Текст книги "Аркан. Книга 5. Исход"

– Не убоишься страха ночного, стрелы летящей во дни, вещи во тьме приходящей, сряща и беса полуденного… – Герцогские ботфорты тяжело ступали по древним мраморным плитам.

Ровно на середине пути ступени замерцали, и Аркан увидел фиолетовое марево. Точно такое же, какое возникало в момент активации Сибиллой портала! Так явно? Здесь? На ступенях дворца? Так откровенно? Буревестник прищурился, но шагов не замедлил: его правая ладонь уже лежала на рукояти скимитара, которым сегодня Рем был вооружён вместо церемониального меча, левая же уже шарила в одном из многочисленных потайных карманов герцогского плаща.

– Падут подле тебя тысяча и тьма одесную тебя; к тебе же не приблизятся: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым!

Порталов было два, и оба исторгли из себя отвратительных бестий, которые, казалось, сошли прямо с фресок оптиматских соборов, где изображался ад.

Это были самые настоящие демоны: рогатые, с оскаленными пастями, покрытые красноватой чешуёй великаны в полтора человеческих роста. Таких Аркан уже видел: во время войны за Низац Роск!

ГРА-А-А-А! Свирепый рёв двух чудищ прогремел над Дворцовой стороной.

Стражники на вершине лестницы увидели угрозу и – стоит отдать им должное – заторопились вниз, перехватив алебарды в атакующую позицию. Слишком медленно торопились. Полыхающие тьмой глаза монстров уже увидели Аркана, когтистые лапы поднялись угрожающе, раздвоенные языки показались из пастей…

Вдруг на лестнице ослепительно полыхнуло, в воздухе распространился аромат церковных благовоний и почему-то – кузницы, ошеломлённые стражи дворца в следующее мгновение увидели аскеронского герцога в клубах густого дыма, с пылающим мечом в руках. Аристократ страшными ударами рубил одного из явившихся из преисподней монстров, в то время как второй пытался сбить с себя некую горящую субстанцию, катаясь по ступеням.

– Ибо ангелам Своим заповедал: на руках возьмут тебя, да никогда преткнеши о камень ногу твою! – Страху не было места в сердце Аркана – он знал, что должен совершить, и даже если бы все легионы Ада явились сюда и попытались помешать ему – он сделал бы Божью работу до конца. – На аспида и василиска наступишь и попирать будешь льва и змея!

Мощный прыжок вознёс аскеронского герцога в воздух, и широким взмахом Буревестник отсёк голову демона. Туловище твари рухнуло на белый мрамор, из обрубка шеи потекла густая чёрная кровь, рогатая голова со стуком покатилась вниз.

– За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Моё… – Рана на лице Аркана разошлась, и лицо его теперь заливала кровь, но Буревестник в четыре шага подошёл ко второму монстру, пытающемуся сбить с себя горючую смесь, с размаху вонзил скимитар ему в сердце и ещё одним коротким ударом отделил голову от туловища. – Воззовёт ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его, долготою дней преисполню его, и явлю ему спасение Моё!

Стражники – их было уже не меньше пяти десятков – замерли в страхе, наблюдая за содеянным. То, что они видели, было не в силах человеческих. Являлся ли тот, кто поднимался по ступеням древнего Императорского дворца человеком в этот момент? Какая сила вела его? Воины переглядывались, расступаясь и давая дорогу ортодоксу. Они не могли и не хотели препятствовать ему…

Часы били восемь.

* * *

Бургграф Штадлер только что закончил подсчитывать голоса и теперь зачитывал список неявившихся принцепс электор. Среди них были Фрагонар, Бергандаль, Корнелий – а также Монтрей, дю Пюс Лабуанский, кунингас Севера, наместник Юга, ректор Смарагды, герцог Аскеронский и ещё кое-кто из гнилых местечек – эти всех интересовали в гораздо меньшей степени.

