Текст книги "Шут королевы Кины"

– Я пройду чуть дальше, чтобы вернее направление наметить, а вы командуйте этому Винни-Пуху недоделанному, чтобы он с дерева слезал.

Тролль махнул своей лапищей, и я двинулся в намеченном направлении.

Сделать мне удалось всего шагов пять-шесть. Внезапно сердце мне сдавила знакомая глухая тоска, а потом всего меня накрыла отчаянная радость. Я остановился, пытаясь разобраться в собственном самочувствии, но тут же ощутил, как мою гортань перехватило, во рту стало сухо, и в ставшей пустой и гулкой голове мерно забилось сплетенное мной заклинание. Уже не соображая, что делаю, я развел руки в стороны, набрал полную грудь воздуха и… запел, мерно разгоняя ладонями окружающий воздух.

Я, конечно, в общих чертах представлял, что должно прозвучать в составленном мной заклинании перехода, но только в этот момент я в полной мере ощутил, как надо его произносить, какие жесты и распальцовки должны его сопровождать и, главное, на какой музыкальный мотив оно должно лечь.

Я слышал краем уха, как зашумели ребята, услышав мои вокализы, как высоко вверху заверещал Паша, но мое сознание никак не отреагировало на эти посторонние звуки. Оно было целиком поглощено совершаемым волшебным действом, оно растворилось в нем, оно неотрывно следовало за его мелодией и чудными, непонятными, но такими изысканными звуками.

Заклинание оказалось неожиданно длинным, но все на свете кончается. Смолк последний его звук, застыли сведенные судорогой пальцы, остановились на полпути и упали вдоль тела руки, я опустился без сил прямо в мокрую траву. Рядом со мной стояла Машуес. Стояла и молчала. И долго-долго длилась эта волшебная ночная тишина, а потом раздался едва слышный девичий шепот:

– Как прекрасно!..

Следом за этими тихими словами раздался нарастающий шорох, потом треск, а затем визгливый вопль, завершившийся громким кряком. И снова все стихло.

Только через несколько секунд Машеус спросила испуганно, но довольно громко:

– Все?..

– Все, – ответил ей ворчливо-неразборчивый бас тролля, – Поймал…

– Действительно, поймал, – подтвердил его слова визгливый фальцет хоббита, и тут же заинтересованно добавил, – А чегой-то ты на ночь глядя распелся? И здорово у тебя получается, вот не думал, что у нашего Гэндальфа такие вокальные данные. Слушай, а может ты неправильно выбрал профессию, может тебе в Гнесенку поступить, у меня там знакомый есть, тоже коньяк любит…

– Слезай, давай, – перебил его грубый тролль, – Я что, всю ночь тебя нанялся на руках держать?!

– А разве тебе тяжело?! – удивился хоббит.

– Слезай, давай, – повторил тролль, – А то, сейчас, как в стишке.

Паша быстро соскочил с рук подошедшего к нам тролля, но тут же снова повернулся к нему:

– А ты стихи читаешь? Любопытно послушать!..

– Да? – явственно ухмыльнулся Душегуб, – Слушай. Уронили Пашку на пол, оторвали Пашке лапу…

– Все равно его не брошу, потому что он хороший, – погладила мгновенно рассвирепевшего хоббита по шерстяной голове Машеус.

– Понял?! – зло сверкнул тот глазом в сторону ухмыляющегося тролля.

– Понял, пошли… – опять ухмыльнулся тролль и шагнул мимо сидящего меня в сторону невидимого с земли костра.

Паша спорить не стал, только громко вздохнул. Я с трудом поднялся на ноги, которые явственно подрагивали, и направился следом. Машеус тут же пристроилась рядом и негромко зашептала:

– Слушай, а что это за песня была? Я не разобрала, на каком она языке, но мелодия совершенно обалденная…

– Так это не песня была, – чуть улыбнувшись, негромко ответил я, – Это я так заклинание исполнял…

– Заклинание?! – шепотом изумилась Машеус, – То самое заклинание перехода?!

– Ну, да…

Машеус немного помолчала, а потом огорченно прошептала:

– Значит у нас ничего не получилось, – и тут же задала новый вопрос, – А с чего это ты решил свое заклинание попробовать именно здесь и именно сейчас?

