Текст книги "Охота на оборотня"

Глава 15

Зудов торопливо включил рацию и начал вызывать дежурную часть:

– Тридцать два шестьдесят шесть вызывает дежурную часть! Срочно!

Отозвались сразу, все были в курсе оперативного задания Зудова.

– Миронов, дозвонись до Белоножко в Сбербанк, узнай, получает ли сегодня деньги «Металлист». Минут через пять динамик ожил.

– Вызываю тридцать два шестьдесят шесть, Зудова! Белоножко говорит, что «Металлист» они не обслуживают, у них свой банк, «Кама – Волга».

Слова дежурного перекрыл далекий, но отчетливый треск выстрелов.

* * *

Сначала все шло по плану. Лишь только инкассаторы скрылись за стеклянными дверями проходной, а «Нива» поехала к расположенным в двадцати метрах воротам, Толстый рванул машину с места. Обозначенная Герой дверь действительно оказалась открытой, и они быстро и бесшумно проникли в здание, на ходу натягивая на лицо маски. Инкассаторы уже прошли турникеты, но еще стояли около закрытой калитки.

Наконец она открылась, и выглянувшая оттуда Валя Берзина, сорокапятилетняя, полная женщина, расплылась в счастливой улыбке:

– О, значит, сегодня деньги будут! А то вчера говорили, что задержат дня на три.

– Типун тебе на язык, – подхватил не менее счастливый Полькин. – Хватит, не те времена для задержек.

Первым получил пропуск и прошел Пашков, а вот Бегма задержался.

– Слушай, – обратился он к Полькину, – ты, говорят, свал-развал можешь в автосервисе устроить?

– А как же, дорогой! Приходи, сделают на высшем уровне.

– Я полгода назад делал его в «Идеале», вроде и неплохо; а резину жует.

– Знаешь что? Завтра у меня отсыпной, а вот послезавтра давай сговоримся после обеда…

Сначала Витька Пашков терпеливо ждал Леонида в проходной, а когда ему надоело, вышел в полутемный тамбур и сразу увидел направленный на него ствол.

Рука Витьки дернулась за оружием, но раздался приглушенный хлопок, и на переносице инкассатора обозначилась красная точка. Оружие Толяна было наготове, ему надо было всего лишь нажать на спуск.

Закончив разговор с вахтером, Бегма открыл дверь в тамбур и увидел падающего напарника, а за ним, в полутьме, черные тени без лиц. Реакция инкассатора была мгновенной, и он бросился назад. Две пули полетели ему вдогонку, одна попала в бронежилет, а вторая просвистела над головой.

– Налет! – крикнул Бегма и, отшвырнув в сторону сумку с деньгами, схватился за свой небольшой пистолет-пулемет. Теперь в дело вступил автомат Геры, беспощадно прошивая тонкое дверное полотно. Первые три пули ударили в бронежилет и откинули тело Леонида назад, четвертая попала в горло, перебив позвоночник, окончательно лишив его последнего шанса выжить. Автомат умолк, и теперь слышался только непрерывный визг вахтерши Вали. Неожиданно, откуда-то сбоку, застучали выстрелы из пистолета: Полькин успел достать свой «Макаров» и вступил в бой.

– Гранату! – крикнул Гера.

Серый торопливо рванул чеку и, открыв дверь, кинул в глубь проходной округлую лимонку. Через три секунды рванул взрыв, оборвавший крик обезумевшей женщины. Полетели выбитые стекла, сбитая штукатурка заполнила помещение пылью.

– Вперед! – крикнул Гера и первый рванулся в дверной проем. Перепрыгнув через лежащего инкассатора, он огляделся по сторонам и увидел в луже крови тело женщины. Он не мешкал и вскоре обнаружил главное – лежащие у стены серые инкассаторские сумки. Подхватив одну из них, он кивком указал на вторую заике.

– Возьми ее! – крикнул он, а сам побежал вперед и, потянув рычаг, открыл калитку. Он с облегчением увидел, что зеленая «десятка» уже стоит у ступенек проходной с открытыми дверями. Гера проскочил турникет, остановился, крикнул назад:

– Быстрее!

Толян пробежал быстро, а вот Серый зачем-то решил перепрыгнуть турникет, зацепился ногой за «вертушку» и, взвыв, упал на пол: боль в руке была сумасшедшая. Пистолет его отлетел далеко в сторону, и Гера с досадой крикнул:

– Бегом, хрен с ним!

