Текст книги "Цельность лидера. Как добиваться сверхрезультатов от себя и своей команды"

Шаг второй. Искра

Каждый человек способен почувствовать в себе особую искру лидерства. Недавно мне довелось участвовать в Family-Regatta, которую организовала моя младшая дочка со своими одноклассниками. Это сделали восьмиклассники в рамках проекта при МГУ. Меня же пригласили выступить в качестве спикера. Дети все делали сами: договаривались с яхт-клубом об аренде яхт и организации гонок, сами формировали меню для фуршета. Итог: около 10 семей – родители с детьми – приняли участие в регате. Составляли карты целей, сами тренировались и осваивали парусный спорт, сами в полной мере ощутили вкус настоящей командной работы и драйва соревнований. Дети поняли и почувствовали, что, когда семья переходит в состояние «команда», лидером может стать любой член семьи, даже самый младший – если в этот момент он больше других готов к ответственности. Этот настоящий, «небумажный» эксперимент ребята позже защитили в МГУ и заняли первое место в проекте Kinder-MBA.

О чем все это говорит? О том, что, по сути, у каждого внутри горит искра, этот невосполненный дефицит настоящего командного лидерства. И пламя от этой искры может загореться в любой штатной и нештатной ситуации, воспламенив всю команду. Не бывает лидерства индивидуального. «Сам себе лидер» или лидер без команды – это уже история про личную эффективность. Но даже очень эффективный человек в одиночку не может сделать и сотой части того, на что способна хорошая команда. Здесь действует принцип Генри Форда: организованная группа всегда сделает больше и быстрее, чем один гениальный мастер. Ведь в ней начинает действовать «синдром Битлз», когда 1+1+1+1 дает в сумме не четыре, а сорок.

Но и у этой искры, у магического влияния на команду есть своя цена. Лидер – это тот, кто способен от чего-то отказываться. Чем-то лично пожертвовать прямо сейчас, чтобы получить гораздо больше завтра или даже послезавтра. Отказаться от сегодняшнего праздника, покупки дорогого автомобиля или даже строительства дома – и все это ради будущего. Отказ – это вообще обязательная составляющая любого поступка. Даже чтобы просто пошевелить рукой, надо отказаться от состояния покоя.

Сейчас принято драматизировать «лихие девяностые». Мы со священным ужасом и пафосом перечисляем реалии тех лет: миллионы людей нищенствовали, тысячи предприятий закрывались, демографическая яма углублялась с каждым месяцем, по улицам слонялись беспризорники. Такое ощущение, что пугаем сами себя, чтобы примириться со своим нынешним положением, оправдываем собственное бездействие. Мое детство и юность прошли в девяностые, и я точно помню, что мы никогда не голодали. Да, жили скромно: постепенно перешли на картошку, макароны, гречку, но все-таки не голодали и главное – никогда не ныли.

Колбаса была редкостью на нашем столе. А сыр, мясо (в основном куриные окорочка – «ножки Буша», которые поставляли в Россию из США в начале девяностых), мы ели только по праздникам. Я помню, как морозной зимой после школы я заходил в гости к бабушке. А у нее «в заначке» часто лежал кусочек колбасы. Иногда, когда мы пили чай, бабушка делала мне бутерброд с этой колбасой, и я всегда думал: «А что, разве сегодня какой-то праздник?» Я на всю жизнь запомнил вкус этой колбасы – он и сейчас для меня вкус праздника.

Я учился во втором классе, когда мы с родителями полетели в Беларусь, к родственникам. В Гродно тогда жила моя троюродная сестренка. Мы до сих пор очень тепло общаемся, хотя она живет уже в Норвегии. Я тогда поразился какому-то невероятному масштабу гостеприимства. Стол буквально ломился. То, чего мы не ели даже по праздникам, здесь было на столе каждый раз, когда мы садились обедать или ужинать. Я тогда впервые попробовал куриные котлеты – я и не думал, что из курицы можно сделать котлеты! Я не мог понять, что происходит. В конце концов не выдержал и спросил:

– Тетя Люся, а почему у нас уже четыре дня такой стол, у нас что – праздник?

На что она улыбнулась и ответила:

– Нет, это просто потому что вы наши гости.

