Текст книги "Полувековой опыт выживания в критической ситуации"

Евгений Щербина
Полувековой опыт выживания в критической ситуации

Посвящается

моему чудесному спасителю,

Хирургу от Бога, прекрасному человеку, создателю уникального метода хирургического лечения язвенного колита,

профессору Алексею Акимовичу (Васильеву

© Щербина Е. П., 2018

© Издательство «Новая Реальность», 2018

Предисловие
(от редакции)

Книга «Полувековой опыт выживания в критической ситуации» Евгения Петровича Щербины является уникальным произведением, в котором искренне и открыто автор описывает свой опыт оздоровления, желая поделиться им и помочь другим людям. Поражает то количество разных физиологических потрясений, которые с молодого возраста свалились на Евгения Петровича в виде разных болезней, и он не сдавался! Потрясает и вызывает восхищение упорное исследование недугов, поиски приёмов и находки, которые Евгений Петрович использовал для гармонизации своих негативных состояний. Восхищает также и то, что несмотря на все эти недуги Евгений Петрович не впал в негативизм и не озлобился на жизнь, людей и на врачей, которые ставили ему неправильные диагнозы и, соответственно, лечили не так и не от того…

Мало того, Евгений Петрович испытывает огромную благодарность жизни, людям и врачам, которые ему помогали. И этой благодарностью буквально пропитано всё его произведение…

Научный подход автора к своему организму и опыту взаимодействия с ним указывает путь и другим людям, страдающим от разных недугов, помогая им обрести уверенность и возможности в позитивном решении своих проблем. В целом эта книга заряжает оптимизмом и радостью!

Благодарим Евгения Петровича за столь ценный труд во благо! И желаем ему ещё долгих и плодотворных лет жизни!

Главный редактор Издательства

«Новая Реальность»,

Президент Корпорации

«Развитие и Совершенствование», кандидат психологических наук Баранова Светлана Васильевна

От автора

Почему я решил написать эту книгу?

Так случилось, что в молодом возрасте (27 лет) у меня не осталось шансов на жизнь, когда тяжёлая многолетняя болезнь – неспецифический язвенный колит (НЯК) – поразила значительную часть моего кишечника, в том числе часть прямой кишки, весь толстый кишечник и часть тонкого кишечника. И только в результате хирургического лечения, которое по своей оригинальной методике произвёл профессор Алексей Акимович Васильев, у меня этот шанс появился. Но реализовать этот шанс мне удалось за счёт больших собственных усилий, за счёт изучения и освоения многих традиционных и нетрадиционных путей выживания и с помощью многих специалистов.

В итоге я смог не просто продолжать жизнь, а вот уже более 50 лет жить активной, продуктивной жизнью в особо трудных условиях функционирования организма из-за критического дефицита кишечника и других, возникающих в течение жизни, проблем.

И я подумал, что мог бы помочь своими воспоминаниями тем читателям, которым тоже трудно и которые тоже хотят полноценно жить, но не знают, как этого можно добиться.

Я попытаюсь поделиться своим опытом в том, как можно стимулировать себя и безграничные потенциальные возможности своего организма для того, чтобы даже в сложнейших ситуациях со здоровьем найти пути не просто выживать, а жить в полном смысле этого слова.

Осмысливая ретроспективно свою тяжёлую болезнь – неспецифический язвенный колит (НЯК) и следующие после хирургического лечения годы, я очень хочу выразить благодарность многим прекрасным людям, которые в течение более 50 лет помогали мне бороться за полноценную, активную жизнь советами, примерами, рекомендациями, информацией, да и просто участием, что также немаловажно. Но это, в основном, будет отражено в тексте моих воспоминаний.

А здесь я, в первую очередь, выражаю огромную благодарность своей жене – Щербине Лидии Ивановне, которая всю свою жизнь была мне надёжной опорой и поддержкой в моих непростых жизненных ситуациях.

