Текст книги "Сенсор"

Пришествие

 
ЭТО случилось неожиданно.
Можно сказать, ВДРУГ.
Едем мы с Марком и Сёмой в троллейбусе…
    Семён на тысячу дней старше,
        но тоже, в общем, друг,
только мы с ним видимся не очень часто,
потому что он живёт в центре,
а я и Марк – понятно где.
Нет, конечно, мы МОМЕНТАЛЬНО примчимся,
если Сёма, типа, в беде,
но обычно мы встречаемся раз в две недели.
Вот сегодня бродили не то чтоб БЕЗ ЦЕЛИ –
ну, не впустую по району топали,
а УСЕРДНО, то есть НА СОВЕСТЬ,
    а точнее на Сёму,
        работали.
 

 
Правда.
Старались как могли.
Так что довольно быстро на Сёмин счёт
упали кое-какие рубли.
Думаю, таких показателей не было
ни у одного пешего курьера.
На пятизвёздочные отзывы Сёма тепло отвечал:
«Спасибо, родные!»,
    «Всё для Вас!»,
        «Стараюсь ради дела».
Клиенты даже не подозревали,
что идёт операция
«3 в 1, или МАТРЁШКА».
Никто не догадался,
что курицы гриль,
    пончики и картошку,
        а также суши-роллы,
                салаты и пиццы
доставлял Семён Кошкин в нескольких лицах.
 

 
В итоге рейтинг мы Сёме прилично подняли,
но ноги так дико устали,
что дальше решили передвигаться на самокатах.
Решить-то решили, но нас не устроили
запутанные УСЛОВИЯ ПРОКАТА.
Бросив разгадывать мелким шрифтом
напечатанный ребус,
мы сели в самый обычный
и, кстати, почти что пустой троллейбус.
Шумно толкаясь, прошли
на заднюю площадку
и только собрались разломить из какого-то заказа
бонусную шоколадку
(награбленное лучше делить не при народе),
как ОЧЕНЬ ПЕЧАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК встаёт в проходе
и, держась за верхнюю пуговицу,
дрожащим голосом говорит:
«Люди дорогие!»
Но на него никто не смотрит:
    мало ли кому что нужно
        и у кого
            что болит.
 

 
Водитель тоже без умиления –
спокойно продолжил крутить
    обмотанный изолентой руль
и рекламные (про ЕДИНЫЙ ПРОЕЗДНОЙ) объявления.
Лица пассажиров ничего не выражали,
все как ни в чём не бывало
ехать по своим делам продолжали.
Тогда ОЧЕНЬ ПЕЧАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК
предпринял второй заход:
«Люди!»
(На этот раз он был намного громче
и обошёлся без «дорогих».)
«Скоро случится великий приход…»
 

 
Дальше он сложно
и довольно тревожно
рассказал, чего и кого нам всем ждать,
что заставило весь троллейбус страшно переживать.
Напророчив гадостей,
ОЧЕНЬ ПЕЧАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ко всеобщей радости,
выскочил зайцем,
куда-то спеша,
а в нашем троллейбусе наступила жутковатая тишина.
Реально – замолчали все.
А водитель так впечатлился пророчеством,
что пару секунд ехал не по своей полосе.
В общем, все в ауте мистическом,
только Сёма, как настоящий деловой человек,
мыслящий критически,
заорал: «Подъём! Всем встать!»
И, заржав, добавил: «Блин, как я буду после этого спать?»
Пассажиропоток сразу встрепенулся.
Кто-то застеснялся,
кто-то улыбнулся,
а дед в потрёпанном шарфе «Всё будет coca-cola!»
присвистнул: «Тридцать лет не видал такого!»
Но вообще-то это не конец истории,
а окончание предисловия.
Главное случилось на следующей остановке.
В заднюю дверь вошла…
хозяйка сумки «Я не Пушкин»
и шапки для какой-то эльфийской зимовки.
Сначала меня свела с ума шапка:
    сбоку – уши,
        сверху – огромный помпон,
            зелёная,
конечно, из искусственного меха.
    Я подумал: ну всё,
        сейчас Сёму и Марка
разорвёт от смеха.
 

