Текст книги "Аркан. Книга 2. Время перемен"

Со стороны небольшой рощицы доносились звуки музыки: выбивал частый ритм барабан, пела скрипка, звенела мандолина. Мелодия показалась Рему знакомой – и он двинулся туда. Приходилось протискиваться между жующими овёс лошадьми, которые флегматично, хотя и неодобрительно косились на молодого аристократа, перепрыгивать ящики, свёртки и бочонки, распихивать купеческих слуг и ругаться с охранниками.

Наконец он вышел на опушку и замер. После грязи, серости, жира и кожи торговых караванов буйство красок, которое предстало его глазам, просто шокировало! Каждая кибитка, каждый фургон были украшены колокольчиками, флажками, гобеленами и гирляндами. Тенты из крашеной материи выстраивались в семь цветов радуги: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный – и все остальные, в известном порядке. Народ тут хозяйничал такой же – яркий, необычный! Одно слово: циркачи!

Это и вправду был передвижной цирк. И артисты не теряли времени даром: они репетировали. Жонглёры перебрасывались здоровенными булавами, канатоходец натянул проволоку меж двух деревьев и проделывал совершенно невероятные вещи в воздухе. Мимо замершего в тени фургона Рема прошёл дрессировщик, что-то выговаривая огромному чёрному медведю, который брёл рядышком с хозяином с видом совершенно виноватым – на двух задних лапах. В передних конечностях он держал ведро с сырой рыбой, которой время от времени закусывал.

Музыканты, устроившиеся под раскидистой лиственницей, на время прекратили играть, и барабанщик крикнул:

– Э-э-эй! Сайа!

Аркан вздрогнул: не могло быть такого совпадения!

– Сайа, где тебя черти носят? Кто вместо тебя танцевать будет? Девочки ждут, музыканты ждут!

– Да, Сайа, мы ждём! – Танцовщицы скучали тут же – стройные, гибкие, ярко накрашенные, в свободных цветастых платьях.

Возмущённый девичий голос выкрикнул откуда-то из утробы голубого фургона – того самого, у которого остановился Аркан:

– Пусть Пряник танцует!

Медведь удивлённо рыкнул и помотал головой. Это его звали Пряником, и от идеи танцевать он был не в восторге.

– Прянику одежда не нужна! А мне – нужна! И какой-то идиот завёл моду воровать мои вещи! И я знаю, как зовут этого идиота, верно, Иган?

– А чего сразу Иган? – Канатоходец спрыгнул на землю, и Рем увидел, что его маленькие масленые глазки забегали. – Чего Иган, красавица?

– Я когда-нибудь завяжу тебе твой стручок на узел, так и знай! – снова раздалось из фургона. – И вообще – уйду я от вас гулять! Сами танцуйте!

Материя тента зашевелилась, и из фургона спрыгнула девушка – чуть ли не на голову Аркану.

– А-а-а-а! Ты кто?.. Ты-ы-ы-ы? – Удивлению её не было предела. – Но…

Лагерь циркачей моментально преобразился: добродушные жонглёры ухватили свои булавы на манер дубинок, дрессировщик щёлкнул боевым хлыстом, медведь оскалил зубы, музыканты взялись за кинжалы, из фургонов полез злой вооружённый народ.

Аркан прищурился, напружинил ноги и положил руку на эфес палаша.

– Тихо, тихо! – Одна смуглая изящная ладошка легла на кожаный нагрудник парня, вторая – застыла в умиротворяющем жесте. – Маэстру – это Рем из Аскерона, мой давний знакомый, студент из Смарагды и бармен в таверне Бриссака. Опустите оружие! Можно расходиться, драки не будет.

– Ну и знакомые у тебя, Сайа! – сказала одна из танцовщиц и фыркнула.

– Поня-а-а-атно, – протянул канатоходец Иган и спрятал в рукав узкий стилет, недобро поглядывая на Аркана.

Постепенно стоянка цирковых возвращалась к обычной жизни. Сайа снизу вверх посмотрела на Рема своими огромными голубыми глазищами, которые особенно ярко смотрелись на смуглом лице.

– Ты откуда здесь? – Она откинула со лба прядь чёрных как смоль кудрей, и парень невольно залюбовался её точёным личиком и силуэтом, который просматривался в свете костра сквозь лёгкую ткань платья свободного кроя.

– Долгая история…

– А я никуда не тороплюсь, всё равно собиралась от них сбежать, – решительно тряхнула головой девушка. – Только возьму чего-нибудь потеплее…

Рем щёлкнул фибулой, стянул со спины плащ и накинул его на плечи Сайе.

