Текст книги "Бандит-3. Академия"

Глава 7

Ну вот зачем я это сделал? Ругаю себя. Но и… не могу удержаться от смеха! Выходил из столовой, шел по коридору, и вдруг из-за угла выскакивает какая-то мелкая курсантка, ну совершеннейшая пигалица, и врезается в меня со скоростью пушечного ядра! Прямо мне по… хмм… ну… девушкам по пояс будет. Я аж взвыл! И сам не понимаю, что в голове у меня щелкнуло – схватил девицу невидимой рукой, поднял на уровень головы и строго сказал, глядя ей прямо в глаза:

– Не шали!

Вот не буду утверждать за «зуб даю!», но по-моему она описалась. Когда опустил ее на пол, она осталась стоять посреди коридора – белая, с трясущейся челюстью, совершенно очумелая, будто только что чудом вырвалась из лап дикого зверя.

Мать-перемать! Да что же такое тут обо мне напридумали?! Почему они так меня боятся?! Надо будет спросить у Хельги – эта все знает!

И тут же увидел на стене прилепленный чем-то листок, на котором печатными буквами было написано:

«В четыре часа пополудни состоится дуэль между курсантом Элроном и курсантом Сином. Бой без оружия.

В пять часов пополудни состоится дуэль между курсанткой Смингс и курсанткой Гастингс. Бой на мечах.

Приходить на дуэль без опоздания, опоздавшие не будут допущены»

Эээ… ммм… вначале даже не понял – это что, если я опоздаю, то меня не допустят к дуэли? А с кем тогда Элрон будет драться? Потом сообразил – зрители! Ну как же! Первая дуэль в новом учебном году! Это для них написано про опоздание!

Хмм… а кто эти курсантки, что желают ТАК выяснить отношения? Интересно, что согласно здешнему дуэльному кодексу, нет разделения на мужские и женские дуэли. Есть только упоминание, что считается не очень приличным мужчине вызывать на дуэль женщину. Если женщина вызовет мужчину – тогда, да. Но и в этом случае – победа над вызвавшей женщиной считается не очень… хмм… желательной! Ибо мужчина всегда сильнее и быстрее женщины.

Вот вроде бы все понятно – нет гендерного разделения, но с другой стороны – и правда, ну как, например, та девчушка, которую я поднял над полом, сможет драться… хмм… со мной, к примеру! В ней веса килограммов тридцать, я ее одной рукой выжму! А по правилам – я могу ее вызвать, а она меня. Глупо как-то.

Кстати – а здорово получилось! Тридцать килограммов поднять – это уже рекорд! Я ведь раньше и башмак не мог поднять без того, чтобы кровь из носа не пошла. Развиваюсь! Ежедневные тренировки пошли на пользу, да и вообще… мне кажется, что процесс мутации в моем организме еще не завершился.

Хотел пойти к Хельге, посплетничать с ней, но потом передумал. Да ну ее… лучше позанимаюсь у себя в комнате, да и просто поваляюсь. Все разбегайтесь в стороны! Идет ужасный-преужасный ворк, прямо из диких лесов! Поймали, но не укротили!

И ведь разбегаются, поганцы! Чуть не визжат от страха! Вий какой-то, а не человек. Поднимите мне… неважно что. Кыш все!

* * *

Разбудил меня стук в дверь. Вот люблю я после того как попитался прикорнуть минут на пятнадцать! Читал, что это положительно влияет на человеческий организм. Надо вообще спать несколько раз в день, ну и само собой – ночью. Человек – это всего лишь животное, на которое налип тонкий слой цивилизации. Организм человека приучен спать семь-восемь часов в сутки, ночью. Но это неправильно. В природе животное спит тогда, когда ему хочется. Обычно – после еды. То есть правильный сон разбит на отрезки в течение суток. И это не моя придумка – читал, ученые вывели. И не британские ученые! И все солдаты это знают. Спрятался, уснул – пока пинком не подняли. И доволен! Нет, не пинком доволен.

Вставать не хотелось, но все-таки встал и потащился к двери – как был, по-пояс голым, в одних штанах и босиком. Домашних штанах, еще тех, что дал мне Велур. Своих-то не было! Жлоб Леграс меня почти не экипировал – дал только запасной комплект одежды, и все.

