Текст книги "Вестник"

– Мы обсудим формальности при личной встрече с мистером Райном, когда ему будет угодно, – учтиво сообщил тот. – Позвоните мне, как только он изъявит желание. Вот моя визитная карточка.

Он поспешно очутился возле Джулии и вручил ей тисненый кусочек картона. Затем раскланялся и молниеносно прошмыгнул в коридор. Джулия тоскливо посмотрела ему вслед.

– Может быть, останетесь на ужин, мисс Грант? Вам незачем жить в гостинице. В замке достаточно места, и теперь, когда ваш жених стал его полноправным владельцем, вы можете перебраться сюда.

– В Астоун? – несмотря на все усилия, она не смогла скрыть оторопи. Встретив ее взгляд, Ричард улыбнулся – да, можно считать, что это была улыбка. Джулия не без оснований решила, что он над ней издевается.

– Вижу, вам не по душе наш бывший дом, как жаль… – Он обмакнул губы в кофе. – Поверьте, вы передумаете. Не спешите говорить «нет». Мистер Райн тоже поначалу дичился, но в итоге… Нда, итог получился неудачный. Я не это хотел сказать.

Он бросил взгляд на Элинор, та опять промолчала. Несколько минут назад, услыхав о наследстве Алекса, она не выразила ни разочарования, ни гнева – она определенно не была сражена новостью. Но сейчас с ней что-то происходило: ее лицо сделалось похожим на хищную венецианскую маску. Она посмотрела на Ричарда долгим взглядом и он неприкрыто смутился, отвернулся к окну, но не найдя за ним ничего интересного, передвинулся поближе к Виктории.

– Ты думаешь, Александр сможет вернуться сюда? – тихо спросила та, ухватившись за его рукав. – Он, наверное, разочарован.

– Напуган, ты хочешь сказать? – усмехнулась Элинор.

Она поднялась из-за стола. Правда, лишь затем, чтобы неторопливо направиться к выходу, не стесняясь говорить на ходу:

– Честно говоря, мне нет до этого дела. Пойду собирать вещи. – Она посмотрела на брата, на сестру, сломала их взгляды и спокойно вышла вон. Дверь за ней осталась незакрытой.

– Элли расстроилась. Она слишком любит Астоун. – Виктория вопросительно заглянула Ричарду в глаза, затем обернулась к Джулии. На ее красивом беспомощном лице отразилась странная нежность: – Не бойтесь этого дома, мисс Грант. Замок не сделает вам ничего плохого, это только камень. Главное, кто в нем живет и для чего. Здесь столько прекрасных вещей – цветы, океан. Без дурных воспоминаний быть счастливым так просто. Забудьте о том, что здесь случилось. Ради вашего же блага.

Она поцеловала брата и направилась к двери. Но возле Джулии остановилась и робко коснулась ее запястья: – Прощайте, мисс Грант. Надеюсь, вы будете здесь счастливы. – Неуверенная улыбка, шаг назад; в заведенных за спину руках и болезненном блеске глаз было нечто, что заставило Джулию опустить лицо. – Ричард обо всём позаботится.

Виктория выбежала из библиотеки.

Джулия обнаружила у себя озноб и поняла, что сейчас было бы неплохо проснуться. Даже на больничном диване.

Звякнула кофейная чашка – Ричард слишком резко поставил ее на каминную доску.

– Я распоряжусь подать вам машину.

– Не стоит, меня уже ждут.

– Тем лучше.

Он приблизился к ней, настойчиво заглядывая в лицо:

– Викки права – вам нечего здесь бояться.

– Скажите, это представление специально для меня, или у вас так заведено? Иногда кажется, что вы все немного… не в себе. – Она смутилась. – Простите.

– Думаете, в себе нам было бы лучше?

– Вот опять.

– Привычка. Это как с иголкой. Что нужно, чтобы спрятаться в странном месте? Верно, не нужно выделяться. Вы этому месту подойдете.