– Всё такой же старомодно-галантный? – улыбнулась она. – Теперь тебе придётся проводить меня обратно, если захочешь вернуть свой плащ.

– А если я не захочу…

– Что? Возвращать обратно плащ? – сверкнула глазами девушка.

– Возвращать обратно тебя! – выпалил Аркан.

– Вот как? – Сайа рассмеялась – мелодично, звонко. – Вот каким ты стал? Мне нравится!

Парень подал руку циркачке, и они пошли в сторону реки: всё равно гулять больше было негде.

Глава 8
Циркачка

– А был таким милым мальчиком… – Она поглядывала на Аркана искоса. – Скромно улыбался, приятные вещи всякие говорил. Потому мне и понравился – вёл себя непохоже на остальных ухажёров. А теперь – охрана каравана, надо же! Никогда не подумала бы, что ты как-то связан со всей этой военщиной.

– Жизнь заставила, – развёл руками Рем. Ему было несколько обидно: он-то думал, что и в Смарагде производил впечатление лихого парня. – А ты всё среди цирковых? Но нынешняя твоя команда вроде поприличнее, чем тот гадюшник…

Сайа вздохнула:

– Коллективный магический контракт с чётко прописанными условиями найма. Единственный вариант в моём случае. За неисполнение – месяц кровавого поноса. Ни больше, ни меньше. Выживешь или нет – твои проблемы! Маг на выбор предлагал ещё чесотку или мигрени – но я настояла на кровавом поносе. Хозяином у нас Бурбис – он был не против, слишком старый, чтобы приставать к девкам. А вот Иган явно сразу имел на меня виды, потому сопротивлялся до последнего.

– Сурово! – хмыкнул Аркан.

– Ну а как ты хотел? Я – полукровка. Ты – ортодокс и понимаешь, что такое быть чужаком… А ещё учитывая все эти фетиши с эльфами… Цирк для меня – лучшее место, у Бурбиса все друг за друга горой, сам видел. Это безопасность, уверенность в том, что за тебя есть кому постоять. Так что я неплохо устроилась. Идти в бордель, в наложницы или содержанки? Ну уж нет! В монастырь – Боже упаси! Замуж? Не-е-е-ет, мне свобода дороже! Да и кто бы меня взял? Хм! Хотя был один, да… – Она бросила быстрый взгляд на Аркана.

Рем почувствовал, что его щёки заполыхали. Но он ни о чём не жалел. Ну да, они были близки, ещё в Смарагде. И после первой ночи он сделал ей предложение руки и сердца – со всей наивностью и непосредственностью. Было ли ему стыдно за это? Нет. Сделал бы он сейчас то же самое? Тоже нет. Они ведь почти не знали друг друга, это была такая классическая юношеская влюблённость – заезжая прекрасная циркачка-полуэльфийка и молодой бармен, обходительный и романтичный, которому было наплевать на форму её ушей.

– Благодаря магическому контракту я могу не опасаться, что кто-то из коллег полезет ко мне под корсаж, а благодаря коллегам могу не бояться извращенцев из местной публики… Тебя не смущает моя откровенность? – Она поправила причёску.

– Нет, мне даже приятно, что ты не стесняешься. Это говорит о… Хм! Как минимум о том, что я не оставил после себя поганого впечатления. – Аркан тоже пригладил волосы рукой, скрывая смущение. – Эти оптиматы – они, с одной стороны, чуть ли не обожествляют эльфов, но с другой стороны… Ущемлённое болезненное эго – нет ничего более отвратительного. Ты поэтому всегда носишь повязку на сцене?

– Или диадему, да… Некоторые ублюдки готовы заплатить бешеные деньги и пойти на любую подлость, только бы реализовать свои извращённые фантазии. Я уже привыкла, – повела плечом циркачка. – Не верю, что есть где-то место, где может быть по-другому. Значит – нужно просто жить в этих условиях…

– И долго ты собираешься танцевать в цирке? Какие вообще планы на будущее?

Они брели уже вдоль реки, по тропинке над кручей. Бланка внизу бурлила, пенясь вокруг острых камней и перекатываясь на порогах. По мосту всё так же изредка проезжала повозка, перекликались стражники, слышался гул огромного табора у таможни. Сайа остановилась у самого края и глянула вниз. Её чёрные кудри растрепались, ветер играл с полами платья, пытался сдёрнуть плащ. Аркан разглядел под смоляными локонами аккуратненькие остренькие ушки. «Доминантный ген!» – подумал парень, и вдруг его осенило: а ведь есть такое место, где Сайа может жить совершенно свободно!

