Текст книги "Шут королевы Кины"

– А ты попробуй!.. – предложил Пашенька совершенно трезвым голосом.

– Что, прямо сейчас?.. – я с некоторым разочарованием посмотрел на свой бокал.

– Можно немного погодя… – разрешил добрый Паша.

– Подождите, ребята, – вмешался умный, осторожный и прагматичный тролль, – не надо давить на человека.

Элик повернулся ко мне и заговорил очень проникновенно:

– Думать и решать тебе. Но если ты не сможешь перенести нас туда, этого не сможет никто. А если никто туда не сможет попасть, как остановить то, что вытворяют с нашими земными ребятишками?

Я хотел кое-что ему сказать, но он поднял руку, останавливая мою реплику:

– Те двадцать два случая о которых я рассказывал, не выдумка, ты представляешь, что будет, если они не прекратятся?! Ты представляешь, что будет, когда кто-то догадается о систематическом уродовании наших детей, когда кто-то поймет, что все это происходит совсем не случайно! Поэтому я считаю, что нам необходимо это остановить, а значит нам необходимо попасть в Кинию!

– Но, понимаешь… – неуверенно начал я, – Я даже не знаю с чего начать… я не представляю себе, как это можно сделать… Я…

Больше слов у меня не было. А Элик смотрел на меня исподлобья и ждал, что я еще выдавлю из себя. Поняв, что больше мне сказать нечего, он вздохнул и ответил на мою маловразумительную фразу:

– Ты не переживай, мы понимаем, что сегодня вечером ты нас перебросить не сможешь. Нам надо, чтобы ты задумался над этим вопросом и попробовал свои колдовские штучки, а вдруг что-то сработает. Ну а дальше все будет зависеть от твоего таланта…

– И от твоего желания… – добавила Машеус.

– И твоего везения… – улыбнулся Паша какой-то кривой, жалкой улыбкой.

Элик разлил остатки коньяка по бокалам, причем Машеусу досталось всего несколько капель, но та не возражала. Тролль поднял свой бокал и, посмотрев на меня глухо сказал:

– За тебя, твой талант и твою удачу…

И мы выпили.

После этого ребята очень быстро засобирались по домам. Когда они, уже одетые, трясли мою руку в прихожей, мне пришло в голову, что Пашеньке, возможно, негде в Москве переночевать.

– Может, останешься?.. – повернулся я к нему, – Я тебе брошу матрасик на кухне.

– Нет… – покачал он головой, – Мы тебя отвлекать не будем.

– Мы тебя отвлекать не будем… – поддержал хоббита тролль, – А за Мохнонога ты не беспокойся, мы его не бросим.

Ребята ушли. За окном еще было светло, но уже чувствовалось приближение вечера. Я принялся наводить порядок в комнате. Отнес на кухню табуреты, пустые бутылки и бокалы. Помыл посуду, вытер ее и убрал в шкаф. Делая все не торопясь, обстоятельно, но автоматически, не задумываясь. В голове вертелись обрывки нашего разговора.

Закончив с кухонными делами, я взял тряпку и направился в комнату вытереть стол. На темной столешнице одиноко белел сложенный вдвое листок бумаги. Я взял его и развернул. Весь листок был исписан мелким, четким почерком, каждый абзац пронумерован. Всего на листке было тридцать четыре пункта, каждый из которых содержал название газеты, дату ее выпуска, название статьи и очень короткое ее изложение. Полный перечень находок Элика.

Несколько минут я стоял и медленно перечитывал написанное. Потом сунул листок в карман, протер столик и отнес тряпку на кухню. Вернувшись в комнату я сел за письменный стол, отодвинул папку с диссертацией и положил перед собой троллев листок.

