Текст книги "Год ЖЖизни"

18 ноября

Очень доволен тем, как прошел накануне концерт. С нами играли два новых музыканта, и я волновался, я же не музыкант. Но ребята оказались очень профессиональными, а главное – по-человечески лёгкими и хорошими, что в музыкантской среде встречается не так уж часто.

Как редко удается выехать из дома на концерт или спектакль, а потом вернуться домой! Это для меня настолько удивительное ощущение… К тому же вчера после концерта выпил, мне было весело и легко, и в баре на стойке я станцевал регги (причем часть танца – топлесс, какие-то поклонницы стянули майку). А потом вернулся пьяненький домой. Должен вам сказать – это большое удовольствие…

Из Ярославля мне докладывают, что по горячим следам телефонного террориста не нашли, но найти его для них – дело чести. Ну а я чувствую необходимость доиграть прерванный спектакль. Но удастся ли сыграть его снова для тех же зрителей… Вряд ли все сохранили билеты. К тому же даже если откажусь от гонорара, за аренду сценической площадки придётся платить, а эта сумма больше гонорара. В общем, я придумал следующее: весной буду играть в Ярославле спектакль «ОдноврЕмЕнно», в субботу или воскресенье, начну в 18 часов и вначале доиграю «Как я съел собаку» – с того момента, на котором спектакль был прерван (я отлично помню этот момент, я не доиграл минут 35), а потом, после небольшого антракта, сыграю «ОдноврЕмЕнно» (1 час 40 мин.). Для меня это очень важно: спектакль должен быть доигран. Я, конечно, понимаю, что в зале будут не все зрители с того прерванного спектакля, но ничего лучше придумать не могу.

Меня неоднократно спрашивали, как я готовлюсь, настраиваюсь на спектакль. Не представляю, зачем нужно это знать, но спрашивают часто. Никак не готовлюсь. Правда, иногда, когда забываю в течение дня пообедать, люблю именно перед спектаклем выпить очень сладкого чаю и съесть бутерброд: белый хлеб, масло и отечественный сыр. Это очень вкусно перед спектаклем, и вообще вкусно. Хотя, наверное, очень вредно.

И ещё у меня есть обязательный ритуал перед выходом на сцену: я проверяю, застегнута ли ширинка. Даже перед спектаклем «Как я съел собаку», хотя его я играю в настоящих матросских брюках, а на них, как известно, ширинки нет, матросские брюки застегиваются по бокам. Но я всё равно делаю символическое действие, обозначающее проверку застёгнутости ширинки. Никаких других специальных подготовительных привычек у меня нет. Однажды я забыл совершить свой привычный ритуал и сыграл в Питере «Дредноуты» с расстегнутой ширинкой. Понял это только в конце спектакля и очень потом переживал.

20 ноября

По поводу исполнения мной «Как я съел собаку» есть недопонимание. Я давно попрощался с этим спектаклем и с тех пор его в Москве не играю. И в Санкт-Петербурге не играю. А играю только там, где не играл никогда или играл очень мало. Правда, в столице я исполнил этот спектакль 17 февраля текущего года, таким образом отметив своё сорокалетие. И в Питере сыграл за последние годы несколько раз из-за того, что были замены спектаклей «По По», «Планета» и «Титаник». Так что московская публика «Как я съел собаку» после прощания со спектаклем не видела. Знаю людей, которые специально летали в Киев, чтобы его посмотреть.

Устал я от спектакля.

Я никогда не играю спектакли одинаково. Это скучно и невозможно. К тому же я не помню текст наизусть. Как же серьёзно нужно к себе относиться, чтобы учить наизусть собственный текст?! Но «Как я съел собаку» превратился почти в кристалл. Полный его текст уже тянет больше, чем на три часа, а по законам восприятия можно играть не больше двух. Но все варианты уже испробованы, возможность уточнять есть только в области смысловых акцентов, что я, собственно, и делаю. По этой причине и играю его как можно реже, а во второй половине сезона не буду играть вовсе. Зато «Дредноуты» и «Планета» постоянно изменяются, и их я играю с особым азартом.

