Текст книги "Иллис. Откровение"

– А могли построить и пирамиды, как я понимаю? – мысль показалась забавной.

Колояр молчал. Вот какая получается интересная история! Потомки атлантов по всему миру выступали богами, шаманами, жрецами и волхвами. Так можно объяснить многие загадки, ответить на вопросы из учебников, например, про пирамиды Египта, Перу и Мексики. Да мало ли, сколько неизвестного и непонятного, удивительного и загадочного можно объяснить таким простым решением. Правда, в эту историю нужно еще поверить.

– Насчет пирамид не знаю, здесь в ту пору жило слишком мало людей, – он серьезно воспринял мой вопрос.

Колояр достал из-под плаща большой альбом для рисования. Обычный школьный альбом для рисования, только сильно потертый и разбухший от множества вклеенных листочков – от газетных вырезок, до листов, испещренными значками, которых я не знал. Волхв быстро пролистал альбом, достал на удивление чистую новенькую визитку и протянул мне.

– Ты должен запомнить телефон этого человека. По возвращении домой, я хочу, чтобы ты связался с ним. Ты передашь ему координаты, которые указаны на обратной стороне. Он знает, что с ними делать.

Я пробежал глазами телефонный номер и координаты. Под координатами значились два слова «море скитов». Стандартный набор цифр был бы понятнее, но кодовые фразы в этой обстановке смотрелись органичнее чем долгота и широта. Запомнить два слова не представлялось сложным. Факт поручения мне задания, на которое я не подписывался, обескураживал. Этот Колояр распоряжался мною, как своими медведеподобными приспешниками.

– Подождите! Прошу вас! На минуточку, вчера вы убили моего товарища. Разрубили топором! Зачем это всё? Почему вы решили, что я вам вообще поверил и буду что-то для вас делать? Да и, кстати, может вам и невдомек, но я обычный человек, у меня нет желания участвовать в каких-то непонятных войнах.

Моя тирада заставила его задуматься. Он подбирал слова, а возможно перебирал в уме рычаги давления. Мне можно было пригрозить немедленной расправой и я, конечно, выбрал сторону волхва, чтобы сохранить жизнь. Но мы оба понимали, что все договоренности потеряют силу, когда я выберусь к своим.

– Я знаю о тебе достаточно, чтобы сделать выбор. Для меня это риск, но я не вижу другого выбора. Что для тебя важно? Что может сподвигнуть тебя на выполнения этой не сложной просьбы?

Оказывается это уже просто просьба! Дружеская услуга.

– Как минимум объясните, почему я должен выбрать вашу сторону. Пока у меня нет оснований считать вас хорошим человеком.

– Пойми, силы неоднородны, нет добра и зла, есть текущая расстановка сил и ничего более. Тебе не нужно выбирать сторону. Живи и поступай сообразно своему пониманию. Это сложнее чем получать инструкции и действовать по указке сверху, – Колояр вздохнул. – Возможно, я первый внимательно на тебя посмотрел, но заинтересованность остальных лишь вопрос времени.

– Да что со мной не так?! – я вскипел, вспомнились все его манипуляции с посохом, туманные полунамеки. – Я не иллис!

– Иллисами вы называете магов? Да, ты не иллис. Я попросил тебя передать координаты древних свитков. Мы хранили их столетиями, но сейчас перевезли в другое место.

Опять пресловутые свитки. Уже несколько дней подряд окружающие говорили о старых легендах с поразительной настойчивостью и серьезностью. Удивляло отсутствие детальной информации о наличии этих свитков как таковых, их содержании и местонахождении. Для чего нужны эти артефакты, кто их создал и как расшифровывать древние записи – всё разбивалось об отсутствие внятной информации. Одно я знал теперь точно: за свитками ведётся полномасштабная охота. Поле поисков не ограничивалось никакой географией и юрисдикцией, а искали их самые разнообразные силы, включая нашу Контору и Орден. И я совершенно не хотел вставать на пути таких организаций.