 
Но они были заняты: оба уставились в телефон.
Следующим ударом стали наушники,
    вынутые из сумки
        с перечёркнутым
            и очень задумчивым
                Пушкиным.
 

 
Я как баран уставился на пальцы,
которые их распутывали,
и не мог оторваться.
ВОТ ЭТО ВСЁ
меня окутывало, пугало и путало.
Я хотел порвать к чёрту закрученный белый провод:
тогда появился бы сразу повод
взамен отдать свои беспроводные.
    Ещё хотел помпон
        не то оторвать,
            не то поправить.
Да много чего захотелось впервые.
«Ромыч, расслабься! Попаданец давно свалил, –
похлопал по плечу Марк. –
Давай готовься. Следующая наша: парк».
Я никак не реагировал, поэтому,
чтобы разбудить меня наверняка,
Марк наклонился так близко,
что его нос коснулся моего виска
(от него, кстати, неприятно пахло
краденым шоколадом).
Он нагнулся и заорал:
«Ромыч, не спим!
Нам выходить НАДО!
Ромыч, алё! Ты здесь или где?»
Я молчал,
поэтому Марку пришлось треснуть меня по голове.
(Я не в обиде, а как по-другому?
Как-то же надо было мне помочь выйти из комы.)
Тогда я наконец очнулся.
    Мы выбежали.
        Что было дальше,
            не помню – туман.
А финал…
А финал как в песне (слышал однажды в такси):
    «Мама,
    мама,
        прости,
            дорогая.
            Кажется,
                я попал».
 

Часть вторая

Диагноз

 
Десятый день противно и мучительно.
И так всё плохо, а тут ещё мама:
«Как ты относишься ко времени?!
Просто возмутительно!
Если бы вручали
ПРЕМИЮ
ЛЕЖЕБОКИ,
ты бы занял весь пьедестал».
Папа намного резче и покороче:
«Не надоело валяться?
Ты своим бездельем достал!»
 

 
А я и сам себе – таинственный
и обездвиженный – неприятен.
У меня нет ни кашля,
ни температуры,
ни подозрительных на голове и животе пятен
(то есть симптомы полностью отсутствуют
или временно невидимы),
но почему-то сил хватает только на просмотр
ПРИКОЛЬНЫХ
    СВЕЖИХ ВИДЕО.
Реально – какая-то лежачая гонка на выживание.
Причина, скорее всего, в тяжести заболевания,
но саму болезнь не распознал ни один специалист.
Папа сразу сказал: «Нестрашно»,
но мама не согласилась:
«Ты везде, где не надо, оптимист».
Дальше пошло-поехало: утром – талоны,
очереди, анализ на яйцеглист.
 

 
    Вечером – с калиной и мёдом
        восстанавливающий иммунитет чай.
В общем, началось самолечение
        и бесполезное хождение по врачам.
Даже разорительное исследование
в ДИАГНОСТИЧЕСКОМ ЦЕНТРЕ было напрасно:
гемоглобин в норме, рефлексы в норме,
кровь циркулирует прекрасно.
Доктор, подписывая справку, подмигнул
(бабушка бы сказала, НАХАЛЬНО):
«Ну, пусть недельку – больше не могу –
    прокрастинирует официально».
И, ухмыльнувшись, с размаху поставил на справке печать.
ДОКУМЕНТ,
ПОДТВЕРЖДАЮЩИЙ ПРОПУСКИ,
срочно отправили в школу,
а меня, как любого больного, – в кровать.
Сначала ко мне относились уважительно.
Не было вот этого всего –
БЕЗДЕЛЬНИК-ВОЗМУТИТЕЛЬНО-НЕПРОСТИТЕЛЬНО.
Может, потому, что пару ночей кричал,
выдавая тщательно скрытую боль:
«Александр Сергеевич,
срочно снимите зелёную шапку!
На линии – эльф-контроль!»
    Потом сон вернулся, бред сошёл на нет –
        ни одного слова не осталось.
 