Сегодня неожиданно по радио услышал песню… Мне стало интересно, помнит ли кто её… Я-то очень хорошо помню, она меня тогда сильно зацепила. Если не ошибаюсь, это было в самом конце восьмидесятых. Вот сегодня услышал – и зацепило по новой. Речь идет о песне группы «Альянс» под названием «В небесах», там ещё такой припев: «На заре голоса зовут меня…» Прослушал песню, нашёл в Интернете, слушал весь день. И слова-то в ней полны бессмысленного символизма тех странных лет, и звучание наивное. Но как же сильно это напомнило мне юность! Интересно, меня одного она так цепляла?…

Из воспоминаний о той эпохе: помню два сильнейших удивления, которые пережил в те годы. Я ушел служить в 1985-м, а приблизительно в 1986-м всецело зазвучали «Modern Talking». Матросы в Доме офицеров и матросском клубе поселка Заветы Ильича очень под них танцевали. Но каково же было мое изумление, когда в 1988 году, вернувшись домой, я узнал, что в «Modern Talking» поёт мужик! До этого я два года слышал его как женщину. И огромное число военнослужащих нашей страны волновались, слушая его голос и представляя себе шикарную даму.

И еще, в 1989 году я впервые попробовал напиток «Спрайт» из зелёной баночки. Это был первый напиток, выпитый мной из баночки. В те времена баночки собирали, выставляли в серванты, в окна, делали из них подставки для карандашей и прочую красоту. В общем, я попробовал, и мне понравилось. Но я пил и не видел, какой он. А когда спустя несколько лет этот напиток появился в бутылках и оказался совершенно бесцветным, я был буквально изумлен. Такие чудесные, наивные были времена.

21 ноября

Одно из самых сильных и романтических впечатлений моей жизни связано с ощущением необъятности мира, тайны и открытия. Недавно мне подарили кусочек Сихоте-Алинского метеорита. Приятно его трогать, всё-таки космический объект, но то, о чем хочу рассказать, – ещё более космическое впечатление.

В 1987 году мне пришлось стоять в дозоре на берегу Татарского пролива, который всегда штормит. Я бродил у самого края земли. Я был совершенно один. Я был юн. А море выносило на берег разные предметы. Это были обломки каких-то ящиков с иностранной маркировкой, обрывки веревок, поплавки. Однажды вынесло кусок спасательного круга. На круге можно было прочесть часть названия корабля. Остались буквы «…VEGE…» Что это было за судно? Что с ним случилось? Мне неизвестно.

Я ощущал себя Робинзоном. А море выносило и выносило предметы с проходящих в невидимой дали кораблей, и среди этого мусора было много мятых банок из-под пива и других напитков. Однажды я нашёл в прибое баллончик, похожий на баллон из-под «Дихлофоса» или другого ядовитого средства. С баллончика океанская вода смыла всю краску, и прочесть, что внутри, было невозможно. А содержимое осталось, там ещё отчетливо слышалось присутствие нескольких маленьких металлических предметов, возможно шариков. У баллончика отсутствовал и разбрызгиватель, торчала только пластмассовая пупочка.

Я долго рассматривал и изучал этот предмет и даже вспомнил, что в каком-то американском фильме видел, как один герой, кажется полицейский, пользовался пеной для бритья из такого баллончика. Я подумал, что нечто подобное волны принесли и мне. Я нажал на пластмассовую пупочку палочкой… Из баллончика пошла белая пена. Пена лежала у меня на ладони… Я понюхал её и почувствовал очень вкусный запах, не парфюмерный, а именно вкусный, и не без страха лизнул. Так я впервые в жизни попробовал взбитые сливки. Это были самые вкусные взбитые сливки в моей жизни. На бесконечно далёком берегу, у гремящего прибоя, принесённые невесть откуда, неведомо с какого корабля. Никогда ни до, ни после я не ощущал мир таким бескрайним и таким манящим.

24 ноября

Меня часто куда-нибудь зовут, мол, приезжайте. И мне всё время хочется сказать: не зовите. А потом думаю: нет, зовите!.. Хотя – приезд со спектаклем связан с серьёзной подготовительной работой. Не во всех городах есть подходящие сценические площадки, за некоторые сцены берут такую аренду, что можно было бы дважды оплатить «Карнеги-холл». Из этого, кстати, и складываются высокие цены на билеты. Но главным фактором в пользу того или иного города в смысле гастролей являются местные организаторы, то есть люди. Люди, с которыми можно правильно работать. Далеко не во всех городах такие есть, чаще всего сталкиваешься с людьми, которые хотят арендовать всё равно какой зал, заломить цены на билеты, и им совершенно не важно, кого привезти. Ну да бог с ними!

