Текст книги "Сеть Петровского. Часть 2"

***

– Да! Я все понял! – Петровский кивнул и убрал мобильный в карман. Затем посмотрел в зеркало заднего вида. Машина Фролова как раз въезжала на территорию гаражного массива, слепя ксеноновыми фарами.

Петровский вышел из своего автомобиля и сделал несколько шагов навстречу. Фролов припарковался и тоже вышел, вопросительно глядя на приятеля.

– Здорово, Костян! – сказал он немного напряженным голосом.

– Здорово! – Петровский коротко пожал ему руку.

– А что встречаемся-то так далеко? – Дмитрий опасливо огляделся по сторонам, словно боялся чего-то. Хотя, кроме самого приятеля и однокашника, вряд ли что-то могло вызвать у него больший страх. Да и взгляд у Петровского был каким-то нехорошим, с недобрым блеском. Или это просто была игра света и его, Фролова, воображения…

– Ушей много лишних. И глаз, – опять лаконично пояснил Петровский, – ну что, Димас, все сделал?

– Да, все, – Фролов кивнул и извлек из кармана сотовый.

– Точно не сдрейфил? – уточнил Петровский, – смотри, я не заставляю. Он намеренно поставил вопрос именно так, чтобы гордость Фролова уж точно не позволила отказаться.

– Я же здесь, – Дмитрий пожал плечами, – не знаю, зачем тебе это и что ты планируешь делать дальше, но слушай…

С этими словами он включил запись и, скрестив руки на груди, встал к приятелю вполоборота. Петровский покосился на него и стал слушать второй разговор с проректором Селиверстовым.

– Олег Васильевич, я хорошо подумал. И я не хочу отказываться от выборов в президенты профсоюза…

– Да? А по-моему, ты плохо подумал. Может, пойдешь и подумаешь еще?

– Нет… нет, я подумал хорошо. Я буду участвовать, это мое окончательное решение…

– Смотри-ка, какой уверенный в себе молодой человек. И что, не боишься трудностей, а? – в голосе послышалась плохо скрытая угроза. Затем последовала небольшая пауза и снова ответ Фролова.

– Олег Васильевич, я… я вас прекрасно понял. И… вы меня не запугаете. Я буду участвовать, я знаю свои права… я знаю, кто вы, но больше не потерплю угроз…

– Что ты сказал?!

– Я… я сказал, что не боюсь ваших угроз. Если будете дальше на меня давить, я буду жаловаться…

– Послушай меня, сопляк, ты, видно, не понял, с кем разговариваешь?! Может, тебе объяснить по-другому?!..

Петровский выключил запись и аккуратно убрал телефон Фролова в свой карман.

– Хорошо, – негромко сказал он, – этого достаточно…

Петровский посмотрел на начавшего поворачиваться к нему Дмитрия. А затем без предупреждения со всей силы ударил его в нос. Не ожидавший такого от приятеля Фролов вскрикнул и пошатнулся, одновременно сглотнув собственную кровь. Петровский сделал резкий шаг вперед и добавил коленом в пах, отчего Дмитрий инстинктивно согнулся. А затем нанес новый сильный удар сбоку в голову…

Фролов окончательно потерял равновесие и, упав, ударился о борт собственной машины. Такой агрессии от друга он не ожидал и потому не мог ни защищаться, ни адекватно среагировать, лишь скуля, прижался к машине, закрывая разбитое лицо руками. Петровский опять шагнул вперед и, воспользовавшись тем, что Фролов приподнял голову, зарядил в глаз.

– Костян… Костян, ты чего?! – всхлипнул Фролов, держась за разбитое лицо красными от крови руками. Нос был разбит, под глазом образовался приличный синяк, из рассеченной брови тоже текла кровь…

– Тихо, тихо, тихо, тихо… – Петровский опустился рядом с ним на корточки и попытался взять за руки.

– Костян… Костя, зачем?! – Фролов заплакал, дрожа всем своим крупным телам, – Костя, что я тебе сделал, за что ты со мной так?! – он зашелся истеричными рыданиями.