 
Лёгкое сумасшествие
заменила приятно-неприятная вялость,
мысли стали нечёткими,
можно сказать, расплющенными.
И тут же навалились многочисленные д/з
и параграфы пропущенные.
Но мне было не до них –
такую ерунду я не замечал
и на вопрос «Когда сядешь за уроки?»
демонстративно не отвечал.
Правда, попытался объяснить,
что, если бы не бегающие по затылку мурашки,
давно бы всё сделал.
Но понимание, сочувствие
    и поддержка прошли мимо.
Терять было нечего:
я лёг на пол, укрылся папиным плащом –
    получилось довольно мило.
Под ним тихо, немного душно и темно –
идеальное место,
чтобы в который раз представить,
как я НЕ выхожу у парка,
а, не обращая внимания ни на Сёму, ни на Марка,
остаюсь в том троллейбусе.
И мало того что остаюсь, так ещё сажусь рядом с НЕЙ.
    Усевшись, уверенно говорю:
        «Привет, я Андрей!
            Но, вообще-то, Рома».
Она смеётся.
    Мы долго едем до её остановки,
        потом медленно идём до её дома…
 

 
Я смотрю и пересматриваю это лучшее,
хоть и не самое свежее видео,
абсолютно счастливый и никому не видимый,
но вдруг в мой кинозал в середине сеанса
резко врываются свежий воздух и свет.
Я, как недовольный зритель,
который не умеет свистеть, вскакиваю и ору: «Нет!»
Мама тревожно смотрит на папу:
«Может, сделать ещё одну томографию?»
В тишину врывается писк сообщения:
«Напоминаю про контрольный срез по географии!»
Он как будто не слышит.
Молча вешает плащ в шкаф.
Что сделать, чтобы все они отстали?
Поменять статус на
    «L_
        O_
            V_
                E_»
                  ?
 

По следу

 
Всё-таки Марк правильно определился
со своим будущим:
там он точно ЮРИСТ.
Увидев меня, сразу всё понял и строго сказал:
«Давай, рассказывай», положив передо мной ручку
и чистый А4 лист.
Я немного помялся, а потом думаю:
«А чего мне терять?
В такой ситуации должен же
хоть кто-то выслушать и понять».
Пусть лучше это будет Марк, чем интернет,
которому сгоряча предложу дико грустную балладу.
Всё помню: в Сеть
НИЧЕГО ЛИЧНОГО ВЫКЛАДЫВАТЬ НЕ НАДО.
И пока до этой крайности я не дошёл.
Признался. Выложил все подробности.
И боялся услышать:
«Не парься! Не придавай значения!»
Но Марк понимающе вздохнул и, запинаясь, сказал: «Надо это… Как там… Выяснить отношения.
На что рассчитывать, нужно сразу понять,
Иначе полгода не будешь делать уроки,
только разной фигнёй страдать.
У меня было такое.
Кажется, в лагере.
Нет, в шестом классе.
Ты её не знаешь, это ещё в той школе.
Но история похожая.
Звали Тася…
 

 
Я тогда многим –
точно знаю – нравился,
    а она…
Когда напрямую спросил, прикинь,
    засмеялась.
Жёстко, короче. Еле справился».
На этом месте Марк погрузился в тяжёлые воспоминания,
и, чтоб он в них не утонул,
мне пришлось напомнить о своём существовании:
«Может, я не так объяснил,
но с твоей историей ничего общего,
кроме трагичного итога.
Ок, давай по фактам – их не так уж и много.
Итак, имя: здесь пусто.
Возраст: плюс-минус одноклассница.
С особыми приметами тоже не густо.
Главные: ушасто-зелёная шапка и экосумка с поэтом…»
Юрист Марк сразу встрепенулся:
«Отлично. Давай сосредоточимся на этом.
Сначала найдёшь, а потом разберёшься,
нужно тебе ЭТО ВСЁ или как-нибудь обойдёшься.
Предлагаю начать с сумки…»
По его сверхкреативной задумке,
мы должны были найти место, где она продавалась.
Искали недолго.
На сайте «ТВОЙ УНИКАЛЬНЫЙ ШОППЕР»
точно такая в разделе «ЕГЭ на 100» оказалась.
В продаже был и тот самый Непушкин,
и Лев Толстой без бороды и с советом «Будь проще!»
(также присутствовал вариант с бородой,
    подписанный
        «Я не тощий») –
там ещё было много кого из кабинета литературы.
Отзывы оставляли такие:
– всё отлично;
    – разошлись швы;
        – заказываю не в первый раз;
            – отвратительные карикатуры.
Как мы ни искали,
среди них ничего ценного не повстречалось.
Надеялись наткнуться на фото примерки,
но оно,
    понятно,
        нам не попалось.
В общем, ни пятьсот двадцать семь отзывов,
ни единственный ПРОДАВЦА ОТВЕТ
никак не помогли нам выйти на след.
Просмотрев на всякий случай ОПИСАНИЕ ТОВАРА
(сумка с авторским принтом, хлопок сто процентов),
Марк признал провал первого эксперимента
и, захлопнув несуществующую (№ 1) папку,
завёл новую (№ 2) и стал раскручивать другую улику –
    зелёную (анти)меховую шапку.
Я дал её подробное описание голосовому поиску –
вложил всю душу,
но на картинках вылезли мегатонны Шрека
и карнавальные костюмы лягушек.
Марк, оценив результаты, предположил,
что шапка особая, не исключён hand made,
и, вспомнив про воскресную ярмарку мастеров,
тут же организовал рейд.
Конечно, продавщица сусликов в ботинках была нашей главной надеждой –
она должна была знать всё про странную одежду.
Слушая описание шапки,
она нервно теребила свой лечебно-магический браслет.
Когда я закончил говорить –
оглянулась и задумчиво сказала: «Нет.
Здесь точно ничего такого не предлагается.
Может, что-то другое?
Вам на подарок?
А вам эта кукла не нравится?
Если из недорогого, то есть из фетра снежинки.
 

