Текст книги "Бандит-3. Академия"

Глава 6

Сижу. Смотрю. Никого не трогаю. А меня потрогать пытаются. Парень и девушка, Тянут руки, таращатся на меня. Ну и вот зачем я включил ЭТО?!

Как оно включается, это зрение? Все очень и очень просто – желаешь увидеть, и ты видишь. Ну, вот как желаешь поднять ложку – не задумываешься над этим и поднимаешь. Нет, еще проще: хочешь что-то увидеть, и ты видишь. Глазами, естественно. Тут же и глаз не надо – просто СМОТРИШЬ, и все. Чем смотришь? Не знаю. Индусы говорят, что у человека есть еще один глаз – третий. Они, кстати, все время его рисуют на лбу. И вот этот третий глаз за что-то там отвечает – типа, видит тайное. И вот – я наверное им и вижу.

Но почему не слышу? Этот парень так живо пытается мне что-то сказануть, так машет руками… шумит, бродяга! Кстати – а как он умер? Интересно, он меня поймет?

Показываю рукой: «Остановись! Повернись вокруг оси!».

Ха! Да, останавливается.

Смотрит на меня, затем кивает и медленно поворачивается. Таак… значит, это разумные существа? Хмм… нет, существами их называть нельзя. Сущности! Вот! Астральные тела, если быть точнее! То есть души умерших людей.

Осматриваю парня со всех сторон… ага, вон чего! На спине небольшая такая дырочка, вокруг нее темное пятно на рубахе. Понятно. В спину этому парню загнали что-то вроде заточки. Хмм… какие, к черту, заточки?! Кинжал загнали, само собой! Стилет!

Маню пальцем девушку. Миленькая девушка… при жизни была. Губки полненькие, грудь такая… объемистая. В ночнушке стоит, в короткой, почти прозрачной. Все видно – с мельчайшими подробностями. Обхожу вокруг нее, смотрю… нет, никаких следов физического воздействия! Если не считать синяка на шее – что-то вроде засоса. Интересно! И как же она умерла?

Сажусь на кровать, начинаю усиленно думать. Думаю, думаю, а потом… потом ложусь. Ложусь, и начинаю медитировать, представляя, что выхожу из тела. Вот я отделяюсь от тела, отделяюсь…

Хоп! Есть! И только тонкая мерцающая нить соединяет меня с телом!

– Я Хенель Ворест!

– А я Анна Этрос!

Смотрю на призраков, которые сейчас не призраки, а вполне себе парень и девушка, и не верю своим ушам (Ушам?! Так не ушам же! Но это просто выражение такое) – получилось?! КАК?! В прошлый раз, когда я очутился вне тела, не мог слышать призраков, а почему слышу сейчас? Может потому не слышал, что не хотел слышать? А теперь захотел?

– Ты слышишь нас? Слышишь? – волнуется Хенель – Скажи что слышишь!

– Да слышу, слышу! – отвечаю я, и вдруг понимаю, что губы мои не шевелятся. А тогда чем я говорю?

– Очень хорошо! – Хенель обрадованно всплескивает руками – Ну как же хорошо!

– Чего хорошего-то? – отвечаю я, и невольно любуюсь прелестями Анны. Даа… вот что не отнимешь у здешних, «академических» девушек, в большинстве своем они стройные, спортивные, и довольно-таки красивые. Почему так – я не знаю. Может потому, что нужды не знали? Сытно ели, вкусно пили, с детства занимались физическими упражнениями, готовясь к учебе в Академии. Так с чего бы им быть толстыми и страшными?

Опять же – родители тоже не были уродами, а женились в основном на красавицах, ведь каждый маг обеспеченный человек, и даже богатый. За него с удовольствием пойдет замуж красавица. И наоборот – красивую магиню всегда возьмут в жены. И если вот так десятилетиями, сотнями лет, появится целый социальный пласт – красивые люди, обладающие магическими способностями!

