Текст книги "Снежные стихи"

Алексей Плещеев

Елка в школе

 
В школе шумно, раздается
Беготня и шум детей…
Знать, они не для ученья
Собрались сегодня в ней.
 
 
Нет, рождественская елка
В ней сегодня зажжена;
Пестротой своей нарядной
Деток радует она.
 
 
Детский взор игрушки манят:
Здесь лошадки, там волчок,
Вот железная дорога,
Вот охотничий рожок.
 
 
А фонарики, а звезды,
Что алмазами горят!
Орехи золотые!
Прозрачный виноград!
 
 
Будьте ж вы благословенны,
Вы, чья добрая рука
Выбирала эту елку
Для малюток!..
 
 
Редко, редко озаряет
Радость светлая их дни,
И весь год им будут сниться
Елки яркие огни.
 

1887

Константин Случевский

«Улыбнулась как будто природа…»

 
Улыбнулась как будто природа,
Миновал Спиридон-поворот,
И, на смену отжившего года,
Народилось дитя – Новый год!
 
 
Вьются кудри! Повязка над ними
Светит в ночь Вифлеемской звездой!
Спит земля под снегами немыми —
Но поют небеса над землей.
 
 
Скоро, скоро придет пробуждение
Вод подземных и царства корней,
Сгинет святочных дней наважденье
В блеске вешних, ликующих дней;
 
 
Глянут реки, озера и море,
Что зимою глядеть не могли;
И стократ зазвучит на просторе
Песнь небесная в песнях земли.
 

«Новый год! Мой путь – полями…»

 
Новый год! Мой путь – полями,
Лесом, степью снеговой;
Хлопья, крупными звездами,
Сыплет небо в мрак ночной.
 
 
Шапку, плечи опушает,
Смотришь крепче и сильней!
Все как будто вырастает
В белом саване полей…
 
 
В приснопамятные годы
Не такой еще зимой
Русь спускала недороды
С оснеженных плеч долой,
 
 
Отливала зеленями,
Шла громадой на покос!
Ну, ямщик, тряхни вожжами,
Знаешь: малость день подрос!
 

«Полдень декабрьский! Природа застыла…»

 
Полдень декабрьский! Природа застыла;
Грузного неба тяжелую высь
Будто надолго свинец и чернила
Всюду окрасить любовно взялись.
 
 
Смутные мысли бегут и вещают:
Там, с поднебесной, другой стороны
Светлые краски теперь проступают,
Тучи обласканы, жизни полны.
 
 
Грустно тебе! Тяжело непомерно,
Душу твою мраком дня нагнело…
Слушай, очнись! Несомненно, наверно,
Где-нибудь сыщешь и свет, и тепло.
 

«Славный снег! Какая роскошь!..»

 
Славный снег! Какая роскошь!..
Все, что осень обожгла,
Обломала, сокрушила,
Ткань густая облегла.
 
 
Эти светлые покровы
Шиты в мерку, в самый раз,
И чаруют белизною
К серой мгле привыкший глаз.
 
 
Неспокойный, резкий ветер,
Он – закройщик и портной —
Срезал все, что было лишним,
Свеял на землю долой…
 
 
Крепко, плотно сшил морозом,
Искр навеял без числа…
Платье было б без износа,
Если б не было тепла,
 
 
Если б оттепель порою,
Разрыхляя ткань снегов,
Как назло, водою талой
Не распарывала швов…
 

Алексей Апухтин

Зимой

 
Зима. Пахнул в лицо мне воздух чистый.
Уж сумерки повисли над землей,
Трещит мороз, и пылью серебристой
Ложится снег на гладкой мостовой.
Порой фонарь огнистой полосою
Мелькнет… Да звон на небе прогудит…
Неугомонною толпою
Народ по улицам спешит.
 
 
И грустно мне!
                                  И мысль моя далеко,
И вижу я отчизны край родной:
Угрюмый лес задумался глубоко,
И звезды мирно шепчутся с землей,
Лучи луны на инее трепещут,
И мерзлый пар летает от земли,
А в окнах светятся и блещут
Гостеприимные огни.
 

На Новый, 1881 год

 
Вся зала ожидания полна,
Партер притих, сейчас начнется пьеса.
Передо мной, безмолвна и грозна,
Волнуется грядущего завеса.
 