– Буду работать, пока не накоплю на собственную школу танцев, – продолжила девушка. – Времени у меня полно, от моего ублюдка-папаши мне досталась долгая молодость. Я постарею только перед самой смертью, лет через пятьдесят. В общем – куплю себе особняк, на первом этаже буду учить дам и кавалеров бальным танцам, а на втором – заниматься живописью и музыкой в своё удовольствие. Скорее всего, это будет в Смарагде, или в Претории, или в Аскероне… Ты так рассказывал про Аскерон, что я очень захотела туда попасть – и приехала, примерно год назад. Даже думала, что встречу тебя, но… В общем – мне понравилось, очень чистый город! А ты где пропадал?

– Вот об этом я и хотел тебе рассказать! Сайа, слушай, а я ведь знаю место, где…

Его прервал топот ног, лязг стали и грубый голос:

– Вот где эта шлюха! Строила из себя недотрогу, а сама спуталась с аскеронским ортодоксом!

Это точно были популяры, только слепой не узнал бы их по характерным нарядам. Разодетые в пух и прах, в ярких красно-оранжевых штанах пузырями и расшитых бисером бархатных жилетах, двое негоциантов с Северо-Востока явно имели намерения очень недобрые. Их физиономии и самый предвзятый наблюдатель не мог бы назвать милыми – скорее, эти рожи напомнили Аркану тех, кого он крошил на Низац Роск – гёзов.

– Маэстру, я вынужден просить вас извиниться перед дамой и оставить нас наедине, – сказал Рем и шагнул вперёд, заслоняя собой девушку.

– А, собака… Уйди с дороги, наёмник, или отведаешь доброй тимьянской стали! Это дело – между мной и грязной цирковой шлюхой… Она оскорбила меня! – Серебряная цепь на шее невысокого и плотного бюргера явно говорила о его принадлежности к городской верхушке. – Уйди с глаз моих!

Такие, как этот спесивец, не привыкли в чём-то себе отказывать. Для них успешность в делах земных, финансовый достаток и возможность потакать своим желаниям были признаком богоизбранности. Этому даже находили подтверждение, цитировали Писание…

Второй популяр, который стоял чуть поодаль, скорее всего, являлся либо младшим партнёром, либо охранником – его клинок выглядел более внушительно, а одежда, несмотря на сходство кроя и цветовой гаммы, всё же была пошита из ткани попроще.

– Прочь с дороги, собака! – Старший негоциант всей своей позой выражал презрение и, несмотря на разницу в росте, пытался смотреть на Аркана сверху вниз. – Или можешь распрощаться с жизнью!

Рем шагнул вперёд, положив правую руку на эфес палаша. Теперь они стояли близко-близко, перегородив узкую тропинку, и у ещё одного противника не было шансов вмешаться.

– Я потрошил гёзов на Низац Роск, я жёг их притоны и захватывал корабли, ты слышишь меня? – Аркановская дремучая ярость проснулась в груди парня, алая пелена застила глаза, и его голос теперь напоминал низкий, тихий рык хищного зверя. – Я убил их столько, что мой клинок затупился и заржавел от пролитой крови… И теперь ты, жалкий купчишка-еретик, указываешь мне, что делать?!

Популяр отшатнулся. Всё-таки Аркан – это Аркан. Даже такой неправильный и мягкосердечный, как младший сын Тиберия Старого. И в мгновенья, когда кто-то из Арканов свирепел – стоять у него на пути было большой ошибкой… Рем выдернул палаш из ножен – и, не меняя траектории, врезал навершием рукояти прямо в подбородок негоцианту, кроша зубы и рассекая кожу. Ещё один типично аркановский приём – грязный и эффективный. Этого хватило, чтобы популяр пошатнулся и ухватился обеими руками за лицо, забыв о собственном клинке и завывая от боли и ужаса.

Удар ногой – прямо по ребрам – отправил любителя заострённых эльфийских ушек в полёт с обрыва, и его тело, ударившись несколько раз о камни утёса и забрызгав скалу красным, рухнуло в воды реки.

– А-а-а-ар-р-р!!! – Аркан перехватил рукоять двумя руками, встав в классическую «la post del falcone» – защиту ястреба, как называл эту высокую стойку на одном из прежних языков семейный учитель фехтования. – Н-на!

