Текст книги "Трое на пути в Хель-гейт"

За прогалиной с бараками начался лес, и Толумана завели в чащу, где земля была завалена буреломом. Там сидела Кэти, привязанная к высохшей лиственнице. Толумана пихнули к корням другой и тоже привязали. Прежде чем снова связать ноги, конопатый с силой пнул Толумана в промежность. Дикая боль, словно тело пронизал электрический ток…

– Хватит, – приказал Серый, – дуй за канистрой. – И стал собирать хворост.

Толумана затрясло: понял, что их ждет. Когда набралась куча ветвей, подоспел конопатый с канистрой.

– Может, сразу навалим на них дров, плеснем бензина, и дело с концом?

– Нет. – Серый достал зажигалку. – Все должно выглядеть натурально. Парочка притомилась и решила отдохнуть у костерка. Задремали, а огонь-то и разгулялся…

Давно не было дождей, сегодняшняя изморось не в счет, и лес стоял сухой. Хворост разгорелся сразу, на Толумана пахнуло теплым дымом. Серый спрятал зажигалку и кивнул напарнику: – Ступай, поджигай лес. Только для нас проход оставь.

Он подошел к Кэти, та отчаянно выгнулась и стала выкрикивать ругательства (по-английски, и Толуман понимал лишь общий смысл). Серый покрутил головой:

– Хоть бы по-русски выражалась, бля…

Да, едва ли отец обучал Кэти русскому мату. Толуман скрипнул зубами: он что, сходит с ума? В лицо уже дохнуло жаром.

А Серый достал парализатор, навел на Кэти и небрежно нажал спуск. Девушка дернулась в последний раз и обмякла. Серый стал срезать веревки, аккуратно сматывая их и пряча в карманы куртки. Если найдут обгорелые трупы, никто не догадается, что были связаны.

Появился конопатый (за его спиной уже гудело пламя) и с сожалением глянул на обмякшую Кэти. – Эх, такая баба даром пропадает.

– Ничего, в Магадане снимешь телку, – пожал плечами Серый. – Хотя… мы уже будем в Таиланде.

За его спиной взвился столб пламени – огонь с завыванием охватил сухую лиственницу. Серый повернулся к Толуману.

Беззвучный удар. Темнота…

Его как будто волокли куда-то. Он закашлялся, грудь раздирало от едкого дыма. Вокруг стояли гул и треск. С трудом разлепил ресницы, похоже они обгорели. Назад, раскачиваясь, отступал пылающий лес. Толуман хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто его тащит, но это не удалось, только шею закололо тысячью иголок.

Ну да, оглушили из парализатора, но шок уже проходит. Вдруг Толумана отпустили, и верхняя часть туловища упала на землю. Он увидел растрепанные волосы и испачканное сажей женское лицо. Элиза!

Та повернула голову, на измазанной щеке трепетал багровый свет. – Сейчас! – прохрипела она. Глаз вспыхивал красным угольком, и девушкой казалась ведьмой, вынырнувшей из огня преисподней. Толуман хотел заговорить, но язык еще не слушался, а Элиза нырнула обратно в ревущую стену из дыма и пламени.

Появилась, таща за собой Кэти, и за ними тут же рухнуло горящее дерево. Толуман попытался встать, но упал обратно, не почувствовав удара о землю. Элиза снова оказалась рядом: лицо румяное от пламени, а щеки в разводах – слезы тут же высыхали от жара. Опять назад уплывал горящий лес, и над собой Толуман видел пламенеющее, грязное и прекрасное лицо Элизы. Она бережно опустила его голову и кинулась назад за Кэти.

Стиснув зубы, Толуман заставил себя встать. Тело зудело, мышцы дрожали от напряжения и уколов бесчисленных игл. Не было сил, чтобы помочь Элизе, он мог только брести, едва не падая на тошнотворно раскачивающуюся землю. Но кусты проплывали мимо, а пламя злобно гудело сзади, не нагоняя и лишь накрывая волнами смрадного дыма.

Под ногами оказалась галька – они вышли из горящего леса! Толуман свалился на нее, с наслаждением ощутив щекой холодные камешки. Рядом, задыхаясь, упала Элиза.

– Какая она тяжелая! – сипло выговорила она.

