Текст книги "Преподобный Серафим, Саровский чудотворец (с новыми сведениями о старце). С рисунками в тексте"

Евгений Поселянин
Преподобный Серафим, Саровский чудотворец (с новыми сведениями о старце). С рисунками в тексте

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2001

* * *

Великий старец Серафим Саровский

В настоящей книжке собрано то, что написано автором и появилось в разных повременных изданиях со времени первой вести о предстоящем церковном прославлении великого старца Серафима Саровского (т. е. с июля 1902 г.) – до января 1903 года.

По мере сил своих, автор во всех шести статьях, вошедших в состав этого сборника, старался провести одну мысль: о чрезвычайности жизненного подвига старца Серафима, о глубочайшем впечатлении, оставленном им в душе русского народа, – наконец, о безграничной, как бы стихийной, любви, какою старец согревал всякого, кто при жизни шел к нему и какою доселе греет всякого, кто его зовет.

И дай Бог, чтобы страницы этой книжечки, внушенные восторженным преклонением перед лучезарной святыней души отца Серафима, помогли хоть кому-нибудь полюбить дивного старца Серафима, потому что такая любовь не только поможет делу спасения души, но и даст человеку, еще здесь, на земле, ни с чем несравнимые минуты полного, глубокого и безоблачного счастья.

Е. Поселянин. С.-Петербург, 30-го января 1903 г.

Деяние Святейшего Синода

29-го января 1903 года

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Семьдесят лет тому назад, во 2-й день января 1833 года, в Саровской пустыни мирно отошел ко Господу блаженный старец иеромонах Серафим. Своею высокою истинно-христианскою подвижническою жизнию он еще у современников своих стяжал общую к себе любовь и веру в действенную силу перед Богом его святых молитв, а после его блаженной кончины память о нем, утверждаемая все новыми и новыми знамениями милости Божией, являемыми по вере в его молитвенное предстательство перед Богом за притекающих к нему, широко распространяется в православном русском народе и с глубоким благоговением им чтится. Вся жизнь его представляет высоко поучительные образцы истинно-христианского подвижничества, пламенной веры в Бога и самоотверженной любви к ближним. Еще юношею он оставляет родительский дом в г. Курске и, никому неведомый, приходит в Саровскую обитель. Здесь он начинает жизнь свою с первых степеней послушания и смиренно проходит их, от всех приобретая любовь к себе и уважение за свою кротость и смирение. Восемь лет проходит предварительный искус в готовности его вступить на путь иноческой жизни и, 13 августа 1786 года, принимает иноческое пострижение с именем Серафима, а через два месяца поставляется в сан иеродиакона. Ограждаемый смирением, отец Серафим восходил от силы в силу в духовной жизни.