– Теперь пытаетесь меня напугать? Честное слово, не хочу вас обидеть, но ваш дом вгоняет меня в тоску.

– Теперь это ваш дом.

– Он принадлежит Алексу.

– А разве это не одно и то же?

– Вы… действительно…

Она отвернулась и пошла к выходу. Он догнал ее и схватил за руку.

– Пообещайте мне кое-что, Джулия. Прошу вас, пообещайте, что вы не откажете, когда я попрошу вас об одолжении!

– О каком одолжении?

– Просто дайте слово!

Джулия стало по-настоящему страшно – лицо Ричарда заострилось. У нее мелькнула мысль, что он и в самом деле безумен. От его ладони шел жар, пальцы то сжимались, то ослабевали, словно он не мог решить, ломать ей предплечье или нет. Не зная, как себя повести, она едва не разрыдалась у него на глазах.

– Обещаю, – пролепетала она, изо всех сил молясь, чтобы кто-нибудь заглянул в библиотеку и отвлек лорда-психопата. Но Ричард отступил так же внезапно, как и набросился на нее. Он медленно, будто по линейке, дошел до телефона и уткнулся в трубку:

– Эшби проводит вас. До свидания.

– Прощайте!

Не дожидаясь, пока появится мажордом, она бросилась в коридор.

* * *

Джулия бегом миновала две винтовых лестницы – сперва в одном конце замка, затем в другом. Ни одна не привела ее к выходу. Вскоре стало ясно, что дорогу она запомнила плохо. Заскочив в первую попавшуюся гостиную, девушка захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, с трудом переводя дух. Ей нужно было остановиться и подумать – хотя бы минуту. Чувства сбились в кучу и мельтешили, как напуганные кролики; перед ней по-прежнему стоял Ричард Уэйнфорд с глазами сварившегося окуня и просил об одолжении. «Кто-то из нас точно псих. Знать бы, кто».

Она прижала ледяные ладони к вискам, стараясь успокоиться. Инцидент в библиотеке крутился в голове, будто ее посадили на карусель возле старой шарманки. Но остались только слова, которые накатывали снова и снова, с каждым разом всё больше фальшивя. В конце концов она начала сомневаться, было ли это на самом деле. Возможно, она просто заснула на папке с адвокатскими бумагами – на радость всему выводку Чесбери.

Пощупав руку ниже локтя, Джулия поморщилась: большой будет синяк, хватка у Ричарда оказалась совсем не джентльменская. Что ж, невелика плата за веру в собственную вменяемость. Раньше ей не приходилось изводить себя бессонницей и страхами, сомневаться во всём; она даже не подозревала, что настолько уязвима. Хотелось поскорее сбежать из Астоуна, из Англии, из историй о больничных буднях и убийствах. Ей пора домой, спать. Просыпаясь, видеть солнечные прямоугольники на полу, оранжевую бегонию и восемнадцать стеклянных кошек на стеллаже. Джулия покраснела, припомнив, как всего минуту назад металась по замку, словно огретый полотенцем щенок. «Только бы придумать, как вытащить Алекса из этого дурдома». Кролики внутри засновали шустрее.

– Сейчас вернусь в коридор, встречу мистера Эшби и через пять минут буду на свободе. Не реви, ради бога… Вот дура!

Кажется, она не разговаривала сама с собой с начальной школы.

– Только куда идти?

Джулия застыла посреди круглой комнаты, обставленной низкой плетеной мебелью; шторы были приспущены, в воздухе всё так же пахло океаном и цветами. Слева на стене висела картина в узкой раме.

Джулия подошла поближе. Вглубь убегала желтая река, полускрытая берегом и нависающей зеленью; в поднимавшейся от воды дымке рассыпался птицами восточный храм. Казалось, воздух рядом слегка дрожит. Джулия протянула руку и провела ладонью возле картины.

– Нравится?

