Текст книги "Гродно – столица, которая осталась"

Вопрос 2. Кто имеет больше прав на храм?

Короткий ответ: Католики

Тезисы:

1. Храм был построен как католический и пришёл на смену ещё более раннему католическому собору.

2. Католики владели каменным храмом более двухсот тридцати лет, православные только менее ста двадцати.

3. Предшественница каменного храма – деревянная Фара Витовта, упоминается уже в XIV веке, данные о существовании на этом месте более раннего православного храма не известны широкому кругу исследователей.

4. Место храма можно считать принадлежащим католикам исконно.

5. Храм был забран у католиков против их воли, согласия католической общины никто не спрашивал.

6. Справедливо было бы его вернуть представителям этой религии.

Аргументация:

Храм был построен как католический и принадлежал католикам намного дольше, чем православным, если же учесть, что храм, построенный в XVI веке, являлся своего рода преемником католического храма, упоминание о котором относят к XIV столетию, то можно утверждать, что католики владели Фарой в несколько раз дольше, а само место храма исконно принадлежало католической общине. Какие-либо достоверные данные о существовании на этом участке более раннего православного храма не известны широкому кругу историков. Но главный аргумент это то, что храм был отнят (если не сказать украден) у католиков, соответственно, с точки зрения морали, храм должен быть возвращён законным владельцам. Можно провести следующую аналогию… Есть и ещё один храм символ Гродно – Коложская церковь. Достаточно представить, что храм частично разрушился бы, был бы передан властью католикам, без согласия православной общины, перестроен в костёл, а через некоторое время взорван. Правильным ли было бы Коложу восстановить именно в первозданном виде, как православную церковь XII века, и после восстановления передать православным? Ответ, думается, вполне очевиден. Автору случалось слышать контраргумент, что, мол, католики не протестовали против передачи храма. Во-первых, этот вопрос нуждается в дополнительном изучении, а во-вторых, как остроумно заметил белорусский историк Дмитрий Дрозд «можно было попротестовать – только сразу котомку в Сибирь заготовить».

Вопрос 3. Кому стоит отдать храм?

Короткий ответ: Храмом может владеть город, католическая община или же православная, а также обе эти общины совместно.

Тезис:

1. Наибольшие права на храм, безусловно, имеют католики, но во избежание межконфессиональных разногласий он, теоретически, может принадлежать городу или же быть в совместном владении двух конфессий.

Аргументация:

Имеет смысл уточнить, что автор считает опасность спора верующих несколько надуманной. Знакомство с вышеизложенными фактами приведёт большинство людей к убеждению, что здание по праву может принадлежать католикам. Аргументы же подобные такому: «у католиков костёлов полно, давайте построим православным церковь напротив!» звучат нелепо. Если православным не хватает храмов, то их можно построить, в том числе и в центре, но легендарный католический храм должен, по крайней мере, быть восстановлен в изначальных формах, и иметь более ценный, в архитектурном и историческом планах, облик, а не наружность казённого псевдорусского стиля. Однако из ответа администрации на очередной вопрос о восстановлении храма следует, что там всё же опасаются конфликта. Что ж… Храм мог бы принадлежать и православным, но облик его должен соответствовать изначальному. Выше уже аргументировано это утверждение. Логичным компромиссным решением, было бы решение оставить здание городу, в качестве концертного зала и (или) галереи. Очевидно, однако, что администрация не горит желанием вешать такое здание на баланс. Кроме того, сама структура храма открывает путь к совместному, так сказать компромиссному, владению Фарой. Храм имел часовню, принадлежавшую роду Халецких. Построив аналогичный объём с противоположной стороны, можно отдать одну из построек в собственность православной, а другую во владение католической общины, основное помещение храма можно при этом оставить концертным залом. Есть и пример подобного решения. Сходным образом решён вопрос собора в Калининграде, где действуют евангелическая и православная часовни, а сам храм является концертным залом. Есть и другой пример совместного владения – Храм Гроба Господня в Иерусалиме. История Фары Витовта даже слегка смахивает на историю этого великого восточного храма.