– Итак, поскольку более никто на выборы не явился, хотя и пробило восемь часов пополудни, голосование можно считать…

Вообще-то это было подло. Грязная и глупая уловка, недостойная такого значимого события. Сообщить о необходимости прибыть в восемь одним и о начале голосования в восемь – другим. Разница – существенная. Когда Штадлер пытался спорить с кардиналом и консулом, те отвергли всяческие возражения: история всё спишет. Кровь смоет все следы. И бургграф знал, что они имеют в виду. И поэтому – торопился.

Ортодоксов не было – тем хуже для них. А аскеронец… Аскеронец уже должен быть мёртв.

Золотая дверь Большого зала с чудовищным скрипом отворилась, и все пятьдесят без малого собравшихся здесь принцепс электор синхронно повернули головы: зрелище выглядело пугающим! Некто – в дымящемся плаще, с залитым кровью лицом и с обнажённым чёрным кривым мечом в руках – шагнул в зал для голосования.

– НЕЛЬЗЯ! – прогремел голос Буревестника. – Я, Тиберий Аркан-Барилоче, именуемый Буревестником, герцог Аскеронский, принцепс электор, отдаю голос Аскерона за…

«Что может изменить этот зарвавшийся еретик?» – подумал Штадлер, наблюдая, как тот идёт к устланному золотой парчой помосту, на котором уже лежали две неравные группы виц. Та, что гораздо больше – за Карла Вильгельма фон Краузе, и та, что поменьше – за Антуана дю Массакра. Да, популяры проголосовали за молодого барона, но это ровным счётом ни на что не повлияло. Сейчас ортодокс провозгласит или себя, или этого фанфарона Фрагонара и спектакль закончится!

– …за Антуана дю Массакра – императора Людей! – выкрикнул Тиберий Аркан и положил свои вицы на помост. – Голос Лабуа – за Антуана дю Массакра! Голос Монтаньи – за Антуана дю Массакра, голос Эверлесса – за дю Массакра! Гринхау! Бергандаль! Корнелий! Фрагонар!.. – Вицы вспыхивали золотом всякий раз во время провозглашения, подтверждая право фактотума распоряжаться выбором каждой из земель.

Мёртвая тишина царила в большом зале, только рыцари Запада – яростные враги всего аскеронского – в недоумении вскочили со своих мест. Они хватались за эфесы мечей, переглядывались и боялись поверить в то, что происходит.

– …Север и Ярвинен – за дю Массакра. Юг и Аквила – за дю Массакра! Смарагда – за Антуана дю Массакра! – хрипло выкрикнул последний голос Аркан, с силой ударив вицы ректора о помост. А потом поднял скимитар высоко над головой. – Виват, Империя! Виват, император дю Массакр!

В Большом зале Императорского дворца начался ад.

Глава 12
Ночь святого Фарадея

Беснование в Большом зале, вызванное вмешательством Аркана в имперские выборы, закончилось почти в один миг, и повисла кромешная тишина. Вицы погасли, ореол знакового, мистического, определяющего историю момента стремительно таял, уступая место попыткам осознать произошедшее. Сторонники дю Массакра, находясь в явном меньшинстве, сплотили ряды, образовав что-то вроде круговой обороны. Сам Аркан, положив ладонь на рукоять меча, так и стоял у помоста, бескомпромиссно выпятив нижнюю челюсть и глядя прямо перед собой. Он сделал то, что требовалось – и теперь был готов умереть, если потребуется, но намеревался изо всех сил бороться за свою жизнь и за всё то, во что верил.

Высший свет Кесарии: Штадлер, Вайсвальд, Роттерланд и все остальные, проголосовавшие за Краузе, – пребывали в полном недоумении, поглядывая почему-то на хоры. Буревестник эти взгляды видел – и понимал, что они не предвещают ничего хорошего.