По телу Толумана в последний раз прошли судороги – и отпустили, паралич прошел! Видимо, помогло страшное физическое напряжение. Он кое-как сел. Кэти отходила от паралича медленнее – она скорчилась на гальке, ее всю трясло. Наконец привстала. Вид был еще тот – вымазанная сажей, с обгоревшими волосами, и тем не менее Элиза завистливо сказала:

– Вы красивая.

Кэти гневно глянула на нее, а Толуман с трудом выговорил:

– Познакомьтесь. Это Кэти, моя сестра. А это…

– Элиза! – радостно объявила девушка. Кэти подперла рукой голову, вглядываясь в нее.

– С-спасибо, – сказала она, язык тоже заплетался. – Без вас мы бы сгорели.

Пламя ревело, жар обдавал лица, и Толуман встал. – Отойдем подальше. – Он помог Кэти подняться и та, опираясь всей тяжестью на его руку, заковыляла рядом.

– А к-как же бандиты? – спросила она.

– О них не беспокойтесь, – скучно сказала Элиза, и Толуман насторожился.

Стали видны остатки бараков, а возле них целая парковка: желтый глайдер Кэти, рядом какой-то незнакомый, наверное бандитов, и голубой – Элизы.

– Не смотрите направо! – быстро сказала она.

Естественно, Толуман и Кэти дружно повернули головы. Несколько секунд глядели, а потом Кэти согнулась, и ее стало рвать на гальку. Толуману тоже стало нехорошо.

Возле барака в красных лужах валялись какие-то куски. Было бы непонятно, что это такое, если бы среди них не глядела тусклыми глазами оторванная голова с конопатым лицом.

– Ох, не могу!.. – простонала Кэти. Толуман обнял ее за плечи и повел к глайдеру. Там достал канистру с водой, и стал лить ей на руки, а та, содрогаясь, полоскала рот и умывала лицо.

– Извините, – жалобно сказала Элиза, – я же просила не смотреть туда.

– Кто это с-сделал? – зубы Кэти стучали.

Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).

– Спасибо, – пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. – И уже тверже добавила: – Извините, я не могу сказать.

А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.

Кэти немного успокоилась. – Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?

Не любила она церемонное русское «вы».

– Звонил этот… – Элиза глянула на Толумана, – ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до этого, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… – и она робко улыбнулась Толуману.

Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:

– Лора – это я, деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?

– Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».

– Прескотт, – констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. – Странно, а я…

Она осеклась. – Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?

– Нет, я полечу домой, – грустно сказала Элиза. – Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.

Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку, соленую и со вкусом сажи.

– Спасибо. И до свидания.

Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.

– Даже не знаю, стоит ли говорить, – сказала она, – но иначе ты можешь наделать глупостей.

– Ты о чем? – удивился он.

– Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?

– Просто свалилась с неба, – ошарашено сказал Толуман, – когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?

– Мужчины… – вздохнула Кэти. – Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я только сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?

– Всего-то угостил ухой из хариусов, – сказал Толуман.

Кэти покачала головой. – Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.

– И что мне теперь делать? – угрюмо спросил Толуман.

Кэти невесело рассмеялась:

– Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.

– Ну, знаешь!.. – вырвалось у Толумана.

Кэти покосилась на него: – Извини. Твоя сестра бывает грубой, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же это устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.

– Может, и наивная, – сказал Толуман. – Только сама видишь, что стало с бандитами.

– Да уж, – вздохнула Кэти. – Кто же это с ними управился? Догадки есть?

– Кое-какие есть, но говорить пока не готов.

«Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?»

Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.

Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали их на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке – значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас он просто оказался нежелательным свидетелем. И это явно не те, кто стрелял по нему во время полета с отцом Маркелом, они наверное еще в больнице. Но кто тогда устроил пожар в гостинице?..

В общем, голова разболелась еще сильнее, однако с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.

В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она бы нашла Кэти и Толумана?

Ночью спал плохо, но утром Кэти никуда не торопилась. Попросила Толумана приготовить омлет, а сама сидела перед зеркалом, походя на стриженого мальчика и обрабатывая лицо кремами. Толуман свои волдыри обрызгал спреем.

– Значит так, – сказала она после завтрака. – Заканчиваем здесь дела и летим в Магадан, а через пару дней я отправлюсь в Канаду. Я забыла, ты на каком курсе института?

– Перешел на четвертый, по специальности горное дело. И еще курс по дорожному строительству.