– Хм, я, знаешь, и не думал его пробовать, а тем более совсем не собирался его… петь. Оно как-то само по себе вырвалось… И само приняло форму песни…

– А как ты руками размахивал!.. – добавила Машеус, – Прям, балерон из Большого… Жалко, что оно не сработало!..

Именно в этот момент позади нас вспыхнуло ярчайшее, слепяще-белое, обжигающее сияние!

Лес мгновенно вынырнул из темноты каждым своим стволом, каждой веткой, каждой травинкой, оставаясь при этом угольно черным. И небо было темно-темно синим с игольчато-серебристыми шляпками звезд. А пространство между этими двумя чернотами заполнял белый, нестерпимо яркий свет.

Мы мгновенно обернулись и тут же зажмурились. Над деревом, по которому совсем недавно карабкался наш Паша, на высоте пары десятков метров, плавно вращаясь, висел большой сияющий бочонок. Именно он испускал этот нестерпимый свет. А в следующее мгновение, он резко пошел вниз, одновременно теряя свою форму, стремительно расплываясь, накрывая своей расползающейся массой весь окружающий участок леса.

Мы, не сговариваясь, развернулись и бросились прочь из-под накрывающего нас бушующего пламени, но оно настигло нас самым своим краем, обожгло, опрокинуло, покатило по траве…

Потом раздалось оглушающее «д-бдум!»… и все кончилось!

Мы лежали в полной темноте, оглушенные, ослепшие, опаленные и одновременно совершенно промокшие. Под нами шипела остатками испаряющейся влаги теплая земля, а сверху на нас сыпались сорванные, опаленные листья.

Потом послышался рыдающий голосок Машеуса:

– Ребята, вы где?.. Я ничего не вижу!..

– А я еще в добавок ничего не слышу… – пропищал совсем уже тонким голоском Фродо, а затем трижды яростно сплюнул.

Тролль молча заворочался в траве, поднялся и принялся стряхивать с себя мусор, а я лежал тихо, не шевелясь и лихорадочно соображая, что же это я такого наворожил. Мне было радостно, что ребята пока еще не догадались о природе постигшего нас неожиданного солнечного удара, но они вполне могли, опомнившись, связать мои вокальные упражнения и последовавшую вслед за этим экологическую катастрофу. Надо было срочно придумывать, как отвечать на их грядущие вопросы.

Но отвечать мне не пришлось. Мои глаза постепенно приходили в себя после светового удара, но прежде чем я что-либо увидел, меня удивило окружившее меня молчание. Мои разговорчивые друзья словно воды в рот набрали. Когда я начал понемногу различать окружавшие меня деревья и кусты, я удивился еще больше, так как увидел по разные стороны от себя три темные фигуры, которые стояли совершенно неподвижно, подняв головы вверх.

Я чисто машинально также задрал голову… надо мной раскинулось темно-коричневое небо, усыпанное желтыми звездами!

Глава 3

Делая доброе дело, помни, что уже оказанная услуга стоит немного, и после ничему не удивляйся…

Мы не пошли искать лагерь. Мы даже не послали Фродо еще раз на дерево, поискать костер. Нам было ясно, что того костра нам не увидеть уже ни с какого дерева. Мы вообще решили не двигаться с места до рассвета.

Земля под нами была хорошо прогрета, так что растянувшись на ней, мы прекрасно смогли заснуть, даже не разводя своего костра, хотя все необходимое у нас, на этот раз с собой было. Единственное, что мы сделали – это установили дежурство, так, на всякий случай. Поскольку, я дежурил первый, мне удалось не только хорошенько подумать обо всем случившемся, прикинуть наши дальнейшие действия, но и неплохо выспаться.

Разбудил меня Па… прошу прощения, Фродо, визгливо заметивший, что чародей такого класса, как я вполне может поспать и на ходу. Просто зачарует свои ноги, и пока те будут себе топать, все остальное тело сможет спокойно отдохнуть.

Однако, открыв глаза и увидев над собой разгорающийся рассветом оранжевый купол неба, я сразу понял, что прибегать к рекомендованным хоббитом чарам мне не придется.