В комнате быстро темнело, но мне это было на руку. Я не отрываясь смотрел на смутно белевший клочок бумаги, а перед моим внутренним взором ярко и динамично проходила все наше прошлолетнее приключение. И как нас, четверых участников ролевой игры, потерявшихся в лесу, перенесло в совершенно иной Мир, и как ребята перепились пива и действительно превратились в эльфа, хоббита и тролля. И как мы попали в Замок Качея, как в моих руках оказалась небольшая говорящая книга заклинаний, ставшая моей главной учительницей. Как я… как мы все увидели призрак прекрасной королевы Кины Золотой, и что он нам рассказал о своей судьбе. Как мы с Шалаем и его гвардейцами отправились за телом моей Кины в самое логово ее страшного врага. С какими невероятными трудностями, продираясь сквозь колдовство, кровавые схватки, предательства, мы все-таки смогли выкрасть это страшно не мертвое тело из Храма и доставить его в Замок. И как мне в последний момент с помощью Отшельника Тама все-таки удалось соединить тело и душу моей королевы… и как меня… нас наградили…

Я выдвинул нижний ящик стола и достал из-под старых бумаг свой почетный знак «Опора трона». Большая золотая брошь легла рядом с исписанным листом бумаги, посверкивая в вечернем свете чуткими бриллиантовыми брызгами.

Я смотрел на этот знак королевской милости и мне было горько и тоскливо. Сразу вспомнилось, как Епископ уговаривал меня продать ему свою душу, как он расписывал преимущества бездушного существования. И еще я вспомнил рыцарей Храма – страшных, тряпичных кукол в сверкающих серебром доспехах, оживленных отнятыми, выкраденными, купленными душами!

Мой взгляд снова упал на исписанный листок. Теперь души крадут у наших мальчишек… Похоже Епископ действительно смог довести свое экспериментальное заклинание и теперь способен приходить за душами на Землю. Он не случайно выбрал именно детские души – они наиболее молоды, а значит, долговечны, они податливы, и их можно научить всему, чему угодно… И о телах заботиться не надо, они ведь остаются здесь, на Земле. Тела лишенные души, не знающие что такое жалость, сострадание, совесть, грех. Тела, готовые на все, ради удовлетворения своих желаний, своих капризов. Именно тела, поскольку людьми этих мальчиков назвать уже нельзя! Я живо представил на что готов такой «кадавар» ради достижения своих личных целей, и что он может натворить, если ему удастся скрыть свое существо и вырасти во взрослую особь!

Мне стало жутко!

Епископа действительно необходимо было остановить и сделать это как можно скорее. Элик прав! Тысячу раз прав! Нам необходимо вернуться в… хм… Кинию…

Весь вопрос – как?!

В комнате стемнело. Я убрал знак «Опоры трона» в ящик стола. Потом встал и направился в прихожую. Одевшись, я вышел из квартиры и спустился на улицу.

В воздухе пахло весной. Фонари еще не зажигались, но было достаточно светло, чтобы наслаждаться прогулкой, не боясь замочить ног в весенних лужах. Я медленно шагал по тротуару, вдыхая свежий весенний воздух и с интересом оглядываясь по сторонам. Во дворе соседнего дома, на огороженной сеткой площадке два десятка мальчишек гоняли мяч. Я, сам футболист со стажем, остановился посмотреть за игрой. Борьба на площадке шла не шуточная, злая, но в тоже время корректная, без подлянок. И вдруг, в какой-то момент, я представил себе, что сейчас наступит мертвая тишина, такая тишина, что исчезнет даже скрип ботинок на подтаявшем снегу, затем раздастся звук лопнувшей басовой струны и в воздухе замелькают серебристые блестки. А через пару часов после того как они исчезнут эти мальчики бросят свой мяч и отправятся кого-нибудь калечить и убивать… Ведь восемьдесят четыре таких мальчишек уже есть. Скоро их станет восемьсот сорок, потом – восемь тысяч четыреста, потом…

Мне стало жутко! Все сегодняшние олигархи, крестные отцы, организованные преступники, серийные убийцы и прочие отморозки показались мне безобидными щенками. Вот когда на просторы нашей планеты выползет двуногое чудище по-настоящему лишенное души, вот тогда мы узнаем что такое беспредел!