Вот! Эк задвинул! Ну чем я не ученый?! Генетик! Почти Вавилов! Да я круче Вавилова! Хе хе…

– Никто нас не видит! – горько восклицает Хенель – Никто! Кроме тебя.

– Ну… вы умерли, потому вас никто и не видит – справедливо замечаю я – Одно не понимаю, какого демона вы задержались на этом свете? Почему не отправились на перерождение?

– Я должен сказать отцу, как я его люблю! – восклицает Хенель – Мы с ним поругались накануне моей смерти, и я так ему и не сказал, что был не прав, что прошу прощения!

– И это единственная причина того, что ты не улетел куда следовало?! – поражаюсь я – Мдаа…

И тут же спрашиваю совсем иное:

– А кто тебя убил?

– Элрон…

Я чуть не улетел в свое тело, потеряв концентрацию.

– Кто-о?!

– Севас Элрон. Из-за Анны! – печально говорит парень – Она любила меня, я любил ее. Элрон хотел Анну, и однажды ночью воткнул мне кинжал под лопатку.

– И что, ему за это ничего не было? – недоверчиво помотал я головой – Это же убийство!

– Он подкупил дежурного на входе, дал ему сто золотых, и пригрозил, что убьет, если тот сознается. Дежурил тогда Жиль Сторан, он и сейчас тут служит, начальник охраны он теперь. Сторан как раз проигрался в кости, ему деньги нужны были, да и вообще он человек скользкий… в общем – взял он эти деньги. А Элрон заранее готовился к убийству – он якобы уехал за три дня до преступления, потом ночью пришел к Академии, Сторан его пустил. Элрон пришел ко мне в комнату, а когда я его пустил и повернулся к нему спиной – убил меня. А кинжал оставил в ране. Кинжал был с родовым знаком семьи Анны. Это чтобы запутать следы. Получалось, что мы с Анной поругались, и она воткнула меня кинжал в спину. Он украл у нее кинжал накануне, когда приходил к ней чтобы уговорить переспать. Стать его любовницей. Она не убрала оружие в шкаф, вот и… понятно.

– А она как умерла? – спросил я, уже начиная догадываться об ответе.

– Я покончила с собой – сообщила девушка, подходя к своему парню и стоя рядом с ним – Когда меня обвинили в убийстве моего любимого, я много плакала, и приняла яд. Я была хорошим лекарем, и яды знала очень хорошо. Можно сказать – я на них специализировалась. Так что умерла быстро и без боли. Жизнь без любимого, да еще и с обвинением в его убийстве мне была не нужна.

– Так вот… – задумчиво протянул я, раздумывая над тем, как причудливо закрутились концы веревочки. Сколько лет прошло? Пятнадцать? Двадцать? Не меньше двадцати, или даже больше. Ведь отцу моего завтрашнего противника нужно было еще закончить Академию, отслужить, и потом уже жениться. И возможно не сразу появился этот самый Грендель. Так что лет двадцать пять, точно.

Смотрю на парочку – да жаль, что они рано умерли. Девчонка очень миленькая, очень… кстати, мне миленькие всегда нравились больше, чем записные красавицы. Эти самые красавицы какие-то искусственные, сделанные, ненастоящие. Миленькие – уютные, домашние… их так и хочется прижать к себе, потискать, поцеловать…

Опомнился – забыл, где и как я нахожусь! И то, что передо мной призраки! И сам-то я… далеко от них не ушел.

Хмм… а парень-то красивый! Высокий, видно, что когда-то был сильным и ловким. Тонкая талия, широкие плечи. Лицо приятное – открытое, ни намека на спесивость и хамство, присутствующего у того же Элрона. Вот зачем умирают лучшие? Почему всякая мразь живет, и здравствует?! Ведь папаша Гренделя насколько я знаю – процветает!

– А что от меня-то хотите? – спрашиваю на всякий случай, снова зная ответ.