Вскочив на ноги и оглядевшись, я удивился, насколько место, в котором мы оказались, отличалось от того, которое вчера накрыло потоком магического света.

Мы располагались на небольшой полянке, поросшей невысокой, густой и весьма жесткой травой и окруженной достаточно светлой дубовой рощей. Одним концом полянка сбегала вниз, к зарослям высоких и каких-то жирных кустов, сквозь которые явно проблескивала вода. Противоположный, высокий край поляны упирался в наезженную колею узкой лесной дороги, выныривавшей в этом месте из леса и практически сразу же нырявшей обратно.

Из прибрежных кустов вынырнула Машеус и направилась к нам, вытирая маленьким мохнатым полотенцем шею. Увидев, что я пробудился она помахала рукой и крикнула:

– Водичка – класс! Рекомендую умыться, сон сразу слетит.

Стоявший рядом Фродо недовольно поморщился:

– Начинаются эльфийские штучки!.. Умываться, зарядку делать… Глядишь, часа через два она снова начнет своей железкой размахивать и стрелы пулять…

– А ты что, умываться не будешь? – с улыбкой посмотрел я на него.

Фродо снова скривил рожу:

– Вообще-то мы, люди богемы, так рано просыпаться не привыкли… А тем более так рано умываться…

Он, видимо хотел что-то добавить но я его перебил: – Тогда ходи с помятой харей, – и, оставив его в одиночестве, направился к заросшему берегу ручья.

Поравнявшись с Машеусом, я взглянув ей в лицо и замер. На меня с удлинившегося лица смотрели огромные зазеленевшие глаза, волосы ее стали раза в два длиннее и выцвели чуть ли не до совершенно белого цвета. Даже нос, достаточно курносый и широковатый, утончился и вытянулся, изобразив в тоже время некий намек на благородную горбинку. Мне было трудно поверить, что претерпев такие разительные перемены, можно было практически полностью сохранить свой прежний облик.

Машеус конечно обратила внимание на мое удивление и, остановившись, грубовато поинтересовалась:

– Ну, и что уставился?.. Давно не видел?..

– Давно,.. почти год… – неожиданно ответил я.

– Как это?.. – не поняла она.

– Да ты посмотрела бы на себя… Эльнорда!

Девчонка вздрогнула от услышанного знакомого имени и мгновенно выхватила из внутреннего кармана своей курточки довольно большое зеркальце. Уставившись в него, она с минуту разглядывала свое отражение, проводя кончиками пальцев левой руки по своим щекам, носу, бровям, а потом тихо и растерянно прошептала:

– Эльнорда!..

Потом она подняла на меня глаза и уже громче спросила:

– Но когда же это меня угораздило?.. Я когда проснулась, посмотрела в зеркало, все было нормально…

– Так оно и сейчас не плохо, – улыбнувшись проговорил я.

– Когда, когда… – неожиданно раздалось рядом с нами бормотание незаметно подошедшего тролля, – Вот когда умывалась, тогда и угораздило… Я сам, как только умылся, сразу вспомнил, каким год назад был… Теперь бы не забыть, каким был вчера…

Мы, не сговариваясь, подняли голову и посмотрели на спрятавшийся в кустах ручеек. Потом тролль поскреб лапой свою меховую башку и рыкнул:

– Надо этого маленького мохнонога в ручье искупать… Чтобы он свои актерские замашки бросил. А то он нам весь спектакль испоганит.

Эльнорда прыснула в кулак, а я задумчиво поскреб щеку:

– А вот мне, как раз, и не стоит в этом ручейке умываться…

– Это еще почему?! – удивилась эльфийка.

– Вот умоюсь, – начал рассуждать я, – И отрастет у меня опять седая бородища длиннее, чем у Черномора.

– Ага, – тут же поддержал меня тролль, – И шляпа с сапогами…

– Что – шляпа с сапогами?.. – не поняла девчонка.

– Отрастут… – коротко пояснил тролль и потопал в сторону суетившегося на поляне хоббита.

Эльнорда тем временем принялась пристально меня рассматривать, а затем хмыкнула и заявила:

– Иди, умывайся и ничего не бойся! Ничего у тебя не отрастет!

– Ты уверена? – переспросил я.