Когда-то в Кемерове у меня был театр «Ложа». Он и сейчас существует, и там работают те самые актёры, с которыми когда-то работал я. При театре есть клуб и бар, мы открыли их в 1993 году. Это был бизнес, который содержал театр и давал нам возможность зарабатывать на жизнь. Тогда клубов и кафе было вообще мало, а такого, как у нас, не было вовсе. Я очень подробно этим занимался, от закупки напитков до коктейлей. Многие смешивал сам. До сих пор всех барменов считаю коллегами и друзьями: это трудная и прекрасная работа, ведь люди приходят в бар не только выпить, но и за заботой. И ещё – всем очень не хочется быть одинокими.

В те времена только складывался тип русского программиста. Это в основном были студенты технических факультетов, первые молодые люди, не считая бандитов и что-то уже продающих бизнесменов, у которых были деньги и первые мобильные телефоны. Эти ребята были как правило либо очень худые, либо полноватые, если не сказать толстые. По долгу службы они носили рубашки, но антиперспирантами не пользовались. Как же отчаянно они танцевали! Я не видел более отчаянно танцующих людей, чем программисты. С какой радостью они бежали к нам вечером в пятницу! (Кстати, программисты и пьют – не шутят.) А я тогда всё переживал, что не могу придти и повеселиться, отдохнуть и выпить у себя в заведении. Не могу как минимум по той причине, что я там всё знаю. ВСЁ! И это заведение моё.

Так же я совершенно не могу перечитывать собственные тексты и просматривать видео своих спектаклей. Самая тяжелая в этом смысле работа – это заниматься монтажом видеоверсий спектакля: нужно много часов смотреть на свое изображение на экране и слушать свой голос. Недавно занимался предварительным монтажом спектакля «По По», просто изнемог.

25 ноября

В 2002 году я восстановил свой самый первый настоящий спектакль «Титаник», который был сделан в «Ложе» в 1992-м. Особо радостным событием этой пролетевшей недели был выход в продажу DVD с видеоверсией «Титаника». В нём нет ни слова про большой корабль, который крайне неудачно стукнулся о кусок льда и утонул. В названии «Титаник» подразумевался маленький титан. В этом спектакле в основном на сцене не я, а мой стариннейший друг Паша Колесников. Паша не актёр и никогда им не был, поэтому он прекрасен, таких, как он, актёров просто не бывает. Спектакль восстановлен в точности таким, каким он был в 1992 году, только мы стали намного старше. Мы его восстановили, чтобы снова ощутить то счастье и романтическое хулиганство, которым жили много лет назад. Спектакль нежный, ничего смешнее я в своей жизни не делал, люблю его и всегда смотрю из-за кулис. Паша каждый раз выдаёт что-нибудь новое, потому что не артист. Он живёт и работает в Волгограде, иногда приезжает в Москву, и мы играем спектакль.

Я не так давно сказал ЗДЕСЬ несколько слов про глупые и самонадеянные комментарии. И особо мнительные приняли мои слова на свой счет. Мне это нравится. Люблю мнительных людей, сам такой. Помню, отец приходил с родительского собрания, а я волновался и с ужасом ждал его возвращения, не зная, что ему в школе скажут про мои проделки. А отец приходил, ничего мне не говорил, закрывался с мамой на кухне, и они о чём-то беседовали. Мне было не слышно, и я очень боялся. Потом отец вызывал меня на кухню, смотрел прямо в глаза и говорил металлическим голосом: «Ну давай, рассказывай сам». А я же не знал, что именно ему известно, и из-за мнительности выкладывал всё начистоту. Ну или почти всё. Как-то после отец сознался, что ему ничего про меня в школе не говорили, кроме как про не очень хорошие отметки. А я выкладывал… Замечательный метод. С нами, мнительными, так и надо.

Ещё меня спрашивают, напиваюсь ли я в стельку и стыдно ли мне потом. Бывает, и напиваюсь, бывает и стыдно. Наверное, это случается со многими нормальными людьми.

Позапрошлый губернатор Калининградской области пил много, часто и на широкую ногу, он был запойный мужик. И все знали, что когда он выходил из запоя, ему пару дней было очень стыдно, и старались в эти послезапоиные дни попасть к нему на приём: в такие дни он подписывал практически всё, так ему было стыдно перед всем человечеством.

Несколько дней подряд осваивал iPod, a он, зараза, еще и на 60 гигабайт. Закачивал в него музыку, переслушал много, казалось бы, совершенно забытого и все эти дни жил с музыкой. Давно у меня не было такого погружения в музыкальную среду.

Написал бы ещё, но ведь я диктую, а у жены есть другие дела, к тому же слишком длинные тексты выкладывать не стоит. Да и жизнь впереди длинная (улыбка).

