Текст книги "Сексуальность от зачатия до смерти: онтогенез сексуальности"

3.2 Детство

Как было отмечено ранее, парапубертатный период продолжается примерно до 5—7 лет. В этом периоде сексуального развития происходит самое важное изменение а его психосексуальной составляющей – формирование полового самосознания. В последние годы в психологической литературе употребляется термин «гендерная аутоидентификация», что является латинизированным синоним первого.

Стадия детства постепенно складывается к началу второго года жизни ребенка. К этому периоду ребенок отделяется от матери физиологически, мать перестает кормить ребенка грудью. Но ребенок еще не отделяется от матери социально. Мать разговаривает с ним, указывает на предметы, дает ему манипулировать вещами и тем самым вводит ребенка в мир социального опыта, в мир социальных отношений, в мир языка. С совместного сосуществования с маленьким членом семьи у «молодых» родителей происходят существенные изменения собственной половой жизни. Последствия родов далеко не сразу проходят бесследно для женщины. Необходимость разрываться между мужем и ребенком не всегда остается понятной мужчиной, болезненные ощущения при травмах промежности нередко долгое время препятствуют возобновлению половой жизни, тем более, что новые физические нагрузки, навалившаяся суета и ответственность вызывают чаще желание просто расслабиться и заснуть.

Первый и весь второй и третий годы развитие ребенка – это и есть период социального формирования психических процессов, которые происходят в общении матери, а позднее и окружающих, с ребенком. Социализация осуществляется на протяжении всего жизненного цикла человека. Но именно в детском возрасте могут происходить своеобразные обряды инициации. Например, обрезание у иудеев и мусульман, которое является социальной нормой в ряде государств и распространено по всему миру. Этот обряд может протекать как простая церемония или сложное представление, быть радостным праздником с обилием впечатлений или болезненным периодом, наполненным неприятными впечатлениями. В любом случае прохождение этого обряда позволяет приобщиться к определенной сексуальной культуре и социальными нормами, что гарантирует ребенку признание окружающих.

К концу первого года ребенок делает первые шаги, а к середине второго года начинает уверенно ходить. Мир ребенка расширяется, и в его жизнедеятельности возникают новые формы. У ребенка, который манипулирует вещами, возникает новая форма предметных движений и действий. Важнейшим фактом, формируемым в этот период, является овладение языком и развитие речи. К году ребенок обычно осваивает добрый десяток в различной степени артикулированных слов, но понимает значительно больше. К полутора годам его словарный запас составляет уже два-три десятка слов. Если сначала он только слушал речь взрослого, то теперь постепенно переходит от этапа пассивной к активной фазе развития языка и начинает активно называть предметы, затем действия и значительно позже – качества и отношения. После двух лет складывается фразовая речь. В процессе развития предметной деятельности и речи ребенок начинает выделять важнейшие свойства вещей и обозначает их названиями, а с этим меняется и восприятие ребенка, которое приобретает предметный характер и все больше превращается в сложные формы анализа и синтеза. Выделение с помощью речи отдельных предметов и их свойств вносит новое качество в организацию внимания ребенка, придает его ориентировочной деятельности сложно-организованный характер. С развитием фразы и элементарных суждений начинают осваиваться отношения вещей, которые составляют основу мышления.

З. Фрейд писал, что идентификация возникает после разочарования или потери объекта любви как реакция на его отсутствие, чувство опустошенности, что в процессе «траура» приводит к замене идентификации с конкретным человеком идентификацией с его образом. Развивая эту мысль применительно к пониманию онтогенеза, можно отметить, что функция матери в качестве первичного значимого другого видится в обеспечении необходимого и достаточного баланса удовлетворения базовых потребностей и их фрустрации, чтобы эта идентификация оказалась возможной. И в своем гетеросексуальном, и в гомосексуальном измерении эдипальный кризис заставляет ребенка примириться с невозможностью воплощать в себе оба пола и обладать обоими родителями. Вдобавок к этому, принимая свою неизбежную однополость, ребенок должен каким-то способом компенсировать свой отказ от бисексуальных стремлений. Открытие половых различий вносит вклад в постепенное формирование аутоидентичности ребенка как «мужской» или «женской» через психические представительства, создающиеся не из биологической данности, а из указаний бессознательного своих родителей и из понятий их культурной и социальной среды.

