Текст книги "Аркан. Книга 4. Раскаты грома"

Глава 2. Три герцогства

Хлопали ставни, горожане встревоженно выглядывали на улицу, стараясь понять, какая-такая напасть снова пришла на многострадальную аскеронскую землю. Однако, разглядев в рассветных туманных сумерках чёрные знамёна и факелы и расслышав хриплый хор мужских голосов, распевающих псалмы, почтенные жители столицы пожимали плечами и понимающе переглядывались: Арканы дурят!

– …Восславь Господа, вся земля!

Служите Господу с веселием!

Идите перед лицом Его с восклицанием!

Бог – наш Отец, и каждый из нас – его дитя!..

Умение ортодоксов петь практически нерифмованные тексты всегда было притчей во языцех. И вот теперь толпа вооружённых мужчин, громогласно прославляя Господа, несла на своих плечах двух молодых аристократов – брюнета и рыжего, которые махали руками и приветствовали всех окружающих. Утренние прохожие и патрули городской стражи с удивлением спрашивали:

– Что случилось-то, маэстру? Что за шум?

– Дю Монтрей деспоту челом бьёт! – кричали в ответ. – А всё – наш герцог!

Эта новость для аскеронцев была подобна грому среди ясного неба. Монтанья – могучее оптиматское владение – всегда считалась оплотом власти Синедриона и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но – реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивала в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи – тот самый красивый рыжий дворянин – просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.

– А ты артист! – процедил уголком рта Аркан. – Ну и артист!

– Я герцог с тринадцати лет, – парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. – Поцарствуешь с моё – научишься.

Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к необычному шествию по одному, двое, пятеро, целыми группами – такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового, холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.

– Однако! – сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников преградившие путь в замок стройные ряды воинов в чёрных доспехах. На щитах и коттах этих вояк можно было различить символ уробороса. – Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?

– А я думал – Змий сейчас предаёт мечам и пожарам Лабуанское герцогство… – откликнулся дю Монтрей озадаченно.

Герцога Монтаньи явно нервировала возможная встреча с легендарным кондотьером, ему и рыбьего взгляда дю Валье хватило, когда в сопровождении сотен аркановских дружинников, с шумом и гамом он покидал «Шесть аристократов». Нет, Людовик не был трусом или слабаком, просто он трезво оценивал свои силы.

– Ну что, зятёк, теперь от тебя нужен весь возможный артистизм… Но предупреждаю: с экзархом эти штучки не пройдут. Он вывернет тебя наизнанку, если ты соврал о своих намерениях. – Аркан дал знак своим людям, и двух герцогов спустили с небес на землю. – А вот с папашей – очень может быть. Любит он, когда кто-то признаёт его значимость. Есть грешок…

Почувствовав под ногами брусчатку, Рем немного размялся, переминаясь с носка на пятку и обратно, и шагнул вперёд – навстречу знакомой фигуре децимовского офицера, капитана Фиданцы. Они вместе штурмовали Аир, вместе громили закановских наймитов, и потому в глазах этого матёрого воина явственно проявилось облегчение.

– Это Буревестник, ребята! – выкрикнул Фиданца. – Виват, Аркан!

– Виват! – радостно откликнулись «змеёныши», которым не улыбалось с утра бодаться с полупьяной возбуждённой толпой.

– У нас добрые вести для деспота, – сказал Рем. – Монтанья с нами!

– Ого! – округлил глаза Фиданца. – Ваше высочество, как бы Старого не хватил удар от такого обилия приятных сюрпризов…

– А что, есть ещё что-то такого же масштаба? – с ноткой ревности в голосе спросил дю Монтрей.

– А… Лабуанское-то… Мы его того… с концами, в общем! – Фиданца клацнул зубами, захлопывая рот, потому как, по всей видимости, болтать на эту тему Змий ему строго запретил. – Вот проходите в тронный зал, ваше… Ваши! Ваши высочества! И там сами всё узнаете.

Похоже, он вычислил-таки дю Монтрея: то ли по гербу на котте, то ли по геральдическому перстню.