– Зачем мне эта информация? Почему вы сами не решаете свои проблемы?

– Я рассказываю, чтобы ты понял: информация о координатах очень важна. А вы, ты и твои люди, все кто имел даже отдаленное отношение к свиткам, обречены. Знание это проклятие, – Колояр горько вздохнул и уставился на текущую воду в реке.

Колояр узнал о свитках в раннем детстве. Все его родственники, включая родителей, погибли во время Второй мировой войны. Сначала советские, а потом немецкие спецслужбы, которые состояли в основном из фанатичных ученых, проявляли интерес к различным сверхъестественным практикам и знаниям. Многие источники указывали на сосредоточение древних артефактов в нескольких точках на планете. В зависимости от политических союзов и текущих государственных границ, тайные организации проводили исследования, раскопки и экспедиции. Многие знают, о вскрытии гробницы Чингисхана, прочих подвигах исследователей, но огласке не предавались сопутствующие научным изысканиям человеческие потери. Местные народы, имевшие несчастье жить рядом с интересующими ученых местами подлежали многочисленным допросам, зачастую совмещенными с пытками. Часто целые селения разрушались из-за необходимости раскопок, а население уничтожалось по прихоти или соображениям конспирации.

В Карелию отправлялись многочисленные экспедиции. Возможно, в состав экспедиционных отрядов входили иллисы. Некоторые организации, такие как Орден архонтов, всю известную историю человечества охотились за сокровенными знаниями. Они заключали и нарушали союзы, организовывали походы и войны, всё ради одной важнейшей цели – взять под контроль управление энергией. Научиться воспитывать собственных иллисов. Давать людям способности не по прихоти природы, а руководствуясь своими прагматическими соображениями. Высшее руководство Ордена состояло из иллисов, которых мы знали как архонтов. Свои способности они тоже хотели развивать и передавать наследникам. Во времена процветания диктатур в двух мощнейших европейских державах, Орден был вынужден уменьшить свою активность. Ученые, не имевшие опыта архонтов, проводили свои операции более топорно, зачастую бессмысленно уничтожая туземцев в местах поиска.

Родственники Колояра столетиями придерживались идеи мирного сосуществования с людьми. Организованное сопротивление таким армиям, которыми обладали СССР и нацистская Германия, было утопично. Волхвы сдавались спецотрядам без боя, пытались выстроить диалог, разъяснить опасность поисков. Один за другим волхвы гибли в застенках при допросах и пытках.

Колояра воспитывала старшая сестра. Он имел врожденную силу, управлял материальными предметами силой мысли и мог на непродолжительное время подавлять волю окружающих. Но больше всего Колояр ценил способность исцелять. Волхв видел тело человека в другом, энергетическом измерении и мог вносить необходимые улучшения.

Осиротевшие Колояр с сестрой не обладали знаниями, необходимыми для чтения свитков и он не имел представления о содержании артефактов. Сестра передала ему все свои знания, но она тоже была ребёнком, а не сформировавшимся волхвом. Многое было утеряно со смертью их родителей. Два подростка стали старейшинами и вынужденно отвечали за хранение свитков и судьбу преданных им людей. Охранники Колояра раньше были многочисленным племенем, ведущим свою историю от древних скандинавов. Они также как и волхвы подвергались безжалостным гонениям и уничтожению. Оставшиеся были преданы последнему волхву до последнего вздоха.

Несколько дней назад на маленьком семейном совете брат с сестрой приняли тяжелое решение. Сестра Колояра отправилась со свитками в другую часть России, в место, где по информации волхвов остались нетронутыми поселения, живущие старым укладом и возглавляемые сильными старейшинами. Риск был очень высоким. Волхвы не имели контактов с этими поселениями, и не знали, насколько их информация была актуальной.

– Но мы пришли к мнению, что выбора нет. Никто кроме меня не знает, куда она отправилась, – Колояр посмотрел на меня. – И тебя.

