Текст книги "Уругумская сталь"

Пару секунд Вотша смотрел на поверженного противника, словно желая убедиться в его гибели, а затем развернулся и бросился между расступившимися уругумцами вдоль улицы, в ту сторону, откуда раздался крик.

Впрочем, бежать далеко ему не пришлось, толпа перед ним продолжала расступаться, пока уругумцы не открыли ему всю улицу. Прямо посредине пыльной дороги, вертясь юлой, многоликий отбивался от трех нападавших на него извергов. Видно было, что все трое совсем недавно взяли в руки оружие – орудовали мечами они весьма коряво, но в их действиях была некая слаженность и готовность прикрыть друг друга. Чуть в стороне в пыли корчился еще один многоликий, голова у него была залита кровью, меч валялся рядом, а судорожные движения рук и ног были похожи на предсмертные конвульсии. Один из извергов стоял над корчащимся многоликим и, не то наблюдал за его концом, не то собирался, но не решался его добить. Еще двое извергов двигались рядом со сражающейся четверкой, но не вмешивались в происходящее, хотя было ясно, что оба, при необходимости, готовы сменить любого из атаковавших ирбиса товарищей. Еще один из извергов, вооруженный копьем, тоже внимательно наблюдал за схваткой, держа свое оружие наготове, но улучить момент для удара ему никак не удавалось.

«Ребята хорошо усвоили мои уроки! – С неожиданным удовлетворением подумал Вотша, и тут же новая мысль пришла ему в голову. – А куда делись те, кто повернулся к Миру родовой гранью?!»

Ни одного ирбиса не было видно, правда, дальний конец улицы был закрыт пыльным облаком, поднятым сражающимися.

В этот момент удачная отмашка ирбиса задела одного из извергов, и тот со стоном опустился на колено. Многоликий мгновенно развернулся к другому нападавшему, готовясь нанести новый удар. Но на месте раненого тут же появился новый боец, который не замедлил ткнуть своим клинком в бок чуть развернувшегося ирбиса. Тычок получился не слишком уверенным, но острие меча нашло тело, и теперь уже многоликий вскрикнул и сдавленно застонал.

Вотша, на мгновение остановившийся, чтобы понять ход разворачивающейся схватки, снова бросился вперед, но в этот момент многоликий, видимо, понял, что ему одному не справиться с тремя, пусть и не слишком умелыми бойцами. Яростно вскрикнув, он крутанулся на месте, описав мечом широкий круг, и извергам пришлось отскочить назад. В тот же момент многоликий подпрыгнул высоко вверх. Изверги, видимо, от неожиданности еще больше отпрянули, но ирбис и не думал атаковать. Вместо этого в самой высокой точке своего прыжка он перевернулся через голову. Перед глазами застывших извергов на месте повисшего в прыжке человека возникло расплывчатое, туманное облако, из которого посыпалась одежда, пара сапог и оружие, а затем из исчезающего облака вырвалась большая темная птица!.. Холзан!!

Огромная птица, оттолкнувшись от воздуха двухметровыми крыльями, начала быстро набирать высоту, уходя в сторону солнца. Спустя минуту она превратилась в крошечную точку. Вотша оторвал, наконец, взгляд от удаляющейся птицы и посмотрел назад. Около дерева, к которому был привязан Вагат, уже суетилось несколько женщин, среди которых он узнал и жену кузнеца.

Белокурый изверг хотел направиться к ним, но в этот момент за его спиной снова раздался крик. Он обернулся и увидел, что несколько уругумцев тащат какой-то огромный, темный, неопрятного вида узел. Остановившись в нескольких шагах от светловолосого изверга, они бросили этот узел на землю и принялись пинать его ногами, а узел вдруг зашевелился, растянулся и попытался ползти прочь от своих мучителей. И тут Вотша понял, что перед ним, избитый, оборванный, со всклоченными волосами и исцарапанным лицом… Орк!!

Разъяренный старик, в котором Вотша с трудом узнал всегда ровного и доброжелательного старосту Самура, пнул ползущего в пыли обменщика и заорал визгливым, срывающимся голосом:

– Это он привел в наш айл многоликих!! Он донес на кузнеца, будто бы тот украл какой-то меч!! И все потому, что Вагат внес за земляков откуп, не позволил этой твари закабалить своих односельчан!!!