Она обернулась. За ее спиной стояла девочка лет восьми, деловито раскачивая кружева на подоле почти кукольного платья – несобранные рыжие волосы, в глазах откровенная детская наглость; она возникла ниоткуда и теперь пристально изучала Джулию, радуясь тому, что застала ее врасплох. Джулия едва не раскрыла рот от удивления: раньше ей не приходилось встречать рыжих кучерявых азиаток с голубыми глазами.

– Она никак не называется. Хочешь, подарю? – девочка приблизилась и, остановившись рядом, тоже посмотрела на картину. – Хочешь?

– Да. То есть… зачем?

– Ну, как зачем? Для чего дарят картины?

– Для чего?

Девочка рассмеялась и прижалась к ее руке:

– Ты милая.

Потом сделала полукруг по ковру и забралась на диван, поджав под себя ноги.

Повисло молчание. Джулия вернулась к двери, но у нее редко получалось уйти, не задавая вопросов. Под горло немедля подступило любопытно: откуда взялся этот ребенок? О ней не упоминали ни полицейские, ни Чесбери, ни их нотариус – а уж скольких она допросила, пытаясь подобраться к загадкам Алекса. Даже человек, знавший о замке Чесбери больше других, оказался не у дел. Или он просто схитрил; тогда это был ее шанс изменить счет в свою пользу. Девочка могла ей помочь.

Джулия развернулась, чувствуя, что улыбается с тем самым видом, за который мать в детстве окрестила ее «плотоядной белкой»:

– Извини?

– Мм? – Девочка охотно подалась вперед.

– Ты давно здесь живешь?

– Ну…

– Я плохо знаю расположение комнат… Честно говоря, я заблудилась. Ты меня спасешь, если проводишь до выхода.

Энтузиазм малышки мгновенно улетучился. Она обиженно надулась и принялась теребить рыжую прядь. – Нет.

Джулия поняла, что прокололась.

– Я тебя обидела? Чем?

Она подошла к девочке и, переборов секундные колебания, ласково погладила ее по волосам; та не сопротивлялась. Джулии стало стыдно. Она присела рядом: – Я не хотела. Честно.

Девочка вскинула подбородок и уставилась в пустоту. Ее взгляд оказался неожиданно жестким. Несколько секунд она мрачнела и щурилась, как ночной зверек, которого Джулия застала в своем саду пару лет назад (он загрыз всех ручных хорьков в округе). Потом потянулась к Джулии и принялась раскачивать ее сережку.

– Я… не могу тебя проводить. Тебя проводит Дед.

– Дед?

– Ага. Его здесь не любят, а мне он нравится. Он добрый и невредный. – Она принялась копировать чьи-то встревоженные мины. Джулия рассмеялась.

Малышка притихла. Посмотрела ей в глаза исподлобья и едва слышно прошептала: – Я тебя видела. Ты пришла посмотреть на то, что я делаю.

Она стремительно спрыгнула с дивана и схватила Джулию за руку.

– Идем!

– Подожди! Подожди минуту… – Девушка удержала ее и развернула к себе лицом. Но заглянув в голубые, как у Ричарда, глаза, она поняла, что паника никуда не делась. Говорить себе, что это детская игра, не имело смысла. Ей снова стало страшно. От напряжения свело ногу, и она неловко села прямо на ковер.

– Ты меня знаешь? Откуда?

– Ты – Джулия. Ты приехала, потому что он позвал тебя. – Девочка ответила таким тоном, словно это объясняло всё.

– Он? – Джулия попыталась повторить ее интонацию.

– Он. И мне это не нравится. Совсем! Не нужно было, у нас бы и так всё получилось… Но он никого не слушается, когда боится за хозяина.

Джулии очень хотелось услышать вразумительный ответ. Но что можно было считать разумным в понимании малолетнего ребенка, решившего поиграть… во что? Она не знала. Оставалось зайти с другой стороны.

– А кто же ты?

– Изабелла.

Девочка кивнула в такт своему имени и нетерпеливо потянула ее за рукав свитера.