Со слов волхва выходило, что по всей планете разбросаны общины таких людей как он. Кто они, наследники атлантов или просто шутка природы, было Колояру не ведомо. Но он точно знал, что есть люди, которые объединяют общины, следят за равновесием.

– Это люди другого измерения. Они не вмешиваются в ход человеческой истории, но помогают нам поддерживать друг друга. Есть связные, через которых я хочу поставить в известность о судьбе наших свитков других волхвов. К сожалению, есть вероятность, что моя сестра что-то напутала и мы сами придумали себе все эти противостояния и некие святые обязанности по хранению артефактов, – Колояр замолчал.

Я слушал его рассказ завороженно. Волхв для меня предстал не самоуверенным эгоистичным колдуном, а сомневающимся запутанным идеалистом. У него не было родителей и наставников, он прожил жизнь в глуши и все равно пытался сохранить какие-то идеалы. Вчерашний вопрос о целесообразности убийства Рината был искренним – он отдал распоряжение, которое было ему неприятно, и он опасался (на мой взгляд, справедливо) чрезмерности этой акции устрашения.

– Почему же вы решили, что на вас охотятся?

– Не на нас, мы никому не нужны. Им нужны свитки, – Колояр встал на ноги и смотрел на меня сверху вниз. – Мы убили накама.

Накам. Это слово резкой и болезненной волной прокатилось по моему телу. Значит, они действительно явились в нашу страну.

– Нам повезло, что у него была азиатская внешность, а в наших местах это редкость. Мы увлеклись строя засады, а он напал в лоб. Накам успел уничтожить поселение моих людей. Те мужчины, которых ты видел, – Колояр показал на холм, где располагался лагерь, – несколько дней назад потеряли всех своих близких. Мы смогли остановить его, перегруппировали силы. Но за ним придут другие, и мы не сможем отразить еще одно нападение.

Волхв направился в обратный путь. Мне ничего не оставалось, как встать и направиться за ним. Ноги все-таки занемели. Я быстро догнал Колояра:

– Почему ты говорил, что мы обречены? Я, Оксана, Антон. Что ты имел ввиду.

– Вы были здесь. Когда не обнаружат свитки, примутся собирать любую информацию. Ваша работа на Орден не даст вам иммунитета от допросов и пыток.

– Мы не работаем на Орден!

– Пусть так, – Колояр говорил тоном смертельно уставшего человека, который готов согласиться на всё, лишь бы не вступать в спор.

      Остаток дороги до лагеря мы прошли молча. Мне не нравилась перспектива допросов. Колояр преувеличивает жестокость Конторы, пытать собственных сотрудников это за гранью современных корпоративных представлений. А перед Орденом нас Стрельчук прикроет. Про пытки он тоже перегибает. Сильные маги могут воздействовать на допрашиваемого, это эффективнее любых детекторов лжи.

Я так и не раскусил волхва. Он говорил последовательно, рассказанная история вызывала множество эмоций. Но я так и не разглядел его лица, капюшон ловко закрывал голову Колояру. Очень сложно окончательно довериться человеку без лица, не контактируя глазами.

***

Когда мы вернулись к лагерю, все палатки были собраны. В лесу практически не осталось следов пребывания человека. Уверен, что туземцы в шкурах заметали следы ничем не хуже индейцев из «Последнего из могикан».

Я кивнул Антону с Оксаной, они, стоя у огромного кедра, допивали чай из армейских кружек и переминались с ноги на ногу. «Лесники» не обращали на пленников никакого видимого внимания, но ребята все равно были напряжены. Оксана очень внимательно смотрела на меня, словно ожидая каких-то знаков.

Колояр отдал какие-то распоряжения и вернулся ко мне. Мы прошли к лазу в земле, из которого вышли накануне. Подтянулись несколько громил с остатками моей команды. Антон выделялся худобой на фоне огромных мужиков, но не уступал им в росте. Интересно как бы он смотрелся в шкуре.