Буквально вытолкнув Сергея за дверь, он тем самым спас ему жизнь. В открытой калитке показалась пошатывающаяся фигура в синем форменном мундире.

Взрыв гранаты обошелся для Полькина контузией – пробегавшая мимо Валя своим телом невольно прикрыла его. Очнувшись, он поднялся и, увидев, что налетчики далеко не ушли, с трудом добрался до турникета, его качало, как при землетрясении, но все же он вскинул пистолет и, не в силах прицелиться, выпустил вдогонку бандитам оставшиеся в обойме патроны. Одна пуля чудом попала в цель. Гера, уже закинувший в машину сумку, нагнулся, чтобы сесть в машину, и вдруг почувствовал сильный удар в спину и буквально ввалился в салон. Толян вскинул пистолет и выпустил по проходной всю обойму. Толстый рванул машину с места, и последние пули ушли в молоко. Зазвенели, осыпаясь, стеклянные двери, в осколки упало и тело вахтера.

– Зацепило меня! Жми, Толстый, – прохрипел Гера, теряя сознание.

Глава 16

Зудов курил на ступенях проходной и наблюдал, как в «скорую» грузят раненого Полькина, единственного оставшегося в живых во время страшной бойни.

– Жить, может быть, и будет, но допросить вы его сможете не скоро, – сказал врач.

Павел все никак не мог поверить в свое невезение. Они могли успеть и перехватить налетчиков, но надо же было такому случиться, что в нужный момент у патрульного «жигуленка» напрочь отказал мотор.

– Вот каждый день так! – чуть не плача, жаловался шофер. – Ему уже пятнадцать лет, что вы хотите!

Не выдержав, Павел выскочил из машины и побежал по Заводской. Он еще успел увидеть, как вдалеке, примерно в полукилометре, пулей пронеслась темно-зеленая машина. Зудов схватился за рацию:

– Всем постам! Налет на инкассаторов завода «Металлист»! Задержать машину, «десятку» темно-зеленого цвета! Направление от Заводской к Красноармейской!

Бандиты вооружены!

Он переключил рацию на прием и вскоре по перекличке услышал, как посты ДПС и наряды патрульно-постовой службы перекрывают город. Тут наконец-то подъехал соизволивший завестись «жигуленок».

– Ну что, за ними? – как-то даже радостно спросил водитель.

– Несись в автосервис, гонщик хренов! Давай вперед, к проходной! – рассвирепел Зудов.

Ни на одной из дорог, ведущих из Кривова, темно-зеленая «десятка» не появилась.

Гера очнулся и, глянув вперед, прохрипел:

– Куда, на хрен, правишь?

– В гараж, – испуганно ответил Витька.

– Сворачивай на дорогу за кладбище, и быстрей!

– А как же те деньги, с автопарка? – чуть не заплакал Толстый.

– Те деньги у нас в багажнике, мудило! – отрезал Гера.

Они промчались буквально в тридцати метрах от Шаврина, Астафьева и местного участкового Петрунина, сидевших в засаде за гаражом того самого старику Андреича. Он и обратил внимание мили-. ционеров на рев пронесшегося за боксами автомобиля.

– Boн, слышь, как носятся? Наверняка либо «чурки», либо эти ваши новые русские. Ни хрена эта ваша ДПС не работает. Как иномарку, так они фиг остановят, а у нас, простых работяг, так готовы последний мопед отобрать.

«Десятка» быстро проскочила три километра до заброшенной свалки, и здесь Гера велел свернуть на грунтовку.

– Выедешь на шоссе, доедешь до поворота на Воскресенку, но свернешь не направо, а налево. Там будет дачный участок, третий дом. Ключи от ворот у меня в куртке.

Всю дорогу Толян пытался освободить от одежды раненого, постанывающего от боли Геру. Рядом подвывал сломавший руку Серый, но на него заика внимания не обращал.

Наконец он стянул рубаху с наставника: пуля прошла навылет, и, по словам Геры, это было хорошо. Анатомических подробностей Толян не знал, и его ужаснул вид раны. Увидев, что парень растерялся, Гера отобрал у него рубаху и сам прижал ее к окровавленному месту, застонав от боли.

Тем временем они приехали. Толстый загнал машину во двор и открыл дверь небольшого, одноэтажного дома из белого кирпича. В единственной комнате, пять на пять метров, стояла железная старомодная кровать на колесиках. На нее тотчас же загрузили Геру.

