Текст книги "Чудеса на каждый день. Правдивые истории из жизни Иван Иваныча, московского ветеринарного врача"

Милая рептилия

Иван Иваныч заканчивал обработку ушей старому кокер-спаниелю с хроническим отитом и скверным характером, когда в дверь заглянула регистратор.

– Доктор, вас там Андрей Аркадич просит заглянуть.

– Да, хорошо. Передай ему, что через пять минут зайду.

Дверь закрылась, Иван Иваныч наконец закончил возиться с левым ухом. Морда собаки, обмотанная бинтом, выражала ненависть. Пёс словно хотел сказать: если бы не бинт, он всенепременно прокомпостировал бы руку врача, а может и не один раз.

– Забирайте своего страдальца. На сегодня всё, но через две недельки обязательно ко мне покажитесь.

Удовлетворённые владельцы с неудовлетворённой собакой покинули клинику. Иван Иваныч вышел следом и прошёл через холл в кабинет напротив.

Андрей Аркадьевич был широко известным в городе (да и не только в городе) специалистом-герпетологом. Мысль о необходимости такового пришла руководству после случая с «черепашкой Кларочкой». И вот теперь раз в неделю знаменитый врач, светило отечественной ветеринарии, принимал в кабинете № 4 всяких змей, черепашек, хамелеонов и прочих гадов.

Когда Иван Иваныч вошёл в кабинет, Андрей Аркадьевич находился там один. Герпетолог сидел за столом и делал запись в истории болезни. На шум открывшейся двери он повернулся.

– Иваныч, слушай, дело есть. У меня тут пациентик – змеюка небольшая, – Андрей Аркадьевич кивнул в сторону смотрового столика. Только теперь Иван Иваныч обратил внимание на лежавший там холщовый мешок, чем-то наполненный.

– У неё клещи, – продолжал герпетолог. – Лечение несложное, надо просто ежедневно обрабатывать одним препаратом. Но для этого её нужно из террариума достать; у зверя характер слегка склочный, а хозяева пожилые… В общем, сами не справятся. Они соглашаются на стационарное лечение, в клинике-то всегда ребята есть, молодые и толковые.

– А что за змея-то? Неядовитая? – Иван Иваныч опасливо покосился на мешок.

– Да нет, – питончик сетчатый, всего два метра. Девочка, – Андрей Аркадьевич расплылся в улыбке.

– А куда ж его сажать?

– Они сегодня террариум готовы привезти. Только в стационар нельзя, там от такого соседства любой кролик коньки отбросит. Но можно поставить, например, в столовую.

Иван Иваныч почесал в затылке.

– С обработкой-то проблем не будет, справятся пацаны?

– Да нет, абсолютно нормально. Главное, вдвоём, и чтобы она на руку не наматывалась. Ей, может быть, всего трёх обработок достаточно будет. Первую я сегодня уже сделал, надо будет ещё два раза точно, а через три дня я приеду, посмотрю, что к чему, может и выпишем пациента.

– А кормить надо?

– Нет, без кормёжки проживёт это время спокойно, владельцы этим делом уже дома будут заниматься.

Иван Иваныч обошёл смотровой стол. Мешок не шевелился.

– Ладно, давай, пусть везут. Слушай, а как они сюда её притащили, если даже из террариума сами достать не могут?

– Сын помог. Но он живёт на другом конце Москвы и работает там же, каждый день к родителям ездить не может.

– Ну, хорошо, пообрабатываем. Кличка-то у змеи есть?

– Ага. Дуся!

***

Через два часа в столовую водворили здоровенный террариум. Герпетолог обработал его каким-то препаратом от клещей. Потом принёс мешок, развязал, опустил внутрь и осторожно вытряхнул на дно немаленькое содержимое. Сетчатый питон Дуся поиграл кольцами своего пятнистого тела, оглядел окружающее пространство и свернулся в углу. Андрей Аркадьевич накрыл террариум крышкой и закрыл на защёлку. Достал из чемоданчика баллончик.

– Ну вот, вынимаете змею, чтобы проще было, держите вдвоём. Один за шею, чтоб голова не двигалась, второй – за хвост. И всю из баллончика спреем опрыскиваете. Ничего сложного.

– Ладненько, – сказал Иван Иваныч, – я завтра на смене, так что проконтролирую, а может, сам и обработаю.

