Текст книги "Авалон"

– О, мы не друзья.

Он кивает головой, как будто подтверждая свои догадки, подходит ближе и присаживается на бревно напротив меня. Медленно, снизу-вверх оценивающе поднимает взгляд, беззастенчиво рассматривая меня. Его взгляд плотный и вязкий, я ощущаю его своей кожей. Когда он доходит до моих глаз, я осуждающе поднимаю одну бровь и складываю руки на груди.

– Нравится вид?

Он хмыкает, даже не пытаясь выглядеть пристыженным:

– Я бы сказал впечатляет. Но расслабься, – он поднимает руки, – я не хотел обидеть. А то ты выглядишь так, как будто можешь меня ударить.

Он слабо смеется, прочитав по моему лицу, что я и вправду могу это сделать. Садится удобнее, облокотившись локтями на свои широко расставленные колени. Вся его поза кричит об уверенности и полном контроле своего тела. Ничего лишнего, все движения плавные, естественные и перетекают из одного в другое. Пальцы рук сцеплены в замок. На лицо падает скудный, лунный свет, который проникает через навес. Я невольно заглядываюсь, как он серебрит его лицо, а тени подчеркивают мягкую линию подбородка и скул. Выражение какой-то чистой невинности на его лице и по-детски пухлых губ совсем не вяжется с сильной, мужской уверенностью, которая исходит от всего его тела. Это уже становится интересно.

– Приехал в Соул на праздник?

– Почему ты думаешь, что я не местный?

– Твоя одежда, – я киваю на него, – Если я не ошибаюсь это дермонтская шерсть? – И не дожидаясь ответа, продолжаю: – Конечно, и в Соуле носят ее, но очень редко, и в основном в разгар зимы, так как она очень теплая. Ну и еще твое кольцо. – Я наклоняюсь к нему, чтобы по лучше рассмотреть литье на кольце. Удовлетворенно киваю. – Медведь – символ на гербе Дермонта. Ты видимо очень гордишься принадлежностью к этому королевству раз носишь его символ.

Он с удивлением смотрит на меня, а в его взгляде мелькает мимолетное выражение похожее на страх. Но это странно, с чего ему бояться того, что кто-то узнает, что он из королевства людей? Мы всегда всем рады. Но я прогоняю эту мысль, как надоедливую муху. Мало ли что у человека в голове.

– А ты очень наблюдательна, – он снова расслабляется и улыбается. – Хотелось сойти за местного. Ну что ж, так даже проще. – он опирается руками в колени, поднимается и протягивает мне руку, – Прогуляешься со мной? Может покажешь мне свои самые любимые места?

Я прошу его подождать на улице и возвращаюсь в трактир, чтобы предупредить девочек. Те уже лихо отплясывают посреди толпы, сбивая свои башмаки. Быстро обрисовываю ситуацию Атти на ухо, и обещаю вернутся сюда же через час, чтобы потом вместе пойти во дворец. Она кивает, хлопает меня по спине и чуть ли не выталкивает на улицу.

Глава 9

Пока я отсутствовала на улице снова пошел снег. Маленькие, пушистые снежинки падают на землю, красиво сверкая в лунном свете. А мой сопровождающий, закрыв глаза, подставил лицо падающему снегу. Ухмылка и дерзкий прищур глаз сменился спокойным выражением лица, от которого у меня на миг замирает сердце. Встряхиваю волосами, прогоняя наваждение.

Наклоняюсь и зачерпываю руками приличную горку снега, быстро леплю снежный шар и прячу за спиной. Он отвлекается на шум и смотрит на меня, хочет что-то сказать, но не успевает – ему в лицо летит холодная, снежная масса. А я хохоча, со всех ног несусь по узкой улочке, ловко пригибаясь над низко висящими фонариками, обходя шумную компанию людей. Оборачиваюсь назад и вижу, что он совсем не отстает. Тогда решаю еще поднажать и резко сворачиваю влево и замираю, прислонившись спиной к каменной колонне, на которой жители города вывешивают объявления и королевские указы. Перевожу дух и ожидаю, когда он пробежит мимо меня, чтобы потом напугать со спины, но его все нет. Тогда быстро выглядываю из своего укрытия, но улица пуста, не считая той компании, которую я обогнала, чьи голоса уже слышатся вдалеке. Вдруг, сзади жесткие руки хватают меня за талию и отрывают от земли. От неожиданности я испуганно вскрикиваю, но мой крик переходит в смех, когда он не удержав меня заваливается на спину, а я падаю на него. Чувствую под собой сильное, крепкое тело, а его руки все еще продолжают крепко меня обнимать. Низкий смех и сбитое дыхание щекочет мне ухо и шею, отчего по всему телу пробегает еле заметная, мелкая дрожь.