– Идем, – захныкала она. – Если я должна показать тебе, я так и сделаю… Даже если мне не нравится!

Джулия нерешительно поднялась. Холодная детская ладошка обвилась вокруг ее пальцев – стало ясно, что из этого капкана ей не выбраться. Но она уже исчерпала лимит глупостей на сегодня, кидаться с воплем «Бесы!» от ребенка с глазами одного из местных сумасшедших будет слишком даже для нее. Ей хотелось в это верить.

Сперва робко, затем всё настойчивей, Изабелла потянула ее за собой. Чувствуя в голове воздушный шарик, Джулия пошла следом – по пустым коридорам, всё дальше вглубь замка. Они миновали с десяток галерей и лестниц; Изабелла вела ее всё выше и выше – и в конце концов они очутились под самой крышей, в одной из угловых башен. Внезапно стало слышно, как снаружи бубнит ветер. Сухие, как песок, снежинки бились о пыльный витраж, отскакивая в пропасть за окном. В комнате было сумрачно и прохладно. В центре, посреди разномастного хлама, громоздился высокий покореженный стул, на спинке которого висела сорванная портьера.

– Где мы?

Здесь словно кто-то прятался.

Джулия огляделась. У стены скособочилось несколько мольбертов, рядом возвышались коробки, накрытые плотной тканью. Изабелла отошла в дальний угол и принялась возиться с наставленными друг на друга банками.

– Тебе помочь?

В полутьме что-то опрокинулось, по полу разлетелись не то пуговицы, не то гвозди. Не получив ответа ни на один из вопросов, Джулия загрустила. Изабелла снова чем-то зашуршала, потом неразборчиво пискнула из темноты. На сей раз промолчала Джулия. Застыв посреди изломанных линий старой мебели, она нервно ежилась, замерзая от прикосновения собственных рук. Расстояние до замковых ворот увеличилось вдвое, и она понятия не имела, когда маленькой принцессе надоест таскать ее за собой. Если так пойдет дальше, следующим этапом станет встреча с Элинор или ее братцем-истериком, и уж тогда Джулия точно выпрыгнет в окно.

Девочка будто прочла ее мысли, вернулась к окну и тщательно его зашторила оставшейся портьерой. Минуту царила темнота, затем резко ударил свет. Он выплеснулся, как горячее масло, и Джулия на время ослепла. Когда она снова смогла открыть глаза, то увидела перед собой Изабеллу с огромной керосиновой лампой.

– Сюда, – прошептала та.

Джулия шагнула сквозь радужные пятна. Нетрудно было догадаться, что это место – чья-то художественная мастерская. Поначалу всё вокруг дрейфовало в полумраке, но теперь под серой тканью у стены проступили углы небрежно сваленных картин. Некоторые были прислонены к стеллажу с красками и перемазанными палитрами. Джулия присела на корточки возле первого попавшегося полотна.

– Скажи… Тот рисунок внизу, с храмом, и этот – их рисовал один человек?

– Ага.

Девушка откинула волосы со лба.

– Ты?

– Да.

Джулия поднялась и села на скрипучий стул. Молча оглядела другие рисунки, напряженно потерла переносицу. Юные дарования встречались ей не чаще, чем голубоглазые азиатки. Если девочка говорит правду, то ей место в академии искусств, а не в этом богом забытом скворечнике.

– Ну тогда я впервые знакомлюсь с кем-то, кто так красиво рисует. Как ты здесь очутилась? – Девушка заговорила шутливо, надеясь не спугнуть Изабеллу снова.

– Я… За мной присматривает Дед, но я здесь недавно. Я скоро поеду домой, если… меня отпустят.

«Кто отпустит?», хотела спросить Джулия, но не успела.

– Никому не рассказывай, что видела меня, обещаешь? – поспешно выпалила девочка, прижавшись к ее коленям.