– Ну и славно. Если что – звоните, – и Андрей Аркадьевич вновь широко улыбнулся.

***

Следующий день выдался спокойным и малолюдным. Иван Иваныч принял трёх кошек и роскошного хаски, которого привели на вакцинацию, после этого холл опустел. Доктор оценил диспозицию. Помощник обработал кабинет и собрался побездельничать, сидя на стуле.

– Игорёк, загляни-ка к Петровичу. Если у него ассистент освободился, пойдите обработайте змею. А я с вами поднимусь наверх, чайку попью да полюбуюсь на процесс.

У Петровича тоже никого не было. Ассистент Паша, здоровый парень, в прошлом году получивший диплом, поднялся с ними на второй этаж. Петрович сказал, что ему лень, да и побаливает нога, на которую пару дней назад уронили старый дарсонваль55
  Дарсонваль – аппарат для дарсонвализации, одного из методов электротерапии, воздействия на тело электрическим током.


[Закрыть], обработка змеи от эктопаразитов в связи с этим энтузиазма у него сегодня не вызывает.

Питон лежал, свернувшись в том же самом углу, куда заполз вчера. Он был неподвижен, холодные глаза уставились куда-то в пространство.

Иван Иваныч залил чашку кипятком. Ассистенты стояли рядом с террариумом, разглядывая змею.

– Ну что, Паш, давай ты, что ль, доставай. А я тут подхвачу уже, с хвоста.

Паша флегматично пожал плечами и открыл крышку. Дуся еле заметно повела в его сторону головой и опять застыла в каменной неподвижности.

Ассистент сунул руку в террариум и потянулся к змеиной голове. Но тут Дуся, в мгновение ока выйдя из состояния полной неподвижности, сделала бросковое движение в сторону его пальцев, хищно открыв пасть.

Тут-то и выяснилось, что у флегматичного Паши, оказывается, реакция очень хорошая. Он успел отдёрнуть руку, змеиная голова пролетела мимо, слегка задев пальцы, но челюсти схлопнулись в пустоте. Ударившись о стекло террариума, Дуся опустилась на дно и угрожающе зашипела. Ассистент с выпученными глазами захлопнул крышку.

– Та-ак, – протянул Иван Иваныч, – попытка была интересная. Ты что ж думаешь, если б эту змею можно было так запросто достать и в руки взять, то её бы к нам привезли? Нет, такой номер не пройдёт.

Паша шмыгнул носом.

– Пойду схожу за противокошачьими перчатками.

Он пошёл вниз и вернулся через минуту с парой великолепных защитных перчаток, предназначенных специально для фиксации кошек. Они были столь прочными, что их невозможно было ни прокусить, ни разодрать когтями.

– Ну-с, – сказал ассистент, натягивая перчатки, закрывавшие руки до локтя, – попытка номер два. Теперь посмотрим, кто кого!

Террариум повторно открылся. Дуся зашевелилась и угрожающе зашипела. Паша аккуратно сунул руку и потянулся к змеиной голове. Питон открыл пасть. Рука в перчатке продолжала двигаться, и тогда змея снова сделала выпад. То ли Паша был уверен в собственной защищённости, то ли реакция на сей раз подвела, но руку он не отдёрнул. Дуся же метнулась прямо к его плечу и сомкнула челюсти аккурат чуть выше локтя, где перчатки, собственно, заканчивались.

Паша взвыл и выдернул руку, на которой тут же зарделся синяк характерной формы. Дуся активно ползала по террариуму с раздражённым видом.

– Больно! – с обидой в голосе крикнул Паша.

Иван Иваныч отставил чай в сторону.

– Доктор, что делать-то будем? – спросил Игорёк.

Врач задумчиво почесал подбородок.

– Что делать… Змей из природы как отлавливают?

– Ну, змееловы есть специальные на это…

– Понятно, что не доярки. Змееловы-то как орудуют?

– Ну… А, палками прижимают к земле, а потом уже рукой берут.

– Во! – Иван Иваныч поднял вверх указательный палец. – И мы так же будем делать.

– Но у нас же нет специальной палки.

– А зачем нам специальная? Лучший друг ветврача – классическая деревянная швабра. Зафиксирует и кошку, и змею. Можно прям рекламную идею производителям продавать, – доктор подмигнул, – тащи!

Игорёк вынес из туалета хорошую, крепкую швабру.

– Открывай.