Я вернулся домой, поужинал и улегся в постель. Смотреть телевизор мне сегодня совершенно не хотелось. Правда заснул я тоже далеко не сразу. Я смотрел в темный потолок и перебирал в голове так хорошо известные мне заклинания, проборматывал наговоры, перекатывал на языке их, порой совершенно невозможные, звукосочетания, вспоминал чудовищную, непроизносимую фонетику, воображал сопровождающие их пассы. Но попробовать воспроизвести хотя бы одно из них, хотя бы самое простенькое и безобидное, так и не решился. Я элементарно трусил.

Наконец мне удалось заснуть, и в первый раз с момента моего возвращения из того невероятного путешествия, мне приснилась не Кина, а Епископ. Мне снилось, что он снова догоняет меня на своем жутком, чудовищном звере и, улыбаясь, говорит, что с нетерпением ожидает моего возвращения, хотя помогать мне вернуться в его Мир он и не думает.

– Ты вполне справишься сам, – щерит он свои зубы в знакомой ухмылке, – А не справишься, я всех ваших мальчишек перетаскаю к себе. Мне молодые души очень даже пригодятся!

Во сне мне было очень тоскливо, безысходно. Однако, когда я проснулся, в окно светило яркое весеннее солнце. Вода в душе показалась мне прекрасной. Вчерашний коньяк не оставил никаких следов на моем самочувствии. Так что я с удовольствием позавтракал и отправился в бывшую Ленинку, нынешнюю Государственную библиотеку.

Выйдя из метро, я вдруг почувствовал, что во мне пробудилась какая-то живая энергия, словно плотина моей тоски наконец-то рухнула и ее остатки размывает живое желание жить и действовать. Я понял, что у меня появилась цель!

В библиотеке я заказал газеты, указанные в оставленном Эликом листочке и ознакомился с собранными им данными по, так сказать, первоисточникам. Все заметки, за исключением двух, были короткими и крайне скупыми на факты. Кроме того они, как правило размещались отнюдь не в криминальной хронике, а в рубриках, которые освещали непроверенные факты, курьезы, слухи, короче, все то, чему большинство читателей не придает серьезного значения. Только если не обращать на это внимания, картина получалась такой, какой ее обрисовал Элик, и даже, пожалуй, еще более удручающей, потому, что тот, щадя, видимо, чувства Машеуса, опустил особо кровавые и жестокие подробности.

Закончив свой обзор, я перекусил в кафе рядом с библиотекой, а потом долго гулял по центру Москвы. Мысли в моей голове бродили самые разные, одна из них состояла в вопросе – почему ни один из случаев похищения душ не произошел в крупном городе планеты? Почему вообще в городах, в маленьких городах, произошло всего пять таких случаев? Почему нападения этого, хорошо знакомого мне, душелюба происходили, как правило, в сельской местности на обособленные группы детей?

Понедельник у меня, как обычно, был очень загружен, так, что я не заметил, как он проскочил. Часов в шесть вечера я оказался в административном корпусе нашей академии, в приемной проректора по научной работе. Сдав секретарю на оформление кое-какие документы, я вышел в коридор и направился в главный учебный корпус, но уже через пару шагов вспомнил, что столовую, через которую лежал мой путь, скорее всего уже закрыли, да и крытый переход из лабораторного корпуса в этот час уже не функционировал.

Я остановился в раздумье, какой путь мне выбрать – уж больно мне не хотелось шагать к себе по улице. И тут мне в голову пришла хулиганская мысль – а что если я попробую известное мне простенькое заклинаньеце, которое в моей книжечке называлось «Заклинанье спрямленной тропы». В том, другом Мире я использовал его несколько раз, и оно прекрасно срабатывало.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что коридор абсолютно пуст, я негромко пробормотал требуемую абракадабру, сопроводив ее необходимыми жестами, и с удивлением убедился, что заклинание сработало! От моих ног, по линолеуму пола пролегла тоненькая, слабо светящаяся зеленая ниточка.

Я зашагал по проложенному заклинанием проводничку и через два десятка шагов уперся в стену коридора. Зеленая ниточка в этом месте делала резкий поворот и уходила прямо под стену. Я остановился, с секунду смотрел на предложенную мне «спрямленную тропу», пожал плечами и… шагнул прямо в стену. Для меня стены не было! Я прошел ее насквозь!