– Маэстру Фиданца, тут такое дело… – Аркан скорчил рожу, никак не приличествующую герцогу. – Мы с ребятами начали отмечать возвращение и взятие Низац Роск в «Шести аристократах» и…

– …Перенедопили, ваше высочество? – уточнил многоопытный офицер. – Организуем! Тут в подвалах па-а-ално всякого! Только дайте отмашку. В конце концов – это ведь ВАШ дворец.

Конечно, его высочество дал отмашку, чем вызвал бурную радость и у прибывших с ним воинов дружины, и у случайных попутчиков, коих набрались многие сотни, несмотря на едва-едва забрезживший над городом рассвет. Квартирмейстерская душонка Рема стонала и подсчитывала убытки, но мигом заткнулась, когда вспомнила возможные последствия Крылатого похода, буде к нему присоединится ещё и Монтанья.

В том, что Крылатый поход против Аскерона Синедрион всё-таки объявит, никто в герцогстве не сомневался. Вопрос был только в отмеренном на подготовку времени и совокупной мощи участников. И выбывание из их числа могущественного северного соседа вполне окупало растрату копчёных окороков, кругов сыра и бочонков с вином. Жаль было только, что ему, Рему, в намечающемся продолжении пирушки поучаствовать не придётся. Государственные дела ждут!

* * *

Заспанный церемониймейстер, похожий на нахохленную курицу в своём пёстром вицмундире, встречал обоих герцогов у вызолоченного парадного входа. Он явно имел намерение измучить их по всей строгости дворцового церемониала, но был аккуратно за плечи отставлен к стеночке Буревестником.

– Не начинай, дорогой маэстру, – проникновенно произнёс Аркан, глядя в глаза ответственному вельможе. – Просто скажи – отец у себя?

– Вместе с вашим братом, ваше высочество, – буркнул обиженный церемониймейстер. – Не ложились вовсе, так с вечера и сидят над картами, прямо в тронном зале. Напитка ко выпили без счёта, для здоровья это неполезно!

– Сейчас мы их и без ко взбодрим! – усмехнулся Рем. – Беги вперёд и представь нас как следует.

– Да-да-да-да… – заторопился церемонийместер. – А вон и маэстру коннетабль торопится, препоручаю вас его заботам!

Дю Грифон – непривычно цивильный без доспехов и огромного меча, но зато в распахнутом кафтане, который открывал вид на белую шёлковую рубаху и не по-стариковски мощную, покрытую седым волосом грудь, – действительно шествовал навстречу.

– Эти Арканы сведут меня с ума! – возопил он. – Это не дворец, это балаган! Кого ты с собой… Ваше высочество?

– Моё высочество, – с достоинством кивнул Людовик дю Монтрей. – Герцог Монтаньи, граф Бланкура, наследник Авенсюра и Камбреста, принцепс электор Империи и прочая, и прочая, и прочая.

– Здесь? Сами? – Бриан дю Грифон переводил взгляд с одного молодого аристократа на другого и пытался понять: не двинулся ли он умом уже в данный момент.

– Абсолютно верно! – Дю Монтрей изящным движением поправил волосы.

– Составите нам компанию? – спросил Рем. – Поверьте, это будет весьма любопытное зрелище: лицо моего папаши, да и Децима, когда они узнают…

– Что – узнают? – ухватил себя за усы дю Грифон.

– Хо-хо! – Буревестник определённо получал удовольствие от происходящего. – Пройдёмте, маэстру!

* * *

Тяжёлые, окованные бронзой двери тронного зала распахнулись, церемониймейстер ударил жезлом по полу и провозгласил:

– Рем Тиберий Аркан Буревестник, Божьей милостью герцог Аскеронский! – Из-за политического казуса с передачей верховной власти отцу титулование младшего Аркана не занимало много времени. В отличие от его спутника. – Людовик дю Монтрей, герцог Монтаньи, граф Бланкура…