В преамбуле я также выражаю особую благодарность Ревельскому Игорю Александровичу – моему однокурснику по учёбе в Военной академии химической защиты, который, выслушав, по случаю, мои разрозненные воспоминания о жизни за полвека, очень аргументированно и убедительно доказал мне, что я просто обязан их изложить в упорядоченном виде, чтобы моим опытом сохранения активной, продуктивной жизни могли воспользоваться те читатели, которые тоже попали в аналогичную или другие трудные ситуации со здоровьем.

Здесь я также хочу поблагодарить моих друзей по жизни и врачей по образованию – Ромашкиных Андрея Викторовича (кардиолога) и Татьяну Сергеевну (гастроэнтеролога), которые смогли глубоко понять мою кишечную аномалию и помогали мне много лет очень толковыми рекомендациями в моей непростой ситуации.

В то же время считаю необходимым отметить, что по ходу своих размышлений и воспоминаний мне придётся не раз упоминать о неудачных рекомендациях, полученных от отдельных специалистов. Но это ни в коем случае не должно восприниматься как критика всей официальной медицины, лечебных учреждений и препаратов.

История болезни и суть операции

В клинику Алексея Акимовича Васильева я попал совершенно случайно после 7 лет активной фазы болезни. Точного диагноза врачи госпиталя Байконура, где я проходил военную службу, поставить не смогли. В связи с тем, что из моего кишечника постоянно выделялось много крови и слизи, а сильные боли в животе затрудняли работу, я принял решение уволиться из армии.

При оформлении документов для устройства на работу в Москве в районной поликлинике мне предложили прежде лечь в больницу и определиться с диагнозом. Я согласился, и меня направили в инфекционную больницу на 5-й улице Соколиной горы. Так получилось, что в приёмном отделении больницы в этот день дежурил А. А. Васильев, у которого там была клиника. Он сразу определил, что у меня язвенный колит, и направил меня в свою клинику. Оперироваться я категорически отказывался, но обследоваться согласился.

Во время обследования я видел, как много приходило к нему бывших больных, которых он оперировал и которые рассказывали об успешной жизни и работе после выздоровления. Приходили также женщины, которые, после операций НЯК по методу А. А. Васильева, рожали детей и называли их, в знак благодарности, именем Алексей. Видел также, как много приходило людей, оперированных в других клиниках, где им на всю жизнь сделали от одной до трёх стом (выводов кишечника в живот), с просьбами сделать повторные операции по методу, разработанному А. А. Васильевым, поскольку его операции гарантировали жизнь нормального человека, а не инвалида.

И когда обследование подтвердило диагноз «неспецифический язвенный колит», я уже морально был готов решиться на операцию. Это было в августе 1964 года, т. е. 53 года назад, когда мне было всего 27 лет.

Сейчас мне 81 год. Все эти годы и лично, и потом мысленно я тысячи раз благодарил А. А. Васильева за эту блестящую операцию, которая и мне, и многим другим дала возможность жить полноценной жизнью. У меня прекрасная семья, двое детей, уже много внуков. Я успешно работал, закончив трудовую карьеру руководителем департамента Государственного комитета по химической и нефтехимической промышленности РФ. Имею звание «Почётный химик СССР».

После того, как А. А. Васильев ушёл из жизни, его клиника, которая в то время находилась в городе Капотня Московской области и успешно работала, просуществовала недолго. Волей Минздрава СССР её закрыли, а метод операций А. А. Васильева оставили только в литературе. Однако при этом остались клиники и методы хирургического лечения НЯК, после которых пациентам обещали 15–20 лет жизни на инвалидности с постоянной стомой, а в тяжёлых случаях, как у меня, и с несколькими. Хотя даже оппоненты А. А. Васильева признавали высокое качество операций по его методу. Например, когда я обследовался в Московской 70-й городской больнице, заведующий хирургическим отделением этой больницы известный врач-проктолог И. Ю. Юдин, посмотрев рентгеновский снимок, отметил прекрасный результат операции.

* * *

По мнению А. А. Васильева, началом моей болезни мог быть сильный стресс в детстве, когда в период оккупации города Крымска Краснодарского края, где я жил у бабушки, немцы чуть не расстреляли нашу семью. А толчком к активному развитию НЯК стало отравление на химическом полигоне, где я как слушатель Военной Академии химической защиты участвовал в испытании отравляющих веществ.