Я запомнил это на всю жизнь, а самое главное – взял для себя это как некий стандарт, ритуал. Ведь гостеприимство – ритуал, который закладывается именно в семье.

Точно так же невозможно представить без ритуалов любую команду: будь то хоккейная пятерка и вратарь, государственное устройство или коммерческая компания. Лидер – это тот, кто наделяет пространство смыслом. Запомните, пожалуйста, эту мысль, она нам еще пригодится.

Вкус победы важен еще и потому, что теперь ты знаешь, чего достигать. Ощутив его раз, ты захочешь испытать это чувство снова и снова. Я вырос в знаменитом новосибирском Академгородке. Это было государство в государстве, республика ученых и интеллигенции, здесь люди жили по особым правилам и законам. Торговать, продавать что-то считалось постыдным занятием. Но в девяностых даже здесь на улицах появились первые «бизнесмены» – те самые, которые около магазинов продавали всякую всячину с ящиков, накрытых газетами. И однажды я увидел двух своих одноклассников, продающих ведрами картошку. Первая мысль у меня была: «Как им не стыдно? Так нельзя!»

И тем не менее в начале девяностых мои родители тоже задумали небольшое коммерческое предприятие – возить из Минска джинсы-варенки. Главное правило этого бизнеса звучало так: ни в коем случае не рассказывать о нем бабушке. Папа на неделю пропадал, привозил кроссовки, джинсы, а в доме наконец-то появилось относительное изобилие. Я тогда отметил для себя два момента. Во-первых, мне было стыдно обманывать бабушку. Родители зарабатывают деньги, это здорово, но почему обязательно нужно это скрывать? А во-вторых, я все-таки преодолел в себе презрение к торговле. Я понял, что бизнес – это тоже работа, которая может приносить приличный доход. И эти два вывода стали потихоньку соединяться у меня в голове.

Часто искрой, которая воспламеняет в человеке лидерские качества, становится обычный житейский дискомфорт. Я знаю огромное количество людей, которые остались бы на том же месте, если бы в какой-то момент обстоятельства непреодолимой силы не лишили их возможности «просто ходить на работу». Жизнь заставила их собирать вокруг себя команды, заниматься бизнесом, идти вперед. Но есть и другие. Те, кто в аналогичных обстоятельствах смиряется с тем, что дискомфорт – это норма. И через это рассуждение они доходят до самоуничижения: жизнь есть боль, мир несправедлив, в нем достигают успеха только жулики и воры, а я не такой, поэтому придется жить в бедности, ничего не поделаешь. Такое мышление – первый шаг к синдрому неудачника, который очень скоро становится хроническим, а потом и неизлечимым.

Цена, которую я заплатил за понимание, что хочу стать предпринимателем, – не самая лучшая цена. Я не хотел бы сейчас кормить своих детей одними макаронами, чтобы они поняли, кем хотят быть. Для них я могу придумать другие игры, которые приведут их к собственным озарениям и большим достижениям в жизни. И сейчас, когда я управляю командой, которая постоянно прирастает и успешно развивается, я учу ребят, что результат важен, но не менее важно то, какой ценой он достигнут. И все же, когда ты видишь, как другим тяжело переломить себя, чтобы достичь желанные цели, и отчаянно хочешь им помочь, не надо себя сдерживать. Помоги им научиться думать и действовать по-новому – и ты получишь свою собственную команду, которая способна делать сверхрезультаты.

Главное:

1. Лидер – это тот, кто способен от чего-то отказываться, пожертвовать чем-то прямо сейчас, чтобы получить гораздо больше завтра.

2. Лидер без команды – это не про лидерство, а про личную эффективность.

Эпизод из жизни:

Спорт спас мне жизнь

Как сказал бы мой тренер: «Правильные мысли приходят в голову только тогда, когда ты бежишь на тренировку. Или с тренировки. Или когда ты бежишь во время тренировки».

Это были занятия спортивной гимнастикой. Я не знаю, кто проводил все эти «маркетинговые исследования» – чем я хочу заниматься. Тут часто решающую роль могут играть амбиции самих родителей, которые чего-то недобрали в детстве. Или мечтали, но не свершилось. По крайней мере, я гораздо позже узнал, что мой отец некоторое время увлекался гимнастикой, но бросил и поэтому решил через меня это продолжить.