Перечисление заняло некоторое время, достаточное для того, чтобы Сервий и Децим Арканы оторвались от огромной карты, разложенной прямо на полу, и осознали смысл происходящего. Глаза деспота Аскеронского только начали разгораться неистовым огнём, возвещавшим скорую и мучительную смерть кое-кого из присутствующих, как вдруг привыкший к дворцовым интригам и тонко чувствующий момент дю Монтрей встал на одно колено и провозгласил:

– Ваше превосходительство! В здравом уме и трезвой памяти я прошу вас ходатайствовать перед экзархом Аскеронским о проведении надо мной обряда Очищения и смиренно надеюсь, что вы соблаговолите стать для меня восприемником и наставником в деле приобщения к святому ортодоксальному вероучению, чтобы стал я вести праведную жизнь на пользу людям и к вящей славе Господа!

Змий всё время пристально смотрел на младшего брата, а Сервий Тиберий Аркан сжимал и разжимал кулаки, пытаясь в эти короткие мгновения принять одно из самых важных решений в своей жизни.

– …И если это богоугодное и важное дело будет осуществлено, то и я, и вся моя вотчина с людьми и нелюдьми, крепостями и замками, градами и весями под вашу державную руку перейдёт! – договорил Людовик дю Монтрей. – Ис полла эти деспота!

Последние слова прозвучали в полной тишине, а потом старый Аркан хрипло расхохотался:

– А руки дочери, стало быть, потом попросишь? Мол, завидный жених, богатый ортодоксальный владетель? Нет, Децим, ты посмотри на них, а? Молодёжь подмётки рвёт, какие стервецы! И когда только спелись? И я ведь не могу ему отказать, да? Новообращённый ортодокс, единоверец просит о помощи! А у него там, в Монтанье, забот полон рот, при герцогском дворе гнида на гниде сидит и гнидой погоняет… Одно слово – оптиматы! И самые худшие гниды – дю Бенаки, да, твоё высочество? Доконали они тебя, бедное твоё высочество? До такой степени допекли, что ты в Аскерон сбежал!..

Деспот ещё ходил туда-сюда по тронному залу и вещал что-то злобно-саркастичное, а Змий в пять резких шагов приблизился к Рему и яростно прошипел ему в самое ухо:

– Ты какого дьявола притащил сюда этого негодяя? Ты знаешь, что Селена из-за него…

– У них будет ребёнок, – одними губами прошептал Буревестник.

– А знаешь что, отец? – Выражение лица Децима изменилось как по волшебству, и он резко развернулся на каблуках. – Это нам подходит. Герцог Луи – смелый человек, раз пришёл сюда, и ему придётся пройти Очищение. Мы его заставим, если он передумает, ага? И у тебя будет три герцогства в кармане вместо одного! Я раздавлю непокорных в Лабуа за месяц, если Рем ссудит мне денег. А потом мы займёмся Монтаньей и придушим дю Бенаков. Три голоса принцепс электор вместо одного! Синедрион взвоет!

– Да?.. – поперхнулся очередной злорадной тирадой старый Аркан. – Ты считаешь? Но Селена ведь…

– А давай позовем её сюда и спросим напрямую? – Страшные чёрные глаза Змия лучились вселенской любовью и добром. Он закончил на весьма оптимистичной ноте: – В конце концов, коль скоро она согласится – у тебя будет запасной вариант, если мы с Ремом сдохнем.

Ежели и есть что-то на свете, что Арканы любят больше, чем создавать проблемы окружающим, а потом спасать их от этих проблем… то это – маленькие аркановские детки! Так сказал Инграм во время приснопамятной битвы в таверне «Шесть аристократов» и был чертовски прав!

* * *

Змий узурпировал корону Лабуанского герцогства. Вот в чём заключался первый сюрприз этой ночи, и вот что обсуждали старшие Арканы перед тем, как Рем устроил светопреставление с прибытием дю Монтрея.