Итог: Фара Витовта должна быть восстановлена согласно научной реконструкции её облика на период XVI – XVII веков. Допустимы некоторые элементы других эпох. Здание может принадлежать городу и быть концертным залом (картинной галереей, музеем и т.д.) или принадлежать одной из двух религиозных общин, православной или католической. Возможно (и даже желательно) совестное владение храмом, то есть он может принадлежать общинам этих двух конфессий.

Гражданам Беларуси следует взять пример с соседей, восстановивших свои национальные символы. Пока же горожане и гости города над Неманом могут осмотреть памятный знак на месте костёла и апсиду костёла бернардинцев, с готическими окнами – образцом для неё послужила апсида Фары Витовта.

Как-то автор высказывал на своей странице в соц. сети идею передачи в Гродно какого-либо из атрибутов власти – скипетра или державы, с которыми был похоронен в Кракове Стефан Баторий, либо фрагмента погребальной одежды монарха. Эти вещи можно было бы разместить в символической могиле Батория, созданной в восстановленной Фаре Витовта. Подобным образом поляки перезахоронили последнего короля Станислава Августа, перенеся фрагменты его вещей из Волчина в Варшаву. Само тело короля не было найдено и осталось в белорусской земле. Подобный символический шаг в отношении Батория, который хотел быть похороненным в Гродно, был бы весьма уместен, ведь это не только выдающийся монарх, но и единственный великий князь ВКЛ, прямо выразивший желание быть похороненным в одном из городов будущей Беларуси. При создании могилы Батория, впрочем, можно обойтись и без неких вещей короля. Можно создать символическую могилу – кенотаф, на подобие того, который создали родственники Антония Тизенгауза в иезуитском храме. Быть может и целый ряд символических могил великих людей умерших в Гродно, но похороненных в иных местах, мог бы разместиться в возрождённом храме. Родственники Антония Тизенгауза определённо понимали, что его символическая могила уместна в величайшем барочном храме города, то есть в костёле иезуитов. Об этой выдающейся святыне и кенотафе Тизенгауза пойдёт речь ниже.

Храмы иезуитов

Прежде, чем рассказывать об иезуитском костёле Франциска Ксаверия, стоит поговорить об иезуитском строительстве в целом. Строительство иезуитов в Гродно, на момент публикации книги, утопает в противоречивой информации, несмотря даже на значительную историческую важность событий связанных с этим интереснейшим католическим орденом.

Первым иезуитским храмом, как уже было сказано выше, должен был стать храм известный позднее как Фара Витовта. Стефан Баторий прилагал большие усилия для организации иезуитского коллегиума в Гродно. Король даже писал Папе Римскому, чтобы решить этот вопрос. Несмотря на все усилия, увидеть в Гродно филиал ордена иезуитов королю не удалось. Баторий, согласно данных Юзефа Иодковского, завещал членам «Общества Иисуса» 10 000 злотых и скончался в гродненском Старом замке. Новая попытка создать в городе иезуитский филиал была предпринята в первой половине XVII века.

Считается, что уже в 1622 году монахи-иезуиты все-таки появились в городе над Неманом, чтобы воспользоваться фундацией Станислава Касабудского (Stanisław Kossobudzki) который якобы погиб на войне с турками. Авторы в публикациях называют Станислава старостой Гродно, но его имя отсутствует в списке людей, занимавших эту должность.

Первоначально иезуиты якобы жили в доме Мосальского. Первые годы они действовали при Фаре. Считается, что они служили в часовне Халецких, пристроенной к фарному храму.