Правда, в момент прохода сквозь эту железобетонную преграду у меня возникло такое ощущение, словно я всем телом прорвал туго натянутый лист бумаги. Но самое поразительное заключалось в том, что из стены я вышел… на заплеванный асфальт тротуара рядом с входом на станцию метро «Рязанский проспект»!

Естественно я замер на месте. А как бы вы поступили, неожиданно оказавшись в двух с лишним километрах от коридора, по которому только что шли?!

Время было пиковое, и у входа в метро топталась целая толпа народа. Конечно, в меня тут же врезалась какая-то тетка с двумя тяжеленными сумками в руках. Пробормотав что-то очень нелестное о мужиках, появляющихся неизвестно откуда перед самым ее носом, тетка подозрительно на меня посмотрела и возобновила свое стремительное движение к входу в метро, а я отскочил в сторону и поежился. Моя легкая водолазочка, прикрытая сверху не менее легким пиджачком, слабо защищала меня от ранневесенней уличной прохлады. Кожаное пальто, в котором я франтил последние дни, осталось на кафедре, но возвращаться в институт мне почему-то не хотелось, да, впрочем, было и незачем.

Позвякав в кармане монетками, я направился было вслед за теткой с сумками, но меня остановила новая мысль – а почему бы не попробовать еще одно заклинание, раз хоть что-то получается. Вдохновленного меня уже не останавливало то соображение, что сработало мое заклинание не совсем так, как должно было бы.

Я обошел стеклянную коробку входа в метро и вышел на узкую улочку, забитую автобусами и машинами, но практически свободную от пешеходов. Остановившись на пустом тротуаре, я прикрыл глаза, сосредоточился, детально представил себе собственную прихожую и принялся читать «Заклинание возвращения домой». Это заклинание было довольно сложным и требовало очень напряженной работы рук, к тому же, когда я уже заканчивал этот короткий наговор, за моей спиной раздался сердитый крик маленького начальника:

– Эй, ты!.. Ты, в свитере!.. Немедленно прекрати размахивать руками и подойди ко мне!..

Я было оглянулся, полюбопытствовать, кому это помешали мои размахивания, но в этот момент произнесенное заклинание начало действовать. Все мое тело задрожало мелкой дрожью, а затем послышался странный тоненький визг. Боковым зрением я видел, как к тому месту где я стоял быстрым шагом подходил милиционер. При этом он как-то странно, с совершенно ошарашенным выражением лица смотрел на меня. Остановившись совсем рядом, он повернулся чуть в сторону и спросил:

– А где мужик?!

– Не знаю… – растерянно ответил ему женский голос, но я не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, кто отвечает стражу порядка. Меня же они оба, похоже, уже не видели.

– Вот же он, только что тут стоял!.. – заорал этот самый страж порядка, тряся перед своим животом раскрытыми ладонями.

– Стоял… – согласился женский голос, – Еще бормотал что-то и руками махал, как сумасшедший…

– Ну, – облегченно воскликнул милиционер, поняв, что я ему не пригрезился, – А теперь он где?!

– Не знаю, – повторил женский голос.

– Как это «не знаю»! – заорал милиционер, – Он же стоял прямо перед твоим носом!

– На свой нос смотри! – заорала в ответ женщина, видимо обиженная за свой нос, но дослушать до конца это занимательное разбирательство мне не удалось. Настойчиво звучавший визг исчез, уйдя за пределы слышимости, а вместо него раздалось гулкое басовое «А-а-а-м-м-м»… И я оказался в песочнице, во дворе собственного дома.

Вы никогда не сидели в детской песочнице в начале апреля? Так чтобы при этом на вас были только брюки и легкая водолазка? Вот и я тоже до этого не сидел. И больше постараюсь не сидеть, хотя зарекаться, как вы сами понимаете, ни от чего не следует. Только уж в больно мерзопакостное состояние впадаешь, выбравшись из такой песочницы. И чего дети находят в ней хорошего?..