Ворвавшаяся в комнату Хельга даже и не обратила внимания, что я стою почти голым. Чуть не сбила по дороге, ворвалась. Сразу начала взахлеб что-то бормотать, чуть не повизгивая и жестикулируя, будто ветряная мельница машет крыльями. Я спросонок вообще не мог ничего понять – перед глазами только лицо девушки, ее губы, из которых выпархивают слова, и грудь. Да, почему-то и грудь! Торчит, да так соблазнительно!

Делаю шаг, хватаю. Хельгу правой рукой за левое плечо, левой за голову, и… впиваюсь своими губами в ее губы, прерывая словесный поток! Хельга замирает, как цыпленок, пойманный лисицей, вытаращивает глаза, вытянувшись, как струна, потом обмякает, и тяжело дыша закрывает свои темные глазенки. Ее дыхание чисто, губы сладки, я чувствую упругость девичьей груди, моя рука опускается на талию, ниже, сжимает ягодицу… Девушка тихонько стонет, ее язычок прогуливается по моим губам – я чувствую, какой он горячий и острый…

И тут вдруг вспоминаю тяжелый взгляд ректора, его руки, перевитые венами, и все мое желание испаряется, как утренний туман. Вот был туман, а солнце вышло, и… оп! Чистота и порядок. И только роса на листьях лугового подорожника.

Отстраняюсь, и как ни в чем не бывало отхожу к окну, натягивая на себя рубаху. Хельга так и стоит – глаза закрыты, грудь судорожно вздымается… сейчас хватай ее, бросай в постель, и… даже не трепыхнется. Нет, будет трепыхаться, но…потом! И в тему.

Только… как так сказано в одном старом веселом фильме? «Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жён своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые – ещё нет». Вот замени «жен» на «дочерей» – и что изменится? Ни-че-го! Узнал я, куда деваются маги, которых отчисляют из Академии. В армию они идут. Где и служат пять лет, по мере своих убогих сил. Никаких тебе бонусов, никакой государственной службы, никакого диплома и лицензии на работу. Просто армейское мясо.

Неприятно, однако! То-то здешние курсанты так боятся того, что их отчислят. Дома их не похвалят, а карьеры теперь не сделаешь – будешь на солеварне папеньки считать мешки с белым порошком. Оно им надо? Да и выжить еще надо… в солдатах-то! Их же не офицерами ставят.

– Давай с самого начала – ровным, спокойным голосом прошу я, Хельга вздрагивает и «отмирает». Смотрит на меня непонимающим взглядом и постепенно приходит в себя:

– Это что такое было, курсант Син?! – говорит она строгим, как ей кажется – грозным голосом. А мне смешно – так она старается изобразить папашу, что просто смех один! Папаша даже хмыкнет – и то с двойным смыслом и поджилки могут затрястись. А эта синичка просто: Пи! Пи!

– Это был поцелуй – отвечаю я серьезно – Мне показалось, что тебе понравится. Понравилось?

– Ну… понравилось! – неуверенно отвечает Хельга – Только что бы это значило?

Вздыхаю, хмыкаю:

– Хмм… это значило, что я увидел красивую девицу, вызывающую желание, и мне очень захотелось ее поцеловать! Ибо губки ее как коралл, щечки, как спелый плод, грудь, как… В общем – я не удержался. Можно ли меня винить? Или виновата сама девушка, будучи такой прекрасной, стройной и желанной для любого мужчины?! Как можно удержаться и не поцеловать такую красоту?! Только преступник может этого не понимать! Преступник, для которого нет ничего святого – даже такой красоты!

И я демонстративно, со скорбным выражением лица показал на Хельгу. И получилось это у меня так, как у статуи Ленина. В городе Саратове, в котором я был в командировке, мне местные ребята рассказали, что раньше огромный статуйный Ленин стоял к площади спиной, а лицом к улице своего имени, и самое главное лицом к – обкому КПСС. И типа показывал: «Вон они где спрятались!». Народ смеялся. Статую развернули задом к обкому.

Не знаю… скорее всего просто байка, но я вспомнил ее и чуть не покатился со смеху – уж больно я сейчас был похож на этого каменного стату́я! Рука дугой согнута, палец – указует прямиком во вздымающуюся девичью грудь.