– Абсолютно! – отрезала она, – Не монтируется седая борода с твоей джинсой! Образ не тот…

Она еще раз внимательно меня оглядела с ног до головы и надменно бросила:

– А жаль!..

После этого заключения моя персона потеряла для эльфийки интерес, она развернулась, перекинула свое полотенце через плечо и потопала следом за удаляющимся троллем.

А я, слегка успокоенный уверенностью Эльнорды, направился к ручью.

Проломившись сквозь кусты, я вышел на песчаный берег ручья, присел над водой и заглянул нее. Ручеек был быстр и неглубок, как и все знакомые мне ручьи. На дне лежали чуть колышущиеся водоросли, между которыми стремительными серебристыми искорками мелькали меленькие рыбки. У противоположного берега из воды торчали две лягушачьих головы, подозрительно пучась на меня выкаченными глазищами. Ветра не было совершенно, но бегучая вода чуть рябилась, видимо, из-за небольшой глубины.

Я несколько минут сидел так над ручьем, наслаждаясь его покоем и безмятежностью и вдруг почувствовал неодолимое желание погрузить в него ладони и лицо. Не умыться, нет! Именно погрузить ладони и лицо, так, чтобы не потревожить эту воду, эти водоросли, рыб и лягушек. «Давай..» – подтолкнула меня странная нетерпеливая мысль, словно пришедшая в голову откуда-то со стороны, – «Давай, делай, как тебе хочется… И ты сольешься с этим Миром, станешь его частицей, поймешь и полюбишь его до конца… до донца…»

Я оторвал обе ладони от земли и плавно, стараясь не взбаламутить воды, опустил руки в ручей у самого берега. Они погрузились почти до локтя и коснулись плотного, чистого почти белого песка. Затем, опершись на руки, я встал на колени, наклонился над самой водой, задержал дыхание и медленно опустил лицо в прохладную щекочущую струю. Несколько секунд я наслаждался омывающим мою кожу потоком, а потом осторожно открыл глаза.

На песок между моих ладоней падал преломленный водой оранжевый отблеск, и создаваемое им лихорадочное мельтешение светло-темных полос и пятен, провалов и искр неожиданно напомнили мне бессистемное черно-белое мелькание на первых и последних кадрах кинопленки.

«Что бы могла показать мне средняя часть этого оранжевого кино?..» – мелькнула в голове смешливая мысль. И в тот же момент, эти мелькающие всполохи начали принимать какой-то осмысленный вид, складываясь в странно знакомую картинку. Еще через секунду на меня уже смотрело бледное девичье лицо с огромными темными глазами в обрамлении темных же коротких волос. И на этом лице было написано такое отчаяние, что сердце у меня в груди остановилось. Мгновение эти отчаянные глаза вглядывались в мое лицо, а затем пухлые губы, обведенные тенью дрогнули, и в моей голове прозвучало: «Опять ты мне снишься! Ну когда же ты вернешься?! Когда?!»

Потрясенный и испуганный, я оттолкнулся от песчаного дна ладонями и выдернулся из воды. Сердце бешено колотилось в груди, руки тряслись, да, видимо и весь вид у меня был достаточно встрепанный, поскольку в туже минуту рядышком со мной раздался удовлетворенный голос хоббита:

– Вот видишь, что с человеком умывание делает!.. Умылся и, без малого, что не заикается… Ты что же, Душегубушка, хочешь чтобы я тоже ополоумел?!

Я быстро повернулся на голос. Рядом со мной на самом берегу ручья стоял тролль, задумчиво разглядывая мою скрюченную фигуру с мокрой головой и ошалевшими глазами. У него подмышкой индифферентно висел маленький обхваченный поперек тулова хоббит и тоже заинтересованно меня разглядывал.

– Что это с тобой? – поинтересовался наконец Душегуб.

– Я… я Кину видел… – едва слышно выдохнул я.

– Где? – тут же встрепенулся Фродо и дрыгнул ногами так, что тролль едва смог его удержать. А хоббит, приставив ладошку козырьком ко лбу, принялся пристально вглядываться в противоположный берег.

– Я… ее под водой видел… – несколько увереннее пояснил я.

– Утопла?! – горестно вздохнул хоббит.

– Ты мне надоел!.. – утробно проворчал Душегуб, – Ни слова не даешь сказать Серому без своих комментариев.