 
Ещё сейчас хорошо идут валентинки.
Перед праздником пользуются большим спросом».
    Она как будто забыла,
        что к ней обратились
            с конкретным вопросом, –
продолжала рекламировать своё творчество так подробно,
что уходить без покупки стало уже неудобно.
Так что, помявшись немножко,
мы скинулись на сердечко с открывающимся окошком.
«Какое имя пишем? Каким цветом?
Кстати, есть маркеры с ароматом,
то есть буквы могут пахнуть
    ванилью,
        корицей,
            лимонадом.
Если не хотите, можно просто с блёстками
или перламутром».
 

 
У меня от этого ярмарочного тарахтения
в голове стало мутно.
А Марк – молодец, не растерялся.
Опустил голову и грустно признался:
«Имя, к сожалению, пока не знаю».
Художница улыбнулась: «Бывает. Понимаю».
Положив безымянное сердце в микропакет,
она добавила светло-зелёный фломастер.
    «Это самый модный запах и цвет.
        Держи.
            Имя впишешь потом».
 

 
Марк благородно поклонился
и передал мне пакет тайком.
До остановки шли молча.
Когда мне становилось совсем плохо –
в глазах темно, в ушах вата, –
я доставал фломастер, снимал колпачок
и вдыхал свежую
    и страшно
        горькую
            мяту.
 

Не то

 
Утро началось с оглушительного лая:
с цепи рвался соседский Персей –
старый, хромой, непонятного цвета,
    никогда не перегорающий индикатор
        непрошеных гостей.
Обязанности Перса просты:
круглосуточный сон и охрана дачи –
с этим он неплохо справляется,
иначе
не получит два призовых ведра.
В первом –
СОЧНЫЕ КУСОЧКИ ДЛЯ ВАШЕГО ПИТОМЦА
(куриные лапы, жёлуди, картофельная кожура),
 