Кроме кровати, здесь была небольшая, с продавленными поролоновыми подушками тахта, два кресла и старый деревянный стол. Витька осмотрелся и по очереди выглянул во все окна. Их было четыре, по количеству стен. Одно из них выходило на стандартные шесть соток, где стояли молоденькие груши и яблони.

– Машину загони за дом, – прохрипел Гера, – накинь сверху чехол, там, в сарайчике, есть. Ключ на гвоздике.

– И чьи это хоромы? – поинтересовался Витек.

– Ты его не знаешь, – ответил Гера, – это наш пятый корешок.

Через два часа уже никто и из оперативников не сомневался, что в банде был пятый человек. Наводчик.

Первым высказал свое недоумение следователь прокуратуры Сергей Александрович Шалимов.

– Странно, – сказал он Зудову, – такое впечатление, что бандиты шли с территории завода.

– Почему ты так решил?

– А посмотри на расположение тел. Инкассаторы убиты выстрелами в грудь, потом женщина-вахтер, и уже почти на выходе подстрелили этого героя Полькина. С первоначальной версией это никак не срастается. Не могли они прорваться вслед за ними. Никак не могли.

– А как же они попали на завод? – недоумевал Зудов.

– Вот это и есть главная загадка. С автоматами, пистолетами на режимный завод? Фантастика! С улицы подошел Астафьев.

– Глухо, – сказал он, – как в танке. С той стороны забор «Полимера», дальше – «Каустика», и никаких свидетелей, ничего.

– Да, тяжелый случай.

К ним подошел невысокий мужчина лет пятидесяти пяти с расстроенным лицом – комендант завода Николай Михалкин.

– Что ж вы так, Николай Иванович, самое благополучное предприятие города, и даже камер наружного наблюдения не удосужились установить? – укоризненно обратился к нему Шалимов. Михалкин огорченно махнул рукой:

– Не знаю, Сергей Александрович, куда они эти деньги девают? Лапин дачу себе на Волге построил, замы его тоже себе хоромы отгрохали, а как до дела – так у них вечно денег нет. Это же смешно, но мы только в этом году перешли на «Макаров», а то бабы мои вообще ходили с наганом на заднице, представляете?!

Как комиссары в Гражданскую войну!

– А что, кроме пистолетов, в вашем аресенале больше ничего нет? – без задней мысли спросил Павел.

– Почему нет? Есть. Приобрели с месяц назад два карабина ТОЗ-106. Один хранится здесь, другой на первой проходной.

– А можно взглянуть на оружие? – внезапно заинтересовался Зудов.

– Пожалуйста! – охотно согласился комендант. – С этим у нас все в порядке!

Учет строжайший!

Они прошли в комнату отдыха караула, и Михалкин вынул из шкафчика связку ключей.

– Здесь у нас туалет, раздевалка, отдельно мужская, отдельно женская, – пояснял он, шествуя с Зудовым по длинному, узкому коридору. – Все условия, работай – не хочу.

Наконец он остановился и начал отпирать обитую железом дверь.

– Три замка, – многозначительно сказал комендант, – и столько же на шкафу с оружием.

Оружейная комната выглядела обычной клетушкой, три на три, где единственным предметом был железный шкаф.

– Вот здесь и хранится весь наш арсенал. Заступив на смену, старший по караулу выдает оружие, а после смены принимает и сдает сменщику. Все под роспись, журнал в полном порядке, проверяю каждую неделю.

– Можно посмотреть? – спросил Павел.

– Что, журнал?

Зудов меньше всего доверял бумагам, поэтому отрицательно замотал головой.

– Да нет, оружие.

Михалкин отпер шкаф и кивнул на два пистолета, лежащих на полке:

– Это резерв. Остальное оружие у ваших криминалистов.

Но не пистолеты заинтересовали Зудова, а лежащий ниже карабин. Со складным прикладом и пистолетной ручкой он походил чем-то на помповое ружье, только не с таким массивным цевьем, и перезаряжался обычным затвором.

– ТОЗ-106? – спросил Павел коменданта, хотя и сам знал ответ.

– Да, – не без гордости подтвердил тот. – Отличное оружие!

– Можно его посмотреть?

– Конечно!

Получив в руки оружие, Павел внимательно осмотрел его и даже понюхал ствол.

– Давно из него стреляли? – невинным тоном поинтересовался он.