Паша полностью снял крышку с террариума. Дуся свернулась в клубок и снова зашипела, открыв пасть. Игорёк стал пробовать прижать голову ко дну террариума, но змея всё время её поднимала, то и дело кидаясь на швабру. Орудие лова при этом со стуком тыкалось в стекло.

– Нет, отбой, – сказал Иван Иваныч, – не пойдёт так. Мы либо зубы ей сломаем, либо террариум разгрохаем. Вот что, надо её шваброй подцепить и вытащить на пол. Тут она поползёт, тогда-то и прижать. Только давайте пространство освободим.

Они живо передвинули в столовой стол. Стулья вынесли в раздевалку. Вскоре пространство было свободно для манёвров, а троица начала чувствовать охотничий азарт. Двери закрыли, Игорёк со шваброй наперевес приблизился к террариуму.

– Ну, поехали. Вынимаем, прижимаешь голову, а Паша за хвост хватает.

Швабра вновь приблизилась к змее, Дуся опять стала бросаться на ловчее орудие. Но у охотников теперь была другая задача. Через полминуты тыканья Игорьку удалось подцепить тело змеи и потащить вверх.

– Есть!

Змея оказалась на полу и, как и рассчитывали змееловы, поползла. В сторону Паши. Игорёк попытался прижать её голову шваброй, но Дуся ловко увернулась, изменила направление и поползла в обратную сторону. Игорёк бросился за ней и снова ткнул в пёстрое тело. На сей раз прижать змею к полу получилось. Однако, поскольку Игорёк таки двигался медленнее, чем было нужно, зафиксированной она оказалась не в области головы, а где-то посередине туловища. Передняя часть питона, оставшаяся свободной, недолго думая, развернулась и бросилась на своего обидчика. Игорёк отпрянул, освободив змею, споткнулся и вместе со шваброй полетел на пол, ударившись при этом головой об стену…

– Иван Иваныч, это вы брали кровь у котика по кличке Тузик сегодня с утра?

Дверь в столовую открылась и на пороге появилась Тина – молодой лаборант, девочка с внешностью школьницы-отличницы, в аккуратных очочках и с бланком анализа в руке.

Дуся моментально уловила изменение обстановки и, вновь развернувшись, на крейсерской скорости двинулась в сторону Тины, проскользнула у неё между ног и поползла прочь из столовой. Девушка выронила бланк, дико завизжала, подпрыгнула и уцепилась руками за верхнюю часть двери. И повисла, поджав ноги – показательный спортивный трюк, которого от неё никак нельзя было ожидать с учётом хрупкости фигуры.

– Уйдёт! – заорал Иван Иваныч.

Паша сделал прыжок, достойный лучших вратарей мирового футбола, но змея оказалась быстрее. Хвост её исчез в дверном проёме, а ассистент проехался по полу, воткнувшись плечом в полуоткрытую дверь. От удара Тину стряхнуло вниз, как спелую грушу, и она приземлилась аккурат на Пашину голову.

Иван Иваныч сжал зубы и застонал.

***

Ассистенты, страдающие от полученных травм, отпоили Тину водой, после чего отправили на первый этаж от греха подальше. Змея к этому времени исчезла. В коридоре на момент побега были открыты только двери в лабораторию и канцелярию, но там сидела боевая дама-делопроизводитель Ирина Дмитриевна. По её словам, никаких питонов в комнату не заползало.

Иван Иваныч, Паша и Игорёк осторожно вошли в лабораторию. Никаких признаков рептилии здесь не было.

– Куда ж она могла спрятаться? – пробормотал Игорёк.

– Да куда угодно, – процедил доктор. – Теперь надо всё отодвигать, все коробки, канистры, во все шкафчики заглядывать. И очень аккуратно, а то противокошачьи перчатки одни на всех.

Следующие полчаса ушли на обыск лаборатории. Они заглянули всюду: в коробки, вёдра, ящики, вытяжку, обшарили анализаторы, отодвинули всё, что можно было отодвинуть, проверили все щели, ниши, уголки. Питон словно сквозь землю провалился.

Наконец Иван Иваныч в сердцах сплюнул и вышел в коридор.

– Что ж за наваждение такое с этим стационарным лечением?! То собак по району разыскиваем, то змею по клинике… Хоть прикрывай лавочку к чёртовой матери.

– А если она вообще из клиники куда ушла? – буркнул Паша.