Не решаюсь повернуть голову и посмотреть на него, потому что боюсь, что наши лица будут слишком близко к друг другу. Вместо этого встаю с него, стараясь лишний раз не коснуться. Отряхиваю снег с одежды и волос, и только тогда поворачиваюсь к нему и протягиваю руку:

– Авалон.

Мое имя само собой срывается с моих губ, хотя я знаю, как опрометчиво говорить его незнакомцу. Но чутье подсказывает, что здесь бояться нечего.

Он берет мою руку, но лишь слегка опираясь на нее, поднимается.

– Сид, – он отпускает мою руку, чтобы тоже стряхнуть с одежд и волос снег. – А теперь ты покажешь мне город? – Морщит лоб, а его брови складываются домиком.

Я протягиваю одну руку вперед, приглашая его. Мы спокойно идем дальше по улице в сторону лебединого озера. Там сейчас замечательно, и если нам повезет, то мы можем и понаблюдать за этими красивым птицами.

Сид держится очень близко ко мне, его плечо почти не отлипает от моего, а тыльная сторона руки при ходьбе касается моей. Тут он берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы, а видя мой вопросительный взгляд, поясняет:

– Ничего личного, твои руки должны быть у меня на виду. Ты же понимаешь, что теперь к ним нет доверия, – говорит он со всей серьезностью, глядя прямо перед собой.

Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться, но не возражаю. Замечаю, что его руки очень холодны, нос и уши, на фоне бледного лица, сильно покраснели, а изо рта клубами вырывается пар. Пускаю по своей руке немного Силы, совсем чуть-чуть. Она постепенно согреет его и похожа на мягкую, обволакивающую, теплую волну. С удовлетворением замечаю, как дрожь покидает его тело и он расслабляется. Пока мы не спеша идем прошу его рассказать о себе, и отвлекаюсь на детей, которые бегают вокруг нас с ярко-голубыми огнями в руках.

– Тебе моя жизнь может показаться скучной и обыденной. У меня нет никаких выдающихся качеств или способностей, но я отнюдь не разочарован этим. И привык рассчитывать только на свои силы.

– Как и каждый из нас, – окинув его подтянутую, но не мощную фигуру взглядом говорю: – Ты не выглядишь как человек, который привык работать руками.

– Точно, – хмыкает Сид.– Мой отец крупный торговец в Несбите, столице Дермонта. Я всегда с малых лет помогал ему в делах, много путешествовал и по суше, и по морю, искал самые редкие товары. Но в Соуле я впервые. Отец всегда бывал здесь без меня. Сейчас начинается зима и сезон торговли закончился, поэтому я решил отдохнуть и присмотреть что-то интересное для себя, – на этой фразе он поворачивается ко мне и уголок его рта приподнимается. – Кстати, а куда мы идем?

– На лебединое озеро, это недалеко отсюда. Вон за тем спуском, за мостом.

Мы сейчас находимся на возвышении и весь город лежит перед нами, как на ладони. Улицы светятся мягким желто – голубым светом. Со всех сторон раздается шум, голоса, смех и песни. Снег все еще идет, белые и пушистые снежинки мягко танцуют в воздухе, кажется, что кто-то сверху посыпает город блестящей пудрой. Пологие крыши домов уже покрыты тонким слоем этой пудры и выглядят очень опрятно, как будто снег закрыл собой все изъяны. Невольно, я любуюсь цветущим кустами чайной розы, которыми усажена вся улица. Крупные, багряно-красные бутоны нисколько не потеряли своей красоты и аромата под падающим снегом.