– Все, все, все… – Петровский насильно убрал его руки от лица и осторожно взял за голову, – все, все, все… все. Больше не буду. Давай, успокаивайся…

Фролов еще некоторое время продолжал всхлипывать. Он не был трусом или слабым человеком, но этот поступок Петровского выбил его из колеи. Он не ожидал такого, не понимал, за что его так избили и от этого никак не мог вернуться к реальности.

– Все, все… – Петровский провел рукой по его голове, – прости. Прости меня. По-другому было нельзя. Давай, Димас, успокаивайся. На, закури…

Петровский вставил в рот приятеля сигарету и поджег ее. Фролов несколько раз лихорадочно затянулся. Затем, наконец немного придя в себя, сделал уже более размеренную тягу. Он тяжело дышал и с дикой обидой и непониманием смотрел на Петровского.

– Ладно, хорош на асфальте сидеть, простатит ждать! – Петровский похлопал его по спине, – пойдем ко мне в машину, обсудим!

Фролов медленно поднялся на ноги и проследовал за Петровским к его автомобилю. Сев на пассажирское сиденье, он стал обиженным взглядом смотреть куда-то в сторону.

– На салфетку, а то кровь идет! Вискарь сзади есть, смочи! – посоветовал Петровский, – ты прости меня, Диман, что вот так. Но по-другому было нельзя… сам же хотел до конца.

– Я внимательно тебя слушаю, – процедил Фролов, повернувшись к приятелю, – рассказывай, какого лешего только что чуть не убил меня. Придурок конченый…

– По поводу конченого придурка пропущу мимо ушей! – Петровский улыбнулся, – ладно, Димас, слушай, как все теперь нужно обставить…

***

– Вот такие вот дела, Слав, – Макаров доел и вытер губы салфеткой, – слушай, сколько там накапало? Давай в этот раз хоть заплачу, ну что я повадился на халяву есть?

– Не надо! – Логинов опять улыбнулся, – до свидания, приходите еще! – бросил он вслед удалявшимся гостям.

– Не представляешь, как неудобно, – Макаров покачал головой.

– Я тебе сказал: проехали, – повторил Славик, – значит, Серега, ты с красивой классной девчонкой познакомился? Ну что, рад за тебя, рад, поздравляю! – он показал сжатый кулак, – а этих что, руки чешутся наказать? – Славик хитро подмигнул.

– Да не о мести речь, Слав, понимаешь, – Макаров откинулся на спинку дивана, – но просто они ведь могут опять начудить. Сбить кого-нибудь, и все уже не закончится так же благополучно. Понимаешь меня? – Сергей выразительно посмотрел на Логинова.

– Прекрасно понимаю, – кивнул тот, – мир спасти хочешь. Не напрягайся, я шучу! Ну, и что думаешь предпринять? – он слегка приподнял брови.

– Ну, я номер машины запомнил, – неуверенно начал Сергей, догадываясь, что Логинов опять станет шутить, – надо, наверное, в ГАИ ехать, показания дать. А там полный набор: наезд на пешеходном переходе, уход с места ДТП. Лишение – это сто процентов…

– А оно надо? – Славик цокнул языком, – представляешь, какая это тяжба? Потом вызовы, допросы, показания, суды… Дашу эту твою затаскают. А у вас, как я понял, все начало складываться, – Логинов улыбнулся, – и ты хочешь втянуть ее в разборки с этими гопниками?

– Слав, а как? – осведомился Макаров, – как еще быть уверенным, что эти клоуны еще кого-нибудь не собьют?