– Да не могла. Форточка вон закрыта, вентиляция вся зарешёчена. Куда ж она денется, растудыть!

– Однако пропала – как испарилась, – констатировал Игорёк.

Иван Иваныч прошёл в столовую и задумчиво допил давно остывший чай. Поставил чашку и полез в телефон. Копался в нём минуту.

– Чтой-то у меня номера Аркадича нет, – проговорил он, – а надо звонить, советоваться.

Он пошёл в канцелярию.

– Ирина Дмитриевна, а у тебя телефон Андрей Аркадича есть же наверняка?

Ирина Дмитриевна глянула в список сотрудников, который висел рядом с ней на стенке.

– Сюда ещё не успела внести. Есть в личных карточках. Достанете? Папка самая толстая, стоит вон там, в третьем шкафу.

Доктор подошёл к дверце, на которой была наклеена бумажная цифра «3», и открыл её. И нос к носу столкнулся с питоном.

Иван Иваныч был мужчина в возрасте, не из пугливых и много чего повидал на своём веку. Но позже он был готов поклясться, что никогда в жизни не испытывал такого ужаса, как в тот момент, когда в открывшемся шкафу неожиданно увидел змеиную пасть и услышал демоническое шипение. Врач отпрянул, захлопнув дверцу, и с грохотом опустился на стул, который, по счастью, стоял как раз в нужном месте. Несколько секунд он пялился на шкаф, тяжело дыша и держась за сердце, не в состоянии произнести ни слова. Потом наконец способность говорить вернулась к нему.

– Пацаны! Сюда, бегом! – крикнул он (хотя крика не получилось, поскольку голос неожиданно оказался каким-то сдавленным и болезненным).

Ассистенты влетели в канцелярию.

– Там она, в третьем шкафу, на папках лежит.

– Да как же это так?! – всплеснула руками Ирина Дмитриевна. – Как же она могла сюда попасть, да и ещё внутри на полке оказаться?

– У нас в шкафу в задней стенке в паре мест отверстия проделаны, – Иван Иваныч уже начал приходить в себя и говорил почти обычным своим голосом, – там раньше техника стояла кое-какая, и через них провода тянули. А ещё стена причудливой формы, с выступом, так что между ней и шкафом пространство есть. Вот наша Дуся умудрилась, видать, туда проскользнуть, так что её не заметили, а потом в дырку и влезла. Вопрос – как её теперь оттуда извлечь.

– Ну, наверно, опять шваброй выковыривать будем, – сказал Игорёк.

– Ладно, попробуем. Тащи давай.

Игорёк вернулся со шваброй. Встал напротив, а Иван Иваныч и Паша – по обеим сторонам от дверец. Ирина Дмитриевна осталась в комнате, но, на всякий случай, взобралась с ногами на стул.

– Открывайте, – скомандовал Игорёк.

Иван Иваныч с Пашей одновременно открыли обе дверцы шкафа. Швабра была наизготовку, но выковыривать Дусю на сей раз не пришлось. Разъярённая, она сама бросилась в сторону Игорька, однако он успел увернуться, и змея шлёпнулась на пол. На сей раз ассистент проявил сноровку и, изловчившись, ткнул шваброй в нужное место, прижав-таки питонью шею к полу.

– Хватай!

Паша бросился к змее и схватил за шею. Игорёк убрал орудие лова, отпустив питона, и его напарник радостно поднял Дусю вверх на вытянутой руке.

Радость триумфатора, однако, была недолгой. Питон сделал то, что и следовало ожидать от него в такой ситуации, поскольку, за исключением головы, остальное его тело сохранило свободу действий. Дуся немедленно обмоталась вокруг державшей её руки и, как и положено питону, как следует сдавила.

Паша побледнел. Попытался оторвать змею от руки, но куда там! Он беззвучно захлопал ртом…

– Не боись, Пашок, она ж тебе не на горло намоталась, – подскочил к ассистенту Иван Иваныч. – А ну, Игорян, давай, разматываем!

Они вдвоём схватили змею за хвост и с усилием стали, раскручивая, снимать с Пашиной руки. Дуся, как могла, сопротивлялась, но, наконец, её вытянули в прямую линию.

– Держите, я за спреем.

Иван Иваныч побежал на кухню. Теперь Паша держал питона за шею, Игорёк за хвост. Растянутая змея не могла ничего сделать, только рот её был злобно открыт, а глаза метали молнии.

