Текст книги "Витуля"

Евгений Константинов
Витуля

До прудика осталось километра два. Колонну возглавлял микроавтобус, за ним – семь или восемь легковушек. По словам Александра Посохова, главного судьи предстоящих рыболовных соревнований, прудик, хоть и был невелик по размерам, зато водились в нем золотой карась и приличных размеров карп. Меня больше всего радовала возможность поимки именно золотого карася, ставшего в Подмосковных водоемах в последние годы большой редкостью.

Мы с Михой Гофманом на стареньком «жигуленке» тащились последними: он – за рулем, я – с почти допитой бутылочкой пива в руке. Дорога оставляла желать лучшего, но скоро эта тряска обещала закончиться; сразу за деревней, которую мы как раз проезжали, начиналось поле, а за ним – лес, на опушке которого, судя по карте, и был наш пруд. Старт соревнований планировался на завтрашнее утро, а сегодня вечером нас ожидал праздник. Нет, никто не обещал отмечать крестины-именины, общую поляну собирались накрыть все вместе, то есть, десятка три мужиков, обожающих рыбалку и знавших друг друга сто лет.

Наше внимание привлек бегущий по еще не скошенному полю здоровенный мужик в цветастой рубашке и вязаной шапочке с болтающейся кисточкой. Он даже не бежал, а как-то картинно подпрыгивал, размахивая руками и, кажется, намереваясь выскочить на дорогу раньше, чем мы проедем мимо. Мужик успел, и мы увидели, что из одежды на нем еще и цветастые семейные трусы, обувь же, как таковая, отсутствует.

– Чего ему надо-то? – на всякий случай, притормаживая, спросил Миха.

– Может, попросит подвезти? – пожал я плечами.

– Не думаю, – сказал водила.

Вообще-то, чтобы попросить машину остановиться, бывает достаточно просто проголосовать. Вместо этого верзила зачем-то схватился одной рукой за автомобильную антенну, а другой, словно пугая ребенка, что забодает, сделал Михе «козу рогатую».

– Отпусти антенну, ты, губошлеп! – возмутился Гофман.

Мужик, продолжавший бежать рядом, радостно оскалился, после чего, изобразив серьезную мину, показал на привязанные к багажнику на крыше удочки, махнул в сторону леса и погрозил нам пальцем-сарделькой, мол, «не ездите туда, не надо».

– Идиот, блин! – выругался Миха, резко нажав на тормоз и заглушив мотор. – Саня, у тебя под сиденьем – разводной ключ, а у меня монтировочка имеется.

С этими словами Миха открыл дверцу и, недвусмысленно взвесив в руках монтировку, вышел из остановившейся машины. Я, нащупав разводной ключ, как оказалось, покрытый толстым слоем ржавчины, выскочил вслед за друганом. Наши агрессивные намерения, кажется, очень огорчили босого верзилу, но только не испугали. Даже после того, как Миха замахнулся монтировкой.

– А ну, отвали! – прикрикнул друган.

Но мужик выставил вперед руку, как бы защищаясь, и тут же сделал быстрый выпад, завладев традиционным оружием водителей. Монтировка улетела далеко в кусты, а губошлеп, так и не отпустивший антенну, потянул ее на себя, и машина, не поставленная на ручной тормоз, покатилась под уклончик.

Чтобы не попасть под колеса, мне пришлось огибать «жигуленок» со стороны багажника, который Миха пытался открыть, чтобы, наверное, достать еще одну монтировку, но тот не поддался. Подталкиваемая незнакомцем машина катилась, набирая скорость. Гофман, трепетно относящийся к своей частной собственности, бежал за ней, призывая остановиться, но обладатель вязаной шапочки, которую полагалось бы носить зимой, его не слушал. Просунув руку в открытое окно, он вывернул руль и, словно заранее все рассчитав, заставил машину свернуть с основной дороги на обочину к крайнему дому с высоким глухим забором и словно специально распахнутыми настежь воротами. Ухабины замедлили скорость, и мужик, переместившись назад, приналег на багажник, кажется, собираясь загнать машину во двор.

