Текст книги "Остаться человеком"

Остаться человеком
Евгений Шаляпин

Эта книга о человеке, человечности и том, что значит быть человеком. Я не несу никаких революционно новых идей, не рву покровов, не вещаю истин. Просто излагаю свои мысли, как умею. Огромное спасибо моему другу Шону из Москвы, брату Паше и, конечно, родителям. Без вас я никогда бы не решился всё это написать и уж тем более издать.

© Евгений Шаляпин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стеклянные слезы

Пролог

18 миллиардов лет назад

Мир умирал. Сгоревшая много лет назад биосфера, разрушительные атмосферные штормы, вулканы из светящегося бело-голубого вещества, ярко горящие трещины в коре. Нескончаемая, тысячелетняя агония. Наконец, планета не выдержала мучений и взорвалась, разметав обломки и куски вещества в стороны. Невероятной силы взрыв разбросал куски в разные стороны, многие из которых смогли покинуть звездную систему.

12 миллиардов лет назад

Яркая точка астероида неслась в пространстве, хотя по космическим меркам он плыл крайне медленно, двигаясь по отведенной ему траектории. Давно разлетевшиеся в разные стороны его собратья многие годы назад затерялись в бесконечной, непредставимой, бездне. Дециллиарды дециллиардов кубических километров абсолютной пустоты. Одиночество. Кажущееся отсутствие движения. Тишина. Миллиарды лет вакуума, миллиарды световых лет полета. Покой и безмятежность. Свет, излучаемый прорастающими в теле астероида кристаллическими структурами, постепенно откалывающиеся мелкие кусочки с поверхности.

9 миллиардов лет назад

Из протопланетарного диска началось формирование звездной системы. Новые образования в течение количества лет, которые невозможно охватить человеческим разумом, сложились в звезду и ее спутники – горячие сгустки уплотнившейся материи.

2 миллиарда лет назад

Астероид, превратившийся со временем в ослепительно яркую комету, окруженную обломками и светящейся пылью, пересек границу звездной системы. Медленно и неотвратимо он плыл в пространстве, заявляя о себе голубоватым сиянием. Спустя всего каких-то двенадцать лет астероид вошел в плотные слои атмосферы одной из планет. К его собственному свечению добавилось пламя горящего газа. Ярчайшая комета с огромной скоростью врезалась в поверхность, испарив море, в которое упала. Огромный взрыв всколыхнул атмосферу, сметая с поверхности мира все, что на ней было, зачищая кору и сглаживая горы. Удар сместил тектонические плиты, пробудив вулканы, вызвав формирование новых горных хребтов. Пылающие сателлиты падали следом, смещенные магнитным полем, вращением планеты и возмущениями горящей атмосферы, усиливая картину апокалипсиса.

Спустя некоторое время, то, что принес астероид, стало постепенно прорастать в тело завоеванной планеты. То, что впоследствии назвали «аурелиум», принялось покорять свой новый дом.

Глава 1

Серебряный шпиль

К зданию Управления Статистики подошел ничем не примечательный человек в строгом костюме и шляпе, с глазами, прикрытыми круглыми темными очками. Внутри зоны безопасности, несмотря на отсутствие каких-либо опознавательных знаков на одежде, служащие почтительно расступались, пропуская его. Восьмиэтажное объемистое строение, выполненное в стиле нео-деко, вмещало также местное управление Имперских Маршалов.

Привычным движением, убрав очки в карман и стянув тонкие кожаные перчатки, сжал в руке контрольный жезл и предъявил удостоверение бесстрастному охраннику. Глаз у посетителя не было – их заменяли встроенные глубоко в глазницы оптические приборы с многослойным просветлением. Несмотря на ежедневную одинаковую процедуру, повторяющуюся в течение многих лет, охранник посмотрел на металлическую пластинку с интегрированной биометрикой и гербом службы, как будто видел их впервые. Таков порядок, и поступи он иначе, попал бы под суд. Надетый на голову, похожий на гарнитуру телефонистки, анализатор мигнул зеленым.

