам завладеть населением. Они поймут, что от суда божьего нельзя укрыться.

Корсар пробормотал что-то без энтузиазма.

– Казнь Винна будет незабываемым событием, – бросил Морган напоследок, въезжая в Форт Чарльз.

***

Площадь была разделена на две части: нижняя часть, где собралась толпа, и верхняя, где была поставлена виселица. Они соединялись каменными ступенями, на которых стояли десятки солдат. Вокруг были возведены казармы, которые служили как жильем, так и складом оружия и боеприпасов. Несколько проходов соединяли основное здание крепости с бастионами, и каждый имел свою батарею пушек. Самая южная стена выходила в море. Там возвышалась сторожевая башня.

Как только Джонни прошел через ворота, то сразу же оказался в шумной и беспорядочной толпе. Вначале его накрыло пугающее ощущение потерянности, совершенно неуместное в таком обезоруживающем месте.

С того места, где он стоял, виселица была видна плохо. Ему нужно было найти способ, чтобы подойти поближе. Удача улыбнулась ему в лице прибывшей кареты губернатора. Толпа была вынуждена расступиться, и Джонни воспользовался возможностью подобраться поближе. Ему удалось это без каких-либо трудностей. Но вдруг чья-то рука сжала его плечо. Он с трудом сглотнул, боясь себе представить, кто это мог быть. Вероятно, солдату не понравилось то, что он сделал. Прошла вечность, прежде чем он обернулся.

– Что ты здесь делаешь? – обратился к нему Эвери, застав врасплох.

– Ты так меня напугал, – смущенно пробормотал Джонни. – Я подумал, что это кто-то из гвардии.

Старик усмехнулся, показав свои немногочисленные зубы.

– У тебя, случайно, не загрязнилась ли совесть, щенок? Боишься оказаться там? – протянул он лениво руку вперед.

Проследив взглядом в указываемом направлении, Джонни удивился, насколько простым было сооружение, которое возводили солдаты: перекладина, поддерживаемая столбами, с которой свисала петля. Все это было водружено на пьедестал, поднятый на три метра от земли, куда можно было взобраться по лестнице.

– Ты многих видел, кто оказался на виселице? – спросил Джонни.

– О да, – лицо Эвери дрогнуло, а взгляд стал пустым. – Этим людям неинтересны заключенные, их заботит сломанная шея. Опыт научил меня быть нечувствительным. Со временем и ты научишься этому.

Джонни был изумлен. Он ясно услышал нотки страдания в голосе старика, будто ему вспомнилось нечто болезненное. « Если это правда, что он присутствовал при стольких казнях, он должен был бы привыкнуть. Почему же он так взволнован?»

Ответ нарисовало его воображение: « Беннет Эвери пират, Джон. Разве ты еще не понял? Слухи о нем правдивы. Он был на борту « Мести королевы Анны» . Может, он даже знает того, кого собираются повесить».

Его размышления прервались бешеным криком толпы. Кто-то начал воспевать появление губернатора. Морган вышел из кареты в сопровождении другого человека. Оба поднялись по ступеням к той зоне площади, где стояла виселица.

– Некоторые люди никогда не меняются, – пробормотал мрачно Эвери.

– В каком смысле? – не понял Джонни.

– Прежде чем заняться политикой, – сказал тот, – губернатор был пиратом, лишенным совести, – волнение на его лице сменилось злобной маской. – Он не гнушался тем, чтобы убивать членов собственной команды. Он был вторым по жестокости после Эдварда Тича, – произнеся это имя, он содрогнулся так, что парень ощутил это. – Человека, что идет за ним, зовут Роджерс Вудс. Он корсар. И он имеет репутацию самого ожесточенного охотника за пиратами.

– Почему же они тогда идут вместе?

– Золото творит чудеса.

– В этом нет смысла.

– Этому ты тоже должен научиться, – заявил Эвери с грустью. – Многие люди попрощались с жизнью в отчаянной попытке увеличить свое богатство. Это неизлечимая болезнь.

Джонни кивнул. Он понял, что старик хотел сказать, хотя почти ничего не знал о деньгах. Когда его отец управлял торговой компанией, он был слишком маленьким, чтобы понять важность денег. Сейчас же те несколько монет, что ему доводилось держать в руках, уже казались ему сокровищем.

– Они начинают, – заметил старик. – Вон палач.

Из казарм появился какой-то одержимый в сопровождении молодого парня, который держал через плечо барабан. Поприветствовав губернатора и его гостя легким кивком головы, он тяжело вскарабкался по лестнице.

По толпе пробежал шепот, словно нарастающая волна. В действо вступил барабан, и с другой стороны появились три солдата. Последний тащил измученного мужчину, одетого в лохмотья. Он хромал, руки были связаны за спиной, а жирные лохматые волосы падали на лицо. Большая часть тела была покрыта глубокими ранами, некоторые из которых кровоточили.

Из толпы послышались смешки и выкрики, а кто-то принялся кидать овощи. Один даже бросил камень, попавший узнику в лоб. Тот пошатнулся, почти упал, но потом вернул равновесие и поднял лицо, взглянув на толпу.

– Иди! – крикнул на него солдат.

– Сволочь! – вторили ему люди.

Узник медленно, хромая, двинулся к виселице, около которой был вынужден остановиться. Молодой человек прекратил бить в барабан, а один из солдат привлек внимание присутствующих тем, что развернул пергамент и начал зачитывать написанное:

– По приказу его Величества и губернатора Ямайки, сэра Генри Моргана, присутствующий здесь Эмануэль Винн приговорен к смерти через повешение. Его обвиняют в убийствах, грабежах, похищениях и пиратстве.