– Разве это не плохо, вмешиваться в естественный ход жизни?

Обернувшись на Сида, я вижу, что он также смотрит на цветущие деревья.

– Мы не думаем в таком ключе. Мы ускоряем естественный цикл жизни, а не вырезаем какие-либо его лишние части. Так или иначе любая травинка, цветок или деревце пройдет тот же самый путь, только быстрее. Мы также способны вдохнуть жизнь в то, что уже увядает… Жаль, что этого нельзя сделать с человеком.

– Нет? – с явным сожалением спрашивает он.

Я задумчиво киваю:

– Но приятно помечтать о такой возможности: сколько людей можно спасти, хотя бы от старости.

– Но вы все равно живете дольше, чем люди без Сил.

– Это правда, Сила питает наши тела и не дает им так быстро стареть, поэтому мы можем прожить, в среднем, на шестьдесят – восемьдесят лет дольше, чем обычный человек.

– Одни преимущества, – бросает он без злости.

Мы останавливаемся посередине небольшого каменного мостика, который проходит через небольшую речушку. Ночное небо, иссиня-черного цвета, окрашивают ярко-желтые, красные и голубые цвета фейерверков. Как огромные цветы они расцветают посреди небосвода, зависая на несколько минут в воздухе, а после осыпаясь на землю блестящим дождем. На мостик тут же прибегает толпа мальчишек, они сопровождают каждый новый залп восторженными «Аххх!» и «Ооооо!». Они настолько воодушевлены этим, что норовят свалиться в реку. Я смеюсь и придерживаю одного за капюшон, перевожу глаза на Сида и вижу, что он тоже не сводит глаз с огней, не лучше этих мальчишек. Я вижу вспышки света, отражающиеся в его глазах. И теперь, наконец-то, вижу их цвет. Они темно-серого цвета, как небо перед грозой. Он определенно очень красив, высокий, хорошо сложен, у него правильные черты лица, ровная линия челюсти, мягкий подбородок, прямые брови. Он мог бы выглядеть очень строго и сурово, но все это уравновешивается чуть пухлыми щеками, которые становятся более заметны, когда он улыбается, а также аккуратными пухлыми губами бледно-розового цвета.

Фейерверк заканчивается и на улице воцарилась непривычная тишина. Мальчишки разочарованно стонут и уходят прочь с мостика, по пути зло пиная камешки.

– Вау… А ты тоже так можешь?

Я смеюсь от того, с какой детской надеждой прозвучал его вопрос.

– Нет, моей Силы на такое не хватит, – решаю не раскрывать границы своих способностей почти незнакомому человеку. Мало ли.

– Я думал всем носителям большого дара дают имена, начинающиеся на «А».

Удивленно вскидываю брови, не думала, что об этом знают в королевстве людей. Да и вообще где-либо еще.

– Так действительно раньше было заведено. Девочкам давали имена на «А», а мальчикам на «Т», но с течением времени и множеством браков с людьми наши Силы мельчают, и сейчас это не более чем традиция. Считается, что само имя обладает силой и его носитель проживет счастливую жизнь.

Я намеренно умалчиваю о том, что дать своему ребенку имя Создательницы может только прямой ее потомок. Это ему знать совершенно не обязательно.

Мы продолжаем гулять и наслаждаться видами ночного города. Я рассказываю о некоторых наших традициях на праздник утомны, показываю в какой стороне находится пик Несса, как устроен храм и его правила. Сид также интересуется моей жизнью и делает предположение, что я состою в королевской гвардии, и я его не переубеждаю в этом. Он также много рассказывает о себе. Я узнаю, что он тоже единственный ребенок в семье, и у него нет ни братьев, ни сестер. Поэтому, его близкий круг состоит из одного лучшего друга, с которым они познакомились в пансионе. Его отец был достаточно строг с ним, но мама позволяла больше. Из-за этого он в детстве часто пользовался ее добротой, но с возрастом стал больше ценить её заботу и любовь.

– Не каждый так легко признается в своих нежных чувствах, даже к матери, так как многие могут посчитать это слабостью.