Долгое время данные о завершении строительства собственной иезуитской церкви в 1663 году считались абсолютно точными, пока не были поставлены под сомнение Ежи Пашендой, который указывал на то, что предполагаемый строитель храма – епископ смоленский Франтишек Далмат Исаковский, умер в 1654 году, сбежав из Смоленска, на который наступали московские войска. Даты постройки храма в 1647 и 1667 годах появляются в литературе, согласно Пашенде, благодаря конституциям сейма, которые утверждают фундации иезуитом. Однако следует отметить, что неучастие Исаковского в завершении строительства костёла не опровергает утверждение о строительстве иезуитского храма в 60-х годах XVII века.

Конституция Сейма 1647 года указывает на то, что храм иезуитов ещё не построен: «должны быть построены церковь и коллегиум…» Ревизия гродненской экономии от 1650 года, перечисляет здания иезуитов, но не упоминает костёл. Все это позволяет с определённой уверенностью утверждать, что в 1650 году в Гродно ещё не было иезуитского костёла. Но уже в 1654 году один из иезуитов был упомянут под названием praefectus fabricae templi, что можно перевести как «глава храмовой фабрики», то есть начальник строительства. Вот к этому периоду и можно отнести начало строительства иезуитов в Гродно.

Основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола.

Однако московские рати уже приближалась к городу. Вскоре они захватили Гродно, помешав планам отцов-иезуитов. Кровавая война Московского государства и Речи Посполитой повлияла на город самым негативным образом. Гродно был очень сильно разрушен.

После окончания главной фазы боевых действий, в начале 60-х годов XVII века, иезуиты смогли вернуться к строительству в Гродно. В 1664 году, в храм была принесена чудотворная икона Божией Матери Снежной, которая и теперь украшает иезуитский костёл Франциска Ксаверия. Значит, к этому году храм уже должен был быть построен. В 1666—1667 годах к костёлу пристроили каменный пресбитерий. В завещании Юрия Михаила Бяницкого, сделанном в 1663 году, есть просьба похоронить его в иезуитской церкви в Гродно. В документах епископа Гродненского Варфоломея Вышамерского указывается, что костёл действовал в 1663 году. Таким образом, можно утверждать, что храм иезуитов действительно был построен в период с 1663 (если взять шире, то 1662) до 1667 года. Можно предположить, что в документах ошибочно указана не дата постройки – 1663 год, а только имя Франтишка Исаковского, который к тому времени уже умер. Само указание на возведение храма в 1663 году представляется достоверным, поскольку существование храма в 60-х годах XVII века подтверждается другими документами. Правдивой выглядит и информация, данная в визитации храма 1820 года, о строительстве в 1663 году именно каменного костёла. Существование деревянной иезуитской церкви в первой половине XVII века ставится под сомнение польским исследователем Пшемыславом Боровиком.

В 1673 году сейм, собравшейся в Варшаве, утверждает решение о проведении сеймов в Гродно, таким образом превращая город во вторую политическую столицу страны. Иезуиты, стремившиеся иметь наиболее превосходные храмы в главных городах Речи Посполитой, решают построить в Гродно более значительный храм. В 70-х годах XVII века (1678 году, согласно Ежи Пашенде) началось строительство нового храма, неподалёку от уже построенного костёла. Новый храм иезуитов, это существующий сейчас костёл Св. Франциска Ксаверия, который был освящён в 1705 году.

Итак, вот предполагаемая хронология строительства иезуитских храмов в Гродно:

1. Вторая половина XVI века (1579—1586 Е. Квитницкая, 1584—1587 Е. Пашенда) – строительство Стефаном Баторием иезуитского храма, позже известного как Фара Витовта. Иезуиты не приняли храм.

2. Первая половина XVII века (1622 г.) – появление в Гродно иезуитов.

3. 20-30-е годы XVII века – гипотетическое сооружение деревянной церкви (часовни).

4. 50-е годы XVII века – подготовка к строительству храма, начальные этапы работ, прерванные войной РП и Московского царства.