Я ходил в спортивную секцию несколько лет, и мне это не особо нравилось. Меня, как и полагается, заставляли. Я, как и полагается, сопротивлялся, дождался подходящего момента – и бросил тоже. Это было в 1990 году, мы переезжали, всем было не до меня, контроль ослаб, и я просто перестал ходить в спортивную школу. Официальная причина: далеко было ездить с нового места жительства. Что характерно – ушел перед областными соревнованиями, к которым меня усиленно готовили и которые я, скорее всего, бы выиграл. Но в жизни не бывает бесполезных знаний и умений, и эти три года в гимнастике на всю жизнь заложили во мне правильную спортивную основу: растяжку, выносливость, привычку терпеть боль.

Хотя правильнее будет сказать так: гимнастика, с ее бесконечными шпагатами, силовыми упражнениями, долгим пребыванием в очень дискомфортных для тела позициях, дала мне понимание, что любая боль проходит. Нужно просто потерпеть.

И практически сразу, сам, я записался на вольную борьбу. И вот там меня никто не контролировал, мне все нравилось, у меня все получалось. Помогала выучка, принесенная с гимнастики. Я прозанимался год. И бросил. Трудно сказать, почему. Сейчас я, наверное, сформулировал бы причину так: не хватило мотивации и контроля родителей. Хотя тут этот контроль как раз был бы для меня более полезен, чем во время занятий гимнастикой. Ведь мотивация – это совокупность внутренних и внешних движущих сил, и вот моих внутренних движущих сих не хватало, чтобы продолжать. Нужны были еще и внешние. Это как с другом договариваться об утренней пробежке. Один другому утром звонит и, надеясь, что второй откажется, говорит: «Мы же собирались». А второй надеялся, что тот не позвонит, но отвечает: «Да я уже час твоего звонка жду у дверей, в шортах и кроссовках». И бегут. И счастливы в итоге. Вот этого мне и не хватило.

Потом я ушел в тхэквондо. И опять очень помогала гимнастическая выучка. В тхэквондо все строится на хорошей растяжке. И скоро я легко демонстрировал все те трюки, которые Жан-Клод Ван Дамм любил показывать перед камерами. И опять повторилась история с борьбой: мне все нравилось, у меня все получалось. Но этот вид единоборств однажды показался мне слишком показным, недостаточно контактным. А наш тренер пришел из кикбоксинга. И я даже слышал, что у него был конфликт с руководством спортивной школы из-за того, что он нас слишком жестко тренирует. В частности, прозвучало такое тяжкое обвинение: «Вы из них каких-то костоломов готовите!» И это – про один из видов единоборств. В общем, из тхэквондо я плавно переместился в кикбоксинг, а потом закономерно в бокс.

Последний переход был не только логическим, но и технически обусловленным. Тренер сказал нам: «Ребята, главное – это руки. Любого боксера можно достаточно быстро подготовить для выступления на соревнованиях по кикбоксингу. Можно “поставить” ноги, на это не нужно много таланта и даже много времени. Но далеко не любой тхэквондист или каратист может быстро стать хорошим боксером».

И мы занялись руками. С тренером я занимался боксом еще три года. Эти занятия принесли мне еще больше уверенности в себе. Звучит, прямо скажем, банально, и даже вызывающе – вроде как я могу за себя постоять и на удар всегда отвечу ударом. И вообще, я весь такой брутальный, не подходите ко мне меньше, чем всемером. На самом же деле я говорю про совсем другую черту характера.

Неуверенный в себе человек в повседневной жизни может вести себя нервно, мнительно и потому – с ненужной агрессией. Уверенность, которую дают занятия единоборствами, правильнее описать другим словом – легкость. Эта легкость проявляется и в общении, и в работе. Ты становишься более устойчив к внешним раздражителям, легче концентрируешься на главном, тебя тяжелее сбить с мысли, вывести из себя.

А то, что ты можешь в любой момент дать хулигану в морду или постоять за себя, – это вторично. Кстати, зная людей, которые много занимаются единоборствами, я могу утверждать, что в такой ситуации они сделают все, чтобы сначала успокоить хулигана словом или даже взглядом, утихомирить, попытаться договориться. Дать в морду – это последний аргумент, а не первый. У меня много знакомых бойцов, и у них есть еще одно ценное качество: они всегда за тебя впишутся, не будут стоять в стороне. Получается, что единоборства дают еще одно свойство характера – надежность.