– Не вижу в этом ничего зазорного. И по мне, нет более естественного чувства, чем любовь и уважение к родителям. Ты так не считаешь?

Я согласно киваю. Мы проходим под низкими ветвями ивы. Эти деревья окружают все озеро. Сид идет сзади меня и предусмотрительно умудряется приподнять ветви, чтобы они не зацепились за мои волосы. Я чувствую себя очень защищено, как под большим навесом в проливной дождь. От этой мысли почему-то становится неуютно, я даже повела плечом. Мы садимся на скамейку, которая скрыта в ветвях ивы и некоторое время молчим. Эта тишина такая мягкая и удобная, что не хочется ее нарушать разговорами. Я с наслаждением вытягиваю ноги и откидываюсь на спинку. На озере есть пару белых лебедей. Правда они спят, спрятав клювы под крыло.

– Мы можем увидеться завтра?

– Я бы этого хотела, – и тут я не кривлю душой, – но завтра у меня караул. Служба, сам понимаешь. – Обман легко и естественно срывается с моих губ. – Пожалуй мне пора. Мне еще нужно позаботиться о двух очень пьяных подругах.

Сид легко смеется и предлагает свою помощь, но я отказываюсь. Одной я справлюсь быстрее. На прощание он обнимает меня. При этом одна его рука зарывается мне в волосы и я слышу его глубокий вдох. Краснею, и стараюсь скрыть свое смущение, пряча свое лицо у него на груди. Что со мной происходит? Почему я краснею, как глупая девица? Я делала и более неприличные вещи с мужчиной, но какое-то простое объятие выбивает меня из колеи. Неловко высвобождаюсь из его рук и прощаюсь. Не люблю долгие прощания, потому что не знаю что сказать. Скорее всего мы больше никогда не увидимся, и все слова сейчас будут казаться излишними. Быстрым шагом покидаю озеро и пока ветви ивы не загородили вид на него – решаю обернутся. Сид стоит и не двигается с места, засунув руки в карманы и смотрит мне вслед. Увидев, что я обернулась, он слабо машет мне одной рукой. Это вызывает у меня улыбку. Машу в ответ и уже не оборачиваясь бегу, чтобы встретиться с девочками и вернуться в замок.

Глава 10

Кажется голова только коснулась подушки и меня будит громкий звук, как выстрел из пушки. От неожиданности и страха, запутавшись в одеяле, падаю на пол и тут же вскакиваю. Конечности наливаются Силой и лишь мгновение уберегает меня от того, чтобы пылающий шар не сорвался с моей руки. Опускаю ее и перевожу дыхание, когда понимаю, что это всего лишь Олан вошел в комнату, чуть не сняв дверь с петель.

– Ты с ума сошел? Я хотела спалить тебя.

Он смерчем проносится в мою гардеробную и возвращается уже с кучей одежды и кидает мне.

– Быстрее одевайся. По дороге расскажу, что случилось. На ванну нет времени. – Добавляет он, когда видит, что я делаю шаг в ее сторону.

Быстрым шагом мы идем по коридорам замка, которые еще погружены в сумрак. Солнце еще не встало, снег закончился и на улице стоит плотный туман. Несмотря на ранний час замок полон людей. Гвардейцев больше чем обычно, туда сюда снуют слуги и становится жутко от напряженной атмосферы. Даже воздух стал гуще.

– Олан, что происходит? – Озабоченно поворачиваюсь к нему.

Его брови сошлись на переносице, под глазами мешки, как будто он не спал всю ночь. И судя по тому, что он в той же одежде, что был вчера на празднике – это правда.

– Восстание в Ошене вышло из под контроля. Вчера, когда все праздновали утомну, несколько ошенцев напали на гвардейцев, охраняющих главную площадь. Они перебили почти всех, кто в тот момент был там… А в давке и суматохе погибло несколько человек из самого Ошена.

Я чуть ли не спотыкаюсь на ровном месте. Пол уходит из под ног. В груди зияющая пустота, а в ушах только слышен оглушительный стук сердца «бом – бом». Олан тоже остановился, смотрит в пол и делает глубокий вдох. Хватает меня за руку и тянет вперед.