Доктор вернулся с баллончиком и залил змею со всех сторон.

– Понесли обратно!

В таком же растянутом виде ассистенты отнесли Дусю в столовую, бросили в террариум, а Иван Иваныч быстро поставил на место заранее приготовленную крышку. Змея сделала выпад вверх, но обиталище уже было закрыто надёжно.

– Всё, – выдохнул Иван Иваныч, – обработали на фиг!

***

Полчаса все отпаивались чаем, включая Ирину Дмитриевну и Тину. Дуся ещё некоторое время побесилась, потом заползла в угол, свернулась и успокоилась. Решив, видимо, отомстить в следующий раз.

– Мда-а, пацаны, такому вас в академии не учили, – протянул Иван Иваныч. – Кстати, вы завтра оба работаете?

– Вообще-то у меня выходной, – робко начал Паша.

– Нет, никаких выходных! Экстра-смена в связи с производственной необходимостью. А то кто тут завтра прыгать будет вокруг этой дамочки?

Доктор отхлебнул ещё чаю.

– Я только одного не понимаю, – задумчиво проговорил он, – Аркадьич же эту гадюку обрабатывал вообще один! Как?! Супермен он, что ли?..

О методах лечения и невпадении в крайности

До Нового года оставалось несколько дней. Настроение у всех было одновременно и предпразничное, и напряжённое – накопилась усталость, и все надеялись, что вот придёт праздник, и оно само собой спадёт с плеч и вновь всем будет легко и счастливо.

Иван Иваныч в обед сидел в столовой и поглощал омлет на помидорах, когда на второй этаж поднялся мрачный Петрович.

– Всё, увольняюсь на хрен! Надоело. Лечишь, лечишь их – и на тебе, фигу под нос!

– Чего это тебя понесло так? – спросил Иван Иваныч.

– На вот, читай, – и Петрович бросил на стол «Книгу жалоб».

Иван Иваныч раскрыл книгу на последней записи и начал читать.

– «15 декабря сего года я пришла в клинику со своим питомцем чихуахуа Мусечкой»… Имечко прям, как из женского журнала… «Мусечкой, которому было плохо, его рвало, и он время от времени плакал. Ему сделали рентген и обнаружили теннисный мячик в желудке». Как? Теннисный мячик? У чиха? Как же он влез в него вообще?

– Да нет, – буркнул Петрович, – не большой. От пинг-понга, маленький пластиковый.

– А-а-а, – протянул Иван Иваныч и продолжил. – «Хирург Аксёнов сказал, что собаку нужно оперировать срочно, взял её на операцию, мячик вынул. После этого прошло десять дней, и мы пришли на снятие швов в ветеринарный кабинет рядом с нашим домом, поскольку в центр нам ехать далеко. Нас там принял любезный врач, только фамилию его я не запомнила. И он сказал, что операцию нам делать не надо было, что врач только деньги выколотил из нас. А достаточно было попить один препаратик гомеопатический, и мячик сам бы безболезненно из Мусечки вышел. Ещё он сказал, что после операции ему тяжело, и прописал два других препарата для восстановления. Тоже гомеопатических. Я возмущена рвачеством доктора Аксёнова, который обманом вынудил меня согласиться на ненужную операцию, угрожавшую жизни моего любимца, и развёл на деньги. Но я этого так не оставлю и буду жаловаться куда надо».

Иван Иваныч отложил книгу.

– Мда-а-а, – протянул он, – короче, чуть не угробил ты бедного Мусечку за большие деньги. А ведь как просто всё было бы…

– Жалко, не пишет она, что там за кабинет посетила и какой врач её принимал, – ответил Петрович. – Съездить бы туда, да гомеопатии прописать этому любителю, чтоб его.

– Ладно, ты не кипятись и в бутылку не лезь. Не первый раз на нас жалуются «куда надо». Ну придут к нам из СББЖ66
  СББЖ – станция по борьбе с болезнями животных, государственная организация, выполняющая, в числе прочего, контролирующую функцию.


[Закрыть], поговорим за жизнь. Поконопатят мозг, всё обойдётся.

– Честно, Иваныч, когда больше двадцати лет впахиваешь, начинает вот это вот всё уже слегка утомлять. Можно подумать, у тебя не возникало никогда мыслей бросить всё ко всем чертям.