– Так оставь меня в покое! – тут же заверещал хоббит, – Можно подумать, это я тебя зажал под своей волосатой, вонючей подмышкой!

Тролль, в ответ на это явно незаслуженное оскорбление своей подмышки, глухо гукнул, мгновенно перехватил Фродо за ноги и тут же опустил мохнатую головенку по самые плечи в ручей. Подержав ее под водой пару секунд, он выдернул свою жертву на воздух и удовлетворенно проворчал:

– Ну вот, теперь от тебя не будет пахнуть вонючими подмышками.

Хоббит обиженно молчал. Паричок его намок, с головы в ручей бежала водичка. Тролль, видимо, слегка раскаиваясь в содеянном, быстро, но нежно перевернул Фродо и осторожно поставил его на ноги. Теперь вода побежала Фродо за воротник. Он бросил на тролля взгляд полный горького упрека, а потом низко ему поклонился:

– Спасибо-о-о!..

– Не за что… – коротко буркнул в ответ Душегуб.

–Нет уж, большое спасибо-о-о! – снова протянул хоббит, и в его голосе появилась горькая ирония.

– Да не за что… – повторил тролль.

– Спасибо, что совсем не утопил! – неожиданно взвизгнул хоббит, – А то, этот придурочный магистр всех магий рядом со своей Киной и мое бездыханное тело увидал бы!

И он кивнул в мою сторону.

– Ну что ты, – ощерился в улыбке Душегуб, – Я бы тебя ни за что полностью в воду не отпустил бы. Хоть за пяточку, а держал бы… как мамочка Ахилла.

Хоббит со свойственным ему непостоянством тут же переключился на предложенную троллем тему. Бросив на своего обидчика подозрительный взгляд исподлобья, он сурово переспросил:

– Чья мамочка и кто такой Ахилла?

Душегуб снова довольно ощерился:

– Как, ты не знаешь? Это же известный случай из истории греков. Одна мама взяла своего малолетнего сынка Ахилла за пяточку и прополоскала его в ручейке под названием Лета…

– Зачем? – коротко поинтересовался хоббит.

– Чтобы сделать неуязвимым для оружия…

Хоббит долгим заинтересованным взглядом посмотрел на ручей, а потом перевел сверкающие глазенки на совершенно серьезного тролля:

– Так ты что, хочешь сказать, что теперь по моей голове можно колотить любым железом, и ей ничего не будет?

– Ну, если ты считаешь, что это и есть пресловутая Лета, то так оно и есть… – невозмутимо ответил тролль.

Фродо тут же повернулся ко мне:

– Серый, как этот милый ручеек называется?

Я, наконец-то, поднялся с колен и недоуменно пожал плечами:

– Откуда мне знать?

– Географию учить надо, маг недоделанный! – грубо проворчал Фродо.

Но в этот момент наш чрезвычайно интересный разговор прервал мелодичный голосок Эльнорды, позвавшей с поляны:

– Ребята, кончайте водные процедуры, завтрак готов!

– Пошли, умытые, – тут же распорядился Душегуб, – Кстати, Серый, там и расскажешь, как ты в ручье Кину увидел, и что она тебе сообщила.

Он повернулся и поломился сквозь кусты, мы с Фродо двинулись следом.

Посреди полянки пылал неизвестно откуда взявшийся костерок, над которым был примастырен маленький канчик – плоский такой котелок для весьма продвинутых туристов. Рядом с костром был постелен почти новый плед, и на нем в живописном беспорядке красовался наш завтрак. Увидев его, я тут же довольно громко поинтересовался:

– Что, у нас гости?

– Почему? – спросила Эльнорда.

– Потому что вчетвером такого количества продуктов нам ни за что не съесть.

– Почему? – Вступил в разговор Душегуб.

Я посмотрел на него, и понял, что был не прав.

Когда мы, как выразился Душегуб, слегка подкрепились, запив это «слегка подкрепились» очень неплохим чаем, Эльнорда шустренько собрала кружки и направила Фродо пополоскать их в ручейке. Затем она стряхнула с пледа то, что осталось от нашей трапезы, проговорив: – Птичкам надо тоже есть… – на что я ответил: – Не много же им тролль оставил.