 
во втором – ледяная вода прямиком из колодца.
Награды раз в три дня вручает хозяин – строго,
без соплей, ПО-МУЖСКИ,
предварительно проверив засов на сарае,
а также навесные и врезные замки.
Всё жду, когда он подведёт ток к забору,
но пока безопасно – перелезаю без проблем.
Правда, все мои попытки освободить Перса,
к сожалению, закончились ничем.
В это трудно поверить,
но, исчезнув на пару дней, он всегда возвращался.
Я бы на его месте с радостью со всем этим
(грязными вёдрами и сумасшедшим мужиком)
    распрощался.
С другой стороны, далеко ли убежишь без денег,
собачьего паспорта
и надёжного личного транспорта?
Обязательно же окажешься в ориентировке
или на пункте фейсконтроля.
Скорее всего, Персей рассуждал так:
    «Безусловно, воля лучше неволи,
        но никуда не денешься.
            Такая уж мне выпала доля…»
Надёжная цепь и гарантированное питание
перевесили случайные обеды
и приключенческие скитания.
Взвесив все за и против,
Перс решил остаться пленником,
чем оказаться про́клятым в пяти поколениях
    изменником.
Интересно, у него есть дети?
Ну, разбросанные по миру щенки?
У папы, например, двое:
я и двадцатилетняя Настя.
Не сказать, что мы сильно близки,
но общаемся вежливо и ровно:
приветливо-немногословно.
При встрече вяло обсуждаем папу,
музыку, кино
и ближайшие планы.
Обычно во всём совпадаем –
так и не скажешь,
что у нас разные мамы.
С Настиной я, кстати, не знаком –
она меня в гости не приглашает,
    зато Настя к нам раз в год
        (а бывает, и два)
            приезжает.
Обычно она гостит полтора дня –
больше не получается.
Программа одна и та же,
но Настю всё устраивает,
    не приедается.
Главные пункты:
– фотки у синих домиков,
    – получение денег,
        – семейный обед.
 

 
Если погода нормальная, я даю ей свой
(горный, между прочим)
велосипед.
Вот так
(скучно и мирно)
было до сегодняшнего дня.
И Перс, кстати,
на ПАПИНУ ДОЧКУ раньше не лаял никогда.
Сегодня его вывел из себя её новый ДРУГ Миша
(ужасно худой, тоже второй курс архитектурного,
конкретно на две головы выше).
Вот из-за этого… этого пришельца
я реально чуть не получил разрыв сердца.
Всё началось с маминого подхода к окну:
«Может, что-то случилось?
Ничего не пойму».
Кого-то разглядев, она воскликнула:
«Ой! К нам гости!
Персик лает не зря».
 

 
Я немного напрягся.
Мама продолжала интриговать:
«Кажется, нас решили навестить
    ОН и ОНА.
        Один гость известен,
            а вот другой…»
В этом месте меня будто смыло бурлящей рекой.
Сейчас немного стыдно за глупость,
тупость,
    не знаю,
        порыв –
            короче,
                за тот момент,
когда внутри меня произошёл
взрыв.
Голову отключило полностью.
Ошеломлённый невероятной новостью,
я метнулся закинуть носки под кровать,
закрыть шкаф, расправить покрывало –
за какую-то минуту навёлся порядок,
которого моя комната сто лет не видала.
На столе вместо очисток мандарина разместил кактус – это сразу добавило уюта.
Сейчас думаю: «Что за бред!» –
но тогда я правда ждал чуда.
В заблуждение ввели загадочные
            «ОН/ОНА»
и мамина игривая реакция:
я решил, что Марк обнаружил главную улику
и успешно провернул поиско́вую операцию.
Причём он не только нашёл пропажу,
но благодаря своим
    непревзойдённым
        коммуникативным
            способностям
                взял её под стражу
и, пообещав увлекательное путешествие
к самому редкому в мире кактусу,
вместе с собой доставил по нужному адресу.
 

 
Когда открылась дверь,
никакого чуда не случилось.
Сердце напрасно
    стучало,
        колотилось,
            выпрыгивало,
                билось.
В дом вошли совершенно не те,
кого я так ждал.
Решив не пугать гостей
    возможными слезами
        или внезапным стоном,
я, не поздоровавшись, ушёл к себе.
С грохотом закрылся.
Лёг.
Где-то далеко бормотали фоном:
«– каникулы-супер-жаль-завтра-в-универ –
– жили-в-горах-снимали-домик –
– в-районе-водопадов-и-пещер –
– всё-понравилось –
– но-на-рафтинге-намочили-телефоны –
– мой-точно-сдох –
– Мишин-пока-не-понятно –
– а-что-кстати-с-Ромой –
– чего-это-он-такой-дерзкий –
– обычно-сто-извините
– после-каждого-чиха –
– хотя –
    – в-четырнадцать –
        – все –
            – ну-почти –
                – все –
                    – психи».
 

Сенсор

 
Негостеприимная выходка оказалась так себе акцией.
Поняв, что ситуация достигла кульминации,
я решил, что пора объяснить,
почему больше двух недель не в себе:
расчесался,
    надел тапочки и,
        шаркая, как тяжелобольной,
            вышел к семье.
Только чистосердечному признанию
    помешал папа.
Он, как типичный бывший хирург,
решил действовать НАХРАПОМ.
 