Устойчивая интеграция дихотомии «мужского» и «женского» в целостную аутоидентичность, по Кернбергу, достигается к трем годам, когда различные элементы синтезируются в целостный и непротиворечивый образ Я, выходящий за пределы частных ситуаций и частных обобщений.

Эрик Эриксон ввел понятие «групповая идентичность», которая формируется с первых лет жизни. Ребенок ощущает свою принадлежность к конкретной группе, ориентирован на включение в эту группу и начинает воспринимать мир в соответствии с групповыми стандартами. Но постепенно у ребенка формируется и «эгоидентичность», чувство устойчивости и непрерывности своего «Я». Формирование эгоидентичности – длительный процесс и включает ряд стадий развития личности. Каждая стадия характеризуется конкретными задачами для каждого возраста, которые выдвигаются обществом. Возможность решения этих задач определяется достигнутым уровнем психомоторного развития ребенка и духовной атмосферой общества, в котором он живет.

Констанс Гейгер, психолог Университета Монтклер штата Нью-Джерси, выяснила: чем более близкими и теплыми были отношения детей со своими родителями, тем больше у них шансов построить такие же хорошие отношения со своими сексуальными партнерами в будущем. Отношения с родителями формируют у детей тот паттерн, которым они будут затем руководствоваться во взрослой жизни. Периодом закладки будущих брачных навыков является возраст от 1 года до 14 лет, а те события, которые происходят в позднем пубертатном периоде, уже не имеют столь сильного влияния на психику подростков. Гейгер и ее коллеги проанализировали результаты обследования приблизительно 7.000 американских супружеских пар, имеющих детей в возрасте от 10 до 17 лет. Опросы проводились с 1992 по 1994 гг., и с 2001 по 2004 гг. Дети, которым исполнилось от 20 до 27 лет, рассказали об отношениях, которые складываются у них с представителями противоположного пола. Исследователи установили прямую зависимость между уровнем близости и теплоты в отношениях с матерями и умением строить романтические отношения во взрослой жизни. Влияние отцов на последующую половую жизнь их детей оказалось менее существенным.

Как правило, даже самые маленькие дети имеют представление о том, какое поведение характерно для мужчин, а какое для женщин. Эксперты считают, что модели поведения мам и пап во время игры со своими детьми влияют на представления малышей о мужественности и женственности. В ходе эксперимента ученые просматривали видеозаписи общения родителей с детьми из 80 семей. Оказалось, что во время игры мамы и папы ведут себя по-разному. К примеру, отцы ведут себя настойчиво и активно, в то время как мамы больше помогают и нежнее взаимодействуют со своими малышами. Дети отмечают для себя эту разницу в поведении родителей и связывают ее с моделью поведения, присущей мужскому или женскому полу. Напористость рассматривается детьми, как мужская черта характера, а гибкость и уступчивость ассоциируется с качествами, присущими женщинам.

Социолог Брайан Пауэлл из университета штата Индиана установил, что приемные родители тратят гораздо больше сил, времени и средств на своих детей, чем родные мамы и папы. Изучив данные по 13 тысячам имеющим детей американских семей, из которых в 161 семье дети были приемными, он установил, что приемные родители гораздо больше читают своим чадам, делают с ними домашние задания, играют в подвижные игры, разговаривают о тревожащих их проблемах. В результате, они подчас оказываются гораздо более эффективными воспитателями, чем биологические родители. Такие родители отдают себе отчет в том, какие перед ними стоят преграды, и стремятся преодолеть их. Они более активно вовлечены во внеклассную работу в школе, стараются больше ходить с детьми в кино, театры и на концерты, стремятся вместе завтракать, обедать и ужинать со своими детьми, а также ходить с ними на церковные службы. Кроме того, дети любят своих родителей, независимо от того, приемные они или родные.