– С месяц назад, как получили, так сразу и пристреляли. Нормальное оружие ближнего боя.

– А что же после этого, не чистили?

– Как же, обязательно! При мне тот же Полькин Драил.

– Да, только запах нагара почему-то свежий, – пробормотал Зудов, возвращая оружие коменданту. Тот с недоумением уставился на карабин, но Павел Не стал ничего объяснять и направился к выходу.

– У вас работают сутками? – спросил он, обратив внимание еще на одну неприметную дверь в оружейной.

– Да, конечно.

– А эта куда ведет? – поинтересовался он.

– Ну, это как бы пожарный выход, – пояснил Михалкин, – хотя я считаю, что, когда строили здание в семьдесят втором, зря его сделали. Практически мы им не пользуемся.

– Во время ограбления дверь была закрыта? – подойдя вплотную к объекту своего интереса, продолжал расспрашивать Зудов.

– Да, конечно! С той стороны ее вообще открыть невозможно, там даже нет замочной скважины.

– Зато здесь простая щеколда, – кивнул Павел. – Ну ладно.

Они вернулись в комнату отдыха, и Зудов приостановился, слушая допрос одного из вахтеров, возрастом под пятьдесят, с густыми седыми усами.

– Вы всегда уходите на обед в это время? – спросил следователь.

– Да, это такая неписаная традиция. Как-то давно уже повелось. В три столовая закрывается.

Послушав вахтера, Зудов вышел на проходную и подошел к эксперту, Николаю Сычеву, который обрабатывал кисточкой поверхность турникетов.

– Слушай, Николай, ты внимательно смотрел гильзы? – спросил Павел.

– Да, а что тебя конкретно интересует? – спросил эксперт.

– От каких систем?

Сычев чуть прищурился и начал вспоминать:

– В тамбуре от автомата Калашникова, затем семь гильз от «Макарова» – это вахтера, а все остальное – ТТ. И в тамбуре, и на улице.

– Значит, из пистолетов у нападающих были только ТТ?

– Ну, похоже, что так. Вон он, – Сычев ткнул кисточкой в сторону оброненного Серым пистолета, – один из них, новенький, еще не обтертый, чешского производства. А вот глушитель самодельный, и сделан так, будто его у нас тут, в Кривове, делали в какой-нибудь шарашке.

– А точнее, в автопарке, – уверенно сказал Зудов и пошел искать коменданта.

Михалкин стоял рядом с машиной, в которую грузили тело убитой женщины.

– Пятнадцать лет здесь проработала, – со вздохом сказал он, – двое детей, младшему – двенадцать.

– Да, жалко ее, – посочувствовал Зудов, а потом спросил:

– А кто дежурил позавчера? Это можно узнать?

– Да, конечно.

Они прошли в небольшой кабинет за комнатой отдыха, и Михалкин вытащил толстую, изрядно потрепанную тетрадь.

– Вот, смена Зубова, отличный парень! Бывший военный, лейтенант, медаль «За отвагу». Работали Платова, Курдюмова, Мишкин и… – тут он запнулся и удивленно сказал:

– А что это здесь Жданов делал? Мишкин должен быть на этой смене.

– Это точно?

Комендант возмущенно пожал плечами:

– А как же! Я список наизусть помню. У нас люди десятилетиями работают.

Текучки нет. Они мне все как родные становятся. Я про них все знаю – про их жен, детей, братьев, сватьев. От этого тоже много зависит. Кто в каком настроении пришел на работу, все ли в порядке в семье. Я должен знать.

– Хорошо, – усмехнулся Павел, – сейчас мы это проверим. Вот этот, седоусый, – он кивнул себе за спину, где следователи допрашивали вахтеров, – сколько он уже у вас работает?

– Охлопкин? Ну, вы что! – Комендант даже поднял брови. – Ветеран! Он на два года раньше меня сюда устроился, еще в старую проходную. Значит, тридцать лет. И на пенсию я его отправлять не собираюсь.

– Хорошо, а второй, вот этот, Жданов, сколько он работает?

– Ну, – Михалкин недовольно поморщился, что успел отметить Зудов, – этот немного, года два. Так, ничего парень. Плохого сказать ничего не могу, хорошего тоже. Скрытный какой-то. Добросовестный, этого не отнять. На работу никогда не опаздывает, отпуск всегда в сентябре берет, на уток ходит. У него и собака есть специальная охотничья, как-то нам даже уток приносил, продавал по дешевке.