– Эй, отмороженный, совсем обалдел?! Оставь тачку в покое, кому говорю! – Миха на бегу подхватил с земли бульник размером с кулак и бросил его, рискуя попасть не в грабителя, а в свою же машину.

На удивление, бросок оказался точен, бульник угодил отмороженному прямо между лопаток. Тот дернулся, но толкать машину не прекратил до тех пор, пока она не въехала во двор полностью. И только потом развернулся и, что-то неразборчиво лопоча, вновь принялся грозить нам пальцем.

Еще один брошенный Михой камень, нашел другую цель – задний подфарник, который, к счастью, только треснул. На этот раз верзила в долгу не остался и, схватив булыжник покрупнее футбольного мяча, играючи его метнул, правда, почему-то вместо Михи – в меня. Я едва успел отскочить в сторону. А верзила подобрал еще один булыжник, но тут же уронил его и обернулся на окрик со стороны дома.

– Витуля! Опять озорничаешь! Ну-ка, прекрати!

– Мамаша, урезоньте своего дебила! – крикнул мой друган показавшейся во дворе старушке.

– Сам ты дебил! – возмутилась та. – Да таких работников, как мой Витуля, во всей округе днем с огнем не сыщешь.

– Да уж… – не стал углублять тему Гофман. – А зачем ваш работник к моей машине прицепился? Она в ремонте не нуждается…

– Увидел, что у вас на багажнике удочки, вот и прицепился, – назвала старушка абсолютно нелогичную причину.

– Так мы же этими удочками не убивать кого-то собираемся. Мы на рыбалку едем!

– В том-то и дело, что на рыбалку! – всплеснула руками старушка, а Витуля, словно получив команду, схватил уроненный булыжник и вновь запустил им в меня.

Может быть, ему не нравился мой разводной ключ? Но когда совсем немаленький булыжник пролетает в сантиметрах над головой, выяснять, почему агрессия направлена именно против меня, было некогда, и я предпочел отбежать на дорогу. Чем, кажется, только раззадорил губошлепа. Витуля замахал здоровенными ручищами и запрыгал в мою сторону, я же, вспомнив, с какой легкостью он отнял у Михи монтировку, решил забыть про разводной ключ и унести подальше ноги. А еще, отвлекая Витулю, я давал возможность Михе запрыгнуть в машину и смотаться подобру-поздорову.

– Витуля! – окликнула верзилу старушка.

Тот оглянулся и, забыв про меня, запрыгал к замешкавшемуся у машины Михе, которому ничего не оставалось делать, как дать деру в огороженный забором двор. Витуля устремился за ним, а старушка шустро подскочила к воротам и, закрыв их, кажется, заперла изнутри.

В более абсурдную ситуацию я еще не попадал. И главное – было непонятно, что делать дальше? Лезть через забор на выручку Гофмана и самому оказаться в лапах Витули?! Звать на помощь? Но кого?

Я выхватил мобильник и торопливо набрал номер нашего главного судьи Посохова. Связи не оказалось! Глухомань, черт бы ее побрал!

– У нас тут только с одного места дозвониться можно! – сказал невесть откуда появившийся рядом дедок. Типичный такой «наш» дедок: редкие седые волосенки, морщинистое лицо, вздернутый «картошечный» нос с недвусмысленными голубоватыми прожилками любителя «усугубить чего-нибудь покрепче». Но, на удивление, обладающий задорно-молодым голосом:

– С крыльца дома под номером двадцать пять. Где березка ураганом поломана…

Дедок произносил каждое слово очень отчетливо, без какого-то местного говорка, у меня даже возникло такое чувство, что он всю жизнь прожил в одной из квартир нашей старенькой «хрущевки».

– А что за идиот нашу машину во двор загнал? – спросил я.

– Витуля-то? Нет, Витуля не идиот, он трольболь.

– Чего? Какая боль?

– Ты не бойся, – дедок пошмыгал, щипая себя за кончик носа. Точно так же делал Миха Гофман, собираясь выпить стопарик водки. – Витуля беззлобный…

– Ага, беззлобный! – усомнился я. – Особенно когда камнями кидается!

Шмыганье и пощипывание повторились. Намек был понятен, но сейчас мне было не до выпивки.

– На крыльце дома номер двадцать пять, говоришь? – переспросил я. – Ладно, побегу звонить.