– У меня? Да вроде нет. Ты как-то более эмоционально относишься ко всему. Ты мне вот что скажи: она что, в клинику последний раз приезжала, только чтобы в жалобную книгу накропать?

– Да нет. Вчера была, надеялась меня застать, крови хотела. А смена-то и не моя была.

– Ладно, не переживай. Уляжется всё.

Тут дверь на второй этаж открылась и вошёл Игорёк.

– Доктора, там внизу дама с чихом, – осторожно проговорил он, – спрашивает доктора Аксёнова. И что-то мне подсказывает, что намерения у неё не самые благостные…

Врачи переглянулись.

– Чего ж она с собой собаку принесла, если пришла доктора убивать? – проговорил после паузы Иван Иваныч.

– Да там, судя по всему, «мы с Тамарой ходим парой», – ответил Петрович. – Не удивлюсь, если у неё Мусечка вместе с ней за столом трапезничает и спит в одной постели.

– А на работу-то она тоже с ним ходит?

– По её виду я вообще предположил бы, что она нигде не работает.

– Ладно, – сказал Иван Иваныч, – ты тут попей чайку, а я спущусь да с ней поговорю за жисть.

Он встал, подошёл к шкафчику, достал оттуда поллитровую бутылку тёмного стекла и сунул в карман.

– Смотри, может каску надеть предварительно?

– Ничего, обойдусь как-нибудь.

***

Дама с собачкой в холле была узнаваема безошибочно. Иван Иваныч сразу понял, почему Петрович засомневался, работает ли она вообще. Платиновая блондинка в изысканной шубке блистала дорогим замысловатым маникюром на накладных ногтях, которые удлиняли пальцы раза в полтора. Причёска и макияж говорили о том, что на их наведение владелица тратит довольно много времени. Хорошие сапоги имели высокий каблук, несмотря на то, что все улицы давно и безнадёжно покрывал солидный декабрьский снег. При этом, несмотря на броскость, Иван Иваныч не назвал бы внешность жалобщицы вульгарной, всё-таки чувствовался вкус, хотя и не близкий его собственному. Из сумочки со стразами выглядывала любопытная и бодрая голова чёрной чихуахуа. Дама имела вид недовольный, близкий к бешеному, и нетерпеливо постукивала каблуком.

– Здравствуйте, – сказал доктор, подойдя к визитёрше. При этом он слегка поклонился – галантно, но без подобострастия, – доктор Аксёнов сейчас не в клинике, на экстренном вызове. Здесь, недалеко, так что скоро должен быть. Пройдёмте пока в его кабинет, чтобы не ждать в холле.

– Да уж, – ответила посетительница красивым, но недовольным голосом, – надеюсь, что он скоро будет, разговор-то у меня серьёзный к вашему этому так называемому доктору. Ох уж я ему устрою…

Мусечка, уловив тон хозяйки, возмущённо тявкнул. Иван Иваныч улыбнулся и открыл хирургическую приёмную.

– Прошу, – пригласил он даму внутрь.

Внутри блондинка, не дожидаясь приглашения, скинула шубу на стул, плюхнулась на другой и стала барабанить по столу длинными ногтями. Мусечка выбрался из сумки на колени и стал вылизывать пузо.

– Я вам сразу скажу, что меня устроит только увольнение вашего Аксёнова из клиники. Таким живодёрам не место там, куда люди приносят своих питомцев, которые для них просто как дети, – злобно начала она.

– Я вас понимаю, как я вас понимаю! – сочувственно проговорил врач. – Человек, который так переживает за своего питомца достоин просто крайнего восхищения!

– Ох, мой Мусечка – он такая тонкая натура, такая натура, – владелица незаметно для самой себя свернула в новое русло, и хотя в тоне её ещё чувствовалось ярость, но общий настрой уже несколько поменялся. – И как же можно к такому существу вот так, грубо и безобразно!

– А вы всё время с ним?

– О да, конечно. Вы не представляете, как трудно мне с ним бывает расставаться.

– Разрешите погладить?

– Пожалуйста. Только умоляю вас, будьте осторожны – он такой нежный!

Иван Иваныч осторожно почесал Мусечку под подбородком. Тот закрыл глаза и сомлел от удовольствия.

– И как ваш питомец себя чувствует сейчас? – поинтересовался врач.