Душегуб довольно посмотрел на меня и подтвердил сказанное: – Да, я аккуратный.

Плед был упакован в очень компактную скатку и скрылся в троллевом мешке. Кружки рассованы в два оставшихся мешочка, и уже через десяток минут, наша команда шагала по дороге в выбранном мной направлении.

Почему я направился от поляны вправо, я и сам не мог объяснить, просто меня потянуло в эту сторону, какое-то внутреннее чутье.

Мы углубились в чистенькую, светлую рощу. Дубы – могучие старые деревья, стояли довольно далеко друг от друга, но пространство между ними было свободно и от кустов, и от мелкой древесной поросли. Особенно удивляло отсутствие молодых дубков, согласитесь, старые деревья должны были ежегодно ронять на землю желуди, но новых побегов в этой чудесной рощице не наблюдалось. Идти, естественно, было легко и приятно, что, в свою очередь, располагало к разговору.

– Гэндальф, – проворчал тролль, – Ты бы нам рассказал, как ты увидел королеву. А то за завтраком я, право слово, подзабыл об этом случае…

– Да! – тут же поддакнул хоббит, – Расскажи о своем видении, так тебя напугавшем. Ты знаешь, Эльнордочка, – повернулся он к эльфийке, – Я его когда на берегу увидел, он был, буквально,.. опрокинутым!..

– Каким? – не поняла девушка.

– Ну, опрокинутым… На себя непохожим… от испуга…

– Гэндальф – от испуга!.. – удивлено покачала головой Эльнорда.

– Да нет, – вмешался тролль, – Просто Фродо висел у меня подмышкой, так что ему весь мир казался опрокинутым.

Хоббит, как ни странно, не стал опровергать тролля, видимо, его состояние после завтрака было достаточно благодушным. Он с улыбкой повернулся в сторону Душегуба и махнул мохнатой ладошкой:

– Я полагаю, ты не будешь спорить, что наш уважаемый маг выглядел достаточно потрясенно!

– Не буду… – Согласился тролль, довольно удивленный такой покладистостью малыша.

– Подождите, ребята, – воскликнула Эльнорда, – Пусть Серый расскажет, что он видел, а потом мы решим, достойно ли было увиденное его потрясения.

– Я всегда говорил, что она – светлая голова, – проворчал тролль, – Давай, Гэндальф, рассказывай. А ты, – он повернулся в сторону шагавшего рядом хоббита, – Молчи и не перебивай. А то я тебе рот закрою!

Фродо только молча пожал плечами.

– Да мне и рассказывать особенно нечего, – несколько смущенно начал я, – Просто я опустил голову в ручей и открыл глаза… И вдруг передо мной появилось лицо Кины… странное такое лицо… страдающее… Она на меня посмотрела и сказала, что я ей опять снюсь. А потом спрашивает, когда же я… снова вернусь.

– Ну, и чего же ты испугался? – улыбнулась Эльнорда.

Я задумался и ответил не сразу:

– Понимаешь, все произошло очень неожиданно… Потом – ее лицо. Ты бы видела насколько оно было измучено. Ну, и кроме того, непонятно, кого она видела во сне. Ты же помнишь, она знала меня в бороде, шляпе,.. ну и прочем, а сейчас я выгляжу совершенно по-другому!

– А ты помнишь, что Кина сама достаточно серьезный маг? Почему ты решил, что она не рассмотрела тебя Истинным Зрением?

Этой сообразительной девчонке снова удалось удивить меня! Однако, еще немного подумав, я произнес:

– И все-таки, главное – ее жутко измученное лицо… Такое впечатление, что бедняжка давно не знает, что ей предпринять?

– Так ты видел только ее лицо? Целиком ты ее не видел?! – неожиданно нарушил обет молчания Фродо.

– Нет, только лицо, – чуть вздрогнув ответил я. Уж больно явственно это лицо возникло в моей памяти.

– Ну вот, – взмахнул хоббит ручками, – А говорил, утопла!

– Это ты говорил «утопла», – перебил его тролль.

– Я?!! – тут же возмутился хоббит.