– Я еще не ложился, когда увидел как прискакала Арлета. Она рассказала отцу, а я был рядом. Они попросили разбудить тебя и привести на заседание Совета. Нужно решить, что делать дальше.

Пустота внутри после слов, что Арлета жива и в безопасности стала чуть меньше. Еле выдавливаю из себя слова и спрашиваю, кто еще выжил.

– Я не знаю… Арлета сказала, что случилось и отправила меня за тобой.

Олан ободряюще обнимает меня, и остается ждать возле дверей. Первое, что видят мои глаза, когда я захожу в зал – это Арлета. Забыв об этикете, я подбегаю к ней, обнимаю так, что она охает, и только убедившись, что с ней действительно все в порядке, отпускаю ее. У нее усталое, почти изможденное лицо, но в остальном она выглядит как обычно. Наше приветствие прерывает Эрскин, который предлагает начать, раз все в сборе. Только сейчас перевожу взгляд на остальных, сидящих за круглым столом и отмечаю, что сегодня собрание в узком кругу. Присутствует еще Тристанд, Нара и королева. Арлета начинает рассказывать и я как будто вижу ее глазами ужас, который произошел. В Ошен поехал совсем небольшой отряд, который наполовину состоял из людей без Силы. До этого решили, что небольшого количества гвардейцев хватит, чтобы последить за событиями в Ошене. Арлета и ее первый командир – Бойд, поехали только для контроля исполнение королевского указа. Отследить доставку провизии и назначить нового барона взамен убитого Тюринса.

В разгар веселья на торговой площади группа людей, лица которых были скрыты плотной, темной тканью начали бросать в гвардейцев сосуды с горящей смесью. И так как гвардейцы стояли в окружении людей, то и они попали под удар, а еще больше изувеченных стало в ходе давки и паники. Общее число загубленных жизней исчисляется десятками, а из гвардейцев без Сил не выжил никто. После того как Арлета закончила рассказ, мы долгое время сидим в тишине, каждый обдумывает и переваривает услышанное.

Тишину нарушает Бойд, которого я не заметила до этого, так как он стоял рядом с колонной и почти не шевелился. От неожиданности и громкости его голоса, который гулко разносится по залу мы с Нарой вздрагиваем.

– Ваше Величество, силами оставшихся в живых гвардейцев, генерала и моими, мы бы не смогли подавить мятеж и взять под стражу зачинщиков. При том, что после нападения они растворились в толпе, как дым. Мы приняли решение не рисковать оставшимися людьми, а вернутся в столицу и взять подмоги.

– Все в порядке, капитан. Вам не нужно беспокоится о принятом решении. У меня нет сомнений, что в этой ситуации вы выбрали самое верное. Что касается переброса в район Ошена большей части войска – здесь нужно подумать. Я хочу услышать, что думает каждый из вас, – тихо, но твердо говорит королева и обводит взглядом всех присутствующих.

Я не сомневаюсь, что просьба Бойда полностью совпадает с мнением Арлеты, иначе он бы ее не высказал, поэтому я беру слово первой.

– Давно пора действовать жестко и решительно. Мы попробовали урегулировать ситуацию без применения Силы. И чем это обернулось? Еще большим насилием. Мы должны показать, кто правит в этом королевстве. Время переговоров прошло. Настало время разговора мечом. Нас должны бояться.

Боковым зрением вижу, как Нара слева от меня вздрагивает и едва заметно качает головой. Но я все равно держу голову прямо и смотрю на королеву. Хотя, признаться себе, меня задела реакция наставницы. Но будет время подумать об этом позже.

– В тебе говорит боль утраты. Это слова юной девы, а не мудрой правительницы. Ты забываешь о терпении и не думаешь о том, чтобы добиться уважения, да что уж тут, страха, можно не только Силой. – Королева с раздражением поднимается и смотрит на меня сверху вниз.

Я тоже вскакиваю со своего места и стряхиваю руку Нары, которая тянет меня вниз.