Добравшись до своей квартиры, благо добираться было недалеко, я тут же скинул мокрые, грязные брюки, здорово повлажневшую водолазку, все остальное, и тут же залез в ванну. Согревшись, помывшись и немного придя в себя, я выбрался из этого личного храма чистоты и отправился в храм желудка, то бишь не кухню. Там я соорудил себе сложносочиненный бутерброд из половины батона, разрезанного вдоль и накрытого всем, чем только можно накрыть батон, заварил свежего чаю, не пожалев для исстрадавшегося тела сахару и принялся размышлять над результатами своих магических экспериментов.

По всему получалось, что мои заклинания срабатывали. Вот только срабатывали они таким странным образом, что пользоваться часто ими не стоило. Пожалуй, ими вообще не стоило пользоваться во избежание порчи одежды, а также возможных травм, как телесных, так и душевных. Похоже, силы приводившиеся в действие моими заклинаниями, срабатывали с искажениями. То ли я произносил заклинания с акцентом, то ли магнитное поле Земли было иного напряжения, чем на родине этих заклинаний. И тут мне пришло в голову, а что если попробовать поколдовать где-нибудь в сельской местности?

В этот момент случилось два происшествия, прервавших мои размышления. Во-первых, кончился мой бутерброд, а во-вторых, зазвенел телефон.

Торопливо глотнув уже остывшего чаю, я направился в комнату. Едва я успел произнести свое «слушаю», как в трубке зарокотал давно мною не слышанный хрипловатый баритон Резепова:

– Слушай, ты не можешь проехать со мной в недалекое Подмосковье?

– Когда и куда? – Тут же переспросил я.

– За Серпуховом, на берегу речки Протвы имеется маленький городишко Протвино. На его окраине, в собственном коттедже обитает моя двоюродная сестра со своим семейством. Так вот, у нее внезапно заболел сынишка…

– Ну, ты даешь, Санек, – перебил я Резепова, – Это недалекое Подмосковье располагается как раз на границе с Калужской областью. Ну и кроме того, я же не врач.

– А ты дослушай… – невозмутимо проговорил мой конопатый друг, – Моя сестренка утверждает, что мальчишка заболел после того, как они увидели такое интересное сияние. Ну словно блестки серебристые в воздухе порхали…

– Когда едем?.. – снова перебил я его, на этот раз гораздо более взволнованно.

– Так и знал, что тебя этот случай заинтересует, – удовлетворенно констатировал Сашка, – Я думаю выехать в пятницу. Туда от Москвы километров восемьдесят, дороги оттаяли, так что за пару часов доедем. А вернемся в воскресенье…

Мы договорились о месте и времени встречи, и пожелали друг другу всего хорошего.

Всю неделю, несмотря на очевидный риск вляпаться в какую-нибудь неприятность, я пробовал «на вкус» различные заклинания и наговоры. Результаты были очевидны и неутешительны – заклинания срабатывали самым неожиданным образом. Мои магические эксперименты закончились поздно вечером в четверг после того, как наговорив заклинание «Всевидящего ока» я, вместо того чтобы обрести Истинное Зрение, увидел на своем столе глаз размером с глубокую тарелку. Не знаю у какого зверя мое заклинание изъяло этот орган зрения, но когда этот глазище осуждающе мигнул остатком полуоторванного века, мне стало очень нехорошо. Я быстро сбегал на кухню за половой щеткой и ведром, смахнул моргающий сувенир в емкость и, спустив его в мусоропровод, с облегчением подумал: – «Хорошо, что я не дошел до заклинания „Полной правды“, а то получил бы в подарок слоновий язык. Представляю, что бы он мне высказал по поводу моих магических способностей».

Глава 2

Первый шаг после произнесения заклинания необходимо выполнять перпендикулярно вектору его направленности, в противном случае вы можете оказаться под прямым воздействием обратной петли.

Проще говоря – смотри куда прешь!