5. Строительство в 60-х годах XVII века (в период с 1662 до 1667 года) каменного храма, так называемого костёла Петра и Павла. Предположительно, храм сохранился в качестве одного из корпусов коллегиума.

6. Закладка в 70-х годах XVII века (в 1678 году, по мнению Е. Пашенды) храма Франциска Ксаверия.

7. Освящение храма Франциска Ксаверия в 1705 году.

Подробный рассказ о, собственно, самом иезуитском храме Франциска Ксаверия, стоит начать с одной цитаты, описывающей костёл, авторства которой принадлежит популярному в ЖЖ белорусскому блогеру Anonimusi.

Иезуитский костёл Франциска Ксаверия. Фото автора.

«Кафедральный собор Святого Франциска Ксаверия или Фарный костёл в Гродно по праву можно считать визитной карточкой города. Я много читала о нем, а летом 2014 года нам с мужем посчастливилось лично в нем побывать. Все слова, все ранее прочитанное не шло ни в какое сравнение с тем, что мы увидели. Скажу честно, от изумления не могли не только разговаривать, но и двигаться. Так и стояли у порога, широко открыв глаза и рты».

Можно себе представить какое впечатление производил этот выдающийся храм на прихожан прошлого.

Освящение иезуитского костёла Франциска Ксаверия провёл бискуп Теадор Потоцкий. Как уже было сказано выше, церемония состоялась в 1705 году. На этих торжествах, как гласит легенда, присутствовали Пётр I и Август II. По сообщению некоторых источников, царь неплохо провёл время в Гродно: молился на коленях в костёле, а потом смотрел представление иезуитского театра, и даже требовал выпустить на сцену чертей. В то время костёл имел вид отличный от известного горожанам XXI века. У храма изначально был более скромный фасад, в духе так называемого сарматского барокко, а башни имели на ярус меньше.

Иезуиты занимались украшением своей святыни большую часть XVIII столетия: заказывали великолепные алтари, создавали пышные барочные купола на башнях храма, делали роспись интерьера. Так продолжалось, пока их орден не был упразднён. Есть основания предполагать, что монахи так и не успели завершить декорирование огромной гродненской святыни, поэтому, к примеру, купол, так и остался без росписи… Впрочем, католическая церковь продолжает украшать костёл и во втором тысячелетии. Этот шикарный храм стал фарным ещё в XVIII веке.

Теперь можно перейти к подробному анализу иезуитского костёла, как произведения искусства, обладающего исключительной, по меркам Беларуси, художественной выразительностью.

По мнению автора: храм является одним из величайших памятников церковного барокко в регионе, превосходящим, по совокупности своих художественных достоинств, любой другой барочный храм Речи Посполитой.

Это одна из самых больших по площади барочных базилик в Восточной Европе. Длинна храма 60 метров, ширина в трансепте 33.

Главный фасад костёла достаточно сдержанно, но в то же время не без искусности, украшен рядами пилястр с лепными капителями. Верхние ярусы башен, созданные в XVIII веке, имеют вогнутые формы в духе рококо. Под центральным треугольным фронтоном расположена украшенная рокайльной лепниной ниша, со скульптурой святого покровителя костёла, Франциска Ксаверия. На фронтоне находятся две небольшие скульптуры святых. С двух сторон от главного входа, в нишах, расположены крупные деревянные скульптуры апостолов Петра и Павла. Главный купол имеет диаметр 13 метров. Небольшими куполами накрыты две часовни у апсиды костёла.

Интерьер храма иезуитов в начале XX века.

Как и положено великому храму гродненский иезуитский костёл имеет копию. Гродненский объект был взят за образец для постройки костёла доминиканцев в Ружаностоке.