Зато неожиданно выяснилась роковая роль нянь в воспитании мальчиков. Психиатр Деннис Фридмен, чья книга «Непрошеный дар: почем у мы совершаем те поступки, которые совершаем» произвела фурор в Британии. Она считает, что у мальчиков в сознании запечатлевается разделение функций между биологической матерью и няней: одна связана с ним семейными узами, другая выполняет все его прихоти. Если во взрослом возрасте такой мальчик почувствует, что его потребности не удовлетворяются, он будет искать внебрачные связи. Няни наносят ущерб и психологии девочек: те остро переживают разлуку с матерью и во взрослом возрасте могут стать наркоманками или сексуально-распущенными.

Известно, что многие дети начинают узнавать пол окружающих с двухлетнего возраста. При предъявлении детям обнаженных фигур взрослых (обычно используется изображение Адама и Евы), они первоначально не могут определить пол изображенного человека. Это свидетельствует, что в процессе гендерной идентификации окружающих ребенок использует внешние признаки (одежда, прическа, род занятий). Как только понятие пола осваивается ребенком, его можно на первых этапах формально обучить, как отвечать на вопрос мальчик он или девочка. Первые ответы обычно даются детьми с заметной задержкой и внешне видимыми усилиями вспомнить правильный ответ. Двухлетний ребенок уже знает свой пол, но еще не в состоянии объяснить, почему он называет себя мальчиком или девочкой, так как не знает основного признака половой принадлежности. Малыш еще не придает решающего значения половым органам, и часто мальчики собираются стать девочками и наоборот. С позиции малыша ему достаточно сменить имя и переодеться, как вся проблема может быть решена. Со временем дети получают разъяснения, видят и понимают, что у мальчиков короткая стрижка, а у девочек бантики и косички, мальчики играют машинками, а девочки – куклами, мальчики носят брючки, а девочки – платьица. Известный антрополог Маргарет Мид отмечала, что у девочек в Новой Гвинее нет ни кукол, ни игр «в младенцев», а когда детям давали кукол, с ними играли только мальчики, копируя поведение с детьми своих очень нежных отцов. Но там так принято, и в том или ином виде различия есть, и ребенок узнает их

Ближе к трем годам по мере освоения речи, дети довольно бойко отвечают на этот вопрос. Но если взрослый выражает сомнение, они могут пережить некоторое замешательство, но потом все быстрее и настойчивее озвучивают свою гендерную версию. В самом начале гендерной аутоидентификации их еще можно переубедить в обратном, приводя даже самые нелепые аргументы. Но уже после трех лет эти попытки могут спровоцировать бурную реакцию протеста, особенно у мальчиков, и провокатор рискует в крайних для детского лексикона выражениях услышать оценку своих умственных способностей. В таких ситуациях девочки менее конфликтны и стремятся перевести разговор на другую тему или персону. Ближе к четырем годам, когда формируется личность, ребенок быстро понимает игровой характер подобных провокаций, они могут вызвать у него смех и каскад заведомо нелепых сентенций в развитие этой темы. То, что становление полового самосознания совпадает во времени с формированием личности, далеко не случайно. Любой человек не мыслит себя иначе, как представителем определенного пола. Сознание пола является фундаментом личности. При синдроме деперсонализации в рамках подростковой шизофрении, дезинтеграция психики иногда сопровождается переживаниями утраты пола, обратного полового развития, и тогда возникает самый интенсивный из существующих страх – страх утраты чувства «я». Формирование полового самосознания происходит по описанным Узнадзе закономерностям и включает стадию выработки установки и стадию ее закрепления. Сложившуюся гендерную аутоидентификацию невозможно изменить. Одним из показателей сформированного полового самосознания является грамматическая конструкция речи, в которой ребенок правильно употребляет по отношению к себе родовые окончания слов. Если мальчик воспитывается в женском окружении и известном дефиците внешнего общения, он может какое-то время говорить о себе в женском роде, но эта тенденция очень скоро выправляется.