Орк, между тем собрался с силами и, приподнявшись на четвереньки, завыл каким-то утробным хриплым голосом:

– Глупцы!!! Глупцы, что вы наделали!! Вы позволили этим малолетним дуракам убит многоликих!!! Разве вы не понимаете, что с вами сделает вожак Юмыт, когда узнает о вашем преступлении!! Вы будете молить о смерти, как о благостном окончании ваших мук!! Вы проклянете себя за то, что выпустили в этот Мир своих детей, когда увидите каким пыткам подвергнет их вожак ирбисов!!! Вы будете пить собственную кровь и заедать ее собственными внутренностями!..

Уругумцы, окружавшие обменщика, в ужасе отпрянули в разные сторону, но Вотша шагнул вперед и рявкнул, перебивая толстого обменщика:

– А тебе-то это откуда известно?!!

Орк застыл на месте, растопырив руки и ноги и чуть покачиваясь из стороны в сторону, а затем медленно поднял голову. На его залитом кровью лице были написаны жгучая ненависть и страх! С минуту он рассматривал стоящего перед ним изверга мутными, чуть косящими глазами, явно не понимая, кто перед ним, а затем в этих мутных глазах отразилось узнавание.

– А-а-а… Это ты, светловолосый изверг!.. Как только ты появился в нашем айле, я сразу понял, что ты принес нам горе и гибель!! Я сразу понял, это ты…

– Нет, это ты принес Уругуму горе и гибель!! – Снова перебил его Вотша. – Это ты привел сюда многоликих, чтобы они мучили людей и жгли их дома, чтобы грабили и убивали! Это твоя алчность подсказала тебе, как уничтожить человека, бескорыстно помогшего своим односельчанам, как заставить всех своих земляков, работать на тебя, вернее, на нее, на твою алчность! Но теперь конец, теперь ты ответишь за все свои дела, и никакие многоликие не помогут тебе!!

Вотша оглянулся. Его ребята из его отряда стояли позади него, внимательно слушая разговор.

– Ватиз и Фарух, свяжите ему руки и заприте в сарай на его усадьбе! – Скомандовал Вотша и, повернувшись к толпе, громко объявил. – Завтра его будет судить общий сход. Вы сами решите его судьбу!

Затем он отыскал глазами старосту, стоявшего рядом с калиткой своей усадьбы, и направился к нему. Ватиз и Фарух двинулись, было, к продолжавшему стоять на четвереньках Орку, но в это время в спину обменщика с глухим стуком ударил первый камень! Ребята остановились, как вкопанные, а камни посыпались градом – окружавшие обменщика уругумцы молча с каким-то отчаянным остервенением швыряли их в ненавистную тушу предателя. Через минуту Орк упал, руки и ноги его несколько раз дернулись, после чего он затих. Голова его была разбита, мозг серовато-грязной кашицей пятнал дорожную пыль, а камни продолжали лететь в неподвижное, в мертвое тело!

Вотша подошел к молча наблюдавшему за своими односельчанами старосте, и устало сказал:

– Почтенный Самур, нам, наверное, нужно собраться где-то, чтобы решить, что делать дальше…

Старик поднял глаза на светловолосого изверга, кивнул и, пожевав губами, проговорил:

– Можно собраться у меня, мой дом уцелел, но надо знать, сколько человек ты хочешь пригласить для этого разговора.

Вотша на секунду задумался, а затем неуверенно пожал плечами:

– Вообще-то, надо было бы позвать весь отряд – его наше решение будет касаться, прежде всего, вот только сможем ли мы все разместиться?..

– А если в саду?.. – Тут же предложил староста. – Там места вполне хватит для всех, а подслушивать нас все равно некому!

– Годится! – Согласился Вотша. – Значит, мы соберемся в твоем саду… – Он сделал выжидающую паузу, и Самур закончил фразу:

– Подходите к часу Медведя!