Человек прошел к неприметному лифту, спрятанному от глаз посетителей и рядовых сотрудников за колоннадой и охраняемый двумя неприятными типами в гражданском. Лифт шел только вниз, вглубь технической зоны города. Четырьмя этажами ниже безглазый по-хозяйски открыл дверь кабинета с табличкой «Гектор Марциал, маршал-экзекутор».

Рабочий день начался как всегда – с утренних новостей. Северина, роботизированная служанка, находящаяся на службе Управления, принесла утреннюю чашку кофе и папку с газетами.

– Что у нас сегодня важного? – Спросил Гектор, потягивая густое варево.

– В Гаппе шествие за права мутантов. Движение перекрыто, городской совет дал разрешение на применение водометов и газа, – раздался немного приглушенный неподвижной бронзовой маской, выполненной в виде прекрасного лица, голос.

– Понятно, что еще?

– Осуждены двое воров-рецидивистов, орудовавшие в районе Зеленой улицы. Приговор – десять лет каторги. Авария на водонапорной башне номер четырнадцать. После семи часов обещают восстановить водоснабжение. По предварительной информации – авария техническая, никаких признаков диверсий. Происшествий больше нет. Цены на хлеб и соль снижены на четыре и девять процентов соответственно. Из интересного: компания «Беллос» выпустила новый тип линз с напылением, и синхронизаторы следующего поколения, совместимые с вашими имплантами.

– От информаторов?

– Двадцать минут назад поступили два сообщения, печать «секретно», оранжевая метка, – служанка положила на стол два мятых конверта.

– Хорошо, Северина, спасибо, можешь идти.

Женщина слегка поклонилась, развернулась и удалилась в маленькую каморку с рабочим столом, четырьмя телефонными аппаратами и лотком пневмопочты. Одна ее рука была полностью заменена отливающими полированной медью и сталью протезом с канцелярским комбайном вместо кисти. Встроенные в левую металлическую руку пишущие приборы сухо щелкнули и принялись с большой скоростью покрывать листы бумаги мелким, но отлично читаемым текстом. Занятие проституцией и употребление наркотиков привели к принудительной специализации, поставив Северину на путь вечного служения обществу, о чем говорили клейма на ее механических частях и татуировки на теле. В деле написания нудных отчетов и как стенографист она была просто незаменима.

Поработав над рапортами агентов и осведомителей, маршал потер шрам над переносицей, оставленный силовым клинком, лишившим его глаз. Бумажная работа всегда утомляла. Гектор заглянул в небольшую, обтянутую кожей шкатулку с мягким, разделенным на секции покрытием внутри, содержащую дополнения и фильтры для его окуляров. Одна из линз треснула во время последней операции. Расследование убийства и арест преступника всколыхнули как полицию, так и службу имперских маршалов. Еще бы! Первое убийство в верхнем городе за два с половиной года! Похожие на гигантские грибы с прозрачным куполом, города-шпили по праву считались самым безопасным местом вот уже много лет.

– Северина, дорогуша, запиши меня, будь добра, к Терции. Сегодня, на девять часов.

– Как скажете, экзекутор. Что-нибудь передать?

– Ничего особенного, причина визита – трещина в светофильтре, и снижение скорости автофокусировки основных объективов.

– Поняла, сейчас позвоню, – служанка подняла эбонитовую трубку и попросила оператора соединить с институтом оптики.

Закончив обработку сообщений, маршал упаковал краткое содержание, свои комментарии и запросы в капсулу и передал роботизированному секретарю для отправки. Немного посидел, размышляя о вечном, прикинул время, как лучше добираться – служебным транспортом или общественным, потом резко встал и, кивнув на прощание Северине, отправился править глаза.

Здание Управления на разных уровнях соединялось с соседними – Архивом и Библиотекой подвесными стеклянными галереями, украшенными, как и все имперские города, стилизованными бронзовыми шестернями с восемью зубцами. Под металлическим полом с мягким покрытием по многочисленным трубам в разных направлениях то и дело проносились капсулы пневматической почты. Отдельные посты охраны, отсекающие нежелательных посетителей, без дополнительного контроля пропускали Гектора, увидев его удостоверение. С другой стороны Библиотеки, на уровне третьего этажа, трамвайная линия, проложенная над городскими улицами и радиусами, несла граждан по артериям шпиля.