Последнее слово вызвало такое неконтролируемое неистовство среди присутствующих, что Джонни даже испугался за свою жизнь. Он заметил, что люди были объяты яростью, какой он никогда не видел. Все кричали вне зависимости от пола и возраста. Многие бросились к лестнице, объятые жаждой лично вздернуть пирата. Солдаты были вынуждены вмешаться и достать оружие, чтобы усмирить людей.

« Вот что имел в виду Эвери, – подумал Джонни. – Его хотят видеть мертвым. Другое им не интересно».

– Вы признаете себя виновным? – спросил солдат, повернувшись к Винну. Обычный простой и очевидный вопрос, который не требовал ответа.

Пират не ответил.

– Пусть Бог помилует Вашу душу, – закончил мужчина. Затем свернул пергамент обратно и бросил взгляд на губернатора, который лениво махнул рукой.

Не теряя времени, Винна заставили подняться. Где-то на середине лестницы его колени подогнулись, и он едва не упал назад. Толпа протестующе заорала. Один из солдат подхватил его и заставил подниматься дальше.

– Его судьба предопределена, – сказал Джонни удрученно. – Зачем так ожесточаться в его отношении?

Он ждал, что Эвери вмешается, выскажется о своем участии. Не получив ответа, Джонни повернул к нему лицо.

То, что он увидел, ошеломило его.

Глаза старика блестели, отражая лучи солнца. Он сдерживался, чтобы не заплакать только потому, что не хотел показать своего состояния.

Тем временем Винн уже подошел к виселице, поступив в распоряжение палача. Десятки голосов снова выразили свое презрение, сопровождаемое гулкими ударами барабана. Кейн аккуратно поставил приговоренного над люком и обвязал веревку вокруг шеи. Все замерло, даже воздух. Даже шум волн вдалеке затих.

Но француз смог удивить присутствующих. Он вдруг начал громко смеяться, перекрывая шум барабана и гул беснующейся толпы. Это произвело эффект пушки, выстрелившей совсем близко.

– Вот как я отблагодарен за то, что открыл место, где спрятано самое большое сокровище мира, которое кто-либо когда-нибудь видел! – закричал он.

Замораживающая тишина повисла над Фортом Чарльз. Казалось, от безумия, наполнявшего мозг пирата, не осталось и следа. Даже Генри Морган уставился на него, широко раскрыв рот с выражением полного идиота.

– Губернатор, – повернулся к нему Винн, – куда Вы дели карту, где я начертил, как добраться до Треугольника Дьявола?

По толпе пронесся ропот. Как и многие другие, Джонни повернулся, чтобы посмотреть на Моргана. Под бледным гримом можно было заметить румянец, покрывший его щеки от злости. Потом Джонни перевел взор на Эвери. Но прежде чем его взгляд встретился со взглядом старика, он остановился на силуэте другого человека, который стоял неподалеку от них.

Это был пират с золотыми зубами.

Парень пошатнулся, словно кто-то ударил его в живот. Человек же был сконцентрирован на словах Винна. За долю секунды Джонни убедился, что узнает его улыбку.

– Зачем он пришел? – пробормотал он. Его уверенность становилась абсолютной, развеивая малейшие сомнения. Тот тип пугал его так, что у него сперло дыхание.

– Что ты сказал? – спросил Эвери.

– Там внизу… – фраза застряла у него в горле. Человек исчез. Он отчаянно искал его взглядом, внимательно исследуя толпу, окружающую его, но его больше нигде не было.

Меж тем Винн продолжал кричать:

– Если моя судьба такова, что я должен отправиться в ад, так пошевеливайтесь!

Морган, казалось, впал в апатию. Он отдал серию приказаний, и никто не смог ослушаться. Винн во второй раз рассмеялся громким смехом, породив тем самым еще большую сумятицу, охватившую всю крепость.

– Кейн! – закричал он. – Люк! Открой этот проклятый люк! Идиот! Чего ты ждешь?

Палач схватился за рычаг механизма и дернул на себя. Послышался лязг и скрип. Затем Винн повис в пустоте, барахтаясь и покачиваясь в воздухе. Несмотря на яростные движения, его шея не сломалась. Но не только это. Несмотря на то, что он задыхался, он не прекращал хохотать. Его лицо начало становиться багровым, а язык вывалился изо рта. Из-за спазмов он прикусывал его, пока не откусил окончательно. Поток крови залил его губы и щеки, словно лепестки цветущей розы.

– Прекратите это кто-нибудь! – заорал Морган, которого тоже охватило безумие от того, что он видел.

Лишь человек, стоящий рядом, решил действовать.

Он бросился к виселице и достал саблю. Взобравшись на помост, он оказался в руках Кейна, который, удивленный его появлением, инстинктивно попытался остановить. Решительно ударив саблей по веревке, человек разорвал ее, и француз рухнул на мостовую. Это сопроводилось неприятным хрустом сломавшихся костей. Он пару раз обернулся вокруг оси, издавая различные звуки, после чего тело неподвижно замерло.

У Джонни сердце ушло в пятки. Образ Винна был выгравирован в нем, словно огненный след. С этим ничего нельзя было поделать. Он различал каждую деталь: от неестественного положения тела пирата, сломанных ног и согнутого туловища до яростного и грязного лица, залитого кровью. Отвращение от этой казни предстало во всем своем ужасе.

– Пойдем, Джонни, – позвал его Беннет Эвери. – Я услышал то, что хотел. И потом, мне не нравится все это безумие.

Парень кивнул, еще более поразившись: старик очень редко звал его по имени. Его охватило странное ощущение, не внушающее доверия. Фантазия закрутила его в своем потоке, рассеивая все сомнения: Эвери знал больше, чем говорил, и настало время выяснить, что именно он знал.