Децим Тиберий Аркан посчитал недостаточным просто изгнать пришлых лабуанских рыцарей за пределы аскеронских земель. В силах тяжких он перешёл границу, нагло и во всеуслышание объявив, что намеревается отомстить каждому подлецу, что посмел вмешаться во внутренние дела соседей. И такая аргументация для многих и многих владетелей Запада была вполне понятной. Одно дело – кровная месть, и совсем другое – интервенция! Массакры, не являясь де-юре правителями герцогства, явно перешли черту, пригласив в Аскерон лабуанских феодалов. Но и это ещё полбеды. Главная проблема для дю Массакров заключалась в том, что они проиграли. Горе побеждённым! И горе тем, кто выбрал сторону побеждённых…

Змий воспользовался накопленными Буревестником запасами продовольствия, сумел воодушевить ортодоксальных баннеретов и кое-кого из ополченцев, собрал под свои знамёна солдат удачи со всего побережья, которые, как осы на сладкое, слетались в его войско после громких побед над Массакрами и Заканом. К началу похода за Береговой хребет старший из братьев Арканов командовал крепкой армией в десять тысяч воинов – сытых, снаряжённых и вооружённых до зубов.

Дю Пюс, науськанный оптиматскими клириками, вместо того, чтобы осознать весь ужас своего положения и попробовать договориться (сам-то он и его войско в боевых действиях до сих пор замечены не были!), письменно и устно оскорблял и самого Змия, и всех Арканов, и ортодоксальное вероучение в целом. Созвав феодальное ополчение и удостоверившись в двукратном численном превосходстве над поганым аскеронцем, герцог Лабуанский приказал коннетаблю дать врагам генеральное сражение и с чувством выполненного долга отправился в свои дворцовые покои – жрать, пить и сношать очередную любовницу – в три раза моложе себя.

Каково же было его удивление, когда следующим утром его стащили с этой самой любовницы, дали под зад ботфортом и с лезвием меча у горла заставили подписать грамоту об отречении от престола: от своего лица и от лица всех своих потомков и сродников.

При большом стечении народа (в основном – в чёрных аркановских коттах и широкополых ортодоксальных шапелях) на главной площади Лабуа Децим Аркан возложил на свою голову герцогский обруч и громогласно предложил всем, кто против такого решения, прийти к стенам города и в течение месяца оспорить его законность.

– Лабуа – вшивое захолустье, – комментировал такое развитие событий Змий. – Нищее, вонючее, зажатое между Плато Семи Ветров, Скёлью и Береговым хребтом. Картографы говорят – это герцогство только по названию, оно в три раза меньше Аскерона. Населения – дай Бог чтобы столько же, сколько в твоём домене, Рем. Но теперь я – принцепс электор, а мои ребятишки – наследники герцогства! И вообще – я подумал: когда Синедрион организует Крылатый поход, лучше его встречать на подступах. Мы устроим в Лабуа Аскерон наоборот: я посажу в замки своих людей – Рошкотта, Каваракку, того же Фиданцу, мало ли у меня безземельных баннеретов в войске? И будем руководить нищим оптиматским отребьем. Их знать драпает сверкая пятками! Мы заполним вакуум власти и создадим укреплённые форпосты, это позволит нам выиграть время, когда начнётся большая война…

К дю Грифону Рем и Децим навязались в гости вместе, оставив дю Монтрея и отца обсуждать вопросы матримониального, религиозного и интеграционного характера. И теперь пили глинтвейн коннетабля, устроившись в креслах перед камином в восточной башне дворца, где обитал старый коннетабль, и делились новостями.

– Что за история с лесом на Хотгобе? И как ты выманил гёзов из шхер? – не выдержал Бриан дю Грифон. – Говорят, тамошний фьорд был полон обломками галер, как суп – клёцками!

– Мы прибыли на Хотгоб с бандой Разора, Ёррином Сверкером и его родственниками, – пояснил Рем. – А владыка Рианнор прислал своих специалистов по… По зелёным насаждениям. Эти эльфы – настоящие кудесники во всём, что касается растений! Густая поросль покрыла скалы недели за две, там можно было спрятать целую армию… Мы и спрятали. Две тысячи воинов: моя дружина, Разор, люди Уве Корхонена и кхазадские хэрсиры… Подняли над Носатой горой самый большой флаг с Красным Дэном, какой только смогли изготовить ткачи и красильщики из Крачек, вытащили корабли на берег фьорда и сделали вид, что очень заняты килеванием… Мы ничем не рисковали: Сверкеры собрали двенадцать стальных аркбаллист, снаряды – свинцовые пули в полтора дюйма. Они дырявили пиратские галеры насквозь! А те, кто сумел высадиться… Что ж, в Преисподней их давно ждали. Не думаю, что гёзы в ближайшие лет двадцать смогут оправиться от третьего разгрома подряд. Да мы и не дадим им такого шанса! Это будут наши острова!