– Ты должен разоблачить убийцу! Все должны знать, что это сделал Элрон! Ты должен снять прилипшую грязь с имени моей возлюбленной! Ведь все думают, что она покончила с собой, не выдержав угрызений совести! Из-за того, что убила меня! И ты должен пойти к нашим родителям и передать им наш привет. Попрощаться с ними за нас. Рассказать, как все случилось! Они живут здесь, в городе. Мой отец один из самых уважаемых людей города, он глава школы единоборств «Хенель». Да, он назвал школу в честь меня. Раньше она называлась по-другому. Отец и мать Анны тоже живы. Мать долго болела, придавленная известием о смерти и позоре дочери. Отец Анны весь белый стал. Она у них одна дочка! Была… Теперь они почти не выходят из поместья, живут на то, что заработал отец Анны за свою жизнь. Он был удачливым купцом, плавал на острова, возил оттуда товары.

– Он был сильным, красивым! – вмешалась Анна, и я в ее голосе почувствовал такую боль, что меня даже слегка обожгло, как кислотой обдали – А теперь он как старик, согбенный, белый. Ему осталось жить совсем немного!

– Исключено! – устало говорю я, чувствуя, как уходят силы. Держать соединение со своим физическим телом становится все труднее и труднее. Сейчас или на перерождение, или возвращаться. Мана течет рекой. Мда… некромантия – непростая штука! И очень затратная.

– Исключено! – повторяю я, стараясь не глядеть в белые глаза этой парочки – Ну вот представьте, прихожу я к вашим родителям, и что говорю? Ну – вот что? «Я некромант, намедни разговаривал с вашей дочкой! Так вот она мне рассказала…» – так, что ли? Даже если мне с какой-то стати поверят, вы представляете, что будет, если меня обвинят в занятии запрещенной наукой? Некромантией?! Да меня просто спалят, как головешку! Самое меньшее – башку отрубят! Да и как я докажу, что в самом деле видел вас? ЧЕМ докажу?

– Я скажу тебе, как отец называл меня, когда я был маленьким – кивнул Хенель – Никто этого не знает! Скажу тебе, какой меч я любил, я называл его «Ласточка». Папа повесил его над кроватью, и когда засыпает, долго на него смотрит. Маму я не знал, умерла при родах, сердце разорвалось. Ей вообще запрещали рожать, но она все равно меня родила, сказала, что не может оставить отца без наследника. И вот – сердце не выдержало. А потом еще и меня убили! И отец остался один!

– А почему не воспользовались услугами мага-лекаря? – удивился я – Что значит: «ей запретили»?! Неужели лекарь не мог ее вытащить?! Что-то ты привираешь, парень.

– Не все могут маги-лекари – вмешалась Анна – Не все они такие сильные, как ты, или Велур. Никто не знает, почему иногда магия не срабатывает. Говорят, что просто пришла пора уйти на перерождение. Сердце мамы Хенеля не выдержало, разорвалось в клочья, а в этом случае никакой лекарь не поможет. Если бы она не рожала, жила бы наверное до сих пор. А она отдала свою жизнь за него… чтобы какой-то подонок взял, и отнял ее! И гад живет, процветает, сына зачал!

– Убей его! Убей! – внезапно выкрикнул Хенель – Убей сына Элрона! Пусть убийца страдает, пусть мучается! И я помогу тебе в этом! Помогу!

– Как? – недоверчиво спросил я, чувствуя все нарастающее… жжение, что ли? Жгло у меня в голове, в обоих головах. Физической, и астральной. Нить уже пульсировала, по ней местами пробегали красные всполохи. Пора бежать назад, в тело!

– Я войду в тебя, когда ты будешь с ним драться! Ты почувствуешь это, когда случится! Я был лучшим бойцом в Академии, никто не мог со мной сравниться! Твоя сила и ловкость, моя сила и ловкость – мы вместе его уничтожим! Но обещай, что ты его убьешь! Обещай!