И есть еще один важный момент. Тогда спорт уберег меня от очень большого количества неправильных поступков и плохих вещей. Это были хулиганские времена, стиль жизни диктовала улица. Парни из нашего двора шли пить пиво – я шел на тренировку. Парни после пива шли на дискотеку в клуб – я надрывался на тренировке. Парни повздорили с кем-то на дискотеке и дрались в подворотне – я возвращался с тренировки и шел спать. На простые подростковые радости у меня не оставалось ни сил, ни времени. К сожалению, многие ребята, у которых времени на эти «радости» хватало, связались с криминалом или наркотиками и так и не смогли ничего поменять в своей жизни.

Потом я переехал из Новосибирска в Москву, серьезно занялся бизнесом, и на глупости у меня уже просто не оставалось времени – я едва выкраивал его на спорт.

Сейчас я думаю, что спорт спас мне жизнь. Потому что обладая таким количеством энергии и любознательности, такой общительностью и широким кругом знакомств, я бы просто не смог своими юными мозгами издалека опознать потенциальную опасность и наверняка бы вляпалсяво что-то необратимое. Ведь сейчас я понимаю, как много светлых, добрых, умных и талантливых моих знакомых из детства или прошли через тюрьмы, или просто погибли от передозировки наркотиков. Простую истину трудно оспорить: праздность – мать всех пороков. А дисциплина и спорт создают безопасность и возможности.

И как еще сказал бы мой тренер: «Главное – системный подход. Мощность потом наработаем».

Шаг третий. Режиссер-постановщик целей

Некоторые бизнесмены любят рассказывать свои «истории успеха». Как они играючи добились всего, чего хотели. А для меня отправная точка была совсем не такой веселой. Я отчетливо помню этот момент. Мне четырнадцать. Родители недавно развелись. Нас трое детей в семье, сестре десять лет, братику – шесть. На дворе 1994 год. В новосибирском Академгородке институты всегда выделяли семьям сотрудников землю – «нарезали поля», чтобы люди засаживали их картошкой. Хочешь жить – будь немножко фермером.

Возили нас на двух небольших автобусах: впереди едут пассажиры, за ними едет картошка. Я ненавидел эти сельхозработы! Так получилось, что возделывать поля в итоге ездили только мы с дедушкой. Отец жил отдельно. Брат и сестра – маленькие. У бабушки болят ноги. А мама сказала тогда замечательную фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Копание картошки – не мое». В общем, приезжаем мы с дедом на свой участок, делать «самое любимое» дело – окучивать посаженную картошку. И в какой-то момент, после нескольких часов работы, я понимаю, что еще конца и края не видно этим грядкам. И работа какая-то бесконечная. Картошку же не просто нужно посадить и выкопать – это еще куда ни шло. Были два действия, которые я ненавидел особенно остро, – окучивать и пропалывать. Каждый кустик, по отдельности, тяпочкой, с любовью…

А моя любовь заканчивалась, когда я выходил из автобуса. Однажды мое терпение иссякло прямо посреди поля. Я копаю, окучиваю – с любовью! – и понимаю, что эта работа не закончится вообще никогда. И я в отчаянии стал просто махать этой тяпкой, как топором. Я рубил эту проклятую картошку, ботва летела во все стороны. На соседних участках люди остановились и смотрят на меня. Позвали деда. Он подбежал и говорит: «Евгений! Прекрати истерику». Я остановился, и вот тогда мне в голову пришла блестящая мысль: «Я вырасту и сделаю все, чтобы заработать много денег и больше никогда не копать эту проклятую картошку, а покупать ее на рынке!» Вот так из искры разгорелось пламя, а у меня появилась первая крупная цель.

Да, лидера делает цель. Ведь lead по-английски означает «вести», а разве можно вести за собой людей, если ты не знаешь сам, куда идешь? Еще раз сформулируем себе эту внешне очевидную мысль по-другому: цель – это именно то, с чего начинается лидерство. Конечно, это не значит, что человек, у которого появилась какая-то цель, – уже лидер. Настоящий лидер ставит ясные цели не только перед собой, но и перед командой. И перед ней он с этого момента несет ответственность. И за достижение цели, и за согласованное движение к ней всех, кого он зажег и объединил.