Рубящие, простые удары сверху вниз обрушились на второго популяра настоящим градом – Рем использовал свой рост, длину рук и силу мышц и бил, бил, заставляя врага отступать не оглядываясь. В глазах популяра, который едва успевал подставлять меч, парируя атаки молодого аристократа, уже поселился смертный страх. Крохотный камешек под каблуком, вскрик – и клинок Аркана находит мягкую плоть, глубоко врубившись во вражеское тело и тут же скользнув обратно – в позицию над головой парня. Огромная рана на месте правой ключицы популяра – явно смертельная – фонтанировала кровью.

Крутанувшись вокруг своей оси, Рем обрушил ещё один мощный удар на потерявшего всякую волю к победе врага – и мёртвый уже противник отправился в реку вслед за своим господином. Изящным, почти танцевальным движением, подсмотренным у Эадора, Аркан стряхнул капли крови с палаша и загнал его в ножны.

– Кур-р-р-рва, – сказал он, сплюнул и только сейчас вспомнил про девушку, которая стояла, закрыв ладошками рот и глядя во все глаза на развернувшееся на тропинке кровавое действо.

Во взгляде этом смешалось слишком многое: страх, гнев, удивление – и восторг? Ей нравилось то, что здесь произошло?

– Рем, ты такой… Такой…

– Что?

– Ты такой красивый! – выдохнула Сайа.

Циркачка была девушкой необычной – это Аркан понял, ещё когда разливал пиво для всякого сброда в одном из кабаков Смарагды. Тогда она клюнула на долговязого участливого юношу со взором пылким, теперь – здорово впечатлилась прошедшим огонь и воду наёмником. Может быть, дело в контрасте? Эффект новизны? Или она всегда была самую чуточку сумасшедшей? В любом случае – её не смущал заляпанный кровью кожаный панцирь. Сайа подбежала к Рему, встала на цыпочки и поцеловала его в губы – так, что баннерета бросило в жар.

– Я постараюсь уговорить Бурбиса, чтобы наши караваны шли рядом, – сказала девушка. – До Дымного перевала четыре дня пути, да и там ваши диковинки рядом с нашим цирком будут продаваться просто отлично. Попробуй донести это до своего хозяина – и тогда мы сможем проводить вместе столько времени, сколько захотим… Не считая работы, конечно.

Циркачка зашагала по тропинке обратно, и Рем поспешил за ней, посмеиваясь внутри над её словами про «хозяина каравана». С самим собой он как-нибудь договорится!

– А ещё я хочу, чтобы ты рассказал мне про все-все свои приключения, потому что ты и тот милашка Рем, которого я знала – это… Это… Это как столовый нож и твой меч, вот! – Она подхватила его под локоть и шла рядом, заглядывая время от времени баннерету в глаза.

Убитых популяров скоро должны были хватиться. Или нет? Всё-таки этот негоциант вёл себя очень заносчиво – возможно, он не потрудился объяснить своим спутникам, куда и на сколько отправляется – если эти спутники у него были. В любом случае стоило поторопиться.

Цирковые ждали свою танцорку. По крайней мере, жонглёры облегчённо выдохнули и снова начали перебрасываться тяжеленными булавами, музыканты взялись за инструменты, а дирижирующий оркестром маэстру Бурбис со странной интонацией спросил:

– Эй, Сайа… Ты настроена танцевать?

– О-о-о да! – Девушка была полна энергии.

Она бросила обжигающий голубым огнём взгляд из-под ресниц на Рема, скинула с плеч плащ – прямо ему на руки – и хлопнула в ладоши:

– Инга, Тали, Руби! Музыка уже играет, слышите?!

Танцовщицы уловили перемену в настроении подруги и живо присоединились к ней. Ударил барабан, отбивая ритм, полилась мелодия скрипки, забренчали мандолины – девичьи тела закружились в пляске. Улучив момент, Сайа подмигнула Аркану и послала ему воздушный поцелуй, как будто говоря «до свидания».

Рем помахал рукой, закутался в плащ, чтобы не привлекать лишнего внимания, и двинулся к своим.

* * *

– Ну вот, – сказал Гавор Коробейник. – Отпускай вас одного гулять после этого! Как выглядит второй – я не спрашиваю. Я спрашиваю – хорошо ли спрятано тело?

– Оба в реке, – буркнул Аркан, оттирая тряпкой кровь с рук, доспеха, штанов и ножен.

– Так их было двое? – заинтересовался Эдгар дю Валье. – И кто же?

– Какие-то популярские негоцианты. Я не вдавался в подробности… Они получили по заслугам.

– А что стало причиной поединка? – уточнил рыцарь-ренегат.

– Поединка? Не было никакого поединка, я просто убил их и выбросил в реку. Они покушались на честь дамы, которая была под моей защитой.