 
Как я, бывало, взор туда вперял,
Как смутный каждый звук ловил оттуда!
Каких-то новых слов я вечно ждал,
Какого-то неслыханного чуда.
 
 
О Новый год! Теперь мне все равно,
Несешь ли ты мне смерть и разрушенье,
Иль прежних лет мне видеть суждено
Бесцветное, тупое повторенье…
 
 
Немного грез – осколки светлых дней —
Как вихрем, он безжалостно развеет,
Еще немного отпадет друзей,
Еще немного сердце зачерствеет.
 

1880

Иван Суриков

Детство

 
Вот моя деревня:
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
 
 
Вот свернулись санки,
И я на бок – хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.
 
 
И друзья-мальчишки,
Стоя надо мной,
Весело хохочут
Над моей бедой.
 
 
Все лицо и руки
Залепил мне снег…
Мне в сугробе горе,
А ребятам смех!
 
 
Но меж тем уж село
Солнышко давно;
Поднялася вьюга,
На небе темно.
 
 
Весь ты перезябнешь, —
Руки не согнешь, —
И домой тихонько,
Нехотя бредешь.
 
 
Ветхую шубенку
Скинешь с плеч долой;
Заберешься на печь
К бабушке седой.
 
 
И сидишь, ни слова…
Тихо все кругом;
Только слышишь: воет
Вьюга за окном.
 
 
В уголке, согнувшись,
Лапти дед плетет;
Матушка за прялкой
Молча лен прядет.
 
 
Избу освещает
Огонек светца;
Зимний вечер длится,
Длится без конца…
 
 
И начну у бабки
Сказки я просить;
И начнет мне бабка
Сказку говорить:
 
 
Как Иван-царевич
Птицу-жар поймал,
Как ему невесту
Серый волк достал.
 
 
Слушаю я сказку —
Сердце так и мрет;
А в трубе сердито
Ветер злой поет.
 
 
Я прижмусь к старушке…
Тихо речь журчит,
И глаза мне крепко
Сладкий сон смежит.
 
 
И во сне мне снятся
Чудные края.
И Иван-царевич —
Это будто я.
 
 
Вот передо мною
Чудный сад цветет;
В том саду большое
Дерево растет.
 
 
Золотая клетка
На сучке висит;
В этой клетке птица
Точно жар горит;
 
 
Прыгает в той клетке,
Весело поет,
Ярким, чудным светом
Сад весь обдает.
 
 
Вот я к ней подкрался
И за клетку – хвать!
И хотел из сада
С птицею бежать.
 
 
Но не тут-то было!
Поднялся шум-звон;
Набежала стража
В сад со всех сторон.
 
 
Руки мне скрутили
И ведут меня…
И, дрожа от страха,
Просыпаюсь я.
 
 
Уж в избу, в окошко,
Солнышко глядит;
Пред иконой бабка
Молится, стоит.
 
 
Весело текли вы,
Детские года!
Вас не омрачали
Горе и беда.
 

1866

Петр Быков

Рождественская звезда

 
На волнах голубого эфира
Родилась на Востоке звезда —
Дивный светоч спасения мира,
Не светившийся никогда.
 
 
Над пастушьей пещерой убогой
Засверкала впервые она —
Отражение южного Бога,
Пробудившего землю от сна.
 
 
С мира ветхого сбросив оковы,
Возвещая Христа Рождество,
Пронизала она мрак суровый,
Чтоб сияло любви торжество.
 
 
Чтобы солнце Христова ученья
Согревало, бодрило сердца,
Грубой силы смягчая мученья,
Чтобы кровь не лилась без конца.
 
 
Чтобы воронов алчная стая
Не терзала сердца и тела…
И в хоромах и в избах святая
Лучезарная правда цвела!
 

Владимир Соловьев

Ночь на рождество

 
Пусть все поругано веками преступлений,
Пусть незапятнанным ничто не сбереглось,
Но совести укор сильнее всех сомнений,
И не погаснет то, что раз в душе зажглось.
 
 
Великое не тщетно совершилось;
Недаром средь людей явился Бог;
К земле недаром Небо преклонилось,
И распахнулся вечности чертог.
 
 
В незримой глубине сознанья мирового
Источник истины живет, не заглушен,
И над руинами позора векового
Глагол ее звучит, как похоронный звон.
 
