Текст книги "Демон"

Евгений Щепетнов
Демон

© Щепетнов В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1

– Должен уйти! – Картинка: человечек шагает под солнцем.

– Причина? – Картинка: трясущийся гарм.

– Да! Да! – Картинка: белоснежный гарм с вытаращенными глазами и слюнями, текущими из пасти. Идиот.

Фырчание, рык, шлепок. Ответный рык, демонстративное движение, будто закапываются нечистоты.

Молчание. Журчание подземного ручья, потом легкое похрустывание и чавканье. Фырчанье и толчок плечом.

– Не сердись! – Картинка: белый гарм лижет черному морду.

– Всегда – оскорбления! Всегда – болтовня, прежде чем выслушать!

Тишина. Журчание ручья. Фырчанье, кашель-смех.

– Ты коварная, хитрая, как… как…

– Человек? – Картинка: звероподобный мужчина с черными гнилыми зубами.

– Да. Но хватит пустой болтовни! Щенок должен уйти к своему племени. Должен! Во-первых, каждое существо должно жить со своей стаей, ты это прекрасно знаешь. Иначе оно сходит с ума. А я не хочу, чтобы рядом с нашим сыном бегал ненормальный человек! – Картинка: звероподобный худой человек с оскаленными зубами. – И вообще – никакой человек! Этим существам нельзя верить. Второе проистекает из первого – он опасен и плохо действует на нашего сына! Сынок может очеловечиться! Ты представляешь, что тогда будет? – Картинка: пятнистый, почти черный гарм с человеческой головой и руками вместо лап.

– А знаешь, иногда я думаю, что нашему роду нужно слегка очеловечиться. Может, тогда мы выживем. Нас уже загнали в пещеры, и мы выходим только ночью! Мы проиграли битву с людьми! Ты не задумывался почему? Уверена – нет! Ты и остальные Старшие закоснели в своих догмах, вы не меняетесь! А мир меняется. Все меняется! Только вы этого не понимаете. И вот теперь у нас появилась возможность понаблюдать за человеком, и что вы делаете? Вы изгоняете его! Это ведь Совет Старших, да? Это не твое мнение?

– И мое тоже! – Картинка: пятеро гармов, черных, как ночь в пещере на пятом уровне. Лежат в кружок. Один сидит. – Мы обсудили положение и пришли к выводу – Щенку нужно уйти! Что ты фыркаешь – мы же не убиваем его! Мы помним, что он спас жизнь одному из нас!

– Одному из нас?! Нашему сыну, ты еще не забыл, что у нас есть сын? И благодаря кому?! Забыл?! Мы, гармы, неблагодарные. Как люди. И так же жестоки.

Молчание. Фырканье.

– Я все прекрасно помню. И только потому он до сих пор жив. Племя помнит. И кстати, наш сын ему уже отплатил! Он его вылечил, не забыла? А потом выхаживал, кормил его! И ты кормила! Мы ему ничего не должны. Щенок бегает с нашим сыном уже более четырехсот ночей. Он здоров, если не считать…

– Если не считать того, что ты превратил его в полуидиота, да?

– Что за глупости? Все его реакции в норме, более того – он невероятно, нечеловечески быстр! Я тебе больше скажу – он быстрее, чем самый быстрый из нас. Иногда. Я не пойму, как это действует, но иногда он будто становится нечеловеком. И я знаю, что с ним не справлюсь. И вряд ли кто-то из нас справится. Даже с помощью магии.

– И потому ты закрыл его воспоминания? Щенок не помнит, кто он такой! Кем был среди людей, откуда пришел и вообще – что с ним случилось!

– Я не закрывал. Я вообще почти не могу войти в его мозг. Мне жаль. Если бы я мог это сделать, все было бы гораздо проще. Он сам закрыл свой мозг. Закопал воспоминания в дальние норы. Возможно, это случилось при лечении. Рагх говорил, что организм Щенка был отравлен каким-то ядом. Возможно, этот яд и закрыл воспоминания, я не знаю. Если я попробую войти к нему в сознание, то его мозг может быть поврежден. Да, и кроме того, назови хоть одну причину, почему я должен это сделать?

– Назову. Вы выталкиваете Щенка в жестокий мир, одного, без памяти. Он только и может, что бегать вместе с Рагхом да спать.

– Как думаешь, каков его возраст?