Вотша кивнул и снова повернулся к своим ребятам:

– Сафат, рассказывай, как у вас все получилось?..

Племянник кузнеца шагнул вперед и пожал плечами:

– Ирбисов прикончили быстро – они, по-моему, никакого страха при виде нас не испытывали, никакой опасности не чувствовали и так до конца ничего не поняли. А вот с мечниками было сложнее. Мы их атаковали, как ты учил, тройками. Только мечом они владели лучше, чем мы вместе трое взятые. Первого помог уничтожить Фарух, он улучил момент и ткнул многоликого своим копьем, а потом уже мы его добили. Ну а второй… Ты сам видел, что он сделал…

– Видел… – кивнул Вотша, – … но об этом мы подумаем позже. Потери у нас есть?..

Сафат покачал головой:

– Алата задел последний многоликий, но там так… ерундовый порез, хотя, конечно, больно. А больше ничего. – Он задумчиво почесал щеку и добавил. – Даже странно, мы их так боялись и… так все просто оказалось!..

Несколько секунд ребята помолчали, словно раздумывая над словами Сафата, а затем Вотша махнул рукой:

– Ладно! Сейчас расходимся по домам, посмотрим, чем можно помочь нашим семьям, а к часу Медведя собираемся в саду у старосты – будем думать, что нам делать дальше! Оружие все время держать при себе!

Окружавшие его ребята мгновенно разошлись в разные стороны, а сам Вотша снова повернулся к дереву, у которого был привязан Вагат. Однако, кузнеца уже унесли. На секунду Вотша задумался, а потом решительным шагом двинулся к дому старосты.

Он не ошибся – Вагат лежал в дальней комнате большого дома Самура. Кузнеца уже раздели и перевязали, но на груди, белизну полотна уже пятнала проступившая кровь. Рядом с постелью сидела Агирай, лицо ее было каменным, сцепившиеся пальцы рук покоились на коленях, а глаза неотрывно смотрели в лицо мужа. Вотша подошел к постели и положил ладонь на лоб своего наставника – кузнец был в жару. Вздохнув, он негромко обратился к жене Вагата:

– Кузница и дом сгорели полностью?..

В первый момент показалось, что Агирай не слышала вопроса, но спустя пару секунд он так же тихо проговорила:

– Я не знаю… Наверное…

Вотша кивнул и направился к выходу. Проходя мимо жены старосты, стоявшей у входной двери он тихо сказал:

– Матушка Масура, я скоро вернусь, вскипятите мне котелок чистой воды.

Старуха молча кивнула, и Вотша вышел из комнаты.

Он шагал по улице в сторону кузницы и лихорадочно думал, что из имеющихся у него снадобий может понадобиться Вагату. Наука тетушки Барбы не прошла для Вотши даром – и здесь в Уругуме он находил время, чтобы собирать растения, ягоды, корешки, готовить из них отвары, настои, мази. Вот только нуждающихся в его лекарском искусстве в айле было немного, да и имевшемуся в Уругуме лекарю он не хотел вставать поперек дороги. Но теперь дело касалось Вагата, и потому он не мог стоять в стороне, вот только… неизвестно было, что из приготовленных им снадобий сохранилось!..

Еще издалека он увидел, что крыша дома кузнеца сгорела полностью, а значит весь запас сушеных трав, плодов и ягод был уничтожен. Подойдя к дому, он понял, что и внутри него практически ничего не уцелело – окна и дверь были выбиты и из них по стенам тянулись полотнища копоти. А вот кузница пострадала гораздо меньше, правда крыша на ней тоже сгорела, но внутренность была практически не тронута огнем. Сохранился и погреб, вырытый в дальнем конце сада, а именно там хранились изготовленные Вотшей лекарства.

Изверг отворил дверь погреба, и понял, что многоликие сюда не заглядывали. Видимо, они слишком торопились и не думали, что здесь может быть что-то ценное для них. Спустившись по лесенки вниз, Вотша отобрал несколько флаконов с настойками и горшочков с мазями, которые могли понадобиться для Вагата и, сложив все это в холщевую сумку, выбрался наружу.