– Не должен это говорить, конечно… – Славик сложил руки за головой и потянулся, – но проще всего взять Джамала и съездить настучать им по голове. Он, уверен, от внеплановой тренировки не откажется. А найти их по номерам через одну Костиковскую ниточку тоже можно, было бы желание…

– Что? – Сергей опешил, – поехать и избить их? Но это же противозаконно! Нет, я понимаю твою иронию, но они даже элементарно могут в полицию…

– Да ничего они не могут! – Славик с улыбкой перебил, – судя по твоему описанию – типичная гопота. А у них там свои правила, пацанские понятия и все такое. И вот по их понятиям писать заявление в полицию, как они это называют: «пойти по красной теме» – грубое нарушение кодекса, ты автоматически становишься опущенным. А попытаться отомстить так – они тебя даже не знают, найти не смогут. А даже если смогут, тебя все прикроют и я, и Костик и остальные…

Макаров удивленно смотрел на Логинова.

– Славик, ты на полном серьезе предлагаешь мне пойти и избить этих парней? – проговорил он.

– Да я ничего не предлагаю, это тебе решать! – весело ответил тот, – как бы ни поступил, все равно будешь прав по-своему. Но точно тебе говорю: решать через ГАИ – мимо. Еще и имя свое в свидетельских показаниях светить, оно надо? Я не навязываю тебе и сам не люблю разговаривать на языке силы, но понимаешь, Сереж… есть, к сожалению, люди, которые только его и понимают…

Логинов выразительно посмотрел на Сергея. Тот невольно вспомнил инцидент на рынке. Что ж, действительно, бывают такие люди. И попадаться они на его пути стали что-то слишком часто…

– Ладно, Серег, ты поел? – Славик решительно встал, – ты прости, мне работать надо! А потом еще на пятую пару бежать! Давай, заходи почаще! – он пожал Макарову руку и удалился в служебное помещение. Сергей проводил его взглядом и, вздохнув, уставился в окно.

***

– Вы ко мне? – ректор окинул приемную слегка удивленным взглядом.

– Я да, к вам! – Фролов осторожно поднялся со стула и протиснулся к двери, – я… по очень важному вопросу.

– Ну, что ж, заходите, раз так, – ректор НГПУ Сергей Анатольевич пропустил Фролова в свой кабинет, – не могли залечить боевые ранения, а потом уже приходить…

– Я… я как раз по этому вопросу, – неуверенно проговорил Дмитрий, обернувшись.

– По этому вопросу ко мне? – ректор показал на лицо Фролова и удивленно поднял брови, – молодой человек, я вообще-то ректор ВУЗа, доктор наук… если на вас напали, это вам в полицию…

– Я… нет, я именно к вам, – пробормотал Фролов, – я в полицию идти боюсь. Я сейчас все объясню…

– Ну, что ж, присаживайтесь, попробую вам помочь, если это вообще в моей компетенции, – Сергей Анатольевич все еще был крайне удивлен. Он сел в свое кресло напротив Фролова и посмотрел на него, – я вас слушаю…

– Понимаете, меня зовут Дмитрий Фролов, я – студент вашего ВУЗа и кандидат в президенты профсоюзной организации, – начал Дмитрий, глядя куда-то в стол.

– Активист, это хорошо, – оценил ректор, – активисты ВУЗу нужны, особенно, если они настоящие, а не где-то там, за поблажки в учебе. Так я вас слушаю, в чем ваша проблема?

– Понимаете… – Фролов посмотрел на ректора исподлобья и, собравшись с силами, выдал, – мне угрожали. Требовали снять кандидатуру с предвыборной гонки. А когда я отказался…

– Так вот оно что! – Сергей Анатольевич перебил, – Дмитрий, я обещаю вам анонимность, если вы кого-то боитесь, только скажите, кто из студентов вам угрожал, и кто вас избил, и завтра же они не будут учиться в нашем университете! Нет, это же надо! Вы правильно сделали, что пришли ко мне, не думай, Дмитрий, что это стукачество или что-то подобное, беспредела в ВУЗе допускать нельзя. Ну, я им устрою! Так кто?