С появлением полового самосознания его атрибуты появляются в «профессиональных» играх: машинист, пожарный, военный у мальчиков, врач, учитель, продавец у девочек. Аналогичным образом появляется стремление выбрать в «семейной» игре роль, соответствующую полу: отца, деда, на худой конец, сына у мальчиков, или матери, бабушки, дочери – у девочек. Явное предпочтение отдается одежде, соответствующей полу, традиционным игрушкам (оружие, машинки, спортивные принадлежности, конструкторы или куклы, мягкие игрушки-животные, детская косметика, посуда). Попытки навязать функциональную на взгляд родителей, но недостаточно гендерно поляризованную одежду могут вызвать бурный протест ребенка, зато взрослая «гендерная» одежда и предметы пользуются у детей почти фетишистской популярностью. Именно дефицит полового самосознания на первых этапах его становления заставляет ребенка искать убедительного подтверждения своей гендерной аутоидентичности в этих атрибутах пола. Мальчик может стащить у курящего отца сигарету и демонстративно «курить» ее не разжигая. Девочка может самозабвенно ходить в маминых туфлях на каблуках, красить ногти и губы маминой косметикой и требовать признания ее неотразимости. Формирование полового самосознания – чрезвычайно важная и непростая работа для детского ума, она требует активного включения в этот процесс и занимает немало времени.

Полуторагодовалые дети проявляют особенную нежность к матери, когда устают, оказываются взволнованными или если их штанишки мокрые. К двум годам они стремятся поцеловать мать перед сном и ждут ласки отца. Если до полутора лет ребенок вообще, не реагирует на половой акт взрослых, осуществляемый в одной комнате с ним, то в 2,5—3 года дети могут уловить «сексуальный запах» происходящего в спальне родителей и отреагировать на это неадекватно или отрицательно. Иногда ребенок, расплакавшись, пытается остановить родителей. Еще не зная о роли отца в рождении детей, он воспринимает его как жестокого захватчика, так как у ребенка возникает впечатление насилия и агрессии. Ему кажется, что родители бьют один другого, душат или кусают. Увиденное вызывает у него смущение и страх, а чаще острое чувство беспомощности и покинутости. Если родителям удалось заметить, что ребенок видел их «сексуальные игры», то не оставляя общение с ним «на потом», лучше его успокоить. Можно отвлечь ребенка, переключить его внимание, а иногда достаточно сказать, что это была просто «игра», не добиваясь от малыша рассказа о том, что именно он видел.

Но не только сам половой акт может вызвать негативную реакцию и не только собственные половые органы вызывают интерес у ребенка. К трем годам большую заинтересованность вызывает у детей вид обнаженных людей. Они начинают отличать мальчиков от девочек по неодинаковым позам во время мочеиспускания и проявлять интерес к физиологическим различиям между полами. Теперь уже трудно предвидеть, чем обернется для детей сознательная демонстрация родителями своей обнаженности.

Молодые матери часто бывают озадачены, если во время переодевания трехлетний сын бурно пытается ворваться в комнату или в ванную. Дети проявляют интерес к устройству половых органов противоположного пола. Многие из взрослых сохраняют воспоминания о таком опыте в течение всей жизни. Правда, как показали психологические исследования, такие ранние воспоминания часто оказываются ложными в связи с особенностями запоминания у детей. Если такое поведение ребенка вызывает осуждение или наказание со стороны родителей, то ребенок довольно рано начинает понимать, что есть тема, о которой не принято говорить. Естественное любопытство маленьких детей выражается в вопросах, замечаниях, оценках. Все, что связано с полом, интересует детей и большинству из них просто интересно видеть, что там у других, как «это» устроено и т. л. Такое поведение естественно и нормально, причем по отношению не только к своему телу и сверстникам, но и к наблюдениям за взрослыми и животными.

Но от вопросов ребенка о половых органах родители нередко отмахиваются, об обнаженном теле и о том, где берутся дети, не говорят или игнорируют интерес малыша. Это замалчивание, высмеивание, пренебрежение, неодобрение темы, из-за которой некоторых даже наказывают, вскоре связывается ребенком с чем-то плохим. А затем и постыдным, грязным, низменным. Из-за страха перед взрослыми ребенок может прекратить расспросы, но не потеряет любопытства. Так девочки в детском саду пытаются помочиться подобно мальчикам, стоя перед унитазом. А на замечание воспитательницы в таких случаях они говорят: «Дома нельзя это делать, мама будет ругать. А я хочу попробовать, что у меня получится». Попытки ребенка докопаться до «истины» могут сыграть не одну злую шутку, как с ним, так и с окружающими.