Спустя пятнадцать минут он снова входил в дом старосты. В комнате, где уложили Вагата, кроме его жены и старой Масуры находился и лекарь айла – суровый, малоразговорчивый старик, живший на отшибе в небольшом, чуть покосившемся домике. Он как раз менял кузнецу повязку, прежде наложенная сильно промокла от крови.

Вотша выложил на маленький столик принесенные с собой снадобья и, взяв два горшочка и флакон, подошел к постели.

– Почтенный, – обратился он к лекарю, обрабатывавшему раны кузнеца какой-то темной жидкостью. – Прошу тебя попробовать снадобье, которое я изготовил по рецепту известной на Западе травницы, тетушки Барбы. Я был ее учеником больше двух лет, и смею надеяться, что многому научился. Вот эту мазь… – он открыл один из горшочков и показал желтовато-серую пахучую субстанцию, заполнявшую горшочек до самой горловины, – …надо положить тонким слоем на полотно и прикрыть им раны. Кровь очень быстро уймется. Спустя часа два надо будет поменять повязку, положив на раны мазь из вот этого горшочка – это мазь прекрасно заживляет раны. А вот этот настой надо давать раненому, добавляя в питье по три капли на кружку. Настой успокаивает жар, укрепляет раненого и не дает развиваться лихорадке.

Старик-лекарь недоверчиво покосился на предложенные ему снадобья и глухо проворчал:

– То, что годится на Западе, не всегда подходит горцам!..

– Ты знаешь, мне дорог мой учитель… – Стараясь говорить спокойно и с уважение, ответил Вотша. – Я прошу тебя использовать эти средства. Они сделаны из местных трав и не могут повредить раненому, а рецепты эти проверены неоднократно!..

Старик поднял глаза на Вотшу, несколько секунд внимательно рассматривал его, а затем кивнул:

– Хорошо, парень, я использую твои мази и бальзам… Надеюсь, Мать всего сущего вдохнет в них свою силу!

Вотша кивком поблагодарил лекаря и вышел из комнаты.

В саду уже начал собираться его отряд. Ребята рассаживались на скамейках, расставленных под деревьями вокруг большого садового стола, и тихо о чем-то переговаривались. Вотша тоже подошел к столу, уселся рядом с Сафатам и негромко сказал:

– Вагат плох… Ему нужен покой, а вот его-то нам, наверняка не дадут!

– Так, может быть его куда-нибудь увезти?.. – Так же негромко спросил Сафат, но Вотша отрицательно покачал головой:

– Его нельзя перевозить. Недели две он должен лежать в полном покое.

В это время в сад вышел староста Уругума, а с ним еще трое стариков. Они также уселись за стол, но таким образом, чтобы молодежь оказалась напротив них. Самур медленно оглядывал примолкших ребят, а остальные старики сидели, не поднимая глаз. Наконец взгляд старосты уперся в Вотшу, Самур кашлянул и с некоторым трудом проговорил:

– Многоликие убили двенадцать жителей айла… Еще четверо сгорели у себя в домах… Шестеро ранены, трое покалечены. И мы не знаем, когда многоликие снова заявятся к нам, чтобы уничтожить всех нас!..

– Вам лучше уйти из айла!.. – Добавил один из стариков, не поднимая взгляда.

Над столом повисло тягостное молчание. Ребята переглядывались, и все их взгляды постепенно останавливались на Вотше. Тот и сам чувствовал, что отвечать придется ему… чужаку, не прожившему в айле и двух лет! Уже то, что старики выгоняли из селения не его одного, а весь отряд, было с их стороны актом справедливости и милосердия к нему… милосердия, как они это понимали!.. Что он мог им ответить?!!

Наконец Вотша поднял глаза на старика Самура и неожиданно спросил:

– Что вы решили сделать с Орком?

Староста недоуменно посмотрел на молодого изверга, словно то задал ему никого не интересующий вопрос, но через мгновение ответил:

– Мы… уже сделали… Он мертв.

– Что ж… – Медленно протянул Вотша. – Это хорошо.

– Нет, – покачал головой Самур. – Это нехорошо… Просто, так получилось. Если бы он остался жив, мы отпустили бы его.