– Выборы свершились! – заговорил какой-то западный рыцарь, нарушая тишину. Рем глянул на его бело-золотую котту с гербом на груди и прищурился: кажется, этого дворянина звали Раймунд дю Катенуа. – Оспаривать их было бы кощунственно, вицы здесь, пред нами, и Антуан дю Массакр воистину…

– Кощунственно было бы думать, что еретик из Аскерона, дьявольскими ухищрениями завладевший правом фактотума стольких принцепс электор, может в одиночку решать судьбу Империи Людей!.. – раздался явно старческий, но всё ещё зычный голос под сводами Императорского дворца.

На хорах одна за другой стали появляться величественные фигуры в пурпурных мантиях. Они подошли близко-близко к вызолоченным белокаменным перилам, молчаливо оглядывая выборщиков внизу. Синедрион!

– «Кощунственно»? – Курфюрст Вермален сорвал с головы свой роскошный берет с фазаньим пером, швырнул его под ноги и растоптал. – Да как вы смеете! Издевательство над традициями – вот что это такое! Синедрион – на имперских выборах!

Глаза популяра налились кровью, как у быка. Он пребывал в ярости, и все это прекрасно видели. Но – один популяр среди десятков оптиматов… Ему явно следовало быть более осмотрительным.

– Храбрые рыцари, достойные владетели… – вновь раздался тот же голос с хоров. – Еретики поднимают голову и диктуют вам, детям Феникса, кто будет управлять вами и владеть душами и телами людей! Есть ли здесь доблестные и преданные делу оптиматов мужи, которые прекратят беззаконие?!

По сути это был открытый призыв к немедленной расправе над Арканом и Вермаленом, а значит – и попранию вековых традиций Империи Людей. А ведь многие из собравшихся здесь аристократов всё-таки считали себя в первую очередь людьми, имперцами! И только во вторую – оптиматами, популярами и кем угодно ещё. Рыцарям Запада приходилось и того горше – они разрывались между сословной гордостью, преданностью своему лидеру – и религиозным рвением. Ведь их герой, их Антуан только что самым законным образом был провозглашён императором – и теперь, повинуясь призыву первосвященников, они должны убить того, кто сделал это возможным! Взять – и лишиться своего императора? Признать выборы несостоявшимися?

– Кто остановит сей позор? – снова вопросил первый из иерархов, воздев руку к потолку.

Вдруг, словно отвечая на его вопрос, за спиной фигуры в пурпурном сверкнули два клинка – и тело первосвященника под мантией как будто смялось, брызнула кровь, мощный удар ноги сшиб первоиерарха вниз, в Большой зал, прямо на головы принцепс электор! Разбрызгивая кровь, труп летел и кувыркался в воздухе, а страшный силуэт с двумя мечами и в золотой маске, усыпанной самоцветами, коротко глянув на дело рук своих, тут же завертелся в смертельном вихре, срубая на ходу одного за другим членов Синедриона, отсекая конечности, нанося страшные раны и сокрушая черепа.

Кровавая вакханалия на хорах, крики и вопли первосвященников, которых как свиней на бойне резал жестокий убийца с двумя мечами, изломанное тело в пурпурной мантии на полу и багровая жижа под ним, на белых мраморных плитах – всё это вызвало некий ступор у выборщиков, но – весьма краткосрочный. Первым среагировал Аркан.

– Эльфы! Эльфы во дворце! Ванъяр напали на Синедрион! Эльфы убили первосвященнников! – закричал он, указывая пальцем на хоры. – Эльфийский убийца!!!

Кривые сверкающие клинки, золотая маска с самоцветами – в его словах был резон. Аристократы зашумели, схватились за оружие. Растерянность, вызванная словами мёртвого теперь первосвященника, сменилась жаждой действия, и враг был очевиден – таинственный воин, мясник, скрывающий своё лицо!

– Стража! Стража! – закричал Штадлер. – Маэстру, за мной – мы должны поймать убийцу!

– Поймать эльфа! – подхватил дю Катенуа и сделал знак своим соратникам. Все вместе они завопили на все лады:

– За эльфом! В погоню!