В пятницу ранним вечером Сашка подобрал меня у станции метро «Тульская» и мы на его старенькой «восьмерке» отправились на самый юг Московской области в сторону города Серпухова. Симферопольское шоссе за кольцевой дорогой было достаточно свободным, поскольку дачный сезон у москвичей еще не начался, так что доехали мы до городка Протвино, как и планировали за два с небольшим часа.

Коттедж на окраине городка, к которому мы подъехали, был погружен во тьму. Освещенными были лишь два окна на втором этаже, де еще лампочка над входом в дом бросала желтый круг света на дверь и крылечко в две ступени перед нею.

Сашка подрулил к воротам, вышел из машины и по-хозяйски принялся бренчать ключами над воротным замком. Распахнув металлические створки, он завел свой лимузин на стояночную площадку и отправился запирать ворота, а я вылез со своей небольшой сумкой из машины и с интересом огляделся вокруг. Было уже достаточно темно, но я все-таки разглядел, что коттедж расположился недалеко от берега реки, так, что ее серебристую ленту вполне можно было разглядеть. За рекой расстилалось довольно большое открытое пространство, а за ним, судя по всему, начинался лес.

В этот момент входная дверь отворилась и из-за нее выглянул парень моих лет в легких джинсах, фланелевой рубашке и тапках на босу ногу. Посмотрев на меня с оценивающим прищуром, он поинтересовался:

– А ты к кому?..

Однако я ничего не успел ему ответить – за моей спиной раздался Сашкин голос:

– А мы к вам, Игорек… Лена мне звонила, вот мы и приехали… А это Серега, я вам о нем рассказывал.

Взгляд Игорька переместился за мою спину, и его прищур мгновенно исчез в довольной, широкой улыбке:

– Сашок, как хорошо что вы смогли к нам выбраться! Проходите, а то холоду в дом напустим, – Игорь отступил в дом, пропуская нас.

Мы вошли внутрь, и Игорь сразу повел нас по неширокой деревянной лестнице наверх, на второй этаж, по пути приговаривая:

– Мы вас в одной комнате поместим – меньше топить и теплее будет. Хотя у нас днем уже припекает, но ночью еще холодновато. Сейчас вы разместитесь, а я Ленке скажу, чтобы она ужин собрала…

– Как Толька?.. – перебил Игоря Резепов.

– Сейчас практически все в порядке, – несколько торопливо ответил Игорь, – А пять дней назад он нас здорово напугал. Да вот ужинать сядем, мы вам все расскажем.

Он толкнул простую деревянную дверь и пропустил нас в небольшую комнату, в которой стояло две узкие кровати и одна тумбочка. За дверью, прямо на дощатой стене была прибита вешалка, под которой сиротливо притулились две пары больших, изрядно поношенных тапок. Кровати были застелены чистым бельем, имели подушки и толстые шерстяные одеяла. Под окном жарко тлела спираль электрического камина.

– Раздевайтесь и спускайтесь на кухню, а я пойду за Ленкой, – скороговоркой проговорил Игорь и прикрыл дверь.

– Выбирай, – кивнул Сашка на кровати и начал стаскивать с себя свой старый пуховик.

Я поставил свою сумку у дальней от окна кровати, снял свое франтоватое кожаное пальто и аккуратно повесил его на вешалку. Затем, сбросив ботинки, я всунул ноги в тапки и повернулся к Резепову:

– А ручки перед едой помыть в где этом доме можно?

Сашка только молча кивнул, приглашая меня за собой.

Мы спустились на первый этаж. Под лестницей находилась узкая дверь, которая вела в просторный санузел. Умывшись, мы направились на кухню, где уже сидел за столом Игорь, а возле плиты суетилась невысокая светловолосая круглолицая и веснушчатая девчонка, про которую можно было сразу сказать, что она из породы Резеповых.

Как только мы оказались за столом, перед нами были поставлены большие тарелки, наполненные яичницей с салом. Игорь свинтил крышечку с бутылки «Столичной» и наполнил маленькие хрустальные стопочки.

Выпив холодной водки, мы набросились на яичницу, а Леночка присела к столу и с удовольствием наблюдала за уничтожением своего гастрономического шедевра.