– Судя по строению тела, от шестнадцати до двадцати циклов, не больше. Я слабо разбираюсь в строении людей, но, скорее всего, он уже достаточно взрослый, чтобы размножаться, но недостаточно умный, чтобы завести свою самку. Он чуть старше нашего сына.

– Он обладает магическими способностями, ты знаешь?

– Ффыххх! – кашель-смех.

– Как бы он мог общаться Правильной Речью, если б не обладал магическими способностями?! Кстати, еще проблема – он больше цикла не общался человеческой речью, разучился. Как Щенок сможет войти в свою Стаю? Ты думал над этим?

– Послушай меня! Это ЕГО проблемы! Это НЕ НАШИ проблемы! Совет принял решение, и Щенок должен уйти! Хочешь помочь – расскажи ему все, что знаешь о мире людей. У тебя неделя, потом он уйдет, или…

– Или вы убьете его?! Старые облезлые крысы! Ушла бы и я от вас, да не знаю, куда идти! О Великий Гарм! Почему ты лишил разума этих идиотов!

– Имеешь в виду себя и нашего сына, который привел в Стаю врага племени? Ты что, забыла, кто такие люди и сколько гармов погибло от их руки?! Моего прадеда убили люди. И бабушку. Ты знаешь, что у тебя очень красивая шкура? Люди любят шить из таких шкур…

– Замолчи… противно. Две недели! Мне нужны две недели, и я постараюсь подготовить Щенка к Миру! Мы постараемся.

– Хорошо. – Картинка: оскалившийся в улыбке черный гарм, лижущий морду белоснежному, прогнувшему спину. – Дам тебе даже больше – целых две недели! Иди сюда, любимая… ну?

– Коварный! Это я сказала про две недели! Ты смеешься надо мной! Я вижу сквозь твою стену!

– Ты всегда была сильна… – Картинка: оскалившийся в смехе гарм, валяющийся на спине и молотящий по воздуху лапами. – Ну все, все, иди ко мне, моя самка! Ты самая лучшая, самая красивая… самая умная! И самая коварная… Фффыххх…

* * *

Черный сгусток метнулся из темноты тоннеля, бесшумный, неотвратимый, как судьба. Прыжок! И жертва едва не повержена. Именно – едва, потому что непостижимым образом светлая фигура извернулась, выгнулась, пропуская над собой черную смерть, и соперник с рыком разочарования и некрасивым «шлеп!» – врезался в стену.

– Ты грязная жаба! – Картинка: жаба, вся в бородавках и слизи. – Ты проклятый мерзкий-мерзкий кал, протухший в теплом месте и весь червивый! Ты бледный червяк, вылезший из земли! Я на тебя плюю и даже испражняюсь! – Картинка: гарм, задравший хвост перед фигурой жабообразного человека. – Ну почему, почему я никогда не могу тебя застать врасплох?! Жабья свинья! – Картинка: туловище свиньи, жабьи лапы.

– Потому что ты жирный свин, у которого вообще нет лап – их отъели червяки, вылезшие из его глупого мозга!

– Тьфу! Гадость какая! Ведь только люди могут придумать такую пакость! Ну какой у вас, людей, извращенный разум!

Человек сел у стены на сухое место, обхватил руками колени, задумался…

– Не знаю, Рагх…

– Чего не знаешь, мой коварный брат?

– Какой разум, не знаю. Вообще ничего не знаю. – Волна печали. Картинка: тоннели, чернота и ночное звездное небо. – Ничего не помню. Кто я, откуда, зачем… Помню тебя, помню твоих родителей. Других твоих соплеменников помню – знаю, что они меня ненавидят за то, что им якобы сделала моя стая. А больше ничего не помню. Почему – не знаю. Только не надо мне снова рассказывать, что ты нашел меня в подземелье, что я умирал, отравленный каким-то ядом, что ты меня вылечил, а потому… бла-бла-бла… Это мы с тобой обсуждали сотни раз. Толку-то… все равно вспомнить не могу.

– А все почему?! Потому что мясо не ешь! Разве можно питаться одними корнями и фруктами?! Для разнообразия можно, да, пусть не каждый день! Разве что-то может сравниться с теплым кровавым мясом?!

– Не могу, друг… противно. Ничего не могу с собой поделать. Все-таки я не из вашего племени… хотя вначале думал, что из вашего. А может, я случайно оказался в этом теле, а на самом деле ваш? Как думаешь?

