Текст книги "Племя с левого берега реки"

Милан сел на место.

– Наши, – удовлетворённо заключил он.

Через пятнадцать минут перекрикиваний, ругани и брожения по тёмным лесам Геворг и Самир сидели перед Санмартином.

– Что с вами? – спросил Санмартин, указывая на порванную одежду и глубокие ссадины на мужчинах.

– С местной фауной встретились, – ответил Геворг и бросил рукоятку сломанного кинжала смертнику. – Лезвие одна из местных кисок на память забрала.

Санмартин взглянул на сломанный кинжал, затем на вернувшийся отряд.

– А почему вас девять?

– Десятого они тоже прихватили. На память.

Смертник отбросил сломанный нож, затем достал свой, вспорол штаны, что он снял с погибших, и достал резинки. Всё это время он угрожающе молчал.

– Ребята, я понимаю, вы мужчины очень приятные и интересные, но не много ли сувениров вы им с собой надавали, а?

Босниец и армянин молчали. Милан искренне удивился, что смертнику удалось их пристыдить и при этом остаться в живых. Однако два бравых молодца сидели как школьники, не выучившие урок.

– Ладно, что видели?

– Да ничего, – пробурчал Геворг. – Леса-поля, поля-леса. Звери с большими зубами.

– Та-ак, – начал Санмартин. – Подведём итоги разведывательного похода. С трёх сторон нас окружает лесостепь, причем больше лесо-, чем степь. С третьей стороны – горы. Жрать особо нечего, кроме этих яблок с косточкой огромной, как мой энтузиазм. Воды у нас в лучшем случае на сутки. Да вдобавок, оказывается, у нас тут хищники, которые совсем не прочь сломать нам жизни и ножи. Итак, товарищи разведчики, слушаю ваши предложения.

– Уровень высоты земли меряют по уровню моря. И самый низкий уровень земли на побережье, то есть море, там, – Милан кивнул в сторону, откуда пришли Мачете и Оксана.

– Вот ты умный, командир. Только на кой чёрт нам море? – Санмартин начал обвязывать две палки резинками от штанов.

– Там вода, – растерялся Милан.

– Ага, солёная. А ещё там рыба, только мы без удочки. А ещё там, возможно, морские хищники, морские травоядные и пингвины. Вот только пингвинье мясо – гадость редкостная. Я пробовал. И самое главное – хрен его знает, сколько нам до этого моря топать. Может, мы ещё на пляже поваляемся? А я плавки с собой не взял. Ещё предложения?

– Древние германцы жили в лесах, – вставила замечание Оксана. С её южным акцентом «германцы» звучало особенно забавно.

– Древних германцев готовили к жизни в лесах очень древние германцы, – все засмеялись. Санмартин встал. – А их готовили очень-очень древние германцы, а их в свою очередь готовили обезьяны. Но у нас из обезьян только вон тот придурок на дереве, – он повысил голос и помахал рукой: – Привет, придурок на дереве!

– Да пошёл ты! – донеслось с дерева.

– Хам. Ну, ещё идеи, бойскауты?

Товарищи переглянулись.

– В горы, – высказал оставшийся вариант Геворг.

Санмартин улыбнулся и куда-то пошёл. Остальные на автомате пошли за ним.

– Это у тебя, дитя гор, зов предков или обоснованное предложение?

Огромный горец, которого боятся даже инопланетные саблезубые пантеры, пожал плечами. Его взгляд устремился куда-то в сторону и упал на женщину. Ту самую, которую оставили главной следить за припасами. Нос её был разбит, а лицо залито кровью.

– Понятно, – оказалось, что шли они к сломавшему ногу мужчине, а приспособление, которое мастерил Санмартин, оказалось фиксатором для ноги. И теперь, несмотря на вопли и стоны больного, он крепил палки к ноге. – А ты, сербский гуру? Может, завалялось у тебя какое-нибудь первое правило фортификации?

Милан почесал в затылке.