Ректор выжидающе смотрел на Фролова. Тот выдержал небольшую паузу, все-таки было очень страшно а затем, собрав остатки храбрости, выдал:

– Селиверстов Олег Васильевич. Это он сделал…

Дмитрий вновь опустил взгляд, ожидая уже чего угодно. Ректор изумленно округлил глаза и откинулся на спинку кресла. Некоторое время в кабинете висела гробовая тишина. Затем Сергей Анатольевич спросил:

– Селиверстов? Проректор по воспитательной работе и социальным вопросам? Ты хочешь сказать, что тебя избил проректор?! Это очень серьезное обвинение, Фролов! Ты уверен, что тебе не показалось? – он во все глаза смотрел на Дмитрия. Тот глубоко вдохнул и, не поворачиваясь к ректору, продолжил:

– Я и сам бы не поверил, я понимаю, что вы мне не верите. Но все произошло именно так, Сергей Анатольевич. Понимаете, он и раньше мне угрожал… он лоббирует на это место другого студента моего факультета. Стаса Удалова. Он вызывал меня к себе и требовал отказаться от выборов, вы можете проверить, секретарша видела, другие люди видели, как я к нему приходил… – на секунду Фролов замолчал и покосился на ректора. Тот сидел и напряженно слушал. Фролов продолжал: – понимаете, когда он начал угрожать, я очень испугался. Я знал, что мне никто не поверит и стал записывать разговоры с ним. Вот…

С этими словами Дмитрий выложил на стол телефон и включил ту самую запись, которую накануне ночью давал прослушать Петровскому. Сергей Анатольевич слушал, и с каждой секундой его глаза наливались кровью. Наконец, запись оборвалась.

– А дальше… – Фролов шумно сглотнул, – дальше он… он ударил меня. А потом еще раз. И еще… я не знал, что делать, он же проректор. Я не знаю, к кому мне обратиться, я боюсь идти в полицию, поэтому я пришел к вам. Не знаю даже, зачем я все это рассказываю, я просто боюсь…

Фролов опустил голову, изображая крайнее смирение и отчаяние. Ректор барабанил пальцами по столу. Через некоторое время он тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Дмитрия.

– Родителям это рассказывал? – уточнил он.

– Нет… – прошептал Фролов, – побоялся…

– Понятно. Ты молодец, что пошел не в полицию, а ко мне, – Сергей Анатольевич наклонился к Дмитрию и понизил голос почти до шепота, – Дима, а что, если я попрошу тебя не давать этой истории ход и никому не рассказывать о том, что случилось на самом деле? И уж тем более не писать заявление в полицию? Нет, я понимаю, как для тебя это звучит, и каково тебе сейчас! – он поднял руку, – но Дима! Очень тебя прошу, войди и ты в мое положение! Если все, что ты говоришь – правда, ты представляешь, какой это удар по репутации ВУЗа? Прошу, просто пойми меня и не думай, что такой урод и просто своих защищаю! Скажи, если я пообещаю тебе, что во всем разберусь, а Селиверстов больше на пушечный выстрел к тебе не подойдет и, даю слово, если твои слова подтвердятся, будет наказан, мы сможем оставить этот разговор в этих стенах?

Сергей Анатольевич с надеждой смотрел на Фролова. Похоже, он поверил. Нужно было как можно скорее прекращать разговор и уходить. Только не слишком резко и не показывать радости, что удалось…

– Я… я просто хочу, чтобы мне перестали угрожать, – тихо произнес он, – вот и все…

– Я тебя понял, Дима, – решительно сказал Сергей Анатольевич, – я все понял. Обещаю тебе, что никто тебя не тронет. И… и на мою поддержку ты тоже всегда можешь рассчитывать. Об одном прошу, Фролов! Пожалуйста, никому не рассказывай, что произошло, хорошо?

– Обещаю, Сергей Анатольевич! – выдохнул Фролов, – спасибо вам. Спасибо большое. Я просто очень боюсь, я хочу здесь учиться и приносить пользу… – добавил он после секундной паузы.

– Будешь, я тебе слово даю! – заверил ректор, – ладно, Дима, мы друг друга услышали и поняли. Сейчас иди. Если будет нужно, я тебя вызову.