Волхв первый почувствовал неладное. Он начал оглядываться по сторонам, вглядываясь в небо, и жестом приказал всем не издавать ни звука. Через несколько секунд я услышал странный надвигающийся гул.

– Вертолет, – предположила Оксана.

В подтверждение её слов, над лесом появился силуэт огромного военного вертолета. С приближением страшной боевой машины нарастал звук перемалываемого лопастями воздуха. Это был МИ-24 (в школе я собирал модели военной техники и теперь как будто видел ожившую модельку со своего шкафа), способный нести десант и укомплектованный подвесным вооружением. Если этот вертолет здесь для атаки, то у нас нет ни единого шанса уцелеть.

Между тем, верзилы из сопровождения волхва совершенно не заинтересовались грозной боевой машиной, они деловито закинули тюки в лаз и затолкали туда же Антона и Оксану, а затем спокойно встали полукругом перед Колояром, закрывая своего хозяина со стороны леса. Оксана не стала спускаться и осталась стоять на верхних ступеньках прохода. Я смотрел на Колояра в ожидании чуда.

Волхв обеими руками аккуратно снял капюшон. Я предполагал, что у Колояра в запасе множество штучек, чтобы удивить меня, но совершенно не был готов к тому, что он всего лишь подросток. Судя по лицу ему было от силы лет пятнадцать. Либо он, как и иллисы, медленно старел, либо его родители погибли недавно, и он прожил на свете меньше меня. Волхв обратил свой взгляд к вертолету. Обычное мальчишеское лицо, разве что без прыщей. Встреть я его в городе при других обстоятельствах, не обратил бы никакого внимания. Очередной тинейджер с хвостиком русых волос, стянутых на затылке.

Один из телохранителей передал Колояру посох. Волхв с грустью смотрел на своё орудие и со странным отчуждением держал атрибут своей власти в обеих руках. Он шептал какие-то молитвы или заклинания. Вертолет медленно, но уверенно приближался. Я ожидал, что скорость движения будет выше, мы видели МИ-24 примерно полминуты, но только сейчас он приблизился к нам и завис в воздухе.

– Они ждут наземные силы, – Оксана пыталась перекричать шум лопастей.

Колояр перехватил посох в правую руку и с завидной скоростью выкинул руку вперед. Посох вытянулся в сторону вертолета, набалдашник напоминал управляемый фугас, который вылетит в направлении цели из противотанкового гранатомета по первому требованию стрелка. Конечно, посох не был гранатомётом, но в руках человека с древними способностями и знаниями, наверняка, являлся смертельным орудием.

Вертолет, не сбавляя оборотов своих винтов, закачался из стороны в сторону, а затем без видимых причин начал заваливаться вправо. Он был достаточно близко, чтобы видеть экипаж. Пилот обеими руками вцепился в рычаги управления, но машину уверенно оттаскивало в сторону. Скорость движения нарастала, вертолет уходил из зоны нашей видимости.

Волхв монотонно вполголоса бормотал незнакомые слова, набалдашник посоха перемещался вслед за вертолетом (скорее наоборот). Машина отклонялась, заваливалась вниз к земле, касаясь крон деревьев. Через секунды вертолет должным был пропасть за лесом, а затем, если не изменится траектория, столкнуться с землей. За холмом было озеро, возможно волхв направит машину туда, избежит ненужных жертв.

Мои гадания были прерваны автоматными выстрелами – из леса цепью выходили солдаты. Они синхронно вышли из-за деревьев, стреляли одиночными и короткими очередями. Нас разделяло от силы триста метров. Двое лесников из оцепления упали, остальные моментально сомкнулись единым щитом. Они не пытались сопротивляться, их задача была заслонить волхва. Поразительное самопожертвование.