Интерьер костёла буквально переполнен произведениями искусства. Прежде всего стоит отметить главный алтарь – шедевр барокко. Это один из самых высоких деревянных барочных алтарей Европы, его высота 21 метр. Фундаторами такого выдающегося произведения сакрального искусства называют Самуэля и Констанцию Лозовых. Его автором является скульптор Ян Кристиан Шмидт. Этот мастер был представителем целой династии искусных резчиков по дереву. Сохранилось некоторое количество образцов его искусства, отличающихся вполне характерным почерком, но всё же главный алтарь гродненского иезуитского костёла стал наиболее сложным и выдающимся произведением скульптора, безусловной вершиной его творчества.

Не раз и не два некоторые из тех, кто стоял перед алтарём иезуитской Фары, пытались пересчитать сколько скульптур украшают эту жемчужину барокко. Да, задача не так проста. Итак, сколько же на самом деле скульптурных изображений на этом алтаре? Попробуем посчитать. Это можно делать по-разному, так как некоторые изображения объединены в скульптурные группы и их можно считать либо как одну скульптуру, либо по отдельности. Кроме того, в данном случае будут учитываться только антропные, антропоморфные и анималистические, то есть подобные людям и животным, скульптуры.

Сначала рассмотрим так называемую алтарную стенку или ретабло (retabulum), которая и привлекает к себе особое внимание. На её первом ярусе находится 20 скульптурных изображений, считая двух львов на гербе Заремба и пять рельефов пьедестала, на котором стоит статуя Франциска Ксаверия. Во втором ярусе 15 скульптур, вместе с классическими атрибутами четырёх евангелистов. В третьем ярусе 14 скульптурных изображений, вместе с атрибутами женщин, аллегорически представляющих континенты. Эти великолепные скульптуры имеют свои собственные оригинальные «игрушки». Две из четырёх «континентальных» дам обладают особенно интересными предметами: Африка – своеобразным слоновьим шлемом и львом, Америка – существом, напоминающим крокодила и отрезанной индейской головой. Кроме того, окошко апсиды, в котором находится витраж, обрамляют 14 ангельских ликов. Этот концепт соответствует оформлению главного алтаря Собора Святого Петра в Риме, а изображающий голубя (Святой Дух) витраж гродненского костёла, очень похож на аналогичный в главном католическом храме Рима и всего мира. Таким образом, алтарную стенку украшают 63 достаточно крупных антропных, антропоморфных и анималистических скульптурных изображения! И это без распятий, и без учёта скульптур, представляющих объекты не подобные людям и животным, к примеру, без учёта сложных барочных ваз, венчающих алтарь.

Кроме алтарной стенки в структуре алтаря есть ещё и так называемый ящик для реликвий или табернакулум (tabernakulum). В гродненском фарном костёле он имеет украшения в виде великолепной рокайльной резьбы и нескольких скульптур. Кроме этого, золочённой резьбой с изображениями ангелов украшен и собственно сам алтарь, то есть своеобразный ящик-стол для ритуалов.

С учётом распятий, все элементы структуры главного алтаря гродненского иезуитского костёла, украшает более 70-ти антропных, антропоморфных и анималистических скульптурных изображений!

Отцы иезуиты активно влияли на проект алтаря, в частности указывая какие именно скульптуры должны быть изготовлены.

С алтарём связана и небольшая геральдическая загадка. По краям этого грандиозного сооружения размещены фигуры, которые должны представлять меценатов, оплативших создание алтаря. С правой стороны находится фигура Св. Самуэля, которая обозначает вклад мстиславского каштеляна Самуэля Лозового, а с левой стороны статуя Св. Констанции, посвящённая Констации Лозовой. Правда, Юзеф Иодковский считал, что Констанцию Лозовую изображает аллегорическая статуя Европы, на верхнем ярусе алтаря. Случаи отражения внешности реальных людей, в созданных художниками образах святых действительно хорошо известны. Интересно, что традиция приписывает скульптуре Марии Магдалины, в виленском костёле Петра и Павла, внешность жены Пьетро Перти, которого считают автором этого великолепного изображения. Гродненская скульптура Св. Самуэля, которая будто бы заимствует внешность фундатора Лозового, держит в руке герб. Логично предположить, что это герб именно мстиславского каштеляна. Однако Лозовым приписывают герб Любеч, имеющий в щите подкову, а на щите герба в руке алтарной скульптуры изображён лев. Уместно думать, что это вариация герба Заремба. В дополненном издании гербовника крупнейшего польского геральдиста Каспара Несецкого за мстиславским каштеляном числится некий собственный герб, видимо, речь как раз об изменённом гербе Заремба, который украшает гродненский алтарь.