– Если мы будем продолжать в таком же духе, то скоро нам нечего будет защищать! А твое терпение вызывает у людей только смех. – Где-то в уголке сознания я понимаю, что зря все это говорю сейчас, но меня уже не остановить. – Наше королевство уже не будет принадлежать нам, а ты все также будешь выступать со своими речами!

Эрскин открывает рот, но королева останавливает его взмахом руки.

– Оставьте нас!

Все спешно покидают зал. Я в таком бешенстве, что смотрю в пол и не хочу встречаться ни с кем взглядом, хотя чувствую на себе взгляды Арлеты и Нары. Да гори все синем пламенем! Сколько можно? Она знает, что я права, но так горда и слишком далеко зашла, чтобы признать свою неправоту.

– Хорошее представление, Авалон. Вот как ты почитаешь свою королеву и мои решения? Считаешь, что ты умнее меня… умнее всех здесь, – во взгляде ее аметистовых глаз ясно читается разочарование. – И этому ты научилась за более чем двадцать лет своей жизни? – Она медленно подходит ко мне и ее голос угрожающе тихий и спокойный. – Хочешь помахать мечом? Видимо на тренировках Арлета мало муштрует, раз не сбила с тебя эту спесь?

Я закатываю глаза и смотрю в потолок, с силой кусаю внутреннюю поверхность щеки, чтобы с губ не сорвалось лишнего словца. Резкий, железный вкус крови отрезвляет сразу.

Она меряет меня презрительным взглядом, фыркает:

– Ах, теперь ты молчишь, когда нет зрителей, – она разворачивается ко мне спиной и идет к окнам.

– Дело не в присутствии зрителей. Я сказала, что думаю и могу еще раз повторить, если вы плохо расслышали.

– Довольно! – громкий возглас королевы отражается от высоких потолков зала и звенит едва различимой яростью. – Ты уже сполна потешила мой слух. Оставь свое глумление для друзей. Думаешь навести страху? Сразится по настоящему, а не на тренировочном поле? Что ж…Я дам тебе такую возможность. Отправляйся в Ошен. Хочешь – размахивай мечом, хочешь – устраивай огненное зрелище. Но реши это. Волнения в Ошене должны стать для меня плохим сном. Но! Никаких больше жертв неповинных людей.

– Сколько людей я могу с собой взять?

– О нет, никаких людей я тебе не дам. Едешь одна, – королева довольно улыбается. – Никакой Арлеты или Нары. Пора отвыкать прикрывать свои тылы наставницами.

По ее лицу я вижу, что она очень довольна собой, и только ждет, как я верну свои слова обратно. Буду убеждать ее в том, что одному человеку это выполнить не под силу, но я не доставлю ей такого удовольствия.

– Позволите идти, Ваше Величество?

Она ничего не говорит, а только указывает подбородком в сторону выхода. И только у самых дверей меня останавливает ее голос:

– Авалон, – я выдыхаю, натягиваю ничего не выражающую маску на лицо и оборачиваюсь. – Не торопись возвращаться. Я не хочу тебя видеть.

Если бы внутри сейчас все не клокотало от бешенства и я не тратила весь свой контроль на сдерживание Силы, то возможно эти слова пробили брешь в моем каменном лице, но я и бровью не веду, а лишь еще раз кланяюсь. Вихрем вылетаю из зала, чуть не сбив Олана с ног, который стоял возле дверей, дожидаясь меня. Кроме него в коридоре остались только гвардейцы, охраняющие выходы.

– Что? Что у вас произошло? Отец мне ничего не сказал.

– Где Арлета? Мне срочно нужно с ней поговорить.

– Кажется пошла на кухню перекусить. Они же скакали всю ночь без остановки.

Едва он успевает закончить предложение, я уже иду в сторону кухни. Олан не отстает, и по дороге я подробно рассказываю ему, что случилось в Ошене, беседу с королевой и ее указ.

– Ты думаешь она всерьез отправит тебя одну?

– О чем тут думать? Она уже это сделала. Я хочу расспросить Арлету, что им удалось выяснить и сегодня же отправлюсь в путь.

– Тебе не стоило так говорить с ее величеством. – Он останавливается и хватает меня за руку. – Авалон, я серьезно, – говорит он, увидя, что я закатываю глаза.