– Может, и есть. Короче так. Во-первых, главная наша задача – это найти пресную воду. И если на этой планете есть хоть немного логики, то реки здесь тоже текут не из моря, а в море. А значит, вытекают же они где-то из-под земли. Зелени здесь много, видимо, недостатка во влаге земля не испытывает. Будем искать горный ручей или какой-нибудь завалящий родник. В конце концов, колодец будем рыть.

– Во-вторых, и от зверей, и от людей, и от погоды обороняться в горах легче, – поддержал Самир.

Санмартин закончил процедуру оказания первой помощи. Пациент всё ещё продолжал стонать.

– На том и порешили, идём в горы, – подытожил Милан.

Все начали расходиться.

– Не-е-ет, – в ночной темноте блеснула улыбка смертника. – Что вы! У нас же демократия. Эй, космические туристы, кто ещё не спит! Поднимаемся! Поднимаемся! – в кучках началось оживление. День оказался достаточно ярким, а ночь – достаточно холодной, поэтому никто особо не спал. – Первое: жратвы в обрез, поэтому раздача провизии завтра утром. Второе: у нас есть варианты дальнейшего развития событий. Остаться здесь и сдохнуть, как это уже сделала часть наших товарищей. Или уйти в горы и попытаться ещё немного побороться с окружающим миром за наши никчёмные жизни. Кто хочет в горы, поднимите руки.

Несколько человек подняли руки. Может, и больше, но в темноте не было видно.

– Так, а кто хочет остаться – встаньте и попрыгайте на одной ноге, а затем сделайте стойку на руках.

Никто не встал.

– Единогласно.

Глава 4

И не ходи по земле горделиво и высокомерно; что бы ты ни делал, ты не разверзнешь землю своим твёрдым шагом и не достигнешь гор высотой.

Коран. 17:37

Ночь выдалась долгая. Часов десять. И большую её часть Милан так и не сомкнул глаз. Как и всему лагерю, ему не спалось. И от холода, и от тяжких мыслей. Командующие – Милан, Оксана, Самир, Геворг и Мачете – по просьбе (а скорее, распоряжению) Санмартина легли спать возле запаса провизии. Их маленькая стоянка в кромешной тьме очень напоминала пчелиный рой. То там, то здесь слышались разговоры на русском, украинском, татарском и польском. Кто-то пытался развести огонь. Пару раз вспыхивали мелкие драки, которые, однако, быстро прекращались криками и угрозами Санмартина и Геворга. Но чаще слышались просто стоны и жалобы.

Большая драка случилась ближе к утру. Группа людей попыталась проникнуть к батончикам и яблокам. Завязалась потасовка. В темноте удары раздавались налево и направо. В какой-то момент Милан осознал, что сам держит Мачете в удушающем захвате. Отпустил.

Потом кто-то придумал от холода кутаться в парашют. Началась ещё одна потасовка из-за мест под парашютом. В итоге решили под покрывало пустить женщин.

Лишь в предрассветных сумерках Милану удалось прикорнуть часа на два. На рассвете выпала роса. Хоть какая-то влага.

Первое утро показало, кто есть кто.

На зарядку вышли четверо: Милан, Оксана, Геворг и Санмартин. Первые два изображали элементы гимнастики и лёгкой атлетики. Вторые – что-то из боевых искусств. Санмартин при этом всё время недовольно поглядывал на сонных окружающих. После зарядки начался разбор ночных полётов.

Подходили по одному. Первым к Санмартину и Милану подошёл Мачете. Пожилой тяжеловес выглядел озабоченным.

– Там трое сидят на отшибе, – начал он.

Санмартин взглянул в указываемую сторону: двое худых и невысоких мужчин средних лет и ещё один, повыше, постарше, покрепче и только с левым ухом. И с татуировкой «ИРА» на оголённом запястье. Две женщины возле них.