– Сойдет. Я создаю в магаданском филиале «Northern Mining» отдел под названием «Адыча» и делаю тебя его начальником. На тебе прокладка трассы к участку и доставка техники. Еще нужны геологи, чтобы начать разведку месторождения. Может, переманишь кого с прииска «Первомайский»? И начни строить приличное здание под офис в Усть-Нере вместо того клоповника. Вопросы финансирования и твоей зарплаты обговорим в Магадане.

Толуман покачал головой.

– Ну, ты деловая женщина.

– Я так кручусь годами, – недовольно сказала Кэти. – Пора и тебе привыкать, на кого мне еще положиться? Так что у тебя будет мало времени для романа с Элизой. Да и в самом деле, что ты будешь с ней делать? Жениться тебе рано, а как любовница она не годится, слишком юная и наивная.

Толуман хмыкнул: – И тут у тебя деловой подход.

Кэти только фыркнула.

6. Кэти

Ночью в Магадане, после изнурительного дня в «Northern Mining», ей приснился сон. Хотя скорее, это был не сон, а видение в той зыбкой реальности, где обычно виделась с Сильвией.

«Долго тебя не было, – сказала Кэти. – Муж? Дети?»

«С этим более-менее, – улыбнулась Сильвия, хотя лицо казалось усталым. – Я почувствовала, у тебя неприятности?»

«Уже позади», – ответила Кэти. А мимоходом подумала: «Да, укатали Сильвию семейные горки. Раньше была куда восприимчивее».

«Я видела сон, – вздохнула Сильвия. – Это из будущего. Ты у входа в пещеру, или скорее это рудник. Он уходит глубоко, слишком глубоко в темноту. В будущем его будут называть Хель-Гейт55
  Хель (др.-сканд. Hel) – в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых, Хельхейма. Gate (англ.) – ворота


[Закрыть]. Я не могу различить, выйдешь ты из него или нет. И мне страшно…»

Лицо Сильвии отдалилось и померкло, и только странное название еще какое-то время звучало в ушах: Хель-Гейт… Хель… Гейт… Хель…

Из Торонто часто звонила в Усть-Неру и порой просила Толумана показать вид из окна. В Колымский край пришла осень, горы утратили скудный зеленоватый покров и укрылись серыми плащами облаков. Обычно Толуман сидел в своем кабинете наверху офисного здания, где еще шла отделка. Обходились без 3D, большой изогнутый дисплей и так создавал иллюзию, что Толуман сидит по другую сторону стола.

– Итак, большая платформа еще не прибыла? – недовольно спросила она.

– Должны привезти из Сиэтла к концу навигации, – ответил Толуман. – Здешние смогли доставить только ангар в разобранном виде, а бульдозеры доползли своим ходом. Зимой платформа на воздушной подушке все равно бесполезна, будет только снег разметать. Задействуем ее летом, по бездорожью. Буровая у нас на гусеничном ходу, и перегоним в ноябре, когда болота замерзнут, а больших морозов еще не будет. Для техники уже собирают ангар, там перезимует. Рядом поставили балок для жилья.

– Хорошо, тебе виднее. А… – Кэти запнулась и окинула взглядом кабинет. – Ты уверен, что нас не прослушивают?

Толуман пожал плечами. – Я пригласил специалистов из фирмы в Магадане, связанную с Братством. Они посоветовали устроить в здании круглое помещение, которое защитят от прослушивания. Я так и сделал: первый этаж рабочий, второй – мини-гостиница, а на третьем круглая надстройка, разделенная на три сектора. Один из них твой. Они же вставили специальные стекла в рамы и проверили всю аппаратуру.

– Ладно… А как идет работа?

– Бульдозеры проложили серпантинную дорогу в цирк. Геологи ведут изыскания, а рабочие начали пробивать разведочную штольню. У них только перфораторы, взрывчатку применяем осторожно, так что дело идет медленно. Но, судя по геофизическим данным, можем выйти к верхней части месторождения. Однако добраться до основного рудного тела можно только бурением.

Кэти задумалась: – В общем, как и предполагали. Жаль, что я смогу приехать только зимой. Перелет через Китай долгий, а прямые рейсы Ванкувер-Магадан только планируются… Да, есть новости о том покушении?

– Никаких, – вздохнул Толуман. – Кто-то устроил тем двоим побег, но кто, выяснить не удалось. В милиции по-прежнему считают, что покушение могла устроить конкурирующая компания. Ну, с которой у «Northern Mining» был конфликт из-за месторождения олова. Но доказательств у милиции нет.