– Хорошо, слава богу. Благодаря чудесным препаратам, которые доктор нам прописал. Не в вашей клинике, – многозначительно добавила женщина. – Это же надо, такого маленького, нежного, вот так вот взять и порезать ни с того ни с сего…

И вдруг блондинка разрыдалась. Она затряслась в истерике, слёзы полились потоком. Закрыла глаза ладонью и запричитала: «Мусечка, ах мой Мусечка!»

Иван Иваныч, отметив про себя, что макияж у посетительницы не растекается, несмотря на обилие слёз, начал приговаривать: «Ну-ну-ну, что вы, не надо так». Подошёл к шкафчику, достал оттуда стеклянную мензурку и плеснул в неё из бутылочки, извлечённой из кармана.

– Нате, выпейте, полегчает.

– Что это? – недоверчиво спросила блондинка.

– Капли от нервов. Гомеопатические.

Владелица взяла мензурку, опасливо понюхала, потом выпила. На некоторое время взгляд и дыхание её остановились. Потом она медленно выдохнула и продолжила рыдания, но уже несколько снизив их интенсивность.

Тем не менее, окончательно истерика закончилась только минут через пять. Иван Иваныч снова накапал из бутылочки в мензурку, подал женщине, та снова выпила. Шмыгнула носом последний раз.

– Спасибо!

– Да на здоровье. Как вас зовут, простите?

– Ольга.

– А по батюшке?

– Андреевна.

– Очень приятно, Ольга Андреевна. А расскажите мне, как же это ваш Мусечка мячик проглотил.

– Не знаю я. Вообще мы с мужем оба на досуге в пинг-понг играем. Но мячи по дому не разбрасываем, и детей у нас нет. И вообще дома порядок, домработница два раза в неделю убирается. Я уж не знаю, где Мусечка его откопал.

– А часто он у вас несъедобные предметы грызёт?

– Нет, у него нет такой привычки. И мы ему всё время покупаем разные специальные погрызушки. Может он этот мячик за хрящик принял…

– Так ведь он же его и проглотить умудрился, а не просто погрыз…

– Ну да… – блондинка помолчала, глядя в пространство. – Я домой с работы пришла, а он лежит, бедный, мелко так его потряхивает и рвёт…

Глаза женщины вновь наполнились слезами, грудь вновь зашлась в рыданиях, и она тоненько завыла.

– Спокойно, Ольга Андреевна, спокойно, не переживайте так, – зачастил Иван Иваныч, наливая очередную порцию в мензурку. Он подал посудину блондинке, та выпила, стуча зубами об стекло, так что доктор даже испугался, как бы она не разгрызла его. Оторвал кусок бумажного полотенца, подал ей, и она с шумом высморкалась. Мусечка принялся лизать лицо хозяйки. Ещё пять минут прошли, пока и эта волна наконец миновала.

– А скажите мне, Ольга Андреевна, – продолжил врач, когда клиентка слегка успокоилась, – вот вы говорите, что пришли с работы и его обнаружили. А я думал, что вы его с собой везде берёте…

– Беру обычно, да. Но в тот раз не могла. У меня съёмки были у фотографа, который собак терпеть не может. Я к нему до этого с Мусечкой как-то уже приходила, так он так перевозбудился из-за этого, что вся съёмка сорвалась.

– Вы, как я понимаю, фотомоделью работаете? – осторожно поинтересовался доктор.

– Ну да. В тот день очень важная съёмка была, никак невозможно было моего зайчика с собой взять. Ну вот, съездила, а он тут как раз и слопал эту гадость.

– Да, неприятность, мягко говоря. Очень я понимаю ваше состояние. Вообще должен вам сказать, что случай вашего любимца, конечно, не уникальный. Это же собаки, они прям как дети малые. Вот как на многих игрушках пишут – «детям до трёхлетнего возраста давать запрещается». А почему? Да потому, что они же в рот всё подряд тянут. Вот и собаки часто так же. Так что у нас такие случаи, как ваш, не редки, совсем не редки.

– И что же, вы всех подряд сразу резать начинаете? – блондинка вновь впала в агрессивный тон.

– Нет, конечно же. Но вот смотрите, Ольга Андреевна, какая штука получается… Вот теннисный мячик этот самый – он, по-вашему, по сравнению с Мусечкиной головой, например, крупный?

– Ну, в общем-то, да. С полголовы, наверно, будет. А может и побольше.