– Сомневаюсь. Не слышал о переселении душ. Но вообще странно, конечно. Ты даже видишь в темноте, как мы! Мама говорит, что, возможно, мы с тобой обменялись кровью – может, когда ты меня спасал, а может, когда я тебя спасал и зализывал твои раны. Кровь обладает магией, ты же знаешь… я тебе уже говорил, да. И теперь у тебя есть магия. Не такая, как у нас, – но магия. Ты видишь в темноте, и, похоже, лучше меня. Ты быстрый, такой быстрый, что мне и не снилось. Ты сильный, очень сильный! Такой сильный, что сам не сознаешь своей силы. Ты знаешь, что мои соплеменники тебя боятся?

– Знаю… – Картинка: человек плачет, катятся слезы. – И не понимаю – почему? Я ведь никого не обидел, ни больших, ни маленьких гармов. За что меня так не любят?

– Глупый вопрос! Я же тебе уже рассказывал, как мы с тобой встретились! Люди меня топтали ногами! Ни за что! Просто увидели, как я вылез на свет, и начали бить! За что?! Если бы не ты, не было бы теперь меня. Они сняли бы шкуру и сделали из нее… не знаю что, но сделали бы. Ты их всех побил, разогнал, а меня полечил. Ты был магом. И сильным магом. А потом я увидел тебя в подземелье, умирающего, отравленного. Фххх… но я это уже рассказывал сто раз! Ты хороший, ты наш. Я говорил соплеменникам, что ты хороший… но они только фыркают и рычат. На прошлой неделе пришлось подраться – этот проклятый Рех начал говорить про тебя гадости, говорить, что нападет и перекусит тебе глотку. Я его высмеял, он напал, пришлось дать ему трепку. Скандал был! Рех – сын Старшего, как и я. Если бы не это… кроме того, он напал первым. Но мне поставили в вину, что я дрался из-за тебя, «ничтожного человека». Печально.

– Мне горько и больно, ведь я вас люблю! Вы мое племя! Я не знаю, кто такие люди и чего от них ждать! Я вообще ничего не помню, Рагх. Ни имени своего, ни откуда я взялся. За что меня так ненавидят и боятся?

– За то, что ты из чужого, враждебного племени. И я бы тебя ненавидел, но как могу ненавидеть, если ты меня спас? Если мы с тобой обменялись кровью?

– Так странно… я не помню, кто я, откуда, но помню слова. Помню, что надо есть, пить и… делать все остальное. Как так может быть?

– Я не знаю, друг… мама говорит, что твой мозг мог быть испорчен ядом, который я из тебя выгнал. Выгнать-то выгнал, но сколько времени он был в тебе? Какой вред успел нанести?

Рагх подошел к человеку, лег рядом, прижался сильным, упругим боком. За год гарм возмужал, из небольшого щенка превратился в крепкого, сильного зверя, способного одним движением могучих челюстей перекусить человеческую ногу. Кроме того, он умел сбивать с ног ментальным ударом, оглушая жертву, заставляя ее потерять сознание или замереть на месте.

Но ментальные удары почему-то не действовали на этого человека. Хотя Щенок и ощущал, что кто-то направляет на него поток силы. Ментальный удар вызывал у Щенка зуд и жар, желание почесаться, не более того.

И в этом месяце он ощущал такое желание не менее трех раз. Кто-то пытался его оглушить, чтобы затем… а что затем? Уж наверное, не погладить по макушке и не дать сочный фрукт!

Они молчали. Думали каждый о своем, закрывшись ментальной стеной. Устанавливать такую стену – первое, чему научился Щенок у своего четвероногого друга-брата. Кидать мысли в пространство – глупо, опасно и просто невежливо. Зачем окружающим слышать твои мыслишки? О том, как у тебя чешется задница или что тебе хочется сходить по грязным делишкам? У каждого есть свои тайные привычки и дела, о которых совсем не требуется извещать весь мир.

– Я с тобой уйду!

Человек на секунду замер, потом тихонько похлопал рукой по теплому боку друга:

– Нет. Не уйдешь. Это не твое дело.