– Намереваешься присоединить Низац Роск к Аскерону? – уточнил коннетабль.

– Об этом говорить пока рано. Я оставлю там наместником Уве Корхонена, он хороший мореход и амбициозный лидер. И присягнул мне!

Децим поднял бровь: сын Вилле Корхонена присягнул кому-то кроме своего отца – это нонсенс!

Рем невозмутимо продолжил:

– Сейчас они зачищают остров за островом вместе с Разором… На это уйдёт пара месяцев. Большая гряда архипелага – очень сложный театр боевых действий, и я рассчитываю на помощь эльфов в десантных операциях. Наладить безопасное судоходство и в их интересах тоже, так что владыка Рианнор обещал прислать экспедиционный отряд в двести или триста лучников, этого Разору и его компании должно хватить для окончательного решения пиратского вопроса и утверждения власти Арканов на архипелаге. У нас будет огромная морская база и место, куда мы сможем отступить… если события примут совсем скверный оборот.

– Скверный оборот? М-да… Наши мысли странным образом перекликаются, не находишь? Я готовлю передовой плацдарм, ты – запасную гавань. Презабавно! Но как это тебе удаётся – раз за разом проворачивать одинаковый фокус? – Децим сделал глоток глинтвейна и зажмурился от удовольствия. – Ты в третий раз громишь Низац Роск одним и тем же способом, да? Или в четвёртый?

Буревестник пошевелил пальцами, обозначив жест «более-менее».

– Вся суть этого трюка заключается в том, – сказал он, – чтобы проворачивать его с разными людьми. Если все, кто уже знает секрет, мертвы – то получаться такое может сколько угодно раз подряд, понимаешь?

– А ты заматерел, братец! – отсалютовал кубком Децим.

– Ну, за фокусы! – предложил тост коннетабль. – Когда его превосходительство деспот и его высочество герцог закончат, нам нужно будет определиться: какой фокусник займётся Монтаньей?

Змий и Буревестник синхронно повернули головы и глянули на Бриана дю Грифона:

– Вы, конечно!

– Проклятье… – горестно проговорил коннетабль. – Довелось на старости лет вести дела с Арканами…

– Зато с нами нескучно! – заявил Рем, и братья захохотали, сбрасывая напряжение сумасшедшей ночи.

Глава 3. Убийцы

Рем так и задремал в кресле у камина, в покоях коннетабля, и проснулся уже к обеду – с затёкшей шеей, онемевшими конечностями и диким желанием найти самое нужное место во всём дворце. Децима не было, а сам дю Грифон богатырски храпел на диванчике у стены, и его гигантские усы вздымались при каждом приступе храпа.

С хрустом потянувшись и пробормотав под нос проклятья, Аркан поднялся с кресла, с грустью заглянул в пустой кубок на небольшом деревянном столике, подхватил меч и вывалился в коридор. В коридоре подпирал стену Эдгар дю Валье. Он молча уставился на Буревестника ничего не выражающим взглядом.

– Тебе лечиться надо, – сказал Рем. – Или реморализацию пройти. Я же пробовал с тобой как с человеком, по пути на Север, помнишь? Ты сам не захотел. Я серьезно – найди хорошего мозгоправа или священника, должно помочь.

Дю Валье издал горлом странный звук, похожий то ли на кваканье, то ли на икоту, слегка поменял позу, привалившись к стене другим плечом, да так и остался у дверей коннетабля. Наверное, получил поручение от деспота: дождаться, пока дю Грифон проснётся, а потом доставить пред тёмны очи его превосходительства? Например – планировать кампанию по восстановлению законной власти герцога Людовика дю Монтрея и герцогини Селены Арканы-Монтрей в герцогстве Монтанья.