– Хорошо, с этим все ясно, – согласился Павел. – А где он раньше работал?

Можно посмотреть его личное дело?

– Да зачем вам дело, сейчас вспомню, – отмахнулся комендант, он чуть нахмурил брови, а потом радостно и чуть по-детски взмахнул руками:

– Ну, что я вам говорил! До этого он работал в автобусном парке, мастером.

– Все! – воскликнул Павел. – Больше мне ничего не надо. Большое спасибо!

На проходной он собрал коллег: Астафьева, подъехавшего Шаврина, Сергея Шалимова и двух оперативников из следственного отдела. С полчаса они что-то бурно обсуждали, а потом разошлись в разные стороны.

* * *

Зудов отправился в комнату отдыха вахтеров и сразу увидел Жданова, который явно нервничал. Вахтер сидел на диване, нога на ногу, подавшись вперед, напряженно сцепив руки на коленке так, что побелели костяшки пальцев. Серые глаза тщательно пытались скрыть испуг. Подошел и Шалимов, взял со стола объяснительную Жданова, прочитал, покачал головой и спросил:

– Скажите, а почему вы позавчера дежурили не в свою смену?

– Сменщик попросил подменить, – ровным голосом ответил Жданов. – У нас такое часто бывает. То свадьбы, то похороны, кто с похмелья мучается. Вот и помогаем друг другу.

В комнату отдыха вошел комендант.

– Сергей Александрович, – обратился он к Шалимову, как к самому старшему, – скоро смена кончится. Это полторы тысячи человек. Они разнесут нашу проходную по щепкам, если мы их вовремя не выпустим. А перед этим пойдет вторая смена, это тоже не менее пятисот человек. Люди на аппаратах нужны, надо что-то делать.

Человек сорок уже стоят на улице, ждут.

– Я вас понимаю, хорошо-хорошо, – согласился Шалимов, – скоро мы закончим, вызовите пока уборщицу, надо вытереть кровь, а то как-то… особенно женщинам.

Зашел Астафьев и тихо, но так, чтобы,слышал не только следователь, сказал короткую фразу:

– Полькин умер.

– Жалко, – вздохнул Шалимов, – важный был свидетель, можно сказать единственный.

Через час проходная приступила к своей обычной работе. Пропуска принимали и выдавали трое: Жданов, Охлопкин и сам комендант.

Глава 17

На следующий день в десять утра, сдав смену, Охлопкин и Жданов не торопясь двинулись к ближайшей автобусной остановке.

– Да, все-таки нам повезло, Мишка, а то лежали бы сейчас в морге, как Валентина с Полькиным, – философствовал Василий. Его напарник только поддакивал, Жданов не был расположен к обсуждению произошедшего. Распрощавшись с Охлопкиным на остановке, он облегченно вздохнул. Михаилу казалось, что автобус тащится нестерпимо медленно. По лестнице он просто взлетел и, открыв дверь квартиры, отшвырнул сумку в сторону. Отмахнувшись от надоедливого пса, спаниеля Марса, Михаил схватил сотовый и набрал длинный номер.

– Да, – с хрипотцой отозвался далекий абонент, и из Михаила словно выпустило пар. Он рухнул на диван и стер со лба пот. За последние сутки он почти уверовал, что Гера «кинул» его с награбленными миллионами и уже смылся далеко-далеко, забросив в придорожные кусты новенький мобильник.

– Как дела? – спросил Жданов.

– Хреново, – признался Гера. – Поедешь к нам, возьми побольше бинтов.

Продырявил меня этот твой усач, чтоб ему… Что в городе?

– Все ништяк. Он уже загнулся.

– Кто загнулся? – не понял Гера. – Тот, кто тебя подстрелил, Полькин.

Дверь я закрыл, успел. Так что у ментов полный облом, никто из них ни хрена толком не понимает. Видел бы ты их рожи!

– Ладно, не пляши раньше музыки. Приезжай скорей, мне бинты нужны. И закупи где-нибудь ханки, нет, на хрен эту дрянь, лучше героина, чистого, и побольше. И не мелочись, проверь, чтоб настоящий был, не мешаный, плачу из своих. Шприцов захвати. Боль адская, совсем не спал. Все понял?

– Хорошо, – как-то даже обрадовался Жданов, – скоро буду. Пожрать привезти?

– Не надо. Воды только побольше, минералки. Пить хочется. А жратвы нам двоим тут хватит на полгода. Все.