Джулия растерянно уставилась на хлопающие рыжие ресницы, пытаясь выдумать предлог, чтобы ускользнуть от ответа. Она знала, что ей придется раскрыть секрет, как только за ней закроются кованые ворота замка. Но зачем прятать ребенка, и какое отношение это может иметь к покушению на Алекса? Спросить у Изабеллы? «Милая, ты не в курсе, кто пытался убить дяденьку Райна?»

Может статься, она знает.

Девочка потерлась щекой о руку Джулии, щекоча кудряшками. Та уныло вздохнула.

– Вот чего я не могу понять, – начала она, ища более безопасную тему для разговора. – Ты как будто хорошо меня знаешь, но ведь мы никогда не встречались. Я бы тебя запомнила.

Девочка отстранилась. Потом игривым жестом, словно факир, вытянула из щели на стеллаже полосатый шнурок и перевязала им волосы. Избегая взгляда Джулии, отодвинула в сторону лежащую на боку складную лесенку и принялась рыться в картинах, беспорядочно лежавших на полу возле их ног. Судя по всему, искомой среди них не оказалось. Тогда Изабелла бесшумно перебежала к стене напротив, где высилась вторая кипа холстов; скинула с нее пыльный драп, похожий на изрубленный парус, и поманила Джулию к себе.

Когда та приблизилась, Изабелла молча указала на картины и отошла. Джулия почувствовала себя неловко, хотя намерений отказываться от столь любопытного приглашения у нее не было. Девочка взобралась на подоконник и уселась на нем по-птичьи, лишь слегка придерживаясь за каменный бортик.

Картин было около двух десятков. При взгляде на каждую пробирало прежнее щекочущее чувство, будто на них что-то движется. Джулия не разбиралась в живописи и не знала, в чём секрет – в фактуре холста или в красках. Но стоило посмотреть подольше, как рисунок наливался глубиной и начинал слегка подрагивать.

Сперва шли пейзажи. Некоторые даже показались ей знакомыми: азиатские улочки сменялись старыми европейскими городами, озера – белизной северного неба. Джулия ждала эльфов и принцесс, но Изабеллу не интересовали сказочные сюжеты. Она предпочитала малоприметные места: пыльных бродячих кошек и покосившиеся скамейки; ее кошки норовили удрать в заросли вдоль канавы; застигнутые врасплох, напряженно следили за Джулией и явно не доверяли ее рукам, осторожно касавшимся холстов.

Потом навалился Астоун. Его фасады, стрельчатые окна и башни – они завертелись, распахивая витражи и темные арки; чаще на картинах была ночь. И только под конец появились люди. Сперва Ричард и Виктория – незнакомые, потому что смеялись, стоя по щиколотку в желтой листве; Эшби с большим одноухим догом, зарывшимся носом ему подмышку. Чопорная женщина в сером платье и двое мальчишек, безуспешно пытающихся разжечь костер в заросшей части парка. Была на них и Каталина Чесбери. Она и юная Элинор.

Джулия опустила глаза и заметила второй портрет Элинор. Под ним пряталось не меньше дюжины – похоже, Изабелле нравилось ее рисовать. Но тот, второй – он чем-то отличался: написанная на нем женщина казалось более живой, чем настоящая. У нее были всё те же неестественно зеленые глаза, волосы цвета молодого меда, даже улыбка была похожей на все ее улыбки – без грусти, без напряжения, без радости, одно очарование, живущее самим собой. Внезапно девушку осенило: эта Элинор казалась старше. Зрелость тонкой вуалью прикрывала ее обнаженные плечи, сгущала тени у ресниц, прятала сумасшедшинку. Неизменным остался лишь безупречный контур в старомодном платье из василькового бархата, с букетом фиалок на коленях.

Джулия осторожно оглянулась на девочку. Та пристально следила за картиной в ее руках.

– Изабелла…

– Это леди Чесбери.

– Я узнала.

– Леди Каталина, когда была молодой. Я рисовала ее с портрета в галерее основателей.