Колояр опустил посох и смотрел в спины своих телохранителей. Его детское лицо выражало горечь, он не был обескуражен, скорее, раздосадован несвоевременностью событий. Теперь мы не видели стрелков, только широкие спины в медвежьих шкурах. Я схватил Колояра за плащ и потащил к лазу. Сейчас я видел перед собой только мальчишку и не испытывал никакого пиетета. Один за другим живые щиты стали падать, заваливаясь в разные стороны, стрельба слилась единой трескотнёй.

Расстояние до входа в подземный лаз мы пробежали вместе. Я впереди, за мной плёлся юный волхв. Оксану я не увидел, скорее всего, спустилась. Уже в проеме я не смог удержаться и окинул взглядом поле боя – на ногах оставался только один «лесник», теперь угрозой были не только шальные пули, по нам могли стрелять прицельно.

Одним прыжком я преодолел несколько ступеней, не отпуская Колояра, но он затормозил, начал оседать. Я развернулся, чтобы подхватить его, но не смог удержаться на узких ступеньках, и мы повалились вниз. На полу лаза я смог разглядеть причину падения – Колояр был ранен и не мог держаться на ногах. Я лихорадочно соображал, что можно предпринять. У нас оставались мгновения до того, как солдаты спустятся вниз, а то и закинут для начала пару гранат, но волхв не мог идти.

– Роман, – волхв приобнял меня за шею и наклонился очень близко, – ты помнишь телефон и координаты?

– Конечно. Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо? Несуразные штампы банальных боевиков. Но эта фраза вырвалась сама собой.

– Роман, – при всей бледности, юношеское лицо светилось благородным пылом – это координаты свитков. Наших свитков. Ты должен…

Оксана из-за моего плеча наотмашь саданула какой-то корягой прямо в висок Колояра. Она все это время стояла рядом и теперь вырубила, а может и убила, парня. Развернувшись к лазу, Оксана закричала:

– Не стреляйте, свои!

***

Вечер я встретил в столовой военной части в компании Антона. Нам удалось поесть впервые за два дня, и я никак не мог напиться компотом, который нам вынесли в большой алюминиевой кастрюле. Я пил очередной стакан чудесного напитка из сухофруктов и гадал как развернутся дальнейшие действия. Хотелось поскорее вернуться в Москву.

Нас привезли в эту военную часть как гостей. Поначалу, солдаты, молодые безусые парни, недоверчиво косились на нас, когда мы по очереди выбирались из-под земли. Их было около двадцати, и они держали нас под прицелом до прибытия начальства. Два офицера с майорскими погонами в окружении трех рядовых, вышли из приземлившегося вертолета.

Пока офицеры в стороне разговаривали с Оксаной, я с грустью смотрел на тела «лесников» – монументальные туши огромных сильных телом и духом людей. Они не проявили ни малейшей заботы о себе, приняв смерть молча. И, хотя не было оснований считать их своими друзьями, мне было жаль этих мужчин. Сначала они потеряли свои семьи, а теперь стоически отдали жизнь за волхва. Наверное, такая смерть не оставляет равнодушным.

Я надеялся дождаться Колояра. Его должны были вывести на поверхность, но нас загнали в вертолет и мы, в сопровождении, одного из офицеров взяли курс на ближайшую воинскую часть.

– Как думаешь, что с волхвом? – я смотрел на Антона поверх стакана с компотом.

– Я думаю, тебе стоит беспокоиться о себе, Рома – Антон был непривычно лаконичен.

В следующий час нас погрузили в другой вертолет и повезли в неизвестном направлении. Теперь мои глаза были завязаны засаленной тряпкой, статус гостя военных остался в столовой с кастрюлей компота.

Вертолет покачивало, и я ненароком заваливался на плечи сопровождающих солдат. Волхв был прав, мои злоключения только начинались. Мне нужно было передать информацию Колояра, теперь я не сомневался, что должен это сделать. Однако всё запутывалось. Сейчас я похоже находился в статусе пленника и от кого зависит моя судьба было не известно.

Когда все разрешится, и я вернусь в Контору, нужно поговорить с Холинфилом.