– Вот как?! – Удивился Вотша. – Но вы же знаете, куда именно он пошел бы?!

Староста безразлично пожал плечами:

– Наверное к своей родне, в Сабиртай…

– Нет, почтенные, он пошел бы в Коготь Ирбиса и снова привел бы в Уругум многоликих! Хотя они и без Орка обязательно придут в Уругум! – Вотша даже приподнялся со своего места – неужели старики не понимали, что с ними всеми сделают многоликие?! Сделают совершенно безнаказанно, ведь отряда уже не будет в Уругуме!! Неужели они поведут себя, как бараны, которых ведут на бойню?!!

После этих вотшиных слов все старики подняли головы, и в их глазах вспыхнуло понимание… Вспыхнул страх! Несколько секунд длилось молчание и, наконец, один из них выдохнул:

– Тогда мы… Тогда… что же нам делать?!

И снова над столом на несколько мгновений повисло молчание, но теперь оно было выжидающим, старики словно бы предлагали своим молодым односельчанам попытаться придумать лучший выход из положения, и в тоже время боялись, что они действительно придумают что-то другое!

Вотша обежал внимательным взглядом поднятые к нему лица стариков и медленно проговорил:

– Я предлагаю… запутать многоликих!

– Запутать?.. – Тут же переспросил Самур. – Запутать многоликих?! Да как же их можно запутать?!!

– Мы совершим набег на один из айлов многоликих!!

Теперь уже глаза всех сидевших за столом уставились на Вотшу. И если в глазах стариков было недоуменное непонимание, то глаза ребят из его отряда загорелись азартом.

– Да! Мы нападем первыми, нападем на айл многоликих, причем не на ближайший к Уругуму, а на дальний!! Пусть Юмыт гадает, кто набрался такой наглости!! И поверьте, уругумцы будут последними, на кого он подумает!!

Старики быстро переглянулись, до них дошел весь коварный замысел Вотши! Действительно – одно дело наказать извержачий айл, в котором появилось некое непонятное неповиновение, и совсем другое – нападение на айл многоликих!! Такое нападение, конечно же, не может быть делом извергов, значит, это набег кого-то из соседей!! И такой набег отодвинет на задний план все карательные акции! Конечно, Юмыт не забудет об Уругуме, но ему просто будет не до него!! Он будет занят поисками нападавших!!

И тут подал голос один из стариков:

– А вы не боитесь?..

– Чего?.. – Переспросил Вотша.

– Вы не боитесь нападать на многоликих?.. – Повторил свой вопрос старик. – Ведь в айле их будет не шесть и даже не десять!

– А, как вы думаете, почтенный, сколько их там будет?..

Старик усмехнулся:

– Когда я был в айле Небесный глаз, правда, это было давно, там обитало сорок три ирбиса, и из них всего трое детей!

– Значит, около сорока… – Задумчиво протянул Вотша и снова посмотрел на старика. – А где находится айл Небесный глаз, почтенный?

С минуту старый уругумец молчал, а затем дрогнувшим голосом спросил:

– Неужели вы решитесь напасть на многоликих у них дома?!!

Вотша ответил ему молчаливым взглядом! А потом, оглядев весь стол, он твердо произнес:

– Мы выходим завтра!

Глава 4

Юмыт был в бешенстве! Четыре дня назад в Коготь Ирбиса прилетел один из дружинников, посланных в небольшой извержачий айл Уругум. Прилетел один, повернувшись к Миру гранью холзана, и начал рассказывать такое, во что просто невозможно было поверить!!!

А началось все недели три назад, когда дозорный у подножья скалы, на которой стоял Коготь Ирбиса доложил, что к княжескому айлу прибыл изверг из айла Уругум и говорит, что у него есть сведения о пропавшем сыне князя. Конечно же, Юмыт сразу спустился вниз. Пожилой, толстый изверг, униженно кланялся и славословил вожака южных ирбисов до тех пор, пока Юмыт не рявкнул на него, приказывая перейти к делу. Тогда Орк – так звали этого изверга, рассказал, что он, к сожалению, ничего не знает о пропавшем княжиче, но может указать на тех, кто, возможно, присвоил и спрятал меч, который разыскивали многоликие прошлой осенью. Оказалось, что кузнец из его айла вместе со своим подручным дважды прошли Гвардским перевалом, как раз в то время, когда пропал Юсут! Они вполне могли найти меч княжича и спрятать его где-нибудь в горах, или уступить обменщикам в Улабе за приличное количество монет!