Хельга слушала мой монолог опять же вытаращив глаза, и покраснев, как вареный рак. Потом потупила глазки и тихо спросила:

– Я правда красивая? Тебе нравлюсь?

– Конечно, красивая! Очень красивая!

А про себя добавил: «И опасная! Во-первых, стоит тебе присунуть, тут же будет знать вся Академия! Во-вторых, тебе бы другого папашу, не такого… бодрого. Я уж лучше попроще… мне и прыщавенькие сойдут»

– А то, что тебе нравлюсь, так и не сказал – грустно выдала как оказалось совсем не глупая Хельга, и тут же, вздохнув, добавила – Папку моего боишься? Ну вот что за жизнь?! Как очередной парень узнает, кто мой отец – все! У них как руки отсыхают! Ну что мне теперь, насиловать парней?! Так ведь не справлюсь! Вы чего все такие трусы?! Ууу… трусливые жабы!

И тут она выругалась. Да так, что у меня просто глаза на лоб полезли – откуда у домашней девицы такие знания?! Впрочем – с кем поведешься, от того и наберешься. Полна Академия всякого мажорского сброда!

– А ты чего вообще приходила? Хочешь что-то мне рассказать? – я сталкиваю Хельгу в глубокую глиняную лесовозную колею повествования, надеясь что скоро оттуда она не выберется, и не станет мне клевать мозг на тему трусливых парней и ее неудовлетворенного желания. Пусть займется любимым делом.

Есть! Бинго! Получилось!

– Да-а! – радостно восклицает Хельга – Говорят, что ты набросился на курсантку и попытался ее раздеть с помощью магии! Теперь все молоденькие девчонки боятся тебя, как огня! Ректор собирается вызвать тебя на беседу! Скажи, а ты правда пытался стянуть с нее трусики, и требовал, чтобы она тебя любила?

– Что?! Я, эту пигалицу?! – у меня даже дыхание перехватило – Да ты с ума сошла?! Да ей же… от горшка ее не видать! Она мне в пупок дышит!

– Половина девчонок тебя осуждает, говорят, что ты мерзкий, грязный, похотливый животный!

– Животное – автоматически поправил я.

– Животное! Ты! Грязный кобель! – торжествующе припечатала Хельга – Вторая половина девушек ей завидует, говорят, что не против были бы ощутить на себе твои пальцы… маньяки так возбуждают! И кроме того, у ворков…

– Да, да, мы, ворки, половые гиганты! Жеребцы! Трахаем все, что шевелится и похоже на человека! Иди ко мне, моя радость! Иди! – в ярости завопил я, и тут же остыл, увидев, что Хельга закрыла глаза и шагнула в мою сторону. Тьфу! Ну надо же!

– И еще что происходит? – снова оживил я девушку.

– Фелна дерется на дуэли с Беатой – из-за тебя! Ты виноват! – тут уже Хельга патетически ткнула в меня пальцем, застыв, как статуя – Элрон и его любовница Беата оскорбили Фелну, и если ты за нее не отомстишь, ты будешь последним из мужчин на свете!

– А чего это я должен мстить за Фелну? – резонно возразил я – Вот за тебя стал бы мстить. Ведь мы уже почти родня после нашего поцелуя! А с ней я даже не целовался.

– Хи хи… – Хельга радостно хихикнула, сделала томный взгляд и вздохнула. Я демонстративно этого не заметил. Тогда Хельга надула губки и скучно, но все возбуждаясь и возбуждаясь продолжила:

– Фелна сказала, что твои руки ей нравятся. И что она тебе верит. А еще… еще, что у тебя красивые глаза! И что она хочет тебе отдаться! Вот! Вот!

– Так и сказала? – не поверил я.

– Так и сказала! Бе-е! – Хельга показала язык, а потом облизнула им губки. И снова бес стал пихать меня в ребро. Гормоны, черт подери!

– Значит, это Фелна… – задумчиво протянул я – А я-то думаю… кто это такие… Гримсы какие-то…

– Ставки делают на ваши бои – без перехода заявила Хельга – Больше всего ставят на Элрона. Он известный боец. А ты непонятно кто, да еще и хромаешь! Кстати, а что у тебя с ногой? Ты болен, что ли? Так можно полечить у нашего лекаря?