Думалось тяжко, и, набредя наконец на уборную для прислуги, Рем вломился туда.

– Твою-то мать! – рявкнул он от досады.

Вот и занимайся после этого реформами и благотворительностью! Все свободные кабинки были оккупированы клерками из государственных учреждений, плотно занявших главный корпус дворца! Неужели там кончились все сортиры, что они набежали в угловую башню? Военные канцеляристы, стряпчие и приказчики, писари и столоначальники – все они по какой-то причине собрались тут в весьма характерных позах… Как курицы на насестах! Может, на кухне проблемы?

Развернувшись на каблуках, Буревестник ринулся в сторону южной башни. Там-то точно не будет никаких препятствий в виде срущих чинуш! Там покои Селены Арканы, и санитарные условия – лучшие во всём дворцовом комплексе! Путь Рема лежал по сравнительно узкому коридору, который вёл внутри куртины – межбашенной стены. Дворец так давно не использовался для обороны, что и здесь всё было украшено многочисленными элементами декора: вазонами с пышными растениями, лепниной, гобеленами и портретами тусклых и выцветших деятелей прошлого. Деятели смотрели на нынешнего герцога Аскеронского хмуро и явно не одобряли его стремительное передвижение по замку.

– Бегущий герцог в мирное время вызывает смех, а в военное – панику! – ворчал на бегу Рем. – Или это прежние о генералах говорили?

И вдруг сморщился от головной боли: от виска до виска прострелило диким спазмом.

– Ч-ч-чёрт! – Аркан согнулся, ухватив себя за голову, и затылком почувствовал дуновение холодного ветра.

Подчинившись наитию, ушёл в перекат и вскочил на ноги уже у стены, с обнажённым мечом в руках. Голос его дрожал от напряжения.

– …Вот, око Господне над любящими Его и уповающими на милость Его! – Рем уже понял, с чем имеет дело, его слух уловил тихие шаги по покрытому ковром полу, он заметил неясную рябь на расстоянии двух или трёх шагов от себя и взмахнул мечом. – Душа наша уповает на Господа, Он помощь наша и защита наша…

Меч в руках герцога описал широкую дугу и… Звякнул металл о металл, простой полуторный клинок Аркана столкнулся с кривым, волнообразным лезвием, от которого исходило странное синее свечение. После строчек из Писания у Рема прояснилось в голове, пелена с глаз чудесным образом спала – и он увидел два силуэта, как будто состоящих из мутного стекла или слюды. Сквозь них в искажённом виде можно было рассмотреть коридор, портреты на стенах и растения в кадках! А два клинка – они не были скрыты этим искажением, они летали в воздухе, как будто управляемые призраками.

Но теперь Буревестник видел, где враг! Молитва снова помогла ему очистить разум и укрепить сердце, так что он яростно зарычал, швырнул в одну из призрачных фигур ножны, сбивая с толку, и сразу же ринулся вперёд, атакуя второго убийцу градом ударов. Это точно было покушение! И если бы не приступ головной боли, свидетельствующий о присутствии магии, он погиб бы от подлого нападения исподтишка, прямо посреди герцогского дворца Аскерона!

Мощная атака принесла свои плоды – марево вдруг окрасилось алым, и мелодичный голос закричал с явным испугом:

– Нан, Ингве, нан!

Аркан резко присел, закрутился волчком и с удовлетворением ощутил, как меч столкнулся с сопротивлением – мягким, таким, какое бывает от человеческого тела. Или – нечеловеческого?

– А-а-а-ай! – раздался дикий вопль, снова брызнуло красным, послышался звук падающего тела, а потом от стен отделились ещё две мутные фигуры.

Рем отпрыгнул к стене и крутанул мечом восьмёрку. Даже если и предстоит сдохнуть – он утащит с собой на тот свет ещё кого-нибудь! И чёрта с два после смерти позволит душам убийц добраться к зелёным холмам, залитым лучами солнца… Возьмёт этих подлецов за призрачные шкирки и оттащит прямо на суд к Творцу! Вздумали нападать на него прямо в Аскероне!