Чтобы уметь ее ставить правильно, нужно знать несколько важных вещей. «Давайте все вместе поможем мне», – это не про лидерство. Было бы странно представить команду, которая упорно работает над поставленной ее шефом задачей: «К третьему кварталу мне во что бы то ни стало нужно купить новый “Мерседес”». Группа не будет играть в такую игру никогда. К слову, когда лидер не озвучивает цель для своей команды, то часто для людей вся деятельность так и выглядит: чтобы шеф смог купить себе новый автомобиль, дом и т. п. Поэтому первое понимание и осознание на этом долгом пути – причастность и заинтересованность команды.

Второе – нужно отчетливо представлять точку, куда команда должна прийти в конкретный момент времени. Она может быть большой и далекой, а может быть маленькой и близкой. Но видеть эту «точку» нужно изначально, чтобы понимать, из кого формировать команду. Если твоя цель – Остров сокровищ, тебе нужны моряки, а если полет на Марс, то космонавты. Цель возникает раньше, чем появляется команда.

Без цели любая команда очень быстро превращается в банду тусовщиков, объединенных общим желанием хорошо провести время. Но даже на обычном пикнике должен найтись человек, который первым скажет: «Я жарю шашлыки, но для этого ты и ты найдете дрова, ты их порубишь, а вы накрывайте стол и маринуйте мясо».

Идем далее. Цель нужно сформулировать в виде глагола совершенного вида. Не «лететь на Луну», а «прилететь на Луну». Не «становиться компанией номер один в своем сегменте», а «стать компанией номер один в своем сегменте». Цель – это не процесс. Цель – это достичь, создать, построить. Ты можешь хотеть научиться играть на пианино, но у тебя точно не получится. «Хотеть научиться играть» – вот уже три глагола, которые описывают бесконечный процесс. Произнесите эти три глагола несколько раз – и вам уже хочется спать. А теперь оставьте хотя бы только два – «научиться играть» – и уже лучше, чувствуете? А сколько вокруг нас подобных ложных целей, которые и не предполагают достижения? Помните фильм «О чем говорят мужчины»? «Кризис – это когда ничего не хочется. И тогда ты начинаешь хотеть чего-то хотеть». – «Это ладно. Вот когда тебе не хочется хотеть чего-то хотеть – вот это кризис».

Но предположим, цель достигнута. Что дальше? После короткого триумфа – потерянность, опустошение, скука. Это актуально и в спорте, и в бизнесе, и не только. Почему после Нового года всегда тоскливо? Потому что всю предшествующую ему неделю мы готовились, наряжали елку, бегали по магазинам, покупали подарки, чего-то ждали. Но вот цель достигнута – и вся эта игра в Новый год закончилась. Так же и в бизнесе. Победа – непростое испытание, если лидер не умеет поставить перед собой и командой новую цель. Вот конструкторское бюро общими усилиями изобрело новый двигатель – лучше всех прежних. Что будет с этим конструкторским бюро, если теперь оно будет по инерции просто улучшать этот двигатель до бесконечности? Очень скоро команда деградирует. Один мой знакомый преклонных лет, который уже давно может позволить себе «Бентли», продолжает ездить на раритетной «Волге». На мой вопрос «Зачем?», он отвечает: «Современные машины скучные». – «В каком смысле?» – «В них ничего не ломается. Они просто ездят и все». – «Так разве это плохо? Машины для того и делают, чтобы они ездили и не ломались». – «Кому как. Вот я так не могу. Мне нужно, чтобы у машины был характер. Чтобы она капризничала. Чтобы я о ней заботился».

И я подумал – тоже вариант. Конечно, это не зажгло меня поменять «Мерседес» на «Волгу», но его подход к вопросу я точно уловил. Действительно, все мои знакомые, у которых в советском детстве был мотоцикл, разбирались в нем очень хорошо. Потому что постоянно его перебирали, чинили, собирали. И, что самое удивительное, были счастливы! Все вспоминают это с улыбкой и без матерных слов. То есть, по сути, это была череда небольших целей и достижения их. И, как правило, всегда были соратники, которые помогали в сборке, починке и, конечно, совместном катании на мотоцикле. То есть была команда. И плохой советский мопед, требующий постоянного ремонта, становился важнейшим инструментом тимбилдинга, и в конечном счете – отличным орудием воспитания подрастающего поколения. Одному богу известно, сколько в девяностые годы появилось фирм и бизнесов, которые были созданы командами, спаянными благодаря бесконечной возне вокруг мопеда «Минск».