– Они преступники. Из блатных. Вчера все трое в нашем отряде были. Между собой цапались, видимо, из разных группировок. А сейчас вот объединились. Я думаю, это они ночью к еде подбирались.

У всех троих были следы свежих побоев на лице.

– Возможно, – флегматично ответил Санмартин. – Спасибо за информацию.

– Трёх ножей нет, – вставил Милан. Смертник оставался невозмутим. – Я пересчитал инструменты. Три ножа не вернули.

От группы людей после некоторых споров подошла красивая девушка с номером В-40-40, когда-то бывшая риелтором. После обмена парой приветственных фраз она задала вопрос, который явно был у всех в головах:

– Люди хотят знать, когда вы будете кормить.

Санмартину захотелось спросить, кого она подразумевает под словом «вы», но он сдержался и пообещал, что вот-вот начнут.

Затем подошли Геворг и Самир и задали ещё один вопрос, витавший в воздухе:

– А какого чёрта ты всё время командуешь?

– А что, тоже хотите? – спокойно ответил Санмартин. Геворг и Самир переглянулись. – Ладно. Сейчас надо еду людям раздать, а то уже драки. Командовать будете вы. По сколько раздавать будете?

– А-м-м, а сколько их вообще? – немного подумав, спросил Самир, кивая в сторону кучи батончиков и фруктов, которые они назвали яблоками.

– Батончиков, с учётом воровства, – штук четыреста пятьдесят – четыреста шестьдесят. А яблок – чёрт его знает.

– Ну, яблок мы ещё наберём, – с задумчивым видом ответил поджигатель. – Думаю, по одному батончику и по два яблока сейчас – в самый раз.

– Уверены? До гор путь неблизкий. Сутки, может, больше.

– Нэ учи ученний, да! – отрезал армянин. И, возвысившись над кучей, начал созывать народ.

Санмартин и Милан отошли в сторону.

– Похоронить женщин надо как-то по-человечески, – обратился к Милану смертник.

– Это говорит человек, который ещё вчера выкапывал трупы.

– Выкапывал, потому что так было нужно, а сейчас нужно погибшим последние почести отдать. Мы всё же люди, а не звери.

Серб задумался.

– Ну и чего ты от меня-то хочешь?

Они проходили мимо трёх блатных, провожавших их хищными взглядами. Санмартин как бы невзначай, но так, чтоб они услышали, произнёс:

– Вообще-то, учитывая несытность этих батончиков и яблок, вполне можно раздавать и по три батончика и четыре яблока на руки, но раз этот армянин так упирается… – убедившись, что компания начала живо обсуждать разновидности тюремного меню, он снова повернулся к Милану: – Не знаю, ты умный. Скажи какую-нибудь речь, отпусти грехи. Хочешь, крест им поставь.

– Какой крест? А если они еврейки? Или мусульманки? – запротестовал Милан, но Санмартин уже удалялся принимать очередного ходока.

– Тогда не ставь, – бросил он через плечо.

Следующим ходоком оказалась Оксана, державшая под локоть какого-то смуглого круглолицего азиатского юношу, ужасно несуразного, с бегающими глазками.

– Китаец, – сообщила Оксана. – Зовут Ким.

Краем глаза Санмартин заметил перебранку между Геворгом и одноухим.

– Ну, и чего ты, Лапушка, его ко мне привела?

– А куда его девать? Его отовсюду шпыняют! Он по-русски не разумеет. Что он вообще делает в восточноевропейской группе?

Перебранка обрастала матом и переходом на личности.

Санмартин осмотрел китайского юношу. Невысокий, худенький, несуразный.

– Ni jiao shemme («Как тебя зовут»)? – спросил смертник по-китайски. У Оксаны глаза на лоб полезли.

– Li Kim Chem. Kim («Ли Ким Чем. Ким») – ответил юноша после некоторой паузы. Он тоже удивился знанию китайского у белого человека.

– Na hao ma («Как дела»)?

– Hao («Хорошо»).