– Ты думаешь я этого не знаю? – тихо шиплю я. – Отстань! Сейчас не хватает только твоих нравоучений.

Олан отшатывается, как от пощечины и отпускает мою руку:

– Не знаю, что на тебя нашло. Может быть вчерашний эль был крепче, чем обычно, но тебе не стоит вымещать свою злость на меня. Если ты забыла, я всегда на твоей стороне и хочу помочь. – Спокойно говорит он и уходит в сторону своих покоев.

Чтоб тебя! Угрызений совести на сегодня достаточно. Бегу за ним и хватаю за руку.

– Прости меня. Ты, конечно же, прав. Знаю, что стоило выразить все другими словами. Но я уже не могла молчать и сказала то, что искренне думаю. И от своих слов я не отказываюсь.

– Но что ты будешь делать одна? Ты даже не знаешь где находится Ошен! – Он опускает руки.

– Ну во-первых, где он находится я знаю. Я не знаю дороги туда… И за этим мы ищем Арлету.

Он еще что-то бурчит себе под нос, но я не слышу, и рада этому. Хотя бы не сказал пойти к королеве, пасть в ноги и просить прощения. Я знаю, что ему страшно за меня. Мне тоже. Но я не хочу показывать Олану свой страх, чтобы не волновать еще больше.

Арлета действительно на кухне. Вместе с Бойдом они сидят за большим дубовым столом, за которым обычно обедают слуги и едят похлебки из больших мисок, тихо переговариваясь о чем-то между собой. Тут же суетится повариха, которая подкладывает дров в очаг, чтобы затопить печь и начать готовить на весь, еще не проснувшийся, дворец. Завидев меня, она вытирает руки о передник и начинает кланяться. Я останавливаю ее взмахом руки и прошу не обращать на меня никакого внимания. Шела предлагает нам присоединится к трапезе Арлеты. И так как мы не ели с утра, то соглашаемся.

Как только я сажусь на высокий стул напротив Арлеты, она сразу накидывается на меня:

– Ты сегодня встала не с той ноги? Нет, нет, подожди, не отвечай. Ты встала не с той ноги, упала с лестницы, и пока подала, посчитала все ступеньки головой? Какого… что это было?

– Если ты про то, что я нагрубила королеве, то тут у меня нет оправдания. Но я сказала, что думаю.

– Знаю, – раздраженно бросает она. – Но ты отдаешь себе отчет в том, что твой поступок наводит тень и на нас с Нарой?

– Пожалуйста не говори, что все теперь будут думать, что вы меня этому научили. Я давно не ребенок, и вполне могу иметь собственные суждения. – Я закатываю глаза.

– Конечно никто не подумает, что мы положили эти мысли тебе в голову. Но на нас возложили ответственность взрастить мудрую, чуткую правительницу. А она, в это время, на чем свет стоит поносит свою королеву.

Мне нечего сказать на это. И ее слова бьют по мне больнее хлыста. Я не кривила душой перед Оланом – я правда не жалею о тех словах, что сказала королеве. За столько лет я привыкла к ее осуждению и даже презрению. Но мне невыносимо видеть разочарование в глазах Арлеты и вот это уже разрывает мне сердце.

– Я… Прости, Арлета, – я тянусь через весь стол и беру ее за руку, и вкладываю в это движение все, что не могу выразить словами.

Она заметно смягчается, но еще зла на меня. Об этом всегда говорит ее глубокая морщина возле уголка рта. Она возвращается к еде и спрашивает у меня, что было после их ухода и угрожает, что мое поведение еще будет обсуждаться, и так просто она этого не оставит.

Я делаю глубокий вдох и передаю им свой разговор с королевой и ее приказ. Арлета замирает, не донеся ложку до рта, и даже не замечает, как похлебка капает на штаны. Заканчиваю рассказ вопросом, как мне добраться до Ошена и прошу поделиться, что они узнали, находясь там. По ее взгляду и Бойда, я вижу, как это их шокирует, но Арлета хорошо знает Аластриону, чтобы уповать на то, что она передумает и изменит свое решение. Доев, она зовет меня в оружейную и по дороге делится своими знаниями.