Номер телефона связного я уже заучивал несколько дней назад. Его дал мне американский сотрудник Конторы по имени Мэтт Холинфил. В свою очередь, череда сумасшедших событий вокруг меня также началась с приезда этого незаурядного человека. Это было на следующий день после встречи с акшарами и зверского убийства Руслана.

07.09.

– Из Узбекистана. Они приступили к расшифровке, но еще не известно свитки это или просто древние писульки.

– У них есть предположения, что они найдут?

– Кто ж мне расскажет? – Стрельчук устало откинулся на кресле. – Еще они давят на меня из-за этого таинственного инквизитора. А если он и правда, из наших рядов, Андрей? Контору расформируют, нам с тобой наверняка сроки впаяют по надуманным статьям.

Петрович заметил, что я маячу в проеме кабинета. Сердито зыркнув в мою сторону, он плотно закрыл приоткрытую дверь.

***

Неделю назад мне пришёл очередной отказ из института, моя мечта пройти аспирантуру и серьезно заняться историей как наукой была растоптана. В ответе университетского профессора был озвучен ряд причин для такого негативного решения. Основная проблема крылась в отсутствии опубликованных научных статей. Я мечтал преподавать историю, публиковать небольшие работы, а возможно серьезные монографии и учебники. Выбранный путь казался близким душе, однако, теперь я оставался у разбитого корыта и судорожно перебирал варианты выбора профессии. Мой нынешний статус курьера в Конторе не давал оснований гордиться профессиональной карьерой.

Словно понимая мои переживания, неизвестный ангел-хранитель решил подарить мне тусклую, но все-таки надежду. Позавчера, уже перед сном, Рита передала трубку. Звонил её отец, который торжественно объявил, что мне поручено ответственное задание – сопровождение известного американского гостя Мэтта Холинфила в Москве. Стороннему наблюдателю задание может показаться прозаичным, но, во-первых, моя обычная работа заключалась в примитивных курьерских услугах, а во-вторых мистер Холинфил был, в известной степени, легендарной личностью, так что Петрович знал, о чем говорит, для меня это самое что ни есть повышение. Главное, что американец попросил в помощники именно меня, что интриговало и подбросило в тлеющий костер моего воображения солидную порцию дровишек.

Я проспал три часа. Никто не собирался мучить меня расспросами о вчерашнем дне, складывалось впечатление, что если выводы и распоряжения по итогам убийства Руслана были сделаны, то меня они никак не касались.

Мистер Холинфил прилетел утром, настоятельно просил не отвлекать сотрудников от работы и добирался до офиса на такси. В ожидании гостя, я попеременно томился в комнате отдыха и нарезал круги по многочисленным коридорам. В итоге стал невольным свидетелем странного разговора двух первых лиц офиса. Я не придавал значения обрывкам их фраз, но готовился, что Петрович обязательно воспользуется возможностью меня пожурить. После своего конфуза решил скоротать время у Риты в бухгалтерии, здесь я вряд ли мог подслушать конфиденциальную информацию.

Холинфил вернулся с аудиенции у шефа, и мы расположились в комнате отдыха. Мэтт, несмотря на многочасовой перелет, выглядел свежим и полным сил. Американец представлял наших заокеанских коллег. Он был что-то вроде поверенного по иностранным делам. Вел переговоры о сотрудничестве, участвовал в международных комиссиях, заседал в межнациональных судах, когда дело касалось преступлений. Но основной его деятельностью были расследования. Ходили слухи, что раньше он работал детективом то ли в полиции, то ли частником.

– Мистер Холинфил, поручайте Роману любые задания. Он парень исполнительный, – Петрович отечески потрепал меня за плечо. – Желаю вам хорошего плодотворного дня в нашей столице.

Петрович долго тряс Мэтту руку, никак не мог распрощаться. Демонстративно замер в дверях, словно хотел добавить напутственных слов. Ладно, хоть не перекрестил. В целом Петрович хороший мужик, добрый. Но очень уж он надоедливый. Никого мимо себя не пропустит, о делах – личных и рабочих – всего коллектива в курсе. Мне рассказывать нечего, а вот оперативники стараются его избегать, он из них всю душу вытрясает.