За несколько фраз Санмартин убедил бедного юношу стать его ординарцем и, отмахнувшись, побежал в сторону раздачи еды. Там уже случилась ожидаемая потасовка между армяно-боснийской диаспорой и бандой одноухого. Результаты: бандиты были разоружены и серьёзно избиты, Геворга пырнули ножом в предплечье. Самиру выбили зуб.

– Всё, оставь его, – Милан, Мачете и Санмартин с трудом оттаскивали раззадорившегося горца от лежащего на земле одноухого.

– Ну что, понравилось командовать?

Немного придя в себя, Геворг посмотрел на смертника. Взгляд его выражал нечто среднее между азартом и благодарностью. Предплечье серьёзно кровоточило. Так и не дождавшись ответа, Санмартин поднял с земли один из ножей и подошёл к одноухому, стоявшему на четвереньках. Помог подняться.

– Как тебя зовут? – спросил смертник.

– Соболь, – ответил одноухий.

– Посчитал несправедливым раздачу продуктов?

Соболь попытался выпрямиться.

– Эта су… – он только начал говорить, как Санмартин с абсолютно каменным лицом ударил его коленом. Прямо в пах. Звук был такой, будто два вертолета столкнулись.

Соболь сполз к его ногам.

– Может, лучше всё-таки я буду командовать? – не оборачиваясь спросил смертник.

– Валяй, – отмахнулся армянин.

* * *

Прошёл час. Кровь у Геворга удалось остановить. Санмартин пожертвовал примерно литр воды на то, чтобы промыть его рану, и лично перевязал её отрезанным рукавом Соболя. Двум оставшимся бандитам он дал нож (несмотря на общий протест) и приказал отрезать парашют от креплений. Раздачу еды завершали уже Мачете, Оксана и Ким.

А Милан начинал похоронную процессию по трём погибшим.

– Мы вас особо не знали. Девушку, что так неудачно пристегнулась, звали Ирина. Фамилия её была Романова. Она работала на одной из шахт на Урале. И кто-то решил, что она саботирует производство. О двух других мы не знаем ничего, а индекс Е в личных номерах говорит о том, что они были проститутками. Такое тоже бывает. Может, вы все были неплохими людьми, но смерти это неважно. И если там, на небе, есть кто-нибудь, кто будет вас судить, то пусть его суд будет милосерден и без рекламных пауз. Спокойной ночи.

Ещё с минуту все стояли молча. А затем двинулись в путь.

Задержался только Санмартин. Он подошёл к дереву, на котором всё ещё сидел ушастый парень в конопушках.

– Так и будешь сидеть? – спросил смертник. – Один ты не выживешь. А мы уходим в горы.

– Иди на… – ответил парень.

Санмартин смотрел на него с улыбкой.

– Если б я хотел тебя убить, то уже бы это сделал. Слезай, я найду тебе лучшее применение. Слово даю.

Они долго молчали. Парень, как и все, находился под впечатлением от последнего поступка смертника. Но всё же слез. Санмартин его не тронул.

* * *

Шли нестройной колонной по двое. Сзади плёлся вооружённый арьергард. В арьергард Санмартин отправил Самира, Милана, Геворга и Мачете – нести провизию и следить за тем, чтобы колонна не расползалась. Сам он шёл впереди с Оксаной и новоиспечённым китайским ординарцем. Первая остановка произошла через два часа пути. Двое преступников, которых смертник заставил нести сломавшего ногу, бросили свою поклажу на дороге. Пока Санмартин подходил к ним от начала колонны, Геворг и Самир их уже избивали.

– Хватит, – уверенно приказал смертник.

И впрямь перестали.

– Почему вы его бросили? – спокойно спросил он.

– На кой хер нам сдался? Мамонт хромоногий. Только пайку зря жрёт. Зачем он нам? – наперебой запротестовали бандиты.

Санмартин сплюнул. В очередной раз он с надеждой взглянул на Милана.

– Правило лидерства номер три. «Интересы группы превыше интересов одного человека», – ответил Милан.