– Я должен подумать! – бормочу я, и как в крещенскую прорубь прыгаю в свое тело. Уххх! Готово!

Голова болит, тело сотрясается ознобом, и я натягиваю на себя одеяло, долго не могу согреться. Вроде и не так много времени пробыл в Астрале, но это отняло у меня столько энергии, столько маны, что еще немного, и я бы отправился на ТУ сторону. А мне пока что туда неохота. У меня еще тут есть дела!

И вообще, честно сказать – мне в этом мире нравится. Интересно жить! Гораздо интереснее, чем тогда, когда я жил на Земле. Беспрерывно воевать, не иметь ни семьи, ни жены, ни детей – это разве веселье? И мне уже пошел пятый десяток – никакой перспективы что-то изменить. И самое главное – желания. Человек, который к двадцати пяти годам не женился, не завел семью и детей, с большой вероятностью так и останется холостяком. Привыкший жить только для себя, любимого, он не захочет ничего менять. Так было со мной. Так происходит с тысячами и тысячами таких же как я мужчин. И это неправильно, теперь-то я понимаю.

Наконец-то согрелся, и можно нормально подумать. Как пел Высоцкий: «Ваше предложение, говорю, убогое – морды будем после бить. Я вина хочу!». Итак, показывать свое умение разговаривать с призраками мне совершенно не климатит. Ну очень уж не хочется «очищающего огня» инквизиции! Или как они тут кончают некромантов? Кожу сдирают? Кишки выпотрашивают? Проклятые мракобесы…

Но парочку эту и правда жаль. Вот же мразь, что вытворил! Девка ему отказала – он взял, и грохнул ее парня! Да подло еще так… нет бы в честном поединке убить. Видать и правда не мог с ним сладить. А чего там парень говорил насчет помощи? Неужели и в самом деле может помочь? Площадка для дуэлей закрыта антимагией.

Вообще-то я с самого начала почему-то был уверен, что Грендель слабее меня. Что я быстрее его, сильнее, более умелый. А кто мне это сказал? С чего я так уверился? Потому что до сих пор не было никого, кто мог бы меня превзойти в рукопашной? Ну когда-то ведь должен был встретиться тот, кто сильнее и быстрее меня?

Плохая мысль. Разлагающая мысль! Когда ты уверен в том, что сильнее противника – легче выходить на бой. А если думаешь, что можешь и проиграть… это заведомо тебя ослабляет.

С этими мыслями я и уснул.

Проснулся в шесть утра, как и заказывал. Да, я уже много лет обладаю таким умением – с вечера заказываю себе время, когда проснуться, и просыпаюсь так, как надо. Просто перед сном лежишь и думаешь: «Проснуться шесть часов… проснуться в шесть часов…» – и получается. Не знаю, могут другие такое делать, или нет, но у меня вот так.

Сходил в душ, умылся, поздоровался с пятью парнями, которые там были – в ответ молчание. Смотрят на меня, как на призрака, глаза таращат, и ничего не говорят, только переглядываются. Хотел сказать: «Что вас, не учили здороваться? Вежливости не учили?!» – но не стал. Ибо сказано: ее умножай число врагов без нужды. Кем сказано? Да мной и сказано.

Собранный, почти что чистый (моюсь-то все еще без мыла!) отправлюсь в столовую. Здороваюсь с Аннар, которая все норовит подсунуть мне лишний пирожок (Ну какой ты худенький! Кушай больше! Кушай!), усаживаюсь за стол и с аппетитом ем, продолжая обдумывать вчерашнее происшествие с призраками. Эх, как бы мне пробраться в святая святых – в закрытый фонд библиотеки! Почитать о некромантии! Жаль, что не мог упереть свитки по некромантии у Велура…

Опа! Кстати, а откуда Анна знала, что я жил у Велура?! Это как так?! В голову призраки залазят, что ли?! Хотя… а! Ясно! Я сам брякнул об этом, когда стоял перед комиссией. А она со своим парнем вилась рядом. Они ведь ходят везде, где захотят.