– Нормально все с ногой – буркнул я, и подумал о том, что может зря нарочито прихрамываю? Уже в привычку превратилось – иду, и хромаю. Будто нога все еще больна. У Велура я это делал нарочно, чтобы не спросили – как я сумел излечиться, не выходя из дома и не обращаясь к лекарем. А тут-то зачем? Уже автоматически делаю это на людях. Хотя перед комиссией стоял не изображая из себя больного. Что-то я запутался в своих выкрутасах. Надо прекращать хромоту.

– Ну, так вот – все ставят на Элрона! – взахлеб защебетала Хельга – А ты что посоветуешь? Как ты чувствуешь, победишь Гренделя?

Вот сказать, что она дура – это было бы наверное слишком. Да и грубо. А назвать умной – язык не поворачивается. Ну что я могу сказать? «Нет, не ставь на меня, я собираюсь сдохнуть!»? Ох, черт подери!

Я быстренько слил разговор и отправил Хельгу восвояси. И чтобы не было соблазна, и чтобы отдохнуть. Впрочем – и то, и другое сразу. Тратить силы перед боем – наверное нерационально. Но… хочется.

Снова улегся на кровать, но дремать уже не хотелось. Чисто от скуки включил зрение некроманта и увидел те же самые две знакомые фигуры И опять они стояли возле кровати. (начинается! Вот так ляжешь с девушкой, и будет думать, что сейчас не тебя пялятся ЭТИ! Бррр…)

Покойница стояла так близко к кровати, что я едва от нее не отодвинулся, понимая, что это глупо. Но что поделаешь, если мой нос едва не упирался ей в… это самое место. А прозрачная ночнушка, что якобы имелась на девушке совсем ничего не скрывала.

Но не отодвинулся. И минут десять расслабленно изучал анатомию аборигенских девушек. До этого я как-то особо и не присматривался… вжик-вжик, и все готово! Ну что же… убедился, что по крайней мере некоторые курсантки Академии спереди ничем не отличаются от земных женщин. Именно некоторые! Ибо как настоящий ученый я должен был бы провести исследование не одного образца, представленного мне на осмотр, а по меньшей мере сотни подобных. И тогда уже сделать компетентное заключение.

Уйдя в свои мысли и улыбаясь картинкам, которые блуждали у меня в возбужденном чертовой Хельгой мозге, я не сразу заметил, как второй призрак усиленно машет руками, изображая ими какие-то фигуры. Что он мне хотел сказать – я так и не понял. Нужно поработать над своей некромантией, неужели нет возможности заставить свой мозг слышать то, что говорят призраки? Вообще-то, если я их вижу, значит, должен и слышать? Да, я понимаю – так себе логика. Одно другого не гарантирует. Но все-таки!

Отвернувшись от прелестей девушки, которая тоже что-то мне говорила переминаясь с ноги на ногу (Ну вот не знал бы, что она призрак – точно бы принял за живую! Только бледновата чуток, и глазки выцвели…), я закрыл глаза и стал раздумывать о предстоящем бое.

Нет, я все-таки был уверен, что если и не смогу победить, то взять себя так просто не позволю. Мой опыт сотен уличных драк, мое боксерское прошлое, войны, через горнило которых я прошел – это все дало мне такой опыт практического применения рукопашного боя, которого нет и никогда не будет у этих мажорчиков. А потом – что бы ни было, но… вы обломаетесь, господа!

Открыл глаза, посмотрел – скачет призрак! Все еще скачет! Вот же неугомонная сущность! В Вальхаллу пора! Девок щупать, вино жрать! Драться! А ты все еще тут призрачным хреном груши околачиваешь. Неужели не надоело?

А может его отправить на перерождение? Ведь тех призраков, что в доме Велура, я как-то отправил куда следует. Захотел отправить, коснулся, и вперед!

И тут же вдруг стало стыдно. Парнишка-то хороший, сразу видно. И девчонка… славная, и фигуристая (приятно на нее посмотреть!). Может и правда я смогу им помочь? Ну… сходить к родителям. Вот только как бы не узнали, кто я такой! Беда будет!