– Допьем кофе и в дорогу. Сегодня предстоит насыщенный день.

Вездесущий Петрович, мой потенциальный тесть, похоже, перетаскал съестные запасы всех прилегающих магазинов. На единственном столе высились нагромождения сыров, разных мясных нарезок и прочей снеди. Я уплетал очередной бутерброд, а Мэтт ограничился чашкой растворимого кофе.

– Чем я могу быть вам полезен мистер Холинфил? Услуги переводчика вам точно не нужны.

Мэтт Холинфил был самым натуральным американцем. Русских предков за ним не числилось, язык он никогда не учил. Но иллисы всё схватывают очень быстро. Конкретно этот «турист» язык Пушкина освоил за время перелета через Атлантику.

– Во-первых, давай на «ты». Во-вторых, мало знать язык. Я знаю восемнадцать. Это просто. Важно знать культуру. Идиомы, крылатые фразы. Для этого нужно смотреть фильмы, читать сказки. Язык нужно чувствовать, иначе можно упустить важные вещи. А в моей работе все вещи важные. Хочешь историю про особенности языка? – конечно, я хотел. – Я был на расследовании в одной из стран Африки. Точнее сказать не могу, надеюсь, понимаешь. Дело представлялось не хитрым. Два племени пропало. Они жили в джунглях, вдали от цивилизации. Поэтому невозможно было установить, когда они исчезли. В деревушках всё в целости. Весь скудный скарб на месте. Нашли дощечку с надписью, что-то вроде: пришло время менять место. Покумекали всей комиссией. Вот ты бы что решил?

– Переехали туземцы?

– Вот и мы также решили. Новые поселения основали, поди поищи в джунглях то. Меня смутило, что они вещи свои не забрали, но может традиция местная, инвентарь то у них нехитрый, можно и новый смастерить. Пропустил этот факт, не доработал. Решили местным дальнейшее расследование поручить, наших особых сил и знаний в этом деле не требовалось. Все по домам и разлетелись. Дома, в США, один сотрудник у нас инициативный решил все африканские языки выучить, Способности у него энтузиазм подогревали. Так вот наткнулся он на песню странную. По этой песне выходило, что некая темная сила рождается в джунглях и забирает людей одного за другим. Последние строчки каждого куплета – «пришло время менять место», по смыслу песни получается в другой мир уходить, к темной силе. В нашем деле к фольклору серьезно относятся, мы больше обычных людей знаем. Короче говоря, пока цепочку раскрутили, много людей еще погибло. Очень внимательным надо быть.

Холинфил помолчал. Я жевал очередной бутерброд с ветчиной. Обычно я не завтракаю дома, сразу после пробуждения нет аппетита, но по приезду в офис организм оживает и требует топлива.

– Я надеюсь к нам вы, то есть Ты не такие дела расследовать приехал?

– Не знаю Рома. Еще тебе история вдогонку. Был я в Японии полгода назад. Всегда мечтал, а оказии не было. Взял отпуск, семью. Как вы говорите: всё чин чинарём? Ну, то есть гладенько и миленько. Прилетели, расположились. Утром на экскурсию в горы, древнее поселение самураев смотреть. В кузнице с сыном молотки на вес примеряем, но чувствую не так здесь что-то. Ты же знаешь, Способности на время отпуска не отключить. Просканировал округу насколько мог и засёк нечисть. Зверек еще дикий был, прятался. Но мою ауру тоже увидел. Хорошо, что он слабый был. Его сторожа при задержании убили.

А ведь они, иллисы, и правда, беззащитны. Видят зверье, а защититься, как правило, не умеют. Поэтому наши кадры всегда охрана сопровождает. Если бы Руслан вчера оказался не со мной, а оперативником, то были бы шансы увидеть его живым. Нечисть, как правило, не обладает изысканным набором приемов и один боец имеет шансы справиться с тремя атакующими.