Джулия снова уставилась на картину.

– Разве это не леди Элинор?

– Они одинаковые. Дед говорит, будь леди Каталина моложе, все бы решили, что она ее дочь.

– Что ж, они ведь родственницы. – Джулия покрутила портрет, силясь найти различия. – И обе очень красивые. Скажи, что ты хотела мне показать? Их?

Девочка отрицательно покачала головой. – Не только. Они – половина.

– Что же еще?

Изабелла вцепилась в подоконник и даже на секунду зажмурилась. Потом со свойственной ей стремительностью спрыгнула вниз и бросилась к девушке, жестоко рассыпав единственную ровную стопку холстов.

– Я не люблю их рисовать! Мне от этого плохо. Но когда я не рисую, я просто вижу, а это еще хуже! – Ее голос стал хриплым, она затрясла головой; шнурок в волосах развязался, рыжие кудри разметались по коленям Джулии. – Они не могут оставить всё как есть. Поэтому я… я рисую, чтобы помочь.

– Расскажи, я тоже хочу помочь. – Джулия старалась, чтобы ее голос звучал спокойно.

Девочка не ответила. Вместо этого встала и, сделав шаг назад, оперлась о стену. Что-то щелкнуло за ее спиной, в каменной кладке образовалась щель. Изабелла надавила на выступ плечом, и трещина разошлась, превратившись в узкий проем.

– Там.

Джулия вошла внутрь. За темным прямоугольником лаза простирался не менее темный зев.

– Я принесу лампу.

Потайная каморка оказалась еще меньше, чем предыдущая, и сильно смахивала на чулан. Окон в ней не было. Правда, воздух внутри был сухим и почти теплым, так что девушка заставила себя не клацать зубами и устало привалилась к стене у входа. Изабелла пристроила лампу на низкой этажерке и заметалась от стеллажа к стеллажу.

– Смотри.

Джулия вгляделась в протянутые картины. Эти были небольшие и без рам: на первой был нарисован Алекс и незнакомый мужчина с еще более светлыми глазами, чем у Ричарда – оба в странных балахонах. На второй – стая крупных белых собак, каждая смотрела на Джулию, словно та была в ответе за все беды мира. Она поскорее убрала рисунок прочь. На третьей стоял некто в бесформенном плаще, лицо так и не было закончено; над фигурой, раскинув крылья, застыла белая птица. Девушка вернулась к первому рисунку. Кто этот незнакомец рядом с Алексом? Мог ли он что-то знать о покушении? Слишком молод, чтобы Изабелла звала его Дедом, но вряд ли девочка случайно поместила его бок о бок с Алексом.

Джулия хотела задать вопрос, но в этот момент неподалеку зазвучали шаги.

Она не удивилась, кровь и без того была перенасыщена страхом. Звук гулко метался между стенами. Едва ли Каталина Чесбери носила туфли на подкованных каблуках, так что ее призрак можно было исключить. Как чеканит шаг – словно на плацу. Элинор и Виктория слишком хрупкие. Очередная эскапада Ричарда? Гарцевать в женской обуви по каземату – занятие как раз в его духе. Всё это пронеслось в ее голове за считанные секунды, пока оборачивалась Изабелла.

Когда Джулия увидела ее лицо, оглушение резко спало.

– Это за мной, – прошептала девочка. Она схватила одну из картин, замотала в кусок ткани и втиснула сверток в сжатые руки Джулии. – Иди! Ты… Ты мне очень нравишься. Я бы хотела подарить тебе другой рисунок!

Дверь хлопнула почти рядом.

– Направо по коридору, а потом вниз по всем лестницам. Там есть выход, он сразу во двор!

Изабелла кинулась обратно в мастерскую, затем вернулась, ухватила застывшую Джулию и вытащила ее в коридор. Шаги приближались. Теперь можно было с уверенностью сказать, что это не Ричард на дамских шпильках, и даже не старина Эшби.