Как иеродиакон, он все дни, с утра до вечера, проводил в монастыре, совершая службы, исполняя монастырские правила и послушания, а вечером удалялся в пустынную келию, проводя там ночное время в молитве и рано утром опять являясь в монастырь для исполнения своих обязанностей. 2-го сентября 1793 г. Он рукополагается в сан иеромонаха и с вящшею ревностию и усугубленною любовию продолжает подвизаться в духовной жизни. Его более не удовлетворяет, сам по себе для других тяжкий, труд иноческой жизни: молитвы, пост, послушание, нестяжательность. В нем раскрывается жажда высших и высших подвигов. Он покидает монастырское общежитие и удаляется, для подвигов, в одинокую пустынную келию в глухом сосновом Саровском лесу; пятнадцать лет проводит здесь в совершенном уединении, соблюдая строгий пост и непрестанно упражняясь в молитве, чтении слова Божия и телесных трудах. Подражая древним святым столпникам, он, подкрепляемый и утешаемый благодатною помощью, 1000 дней и ночей проводит, стоя на камне, с воздетыми к небу руками, повторяя молитву: «Боже, милостив буди мне грешному». Окончив отшельническую жизнь, он снова приходит в Саровскую обитель и здесь, как бы в гробе, заключается в затвор на 15 лет, причем на первые 5 лет налагает на себя обет молчания. Весь осиянный благодатию Святого Духа через непрестанное молитвенное возношение ума и сердца к Богу, он неоднократно удостаивался видений из горнего мира. Созревши в духовной жизни, он, уже старец, всего себя посвящает на деятельное служение ближним. И богатые, и бедные, и знатные, и простые ежедневно тысячами стекались к его келии и, падая ниц перед согбенным старцем, открывали тайны своей совести, поверяли свои скорби и нужды и принимали с искреннею любовию и благодарностию каждое его слово. Всех он встречал с любовию и радостию, называя при этом: «Батюшка мой, матушка моя, радость моя». Всех благословлял, поучал, назидал; многих исповедывал; больных исцелял; многим давал лобызать висевшее у него на груди медное распятие, – его материнское благословение, или святую икону, стоявшую у него на столе, иным давал в благословение антидору или святой воды, или сухариков, другим начертывал на челе знамение креста елеем из лампады, некоторых обнимал и лобызал с приветствием: «Христос воскресе». Духовная радость проникала старца на – столько, что его никогда не видели печальным или унывающим, и это радостное настроение духа он старался передавать и другим. Из добродетелей христианских его более всего украшали кротость и незлобие, крайнее смирение и нестяжательность. Совершив свое земное поприще, чистый душею, смиренный и любвеобильный старец тихо и мирно почил о Господе, стоя на коленях перед иконою Божией Матери Умиления, с поникшею главою и руками, приложенными к персям. После его блаженного в Господе успения, память о его высоком подвижническом житии не только не ослабевает, но постоянно все более и более возрастает и утверждается среди православного народа русского во всех его сословиях. Православный народ в глубине сердца чтит блаженного старца истинным угодником Божиим и верует, что и по отшествии своем из сего мира он не оставляет своим предстательством перед Господом всех притекающих к нему. И Господь Бог, дивный и славный во святых Своих, благоволил явить молитвенным предстательством отца Серафима многие чудесные знамения и исцеления. Вполне разделяя веру народную в святость приснопамятного старца Серафима, Святейший Синод неоднократно признавал необходимым приступить к должным распоряжениям о прославлении праведного старца.

В 1895 году преосвященным Тамбовским было представлено в Святейший Синод произведенное особою комиссиею расследование о чудесных знамениях и исцелениях, явленных по молитвам отца Серафима с верою просившим его помощи. Расследование это, начатое комиссиею 3-го февраля 1892 года, окончено было в августе 1894 года и производилось в 28 епархиях Европейской России и Сибири. Всех случаев благодатной помощи по молитвам старца Серафима было обследовано комиссиею 94, причем большая часть их была достаточно удостоверена надлежащими свидетельскими показаниями. Но указанное число случаев благодатной помощи по молитвам старца являлось далеко не соответствующим их действительному числу: в архиве Саровской обители, по свидетельству названной комиссии, сохраняются сотни писем от разных лиц с заявлениями о полученных ими благодеяниях через молитвенное обращение к старцу Серафиму. Так как эти заявления оставались не только не обследованными, но и нигде не записанными, то Святейший Синод поручил преосвященному Тамбовскому предписать настоятелю Саровской пустыни собрать и записать сведения о наиболее замечательных случаях благодатной помощи по молитвам старца, не бывших доселе записанными, и на будущее время тщательно вести запись всех могущих быть новых чудесных знамений по молитвам отца Серафима. После сего преосвященным Тамбовским дважды, в начале и конце 1897 года, представлялись в Святейший Синод собрания копий письменных заявлений разных лиц о чудесных знамениях и исцелениях, совершившихся по молитвам отца Серафима. Не находя еще тогда благовременным приступать к окончательному суждению о прославлении Саровского подвижника, по поводу упомянутых представлений преосвященного Тамбовского, Святейший Синод дважды подтверждал настоятелю Саровской пустыни продолжать вести запись могущих быть новых чудесных знамений по молитвам старца. В минувшем 1902 году, 19 июля, в день рождения старца Серафима, Его императорскому величеству благоугодно было воспомянуть и молитвенные подвиги почившего и всенародное к памяти его усердие, и выразить желание, дабы доведено было до конца начатое уже в Святейшем Синоде дело о прославлении благоговейного старца.