– Это я к тому Рома, что всегда нужно быть на чеку. Едешь с одной целью, а найти можно то, что не искал и даже в дурном сне представить не мог. А в сопровождающие я именно тебя попросил, захотелось с тобой познакомиться. Вчерашние события мы тоже обязательно обсудим, но позднее.

***

По настоянию деятельного Петровича использовали машину, хотя, на мой взгляд, в Москве метро в связке с такси удобнее несоизмеримо. Но зарубежного гостя решили перемещать с комфортом. Американской машины, чтобы уважить окончательно, найти не успели. Контора издавна предпочитает тойоты.

По указанному Холинфилом адресу оказался отреставрированный особняк в тихом переулке центра Москвы. Красивая двухэтажная постройка со спрятанными кондиционерами и восстановленными деревянными рамами. На мой скромный вкус, именно так нужно поддерживать историческое наследие. Размещение в особняках коммерческих организацией по низким арендным ставкам, но с условием содержания памятника архитектуры вполне цивилизованный способ перекладывания затрат с государства на общество.

Мэтт по-хозяйски прошел в вестибюль и, словно бывал тут не раз, уверенно направился к безымянной двери. Мы оказались на пороге богато обставленной приемной. Я не знаю, сколько стоила вся мебель и картины, которые я окинул взглядом, выглядывая из-за спины Холинфила, но уверенность в дороговизне была стопроцентной. Особое впечатление произвел бескрайний белоснежный ковер на полу. Моя мама, имей она такой ковер, заставляла бы гостей надевать бахилы.

За изящным стеклянным столом скучала секретарша. Холинфил, не сбавляя темпа, прямиком по ковру направился к её столу.

– Мы к Хаиму Моисеевичу, – сходу уверенно заявил Мэтт.

Секретарь, миловидная девчушка, моментально подобралась, вытянулась по струнке на своем ортопедическом креслице и участливо промурлыкала, что то вроде «как вас представить?».

– Барышня, у меня нет времени на представления и расшаркивания, он ждёт.

«Барышня» подпрыгнула, одернула юбку и шмыгнула за массивную деревянную дверь. Я уважительно поглядывал на Мэтта. Уверен, будь мистер Холинфил более вежлив, секретарша так и сидела бы, оперев щечку на кулачок, и лениво пытала визитеров о причине аудиенции у Хаима Моисеевича. Лично я обычно выбираю путь изысканной вежливости и множества слов во вступлении из разряда «могу ли я вас попросить». Как правило, мои успехи в общении с клерками не настолько блестящи, как у американца.

Через пару мгновений девушка выпорхнула из кабинета начальника, оставив дверь приоткрытой. Мэтт не дал ей сказать ни слова. Он бросил: «Мой сопровождающий побудет с вами», и зашел в кабинет, плотно закрыв дверь.

Я, зачем-то на цыпочках, пересек белоснежный ковер и уселся в роскошное кожаное (белое!) кресло. Раньше я всегда считал, что кожаная мебель соответствует скорее сомнительным саунам, чем приёмным деловых людей и компаний, но теперь пришел к мнению, что мои заблуждения обусловлены исключительно отсутствием должного опыта посещения таких деловых людей и компаний.

Приняв из рук любезной «барышни» кофе, я обложился журналами и погрузился в чтение, выбирая из всех статей интервью успешных людей. Мне нравилось помечтать, что я тоже интересен читателям журналов, а знаменитые интервьюеры стоят в очереди, чтобы записать мои грандиозные мысли о мире, обществе и смысле жизни.

Холинфил вернулся через 40 минут и, не прощаясь с секретаршей, вышел в вестибюль. Я наскоро, чуть не обжегшись, допил третью чашку кофе и выбежал из приемной.

В машине Мэтт достал планшет, и некоторое время усердно вбивал информацию.