– Спасибо! – пробормотал Фролов и быстро исчез за дверью.

***

– Ну как? – спросил Петровский, чуть наклонив голову.

– Страшно, Костя… страшно до чертиков! – выдохнул Фролов, вжимаясь в спинку автомобильного кресла, – сидеть там, внаглую врать… я думал, сдохну!

– Я не об этом спросил! – Петровский криво ухмыльнулся, – ректор что тебе сказал?

– Обещал разобраться, – недовольно пробурчал Фролов, – Костян, ты вообще понимаешь, что когда он разберется и обман раскроется, мне конец?! Хана! – выкрикнул он срывающимся голосом.

– Ничего не будет! – с циничной усмешкой заверил Петровский, – ты, главное сам на какой-то период времени поверь, что это Селиверстов тебя отоварил! – он кивнул на лицо приятеля.

– Как у тебя все просто… – проговорил Фролов сквозь зубы, глядя на Петровского с дикой злобой.

– А в жизни вообще все просто, просто люди любят все усложнять! – тот не переставал ухмыляться, – говорю тебе, этого типа вызовут, у него кулаки в мясо разбиты, парни постарались… у тебя вся рожа разукрашена! Сидишь в кабинете у ректора, трясешься… какие еще нужны факты? Это если бы ты в ментовку пошел, разбирались бы досконально, а тут… – Петровский отмахнулся, – ректор – мужик принципиальный, но и бучу вокруг всего этого крутить не станет. Видел, кстати, на чем ездит? – Петровский прищурился.

– «Форд», вроде… – задумчиво ответил Фролов, – но реальный такой…

– Квартиру бы поставил, кредитный! – Петровский презрительно фыркнул, – а все остальные? «Мерины», «бимеры», «авдотьи»? Говорю, честный дядька, что-то сродни нашему Семенову! Но и репутацией ВУЗа дорожит, хотя и знает, в каком осином гнезде работает. Нет, полная проверка – большой риск утечки. Думаю, скорее всего, вышибет он этого Селиверстова по-тихому…

– А если не вышибет?! – Фролов агрессивно посмотрел на Петровского, – тогда что, решала?!

– Да нам даже этого, в принципе, не требуется, – спокойно ответил Петровский, немного покрутив руль, – факт в том, что он теперь никак не сможет усложнить тебе жизнь. За ним же теперь глаз да глаз. Он и на пушечный выстрел не приблизится! А если что… – Петровский сделал характерное движение рукой у горла.

– А Удалов?

– А что Удалов? – Петровский скривился, – без Селиверстова он – никто. И на выборах тебе не конкурент, так что можешь смело забыть о нем. Нет, ну если тебе факт его присутствия жить мешает, могу подумать, что с ним можно сделать… – он вновь нехорошо улыбнулся.

Фролов несколько секунд посмотрел на приятеля и покачал головой.

– Знаешь, мне кажется, я реально боюсь тебя, Костян, – произнес он, – ты меняешься с каждым годом. И по ходу реально становишься все опаснее и страшнее…

– Сочту за комплимент! – хмыкнул Петровский.

– Тебе весело, я смотрю, – проговорил Дмитрий, – а мне вот нет. Во что ты меня опять втягиваешь, Костя? Во что ты играешь? Мы вот-вот перейдем Рубикон. И пути назад не будет…

– А мы его уже перешли! – парировал Петровский, – и давно, Дима, очень давно. Нет, если струсил, путь назад есть, мостов мы не жгли. Только ты сам себя не поймешь, – Петровский пристально посмотрел Фролову в глаза, – ты популярен, богат и имеешь то, о чем большинство в твои годы не смеет и мечтать! Что тебе еще нужно от жизни, Дима? А в скором времени ты еще станешь фактически первым студентом ВУЗа! Ты бы, кстати, не забывал добро людей, которые тебе помогли…

Фролов внимательно посмотрел на Петровского. Глаза приятеля горели тем самым, уже знакомым в последнее время нехорошим огоньком.