Гера отключился, а Жданов, посвистывая, начал собираться в дорогу.

Известие о ранении подельника обрадовало его.

«Минус два, а потом и минус один. Это было бы здорово!» – подумал он.

Гера недаром сказал, что еды им хватит двоим. К этому времени Сергей и Витек были не только мертвы, но и похоронены на огороде за сараем. А началось все с простого разговора.

– Гера, нам с Серым домой надо, – вечером сказал Толстый. Они втроем уже изрядно нажрались, стряхнув напряжение прошедшего дня. Серый, казалось, даже забыл про сломанную руку и только сидел, покачиваясь в кресле из стороны в сторону. Гера лежал на кровати, положив под голову все найденные в доме подушки, так чтобы рана ни с чем не соприкасалась. Он не пил, а покуривал анашу, отобранную у Серого.

– Ты же пьяный, как свинья, – сказал Гера. – Тебя на первом же посту загребут в кутузку. Да и нельзя соваться на этой машине в город. Она наверняка в розыске.

С перепоя Толстый плохо выговаривал слова.

– Нет, Гера, а ты представляешь, что будет, если мы, не предупредив наших мамочек, не появимся дома? Они же всю эту долбаную ментовку на уши поднимут.

Тебе это надо? Надо хоть доехать куда-то, позвонить.

– Хорошо, звони, – согласился Гера.

– Как?! – возмутился очнувшийся Сергей. – Откуда? В Воскресенку, что ли, гнать?

– Толян, притащи мне сумку, ту, черную, с деньгами, – обратился он к своему ординарцу.

Подручный выполнил приказ, и Гера расстегнул молнию. Парни жадно уставились на прямоугольные бруски упакованных денег, но хозяин запустил руку на дно сумки и извлек совсем не то, что они ожидали. Это был самый обычный сотовый телефон.

– Блин, а это откуда у тебя? – завопил Толстый. В Кривове, только недавно подключившемся к современным средствам связи, мобильник среди молодежи считался признаком крутизны, и иметь такую трубку мечтали оба одноклассника.

– Я же говорил, что у меня все схвачено, – усмехнулся Гера. – На, звони, – сказал он, кинув мобильник. Пока Толстый сосредоточенно тыкал пальцами в кнопки, Гера дал дельный совет:

– Скажи мамашке, что тебя не будет в городе несколько дней.

– А что сказать, куда я уехал? – поинтересовался Витек, поднося к уху трубку.

– Скажи – в Кошки, с девчонками из Железно-горска, – посоветовал Гера. – Подцепили с Серым где-нибудь в «Седьмом небе».

Витька подхватил идею с полуслова. Кошки – самый престижный район городских дач, расположенный километрах в двадцати от Кривова, на берегу Волги.

Там строили себе фазенды сливки железно-горского общества – банкиры, бизнесмены и прочие магнаты областного масштаба. Для обычных кривовцев этот, огороженный со всех сторон район был тем же, чем Москва для провинциалов.

– Мам, это я, – закричал в трубку Толстый, и круглое его лицо приобрело какое-то совсем глупое, детское выражение. – Догадайся, откуда я тебе звоню?

Нет, нет, нет! Да не из гаража, нет! Из Кошек, по сотовому. Да, представляешь, по мобильнику! Мы тут с Серым в «Седьмом небе» познакомились с двумя девчонками, сестрами. У них родичи в Америке, вот хата и свободна. Да, нехилая такая хата, три этажа, бассейн, сауна. Что, мам? Я что, девочка, что ли, предохраняться, – это их забота!

Серый после этих слов буквально сполз с кресла и начал в голос ржать.

– Не, мам, раньше понедельника не жди, – продолжал наводить крутизну Толстый. – Позвоню, может быть. А может, и нет. Ма, отстань, а! Я не маленький!

Все, у меня тут Серый трубу из рук рвет, пока, мам!

Сергей и в самом деле пытался вырвать у него мобильник, но набирать номер ему пришлось с помощью Витьки, одной рукой не получалось. Матери он устроил представление еще более грандиозное.

– Мам, ты меня не жди, я, может, недели на две съезжу на юга. Откуда деньги? Да за красивые глаза дали…

Пока парни резвились, Гера поманил к себе Толя-на и, когда тот нагнулся, тихо сказал ему на ухо:

– Их надо убрать. Сегодня же. Как уснут, завали их из ТТ.