Юмыт не очень поверил словам толстого изверга – у него осталось впечатление, что тот наговаривает на кузнеца, желая свести с ним какие-то свои счеты. Но когда изверг сказал, что неделю назад кузнеца увезли из Уругума двое многоликих, собиравших откуп, собираясь доставить его в Коготь Ирбиса, а затем почему-то отпустили, вожак насторожился. Сборщики еще не вернулись, хотя время их возвращения уже подошло!

Подождав еще трое суток, Юмыт послал отряд из шести воинов в Уругум, поручив им заглянуть еще в пару извержачьих айлов, где должны были побывать сборщики откупа и выяснить, куда они подевались, а заодно разобраться и с уругумским кузнецом!

И вот один из этой шестерки прилетел в Коготь Ирбиса, прилетел, чтобы рассказать, будто пятеро многоликих убиты извергами. Причем трое из них в момент убийства повернулись к Миру родовой гранью!!! Трое взрослых ирбисов были убиты вонючими извергами – кто же в это поверит?!!

Впрочем, вернувшийся дружинник вообще выглядел умалишенным – он постоянно кричал о страшной смерти своих товарищей, кричал даже тогда, когда находился один в запертой комнате и его никто не мог слышать. Он почти не спал, видимо от… страха, хотя такое предположение было совершенно невероятным. Волхв стаи попробовал заглянуть в его прошлое, но Стол Истины показал какие-то странные, рваные, совершенно бессмысленные картины – хаотическое мелькание цветных пятен, среди которых лишь иногда можно было различить некое подобие мечущихся тел.

Правда, именно эти странные картины удерживали Юмыта от немедленного проведения обряда эрозиобазы над этим явным трусом, бросившим своих товарищей! Кстати, связаться с командиром посланного отряда никак не удавалось, и Юмыт собирался послать на его поиски пару разведчиков. В гибель своих людей вожак не верил! Он скорее бы поверил, что эта пропавшая пятерка «отдыхает» в одном из извержачьих айлов, наслаждаясь выпивкой и жратвой, да забавляясь с извергинями и извержатами!

Однако вечером, накануне того дня, когда разведчики должны были выйти в горы, в дом вожака зашел Касым, волхв стаи южных ирбисов. Отведав арата и заев его вяленой бараниной, волхв наклонился через стол к вожаку и негромко проговорил:

– У меня сегодня было предчувствие!..

Вожак насторожился! Вообще-то волхв стаи был не слишком талантлив, не случайно его не оставили в университете для подготовки ко второму посвящению. Он был отправлен в родную стаю и занял место помощника при прежнем волхве. Однако через три с небольшим года служения, в нем открылся один необычный талант – талант предчувствия. Однажды вот так же он зашел в дом только что ставшего вожаком Юмыта и после чашки арата вдруг сказал:

– Вожак, у меня было предчувствие!..

Тогда Юмыт, внутренне усмехнувшись, переспросил, скорее для поддержания разговора, чем из любопытства:

– И что же ты… предчувствовал?..

– Волхв стаи через два дня разобьется в горах. – Спокойно проговорил Касым. – И ты будешь сомневаться, стоит ли рекомендовать стае меня… – Тут помощник волхва посмотрел Юмыту прямо в глаза, что было недопустимым нарушением обычая. Но вожак не успел возмутиться, Касым продолжил:

– Твои сомнения суетны, отринь их, и ты узнаешь славу!