– В общем, всё опять списали на русскую мафию, – констатировала Кэти.

Она еще раз осмотрела кабинет, камера следовала за взглядом.

– У тебя и диван есть, – весело сказала она. – Приглашаешь Элизу?

– Вообще ее не видел, – скучно ответил Толуман. – И на звонки не отвечает. Сплю здесь, когда работаю допоздна.

– Ты особо не огорчайся, – ехидно сказала Кэти. – Ты знаешь, я пробовала выпытать у Сильвии хоть что-то, больно странная эта девушка. Но та наотрез отказалась отвечать, как обычно бывает, когда я влезаю в дела рогн.

– Элиза не рогна, – нахмурился Толуман. – У нее серые глаза, а не голубые, как у рогн… – Подумал и мечтательно добавил: – Дымчато-серые.

– Ну-ну, – сказала Кэти.

Пришлось навестить и родного брата, как-никак совладелец семейных акций «Trans-Zone». К э тому визиту готовилась тщательно и поехала с охранником. Тот позвонил, ворота открылись, и по полукруглой дорожке машина подъехала к входу. По ступеням сошла девушка, несмотря на осеннюю промозглость в легком цветастом кимоно.

– Добро пожаловать, госпожа, – приветливо сказала она по-английски.

– Привет, Юкико, – буркнула Кэти. – Брат дома?

– Ожидает вас. – Девушка открыла дверь, ожидая, пока гостья пройдет. Когда попыталась снять с нее пальто, Кэти передернула плечами и сняла сама.

Миновав холл с мебелью под старину, поднялись по роскошной деревянной лестнице. Не удержалась от вздоха: вот как надо жить, а у тебя руки до меблировки не доходят. Ивэн ожидал в своем кабинете, обшитом дубовыми панелями. Поднялся из-за солидного стола (зачем он ему?) и мимолетно поцеловал сестру в щеку.

– Спасибо, Юкико, – сказал он. – Пока можешь сесть. Хотя… – он повернулся к Кэти: – Чай или кофе?

– Лучше чаю, но позже. Есть деловой разговор.

Ивэн покосился на Юкико. – Она нам не помешает. – И добавил тоном приказа: – Забудь все, что услышишь!

– Ладно, – поморщилась Кэти.

Брат стал вальяжнее: холеное лицо, косой пробор в черных волосах. Невольно сравнила его с Толуманом – у того лицо худое и порой дерганое. Сама же и загнала, не живет спокойно и другим не дает.

– Ну, о чем речь? – Брат снова сел за стол, а Кэти утонула в глубоком кресле.

– Завтра заседание правления «Trans-Zone», – с легким раздражением сказала она. – Мне нужен твой голос по вопросу финансирования завода в Магадане. Им необходимо новое оборудование, чтобы не сорвать график строительства перехода через Тёмную зону.

– А зачем это тебе? – небрежно спросил брат. – Не хватает доходов с вольфрамового рудника? Ведь участок тебе одной достался.

– Мы уже говорили об этом, – сердито сказала Кэти. – Ты не смог бы найти общий язык с рогнами. Мало кто может.

– Ну да. Ты, да папочка. Кстати, я прочитал в финансовых новостях, что ты отхватила еще и участок в этом… Колымском крае. На пару с неким Толуманом, как выяснилось, нашим незаконным братцем. Так что папа недурно провел время на Колыме.

Кэти передернуло.

– Вынуждена тебя огорчить, вполне законным. Отец оформил все надлежащим образом, так что Толуман мог даже претендовать на долю в наследстве. Просто ему это не нужно.

– Ну да, – Ивэн расслабленно вытянулся в кресле. – На Колыме есть золото, так что ты, похоже, завладела еще и золотой жилой. Меня совсем оттерла в сторону.

Кэти фыркнула.

– А ты все сидишь, да трахаешься со своим андроидом.

Тут же пожалела о сказанном, но братец умеет вывести из себя. А тот побледнел и резко выпрямился.

– Придержала бы язычок, сестрица. А то его и укоротить можно.

– Извини, – махнула рукой Кэти. – Стоит нам пообщаться, и быстро доходим до оскорблений.

– Я тебя не оскорблял, – криво улыбнулся Ивэн.

Он словно что-то обдумывал, а потом повернулся к Юкико: – Принеси мне виски со льдом. А моей сестре чая.