Чтобы быть точным, укажу название операции так, как оно было записано в выписке из клиники: «тотальная колэктомия с наложением илеоректального анастомоза».

Подробно о сути именно моей операции рассказал мне А. А. Васильев, а потом я видел фильм об аналогичной операции на симпозиуме врачей, где А. А. Васильев демонстрировал нескольких своих пациентов, в том числе и меня.

На первом этапе лечения мне удалили весь толстый кишечник, прилегающую к нему часть прямой кишки (примерно, половину) и одну прилегающую петлю тонкого кишечника, так как она тоже была поражена. Ещё из одной петли была сшита ампула прямой кишки, которая была поставлена между остатком тонкого кишечника и остатком прямой кишки. Для облегчения заживления всех этих швов из тонкого кишечника в живот была выведена стома, которую удалили через месяц после первой операции. После этого всего через одну неделю я был выписан из клиники с инвалидностью второй группы, которая была снята через год. И далее пошли долгая счастливая семейная жизнь, интересная успешная работа, нормальные жизненные достижения.

Чтобы подтвердить сказанное выше о сути операции, я привожу в приложении копию рентгеновского снимка моего кишечника с контрастным веществом. На снимке даже неспециалисту видно, что получилось в животе после операции и реконструкции кишечника. Как видно, толстый кишечник отсутствует. Внизу видна ампула прямой кишки, сшитая из одной петли тонкого кишечника. На снимке внизу не видно прямой кишки, её оставшаяся часть – не более 12–13 сантиметров. А суммарно оставшаяся в животе часть кишечника составляет менее четверти от прежней общей длины кишечника, настолько он оказался поражённым язвенным колитом.

Я это продемонстрировал для того, чтобы понятны были мои слова, что далее, после операции, моя жизнь проходила в экстремальных условиях количественного и качественного дефицита кишечника.

Кстати, о толстой кишке. После операции А. А. Васильев в шутку сказал, что худа без добра не бывает, и поскольку он удалил у меня толстый кишечник, от которого человек часто получает огромное количество неприятностей и болезней, а я этого избегу, мне нужно жить минимум 100 лет. Я ему это пообещал.

Шутка шуткой, но обещание было дано, и далее жизнь моя шла и идёт под девизом: «Жить не менее? чем до 100 лет!»

Первые годы традиционного лечения. Проблемы спаечной болезни кишечника

Вся моя жизнь в 1964 году, т. е. в мои 27 лет, разделилась на до и после операции. Принципы лечения, которые я использовал до операции, применять в полном объёме уже было нельзя. Пришлось формировать новые.

Основные подходы к организации жизни, питанию, лечению и применению лечебных препаратов сформулировал мне А. А. Васильев. Главным в его логике было привлечение больного, в данном случае меня, к процессу лечения, если в таковом возникала необходимость. Он не жалел времени на то, чтобы объяснять мне принципы действия и влияние его конкретных рекомендаций на организм, добивался, чтобы я внимательно следил за реакцией организма на каждое назначение. Поэтому я понимал, что должно было происходить в организме при том или ином воздействии на него, и иногда вместе с врачом корректировал эти действия.

К сожалению, после моей операции А. А. Васильев прожил недолго. И мне пришлось взаимодействовать с врачами, зачастую не находя взаимопонимания и поэтому отказываясь от некоторых рекомендаций. Основная причина была в том, что на мои вопросы врачи довольно резко отвечали, что мне в логику их рекомендаций лезть не следует, надо просто их принимать. Но я часто обращал внимание на то, что эти рекомендации, препараты, объём и сроки их применения были рассчитаны на лечение пациентов, имеющих в наличии весь кишечник. И это была не вина данного конкретного врача, а просто элементарное незнание того, что произошло в моём животе и в организме в результате удаления такой значительной части кишечника. Ведь иногда были буквально комичные моменты. Например, после многих лет отсутствия толстого кишечника опытные специалисты «находили» у меня этот кишечник и записывали в истории болезни, что он «без изменения».