27 ноября

Отлично помню времена, когда сильно и постоянно слушал музыку. Знал составы любимых групп наизусть, помнил все альбомы… Я не понял в то время, почему мои приятели, не так страдающие меломанией, как я, перестали ко мне с удовольствием ходить в гости. Просто я приводил их и ставил им свои любимые песни, причем, во время прослушивания сидел рядом, заглядывал в глаза и ещё пальчиком грозил, мол, вот самый лучший момент, или: вот это гитарное соло нельзя пропустить.

А потом я попал в гости к одному любителю джаза, и со мной было проделано то же, что я делал со своими друзьями, и я всё понял. Так что любимая мною музыка остается теперь при мне.

В 1990 году я слушал только довольно тяжёлую музыку, а попсу не слушал вовсе.

И вот группа студентов Кемеровского университета поехала в Таллин, тогда ещё советский. В этой группе были моя будущая жена и я. Я был тогда влюблен, но ещё не сокрушительно. Ездили мы зимой, погода была гадкая. Но – молодость, путешествие, любовь, студенчество…

В один из дней нас повезли на экскурсию на таллинскую телебашню. Ничем не особенная, она стоит недалеко от моря, и с неё открывается сильный вид. На большой высоте этой башни есть (или был) большой круглый обзорный зал ресторана, который к тому же медленно вращался вокруг башни как вокруг оси.

Мы поднялись туда и удивились тому, что зал не вращается, но нам объяснили, что он включается только в 14.00, зато вид от этого хуже не становится. Нам ещё предложили всмотреться, пообещав, что мы увидим за заливом Финляндию. Мы всматривались, но ничего не увидели. Рядом со мной стояла моя будущая жена, под нами были воды залива с корабликами, за горизонтом – невидимая Финляндия… И вдруг наступило 14.00. Пол медленно двинулся под нашими ногами, началось вращение, и громко зазвучала песня, которую я с тех пор не просто люблю, а очень люблю.

За минуту до того, как она зазвучала, я не поверил бы, что мне может понравиться такая песня, для меня это была попса. Это была песня «Pet Shop Boys» «You are always on my mind». И горизонт медленно уходил куда-то вправо, и я ощущал себя внутри прекрасного музыкального видео.

А сколько таких историй! И сколько прекрасной музыки! Сколько сложных периодов в жизни совпадали с какими-то конкретными мелодиями и песнями. И есть люди, которых нет уже в живых, но с которыми связана какая-то музыка и о которых непременно вспоминаешь, когда она звучит.

28 ноября

И всё-таки очень приятно и даже как-то внутренне необходимо показывать друзьям и знакомым дорогие тебе фильмы, книги, музыку. Я довольно часто вижу в зале среди публики небольшие компании людей, которые явно пришли вместе. И в такой компании часто находится человек, который острее других реагирует, постоянно посматривает на своих, а иногда, перед наиболее полюбившимся фрагментом, подталкивает соседа локтем, мол, внимание! Такие люди страшно радуются, если радуются те, кого они привели.

Когда я кому-то показываю любимую песню или зачитываю любимые отрывки из любимых книг, или когда мне удается кого-то вытащить на впечатливший меня фильм, я всегда острее, чем сам с собой, переживаю любимое произведение. Когда кому-то что-то показываешь, чувствуешь свою сопричастность к песне, книге, фильму. Когда кому-то что-то показываешь, даже мурашки по тебе особенно споро бегут.

Правда, чувство меры в этом случае не помешало бы, но это тонкое чувство.

…Недавно узнал, что мою повесть «Реки» рекомендуют для внеклассного чтения в школах. Я категорически против. Не могу представить, что будет, если это войдет в школьную программу… Предположим, отрывки будут давать для сочинений, изложений или диктантов. Дети же возненавидят этот текст! А я не хочу, чтобы меня кто-то ненавидел. Я терпеть не мог Паустовского и Бианки, особенно рассказ «Лесная чаша», про гриб. Многим поколениям отрывки из рассказа диктовали на диктантах, и более тоскливого текста я не припомню. А рассказ-то хороший. И писатели хорошие.

Ещё хочу сказать, что не ставлю перед собой задачу каждый раз написать что-нибудь позитивное.