Святейший Синод, рассмотрев во всей подробности и со всевозможным тщанием обстоятельства сего важного дела, нашел, что многочисленные случаи благодатной помощи по молитвам старца Серафима, обследованные надлежащим образом, не представляют никакого сомнения в своей достоверности и по свойству их принадлежат к событиям, являющим чудодейственную силу Божию, ходатайством и заступлением о. Серафима изливаемую на тех, кои с верою и молитвою прибегают в своих душевных и телесных недугах к его благодатному предстательству. Вместе с сим Синод, желая, чтобы и всечестные останки приснопамятного старца Серафима были предметом благоговейного чествования от всех притекающих к его молитвенному предстательству, поручил преосвященному митрополиту Московскому произвести их освидетельствование. 11-го января сего года митрополит Димитрий и Нижегородский Назарий, присоединив к себе Суздальского архимандрита Серафима и прокурора Московской Синодальной Конторы князя Ширинского-Шихматова и еще четырех духовных лиц, произвели подробное освидетельствование гроба и самых останков отца Серафима, о чем и составлен ими особый акт за собственноручною всех подписью. Посему Святейший Синод, в полном убеждении в истинности и достоверности чудес, по молитвам старца Серафима совершающихся, воздав хвалу дивному во святых Своих Господу Богу, присно благодеющему твердой в праотеческом православии Российской державе, и ныне, во дни благословенного царствования благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича, как древле, благоволившему явить прославлением сего благочестия подвижника новое и великое знамение своих благодеяний к православному народу русскому, подносил Его Императорскому Величеству всеподданнейший доклад, в котором изложил следующее свое решение: 1) благоговейного старца Серафима, почивающего в Саровской пустыни, признать в лике святых, благодатию Божиею прославленных, а всечестные останки его – святыми мощами и положить оные в особо уготованную усердием Его Императорского Величества гробницу для поклонения и чествования от притекающих к нему с молитвою, 2) службу преподобному отцу Серафиму составить особую, а до времени составления таковой, после дня прославления памяти его, отправлять ему службу общую преподобным, память же его праздновать как в день преставления его, 2-го января, так и в день открытия святых его мощей, и 3) объявить о сем во всенародное известие от Святейшего Синода.

При докладе сем представлены были на Монаршее усмотрение подлинный акт освидетельствования всечестных останков отца Серафима и краткое описание случаев чудодейственной помощи его прибегавшим к его заступлению. На всеподданнейшем докладе о сем Святейшего Синода, Государь Император, в 26-й день января сего года, соизволил собственноручно начертать: «Прочел с чувством истинной радости и глубокого умиления».

Выслушав сии всемилостивейшие слова, Святейший Синод, по определению, от 29-го января 1903 года, постановил поручить преосвященному Антонию, митрополиту С.-Петербургскому и Ладожскому, совместно с преосвященными Тамбовским и Нижегородским, совершить, в 19-й день июля текущего года, торжественное открытие мощей преподобного Серафима, Саровского чудотворца.

Святейший Синод возвещает о сем благочестивым сынам православной церкви, да купно с ним воздадут славу и благодарение Господу тако изволившему, и да приимут сие явление нового заступника и чудотворца, яко новое небесное благословение на царствование Августейшего Монарха нашего, подъемлющего неусыпные труды ко благу православного народа русского и своею Царскою любовию и попечением объемлющего всех своих верноподданных всякого звания и состояния.

Весть о прославлении старца Серафима Саровского

I

Итак, это долгожданное событие близко…

В скором времени, в великой, незаходимой славе промчится по России, по всему православному миру, по всему – может быть – христианству имя отца Серафима.

И трудно передаваемые впечатления восторга, умиления, счастья, радостного ожидания переживают те, кто привыкли уже давно любить и чтить его, считать его дивным чудотворцем.

Да, отец Серафим, о котором еще так мало знает наше образованное общество, был одним из самых замечательных людей не только XVIII и XIX веков, которые он озарил сиянием своей праведной души, но и всех веков христианства.