Но Эльнорда снова перебила обоих, не дав разгореться спору на тему «Кто – Я?!». Она распахнула свои глазищи в мою сторону и спросила:

– А ты не проверил этот ручей и его бережок на предмет наведенной магии? Может тебя кто сознательно дурил?!

Тролль и хоббит потрясенно замолчали, а я сам уставился на девчонку в изумлении. Только спустя секунду я выдавил из себя:

– Да мне это и в голову не пришло!..

– И мне, – поддакнул Фродо за что получил легкий подзатыльник от тролля.

Я же, не обращая больше внимания на вновь начавшееся выяснение отношений между Фродо и Душегубом, торопливо пробормотал короткий наговор, обостряющий восприятие окружающего магического фона, и начал тщательно прощупывать окрестности.

Поначалу я не заметил ничего настораживающего, только где-то вдалеке чувствовалось небольшое клубящееся возмущение магии. Потом у меня возникло ощущение, что за нашим Братством кто-то наблюдает, причем наблюдает… я бы сказал, краем глаза, боковым зрением, так, чтобы объект не чувствовал тяжести взгляда. А потом во мне проснулось странное чувство беззащитности! Я не сразу понял в чем дело, но это ощущение беззащитности, открытости, распахнутости в мир стремительно усиливалось, порождая чуть ли не панику! Чудовищным усилием воли я взял себя в руки и тут же понял, что проистекает это чувство от… пустых рук. Именно то, что в моих ладонях ничего не было, рождало это жуткое чувство.

Мне не хватало… посоха!

Именно в этот момент мне стало ясно что такое есть для мага волшебная палочка – волшебный проводник его магической силы, мастерства и мудрости от чародея к миру… К Миру!

Я тряхнул головой и сквозь стиснутые зубы выдохнул из груди застоявшийся воздух, словно возвращаясь к собственному сознанию. И тут же понял, что меня окружает странная тишина, нарушаемая только легким шорохом наших шагов.

Я огляделся и увидел, что мои спутники шагают рядом и буквально не спускают с меня испуганно-настороженных взглядов.

– В чем дело?.. – поинтересовался я и удивился тому хриплому рыку, что сорвался с моих губ.

– Нам показалось, что ты уже минут десять не дышишь… – ответила за всех Эльнорда. Тролль и хоббит энергично покивали.

– Ну зачем мне дышать? – усмехнулся я в ответ, – Переводить, можно сказать, воздух чужого мира…

Ребята неуверенно улыбнулись моей дурацкой шутке.

– А вот можно, мой дорогой товарищ, – обратился я к Душегубу, – Попросить тебя об одной услуге?

Тролль только молча кивнул.

– Не отломишь ли ты для меня небольшую дубовую веточку?

Тролль шагнул к ближайшему дубу и без особых затруднений отломил одну из нижних ветвей толщиной эдак пальца в два-три. Ветка, протянутая мне Душегубом, была довольно длинной с богатой зеленой листвой. Я с некоторым сомнением посмотрел на нее, и тут же Фродо, словно уловив мою невысказанную мысль, выхватил у тролля его добычу, а из-за пояса свой широкий кинжал и принялся деловито обстругивать ветвь. В результате, через несколько минут он протянул мне недлинную, не более пятидесяти сантиметров, палку, покрытую корой, на толстом конце которой торчал неопрятно срезанный короткий сучок.

Я взял эту… дубинку, и она мне неожиданно понравилась. Понравилась своей живой увесистостью, своей ухватистостью. Она сразу стала словно продолжением моей ладони. Вот только была в ней какая-то шероховатость, какая-то незавершенность. Я несколько минут разглядывал свою дубинку и вдруг понял в чем дело. Чуть толкнув дубинку через ладонь своей магической силой, я придал ей необходимое внутреннее движение и… на отрезанном сучке проклюнулась невидимая до сих пор почка, а через мгновение развернулись два небольших дубовых листочка.

– Вот теперь все в порядке, – удовлетворенно вздохнул я.

И неожиданно увидел довольные улыбки на лицах своих друзей. На мой безмолвный вопрос ответил маленький хоббит:

– Ну и ладушки! А то мы чувствуем, что ты не в своей тарелке! А тебе, оказывается, всего-то и нужно было, дубинку по руке!