– Он один из нас. А мы своих не бросаем.

– Кто «мы»? – спросил кто-то из толпы.

И впрямь, кто «мы»?

– Мы – племя.

Уверенность некоторых людей заразительна.

Племя двинулось дальше. Травмированного не бросили.

* * *

Шли уже часов семь, а солнце только-только приближалось к зениту. Колонна шла медленно и без особого энтузиазма. Если бы не тычки и прикрикивания со стороны арьергарда, она бы уже давно разбрелась.

«Ким, сюда», – жестами объяснил Санмартин своему ординарцу. Китаец побежал вдоль колонны.

«А исполнительный», – отметил про себя смертник. Через минуту китаец вернулся вместе с сербом. Серб был с голым торсом, повязанной на поясе рубахой и с той же длинной палкой в руках.

– Чё надо? – осведомился Милан.

Санмартин кивнул в сторону колонны.

– Видишь, настроение у людей тухлое, как недельный йогурт. А у тебя язык длинней портянки. Расскажи что-нибудь интересное.

– Чего?! Мало того, что ты меня в святые отцы записал, теперь я ещё и массовик-затейник? Чего я тебе рассказывать должен?

– Не мне – всем.

Милан переводил взгляд с Санмартина на Оксану. С Оксаны – на китайца.

– Две лягушки-лесбиянки занимаются любовью. Одна говорит: «А ведь правду говорят: на вкус как курица».

Кто-то засмеялся.

– Так нормально? – серб развёл руками. При этом зацепив китайца своим посохом.

– Ну да. А ещё знаешь?

– Двое мужиков оказались на необитаемом острове. Совсем одичали. Как-то смотрят – плывёт по морю корабль. Один кричит: «Ура! Сейчас он подплывёт к берегу, и с него сойдут люди!» Другой мрачно басит: «Да. Мяса на всю зиму заготовим…»

Ещё смех. Подтянулась украинская девушка.

– Ехал пан через глухую деревню. А погода была жаркая, и захотелось ему пить. Ну, он подозвал к себе местного мальчика и попросил, чтоб тот принёс чего-нибудь попить. Мальчик принёс в кувшине квас. Пан напился и говорит: «Вкусный. И много его у вас?» – «Ой, много! Вчера, когда в квас упала крыса и мама лазила её доставать, то ей по грудь было…»

Пан от отвращения аж плюнул и разбил кувшин о камень. А мальчик заверещал: «Ой, что ж вы наделали! Куда ж я ночью писать буду?»

– А такой знаешь? Два голодных зека сидят в комнате. Выпивают. «Слышишь, откуда это шашлыком запахло?» – «Дурак, сними муху с сигареты!» – доносилось уже откуда-то с задних рядов.

– У армянского радио спрашивают: «Почему клоп плоский?»

– Чтобы на нём было удобнее спать, – вставил реплику Геворг.

Ещё через несколько анекдотов перешли на истории из жизни. Идти стало намного веселее. Но Милан почему-то рассказал притчу:

– Дал как-то волк зарок никого больше не резать, мяса не есть и пошёл в пустыню, чтобы стать святым. Идёт по дороге, а навстречу ему гусак. Вытянул шею и давай шипеть. Волк схватил гусака и съел. Привели его в суд, спрашивают, зачем он это сделал, а волк отвечает: «А зачем он шипел на святого?»

Сквозь ряды к ним протиснулся улыбчивый парень, которого называли Зайчиком.

– Послушайте, послушайте, – Зайчик был чем-то обеспокоен. – Послушайте, я должен вам кое-что рассказать.

И он рассказал о вчерашнем поступке Геворга во время охоты.

– И что теперь? – спросил Милан.

– Ну, скажите что-нибудь, – пожал плечами Зайчик.

Санмартин круто развернулся и широким жестом остановил колонну.