 
«Самому не надоела эта клоунада?
    Может, хватит?
            Может, больше не надо?» –
строго спросил он, подыскивая нужный скальпель.
На его лбу блестели несколько крошечных капель,
но в нашей операционной вытереть их было некому.
«Не нахожу ничего общего с Джокером, –
    сказал я зеркалу. –
Хотя…
Затравленный взгляд, жестокая ухмылка,
непростое детство…»
«Прекрати свои ужимки!
Не думаю, что они сейчас уместны!» –
потребовал папа,
    внезапно
        сорвавшись
            на крик.
Выслушав претензии
(снижение успеваемости, свинарник в комнате),
я схватил с вешалки пуховик и, мысленно произнеся
парочку не самых грязных ругательств,
гордо покинул родительский дом.
 

 
Размышления о том,
    хорошо это или плохо,
я отложил на потом.
Поступок был необдуманным, возможно, глупым,
    но решительным.
Последнее, что услышал, – мамин крик:
«Зачем орать? Он такой чувствительный!»
Да, мам, я сенсор. Неисправный тачскрин.
    Не реагирую ни на правильный отпечаток,
        ни на знакомый логин.
Или вдруг отмораживаюсь,
то есть к просьбам и командам абсолютно безразличен,
или наоборот –
    суперактивен,
        непредсказуем,
            хаотичен:
внезапно скачиваю опасные приложения,
без команды рассылаю откровенные признания
или грязные оскорбления.
Реакции странные,
    неожиданные,
        нелогичные,
            идиотские,
                непросчитанные,
                    комичные.
Что делать?
Пока не понятно.
Многолетняя гарантия закончилась,
инструкция потеряна безвозвратно.
Все рекомендованные меры приняты:
диагностика,
    перезагрузка,
        калибровка,
            установка защитного стекла,
                блокировка.
Ничего из этого не помогло, значит,
придётся МЕНЯТЬ МОЗГИ.
 

 
Но что тогда останется от меня… –
размышлял я, наматывая вокруг дома круги
(не идти же в лес в тапочках, я ж не совсем того).
Мысли быстро закончились,
носки не грели,
вокруг не было никого,
так что, как бы сейчас это ни было неприятно,
пришлось с опущенной головой вернуться обратно.
Возврат, между прочим, никого не впечатлил.
Я, конечно, не ждал, что папа обнимет, зарыдает:
«Прости за грубость, СЫН!» – это всё лишнее,
можно было просто кивнуть,
но ничего такого не случилось,
поэтому я решил нормально обуться-одеться
и продолжить в никуда путь.
Заправив шнурки и проверив карманы:
– ключи,
    – проездной,
        – телефон,
                – наличка (двести рублей), –
я вышел на крыльцо, вдохнул побольше воздуха,
затем подошёл к забору и как можно громче
прокричал в щель:
«Прощай,
    дорогой
        Персей!»
 

Не пара

 
До пункта назначения добрался без проблем:
    быстро,
        бесплатно,
            законно –
как-то обошёлся без мутных схем.
 

 
Не потребовался ни багажный отсек
дальнемагистрального лайнера,
ни скучающий дальнобойщик,
ни пыльный почтовый вагон.
                    Подробности дороги не помню.
Просто шёл куда-то, шёл
и вдруг наткнулся на очень знакомый дом.
Принимающая сторона
(или просто Марк)
    о моём визите не знала,
однако без лишних расспросов
предложила орешки,
банку СИЛЬНОГАЗИРОВАННОГО напитка
    и половину дивана.
 

 
Нет, вопрос всё-таки был:
«Чё, позвонить забыл?»
Я, измотанный горьким одиночеством и быстрой ходьбой,
вместо ответа многозначительно махнул рукой.
Марку этого было достаточно.
Ситуацию раскусил сразу:
«Понял. Проблемы.
Отобрали телефон. Наказан».
Я хотел объяснить, что это не совсем так,
но вместо этого три раза икнул.
Как только диафрагма успокоилась,
тихо спросил: «У тебя пока можно?»
Марк как-то неопределённо кивнул.
«В принципе, да.
Но на ночёвку не рассчитывай, –
объявил он безжалостно. –
Всё остальное –
    ты меня знаешь –
        пожалуйста».
Досыпав в блюдце орехов, сел рядом.
 