Заика несколько секунд смотрел в глаза своего благодетеля, но они оставались холодными и спокойными. И тогда он согласно кивнул.

Когда Серый закончил разговор, Гера взял слово:

– Давай, Толстый, наливай. Пить мне нельзя, так хоть тост скажу. А то вы и это ни хрена толком делать не умеете. «Вздрогнули» да «крякнули» – и все тосты.

Он терпеливо дождался, пока все разберут пластиковые стаканчики и притихнут в ожидании его речи.

– Весь этот людской кодляк, – он обвел рукой воображаемый мир, – одно большое стадо лохов. Есть овцы, есть пастухи. А есть и волки. Можно подняться из лохов в пастухи, можно опуститься из пастухов в лохи. Но только волки всегда остаются волками! Рождаются волками, живут волками и подыхают волками! Так что давайте выпьем за то, что никто уже не может сказать, что мы – лохи. Мы – волки! За последних хищников этого вшивого города!

Его подручные выпили, затем еще, уже без тоста. Правда, Толян лишь подносил ко рту полный стаканчик и ставил на место. Его бесстрастное лицо сейчас больше, чем обычно, походило на маску. Серый с Толстым этого не замечали и друг друга вообще видели с трудом. Через час они отключились окончательно, один сидя на кресле, другой на полу. Начало темнеть, можно было зажечь свет, но Гера медлил. Он хотел, чтобы это произошло в темноте. Со своего импровизированного трона он видел в сумраке только силуэт Толяна.

– Давай, – тихо скомандовал бывший зэк, и в тишине раздался лязг передернутого затвора.

Убийца подошел к Серому и приставил дуло пистолета с глушителем к его виску. Раздался хлопок. Голова спящего резко дернулась. Затем Толян нагнулся к Витьку, и второй хлопок оборвал недолгую и несуразную жизнь толстяка.

– Что с ними теперь де-елать? – спросил заика абсолютно спокойно.

– Закопать, пока темно, – сказал Гера. – А то завтра суббота, дачники наедут, не до этого будет. Да и хрен его знает, сколько мы тут еще торчать будем. Жарко, а они скоро вонять начнут. Давай поработай, братишка.

Земля в этом месте была благодатной, чистый чернозем. И после двух часов интенсивного труда Толян полностью освоил и профессию могильщика.

– Готово, – сказал он, зайдя в дом.

– Сядь, – обратился Гера к своему воспитаннику. Тот осторожно пристроился на краешке кровати.

– Осуждаешь? – спросил Сашка.

– Да не о-очень. Не нравились они мне. Оба.

– Да, – согласился Гера, – говнистые ребята, гонора больше, чем ума. Они стали бы обузой. Я их сразу решил убрать, с самого начала. Зачем нам делить на пятерых, если можно на троих.

– А з-зачем на троих? – не понял Толька, – Можно ведь и на д-двоих. Зачем нам этот, пятый?

Гера засмеялся, обнял его здоровой рукой.

– Верно, соображаешь. Но это потом, а пока этот шустрик нам нужен. Мы здесь, похоже, застряли надолго. Нам нужна жратва, лекарства, да и паспорта он обещал достать. Помнишь, на той неделе я просил тебя сфотаться?

– А, ну да, – припомнил Толян.

– Я не объяснил тогда зачем. Теперь говорю: будем делать тебе новую жизнь, новую фамилию и новое имя.

Гера похлопал его по плечу.

– С этими парнями мы бы погорели как караси на сковородке. С таким гонором их бы загребли максимум через неделю, как только они по кабакам бы пошли, бабками сорить. Знаем, плавали. Но и одному трудно выжить в этом крысятнике под названием жизнь, поверь мне. Даже волку. Стаей легче. Вот поправлюсь, уедем куда-нибудь в теплые края, обменяем все это «дерево» на доллары, откроем свое дело и будем грести бабки, не отходя от пляжа. А положиться я могу только на тебя.

Гера не кривил душой – его подкупала слепая преданность парня. С большими деньгами жить опасно, а иметь под рукой такого человека, как Толян, необходимо.

Даже если он остаток жизни проживет состоятельным бизнесменом, то такой преданный телохранитель не будет лишним.

Эту ночь Толян провел в обнимку с автоматом на полу, у входа, усевшись на продавленные подушки старой тахты, вздрагивая от малейшего звука. Он был готов убить любого, кто может представлять опасность для его хозяина.