Главный алтарь иезуитского костёла. Фото автора.

Остальные алтари этого храма также весьма интересны. Всего их 12 (вместе с главным 13).

Алтари, расположенные в трансепте, выше и богаче украшены по сравнению с размещёнными ближе ко входу в храм. Вся художественная «массивность» алтарей храма нарастает по линии движения от входа к апсиде. Кроме того, алтари трансепта: левый – Св. Станислава Костки и правый – Св. Казимира, образуют своего рода «политическое пространство». Святые являются небесными покровителями Польши (Св. Станислав) и ВКЛ (Св. Казимир) и таким образом символизируют две составные части Речи Посполитой. В алтаре Св. Станислава помещён рельеф изображающий битву с турками, над которой «парят» картуши с государственными гербами, Орлом и Погоней. В алтаре Св. Казимира находится образ этого святого, который Юзеф Иодковский приписывает кисти знаменитого Валентия Ваньковича.

Картина представляет Св. Казимира молящимся ночью на ступеньках храма. Согласно легенде, королевич устраивал подобные моления и в Гродно, у входа главного католического собора города, позднее известного как Фара Витовта, но на полотне королевич определённо показан в Вильне, которую выдаёт Гора Трёх Крестов.

Св. Казимир. Полотно кисти В. Ваньковича.

Над большим полотном со Св. Казимиром помещено ещё одно изображение королевича, иллюстрирующее битву под Полоцком 1518 года, когда святой явился войскам Короны и Княжества и помог одолеть московских воинов. В той успешной военной операции, к слову сказать, участвовал и один из лучших полководцев ВКЛ, «стараста городенъски» Юрий Радзивилл, по прозвищу «Геркулес».

Военная тематика, присутствующая в оформлении обоих алтарей, только ещё больше подчёркивает определённую идейную связь этих произведений искусства с политическими и военными актами Речи Посполитой. Подобная концепция была реализована и в гродненском бернардинском костёле, где центральный неф украшают крупные изображения гербов шляхты, фундовавшей храм, а ближе к главному алтарю размещаются государственные гербы – Погоня и Орёл Пястов. Объясняются такие художественные решения тем, что костёлы служили для собраний шляхты на сеймиках и, соответственно, были местом политической жизни региона, а во время общегосударственных сеймов – всей страны.

Своды пресбитерия костёла иезуитов отделаны стукковым растительным орнаментом и путти. Центральное место в композиции занимает рельеф Богоматери с младенцем. Скульптурная отделка выполнена на высоком уровне, и её стилистические особенности позволяют предполагать авторство выдающегося итальянского скульптора Пьетро Перти. Этот мастер работал при дворе Казимира Яна Сапеги, как раз тогда, когда магнат помогал в строительстве гродненским иезуитам.

Ниже обращают на себя внимания великолепные балюстрады хоров пресбитерия. Между небольшими витыми колонками, с коринфскими капителями, помещены сложные растительные мотивы, из которых как будто вырастают человеческие фигурки. Данная балюстрада отсылает к искусству эпохи маньеризма.

Высококлассная лепнина на своде пресбитерия. Предположительно, работа Пьетро Перти.

Балюстрада хоров пресбитерия. Исполнена в стиле маньеризма.