– Быстрее! Вон туда вниз, по винтовой лестнице! – Девочка еще раз указала ей направление и юркнула обратно в каземат.

Жалобно взглянув в пустоту, Джулия обнаружила, что деваться ей некуда. Либо она заставит себя двигаться, либо удостоится чести лицезреть того, кто поднимается по лестнице с противоположной стороны.

Не чуя под собой ног, девушка понеслась вниз.

* * *

Чем быстрее она бежала, тем острее становился ужас. Это было единственное воспоминание о спуске из башни. Когда Джулия навалилась спиной на ледяные створки закрывшихся ворот, ее пальцы по-прежнему сжимали завернутую в мягкую тряпицу картину. Девушка пнула ограждение. Ошеломленный взгляд Изабеллы намертво приклеился к внутренней стороне ее черепа, наконец-то вытеснив белокаменное лицо Уэйнфорда. Она оттолкнулась от витых прутьев и быстро зашагала вниз по дороге. Через несколько метров ее нагнало раскаяние.

«Не надо было оставлять ее одну. Любой из Уэйнфордов и взрослого напугает до полусмерти, а девочку вроде Изабеллы…»

Джулия обвела взглядом застывшие деревья.

«Что же это такое? Почему я не осталась? Не поверила, что всё всерьез и подыграла? Или побоялась, что меня закопают под крепостной стеной, придавив для верности антикварной скамейкой?» Она не могла выбрать.

Асфальт был влажный и скользкий, ноги едва держали, и Джулия знала, что если упадет, то разрыдается, как ребенок.

«Даже сейчас я не могу туда вернуться».

Силы были на исходе, способность мыслить – тоже. Хотелось поскорее взглянуть на подарок Изабеллы. «Может, она все-таки играла со мной. Если ее удерживают против воли, то почему позволяют бегать по замку и запросто знакомиться с посторонними? Алекс о ней ничего не знает. Ведь он не позволил бы… Возможно, ее привезли в Астоун после того, как с ним случилось несчастье». Джулия ускорила шаг. «Но тогда как она могла нарисовать его портрет? И кто тот человек рядом с ним?» Ответов не было. В серых сумерках закапал почти застывший до града дождь.

Она гордилась тем, что спасла Алекса. Но сейчас ей казалось, что она сделает для него гораздо больше, если попросту убедит уехать из Англии.

Джулия развернула подарок. Картинка проступила, словно небольшой темный сгусток – сквозь размытые контуры мерещились лица и руки. Сумрак не давал разглядеть, чьи они и они ли это. Дождь усилился, грубо цокая по льняному холсту.

Из-за угла вывернулась сиреневая «корса» и, тихо урча, поползла навстречу. Фары были выключены, по корпусу машины разноцветными пятнами бежали отсветы от стоящих вдоль обочин фонарей. Джулия спрятала картину и быстро зашагала вперед. «Корса» притормозила.

Девушка подошла к водительскому окну и заглянула внутрь. Блестящие голубые глаза двумя льдинками скользнули по ее лицу и приглашающе сощурились.

– Садитесь, мисс Грант.

Противоположная дверца приоткрылась и Джулия поспешно юркнула в теплый салон.

– Вы припозднились. Не обошлось без приключений?

– Я начинаю привыкать.

– Не стоит. Привычка губит реакцию.

Джулия виновато опустила глаза.

Дэн Байронс нахмурился – похоже, с шутками у него становилось всё хуже. Не зная, как поправить дело, он притворился, что его больше интересует обледеневшая дорога, которую всё быстрее заносило летевшими навстречу сумерками. Девушка уныло уткнулась в окно.

Она ничего не смыслила в криминалистике, желание обезопасить Алекса растягивало ее, словно на дыбе. Поставить на кон чье-то и без того шаткое благополучие в обмен на слабую надежду, что невнятные слова ребенка приведут их если не к разгадке, то хотя бы к подозрению, к подсказке. Выбор оказался неожиданно сложным, и Джулия в отчаянии поняла, что была бы рада вообще не встречать Изабеллу. Проще немедленно рассказать о ней инспектору, ведь он полицейский, это его прямая обязанность – выручать маленьких девочек. Но в горле, как заклинание, стоял ком. Джулия зажмурилась, стараясь удержать слезы.