На минуту Юмыт задумался. С детства он привык относиться к волхвам с уважением и опаской – уж больно много умели они такого, что не укладывалось в его голове, а потому заявление Касыма о его «предчувствии» вполне могло иметь под собой основания. Но с другой стороны уж больно неприметным, безликим был помощник волхва стаи до сих пор. Почему именно сейчас, в момент его прихода к власти в стае у этого серого человечка, не блещущего способностями, да и знаниями, вдруг прорезался столь редкий, неслыханный дар?! И тут ему в голову пришла другая мысль – а может быть, именно Касыма имеет смысл поставить волхвом стаи, может быть, именно такой вот безликий, не лезущий вперед вожака, не выпячивающий своего значения волхв ему и нужен. Он бросил на прихлебывающего арак Касыма быстрый, острый взгляд и осторожно спросил:

– Ты кому-нибудь еще говорил о своем… предчувствии?..

– Зачем?.. – Касым даже не повернул голову в сторону вожака. – До моих предчувствий никому нет дела… во всяком случае прежний вожак именно так ответил мне однажды. А ведь то предчувствие, которым я хотел с ним поделиться, имело отношение к нему самому. Но он не заинтересовался им…

«Вот в чем дело!! – Мелькнуло в голове Юмыта. – Старик не поверил Касыму! Старик его… унизил!!»

Он задумчиво покивал головой и медленно проговорил:

– Ну, что ж, посмотрим, что произойдет через три дня… И я буду помнить о твоем предчувствии!..

– Но если ты захочешь поделиться им с кем-то… – Волхв не закончил фразу и снова внимательно посмотрел прямо в глаза вожаку.

Тот не отвел глаз:

– Зачем?.. До твоих предчувствий никому нет дела… Кроме меня!

А через два дня в княжеский айл пришел гонец. Волхва стаи звали в одно из селений на границе земель стаи южных ирбисов. Четверо женщин в этом айле забеременели и отцы желали чтобы волхв проявил свои знание и искусство – им хотелось иметь сыновей! Конечно же, четверых рожениц нельзя было тащить через горные перевалы, волхв должен был сам посетить их, несмотря на то, что был уже достаточно стар. Следующим утором гонец и волхв стаи повернулись к Миру родовой гранью и отправились в путь, а еще через три дня князю принесли весть – всего в трех десятках километров от княжеского айла обоих накрыло внезапно сошедшей лавиной. Тела так и не нашли, и спустя положенный срок Юмыт рекомендовал стае выбрать своим волхвом Касыма. Вожак не просто высказал свою рекомендацию, перед этим он переговорил с несколькими, имеющими вес в стае ирбисами, так что стая не колебалась в своем выборе. А вожак с тех пор всегда прислушивался к «предчувствиям» волхва… Правда эти предчувствия посещали его довольно редко.

И вот теперь произошла эта редкость. Давно, очень давно не говорил Касым: «У меня было предчувствие!» Поэтому Юмыт и насторожился. Что несет стае это предчувствие. Наклонившись к, глядящему в пустую чашку, волхву, он осторожно, словно бы боясь помешать его размышлениям, попросил:

– Ты поделишься со мной своим предчувствием?..

Касым утвердительно кивнул, но еще долго молчал, прежде чем заговорить.

– Предчувствие было… расплывчатым. Нельзя точно определить детали события, но… Стае угрожает опасность! И идет эта опасность с Севера!

Он замолчал. Вожак тоже молчал, давая волхву возможность что-то добавить к своим слова, а когда убедился, что тот не собирается говорить, переспросил:

– Набег?.. Набег сайгов?!

– Все расплывчато… – Покачал головой волхв. – Расплывчато и неясно… Но много смертей, очень много смертей!!

– Так что же делать?!

Этот вопрос вожак задал скорее себе, чем волхву, но тот, налил еще чашку арака, аккуратно выпил, поставил чашку на стол, поднялся со своего места и… ответил:

– Это решать тебе! Ты – князь!

Волхв вышел из комнаты, а Юмыт надолго задумался. Он сам не любил слово «князь», и волхв почти никогда не употреблял его в разговоре, а вот сегодня он его произнес! В этом тоже был какой-то смысл, но вот какой?!