Гарм обиженно засопел, и человек примиряюще сказал:

– Прости. Ты не понял, или я неправильно сказал. Это и твое дело, да, но я считаю, что ты не должен рисковать собой ради меня. Опять плохо сказал… не могу тебе сказать как следует! Трудно. Мысли разбегаются…

– Еще бы. Мы учимся Правильной Речи с той секунды, когда у нас открываются глаза. И даже раньше. Притом ты ведь человек, а не гарм. Ты многого не умеешь. Например, ментальный удар у тебя не получается. Ну… почти не получается! Я чувствую, как ты бьешь, но это равносильно тому, что ты помочился мне на хвост! Хе-хе-хе… Опять же – мы с самого щенячьего возраста этому учимся! А ты хочешь обучиться этому чуть больше, чем за цикл?

– Год… у нас это называется – год, – задумчиво сказал человек и почесал ободранную коленку. – Странно, почему мне не холодно? Ты в теплой шкуре, а я голый, и мне не холодно!

– Тут не так уж и холодно! Фффыххх! И мама говорит, что у тебя температура тела выше, чем даже у нас. Тебя кровь греет. И за счет этого ты такой быстрый. И такой худой. Ни капельки жира! А жрешь, как олень, не евший неделю! Ну почему, почему ты не ешь мяса?! Ну как так можно?! У тебя же есть клыки, я видел! И люди ведь убивают ради мяса!

– Не знаю, почему не ем, но мне кажется неправильным есть сырое мясо. Его надо как-то сунуть в огонь, а потом уже есть. Ты же сам говорил – люди так делают. Значит, так и надо. А вы мне не позволяете развести огонь!

– Огонь – нельзя! Табу! – Картинка: толпа гармов и растерзанный человек рядом с костром. – Нельзя! Запрещено! Брр! Скажешь же… это главный враг гармов и друг человека! Огонь! Видишь, у тебя все-таки проявляется человеческое! Почему-то все люди очень любят огонь!

– Огонь… очаг… котел… похлебка… женщина… Я не знаю, что это за слова, но, когда говорю их, обдает холодом. Почему-то это очень важно для меня! Твоя мама сказала, что я когда-нибудь все вспомню. И что, возможно, Старейшины именно этого и боятся.

– Да, она мне говорила. И еще сказала, что твоя одежда, та, в которой ты пришел сюда, лежит в нашей норе. Она ее вытащила из тайника и хочет отдать тебе. Чтобы тебе было в чем идти к людям. Вы же не ходите голые, только одетые! Непонятно почему… как будто в теле есть что-то постыдное, такое, что вас оскорбляет! Так зачем тогда ЭТО носить? Может, отгрызть все постыдное да выбросить?

Гарм фыркнул, дружески ткнул носом человека, тот поежился от прикосновения холодного, мокрого «нюхала», и тогда гарм радостно фыркнул:

– Вставай, мой брат Щенок! Бежим к маме! Кто первый?!

Он вскочил и заскакал на месте:

– Ну! Давай, увалень двуногий! Жаба ты бледная! Кто первый?!

– Ты, какашка четырехногая! – Человек радостно расхохотался, и его смех в темноте тоннеля прозвучал странно. – Я тут и так сгибаюсь чуть не вдвое, а ты бежишь нарочно там, где только на четвереньках ползти! Тебе не кажется, что это несправедливо?!

– Ффыххх! Ничего подобного! Каждый использует те способности, которые имеет! Опускайся на четвереньки, как все нормальные существа! Нечего вышагивать на двух ногах, ветка ты засохшая!

– Ах так?! – человек вдруг бросился на живот, мгновенно ухватил гарма за задние лапы – с такой скоростью, что тот лишь успел взвизгнуть. – А вот теперь пошли! Ты на передних лапах, а я тебя подержу за задние! И все будет замечательно!

– Ах ты коварный человеческий червяк! Ах ты гад бородавчатый! – Картинка: жаба с головой Щенка. – Это уж точно нечестно!

– А кто только что сказал, что можно использовать все имеющиеся способности?! Вот я и использую! Шагай, шагай, мохнатая куча нечистот!