***

Антон Алексеевич зашел на свою кафедру. Журнал, который он во время «окна» собирался заполнить, лежал на столе и сразу бросился в глаза. Поздоровавшись с собиравшимися на занятия коллегами, он уже собрался идти в кабинет, как вдруг что-то привлекло его внимание.

Он посмотрел в ту сторону, где находилось рабочее место его заведующего – Юрия Альбертовича. Рядом с его столом спиной к Семенову стояли два студента. Антон Алексеевич присмотрелся повнимательнее и узнал их: Федосеев и Королев! Те самые студенты-прогульщики, которые требовали зачет. Переведя взгляд чуть ниже, на стол заведующего, Семенов увидел две зачетные книжки, которые тот в данный момент подписывал…

– Антон Алексеевич, хотели что-то? – заметив его, Юрий Альбертович поднял глаза.

– Нет, – коротко ответил Семенов, сжав кулаки за спиной, – я ничего не хотел…

Не задерживаясь на кафедре больше ни секунды, Антон Алексеевич схватил со стола журнал и направился в свой кабинет. Закрыв дверь на ключ, Семенов швырнул журнал на стол и сел на свое место, уставившись в окно. Поставили. Его предмет. В обход него. Нашли все-таки способ. И Юрий Альбертович туда же. Хотя, словно он и раньше не знал… да нет, знал конечно, просто это уже было совсем оскорбительно…

Антон Алексеевич достал из шкафа бутылку конька, который подарили выпускники-дипломники. А затем откупорил ее и сделал большой глоток прямо из горла.

***

Антоха вышел из подъезда и, поигрывая ключами, направился к своей «ласточке». Под нос он напевал недавно услышанную приставучую песенку, в зубы только что сунул сигарету. Машина стояла прямо под окнами его квартиры, которую ему снимали родители, сами жившие в другом районе. Сынуля решил раньше времени заделаться самостоятельным. Он засунул ключи в замок…

– Ну привет! – кто-то сзади резко окликнул его.

– Ты?! – обернувшись, Антоха вытаращил глаза, – ты как… чего тебе здесь надо?!

– Чтобы ты понял, что надо уважать других людей и смотреть вокруг, особенно, когда находишься за рулем! – ответил Макаров, в упор глядя на него.

– Чего?! – Антоха скривился, – ты больной, паря? Вали отсюда на хрен, ща пацанам отзвоню, рога сломают…

– Ну, понятно, – тихо сказал Макаров, кивнув, – значит, прав был Славик…

– Чего?!

Вместо ответа Сергей ударил его по лицу. От неожиданного и поставленного удара Антоха полетел вправо, в последний момент подставив руки, больно снеся ладони об асфальт.

– Ты, с…а…

Сергей схватил его за ворот и резко встряхнул.

– Я вижу, по-хорошему ты не понимаешь?! – выкрикнул он, – слушай сюда, если ты дальше будешь вытворять такое на дороге или еще где-нибудь, я тебе не только челюсть, я жизнь твою сломаю, понял меня?!

– Да маму я твою…

А вот была красная тряпка для быка. Сергей размахнулся и ударил под дых. Антоха закашлялся и обмяк. Макаров схватил его за волосы и, подняв, дважды ударил, разбив нос. Тот застонал, но Сергей не отпустил.

– Еще слово – добью! – прошипел он, чувствуя, как злость вновь туманит разум, – повторяю для ублюдков: еще раз за тобой будет замечен беспредел, тебе конец! Понял меня, конец! Ты кивни, если понял! Ау!!!

Макаров вновь сильно встряхнул едва живого Антоху.

– Понял, понял… – выдохнул тот.

Макаров швырнул его на землю. Затем вскочил на ноги и, подняв оброненный им ключ, со всей силы ткнул острым концом в шину. Послышался характерный свист.

– Уроком будет! – рявкнул Сергей. С этими словами он швырнул ключ на землю, после чего быстро удалился, оставив Антоху думать о своем поведении, лежа рядом с его машиной.