На следующее утро Юмыт отправил в дорогу всех разведчиков, которые в этот момент находились в Когте Ирбиса, но пошли они не к извержачьему айлу Уругум. Четверо из них, повернувшись к Миру родовой гранью, отправились к ближайшим айлам многоликих с приказом собрать полевые стаи, не менее двадцати бойцов каждая, и двинуть их к северной границе. Двое разведчиков, умевших оборачиваться холзанами, полетели в айлы, расположенные близь северной границы с наказом готовиться к нападению. Хотя старостам этих айлов не сообщалось, кто именно должен напасть на них, Юмыт рассчитывал на опыт своих людей и их осторожность. Сам Юмыт собирался отправиться к северной границе дней через пять, когда должны были выйти и стаи других айлов. Все, что было связано с извержачьими делами само собой отошло на второй план.

Как и рассчитал вожак, полевые стаи смогли выйти из айлов спустя пять суток, после того, как гонцы покинули княжеский айл. Дружинники шли, обернувшись к Миру родовой гранью, и только некоторые из них поднялись в небо на двухметровых крыльях, чтобы разведывать путь и следить за окружающей обстановкой. Посланные в северные айлы гонцы уже давно были на месте и передавали, что в степи, на границе спокойно, движения или скопления сайгов не наблюдается. Но вожак верил в предчувствия своего волхва, и потому стаи не прекратили своего движения. А на второй день вдруг прервалась связь с Аргамаком, меньшим из двух северных айлов. Впрочем, вожак не слишком обеспокоился – в айле, хоть он и был самым маленьким из всех айлов многоликих на землях южных ирбисов, жило двадцать два взрослых ирбиса шесть женщин и трое подростков. Этих сил вполне могло хватить, чтобы продержаться четверо-пятеро суток до подхода полевой стаи. Единственно, что сделал вожак, по возможности ускорил движение своих войск.

Двое суток дружинники шли, останавливаясь только для того, чтобы перекусить, да поспать пять-шесть часов. Чем ближе подходили полевые стаи к южной границе, тем пустыннее становились горы. На третий день дружинники не встретили ни одного человека, даже изверги, искавшие в горах камни перестали попадаться, словно почуяли, что ирбисы вышли из своих айлов и направились к границе. А утором четвертого, когда три стаи из четырех, шедших до тех пор раздельно, объединились, авангард задержал трех молодых извергов. Их встретили пятеро ирбисов, шедших впереди основных сил на одном из перевалов, и продвигались они навстречу идущей к северу стае.

Пареньков привели к вожаку, и тот заметил, что сопровождавшие изверга ирбисы стараются держаться от них подальше. Когда парни оказались рядом, Юмыт понял, в чем дело – от извергов несло тонким, едва заметным, но невыносимо противным запахом, похожим на запах какой-то кислой мертвечины.

– Отойди на пять шагов!! – Рыкнул вожак, отворачивая морду, и когда изверги выполнили приказ, спросил. – Что от вас так воняет, словно вы в разрытой могиле ночевали?!

– Двенадцатый день в горах, господин!.. – Выступив чуть вперед и низко поклонившись, ответил один из извергов, высокий темноволосый парень с быстрыми темными глазами. – Ни поесть, ни помыться толком!

– А что так долго делают в горах вонючие изверги?! – переспросил вожак и ухмыльнулся точности своего вопроса – привычное прозвище «вонючий изверг» этому извергам подходило как нельзя лучше!

– Камни собираем, господин! – Снова поклонился изверг. – В прошлом году едва-едва на откуп набрали, так сегодня староста всех по горам разогнал! Каждому урок дал, по две мерки камней набрать, и не меньше полумерки прозрачных! А где, господин, прозрачные камни-то взять?! Вот и уходим за три-четыре перевала от родного айла!

Два других изверга только молча кивали, подтверждая слова своего товарища.

– Ну, и много вы камней набрали?! – Усмехнулся вожак.

– Нет, господин!.. – Горестно покачал головой парень. – Немного ферузы да вот… – Он порылся в своем мешке и вытащил довольно большой сросток прозрачных лимонно-желтых кристаллов.

– Ну, считай, полумерку прозрачных староста тебе наполовину зачтет!.. – Снова усмехнулся вожак и тут же снова скривил морду – порыв ветра донес до его чутких ноздрей тянущуюся от пареньков вонь.