– Да-а-амы? – удивился Гавор. – Да вы не теряете времени даром, молодой господин! Я и подумать не мог, что вы такой ходок!

– Я не ходок, – отмахнулся Рем. – Встретил старую знакомую…

Он почти закончил приводить одежду в порядок, когда послышался тяжёлый конский топот и звучные голоса труб. Сквозь табор торговцев и путешественников продвигалась внушительная кавалькада, состоящая из тяжеловооружённых всадников – рыцарей в полном доспехе.

Над их головами реяли красно-синие знамёна, огромные кони свирепо грызли удила, наконечники длинных копий сверкали в лучах солнца.

– Дорогу, дорогу герцогу Людовику дю Монтрею! Дорогу его высочеству! – надрывались герольды, а потом снова прикладывали к губам мундштуки труб и оглашали окрестности медным гласом фанфар.

Аркан взобрался на борт одного из фургонов и смотрел во все глаза. Местный владетель был хорош: роскошные рыжие локоны, бледное лицо с правильными, но несколько жёсткими чертами, светло-карие глаза… Он восседал на мощном гнедом жеребце, рука его покоилась на вызолоченной рукояти полуторного меча, а на лбу сверкала герцогская корона – простой обруч с традиционным для земель Монтаньи орнаментом. Его высочество поймал взгляд молодого человека, выдержал его и кивнул Рему, как будто приветствуя.

Тот слегка поклонился в ответ. Он видел, что один из рыцарей охраны что-то сказал своему господину, указывая на наглеца и явно предлагая с ним расправиться, но был остановлен запрещающим жестом Людовика дю Монтрея. Герцог обернулся и снова посмотрел на Аркана, усмехнулся и что-то приказал своей охране.

Кавалькада перешла на рысь и спустя короткое время уже пересекала мост, грохоча подкованными копытами лошадей.

– Я-а ду-умаю, скоро начну-ут пускать все-ех, – протянул Микке.

Он всё это время дремал в одном из фургонов и успел увидеть только конские задницы и плащи всадников, но выводы сделал верные. Вся эта канитель с ограниченным пропускным режимом была устроена для того, чтобы дать герцогу со свитой возможность пересечь реку без задержек!

– Торопиться не будем, – сказал Аркан. – Во-первых, сейчас начнётся давка… А во-вторых – мы будем держаться рядом с цирком.

– Вот как? – удивился Гавор. – Если подумать: торговцы сувенирами и циркачи – что может быть более естественным? Нам бы ещё организовать продажу пирожков и сластей – и мы станем своими в доску и заработаем кучу денег. Кто-нибудь умеет печь пирожки?

– Я умею… – нерешительно откликнулся Транкил Кривой. – Пирожки, слойки и крендельки. И плюшки. Но у нас нет посуды и печи, и…

– Господи, вокруг нас – десятки торговцев! Тут можно найти всё что угодно! – всплеснул руками Гавор. – За мной! Я им покажу, как работают в Аскероне… Мы обдерём как липку весь Дымный перевал!

Кажется, ушлый Коробейник даже начал забывать о цели миссии – но это и было прекрасно! Легенда становилась довольно убедительной, а с лотком пирожков можно действительно практически незамеченным шататься по всей ярмарке, потому как всё внимание людей будет сосредоточено исключительно на содержимом лотка. Если пирожки на самом деле хороши, конечно!

Гавор нашёл то, что искал – они с Транкилом вернулись тяжело нагруженные посудой, провиантом и ещё чем-то громыхающим и звенящим.

– А печь мы закажем у кузнеца! Стальные листы я купил, схему знаю – дело за малым!

– Дорогущая получится печь… – засомневался Целер.

– Отобьём! – решительно заявил Транкил. – Я такие пирожки делал – вся Вольная компания Змия Аркана за мной по пятам ходила, чтоб я или рецептом поделился, или снова испёк! Я вообще думал кондитером заделаться, но оседлая жизнь не по мне…

Когда караван снялся с лагеря и двинулся следом за яркими повозками циркачей, Рем, сидя в седле, думал о том, что порой люди, которых считаешь хорошо знакомыми и понятными, преподносят сюрпризы… Так получилось с увечным ветераном Транкилом, и так было с красивой девушкой по имени Сайа.

Проезжая по мосту, Аркан вздрогнул: тело убитого им купца-популяра зацепилось за одну из коряг-плавней, скопившихся у опоры моста, и теперь дёргалось под воздействием бурного течения.

– Н-но! – Рем ткнул пятками в бока лошади и в считаные мгновенья догнал фургоны и своих товарищей. Беспокойные воды Бланки остались позади – караван въезжал в Монтанью.