Они, хохоча и фыркая, прошли несколько шагов, потом человек выпустил гарма, и двое друзей умчались в глубину тоннелей, толкаясь, обзывая друг друга страшными гадкими прозвищами и радостно смеясь. Завтра, возможно, навалятся неприятности, завтра будут проблемы, но… это будет завтра. А пока – им хорошо, они счастливы, как все подростки, которые уверены в собственном бессмертии и которые готовы на любые безрассудства ради своей прихоти или ради настоящих друзей, настоящих – какие бывают только в счастливом детстве…

Тень в одном из небольших ответвлений тоннеля замерцала почти незаметно глазу, в главный ход шагнул крупный, массивный самец. Он медленно поводил лобастой головой, фыркнул, будто неприятный запах забил ему ноздри, потом подошел туда, где недавно сидели человек и гарм, и со злорадным видом помочился на это место. Презрительно поскреб лапами, будто закапывая свое «произведение», еще раз фыркнул и так же бесшумно, как и вышел, удалился прочь.

Он очень надеялся, что Щенок откажется уходить. Хотелось ощутить вкус крови человека! Не убив ни одного двуногого – как можно стать настоящим гармом?! Племя выродилось, стало малочисленным именно потому, что гармы не хотели как следует воевать! Нужно было уничтожать всех людей подряд! Взрослых самцов, самок, щенков – всех, кто попался на дороге! Только так можно освободить место для жизни! Только так можно зажить полноценной жизнью, а не жизнью червей, загнанных под землю!

Ну, ничего… молодежь еще покажет себя! Молодые гармы – не старые облезлые псы вроде Старейшин и их прихвостней! Людей нужно убивать, и как можно больше. Наступит день! И люди будут скулить от боли!

Но нет жалости у тех, кто борется за свою жизнь, за жизнь своего племени! Зуб за зуб!

* * *

– Да, в этом ты был, когда мы тебя нашли. Я нашел!

– А кто меня раздел?

– Ты сам. Тебе сказали, чтобы разделся, ты и разделся. В одежде ведь плохо испражняться. Ты попробовал – и не вышло. Совсем ничего не вышло! Все тут! Ффыхххх… фффыххх! Ох и вонючие же вы, люди! Как это еще мама сохранила такую вонючую кучу!

– В дальней пещере сохранила, – пояснила зверица. – За цикл слегка выветрилось, но и правда дышать трудно. Нужно как-то избавиться от запаха. А вот смотри, что еще у тебя было…

Зверица толкнула носом странный обруч – блестящий, желтый, украшенный разноцветными глазка́ми из камней.

– Вот это лежало рядом с тобой. Не помнишь, что это?

Человек медленно коснулся обруча и вдруг заметно вздрогнул, заволновался, отдернул руку, прижал ее к глазам:

– Не могу! Нехорошо! Это – нехорошо! Мне неприятно к ней прикасаться! С ней связаны какие-то гадкие, нехорошие воспоминания! Не хочу! Нет!

– Почему «к ней»? – удивился гарм. – Разве это женского рода? Как это называется?

– Корона. Это корона! Больше ничего не помню. Ничего. И она нехорошая!

– Может, выкинуть ее? – Небольшой черный гарм с еще различимыми пятнами двинул обруч лапой, и блестящий предмет покатился, ударившись о стену. – Гадость нужно закапывать! Дерьмо всякое!

– В ней есть магия… – Белоснежная фигура поднялась, медленно прошла к короне и постояла на ней секунд пять. Потом повернула голову к сыну и его другу, задумчиво сказала: – Я спрячу… корону. Вдруг, когда ты о ней вспомнишь, этот магический предмет станет тебе очень нужен. И тогда ты вернешься и заберешь его. Нельзя разбрасываться магией! Что касается одежды – выполощи ее в ручье и высуши. Она все равно будет вонять, но не так сильно. В ней еще что-то спрятано, какие-то предметы, но я не смогла заставить себя копаться в такой грязи. Тебе стоит сделать это самому.

Щенок взял в руки бесформенный ком тряпья, сморщил нос и с некоторой опаской сунул руку внутрь, нашаривая и вытаскивая предметы, которые укрывались в многочисленных потайных карманах. А их было десятка два, не меньше. Через пару минут на полу пещеры лежала внушительная горка странных изделий человеческих рук: стеклянные и глиняные пузырьки, в которых что-то булькало и тихо шуршало, пересыпаясь.

Несколько звездочек с острыми краями, на лучах которых виднелись темные разводы. Длиной в полторы ладони острый, похожий на рыбку предмет – он был укреплен в одном из петельных гнезд – там, где затылок.