– Вчера во время разведки на отряд Геворга напали хищники. Геворг пожертвовал одним из членов отряда, чтобы спасти остальных, – Санмартин выдержал мхатовскую паузу. – Я считаю, что он поступил правильно.

Племя двинулось дальше. Горец взглядом испепелил доносчика. Зайчику захотелось стать очень маленьким и ускакать.

– Вот что. Примерно до этого места мы дошли в прошлый раз. Что дальше – хрен знает. Поэтому ты пойдёшь в разведку, – он посмотрел на Зайчика, тот был бледен.

– Почему я?

– А чтоб горец тебя прямо здесь на куски не порвал. Обгонишь нас на триста метров. Увидишь что-нибудь подозрительное – предупредишь. Ясно? – Санмартин подтолкнул парня в спину.

– Ясно, – буркнул Зайчик и побежал вперёд.

– Ты тоже, – Санмартин обернулся к Оксане.

– А я-то за шо?

– А у тебя просто шило в жопе.

Глава 5

В ту ночь отнял Господь сон у царя, и он велел принести памятную книгу дневных записей; и читали её пред царём.

Есф. 6:1

Шли вторые сутки перехода. Запасы провизии медленно таяли. Запасы воды таяли быстрее.

Ночь провели относительно гладко. Почти без драк. Костёр вновь развести не удалось, но зато Милан сказал, что температура почвы – градусов десять, а температура человеческого тела – тридцать шесть и шесть. Расстелили парашют. Спали парами и тройками в обнимку. Несколько раз за ночь Санмартин вставал и глушил палкой пыхтящие и постанывающие парочки. В итоге сам огрёб от очередного героя-любовника и, обиженный, ушёл спать.

Утром опять выпала роса.

На зарядку удалось вытащить человек десять. Геворг начал жаловаться на проступившую щетину.

Оставалось идти ещё часов пять-шесть.

В разведку теперь отправили толстого клерка Томова и Самира – смотреть, чтобы Томов не потерялся. В авангарде ведут народ Милан и Мачете. В арьергарде – Геворг, Оксана, китаец и Санмартин.

Топ-топ. Левой-правой. Поля переходят в леса. Леса переходят в поля. Топ-топ.

– Та женщина с боксёрским носом, которую ты оставил сторожить припасы в первый день, помнишь? – горец начал разговор после двух часов молчания.

– Помню, она и ещё пара подруг, – отозвался Санмартин.

– Когда я пришёл с… разведки, у неё опять был сломан нос. Что случилось тогда? На нас напали?

– Нет. Они съели часть продуктов. За это я сломал ей нос.

Пауза. Геворг внимательно смотрел на мужчину в чёрной робе. Но ещё внимательней смотрела Оксана.

– Ты ударил женщину? – акцент армянина то куда-то пропадал, то опять возвращался.

– Если бы ты был на её месте, я ударил бы тебя.

Армянин ничего не сказал. И вновь некоторое время они брели молча. Кустарник, хруст веток под ногами. То там, то тут пробегал кролик. Пару раз отряд останавливался, чтобы попялиться на очередную диковинную птицу или кустарник с листьями цвета утренней мочи.

Жаркое солнце пекло голые плечи. Санмартин оглянулся, он мог бы даже назвать эту дикую природу прекрасной, если бы не чудовищное желание выжечь здесь всё напалмом, а потом построить пару «Макдональдсов» и дешёвый бордель.

– Как ты здесь оказался? – спросил Санмартин.

Армянин провёл своим огромным кулаком по острой и пыльной щетине.

– Убыл пара чэловек.

– Пару человек?! – отозвалась толстая женщина, идущая впереди. Да что там толстая – дирижаблеобразная! – Я слышала, что ты завалил десяток! Как только еще сам в черной робе не оказался!

Геворг слегка подтолкнул её в спину, и она заткнулась.

– Странно, – буркнул смертник. – Обычно преступники своими деяниями хвастаются. Они прямо гордятся ими. А ты вот скромничаешь.