Были и опасные назначения. Чтобы помочь мне улучшить качество стула, сделать его менее жидким и частым, лечащий врач ЦНИИ гастроэнтерологии назначил мне приём препаратов «Мексаформ» и «Мексаза». И, действительно, кишки стали работать значительно лучше, но очень скоро, буквально за недели, у меня начались проблемы со зрением. Я срочно обратился за консультацией в НИИ глазных болезней имени Гельмгольца. Консультант – профессор (к сожалению, не запомнил его фамилии) с возмущением сказал, что эти препараты нельзя было назначать, так как они давно уже были запрещены в СССР, поскольку, по опыту их применения за рубежом, было установлено, что многие пациенты потеряли зрение именно от их применения.

Не говоря лечащему врачу (в то время я лежал в этом институте), я перестал принимать эти лекарства и тем самым спас своё зрение, хотя левый глаз, который пострадал первым, остаётся проблемным всю жизнь.

И когда я узнал, что этот врач сам вскоре умер от кишечных проблем, я дал себе зарок ко всем рекомендациям врачей, при различных проблемах в организме, относиться внимательно и заинтересованно. И если я не понимал данную конкретную рекомендацию, то я её не принимал и продолжал поиск.

Конечно, в жизни редко так бывает, чтобы у человека длительное время был контакт по основному заболеванию с одним и тем же врачом, который внимательно разобрался бы в данной проблеме и сознательно и осторожно давал те или иные рекомендации. Но мне в жизни повезло. В какой-то момент я познакомился с врачами, которые оказались соседями по даче. Со временем они стали не просто близкими соседями, но и друзьями. Это Ромашкины Андрей Викторович и Татьяна Сергеевна.

Татьяна Сергеевна, врач гастроэнтеролог с большим стажем, смогла разобраться в моей кишечной аномалии. Она даже снизошла, если так можно выразиться, до того, что считала нужным убедить меня в необходимости и целесообразности всех своих рекомендаций прежде, чем назначать что-то, а также объясняла мне действие того или иного препарата, делая таким образом меня союзником в лечении, а не просто исполнителем её рекомендаций. И такой подход приводил к положительным результатам. В обсуждении рекомендаций и результатов их реализации (не всегда однозначных из-за особой структуры моего кишечника) принимал участие и Андрей Викторович. Я выражаю им огромную благодарность за такое внимательное участие в моей непростой жизненной ситуации.

Я так подробно написал о своих взаимоотношениях со специалистами разного профиля, чтобы стало понятно, почему я стал буквально «перелопачивать», изучать и принимать целиком или частично большое количество традиционных и нетрадиционных методов лечения различных недугов, которых, из-за большого дефицита кишечника и, следовательно, питания организма необходимыми веществами и элементами, появлялось в жизни предостаточно. Дополнительно приходилось работать над теми проблемами, которые сопровождают человека в процессе естественного старения его организма. И то, что мне при этом удалось вот уже более полувека нормально жить, подтвердило правильность выбранной мною позиции.

Об этих жизненных трудностях и их преодолении я и решил написать свои воспоминания. Заранее прошу прощения у читателей за не очень подробное изложение большей части использованных мною рекомендаций, методов и методик, поскольку они описаны в тех источниках, на которые я ссылаюсь.

* * *

Трудно описать ту эйфорию, которую я испытал после операции, когда ничего в животе не болело, энергия переполняла и требовала активного выхода. Но один год инвалидности второй группы пришлось пережить, так как эта группа считается нерабочей. А далее я работал без перерыва до выхода на пенсию.

Первое испытание произошло уже через два месяца после операции, в канун нового 1965 года. Забыв в предпраздничной суете о наставлениях профессора относительно контроля качества продуктов питания, я в предновогодний день съел покупную мясную котлету и отравился, что привело к спазму и непроходимости кишечника. Врача скорой помощи, который определил необходимость срочной операции, я по телефону связал с А. А. Васильевым, который попросил отвезти меня в Боткинскую больницу, в которой он много лет работал. Он всем там сказал, что приедет оперировать сам. (Вот показатель человечности врача, который уехал от семейного новогоднего стола, чтобы оперировать своего бывшего пациента!). Но, поскольку профессор попросил по телефону врачей экстренной хирургии Боткинской больницы промыть мне кишки и сделать новокаиновую блокаду брюшной полости, к его приходу спазм кишечника прекратился, и операция не понадобилась.