Когда первый голод был утолен, Игорь снова наполнил стопки, но Сашка отрицательно покачал головой и повернулся к сестре:

– Рассказывай… – негромко проговорил он и, положив подбородок на подставленные кулаки, уставился на Лену внимательным взглядом.

Я тоже отложил вилку и приготовился внимательно слушать.

Лена посмотрела на Сашку, потом перевела взгляд на меня, и в ее глазах появился испуг:

– А рассказывать-то особенно нечего…

– Что есть – то и рассказывай… – несколько мягче попросил Сашка.

Лена вздохнула и, как послушная школьница, начала:

– В прошлую субботу мы начали перекапывать огород. Апрель кончается, скоро уже посадки начнутся.

Резепов кивнул, словно приглашая свою сестру переходить к существу вопроса, и та заспешила:

– Ну, мы почти целый день на улице провозились. Устали, конечно, да и темновато становилось, так что, уже собирались заканчивать работу. А Толик и еще трое ребят на улице играли, мяч они гоняли, ну и кричали здорово. И вдруг, как оборвало, или вернее словно нас колпаком каким накрыло – тихо стало, я такой тишины и не слышала никогда. С минуту эта тишина стояла, а потом звонко так – бом-м-м, как будто лопнуло что-то. И сразу в воздухе вокруг нас замелькало, замелькало… Я даже сначала подумала, что у меня это просто в глазах от усталости зарябило, а потом рассмотрела. Знаешь, такое впечатление, словно серебристые снежинки величиной с пол ладони в воздухе кружатся, но на землю не падают, а прямо так в воздухе постепенно тают. Очень красиво. Но через минуту, может быть чуть больше, все это исчезло. Постепенно, так, растаяло.

Мы с соседями, они тоже в огородах копались, собрались на улице и рассказываем друг другу, кто что слышал и видел. Потом начали придумывать что бы это такое могло быть, в общем, целый диспут провели. Ты же знаешь, у нас здесь всяких умных контор много понапихано, да и Обнинск недалеко, так что сошлись на том, что опять какой-нибудь эксперимент из-под контроля вышел. Морозов Витька, сосед наш через два дома живет, даже счетчик притащил, радиацию мерить, только не было никакой радиации.

Долго мы так-то стояли, рассуждали да спорили – работать-то уже никто не хотел. И тут подбегает Димка Морозов, Витькин сын, и говорит мне: – Теть Лена, а ваш Толька в обморок упал.

Я подбежала к ним и, ты знаешь, страшно испугалась. Даже не того, что Толик лежал прямо на земле, странно так вытянувшись, а того, что Ленька, дружок его закадычный, «не разлей вода», стоял рядом с ним, поддавал ему ногой под ребра и приговаривал: – Ну что развалился, вставай, давай, козел ленивый!

Я набросилась на него, оттолкнула, Тольку на руки подхватила и кричу: – Ты что делаешь, поганец?! – а он ощерился страшно так и как зашипит на меня: – Я, – говорит, – Тебе, старая корова, рога пообломаю, будешь знать, как меня толкать!

Я от таких его слов чуть сына из рук не выронила, Ленька в жизни никогда таким… не был. Ну, в этот момент, как раз, Наталья подбежала, Ленькина мать. Схватила его за шиворот и ну трясти: – Ты как, поганец, со старшими разговариваешь!.. – а тот извернулся, и я думала, что он сейчас мать свою ногой в живот ударит. Только в последний момент остановился он. Смотрю, Борис подходит, отец Ленькин. Тот ругаться не стал, взял его за руку и молча домой повел.

Ну, а мой-то сыночек лежит у меня на руках, голова запрокинулась, сам бледный, под глазами круги черные, и показалось мне, что не дышит он. Тут Игорь подошел, забрал у меня Толика и в дом отнес. Раздели мы его, в постель уложили, а он все без сознания. Видно, что дышит, а глаз не открывает и не говорит ничего. Вызвали мы «скорую». Приехали они часа через два. Пацан – фельдшер, наверное, и медсестра с ним. Послушали, постукали, помяли, давление померили. Потом пацан этот и говорит: – Ничего понять не могу – организм работает вроде бы нормально, сердце в порядке, живот в порядке, давление нормальное. Может он головой сильно стукнулся?