Задумался. А все-таки, есть способ помочь ребятам и не выдать себя? Ну вот, к примеру, прихожу я к отцу Хенеля. Внешность изменю… хмм… как-нибудь изменю! Например – морду закутаю. И объявляю – я принес весточку от сына! И тут же выдаю ему «пароль» – детское прозвище, или имя меча. Кстати, что за дурацкая практика давать имена железкам? Мистики чертовы… железо, оно и есть железо! Ну, давайте назовем кухонный нож «Хлеборезом», и что, после этого он станет лучше резать? Никогда не понимал этого фетиша с мечами. Например, у японцев. Кстати, эти их самые катаны были сделаны из дерьмового железа и гнулись, как черт знает что. Привыкли все с придыханием твердить: «Катана! О, катана!» Тьфу!

– Привет! – слышу голос у столика, и удивленно таращусь на Фелну, которая стоит сбоку от меня – Разрешишь присесть?

– Не куплено! – хмыкаю я, и продолжаю жевать пирожок с начинкой из чего-то вроде яблок. Да яблоки и есть, только сорт другой. Кстати, у меня давно уже есть подозрения, что наши планеты ранее были единым целым, а потом вдруг взяли, да и разделились, перешли в разные миры. Но это так… в порядке бреда.

Фелна, поколебавшись (что бы это значило – «не куплено»?), усаживается напротив меня, я смотрю ей в лицо и с удовольствием отмечаю, что ее прыщи здорово поблекли. Умею ведь, черт подери! Силен, собака!

Вот почему Велур работает с мутагеном? Почему работает именно так, как работает? И почему другие маги – большинство магов – не могут повторить его результаты? Да потому, что во-первых Велур на самом деле очень силен в магии. У него огромный запас маны – как у меня, или поменьше. Он мог бы работать и без мутагена, но… каждый сеанс отнимает огромное количество маны, просто невероятное количество – проверено лично. И при этом изменения в организме происходят совсем минимальные. Значит на то, на что у него уходит три-четыре часа, у него уйдут недели, а то и месяцы тяжелейшей работы. И повторюсь – это у сильнейшего мага! Который возвышается над остальными как Эльбрус над маленькими холмиками!

Остальные маги, у которых запас маны в разы меньше, чем у Велура, тоже могут производить такие работы, но у этих на преобразование уйдут уже месяцы и месяцы, и то не факт, что у них что-то получится. А клиенты? Они что, будут лежать днями напролет на столе лекаря? И кстати – преобразование довольно-таки болезненная штука, не зря пациента погружают в сон. И еще – если лекарь не уследит за уровнем своей маны, исчерпает ее досуха – существует возможность того, что он вообще отправится в мир иной. Такие случаи бывали – не раз, и не два. Маги в процессе своего развития не так уж и редко гибнут, не уследив за своим магическим «здоровьем». Потому в «Основах магии» сразу же, первыми строками говорится о том, что каждый маг должен следить за тем, чтобы не вычерпать ману до самого донышка. Он может или выгореть, вообще перестав быть магом, или попросту умереть. А чаще – и то, и другое сразу. Но об этом подумаю потом – сейчас передо мной сидит Фелна, и явно что-то мне хочет сообщить.

– Я вчера была у Элрона – с трудом выдавливает из себя девушка, глядя в столешницу и будто читая на ней слова, которые выходят из ее прелестного ротика. Да, ей бы убрать прыщи… иэххх! Засиделся я без женщины!

– И? – тороплю я застывшую девушку.

– Просила его, чтобы он тебя не убивал – выдавливает из себя Фелна – Мы с ним вместе росли, наши отцы знают друг друга, я постоянно бывала у Элронов в поместье, и они бывали у нас. Думала, что по старой памяти он меня послушает.