Обычная реакция ребенка на условно-сексуальное поведение выражается в форме смеха, удивления, недоумения. Девочки завидуют мальчикам, у которых есть маленькая «штучка» и иногда просят родителей пришить такой же пальчик. Мальчики удивляются, что девочки «делают пи-пи» сидя, а не стоя. Мальчики могут смеяться над девочками, которые «потеряли» свой половой член, а девочки пугаются, увидев гениталии обнаженного отца. Они начинают отличать мальчиков от девочек по неодинаковым позам во время мочеиспускания и проявлять интерес к физиологическим различиям между полами.

Споры о последствиях обнажения родителей в присутствии ребенка ведутся достаточно долго. И. С. Кон на своём Интернет-сайте приводит данные опроса 200 американских студентов психологических факультетов:

1) о частоте сна вместе с родителями детей в возрасте от 0 до 5 лет, и между 6 и 11 годами;

2) о случаях наблюдения детьми обнаженных родителей или других взрослых в возрасте от 0 до 5 лет и от 6 до 11 лет;

3) об отношении родителей к проявлениям сексуальности детей;

4) о том, насколько свободно опрашиваемые чувствовали себя при разговорах о сексе с родителями;

5) их мнение о степени дискомфорта родителей при обсуждении с ними половых вопросов.

Результаты исследования не выявили фактов, свидетельствующих об отрицательном влиянии вида наготы родителей на формирование сексуальности их детей. Напротив, маленькие мальчики, видевшие своих родителей обнаженными, легче устанавливали физические контакты и привязанности, когда становились молодыми людьми. Если такой опыт имел место в возрасте от 6 до 11 лет, его последствием была склонность к вступлению в случайные половые отношения. Маленькие девочки, наблюдавшие своих родителей обнаженными, становясь взрослыми, характеризовались повышенной сексуальностью по сравнению со сверстницами; какие-либо трудности при сексуальном общении у них не возникали. Если девочки видели наготу родителей в возрасте 6—11 лет, то, как и у мальчиков этого возраста, появлялась склонность к ранним половым связям, хотя достоверность этих данных вызывает определенное сомнение.

Мальчики, которые спали в одной постели с родителями в возрасте до 5 лет, характеризовались по достижении взрослого возраста повышенной самооценкой, чаще вступали в сексуальные отношения и имели повышенную склонность к сексуальным контактам по сравнению с другими мужчинами. Женщины, которые в раннем детстве спали с родителями, испытывали меньший дискомфорт при физических контактах или установлении близких отношений по сравнению с другими женщинами. Ни у мужчин, ни у женщин не отмечено отдаленных отрицательных последствий сна в постели с родителями в детском возрасте. Совместный сон детей с родителями нормальное явление, но этот вывод исследователей нельзя считать окончательными, и будущие систематические изучения детской сексуальности просто необходимы.

К тому же, выводы, базирующиеся на опросах взрослых, чаще всего недостоверны, так как люди могут плохо помнить свои ощущения в детстве или скрывать какие-то воспоминания из-за желания выглядеть «нормальными». Попытки анкетирования детей или опроса их для получения информации о половых ощущениях и поведении всегда будет встречать резкое сопротивление со стороны родителей, усматривающей в таких исследованиях подрыв моральных устоев общества.

Около полувека назад С. Голдберг и М. Левис представили примеры того, что первые половые различия в поведении мальчиков и девочек обнаруживаются у них уже в возрасте около года. Матери и дети ими наблюдались в игровой комнате с широким ассортиментом игрушек. Каждая мать должна была спустить ребенка со своих рук, поставить на пол и наблюдать, не вмешиваясь, за игрой. Девочки менее охотно, чем мальчики, сходили с рук матери, держались ближе к ней, чаще оглядывались на нее и возвращались, чтобы прикоснуться к ней. Через 15 минут дети и игрушки были разделены барьером. Девочки кричали и бежали к матери за помощью, мальчики направлялись к концу перегородки, возможно пытаясь обойти ее. Различались и стили поведения. Девочки больше сидели и играли игрушками. Мальчики были подвижнее, бродили от игрушки к игрушке, толкали девочек. Через полгода эксперимент был повторен с теми же участниками. К этому времени матери уже больше разговаривали с девочками, чем с мальчиками. Ученые сделали вывод о том, что, учитывая больший физический контакт девочек с матерью, сначала мать служит инициатором контакта, а затем девочка своими ожиданиями и требованиями поддерживает и стимулирует этот контакт.