Еще более странная штука – длинный блестящий шип, вставленный в деревянную простую рукоять. Этот шип был укрыт в длинном чехле, будто плод в шкурке, и, когда Щенок открыл его для осмотра, стали видны черные разводы в канавке вдоль шипа. Гарм хотел посмотреть поближе, ткнуться в него носом, понюхать, но Щенок оттолкнул друга и с ужасом в голосе вскрикнул:

– Нет! Нельзя! Я знаю – это отравлено! Смертельно! Нельзя дотрагиваться!

Белошкурая самка гарма вздохнула, покачала головой, думая о том, что муж жестоко ошибался, думая, что блокада мозга Щенка скорее всего продержится до самой его смерти. А может, наоборот, соврал? Как раз это он и знал? Знал, что в конце концов Щенок вспомнит все – кем был и что делал в этом мире? Потому муж и боялся? И правда ли, что стена в мозгу Щенка образовалась сама по себе?

Да, вряд ли этот мальчишка занимался чем-то мирным. Хотя на его теле не осталось шрамов – кроме одного, над сердцем, – видно, что парень знает толк в убийстве. Вон как уверенно взял в руки свое оружие, как ловко перемещает его из руки в руку. Помнят руки!

– А это что за кругляшки? Это не опасно? – Гарм понюхал стопку светлых и коричневых металлических кругляшков, один желтый, маленький, и, удовлетворенно кивнув, заметил: – А я знаю, где есть много таких желтых штук! Они пахнут так же! Только не плоские и круглые, а камешками, как и положено. Они лежат в подземном ручье. Много, дно блестит от камней! И зачем ты их таскаешь?

– Это деньги, – пожал плечами смущенный человек. – Я знаю, что их надо кому-то отдать, и за это тебе дадут еды. У меня в голове мелькают обрывки воспоминаний: строения из камней и дерева, много, очень много людей, все кричат, шумят. Угли, на которых жарится мясо, и его можно есть – надо только отдать вот этих кругляшков, и все. Знаю, что вот этот желтый дороже всех, что светлые – не такие дорогие. А коричневые вообще не очень ценятся, но тоже нужны. Откуда знаю? Не могу сказать. Всплывает что-то в голове, и все.

– А почему у нас нет денег? Почему нет этих предметов? – задумчиво спросил юный гарм, и мать тут же откликнулась длинным фырком:

– Фффыыыххх! Зачем нам это? Мы совершеннее, чем люди! Отбери у них эти предметы – что будут делать? Как жить? Даже зубы их не приспособлены, чтобы есть свежее вкусное мясо! Хилые лапы не могут копать норы, где можно укрыться от непогоды и неприятеля! Они не владеют ментальным ударом, они не могут двигаться с такой скоростью, какой обладаем мы!

Молодой гарм потрогал лапой рыбкообразный стальной клинок и со вздохом сказал:

– Не хотел бы я получить такую занозу в зад! Мне бы это точно не понравилось! Мам, может, как-то все-таки можно сделать, чтобы Щенок не уходил? Он ведь ничего плохого не сделал, он добрый! Он даже убивать не может! Одну траву ест, как древесный нугус! Его мутит от крови! А вы ему приписываете жажду убийства! Это неправильно!

– Мы приписываем? – фыркнула мать. – Ты посмотри, что он носил с собой! Уверена – все эти предметы для того, чтобы убивать! Он был убийцей! Точно! От этих предметов пахнет кровью!

– Я был убийцей? – Человек вздохнул и взял в руки узел. – Пойду-ка выполоскаю. И правда, запах – аж дышать трудно. Рагх, ты со мной?

– Конечно. Там еще водятся такие вкусные безглазые рыбки, прозрачные, но очень вкусные, да. Давно я их не ел. Если только вонь из твоей шкуры не отпугнет этих рыбок!

Юноши вышли из пещеры, и самка гарма осталась одна. Она подошла к сухому, возвышающемуся над полом пещеры ложу, улеглась, положив голову на слегка кривые, украшенные мощными когтями лапы. Замерла.

Ей было не по себе. В последние дни события разворачиваются вскачь, катастрофически – нападки на Щенка, который больше цикла до того спокойно бегал по тоннелям и никому не был нужен. Все говорили: «Ну бегает и бегает! Завели себе зверюшку – и пусть!» И вдруг кто-то будто раздвинул туман, павший на глаза соплеменников. Они увидели, что «зверюшка» на самом деле – человек! Враг!