– Это, Фродушка, не дубинка, – ласково, как малому ребенку, пояснил я, – Это – волшебная палочка…

Чего?! – обиженно пропищал хоббит, решивший, что я его разыгрываю, – Кончай заливать, что я волшебных палочек не видел?

– А где ты их видел? – удивился я.

– Да я в шести сказках главные роли играл! – прорезался в хоббите Паша, – И в каждой кто-нибудь волшебной палкой размахивал! И все палки были тоненькими такими, как у дирижера, и со звездочкой на конце! Раз, два, три, – Фродо помахал в воздухе мохнатым кулачком, словно дирижировал оркестром, – А у тебя – дубина! Ею только черепа пробивать, ум наружу выпущать!

– Ну что ж, – неожиданно согласился я, – Эта палочка, вернее – этот жезл, может пригодиться и для этих целей. Хотя это то же самое что забивать гвозди скрипкой Страдивари.

Мы продолжали шагать по лесной дороге, и я неожиданно подумал, что, пожалуй, неверно выбрал направление движения. Дорога становилась все более заросшей, ее колея исчезала под травяным ковром, и только просека показывала, что здесь иногда проезжают люди.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, но в роще было прохладно. Разговор как-то замер. Я включил магическое зрение чтобы еще раз оглядеться и тут же снова почувствовал чужой внимательный взгляд. На этот раз он рассматривал нашу компанию прямо, не таясь и… с явной угрозой. Вот только источник этого взгляда я никак не мог определить. «Совсем потерял чутье и навык!..» – с досадой подумал я.

– Что-то мне в этом лесу стало не совсем приятно… – неожиданно тихо пробормотала Эльнорда, – Он словно стал совсем чужим…

– Он и есть – чужой… – прогудел тролль.

– Это от переполненного желудка! – жизнерадостно заявил Фродо, – Нельзя за завтраком есть столько колбасы с огурцами, тем более перед дальним походом. Вот тяжесть в желудке передается на голову, а затем и на все тело. Отсюда угнетенное состояние духа и…

Договорить ему не дали. В пяти метрах перед нами, между двумя могучими дубами, стоявшими по разные стороны от просеки, по которой мы двигались, с треском проскочила желтовато-зеленая молния, не причинившая никакого ущерба деревьям. Следом за этим я увидел, как вокруг нас в магическом спектре начала возникать серая толстая паутина. Обычным глазом ее не было видно, но я ясно наблюдал ее торопливое плетение. Мне даже казалось, что я слышу шуршание серых шнуров, охватывающих пространство вокруг нас частой, чуть потрескивающей сетью.

Я остановился сам и негромко проговорил:

– Стойте!..

Ребята тут же встали, как вкопанные. Тролль угрожающе поднял свой гердан, Фродо положил ладошку на рукоять кинжала, и только Эльнорда, самая выдержанная из моей команды, не делая угрожающих движений, тихо спросила:

– Ты что-то видишь?

– Да, нас хотят остановить. Я попробую выяснить, кто и зачем это делает.

Оставив ребят на месте, я осторожно продвинулся вперед и остановился у самой магической преграды. Присев на подвернувшийся трухлеватый пенек, я начал осторожно исследовать сотканную неизвестным доброжелателем сеть. Ее формула была достаточно проста, так что уже через пару минут мне стало ясно – нас не пытались остановить, нас пытались трансформировать! Если бы мы не заметили этой ловушки и продолжали свой путь, то, пройдя сквозь эту милую сеточку, мы превратились бы в… диких животных! Простенькая такая гадость непрямого действия!

Я не стал заниматься дальнейшей расшифровкой, чтобы узнать в какого именно зверя перекинулся бы каждый из нас. Вместо этого я потянулся вдоль серенькой ниточки, уходившей от одной из нижних ячеек магической сети между травинками в сторону одного из дубов – генераторов виденной нами молнии.

Следок был едва заметен, но вел недалеко, так что я без труда добрался до автора поставленной на нас ловушки. Он сидел внутри дуба. Было там дупло и довольно большое, так что разместиться было где. Вот только выход наружу из этого дупла отсутствовал и было совершенно непонятно, как туда попал этот странный охотник на людей. Однако, деревянный мешок, в котором был заключен наш супостат, совсем не мешал мне поговорить с ним.