Психологи подметили еще полсотни лет назад, что отношение ребенка к самому себе, его самооценка тесно связаны с тем, как он воспринимает собственное тело. Ребенок, заметивший, что его сексуальные игры вызывают у родителей негодование, может придти к выводу, что у него плохое тело и что сам он тоже плох. Отсутствие вопросов и внешне спокойное отношение ребенка к этой теме не означает нежелания знать о проблемах пола. Если таких вопросов к родителям нет, значит, ребенок уже получил эту информацию от сверстников.

В парапубертатном периоде может проявляться детская мастурбация, чаще у девочек. У мальчиков она наблюдается чаще среди детей отличающихся быстротой и подвижностью, не очень уравновешенных и усидчивых, расторможенных, и среди тех, кто имеют те или иные нарушения сна и аппетита. Этот синдром детской гиперактивности часто связан с микроструктурными мозговыми расстройствами. Этим дети труднее других подавляют и сдерживают свои побуждения и желания, они с трудом концентрируют внимание на предмете занятий, легко отвлекаются и переключаются на другую тему. Синонимами этого синдрома считаются так называемая «минимальная мозговая дисфункция», «синдром рассеянного внимания» и другие. Импульсивные реакции, в том числе и связанные с сексуальностью здесь не исключение, а скорее правило. Как и в других сферах поведения, эти дети выделяются из общей массы, и им необходима помощь невропатолога, а иногда детского психиатра. Если они находятся в яслях или в детском саду, то ребенка можно перевести в группы с меньшим количеством детей, дома организовать щадящий режим занятий и отдыха, изменять темп игры, работать индивидуально. Врачи и психологи считают, что у таких хронически взбудораженных детей мастурбация выступает как успокаивающая самостимуляция. Эта потребность проявляется тогда, когда ребенок остается дома один, или перед сном в кровати.

Не только последние исследования специалистов говорят о мастурбации детей. В книге Вильгельма Райха «Сексуальная революция» есть данные о массовой мастурбации в начале века в детских учреждениях советской России, куда он попал по приглашению коллег.

В период кризиса 3-летних (именно так иногда называется этот период) наиболее характерными его признаками являются: упрямство, негативизм, строптивость, своеволие, протестное поведение, деспотизм, ревность. Это проявления человеческого характера адресованы конкретному человеку, а не содержанию его деятельности. Ребенок может отказаться от желаемого только потому, что этого потребовал взрослый. Непослушание в это время проистекает от несовпадения желания ребенка и взрослого. Опытные педагоги знают, что в этом возрасте упрямство ребенка продиктовано не столько желанием на чем-либо настоять, а потому, что он этого потребовал и не получил.

Трехлетние дети, которых не пугают громкие, неприятные звуки, став взрослыми, более прочих склонны к совершению правонарушений. Ученые из США и Великобритании сравнили результаты исследования 1800 детей, родившихся в 1969 и 1970 годах на острове Маврикий, с досье людей, совершавших правонарушения в 90-х. Когда дети были в трехлетнем возрасте, исследователи замерили на детекторе лжи «уровень страха» после того, как малышам давали прослушать громкие, резкие, неприятные звуки. 20 лет спустя специалисты изучили криминальные сводки и выяснили, что 137 человек (131 мужчина и 6 женщин), принимавших участие в «детском» эксперименте, совершили как минимум одно преступление. Примечательно, что эти 137 испытуемых в трехлетнем возрасте почти не пугались громких звуков. И хотя учитывались социальные факторы, такие как образование родителей, социально-экономический статус и размер семьи, притупленность эмоций детей ученые объясняют именно биологическими факторами. Результаты работы также подтверждают выводы, сделанные специалистами ранее: психопаты и дети с поведенческими проблемами в 11 лет имеют одинаковые аномалии в миндалевидном теле. Этот участок отвечает за «боевое состояние» организма и передает сигналы тревоги в мозг. Другое исследование показало, что трусливые дети отличаются от сверстников более высоким интеллектом.