Этот опыт мне в последующем пригодился. При неожиданных отравлениях и появлении непроходимости кишечника, которые в первые годы после операции случались неоднократно, я прекращал приём пищи и несколькими клизмами добивался снятия спазма. Если этого не удавалось добиться быстро (были такие случаи), я по скорой ложился в ЦНИИ гастроэнтерологии или в какую-нибудь больницу и просил лишь об одном, чтобы мне ставили подпитывающие капельницы, поскольку я не принимал пищу и не спеша, за сутки-двое клизмами без особого труда снимал спазм кишечника.

Примерно через 15 лет после операции очередной спазм привёл к образованию спайки тонкого кишечника в первой петле после двенадцатиперстной кишки. Спазм открылся, а спайка осталась. Особого беспокойства она не вызывала, появилось только периодическое неприятное урчание в кишках.

В 2002 году в последней петле тонкого кишечника перед ампулой прямой кишки спазм закрыл проходимость кишечника, и при этом появилась ещё одна спайка. Но одновременно совершенно перестала беспокоить первая спайка. Поскольку в этот момент я в очередной раз попал в ЦНИИ гастроэнтерологии, я решил попросить хирургов рассечь мне новую спайку и был принят в хирургическое отделение. При подготовке к операции спазм кишечника я снял, а по поводу новой спайки заведующий отделением хирургических заболеваний брюшной полости И. А. Чекмазов сделал, на мой взгляд, интересный вывод, что если кишечник сам осуществляет реконструкцию и при этом продолжает работать, значит, ему это необходимо, а хирургическое вмешательство может привести к ухудшению его работы вплоть до «сквозняка» отходов. Мне эта мысль понравилась, и я тут же выписался из института. И только потом, по прошествии многих лет, я неоднократно с благодарностью вспоминал эту мысль И. А. Чекмазова.

К новой спайке привыкнуть было сложнее, чем к первой, она затрудняла продвижение содержимого кишечника. Но постепенно я научился движениями брюшины помогать этому процессу, и всё успокоилось. Я понял, что с этой спайкой можно спокойно жить. Вполне возможно, это и стало одним из факторов моего долгожительства после операции, поскольку со временем я узнал, что «коллеги» по аналогичным и даже более лёгким операциям НЯК умирали через один-два года после хирургического лечения спаек. Например, такое случилось с оперированным А. А. Васильевым Фёдоровым Николаем Николаевичем, бывшим ответственным работником газеты «Правда». У него, в отличие от меня, осталась значительная часть толстого кишечника. Но спайки тонкого кишечника появлялись и у него, и при их появлении он тут же ложился на операции по их рассечению. После второй операции он вскоре умер.

Похоже, указанные выше действия кишечника по собственной реконструкции были не случайными, а сознательными. Ведь оставшаяся часть тонкого кишечника работала в несвойственном ей режиме. При полном объёме кишечника в тонком кишечнике уровень кислотности pH = 7,2 (нейтральная или слабощелочная среда), а в толстом кишечнике pH = 5–6 (слабокислая среда). При этом толстый кишечник осуществляет огромную работу, в том числе по биохимической доработке продуктов пищеварения, регулировке в значительной степени водного баланса организма и др. И такое впечатление, что, когда остатки тонкого кишечника, приняв на себя все эти дополнительные функции, стали в определённой степени заменять и толстый кишечник, им понадобилась и определённая собственная реконструкция. Но первая спайка, видимо, не дала нужного результата, поэтому была создана вторая спайка, а первая при этом освободила кишечник. Ну чем не «умная работа»?! Это были мои домыслы. Но неожиданно они нашли подтверждение в работах профессора нейрогастроэнтеролога Майкла Гершона (Колумбийский университет, США), который доказал, что желудочно-кишечный тракт человека обладает самым настоящим мозгом, который дополняет головной. И это интересно!