Возьмите время расцвета подвигов наиболее высоких в аскетизме великих египетских отцов, прибавьте к этому ту глубокую задушевность, какою отмечены в большинстве случаев личности наших преподобных; представьте себе человека, уже на земле живущего как бы вне плоти, небесною жизнию; человека, для которого уже как бы упразднились условия, связывающие других людей, – которому возвращены все те дары, что при конце мироздания обильно были уделены Богом первому, богоподобному, человеку; представьте себе человека, словом одним исцеляющего застарелые, тяжкие недуги, человека, перед взором которого одинаково обнажено неведомое будущее и сокровенное прошлое, которого видят то ходящим над землею, то подымающимся на воздух во время молитвы, как некогда Мария Египетская в пустыне. Представьте душу, сжигаемую огнем любви Божественной и в то же время расширяемую самым безграничным, греющим, трогательным сочувствием к людям; душу, возвышавшуюся еще на земле до созерцания самых великих тайн Божества, какие лучшим и праведнейшим людям откроются лишь за заветною гранью, в иной жизни; представьте человека, для которого мир надземный был родным, своим; к которому, окруженная несказанною славой, Владычица мира сходила для беседы, как с близким человеком; одним словом, представьте себе спустившееся на землю торжествующее небо, воплотившуюся самую смелую, дерзновенную мечту о том, как далеко в земных условиях может пойти победа духа; представьте себе слетевшего к людям, на утешение им «пламенного» серафима, представьте себе высшее, совершеннейшее прекраснейшее выражение того сложного понятия, какое определяется словом «святой», – и вы получите приблизительный намек на то, чем был здесь, на земле, отец Серафим.

О, как отрадно и легко его любить! И как сам он деятельно и легко любил!

Одно из величайших утешений для живущих в Церкви заключается в том, что они находятся в живом общении со светлым сонмом святых. Им молятся, им открывают душу. И святые внемлют их молитвам, откликаются на них. Сознательно и тепло верующий христианин поймет, что к каждому из святых, для него близких, у него особое, личное отношение. У всякого святого свои дары, свои способы проявлять свое попечение о тех, кто зовет их. Как эти выдающиеся люди при земной жизни своей имели каждый ярко-очерченную, цельную и отличную от других личность, как и в новом виде своего бытия все особенности их личностей столь же ярки. И именно сила этих личностей, воздействие их на верующих, размер, так сказать, проявляемой ими заботы о верующих и вызывает ту или другую форму почитания их, то или другое напряжение усердия к ним.

Ведь самое прославление святых начинается с того, что они видимым, осязательным образом, проявляют «жизнь свою по смерти», являясь к людям с помощью, утешением и исцелением, причем одни из этих людей чтили и призывали их, другие же ничего и не слышали о них.

И вот, в этих явлениях их, в тех словах любви и милосердия, которые они произносят, – познается характер святых, при– чем впечатление от этих действий их, перешедших в мир бесплотный, усиливается и как бы сливается со впечатлением, произведенным их жизнью.

II

Земными подвигами своими отец Серафим оставил по себе неувядаемую память безграничной духовной крепости. Трудно назвать хоть кого-нибудь, кто бы мог сравниться с отцом Серафимом в его трудах: трудно назвать кого-нибудь не только из современников его, но и вообще изо всех известных святых. Он один понес на себе труды пустынножительства, затворничества, старчества. Его кротость умиляла до слез приходивших к нему. Смирению его не было границ. Всякого посетителя, богатого барина и нищего, праведника и грешника, изболевшего грехами, он целовал, кланялся до земли и, благословляя, целовал ему руки. Речи его дышали проникающею, тихою, живительною властию. Они согревали захолодевшие в жизни сердца, снимали завесу с глаз, озаряли ум, приводили к раскаянию и, чудною силой охватывая разум и волю, осеняли душу человека тишиной. Целым откровением, живым и мощным доказательством бытия духовного мира, был ясный, покоряющий вид его, как яркий луч солнца, засиявший в темноте жизни.

Толпы народа неотступно притекали к старцу в последние годы его жизни, когда в некоторые дни число посетителей его доходило до 2 000 в сутки. Заживо народ признал его святым и чудотворцем. А этот истинный последователь Христов до последних дней до того угнетал себя вольными страданиями, что без ужаса нельзя было смотреть на его жизнь, без ужаса нельзя и теперь вспомнить о муке его.

Он был гениальный человек, с ясным, метким, широким, основательным умом, счастливою памятью, творческим, живым воображением. Это был великий дух, в тонком, необыкновенно прекрасном теле.

Современники радовались на него и утешались им.