Она снова замолчала, а я усмехнулся ей, и подмигнул:

– Давай я догадаюсь, что у вас там было? Ты: не убивай его, он мне нужен! Он: Да пошла ты! Хочу, и убью этого воркского ублюдка! Так?

– Не совсем – Фелна даже побледнела, и сгустки красного на ее лице стали четче видны, чем раньше – Он меня оскорбил. Предлагал мне заняться сексом… за то, что тебя не убьет.

Голос ее стал хриплым, прервался, потом она продолжила:

– И хуже всего – он был не один, а со своими… в общем – с любовницей Беатой, вон она сидит… и с еще одним парнем. Он к тебе подходил, когда Элрон хотел передать вызов. Они надо мной смеялись!

– И зачем ты мне это говоришь? – посерьезнел я – Даешь мне мотивацию? Так мы с тобой не влюбленные, чтобы я мстил за твою поруганную честь. По крайней мере – пока не влюбленные.

И я улыбнулся, глядя на то, как вскинулись глаза девушки. Но… как ни странно она ничего не сказала. Почему? Хмм… между прочим, это обнадеживает! Нет, любви у меня к ней нет, и вряд ли она появится, но… девушка миленькая. Нравится мне! Хотел бы я с ней замутить…

– Я хочу, чтобы ты его убил! – внезапно с яростью выдавила из себя девушка – Не жалей его! Не вздумай идти у него на поводу! Он подлый, хитрый, скользкий! Он сделает все, чтобы тебя убить! И он сильный, очень сильный! Он с самого рождения занимается единоборствами! Он самый сильный боец на курсе, понимаешь?!

И тут же, без перехода, Фелна совершенно неожиданно просит о противоположном:

– Откажись от боя! Пожалуйста! Это можно. Это по правилам. Да, тебе запишут в учетную карточку то, что ты струсил, что отказался от поединка чести. Что не рекомендуют тебя к государственной службе на командных должностях. Ну и что?! Тебе и так карьера не светит! Ты же ворк! Кто тебя сделает командиром полка, или тем более командующим корпусом? И никто не поставит на должность в министерство, или в таможню! Зачем тебе карьера?! Да пусть плюются, небось ты уже к этому привык, зато живой! А я попрошу отца, чтобы по окончании твоего срока службы, он пристроил тебя на выгодное место в свою корпорацию! Или он поможет открыть свое лекарское дело – даст денег на лечебный кабинет, на обзаведение! Подумай над этим! Еще не поздно отказаться!

– Ишь, какое горячее участие в моей судьбе! – усмехаюсь я – Боишься, что Грендель меня убьет, и ты останешься невылеченной?

– Да! Боюсь! – с вызовом ответила Фелна – Знал бы ты, что это такое, когда за твоей спиной смеются и показывают на тебя пальцем! Когда тебя презирают и над тобой глумятся! Впрочем – чего это я… ты же ворк!

– Во-во! – развеселился я, и добавил уже нормальным голосом, стараясь подпустить в него как можно больше уверенности которой я в общем-то и не чувствовал – Вот что, милая… успокойся. Не сможет он меня убить. Ты лучше иди в город и присмотри мне большую лютню-шестиструнку! Только хорошую! А я тебе песенку потом спою! Обещаю! Кстати, тебе сегодня еще никто не говорил, что ты очень милая, красивая девушка? Так вот я – говорю! Ты очень милая, и… соблазнительная! Ох, какая соблазнительная! Ммм…

Фелна вдруг всхлипнула, зажала глаза ладонью, вскочила и выбежала из столовой под взглядами десятков курсантов. Столовая была полна почти под завязку, наверное, уже все курсанты съехались после каникул. Все столики заняты, и только за моим столом сижу один я.

Обидно? Да ни черта! Смешно! И удобно. На кой черт мне тесниться, стукаться мисками и кружками со своими «соратниками»? Одному гораздо лучше, ей-богу!.