Если номера на некоторых домишках и были намалеваны, то далеко не на всех, либо их не было видно за кустами сирени и ветвями яблонь и вишен. Сориентироваться помогла поломанная ураганом береза, упавшую половину которой, видимо, распилили на дрова. Я толкнул незапертую калитку и взбежал на крыльцо. Связь была, но Миха, которому я позвонил в первую очередь, задействовать свой мобильник для ответа не торопился. Зато Посохов откликнулся сразу, наверное, уже начал беспокоиться, куда мы пропали. Не вдаваясь в подробности, я обрисовал возникшую ситуацию, и наш главный судья отреагировал адекватно.

Машин пять или шесть, набитых друзьями-рыболовами, подъехали к дому Витули даже раньше, чем я примчался обратно. Возбужденный народ, высыпавший на свежий воздух, устремился, было, к растерявшемуся и ни в чем не повинному дедку, но мне удалось вразумить рыбацкую братию и развернуть всех в прямо противоположную сторону. В направлении глухого высокого забора, за которым остались Миха Гофман, его тачка и, собственно, виновник происшествия.

Который объявился во всей своей красе, распахнув ворота и выйдя навстречу толпе во все той же натянутой на уши вязаной шапочке и в остальном нехитром одеянии деревенского дурачка. И в подтверждение первого складывающего о себе впечатления Витуля двинулся на нас, бестолково размахивая над головой левой рукой, а правой – чередуя «козу рогатую» с наставительной угрозой указательным пальцем-сарделькой.

– Это он? – обратился ко мне Александр Посохов. И как только я утвердительно кивнул, выхватил из кармана куртки пистолет и два раза пальнул в приближающегося Витулю.

Пистолет был газовый, о чем похититель «жигуленка», кажется, не имел понятия. Во всяком случае, он не попытался отскочить в сторону, закрыть глаза или задержать дыхание, а сделал еще пару шагов, продолжая по-детски пугать Посохова. У меня даже мелькнула мысль, что патроны у нашего судьи оказались не качественные. Но тут газ подействовал, лицо Витули сморщилось, из глаз брызнули слезы, он заскулил и, напялив шапочку чуть ли не до подбородка, бросился обратно во двор. Но промахнулся мимо ворот, врезался лбом в забор, упал на землю и свернулся калачиком, продолжая скулить.

– Минуты три действовать будет, – резюмировал Посохов и крикнул во двор:

– Эй, Гофман! Сказочник, ты, где там? Живой?

– Мужики? Посох, это ты?

– Выходи, давай! Все в порядке.

Миха показался из глубины сада – бледный и весь трясущийся.

– Мужики, я чуть с ума не сошел! – стал он рассказывать, с опаской поглядывая на обезвреженного верзилу. – Забежал в сад, а как из него выбраться, не знаю, забор-то высокий. Я – в какой-то сарай и дверь на щеколду. А это туалет оказался. Думаю, щас этот идиот дверь выломает и здесь же меня и утопит…

– Витуля, Витуля! Что же вы с ним сделали, негодники! – запричитала подскочившая к своему питомцу старушка.

– Так, сказочник, твоей машине никакого вреда не причинили? – спросил Посохов.

– Да, вроде, не успели…

– Тогда – уматываем отсюда! – принял решение главный судья. – Быстро!

Народ поспешил к оставленным на дороге машинам, мы с Михой запрыгнули в его «жигуленок», дали задний ход, выскочили на дорогу и устремились за удалявшейся колонной.

– Да что ты все оглядываешься? – спросил я водителя, когда деревня пропала из вида, а до леска осталось совсем чуть-чуть.

– Понимаешь, Саня, мы, когда уезжали, я на этого Витулю посмотрел, а он как раз шапку с себя стащил… – Гофман вновь нервно оглянулся.

– Ну и…

– У него голова лысая, а на ней уши – словно две поганки растут, зеленоватые такие…

– Как это?

– Что, никогда поганок не видел?

– Да, Миха, ты и впрямь сказочник, – усмехнулся я. – Не разгоняйся! Кажется, приехали…

* * *

– Ничего у в

...

конец ознакомительного фрагмента