 
Родился в мире Свет, и Свет отвергнут
                                                                тьмою,
Но светит он во тьме, где грань добра и зла,
Не властью внешнею, а правдою самою
Князь века осужден и все его дела.
 

Семен Надсон

Легенда о елке

 
Весь вечер нарядная елка сияла
Десятками ярких свечей,
Весь вечер, шумя и смеясь, ликовала
Толпа беззаботных детей.
И дети устали… потушены свечи, —
Но жарче камин раскален,
Загадки и хохот, веселые речи
Со всех раздаются сторон.
 
 
И дядя тут тоже: над всеми смеется
И всех до упаду смешит,
Откуда в нем только веселье берется, —
Серьезен и строг он на вид:
Очки, борода серебристо-седая,
В глубоких морщинах чело, —
И только глаза его, словно лаская,
Горят добродушно-светло…
 
 
«Постойте, – сказал он, и стихло
                                          в гостиной… —
Скажите, кто знает из вас, —
Откуда ведется обычай старинный
Рождественских елок у нас?
Никто?.. Так сидите же смирно
                                               и чинно, —
Я сам расскажу вам сейчас…
 
 
Есть страны, где люди от века не знают
Ни вьюг, ни сыпучих снегов,
Там только нетающим снегом сверкают
Вершины гранитных хребтов…
Цветы там душистее, звезды – крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
там дышит морская волна…
 
 
В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз,
Свершилось желанное чудо воочью:
Родился Младенец-Христос,
Родился в убогой пещере, – чтоб
                                                 знали…»
 

1882 г.

Аполлон Коринфский

Христославы

 
Под покровом ночи звездной
Дремлет русское село;
Всю дорогу, все тропинки
Белым снегом замело…
Кое-где огни по окнам,
Словно звездочки, горят;
На огонь бежит сугробом
«Со звездой» толпа ребят…
Под оконцами стучатся,
«Рождество Твое» поют.
– Христославы, христославы! —
Раздается там и тут…
И в нестройном детском хоре
Так таинственно чиста,
Так отрадна весть святая
О рождении Христа, —
Словно сам Новорожденный
Входит с ней под каждый кров
Хмурых пасынков отчизны —
Горемычных бедняков…
 

Константин Льдов

Рождество Христово

 
«Дева днесь Пресущественнаго раждает,
и земля вертеп Неприступному приносит.
Ангели с пастырьми славословят,
волсви же со звездою путешествуют…»
                              Пустыня спит. Горят светила
На ризе ночи голубой.
Чья мысль их властно превратила
В завет, начертанный судьбой?
                           Кто поспешает в мраке зыбком
За звездным факелом вослед?
К каким восторгам и улыбкам?
К каким виденьям юных лет?
                                  То мудрецы, цари Востока,
Провидцы в жизни и во снах,
Рожденье нового Пророка
Прочли в небесных письменах.
                                           Они чеканные сосуды
Везут с дарами… Путь далек.
Идут, колеблются верблюды,
Вздымая облаком песок…
                          Святое всех роднит со всеми, —
Как смерть, как совесть, как грехи.
Под утро в горном Вифлееме
Проснулись в страхе пастухи.
                                   Как озарилась их обитель!
Само вещает Божество:
«Рожден для смертных Искупитель,
Идите, – узрите Его!»
                               Смиренных духом сочетало
Преданье с мудрыми земли:
Одно их чувство волновало,
Одни надежды их влекли.
                       Для них Избранник неизвестный
Уже идет и в этот час
На подвиг Свой – на подвиг Крестный
Во искупление за нас!
 

1890-е

Константин Фофанов

Волки
Рождественский рассказ

 
В праздник, вечером, с женою
Возвращался поп Степан,
И везли они с собою
Подаянья христиан.
Нынче милостиво небо, —
Велика Степана треба;
Из-под полости саней
Видны головы гусей,
Зайцев трубчатые уши,
Перья пестрых петухов
И меж них свиные туши —
Дар богатых мужиков.
 
 
Тих и легок бег савраски…
Дремлют сонные поля,
Лес белеет, точно в сказке,
Из сквозного хрусталя
Полумесяц в мгле морозной
Тихо бродит степью звездной
И сквозь мглу мороза льет
Мертвый свет на мертвый лед.
Поп Степан, любуясь высью,
Едет, страх в душе тая;
Завернувшись в шубу лисью,