Следующий важный момент – постановщик цели всегда может быть только один. Басня Крылова «Лебедь, Щука и Рак», которую многие знают с раннего детства, – ровно об этом. Люди разные, по жизни они идут разнонаправленно и только один лидер может их собрать и мобилизовать на выполнение задачи. Два лидера не могут бить в одну цель – в лучшем случае они могут двигаться параллельными курсами.

И тут нередко возникает типичная проблема, которую можно обозначить известной всем фразой «А кто ты такой?!» Мы не любим объединяться под чьим-то началом, вступать в чью-то команду, нам кажется, что нас это унижает. Нам претят чужие цели, даже если достичь их – в наших же интересах. Ведь не мы их поставили. Ну вот пусть сами и корячатся. А мы пойдем другим путем.

Многие хотят сами быть постановщиками целей, понятия не имея, что это такое и зачем им это. Но считают, что если цели станут определять именно они, то у них будет власть и свобода. А это не так: бремя лидерства не каждый в силах вынести. Для многих гораздо более выгодная стратегия – поддержать кого-то с большой и достойной целью, вместе ее достичь и добиться хороших личных результатов. Но вместо этого люди с неуемными и ничем не подкрепленными амбициями пытаются сами возглавить движение в неизвестном направлении, а если никто за ними не идет – продолжают движение в гордом одиночестве. Именно так получается огромное количество тех ребят, которые любят тему «бросай работать на дядю». Ну, или на «тетю». Они постоянно меняют работы, организовывают и бросают бизнесы, хаотично мечутся по жизни, и в конечном счете многие из них не добиваются ничего. Это про них придумали анекдот: «Ты что, бухаешь?» – «Нет, у меня корпоратив!» – «А почему ты тут один?» – «А я индивидуальный предприниматель».

Все мы знаем, что Microsoft – это Билл Гейтс, а Apple – это Стив Джобс. Но если почитать историю этих компаний, становится ясно, что с самого начала это были командные проекты. Просто в этих командах нашелся человек, который стал катализатором общих стремлений. Идея, изменяющая мир, никогда не приходит в головы двум людям одновременно. И, что не менее важно, она изначально не выглядит идеей, которая изменит мир, поэтому всегда вызывает сомнения. Но кто-то один может сказать: «Мы идем именно к этой мечте!» – и силой своей уверенности вести команду до ее окончательного воплощения. Должен найтись тот, кто загорится сам и зажжет других. Только при таких условиях «гаражные компании», решив собрать новый компьютер, в итоге пересобирают Вселенную. Остальные так и остаются в гаражах.

Главное:

1. Цель должна зажигать в первую очередь того, кто ее создал.

2. Любая цель лучше, чем ее отсутствие.

3. Цель должна быть известна и ясна ключевой команде.

Эпизод из жизни:

Новая философия

Как сказал бы мой тренер: «Есть такой хороший спортивный навык – умение пахать. А вот умение косить – не помогает…»

Изначально Ironman возник из спора представителей разных спортивных дисциплин, составляющих триатлон: кто из них круче? «Айрон» придумали, как единую дисциплину, чтобы дать всем им равные возможности. И в результате из триатлона получилось что-то четвертое, новое, не имеющее особой связи ни с одной из дисциплин. Первое, что мне предстояло понять: если ты хорошо бегаешь, – это не значит, что ты готов к «Айрону»; если ты профессиональный пловец или велогонщик – нет, ты все еще не готов. «Айрон» – это умение распределять ресурсы организма не на одной дистанции, а на трех. Нагрузки – разные. Усилия – разные. Способности организма – разные. Даже философия у каждой дисциплины – своя. Вариантов сочетаний всего этого, чтобы найти свою единственную победную стратегию, – как звезд на небе в ясную ночь.