Девушка грациозно встала и вскоре вернулась с подносом. Поставив его на стол, сначала налила гостье из фарфорового чайника, а когда та взяла чашку, принялась колоть лед, чтобы положить в бокал с виски. Ивэн удивленно посмотрел на нее, и это словно тронуло в Кэти тревожную кнопку – она и так сидела, как на иголках. Поэтому не была застигнута совсем уж врасплох, хотя времени среагировать тоже не было. Ловким движением Юкико перехватила рукоятку и острием кинжала ударила Кэти под левую грудь.

У Кэти вырвался всхлип, а грудь словно обдало кипятком. Чашка выпала и разбилась. Юкико с недоумением поглядела на кинжал, а Кэти успела сунуть правую руку в карман блузы. Слегка приподняв брови, Юкико занесла кинжал для второго удара, но Кэти уже направила на нее парализатор. Голубоватая вспышка, и девушка осела, зацепив поднос. Всё с грохотом полетело на пол. Ивэн вскочил, но тут же замер – дуло парализатора глядело прямо на него.

Кэти облизнула губы, ее колотило.

– Полезная вещь, кевларовая сорочка, – чужим голосом сказала она. – Так ты приготовил мне сюрприз? Ты ведь мой единственный наследник, да? А секс-боты порой убивают даже хозяев, просто сбой в программе мазохистских утех… Не двигайся! Юкико восстановлению не подлежит, искусственные нейронные сети очень хрупкие. А вот тебя ждут крайне неприятные ощущения, на себе испытала.

– Что ты, сестра! – возмущенно заявил Ивэн. – Я не собирался тебя убивать. Это действительно какая-то ошибка в программе…

– Не утруждай себя оправданиями, – огрызнулась Кэти. – Ты бы говорил так на суде, и не сомневаюсь, что с адвокатом это бы доказали. Но я не думала, что до такого дойдешь. Вот что… Завтра на голосовании ты поддержишь меня. И не только завтра. Всё записано, – она коснулась верхней пуговицы на блузе. – Аудио и видео, 3D. Если я это обнародую, тебя ждут крупные неприятности, вплоть до установления опеки, как над опасным сексуальным маньяком. Сейчас я уйду, а ты не вздумай что-то сделать. Охранник в машине следит за изображением, он оповестит полицию и сам будет здесь через пару секунд.

Она поднялась и пошла к двери. Под грудью болело, наверное будет синяк. Может, стоило оглушить братца, но ведь рука не поднимется, сколько вместе играли в детстве. А на лестнице приостановилась: почему все-таки надела кевларовую сорочку? Парализатор собиралась взять, а вот сорочка… казалось, что перебор. И вспомнилось – будто шепоток в ухо: «Надень». После этого надела, даже не думая.

Прилететь в Колымский край она смогла только зимой, на этот раз как Кэти Варламова и по делам «Trans-Zone». Предстояли испытания перехода через Тёмную зону на Колымской трассе в условиях самых низких температур. Минус шестьдесят градусов, таких в Канаде почти не бывает. Горы стояли дымчато-белые, деревья причудливо облеплены снегом, а мех на капюшоне парки обмерзал от дыхания.

Как отец с Рогной путешествовали по такому морозу? Легкий шорох стоял в ушах – «шепот звезд», это замерзал выдыхаемый изо рта пар. Кэти шла по безопасному пластиковому коридору в сумраке Зоны и считывала показания контрольных приборов. Дело было слишком ответственным, чтобы доверять кому-либо. Разве что Толуману, но тот не был знаком с технологиями «Trans-Zone», да и был занят, перегоняя платформу на воздушной подушке в Усть-Неру.

– Вроде все нормально, – сказала она представителю партнерской компании из Новосибирска. Та когда-то разработала технологию строительства пластиковых переходов и теперь в свою очередь перенимала наработки «Trans-Zone». Обсуждались и другие совместные проекты.

– Идемте в помещение, – отозвался ее спутник. – Я вырос в Сибири, но в этих местах мерзну.

Во временном контрольном пункте было сравнительно тепло, однако снимать парку не хотелось. Сидя в подогреваемом кресле, Кэти глядела на дисплеи приборов, а во мрак Зоны один за другим уползали тяжелые грузовики. Нагрузка на пластиковое полотно, деформация сборок, уровень вторичного излучения на стыках…

– Пока всё в норме, – сказала она. – Конечно, испытания будете продолжать всю неделю. Еще никогда пластиковые сборки не нагружали так при больших холодах, в морозильной камере масштабы не те. Потом изучим графики.