Аркан только коротко кивнул рыцарю, благодаря за поддержку. Отвлечь внимание – это было уже очень много. Повинуясь спонтанному порыву, толпа принцепс электор кинулась прочь из зала, стремясь проникнуть на хоры, обыскать все коридоры и переходы и найти убийцу в золотой маске. Рем, запахнув плащ и накинув капюшон, широкими шагами пошёл в противоположную сторону – к выходу из дворца, ровно туда же, откуда и пришёл.

– Задержите его! – прокричал Карл Вильгельм фон Краузе, спохватившись.

Претендент на корону Империи вдруг понял, что контроль над ситуацией утерян, и принялся раздавать команды, но тщетно – большая часть выборщиков отправилась ловить убийцу, стража из внешнего оцепления только-только заглядывала в зал, привлечённая шумом. Они не подчинялись Краузе, они были людьми бургграфа Штадлера, так что приказы какого-то там герцога для них значения не имели.

Аркан же двигался вперёд с решительностью стенобитного тарана и не думал останавливаться. Один из стражников у врат попытался преградить ему путь, но офицер дворцовой охраны положил руку на плечо своему подчинённому – и тот отошёл в сторону. Они все видели схватку с демонами на лестнице…

А Буревестник держал в уме характерную хореографию движений убийцы на хорах. Он знал только одного человека, который орудовал двумя клинками так же смертоносно. Человека, не эльфа! И этот человек, насколько было известно Аркану, находился сейчас именно в Кесарии! Неужели хоть раз в жизни одна из зловещих интриг Аркана Старого принесла очевидную пользу его младшему сыну?

Оказавшись на лестнице, Рем увидел ещё один отряд городских стражников, которые торопились, бежали вверх по лестнице, запыхавшись и гремя снаряжением.

– Что там случилось, маэстру? – Эти молодые воины явно были непривычны к дворцовой службе, скорее всего, их перебросили на усиление с окраин. – Почему ударили в набат?

Тревожный, будоражащий душу колокольный звон плыл над ночной Кесарией, звонила каждая оптиматская церковь столицы… Стаи ворон и чаек с криками носились над городом в тёмном небе, тут и там раздавался шум, подобный морскому прибою – на улицах собирались толпы людей.

– Эльфы убили первосвященников Синедриона, – бросил Аркан. – Убийцы ещё во дворце, поторопитесь, найдите бургграфа Штадлера, он нуждается в вашей помощи!

– Благодарим вас, маэстру! – Новобранцы с обнажённым оружием в руках с двух сторон обтекали Буревестника, чтобы через пару мгновений присоединиться к царящему во дворце хаосу.

Торопясь вниз по ступеням, Рем молился Богу, чтобы Гавор и его люди сработали как надо и в назначенном месте действительно ждал ялик с вёслами. А ещё Рем проклинал Синедрион. Ведь слова про набат не имели под собой никакого основания, более того – Буревестник лгал стражникам осознанно. Колокольный звон над Кесарией означал только одно: дьявольский план оптиматской верхушки должен был воплотиться в жизнь вне зависимости от того, каким будет исход выборов. По всей видимости, точкой отсчёта предполагалось сделать убийство верхушки ортодоксов и популяров в Большом зале сразу после выборов, а вслед за этим резня инакомыслящих в любом случае выплеснулась бы на улицы города. Вот только предугадать факт передачи такого количества виц Аркану они точно не могли… И появление Эдгара дю Валье с мечами в руках – тоже!

– Как этот рыбоглазый чёрт оказался на хорах? – пробормотал Рем, облегчённо выдыхая при виде крохотной лодки, которая болталась на привязи под опорой моста. – Как он, демоны его забери, сделал это?

А спустя секунду аскеронский герцог грязно выругался, поминая не только чертей и демонов, но и всех их свойственников, сродственников, любовников и любовниц сразу: на дне ялика лежало окровавленное тело в золотой маске, с двумя иззубренными мечами!

– А как он сделал это? – Буревестник ухватил вёсла и со всей возможной скоростью принялся грести, удаляясь от берега.