– Это точно, – Иван Иваныч придвинулся поближе и перешёл на доверительный тон. – А вот представьте себе, Ольга Андреевна, что вот такая пластмассовая штуковина размером чуть поменьше вашей собственной головы находится у вас в желудке…

Женщина попыталась себе представить всё это, и взгляд её остановился. На лице застыло озадаченно-безумное выражение. Она сидела в таком состоянии столько, что Иван Иваныч хотел было уже помахать у неё перед носом рукой, чтобы проверить реакцию, но тут она медленно повернулась к столу и посмотрела на мензурку.

– Доктор, а можно ещё?

– Да пожалуйста.

И Иван Иваныч щедро плеснул в посудину. Блондинка залпом выпила и занюхнула меховым воротником. Потом выдохнула.

– Честно, как-то это прям так страшно, что не могу себе даже представить.

– Ну вот и я говорю…

Иван Иваныч с улыбкой вновь откинулся на спинку стула.

– А вы сами вообще гомеопатические лекарства принимаете?

– Ну а как же! Это же будущее медицины – лечить подобное подобным. Это же красиво и пр… пр… прогрессивно, – язык посетительницы начал слегка заплетаться, но она выговаривала шаблонные фразы, как ученик-зубрёжник. – Когда все наконец-то узнают правду, эти прс… преступники, которые травят всех химией, разорятся, то все люди станут наконец-то здоровыми и счастливыми.

– Ага. А как вы полагаете, производители гомеопатии тогда будут своими чудо-шариками всех снабжать бесплатно?

Брови блондинки сдвинулись к переносице.

– Ну-у… Не знаю… Наверно, не совсем.

– Вот и я думаю, с чего бы… Сейчас-то они вполне себе немаленькие деньги берут за свои препараты. Ну да ладно. А вот если бы у вас, опять же, в животе такая штука оказалась, вы бы тоже гомеопатию принимать стали? Чтобы, так сказать, рассосалось…

Взгляд блондинки вновь остановился. Судя по всему, она мысленно воспроизводила в голове собственное внутреннее строение, припоминая курс анатомии средней школы.

– Ну… Наверно нет. Большой всё-таки, не рассосётся.

– Я тоже думаю, не рассосётся. Вот и у Мусечки вряд ли рассосался бы. И что вышел бы куда-то – тоже вряд ли. Мусечка же маленький, – и Иван Иваныч ласково почесал пса за ушами. Тот вновь закатил глаза и завилял хвостом.

– Скажу вам прямо, в подобных ситуациях счёт времени идёт зачастую на часы. Если вот такую штуку, которая в нашей терминологии называется «инородным телом», не удалить своевременно, то вполне можно распроститься с собственным питомцем.

И он, не спрашивая собеседницу, ещё раз плеснул в мензурку. Та выпила.

– То есть вы хотите сказать, – медленно проговорила женщина, – что доктор Аксёнов спас Мусечке жизнь?

– Ну, что-то в этом роде. Я не могу утверждать на сто процентов, что без доктора Аксёнова Мусечка погиб бы, но в данном случае врач, в общем-то, поступил единственно верно.

Посетительница как-то вся осунулась. Взгляд её окончательно потух. Она помолчала, потом подняла на Иван Иваныча грустный взор и проговорила:

– Доктор, знаете… Я, наверно, доктора Аксёнова не дождусь. Пожалуйста, передайте ему от меня с… спасибо. И это… – она помолчала, подбирая слово, видимо, присутствующее в её лексиконе исключительно где-то на задворках, – и извинения.

– Всенепременно, – улыбнулся Иван Иваныч. – Ему будет очень приятно. Ведь всё, что нужно врачу – это чтобы его пациент был здоров. Но благодарность от владельца добавляет особую теплоту к основному, так сказать, результату.

Блондинка встала со стула, надела шубу. Мусечка проворно влез в сумочку. Вместе с Иван Иванычем они вышли из кабинета. Врач довёл её до выхода из клиники. Вид у посетительницы был потерянный, при ходьбе она чуть-чуть пошатывалась. Иван Иванович галантно открыл перед ней дверь на улицу.

– Спасибо, доктор… И всего вам х… хорошего!

– С наступающим, – улыбнулся врач.

Через окно он увидел, как Мусечкина хозяйка на своих высоких каблуках неровно пробирается через свеженаваливший снег. На парковке её ждал чёрный BMW. Она села на заднее сиденье, и машина плавно, без суеты, тронулась.