Стоп! Подпольный маг меня тогда как-то перекрасил. Почему я сам себя не могу перекрасить? А что – всего-то и надо, что изменить цвет волос и глаз. Что тут сложного? В принципе, я с этим справлюсь. Объекты не очень емкие, много маны не возьмут.

Сказано – сделано. Вхожу в транс, и… опа! Выхожу из себя астральным телом. Витаю хлопотливым облачком, связанным пуповиной с «домом». Ну не облачком, но витаю.

– Наконец-то! – слышу голос призрака – Я кричу тебе, показываю тебе – поговори, войди к нам! А ты смотришь и молчишь! Ну вот как так-то?

– Запросто – холодно говорю я – Что хотел-то? Только быстрее давай, я тут долго не продержусь!

А сам пока начинаю экспериментировать с телом Включаюсь в ауру… и… поехали! Есть! У меня черные глаза!

Оп! Волосы темнеют, темнеют… Отлично.

Кожу сделать смуглой – ничего сложного. Добавить мелатонина – вот у меня и загар. Теперь передо мной лежит черненький пацанчик, в котором черта с два узнаешь ворка Сина!

А сейчас в обратную! Давай, давай! Не сможешь – все узнают, что ты проклятый некромант! И поджарят, как сосиску на палочке!

Уфф… готово. Цвет глаз… вроде такой же? Или немного ярче стали? Да нет, похоже что все в точности. И чертовы платиновые волосы! Ну вот наградил же бог этих ворков таким волосами! Кстати – как противоположность негроидам. Там черные – тут белые. Прямые, белые волосы – там курчавые темные! Тут синие глаза – там черные, да еще и с желтизной белков. От герпеса, что ли… они там все больные. Не ВИЧ, так герпес. Нас командование специально предупреждало – не вздумайте с черными девками кувыркаться. Даже с презервативом. Порвется – наживете проблем. Да и если не порвется – мало ли чего зацепите при контакте. Грязь, антисанитария, и… все этому сопутствующее. Лучше потерпеть!

Кстати сказать, я всегда презирал африканцев за грязь, за глупость, за попрошайничество и всегдашнее желание что-нибудь упереть. Может потому меня сюда и засунули, в тело ворка? Ну – типа в наказание. Мол, попробуй, каково им приходится! Ведь фактически ворки – это здешние негры.

Но нет. Глупости это все! Абсолютные глупости! А мне надо думать о другом! Что он там болтает?

– Как почувствуешь меня – не выбрасывай из головы! Позволь остаться! Я войду ненадолго, и потом уйду! А ты на это время обретешь дополнительную силу и скорость! И умения, если у тебя таких нет!

– Скажи… а ты мог бы войти в какое-то тело и остаться в нем навсегда? – осторожно осведомился я.

– Только если хозяин не против – ни на секунду не задумавшись ответил призрак – Иначе никак. Я могу войти в тело, но тут же вылетаю обратно. Чтобы мне там остаться, надо чтобы хозяин меня принял. Чтобы он пожелал этого.

Ну да, все правильно… так и было с Келланом. Он пожелал – и принял меня. И я остался навсегда. А он ушел. Ладно… проехали! А была мыслишка…

– А ты хочешь прочитать книги, что лежат в тайном хранилище? – вдруг спросил меня Хенель.

– Каком?! – встрепенулся я, поглядывая на «пуповину» – С запрещенной литературой?

– Да! – ухмыльнулся призрак – Я могу тебе предложить кое-что. Я могу войти куда угодно, для меня двери не преграда. Могу и читать книги. Не так, как ты, но читать. Только это долго происходит – несколько часов. Я как бы впитываю ее… слоями. Ну, так вот – я могу прочитать книгу, а потом войти в тебя и оставить у тебя в памяти прочитанное! Нравится?!

Призрак довольно заулыбался, а у меня радости поубавилось. Мало ли чего он там в памяти у меня оставит? И кроме того… призрак так просто сулить не будет.

– А что ты за это хочешь?

– Ты пойдешь к моему отцу и к отцу Анны, и сделаешь то, что должен! – отрезал призрак – расскажешь о том, как мы умерли. Расскажешь всю правду! А я обещаю тебе служить столько, сколько буду тебе нужен.