И вовремя: множество людей с факелами уже высыпало на берег, и первые стрелы полетели вслед беглецам…

* * *

Кесария горела, на каждой из сторон города полыхали пожары. Благородная сторона стала местом бесчинств и насилий: ворвавшаяся сюда толпа фанатиков во главе с дюжиной Белых Братьев обходила дом за домом, особняк за особняком – и если не находила на дверях нарисованного мелом знака Крыльев Феникса, то врывалась внутрь, и – горе обитателям! Выбитые окна, выброшенный скарб, искалеченные и изнасилованные, зарево пожаров и вонь нечистот – некогда респектабельная и элитная, теперь Благородная сторона выглядела поруганной и обесчещенной. Но дворянам-оптиматам так не казалось! Более того – многие из них шли во главе своей челяди и дружинников, руководили погромами, убийствами и грабежом своих давешних соседей – популяров. У каждого из погромщиков на головном уборе были нашиты крылья…

Два островка держались внутри этого бушующего моря человеческой злобы: Башня Магов, площадь у которой в считаные минуты оказалась залита кипящей лавой, и Бурдок.

Бурдок – мрачная кесарийская временная резиденция проклятых Арканов! Уничтожить ортодоксальное отродье, стереть их оплот с лица земли, сволочь еретиков на дыбу, на костёр, на кол – эта мысль овладела множеством сердец, рождённая то ли религиозным фанатическим угаром, то ли – подселённая туда чьей-то злой волей. Толпа простонародья с дрекольем, факелами, вилами, топорами и всем, что попалось под руку, возглавляемая хорошо вооружёнными группами солдат, одетых в одинаковые коричневые гамбезоны, двинулась к усадьбе-крепости, разразившись криками при виде страшной коллекции гниющих трупов отвратительных чудищ.

– Ни шагу дальше! – раздался окрик со стен Бурдока. – Здесь стоят люди Аркана!

– Смерть им! – было многоголосым ответом.

Навстречу толпе полетели сучковатые брёвна с набитыми в них гвоздями, огромные камни и редкие стрелы. Потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными, погромщики как будто протрезвели от кровавого безумия – однако Белые Братья выступили вперёд и затянули одно из будоражащих душу оптиматских песнопений… И тут же раздались новые команды зачинщиков из дворян и воинов в коричневом. Не прошло и четверти часа – и вот кто-то нашёл длинное бревно, которое можно использовать в качестве тарана, другие – нагрузили возы всяким скарбом из ближайших домов, сооружая некий эрзац осадной башни, а третьи – волокли лестницы…

– Давай, давай! – подбадривали себя криками погромщики, подбираясь к Бурдоку.

– Хоп! – раздалась короткая команда, и навстречу самодельным осадным приспособлениям полетели склянки с горючей смесью…

Взметнулось жаркое пламя, многоголосый вопль боли вознёсся к небесам, а потом ворота Бурдока открылись – и навстречу толпе выплеснулся трёхсотенный отряд тяжеловооружённых, одоспешенных ортодоксов, которые набросились на ошеломлённых оптиматов и резали их, и били мечами и копьями, обратив в бегство, преследуя и вонзая клинки в каждого раненого и оступившегося.

– Дети Бога! – гремел голос брата Мартелла. – Не выказывайте им милосердия, потому что вы не получите его взамен! Ныне телами их овладел дьявол, и, отправляя несчастных на небесный суд, вы делаете Божью работу и освобождаете их души!

Телами убитых были усеяны три квартала в окрестностях резиденции Арканов, и ортодоксы, сделав своё дело, вернулись за стены – ждать господина.

– Мы не должны были отпускать его одного, – сказал какой-то седобородый воин.