– Давайте побеседуем в пабе, это в двух кварталах от больницы, – предложил Дэн.

– Я думала, вы отвезете меня в участок.

– С легкостью, но если мне не изменяет память, вы просили не афишировать наше сотрудничество. К тому же, Кроу варит отличный черный кофе. – Байронс улыбнулся, желая подбодрить ее, но Джулия по-прежнему пристально следила за деревьями, уносящимися назад и в темноту. Он вздохнул и оставил ее в покое.

Правда, иногда его взгляд возвращался, быстро скользил по ее профилю и снова смыкался с отцветающей асфальтовой лентой. Огоньки города разноцветной мошкарой кружились впереди.

* * *

Клиника св. Иоанна

18:14

«Уже рядом. Ничего не видно, но ты рядом. Куда теперь? Что-то было, я хочу почувствовать это снова. Если ты будешь моими глазами. Ты видишь?»

* * *

Паб Элиота Кроу

– Значит, мистер Райн действительно стал наследником Каталины Чесбери. Хм.

– Да, замок теперь его. Как только пришло это злосчастное письмо… Я сразу поняла, что случится что-то плохое.

– Джулия, вы всё мне рассказали?

– Да. Почему вы спрашиваете? Вы мне не доверяете?

– Не знаю.

– Замечательно… Возможно, Алекс не простит мне, что я пришла к вам тайком и рассказала об убийстве Горов…

– Он запрещал вам?

– Нет! Он вообще со мной не разговаривает. Наверное, не следовало мне вмешиваться, я всё только путаю.

* * *

«Мы на берегу. Почти вечер, ветер, я иду к тебе, ты… Ты опять не слушаешь. Снова гоняешься за ними – вверх, вниз. Как они называются? Не помню. Птицы – такие белые, что на них больно смотреть. Ты гладишь их, им нравится, они не хотят улетать.

Они не любят небо.

Я тоже не люблю его».

* * *

– Алекс всё время хочет остаться один. Даже когда мы делаем вид, что разговариваем, он словно смотрит сквозь меня. Я не верю, что он сошел с ума. Но еще больше я не хочу верить в то, что этот человек в больнице – действительно он. Кажется, я начинаю его бояться.

* * *

«Почти ничего не осталось. Я снова исчезаю, забываю. А ты… всё еще помнишь обо мне?»

– Да.

«Ты еще любишь птиц? Ты разбудишь нас?»

– Зачем…

«Мы всегда будем видеть друг друга, ты не сможешь это изменить».

– Я почти ничего не могу изменить.

«Разбуди меня».

– Прощай.

– Эй, что вы здесь делаете? Кто вы?! Стойте!

Свет в палате гаснет, доктор Кранц медленно оседает на пол.

* * *

Она механически облизнула ободранную ладонь и поспешно юркнула в темноту. Мгновеньем позже поняла, что не чувствует вкуса крови.

* * *

– Эшби, где Изабелла?

– Полагаю, в мастерской, миледи. Она провела там весь день.

Тонкая светлая бровь язвительно поползла вверх.

– Ее там нет.

* * *

– Дэн! Я поеду с вами!

– Джулия, стойте…

Она не позволила ему продолжить.

– Я ведь согласилась помогать вам, но вы тоже дали мне слово!

Он уныло взглянул в ее упрямое лицо. Глаза цвета ягеля казались больными и неподвижными.

– Вы будете следовать моим… советам?

– Да! Я сделаю всё, что вы скажите, только позвольте мне… с вами. Вы ведь сможете защитить его?

Дэн кивнул.

Она жалобно посмотрела на свои стиснутые руки и медленно отвернулась.