– Здэс нечэм хвастаца, – армянин молчал секунд десять. А затем его взгляд будто растаял, и он погрузился в воспоминания. – Мой отэц был воэнный. Мой дед был воэнный. Оба моих старших брата ща в армии. Я пошёл воэнный академия. На старших курсах предложили работать тэлохранителэм. Пятнадцать лет служба, и мэня приставили к одной шишке из ЦЭКа. Управляющего рэзервный фонд. Ещё три года. Шестнадцать покушений. Я убыл восемь человек за это время. Но на клиент ни царапина.

– И что, ЦЭК поощрил тебя бесплатной путёвкой в задницу в один конец?

– Проблэм в том, что мой клиент проворовался и не стал с кем-то делиться. Его решили нэмного закопать. Мэня вызвало началство, предложило это сдэлать. Я отказался.

– Глупая была идея, – вставила своё слово Оксана.

– Хужэе того. Я застрелил обоих кыллеров, которые пришли за ним. Мы ударились в бега. Хотели сбэжать на одну из этих купольный колония на Марсе. Почти сбежал. Он кинул меня уже в самом космопорту и сел на шаттл один.

– Сволочь.

– Его удавили в полёте. А меня взяли в космопорт и повесили заодно и его смерть.

– Какая печальная история, – Санмартин отвязал рубаху со своей задницы, перевязал на плечи. Потом перевёл взгляд с задницы Оксаны на её лицо. – Ну, а с тобой, Лапушка, что не так?

– Какое тебе дело, – отмахнулась она.

– Да брось, у нас сегодня вечер воспоминаний.

Теперь в себя ушла девушка.

– Я родом из днепровской промзоны. Мой отец был инженером на одной из фабрик ЦЭКа. Хотел, чтобы и я стала инженером, но…

– Но?

– В шестнадцать угодила на малолетку – за карманную кражу. Познакомилась там с одним… – девушка замолчала, губы дёрнулись в непроизвольной улыбке, но к глазам подступили слёзы. – Его звали Малек, ему было семнадцать. В восемнадцать уже была вместе с ним в одном из повстанческих отрядов в Западной Украине. В двадцать четыре участвовала в покушении на одного из чиновников ЦЭКа.

Она выдержала паузу.

– Управляющего резервными фондами, – Оксана смахнула слезу и вновь вернула себе образ амазонки. – Неудачное покушение. А два года спустя мы пытались украсть шаттл, идущий на марсианскую стоянку. Но у одного из пассажиров при себе оказался пистолет. Короче, кончилось всё плохо.

Оксана и Геворг смотрели друг на друга.

* * *

– Мачете!

– Да.

– Возьмёшь свой десяток и обойдёшь гору слева. Заглядывай во все щели, под каждый куст. Нам нужно убежище. Лучше пентхаус. Ну или хотя бы пещера. Геворг!

– Ага.

– Ты со своим десятком обходишь гору справа. Задача та же. Как только отряды встретятся, возвращайтесь назад. Всё поняли?

– Да, – одновременно ответили мужчины и удалились.

Теперь оставалось только ждать. До гор они добрались к вечеру. Стоянку разбили в широкой ложбине перед скалистой горой, примерно в три тысячи метров высотой. Ещё одна гора, пониже, высотой две с половиной тысячи, находилась за их спинами. Самая высокая высилась впереди: пять тысяч метров, снежная шапка. Трава, цветы, пятна леса – в целом, по словам Геворга, напоминало Кавказ.

Натаскали хвороста. Поджигатель Самир, временно выведенный из отряда Геворга, был назначен главным костровым.

Милан лежал на траве, положив руки под голову, вертел в зубах соломинку и пялился на небо. Облаков было мало, дождя ждать не приходилось. Одно из облаков напомнило ему по форме оленя. Самих оленей он никогда не видел, зато в детстве у него на галостене была заставка пейзажа с оленями у водопоя.

Внезапно над ним нависла улыбающаяся блестящая голова и закрыла солнце.