Начали доходить слухи, будто кто-то охотится на людей, вылезая по ночам и даже – о ужас! – днем, грозя этим привлечь внимание бывших врагов, уже почти забывших о существовании гармов!

Политика племени в последнюю сотню лет всегда была такова: «Будь незаметным, тихим, выходи только ночью и не трогай людей! Их слишком много, а потому – нельзя навлекать опасность на все племя». И что теперь происходит? Выросло поколение молодых, не помнящих прошлого и при этом очень агрессивных, сильных, злобных щенков! И они начали мутить воду! Гармы растут быстро, взрослеют, обретая взрослое тело при разуме щенка, вот и результат.

Глупцы! Племя гармов слишком мало, чтобы состязаться с людьми в силе и коварстве! Даже если бы четвероногих была хотя бы половина от количества людей, и то не факт, что гармы смогли бы победить! Люди изобретательны, коварны и размножаются как крысы. В отличие от гармов, у которых в большинстве своем один щенок на одну самку за всю ее жизнь.

Мудрецы племени говорили: так сделала природа – чтобы гармов не было слишком много, чтобы они не заполонили весь мир, чтобы между ними не было войн, как у людей, грызущих друг друга за клочок земли, за место под солнцем.

Если бы можно было сделать так, чтобы гармы рождались чаще! Даже два щенка на самку – большая редкость! Чтобы родить второго, нужно, чтобы погиб первый. И только тогда включается механизм оплодотворения. Только тогда можно зачать нового щенка.

Самка фыркнула, тряхнула головой – нет уж! Рагх… любовь, надежда, весь смысл жизни! Умнейший, красивейший, самый лучший в мире щен! Как и всегда бывает для мам – ее ребенок самый лучший в мире. Но Рагх… это что-то особенное. В таком возрасте умудриться вылечить живое существо на грани издыхания?! Да еще и человека?! Никто не мог поверить, Старшие собрали по этому поводу внеочередной Совет! О-о… какие споры были по поводу Щенка! Первое, что предложили, – убить вражескую тварь. И только после долгих переговоров и голосования, с перевесом в один голос, решили: нужно понаблюдать за человеком, посмотреть на его поведение, чтобы лучше узнать повадки людей, чтобы определить, как лучше обороняться от своих исконных врагов, узнать их слабые стороны, научиться противодействовать злобному племени, загнавшему гармов под землю.

Увы, Щенок невольно способствовал тому, что гармы уверились в опасности людей. Способствовал возвышению той группы гармов, которые считали: каждого человека, попавшего в пределы страны гармов – спустившегося в пещеры или случайно попавшего в тоннели, – нужно убивать. Человек слишком опасен. Никаких переговоров, никаких контактов с людьми! Иначе они вотрутся в доверие, а потом будут убивать.

И самое плохое – как оказалось, даже вот такой ущербный, потерявший память щенок человеческого племени может противостоять взрослому умелому гарму! Щенок был быстрее любого из гармов! Он был настолько силен, что этому долго не могли поверить, – на одного из гармов упало старое дерево, придавив поперек туловища, и, пока остальные пытались подкапываться, чтобы вытащить собрата, он приподнял огромный ствол, чего не смог бы сделать ни один из племени четвероногих!

И неважно, что Щенок добрый, незлобивый и вообще не ест мяса, – его боятся так, что кажется, он и не щенок вовсе, а взрослый самец, на счету которого сотни и тысячи убитых противников! Боятся так, что кажется – сейчас они упадут на спину и пустят струйку в знак покорности перед этим странным существом!

И его ненавидят. Именно за свой страх. За то, что он своим видом опровергает идею группы «хищников», призывающих к войне с людьми – слабыми, ничтожными существами, отличающимися от оленей и кабанов только более развитым разумом.

Самка вздохнула – самое ужасное то, что имелась информация о случаях, когда убитых людей кто-то поедал. Скорее всего, не из чувства голода, это явно ритуальное поедание – вырваны печень, сердце. Но от ритуального поедания до питания людьми один шаг. И этот шаг будет страшной ошибкой – люди тогда забудут свои распри, объединятся и навалятся на гармов так, что не спасут и тоннели. У них есть свои маги и есть люди вроде Щенка, которые могут на равных бороться с гармами. И это будет конец всему племени.