А поскольку я ни одним из этих видов спорта до этого не занимался даже по отдельности, то из спортивного прошлого мне пригодился только один навык – умение пахать. Понимаете, вы можете быть каким угодно крутым спортсменом, но в «Айрон» ты приходишь чайник чайником, и начинаешь всегда с нуля. В боксе тренер, стоящий за канатом, правильно модерирует тебя и кричит «вежливые» слова мотивации. И ты можешь в какой-то момент «взорваться», достать из закромов последний припрятанный патрон и добить измотанного, не менее, чем ты, соперника. В Ironman у тебя никаких «закромов» нет. Доставать нечего. Как говорится, «все украдено до нас». Все сгорело еще на старте, а если и хватило ума и грамотных тренерских наставлений, нельзя просто так доставать и рвать! Нужно экономить, грамотно распределять на всю дистанцию, чтобы не финишировать на четвереньках. И главный соперник во всем этом– ты сам, а также какое-то количество твоих «тараканов».

При подготовке к «Айрону» у меня было три тренера, и каждый говорил примерно одну и ту же фразу: «Это здорово, что ты можешь в какой-то момент “взорваться”. Главное, чтобы это были не последние твои силы». В боксе главным было на короткой дистанции рвануть, подорваться – и ушатать соперника. В «Айроне» этот принцип не просто не работает, он может тебя убить – там не одна короткая, там три длинных дистанции, и на каждой нужно было грамотно распределять усилия, чтобы «взорваться» где-то в далеком конце. На первом этапе тренировок учат правильной технике каждой дисциплины по отдельности, только потом начинаются тренировки-брики. Брик – это такая специальная тренировка, включающая в себя два или более вида активностей, следующих сразу одна за другой, например, вело– и беговые тренировки при подготовке к соревнованиям по триатлону.

Нет такого, что приходишь, проплываешь одну дорожку, проезжаешь и пробегаешь по одному кругу по стадиону, а потом тебе начинают наращивать дистанции и подходы. Сначала научись каждую дисциплину делать правильно. Например, мой первый тренер по плаванию сказал мне: «Смотри, есть десять вещей, которые ты делаешь неправильно. Если мы будем исправлять все, одну за другой, на старт ты выйдешь примерно на третьем году пенсии. Из десяти восемь технически неверные, но мало на что влияют. А две могут угробить тебе всю дистанцию. Вот на них мы и сосредоточимся. Чемпионом по плаванию станешь как-нибудь потом, а сейчас мы готовимся к “Айрону”. Помни об этом».

Я помню первый день тренировок по плаванию. Со стороны казалось, что я плыву офигенно красиво. Быстрые замахи, мощные гребки. Вылез из воды, довольный собой, а мне тренер печально так объясняет: «Ну да, ну да… С “физухой” (физической подготовкой) у тебя проблем нет. Руки у тебя сильные. Надо ставить технику». Я спрашиваю: «А что не так, тренер?» Он не выдержал и говорит: «Женя, ты не плывешь. Ты дерешься с водой. Со стороны кажется, что ты ее хочешь отхерачить, как на ринге. Женя, умоляю тебя – прекрати бить воду!»

Есть такое мнение, что в «Айроне» на дистанции плавания участники «плывут на руках», потому что берегут ноги для велозаезда и марафона. Это не совсем верно, поскольку в любом плавании основную роль в скорости играют именно руки. Так что нельзя сказать, что технически в триатлоне какое-то особенное плавание. Самое важное, что мне сразу объяснил тренер, звучало так: «Запомни, главное не то, что над водой. Главное то, что под водой». Иногда плывешь и думаешь, как некрасиво выносишь руку. А тренер ставит все на место: «Да хоть шлепай по воде – сосредоточься на том, как гребешь. Эстетика тут– последнее дело».

На тренировках я начинал тонуть после первых ста метров – заканчивалась «дыхалка». Плавание до сих пор остается для меня личным вызовом. Попытаюсь объяснить: любой спортсмен мечтает найти тот счастливый ингредиент, который нужно добавить в тренировку – и у тебя все попрет, как джип в гору. Я понимаю, как прогрессировать в беге. Я знаю точки роста на велосипеде. Но я совершенно не понимаю, что мне делать в плавании, кроме как переть вперед и наматывать необходимые для тренировки «моточасы». Я могу часами заниматься на велостанке или на беговой дорожке, но в бассейн всегда захожу с внутренним сопротивлением.