У алтаря Св. Казимира размещается каменная плита, закрывающая вход в склеп. Тут похоронены Казимир Мицута и его жена Ефрозина (Евросинья) Коллонтай. Теперь надписи на плите затёрты, но Юзеф Иодковский успел записать их. Оригинал языка польский. Автор приводит здесь уникальный перевод, выполненный им лично. Это даст возможность прочувствовать дух рифмованной шляхетской эпитафии.

Вечный дом спустя столетья гроб откроет.

Гараденский подкоморий,

Казимир на Ваганове,

Мицута, по умершей голове,

Тут назначил край покоя.

Он всегда бывал в советах,

Но и не чурался боя,

Говорят дела и пушки,

Что так нравятся в войсках.

При двух славных королях,

Солдат смелый на полях.

Честный воин и полковник,

Для солдат вооружённых.

Славный муж был твёрдой веры.

Заходил он в сейма двери.

Как посол взял голос вольный.

В трибуналах судья годный.

Тут закрыл он веки сна.

Из Коллонтаев тут она.

Жена честна Ефрозина,

Честью славна героиня.

Парой тут лежат они.

Ну а тех, кто идёт мимо,

Просим об Аве Мария.

Алтарь в каплице Матери Божией Студенческой (Снежной), или Конгрегацкой каплице (имеется ввиду студенческое товарищество – конгрегация) несколько выделяется на фоне остальных. Это единственный каменный алтарь в храме, кроме того, он исполнен в стиле классицизма. Алтарь одновременно сдержан и изыскан. Его украшают коринфские пилястры с каннелюрами. Тонкая лепнина алтаря действительно великолепна. Особенно хорош фриз с антропными изображениями, как бы сплетёнными друг с другом с помощью гирлянд. Прекрасны и скульптуры на фронтоне алтаря. Тут же находится образ Матери Божией Снежной, с золотым окладом, помещённый в великолепную рокайльную, серебряную раму, созданную гданьскими мастерами. Этот образ Богоматери является наиболее почитаемой католической иконой Гродно.

Автором алтаря считается скульптор Томаш Подхайский (Tomasz Podhajski). К творчеству этого мастера относят главные алтари важнейших литовских храмов: соборов Каунаса и Шилувы, которые входят в список малых базилик Литвы, и собора Св. Антония в Тельшае.

Алтарь Конгрегатской каплицы гродненской Фары (слева) и один из алтарей базилики Рождения Марии в Шилуве. На обоих алтарях виден характерный для Т. Подхайского орнаментальный пояс с антропными фигурками.

Слева от алтаря размещаются деревянные скамьи, расписанные сценами шляхетской жизни города.

Образ Матери Божьей Снежной в иезуитском храме Гродно.

Уникальные изображения служат важным источником информации о бытовых подробностях периода сарматизма. Одежды, причёски и поведение персонажей как бы отправляют зрителя в ту эпоху. Это своего рода набор иллюстраций чудесных происшествий, связанных с образом Матери Божией Снежной. Роспись выполнена довольно примитивно, в духе наивного искусства. Сцены снабжены подписями на польском языке. Роспись можно датировать 1731 годом, так как эта дата стоит под одним из изображений.

Неподалёку от каплицы Матери Божией Снежной, установлен памятник гродненскому старосте Антонию Тизенгаузу, исполненный из бронзы и лабрадорита. Монумент производит очень сильное впечатление. Это действительно великолепное произведение искусства. Особенно хороша аллегорическая скульптура наклонённой женщины, полной спокойной грации. Её облик идеально отражает главную идею памятника: величественное преклонение перед благородным человеком и воздаяние ему почестей. Столь высокий уровень работы можно связать с достаточно громким именем автора проекта. Памятник приписывают прекрасному скульптору Томашу Дикасу, который получил образование в Вене. Томаш дважды выигрывал конкурс проектов национально значимого для Польши монумента: памятника Мицкевичу в Кракове. Правда, предложения Томаша не были реализованы, но автор стал широко известен. Так что у него появилось достаточно много заказов. И одним из них, как считают некоторые специалисты, был памятник Тизенгаузу в гродненском иезуитском костёле. Впрочем, памятник приписывают и другому крупному мастеру – Виктору Бродзскому. Так или иначе, можно без преувеличения сказать, что это прекрасный пример монументальной работы скульптора – один из лучших в Беларуси.