Закругленный грохочущий вагон, цепляющийся за контактный рельс, довез маршала до Площади Победы и унесся дальше, шипя и поскрипывая на поворотах. С высоты трамвайной остановки тот по привычке оглядел площадь. Около мраморного памятника, изображающего мощную женщину с оскаленным черепом вместо лица, пригвождающую штыком неведомое чудовище к постаменту, играли дети, прыгая по дорожкам и подставкам. Ради этого веселого смеха и беззаботной жизни честных граждан, стоило всеми силами победить в Последней Войне и уничтожить остатки тасса и их приспешников из числа людей, под корень вырезав последний вид разумных существ, кроме человечества. Хомо Сапиенс огнем и мечом утвердил свое право на жизнь, подвергнув всех остальных жесточайшему ксеноциду. Перед глазами встала картина уничтожения. Поля боя, заваленные трупами и руины городов.

До сих пор Марциала пугали внезапные яркие вспышки, так напоминающие залпы бесшумных импульсных винтовок чужих. Многие его сослуживцы в свое время лишились жизни или конечностей, попав под огонь. Ожоги, оставляемые страшным оружием, причиняли сильные страдания, боль в обожженных нервах постепенно нарастала, и часто раненые умирали от шока спустя несколько часов. Долгая, мучительная, неотвратимая смерть. Как в древности, каждый уважающий себя и своих боевых товарищей солдат таскал за собой мизерикорд – поначалу тонкую, острую самодельную заточку, а впоследствии выпускаемый серийно стилет, чтобы удовлетворить последнюю просьбу умирающего. Эти «инструменты» использовались только для одного – из милосердия добить смертельно раненого товарища, использовать их как-либо еще, во время войны считалось страшным проступком, за который следовала жесточайшая взбучка от товарищей, если увидят. Тасса заслужили смерть. Весь их вид.

Немного полюбовавшись видом площади, экзекутор спустился вниз и направился к величественному строению, отделанному черной глянцевой плиткой и полированной бронзой, парадный вход которого охраняли такие же черные скульптуры мифических киборгов, на уровне груди сжимающих обеими руками рукояти огромных двуручных мечей, воткнутых в землю. Злобные красные огоньки их глаз наверняка представляли собой какие-то охранные системы.

До встречи с Терцией оставалось еще около двадцати минут, поэтому Гектор не спешил. Спокойно прошел к стойке секретарей, подтвердил визит, поднялся на нужный этаж и сидел, разглядывая картины Астоса, которые тот писал в огромном количестве, вдохновленный страшной красотой Серых Лесов. Или, скорее всего, просто сойдя с ума от пережитого, потому что нормальный человек такую адову мазню назвать картиной бы не осмелился. Хотя, возможно это были какие-то загадочные таблицы проверки зрения или даже новый вид психического оружия, тестируемый на посетителях.

Институт Оптики и Протезной Техники вплотную сотрудничал с различными государственными службами, поставляя лучшие, новые и экспериментальные разработки, также занимаясь обслуживанием продукции, такой, как искусственные глаза Гектора или рука Северины.

Операционная, в которой неоднократно бывал маршал, несколько отличалась от комнат подобного назначения в медицинских учреждениях, хотя и имела множество сходств. Различные приборы, вспомогательные лапы-манипуляторы и увеличительные линзы, а также множество блестящих зажимов для мелких деталей, окружающих жесткий стол, навевали ощущение легкой тревоги, подозрительно напоминая пыточную.

Он лежал, одетый в белую стерильную пижаму и, слегка повернув голову, наблюдал за Терцией. Невысокая темноволосая женщина, с потрясающими большими глазами цвета густого меда и очень темной окантовкой радужной оболочки, характерными для ее народности. При некоторой неуклюжести в походке, она была талантливым микромехаником с чрезвычайно твердой и точной рукой, автором многих улучшений, часть которых была опробована на Марциале.