Директор Института детских исследований Канг Ли из Университета Торонто пришел к выводу, что чем раньше ребенок начинает привирать, тем больше у него шансов достичь существенных результатов в развитии и стать успешным во взрослом возрасте. Умение лгать предполагает напряженную работу мозга. Чем лучше когнитивные способности ребенка, тем лучше ему удается скрыть следы лжи. В исследовании приняли участие 1200 детей и подростков в возрасте от 2 до 17 лет. Маленьких детей проверяли на честность просто: за спиной ребенка клали игрушку, после чего просили не смотреть на нее и выходили из комнаты. Через некоторое время в комнату возвращались и спрашивали ребенка, смотрел ли он на игрушку. Ответы сверяли с видео, которое снималось во время отсутствия в комнате взрослого. В группе двухлетних детей способность лгать демонстрировал только каждый пятый. В четырехлетнем возрасте стремление лгать проявляли 9 из 10 детей, а к 12 годам лгали почти все.

Американские исследователи установили, что «грязные» в буквальном смысле игры не только оставляют следы на одежде, но и делают ребенка умнее. Одна из многочисленных видов бактерий, которая обитает в почве и в окружающей среде, попадая в организм, способствует ускорению умственного развития, так как стимулирует рост нейронов головного мозга. За счет этого роста снижается уровень тревожности и повышается уровень серотонина, который играет значимую роль в обучении.

После 3 лет у ребенка появляется спонтанный интерес к сравнительной анатомии: желание высматривать половые различия, касаться взрослых, будь то щетина на лице у отца или деда или материнская грудь. Они начинают задавать вопросы о физиологических различиях между полами, в частности, при мочеиспускании. Нередко дети спрашивают, где они были до своего рождения или обкатывают на взрослых гендерные диспозиции, например, намерение жениться на матери, или выйти замуж за отца. В это же время проявляется повышенный интерес к деторождению и дети требуют, чтобы в семье появился еще один ребенок.

После трех-четырех лет у детей наступает эпоха сексуальных игр. По данным А. Кинзи участие в допубертатных сексуальных играх со сверстниками противоположного пола признали половина мужчин и около трети женщин. А со сверстниками своего пола – 54% мужчин и 35% женщин (при непосредственном опросе 212 допубертатных мальчиков последняя цифра повышается до 60%.). Сами игры и их содержание меняется с возрастом ребенка.

Изменение сюжетов детских игр можно продемонстрировать на последовательности действий детей играющих с куклами (Л. И. Эльконинова, М. В. Антонова, 2002). В 3-летнем возрасте игры состоят из трех действий: куклы встали, поели и поспали. В 4 года количество действий возрастает: встали, поели, вышли (чаще всего в магазин, лес, на прогулку) или куклы-родители шли на работу, а дети – в детский сад, вернулись и легли спать. В 5 лет возникают еще новые действия: куклы больше занимаются своим внешним видом и красотой, выходят в большее число новых мест (например, на танцы). В сюжетах с более длинными цепочками действий дети играют в «семью», разыгрывают свадьбу, появление малыша, о котором заботятся как о маленьком ребенке. В 6 лет в играх появляются самостоятельные, почти взрослые подружки с соответствующим набором действий кукол, а число составляющих сюжет игровых действий возрастает на порядок по сравнению с трехлетним возрастом. В 7 лет дети разыгрывают три основные темы («подружек», «свидание Кена и Барби», «свадьбу»), которые все вместе составляли, по сути, одну длинную последовательность действий (от 10 до 20) единственного сюжета, содержание которого состояло в переходе от «девушек» к «женам» («мамам»). После «свадьбы» девочки вносили в игру куклу маленького ребенка и заботились о нем как мамы..^{Появление сексуального сюжета в детских играх показывает очередное возрастное изменение. Даже по тому, как дети называют кукол в игре, можно увидеть динамику их сексуального развития. На данном этапе развитие осуществляется от общих, неспецифичных понятий «дядя», «тетя», которыми ребенок именует кукол в 3—4 года, к более точным, родовым – «мужчина», «женщина» или «папа», «мама», как их он называет в 5—6 лет.}