Памятник-кенотаф А. Тизенгауза.

Заказчицей монумента выступила графиня Мария Пшездецкая (в девичестве Тизенгауз), которая сама была особой творчески одарённой и училась живописи. Графиня выделяла финансы и на другие произведения искусства, например, заказала один из самых интересных деревянных амвонов в Литве, который установили в костёле Св. Матвея, местечка Рокишки (Рокишкис). Отличный художественный вкус этой меценатки согласуется с высоким уровнем гродненского памятника, поставленного её предприимчивому родственнику Антонию, по воле отца и брата Марии.

Известно, что Антоний Тизенгауз был похоронен в семейном склепе, в Желудке. Старый храм, где был погребён магнат, не сохранился, а останки Тизенгауза якобы перенесли в новый костёл. В храме Желудка нет великолепного надгробия, но зато таким шикарным надгробием стал памятник в гродненском фарном костёле. Памятник Тизенгаузу в иезуитском храме фактически является кенотафом – символической могилой, что, конечно же, весьма логично, ведь граф сделал немало хорошего для Гродно, и именно с этим городом были связанны смелые бизнес-начинания этого активного реформатора.

В каплице Архангела Михаила установлен, как считается, старейший алтарь храма. Особенно интересен тут огромный образ самого архангела. Проникнутая динамикой фигура небесного воина господствует на полотне. Михаил замахивается мечом на дьявола у своих ног. При этом лицо воителя не теряет красоты и умиротворения, а его огненный меч как будто растворяется в пространстве. Видимо, эта работа восходит к картине «Святой Михаил побеждает дьявола» авторство которой приписывают великому Рафаэлю. Хотя, тут можно увидеть и схожесть с картиной значительного итальянского художника Гвидо Рени «Михаил Архангел». Известно, что Рени и сам вдохновлялся творчеством Рафаэля.

Коллаж из трёх картин, слева направо: Рафаэль Санти «Архангел Михаил сокрушающий дьявола», Гвидо Рени «Михаил Архангел», образ Архангела Михаила в иезуитском костёле Гродно.

Кроме того, стоит обратить внимание на крупную каменную плиту, лежащую вровень с полом каплицы. Она закрывает вход в семейный склеп. Надгробие украшают два шляхетских герба – Лис и Абданк. Не обязательно быть большим знатоком геральдики ВКЛ, чтобы знать, что герб Лис использовали, кроме прочих, могущественные Сапеги. Но кто же похоронен под этой плитой? Кто-то из Сапег? Даже не все гродненские краеведы знают ответ на такой вопрос. Это Эльяш Михаил Римвид, герба Лис, и его третья жена – Беата Тереза Пекаславская, герба Абданк. Эльяш Михаил, умерший в конце XVII века, был достаточно успешным человеком в делах увеличения могущества своего рода и, кроме того, благодетелем иезуитов, за что и удостоился чести быть похороненным в храме последователей Лойолы. Ещё одна интересная деталь – фамилия этого шляхтича. Род Римвидов герба Лис, о которых Каспер Несецкий пишет, что они также использовали фамилию Мицкевич, был связан с Лидчиной. К роду Римвидов-Мицкевичей с Лидчины относили себя и представители рода того самого Мицкевича, знаменитого поэта Адама. Правда, в роду Адама использовался другой герб. Известно, что происхождение Мицкевича вызывает большие вопросы у исследователей. Был ли гродненский Римвид дальним родственником поэта? Кто знает. Но совпадение фамилий очевидно.