Мне не нравится само слово «позитивный». Я пишу о том, что мне кажется важным, заслуживающим внимания, или о том, на что хочу внимание обратить. И у меня есть надежда, что это может быть интересно и важно кому-то ещё, и в этом смысле второстепенных или незначительных деталей быть не может. Меня действительно интересует повседневность, и героев моих спектаклей и книжек – тоже. Мои герои и я, мы не знаем, как жить и что такое жизнь, но мы продолжаем этим заниматься. А слово «позитив» я никогда не употребляю и далек от того, чтобы заниматься увеселением кого-то, развлечением или успокоением. Понятно, что при этом кто-то веселится, кто-то радуется, а кто-то успокаивается. Я не против, я даже рад. Но я про другое…

29 ноября

…Когда-то я вернулся с воинской службы в состоянии сильной обиды. Но через какое-то время понял, что жить с обидой – всё равно что оставаться с незалеченной раной, то есть быть почти инвалидом. Я знаю многих моих ровесников, которые со своей обидой так и не справились. Многие эмигранты живут обидой. Я и спектакль «Как я съел собаку» делал с целью с обидой расстаться.

Но с обидой жить довольно просто, механизм обиды многое упрощает. Я хороший – они плохие, вот я и обиделся. Обида снимает вину, обида даже оправдывает, но если обижаться долго и на многое, через некоторое время можно обнаружить себя прекрасным человеком, живущим в плохом и обидном мире среди плохих и обидных людей. А если не обижаться, вопросы возникнут по большей части к самому себе. И тогда можно ощущать себя не самым умным, не самым правым и не самым прекрасным в мире, но при этом жить среди хороших людей и в не худшем из миров.

30 ноября

Атмосфера в ЖЖ меня действительно интересует. Я удаляю отдельные комментарии чаще всего по той причине, что они недоброжелательны или поверхностно сердиты. Это комментарии тех, кто бродит по тёмным коридорам Интернета с недобрыми и невнятными желаниями. Я удаляю их из своего пространства, чтобы не вступать в дискуссию, тем самым намекая, что не желаю авторов ЗДЕСЬ видеть. Мне кажется это вполне вежливым и тактичным способом указать человеку на дверь.

А атмосфера ЗДЕСЬ есть, и я её берегу. И радуюсь, когда симпатичные мне люди начинают ЗДЕСЬ общаться между собой. А слово «ЗДЕСЬ» выделяю большими буквами из уважения и к атмосфере и к тем, кто ко мне зашёл.

Правила же общения складываются сами собой. Вот написал я о том, что мне не нравится слово «позитивно», но от этого его ведь меньше употреблять не стали. Мне многое не очень нравится. Я, например, не люблю интернетовские термины и жаргонизмы. Термины я не люблю ещё со времен научных докладов и конференций. Чем сильнее был загружен терминами какой-нибудь доклад или выступление, чем запутаннее оно было, тем на поверку оказывалось поверхностнее и бессмысленнее. И как же ясно и почти без терминов наши блистательные профессора раскрывали специфические литературоведческие проблемы и выводили их на общечеловеческий уровень и смысл!

Мне, например, не нравится ИМХО. Я сначала даже не понимал, что это значит, потом догадался по контексту. Мне видится в этом упрощение задачи высказывания. Гораздо сильнее звучат: по моему мнению, я убеждён, я настаиваю, уверен, мне кажется, мне думается и т. д. В ИМХО нет даже и графической красоты, а есть пренебрежение к выражению собственного мнения. Вот слово «мнение» – красивое, старое и звучное. Но я далёк от того, чтобы попытаться запретить ИМХО. Это глупо, бесполезно и невежливо. Ну не нравится мне и не нравится. Просто сам его не употребляю. (Кстати, пока писал, понял, что термины и жаргонизмы по сути одно и то же.)

Сегодня иду на костюмированный вечер, друзья предложили выйти в люди. В Калининграде есть ресторан «Дольче вита», сегодня там вечеринка. Все придут в костюмах а-ля кинозвезды немого кино, понятное дело – американского и итальянского. Я посмотрел по сусекам и ничего подходящего в гардеробе не нашёл, а пойти хочется. И я придумал себе костюм, в котором буду там самым заметным, если, конечно, пустят. Самому очень нравится идея: пойду в домашнем атласном халате (купил специально турецкий, дешёвый) на голое тело (бельё оставлю), с сеточкой для причёски на голове, в тапочках и с сигарой. Благо сигара большая нашлась. Так и поеду, так и зайду.

Когда-то давно меня пригласили однажды на вечеринку, и она оказалась костюмированной. Меня не пускали. Тогда я пошёл в туалет, вымочил одежду и сам облился с головы до ног, был абсолютно мокрый, с меня текло. Так и явился обратно. Меня спросили, что это за костюм, я сказал, что – «Садко». Пропустили.