– Атакарме! – прошипела тень. – Фаире!

Кривые кинжалы поплыли по воздуху в сторону Буревестника. Его выпады не достигли цели – враги уклонялись стремительно и явно были куда более опытными бойцами, чем неудачливые убийцы. Он отходил вдоль стены, с трудом парируя жалящие атаки убийц, пока не упёрся спиной в угол.

– Фаире, Аркан! – повторила тень, и Рем был готов поклясться – это эльф!

Неужели кто-то из традиционалистов Доль Наяда настолько возненавидел наёмников после сожжённого леса?

– Solvuntur! Ostende! – выкрикнул в конце коридора злой, звонкий женский голос, что-то грохнуло, зазвенело – и Буревестник увидел своих врагов ясно, без всякой ряби и мути.

Это и вправду были эльфы, самые настоящие – в странных плащах белесого цвета, бледнокожие, остроухие и с нездоровыми красными прожилками в миндалевидных глазах… И с чёртовыми золотыми блёстками там и тут на растерянных лицах!

– Бар-ра! – заорал Рем как можно более грозно. – Давай-давай!

И, пользуясь тем, что враги его пребывали в замешательстве, ложной атакой сбил убийц с толку и перекатом вырвался на оперативный простор.

– Congelo! – Фиолетовая молния пронеслась по всему коридору, ударила в грудь одного из эльфов, и тот замер в странном параличе.

– Н-на! – Воспользовавшись помощью неожиданного союзника (союзницы?), Аркан мощным горизонтальным взмахом располовинил эльфа ровно в талии и бросился за последним невредимым убийцей, который побежал прочь по коридору. – В аду передай чертям – моё почтение!

И рубанул поперёк спины в чудесном плаще-невидимке, и обернулся, ища, кто остался жив. И нашёл – их было двое, тех, кого он ранил в начале боя. К ним торопилась Сибилла, шагала в своём роскошном алом платье с невероятным вырезом, дефилировала по коридору, сжимая в руках волшебную палочку со сверкающим навершием. Но рычащий Буревестник успел быстрее – и в два удара покончил с лазутчиками.

– Ма-а-ать моя магия, Рем! – простонала она. – А допросить? Что с вами, Арканами, не так? Что вообще со всеми мужиками не так? Откуда ты узнаешь…

– Это туринн-таурские ублюдки. Видишь, сколько у них золотых серёжек на смазливых мордашках и какие цветастые волосы? – бросил Аркан. – Серёжка в носу, по две или серёжки в каждом ухе, в губе, на скулах… Ни один уважающий себя тъялери с того берега Последнего моря не стал бы так уродовать своё лицо. А теперь – отвернись, я сейчас сделаю с этой цветочной кадкой кое-что очень неприличное и варварское. Это не обсуждается.

– Что ты собираешься… Фу, и это – герцог? – демонстративно отвернулась Сибилла. – Мужлан!

– Они напали на меня, когда я искал нужник, – тоном, который мог подразумевать и извинение, и злорадство, проговорил герцог-мужлан, развязывая гульфик. – Почему никто не догадался пришить сюда пуговицы, а? Дурацкие шнурочки, будь они прокляты… Вроде нет никаких религиозных запретов… Надо будет озадачить кого-нибудь в Крачках!

* * *

– Туринн-таурские эльфы, подумать только! – Коннетабль сидел как в воду опущенный: это ведь он отвечал за безопасность во дворце. – Им-то ты за каким хреном?

– Может быть, из-за связей с Доль Наяда, может быть – потому что ортодоксы в принципе и в грош не ставят Туринн-Таур и все их эльфийские сложности, – откликнулся Рем. – А может – просто наймиты. Но вряд ли они передали бы кому-то технологию… Хм! Магию такого уровня, как эти плащи-неведимки.