 
«Кстати, мне тебе кое-что показать надо».
Он наклонился к обувной коробке, стоящей у дивана.
Но, коснувшись крышки, как ошпаренный отдёрнул руку:
«Блин! Забыл позвонить маме».
С этими словами Марк вышел в соседнюю комнату,
и, пока там мычал:
«– нет-вопрос-пока-не-решил –
– да-про-обещание-помню-ничего-не-забыл-»,
я продолжил пить ВЗРЫВНОЙ ЦИТРУС
и жевать немного горький фундук.
Всё было отлично, но коробка зашевелилась вдруг,
потом внутри неё раздался осторожный стук.
Дальше было так:
от коробки отлетела крышка,
вслед за которой выскочила обглоданная шишка.
Наконец, из коробки вылез испуганный
серо-жёлтый тушкан.
«Э-э-э! Руслан!
Стоять! – скомандовал Марк. –
Слышишь? Быстро домой!»
Тушкан замер, задумался, повертел головой
и, положив шишку под мышку,
послушно отправился обратно.
Марк вздохнул:
«Ну, хоть этот ведёт себя адекватно».
Я удивился:
«А есть кто-то помимо него?»
«Ага.
Ещё Люся.
Его не продавали одного», –
пояснил Марк,
закрывая за Русланом крышку.
 

 
Пока я размышлял о том, что два грызуна –
    это слишком,
постепенно восстановилась событий цепочка.
«Вообще не помню, как мы забрели в эту “ЗООточку”,
и не понимаю, зачем купили этих…
Это всё Сёма, ну, ты знаешь его идиотские шутки».
Вот так некрасиво Марк открещивался
                    от импульсивной покупки.
Чтобы он совсем не утонул, я перебил:
«Что за вид?»
«Ты про название? – уточнил Марк. –
Чилийская белка.
Слушай, это… Без обид…
Короче, мне не разрешили. Заберёшь?
Ты это…
Когда примерно домой пойдёшь?
Хоть приблизительно?
Просто надо, чтобы их
(показал на коробку) не было к девяти.
Не выпускать же в лес?
Сам посуди».
 

 
Посмотрев на часы, Марк прекратил ныть
и переключился на агрессивную рекламу
(чего только не сделаешь, чтобы порадовать маму):
«Соглашайся, забудешь про стресс, проблемы.
Ты ж биолог. Звери – чё там ещё? – птицы, рыбы…
Твоя же тема.
Понаблюдаешь, проведёшь с ними опыты…»
Только он это предложил,
как мы оба вздрогнули от грохота:
на пол рухнул вместе с занавесками карниз
и гостиную оглушили писк, щебет и визг.
Я мрачно пошутил:
«Кажется, Люся чем-то недовольна».
«Да. Вышло прикольно», –
ещё мрачнее сказал Марк и, нахмурившись,
подошёл к месту карнизокрушения.
Осмотрев разгрыз, он принял окончательное решение.
«Значит, так.
Я сейчас её приманиваю –
видишь, прячется в складке? –
и возвращаю к Руслану,
а ты сразу забираешь.
Хорошо? Как кормить, там написано.
Блин, лучше б купил игуану.
Там, кстати, не только Сёма с толку сбил,
но и продавец технично обработал.
Затёр, что по одной не продаёт: типа, они неразлучники, им нужна нежность и забота.
А они вместе просто никак.
    Друг друга вообще ненавидят.
Ты с этим обязательно разберись.
У меня без вариантов.
Мне и так сейчас башку за занавески отви́нтят».
Итак, ровно в 20:55 за дверь были выставлены я
    и шебуршащаяся коробка.
        «Спасибо, Ромыч, выручил», –
            прошептал Марк робко.
Я почувствовал себя героем,
спасителем,
настоящим рыцарем,
пусть и без доспехов.
 

 
Чуть позже пришло понимание,
что я просто путник,
заплативший за приют на диване
    и пачку
        прогорклых
            орехов.