Идиоты! Ну какие же идиоты…

Вопрос об изгнании Щенка подняла она, Арха. Через своего самца, Старшего. Чтобы уберечь Щенка от расправы. Незаметно внедряя в голову своего самца мысль о том, что Щенку все-таки нужно уйти. Нет, она любила Щенка. Хотя бы за то, что он спас сына. Человек будто и вправду стал за это время ее сыном – ей так хотелось иметь второго сына! А лучше – целую стаю сыновей и дочерей!

Щенок, Щенок… Как бы он ни был ловок, силен, как бы хорошо ни видел в темноте и как бы хорошо ни слышал, ничуть не хуже гармов, проигрывая лишь в чутье, – ему не уберечься. В конце концов его подстерегут и убьют. И что тогда сделает Рагх – неизвестно. Вернее, известно. Он станет выслеживать убийц, и, зная своего сына, она была уверена – найдет их и убьет. Если сможет. Или убьют его. А если убьют его, то она, Арха, найдет убийц и убьет их. Если сможет. А если не сможет, то ее любимый и любящий самец… В общем, начнется кровавая свара, в которой погибнут десятки, а то и сотни гармов. А их, гармов, осталось всего несколько тысяч, если не считать тех, кто навсегда ушел из мест, где появляются люди.

Увы, на свете уже практически не осталось земли, на которой нет людей. Люди везде и всюду. И нужно искать с ними общий язык, а не воевать… вот только как вдолбить эту истину в головы тупым щенкам? Если даже взрослые гармы нередко придерживаются того же мнения, что и их малоумные дети. Или скорее наоборот – дети придерживаются мнения своих малоумных родителей, так будет правильнее сказать.

Рагх, Рагх… любимчик, надежда, будущий лучший лекарь и колдун племени! Если не погибнет от зубов завистливых тварей, «соратников», «друзей»! Зависть, злоба, коварство – и эти самые гармы еще обвиняют людей?! Эти завистливые полуживотные?!

Деградировало племя гармов. Когда-то Старшие допустили ошибку, развязав войну с людьми, вместо того чтобы обрести в них братьев. И вот результат!

– Все думаешь?

Арха вздрогнула.

– Чем все закончится?

– Терпеть не могу, когда ты так подкрадываешься! Хотя бы когтями цокнул, что ли! Фффыххх…

– Я лучший охотник племени, не забыла? Если бы я цокал когтями, то… ну ладно, что надумала? Как его удержать? Ведь сбежит же со Щенком!

– Если мы с ним поговорим – не сбежит. При всей его бесшабашности он умеет держать слово. Главное, это слово от него получить.

– Вот-вот… получить. А он отказывается его давать!

– Значит, плохо объясняли. Нужно дать ему полный расклад происходящего.

– Не рано ли? Он сам еще щенок, а ты ему хочешь рассказать о таких вещах, о которых и взрослые гармы не подозревают! Не будет ли это ударом по его неокрепшему разуму? Выдержит, не сорвется?

– Это же мой сын. Кто лучше меня его знает? Даже ты не знаешь его лучше, чем я!

– Уверена? Ффыххх… ну… пусть будет так. Вернется – поговорим. Только я предлагаю, чтобы Щенок тоже участвовал в разговоре. На мой взгляд, он очень разумен, а еще – любит Рагха не меньше, чем мы с тобой. Я с ним поговорю отдельно, попрошу, чтобы он воздействовал на Рагха.

– Поймет ли? Давай так: я поговорю с Рагхом, а ты со Щенком. Так будет правильнее. А потом уже поговорим с обоими, взяв клятву молчать.

– Верно. Так и сделаем.

* * *

– Подойди, присядь рядом со мной! – Большой черный зверь лежал на каменной площадке сгустком тьмы в темноте пещеры. По большому счету эта темнота не была непроницаемой для Щенка – он видел все вокруг так же ясно, как на поверхности земли, только в черно-белом или сером цвете. Почему, он не знал, впрочем, и не задумывался об этом. Не было это для него проблемой. Он воспринимал мир вокруг себя как данность – ну да, под землей все серое, белое или черное, а на земле есть другие цвета. Под землей только корешки, червяки и жуки, а на земле – вкусные плоды, которые хорошо насыщают, если умеешь забираться на верхушки деревьев. Под землей – безопасно, друзья, покой и тишина, на земле – хищники, а еще – могут увидеть люди, а люди – это враги, они почему-то хотят убить гармов. И Щенка – если он попадется им в руки.