По случаю завершения работ состоялся скромный банкет. С тостом выступила и Кэти, сказав, что надеется когда-нибудь проехать через всю Сибирь до Новосибирска, который ей так расхваливали. «Хотя тогда, наверное, вы откажетесь от услуг нашей компании», – с улыбкой сказала она. Ночь провела в рабочем общежитии, где для нее попытались создать какой-то уют. Яркая луна стояла над мертвенно-белыми горами.

На следующий день решила слетать на их месторождение. Пока работы приостановили и все законсервировали, но хотелось заглянуть в штольню. Тем более завтра ожидалось ухудшение погоды.

Полетела на глайдере охраны, с двумя крепкими ребятами из службы безопасности. Сначала над Колымской магистралью, а потом свернули в долину Эльги, где Кэти хотела осмотреть проложенную трассу. Как и говорил Толуман, это была скорее просека для транспорта на воздушной подушке. Снизились, по просеке побежали снежные вихри, ни следа людей. Пологий водораздел (ТНВП пройдет нормально), и наконец их речка.

У начала подъема в цирк возведен сборный ангар для техники, там должны стоять бульдозеры и буровая установка (доехала в конце ноября, хотя Толуман рассказывал о приключениях по дороге). Рядом балок – небольшой передвижной домик. Садиться здесь не стали, поднялись прямо в цирк. Туда вело подобие дороги, а в цирке только сарайчик и навес над входом в штольню, темным отверстием в склоне.

Глайдер опустился, взвеяв немного снега (он плотно слежался), и Кэти вышла. Мороз защипал лицо, но не смог забраться под куртку и термобелье.

– Пошли, – сказала она охранникам, взяла фонарь и направилась к штольне. Задержалась, чтобы оглядеться: над снежным краем плоскогорья быстро вздымались бело-розовые перья облаков – наверху дул сильный ветер, и даже сюда доносился его пронзительный свист. Вошла в штольню, сразу стало темно и тихо.

Она шла, внимательно разглядывая в свете фонаря стены. Обычные изверженные породы… а вот это не сперрилит?66
  Важный рудный минерал платины


[Закрыть] Хотя вряд ли, Толуман известил бы ее. Она уперлась в тупик и постояла, прикидывая длину штольни; охранники топтались сзади. Повернула обратно и приостановилась, так и не сходила в туалет перед вылетом…

– Мальчики, – улыбнулась она, – возвращайтесь. Я побуду еще немного.

Охранники затопали к выходу, а она подождала и пристроилась возле стенки. Усмехнулась: «Помечаю свою территорию». Закончив и приладив обратно многослойную одежду, пошла по штольне обратно. И как отец с Рогной управлялись с такими делами в жуткие морозы?..

Пол под ногами качнулся, раздался приглушенный грохот, и с потолка посыпались мелкие камни. Тело от макушки до пяток пробрал озноб. Что это, взрывные работы? Но здесь никого нет! Может, землетрясение?..

Она постояла, выжидая других толчков, а потом заспешила по неровному полу и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему – вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?

От страшной догадки подогнулись ноги. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего, охранников оглушили из парализаторов и покидали в глайдер, чтобы вывезти: зачем лишние трупы? А вот ее бросили погибать. И телефон оставила в сумочке…

Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала – не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет! Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!

А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь – хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром довершат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.

Всего-то?..

Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!

Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Падения больше не считала, и когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!

Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное – балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.

Потянула дверную ручку – та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть. Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…

Печь!

Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее, наверняка он позаботился. Неимоверное трудно оказалось достать спичку. Еще труднее чиркнуть ею о коробок, уронила несколько спичек и не было сил подобрать. Наконец пламя охватило растопку, а потом занялись дрова. Кэти огляделась – но больше дров нет. Невдалеке должен быть лес, но нечего и думать выйти под яростные удары ветра, искать где-то в снегу деревца…

Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода – язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги проходят по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела.

Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.

ГДЕ ОНА?

Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов отсвечивают золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их. От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.

Раздается стук, где-то в темноте есть дверь

– Войдите, – машинально говорит она.

Холодом тянет по комнате, и входит женщина в черном длинном платье. От испуга сжимается сердце: это что, смерть? Но тут же узнает Рогну. Лицо строже в этот раз, но спокойно. Глаза чуть светятся голубым, и на груди голубой камень – сапфир?