– Пойдём со мной.

Первой мыслью в голове Милана было добежать до инструментов, схватить кирку и размозжить эту голову. Но он удержался.

– Что ты хочешь? – спросил серб, поднимаясь на ноги.

– Бутылку шотландского виски, номер в отеле с ванной и кого-нибудь поженственней и помоложе тебя, – усмехнулся смертник. – Но конкретно сейчас я хочу осмотреться. Полезем на вершину.

– Я что, похож на чемпиона Сербии по альпинизму? У нас нет гор выше двух тысяч метров!

– Да, тогда вот тебе первое правило альпинизма. Не влезешь в горы – не станешь чемпионом. Эй ты, народный трибун! – Санмартин крикнул девушке-риелтору, разговаривавшей с кем-то, и она повернула голову в его сторону. – Как тебя зовут?

– Алиса, Алиса Гиннер.

– Мы уходим в горы. Пока не вернёмся, ты за главного. С поляны в одиночку никому не уходить. Каждый вечер раздаёшь по батончику и глотку воды. Усекла?

– Д-да, – неуверенно кивнула девушка.

– И попытайтесь не погибнуть, пока я не вернусь.

* * *

– Ну, нормально, – после непродолжительного осмотра заключил Самир. Их отряд стоял посреди широкой пещеры у подножья правого склона горы. Ходить долго не пришлось, естественное отверстие в скале выглядело призывно, как распродажа в Охотном ряду. Десятков пять квадратных метров, ещё одна площадка в десяток метров чуть выше. Высокое высохшее дерево с массивными корнями упиралось в вершину скалы. А также широкая площадка перед пещерой, закрытая скалами.

Геворг пошаркал ногою землю, ещё раз выдал щелбан Зайчику, на всякий случай, и одобрительно кивнул.

– Ладно, пойдём дальше, может, ещё и воду найдём.

– Воду, воду. Я вот думаю, можно ещё сок из яблок выжимать.

– А ещё можно росу собирать.

– А значение термина «уринотерапия» вам знакомо?

* * *

Первая луна двигалась вслед за солнцем. Она была мертвенно-белого цвета, с металлическим оттенком. Вторая поднималась с противоположной стороны и переливалась бледными оттенками розового. Чуть меньше и просыпалась чуть позже. Обе луны встречались прямо над головами, целовались и расходились дальше. А сколько звёзд дарило это чужое небо…

Большую часть пути наверх Милан просто плёлся, удивляясь сам, откуда у него ещё оставались силы двигаться. Санмартин, хотя и запыхался, оставался бодрячком. И в перерыве между ободряющими словами он успевал выдавать ободряющие пинки и подзатыльники.

Вершина. Маленькая, как привокзальный туалет. Одно дерево, один валун, два человека. Две луны. И кромешная тьма кругом.

– Тридцать пять часов. Плюс-минус час, – наконец произнёс лежавший на спине Милан, почувствовав, что его дыхание более-менее приходит в норму.

– Что? – Санмартин прислонился спиной к молодому дереву, росшему на вершине.

– Я засекал время от прошлой встречи двух лун. Так вот, сутки здесь идут примерно тридцать пять часов.

– Понятно. Ты молодец.

Милан немножко охренел. Его похвалили. Обычно это он решает, кого хвалить, а кого ругать. А теперь этот человек хвалит его. Нет, они уважали в нём не человека. Ангела, демона, но не человека. Он не стонал, не жаловался, не сомневался. На протяжении двух суток он принимал решения и нёс ответственность за всех. В этом жестоком мире, в котором нельзя быть уверенным ни в чём, он был уверен в себе. И им оставалось только так же поверить в него. Ведь во что-то надо верить. Не человека они уважали в Санмартине, а его какую-то высшую силу, которая не покидала тех, кого покинули все.

– Ну что, огляделся? – улыбнулся Милан, кивая в кромешную тьму.

– Завтра оглядимся, когда рассветёт.