– Я верю нашему герцогу так же сильно, как и нашему Богу, – откликнулся молодой румяный дружинник, один из тех, кто бегал с Буревестником в одном строю по окрестностям Цитадели. – Он придёт этой ночью…

– Какая ирония, – откликнулся старший. – Сегодня – Ночь святого Фарадея, покровителя фонарщиков и алхимиков… Дома, в Аскероне, сейчас зажигают свечи и молятся, в храмах идёт торжественная служба…

– А мы поджигаем людей и делаем Божью работу, – ухмыльнулся Шарль – один из самых доверенных людей герцога, его верный сержант и телохранитель. – Попомните мои слова – с минуты на минуту явится монсеньор, и мы зальём кровью не только эти три квартала, но и всю трижды проклятую Кесарию!

* * *

Дробный стук копыт и дикий крик ортодоксы услыхали ближе к полуночи. Всадник в пурпурной котте, с непокрытой головой и факелом в руке скакал по улицам и кричал:

– Измена! Измена! Эльфы! Эльфы убили первосвященников Синедриона! Десять иерархов убиты! Выборы сорваны! Император не избран! Нелюди заодно с еретиками!

Сохранившие рассудок и не поддавшиеся безумию кесарийцы выглядывали из окон, испуганно осеняли себя знаками крыльев Феникса – как будто эта новость могла перекрыть все творившиеся нынешней ночью ужасы. Ортодоксы же в Бурдоке только скалились и плевали со стен.

– Пусть хоть сожрут друг друга… А император… Жаль, конечно, что не видать в этом году Империи, но нам бы нынче герцога дождаться да в Деспотию вернуться…

Их мечты сбылись ровно наполовину: спустя полчаса к крохотной калитке с противоположной воротам стороны подошли четверо мужчин, которые несли пятого на плаще.

– Откройте, во имя Огня, Света и вечной жизни… – Раздался требовательный стук.

– Монсеньор! – Шарль перегнулся со стены и, узнав Аркана, мигом скомандовал: – Десяток воинов к воротам, ещё двоих – сюда, на усиление! Разберите баррикаду, снимите засовы!

Изначально предполагалось, что Буревестник и агенты Гавора Коробейника заберутся на стены при помощи верёвочной лестницы, но раненый, которого они внесли во внутренний двор Бурдока, спутал все карты – пришлось нарушить целостность периметра.

Явление герцога встретили с воодушевлением: крики «Виват, Аркан!» слышали, наверное, и на другой стороне Рубона Великого. Воины окружили своего сеньора, гомонили, улыбались, благодарили Творца за то, что Он сохранил их герцога. Их Аркана!

– Император теперь – Антуан дю Массакр, – проговорил Буревестник, когда страсти улеглись. – Но всем плевать. Рыцари Запада прорвались из города прочь… Кесария горит – везде убивают популяров и ортодоксов, кто не успел укрыться за баррикадами на Ремесленной стороне. Вы видели людей в коричневых гамбезонах? Это – ландскнехты дю Ритёра… Они и сброд Ромула Беллами убивают ещё и эльфов, и гномов, и, кажется, вот-вот пойдут на штурм гетто…

– А это кто? – спросил удивлённый Оливьер, склонившись над раненым. – Дю Валье? Какого хрена?!

Аркан потёр лицо ладонями и сказал:

– Зови брата Мартелла. Я перевязал Эдгара в ялике, но было темно, и ему нужна профессиональная помощь.

– Что мы будем делать, монсеньор? – спросил Шарль. – Действуем как задумали? Или теперь всё меняется?

– Ничего не меняется, маэстру! Мы забираем всё, что сможем унести, остальное – сжигаем. И прорываемся к конюшням. Нам предстоит долгий путь по мостам Кесарии к Ремесленной стороне. Там – наши единоверцы, и до рассвета мы должны объединиться с ними, слышите? Спасём тех, кто хочет быть спасённым, а остальные безумцы пусть отправляются в ад! С нами Бог! – поднял вверх кулак Буревестник.

– С нами Бог, а мы – с герцогом! – откликнулись воины и в следующие мгновения Бурдок уже напоминал растревоженный муравейник: ортодоксы готовились к вылазке.