– Никогда и ни за что, – кивнула Сибилла. – Вообще, до сих пор не понимаю, как ты сумел разглядеть убийц под покровами невидимости ДО того, как я их подсветила…

– А я до сих пор не понимаю – как можно пользоваться магией и быть атеисткой? – Брови Аркана взлетели. – Божье слово и доброта, Сибилла. Вот наше главное оружие!

– Это добротой ты их на куски порубил? А потом помочился! – сморщила нос Сибилла. – Варвар!

– Ты обоссал эльфов? – выпучил глаза дю Грифон. – А потом честные люди удивляются – почему я «тыкаю» герцогу и почему не могу воспринимать его всерьёз! Господи, твоё высочество, это же дикость! Убить и обоссать – так только северные…

– Не-а, – отмахнулся Рем. – Они так не делают. Там, на Севере, если начнёшь одежду снимать, чтобы нужду справить – замёрзнешь к чёрту. Разве что в Байараде… Но там народ стеснительный. В основном. Правда, Сибилла? Тебе ведь нравятся стеснительные северяне?

Эта шпилька с понятным только им двоим подтекстом неожиданно для Буревестника произвела на волшебницу самое неблагоприятное воздействие. Её лицо раскраснелось, глаза метали молнии! Волшебница вскочила с кресла и взмахнула волшебной палочкой, вызывая портал.

– Идиот, Аркан! – И шагнула в фиолетовое марево вместе со своим красным платьем, роскошным вырезом и сложной причёской.

– Чего это она? – удивился дю Грифон. – Что ты такого сказал?

– Женщины… – пожал плечами Рем и подумал, что, скорее всего, дело в Сибилле и Микке. Что-то из этой оперы, точно. Может, поссорились? – Нам нужно просить аудиенцию у экзарха. Или у магистра Стросса. Средство против подобных инцидентов необходимо как воздух! Просто представь – диверсанты с такими возможностями в обозе наступающей армии или внутри крепостных стен во время осады…

Коннетабль дёрнул себя за ус.

– Понимаешь, почему отец ненавидит магию? – усмехнулся Аркан. – Поговори с ним на эту тему. Думаю, у него будет большой приём для ортодоксального духовенства в связи с обращением Севера и новой реальностью в Монтанье… Там точно будут те, кто разбирается в противодействии эльфийским чарам. Например – старый наставник зилотов Мартелл Хромой!

– А ты…

– А я навещу наконец сестрицу, а потом отправлюсь в свой домен. Есть неотложные дела, которые требуют моего участия. И вот ещё что: скажите вашим стражникам, чтобы обращали внимание на странную рябь в воздухе… Если им покажется, что они смотрят через слюду или бычий пузырь – лучше всего будет изготовиться к бою и потыкать в то место факелом или алебардой.

– Соберу офицеров, проведу инструктаж. Дознаватели осмотрят тела лазутчиков – может быть, будут какие-то зацепки…

– У Децима есть один эльф, тъялери из Доль Наяда, – нехотя проговорил Рем. – Эадор Нилэндэйл, бывший посол, а нынче – кондотьер, командир вольной компании «Чёрные Птицы». Он может быть полезным в этом деле.

– Благодарю, твоё высочество, – кивнул дю Грифон.

* * *

Селена, умытая и причёсанная, как полагается благородной юной деве, в скромном платье приятного кремового цвета чинно восседала на пуфике и резалась в шахматы с Оливьером. Дружинники Аркана дежурили у дверей и окон, время от времени переговариваясь, в основном – об успешном деле на Низац Роск и добыче, которую намеревались вложить в судовладение.

– Мы купим шнекку, – говорил один из них, памятный Аркану ещё по фьорду Бивень. – Наймём команду, капитана – и озолотимся, торгуя между Доль Наяда, Севером и Аскероном. Капитаном будет Аскель – он потерял ногу и не может рубиться за его высочество, но мореход что надо! Сколько мы с ним морского зверя набили…

Завидев герцога, дружинники выпрямились и приняли вид лихой и придурковатый, как и полагается пред лицом грозного начальства. Буревестник сделал расслабленный жест рукой, предлагая вассалам успокоиться, взял ещё один пуфик и придвинул его к столику с шахматами.