– Да, нет, – отвечаю, – Ребята говорят, что все нормально было, и вдруг он на землю повалился…

Фельдшер это что-то сестре сказал, смотрю, она шприц готовит. Я их спрашиваю: – Вы что хотите сыну вколоть? – А фельдшер мне отвечает: – Да ничего особенного. Сделаем инъекцию витаминов для поддержки организма. А так, у вашего сына я ничего не обнаруживаю.

– Но он же без сознания! – говорю.

А он мне: – Ну, хотите, мы его в больницу заберем?..

Игорь до этого стоял, молчал, а тут говорит: – В какую вы его больницу повезете, когда сами говорите, что у него ничего нет. Дома сын останется…

Фельдшер сразу согласился, и спорить не стал. Только сказал, чтобы мы ампулу его не выбрасывали и посоветовал, если за воскресенье ничего не произойдет, в понедельник врача участкового вызвать.

Ну, воскресенье, все день Толик лежал в постели и в себя не приходил. Я думала, что умру, на него глядя. Хорошо Игорь рядом был. А ближе к вечеру Толя говорить начал. Лежит, глаза закрыты, дышит так спокойно, и вдруг тихо-тихо: – Нет, мне домой надо…

Еще немного полежит, и опять: – Нет, я домой хочу, к маме…

Знаешь, словно кто-то его уговаривает уйти куда-то, а он не соглашается…

В понедельник я утром на работу позвонила, отпросилась на два дня. А буквально тут же, Толик в себя пришел. Глаза открыл и говорит: – Мама, я кушать хочу.

Врача я вызывать не стала, у него и не болело ничего. Полежал он два дня, а потом вставать начал. Правда в школу я его всю неделю не пускала, слабость у него сильная была.

Лена замолчала и посмотрела на Игоря, словно спрашивала у того, не упустила ли она чего.

Резепов кивнул и посмотрел на меня:

– Ну, и как тебе история?

Я потер подбородок:

– Очень интересно… Мне бы еще с мальчиком поговорить…

– Он сейчас спит!.. – тут же вскинулась Лена.

Я успокаивающе улыбнулся и ответил:

– Да я не тороплюсь. Вы же говорите, что он встает и чувствует себя достаточно хорошо, так что мы можем отложить разговор на завтра.

Лена сразу успокоился, зато встревожился Игорь:

– А что вы хотите у него узнать?

Я перевел глаза на отца мальчика. Он действительно был не на шутку встревожен.

– Вы с ним не разговаривали о том, что произошло?… – осторожно поинтересовался я.

Игорь встревожился еще больше. Он даже встал из-за стола и, достав дрожащими пальцами сигарету, сунул ее в рот, но затем снова присел к столу и выдернул сигарету из губ.

– Я вас очень прошу не говорить с Толькой об этом случае!..

– Почему?.. – еще осторожнее спросил я.

– Мне не хочется, чтобы он об этом вспоминал… – Игорь чуть помолчал и добавил, – Понимаете, у меня такое впечатление, что Тольку что-то очень сильно испугало, и он об этом постоянно думает. Если его начать расспрашивать, он может снова впасть в забытье – защитная реакция организма. Пусть он об этом забудет.

– Как себя чувствует Ленька, о котором вы говорили? – перевел я разговор на другое.

Лена посмотрела на Игоря, потом перевела взгляд на меня и недоуменно пожала плечами. А Игорь скорчил гримасу и ответил:

– Этому маленькому негодяю тоже врача вызывали. У него оказалось сильное нервное расстройство… Хотя, какое там расстройство? Просто распоясался мальчишка совершенно! Один отец и может с ним справиться. В школе за неделю дважды подрался, оба раза до большой крови. Причем дерется так исступленно, что его даже старшеклассники начали побаиваться. Дома хулиганит. Если так дальше пойдет, он через полгода в колонии окажатся…