Известный жизнью своею, игумен Глинской пустыни Филарет, в день кончины отца Серафима, выходя с братиею от утрени, указал братии на необыкновенный свет, видимый в небе, и произнес: «Вот, так отходят души праведных. Ныне в Сарове душа отца Серафима возносится на небо».

Вскоре после кончины отца Серафима, известный высокою жизнию своею, один из наиболее выдающихся подвижников XIX века, архиепископ Воронежский Антоний говорил:

«Мы как копеечные свечи. А он как пудовая свеча всегда горит перед Господом как прошедшею своею жизнию на земле, так и настоящим дерзновением перед Святою Троицею».

Кончилось для него земное странствование. Настала небесная слава. И что же, в каком образе предстает он теперь людям?.. Та же кротость, та же любовь. Тем же ласковым словом зовет он людей, как звал их на земле: «радость моя!»

– Я пришел навестить своих нищих. Давно здесь не был, – говорил он в 1858 г., явившись для исцеления Дивеевской инокини Евдокии.

– Радость моя, – говорит он, явившись Саровскому монаху, впавшему в уныние: я всегда с тобою. Мужайся, не унывай!

Вот он является во сне Шатской (город Шацк) купчихе Петаковской, знавшей его при жизни, и говорит: «В ночь воры подломили лавку твоего сына. Но я взял метелку и стал мести около лавки, и они ушли».

– Сын твой выздоровеет и испытание в науках выдержит! – говорит он, явившись во сне в 1864 году в Петербурге госпоже Сабаньевой, у которой сын заболел перед экзаменом в Горный институт.

– Что ты все плачешь, – говорит он монахине Понетаевского монастыря Афанасии, придя к ней в белом балахончике и камилавке и севши на постели больной, – что все плачешь, радость моя… Все те спасутся, которые призывают имя мое!

– Простая и добросердечная! – говорит он одной знатной, тяжко больной барыне, войдя к ней неожиданно ночью, с открытою головой, в белом балахончике, с медным крестом на груди.

– Мир дому сему и благословение! – говорит он в 1865 году перед Рождеством, входя, в виде безызвестного, седого, согбенного странника, в дом г-жи Бар., где, по обычаю, раздавали пособия нуждающимся.

– Ты за подаянием? – спрашивает его раздатчица.

– Нет, не затем. Мне ничего не надо. А только видеть вашу хозяйку и сказать ей два слова.

– Хозяйки нет дома. Что передать, скажи нам?

– Нет, мне надо самому.

Одна из прислуги шепнула другой:

«Что ему тут? Пусть идет – может, бродяга какой».

А старичек сказал:

– Когда будет хозяйка, я зайду, я скоро зайду, – и вышел.

Стало тогда раздатчице жаль старика, и она бросилась за ним на крыльцо. Но он исчез. От хозяйки это все скрыли. Подозрительной же слуге кто-то сказал во сне: «Ты напрасно говорила: у вас был не бродяга, а великий старец Божий».

На следующее утро г-жа Бар. получила с почты изображение чтимого ею отца Серафима. В этом изображении те, кто говорил накануне со старичком, узнали этого старичка.

Во все отношения свои к людям что-то безконечно нежное, заботливое, материнское вкладывает отец Серафим, и эти сокровища сочувствия, эту безграничную отзывчивость уловит, отгадает в нем всякое верующее сердце, и привяжется к нему, насколько можно только привязаться.

Теперь отец Серафим станет широко известным, и все то, что таилось в нем, сравнительно, для немногих: для тысяч, десятков тысяч, – распространится и обнаружится на миллионы русских людей. И едва ли ошибочно будет сказать, что в привязанностях, в усердии народа отец Серафим займет одно из первых мест.

Конечно, он не имеет для России того великого политического значения, которым отмечена прижизненная и загробная деятельность величайшего из наших святых, игумена нашей земли, пребодобного Сергия Радонежского.

Но, как скорый помощник и покровитель, как надежда отчаивающихся, как неиссякаемый источник благодеяний, он, быть может, станет впоследствии известен повсюду – на Руси и в чужих краях – не менее, чем чтимый, согласно и трогательно не только всеми христианами всех исповеданий, даже отметающими, как лютеране, святых, но и магометанами, язычниками – Николай чудотворец.