– И я! И я буду служить! – вмешалась Анна – Я тоже могу читать книгу, и тоже входить в тебя!

– Подумаю – ответил я, и прицелившись, нырнул в свое тело.

Вспышка! Тьма! Вспышка! Есть… готово!

Открываю глаза, сразу же проверяю самочувствие. Нормально. Кстати – на удивления нормально. В прошлый раз я чувствовал себя хуже.

Бегу к зеркалу – маленькое такое, оно висит у шкафа. Смотрю. Ну… вроде получилось. Каким был, таким и остался. Глаза может чуть поярче стали… может кажется, но они вроде даже мерцают. Будто изнутри подсвечены. Но скорее всего просто кажется – свет так падает.

* * *

Вот так они шли! Толстые, от того что много каши лопали, но могучие! Ибо побегай-ка по арене в куче железа! Силушка нужна!

«Идущие на смерть приветствуют тебя, Ректор!»

Хмм… ну не ректор, само собой, там не так звучало. И на смерть не собираюсь – я еще на ваших похоронах простужусь! Но иду – точно так.

По дороге – все смотрят на меня. Подхожу к площадке – все смотрят! На трибунах (эдакий маленький Колизей!) – вытаращились так, будто никогда не видели живого человека.

Прохожу к скамьям – обычным таким скамьям под навесом (вдруг дождь?). Элрон уже тут. Стоит у своей скамьи в окружении прихлебателей, голый по пояс, улыбается. А мускулы так и играют, так и играют! Крепкий парень, точно. Видно, что много внимания уделяет физухе.

А эта самая Беата правда красивая девка. Это ее я тогда видел в столовой, когда Элрон пытался меня унизить. И этот… рохля рядом. Подобострастно заглядывает в глаза своему «другу», хихикает, когда тот что-то сказал. Ну, вот что заставляет людей так себя вести? Неужели не видят себя со стороны, это же противно! От этого реально тошнит!

– Тебе помочь? – слышу я голос позади себя, оборачиваюсь… опа! И Фелна, и Хельга здесь! Ну ладно Фелна – эта-то зачем сюда притащилась? Папа вон сидит в первом ряду, смотрит на меня, как Сталин на предателя родины! Доигрался, мать твою… ну зачем девчонку будоражил, Боян ты хренов?

Киваю, развязываю завязки рубахи Фелна тянет ее вверх. Скашиваю на нее глаза – смотрит на меня внимательно, как паталогоанатом на покойника. Эдакий оценивающий взгляд… Так и хочется крикнуть: «Да что вы все меня хороните?!»

Хельга подходит ближе, и… о ужас! Собирается чмокнуть меня в губы, прямо на людях, и при отце! Делаю вид что не вижу ее посягательств, наклоняюсь, якобы поправляю ботинок, и девушка едва не перелетает через меня. Фелна ей что-то тихо бормочет, наклонившись к уху и сдвинув брови, Хельга бурчит в ответ – в общем, похоже на то что делят не убитого медведя.

Ну а медведь пока разминается – делаю разминочные движения, приседаю, растягиваю ноги. Элрон, его компания и все трибуны внимательно на меня смотрят. Чувствую себя христианином, отданным на растерзание львам. «Бей его! Режь его! Вырви ему кишки!»

Интересно, а что сейчас думает ректор? Может ему выгоднее, чтобы меня прибили? Ну а что – случайно вышло! И все счастливы. «Умер проклятый метельщик! Умер! Ха ха ха!» (Да, умели делать сказки в СССР).

Слышу сигнал колокола, он отбивает шестнадцать раз. Оставляю одежду под присмотром сумрачной, с надутыми губками Хельги и серьезной, холодной Фелны. Пора! Одновременно с Элроном двигаюсь к центру площадки.

Ветерок, прохладно – градусов двадцать пять, не больше. Лепота! И солнышко светит. Самое время, чтобы красиво умереть!

Тьфу… что у меня за мысли такие? Не умирать иду, а восстанавливать справедливость! Ведь я прав. За мной Правда! А если за мной Правда – я не проиграю. Впрочем – боги иногда бывают такими… затейниками!