Зафиксировав голову Гектора в нужном положении, Терция настроила свет, увеличительные приборы и извлекла его объективы, вышедшие с легким щелчком из пазов. Мир для маршала превратился в размытые цветные пятна различной интенсивности. Кажется, он начинал понимать, каким образом писал свои картины Астос. Вооружившись тонкими хромированными инструментами, механик аккуратно ковырялась в имплантированных в глазницы металлических приемниках. Настроив систему фокусировки, она мягко провела пальцами по рубцам и тонким белым шрамам, вокруг глазных гнезд Гектора.

– Больно было?

– Да нет, Терция, ты, как всегда, на высоте. Даже без линз я стал видеть чуть лучше, – улыбнулся маршал.

– Я не об этом. Когда ты лишился… природных… глаз. Очень было больно?

– Честно говоря, не помню. Я пропустил удар, потом вспышка, а после того как очнулся, темнота и боль. Говорят, глазные яблоки просто лопнули.

– Как ты это пережил? – она почти нежно повернула уплотнительные кольца и прочистила контакты.

– Сам не знаю. По словам врачей, просто повезло.

Лицо внезапно заныло. Фантомная боль вновь вернулась.

– Война?

– Нет. Это был должник, полгода не плативший налоги, которого надо было доставить в суд. Оказался бывшим спецназовцем.

В двадцать седьмом часу11
  в местных сутках 32 часа. Рассвет в 00:00, закат – в 14, в 16 – полная темнота. Половина ночи темная, вторая половина – сумерки, за счет восхода второй, более яркой луны.


[Закрыть], когда вторая луна, Аннакор, залила город ровным серым светом, Гектор смотрел вниз, на тихие улицы, с пятнадцатого этажа, из квартиры Терции. Женщина мирно спала, накрывшись тонкой простыней. Рядом с вычурной вазой, в которую она поставила подаренные маршалом цветы, он заметил лежащие инструменты для настройки микроскопических механизмов, небольшой станок с лапками и еще одну деталь – небольшое устройство, напоминающее фотоаппарат, прикрепленное к станине. Видимо, Терция брала работу на дом. Или подрабатывала. Разобраться подробнее он не успел – механик проснулась. Поцеловала его и повела на кухню, кормить завтраком.

– Скажи, а ты всегда был маршалом? – она поправила фартук, надетый на голое тело, и поставила на огонь сковороду.

– Да. Меня готовили к этой службе с юности, тренируя и физически, и морально.

– А семья?

– Служба – это и есть моя семья. Ментор, братья по оружию… я сирота.

– Ты знаешь, кто твои родители?

– Нет. Я помню себя примерно с семи лет. Что было раньше, трудно сказать. По-моему моя жизнь всегда состояла из занятий и упражнений, – глазные объективы Гектора почти неслышно жужжали, перестраиваясь и фиксируя детали тела женщины.

– Всю жизнь работал на империю, строгая дисциплина и исполнение приказов? Тебе не кажется, что такая жизнь похожа на жизнь робота или раба-спец? Ты не хотел бы личной свободы, свободы принятия решений, делать, что хочешь, а не то, что приказывают?

– Я никогда не жил по-другому. Не знаю, что ответить.

– И тебе нравится твоя жизнь?

– Да, вполне.

Каким-то образом маршал так научился управлять своими глазами, чтобы при помощи диаметра отверстий диафрагм передавать эмоции. Он с нежной улыбкой отметил красоту изгибов бедер Терции. Восемь коротких царапин на его лопатках и следы ногтей на ягодицах все еще саднили.

С рассветом Гектор оседлал служебный чоппер «Cadda V-210» и помчал в Управление. Жизнь под куполом – рай для заядлого мотоциклиста. Он любил катать женщин на мотоцикле и никогда не упускал возможности насладиться мощью двигателя и теплом прижимающегося к спине тела. К счастью, Терция была не из тех, кто начинает сжиматься от страха, как только скорость превышает сорок километров в час.

Ровно в 00:15 прошел контроль и в лифте столкнулся с Севериной.

– По Вашему вчерашнему запросу получено «добро», маршал. Исполнительный лист на столе, пока что выдано разрешение на проникновение и разведку. Окончательное решение будет принято после сбора дополнительных данных.

– Прекрасно! Подготовь, будь любезна, комплект «четыре-А» и запроси десантное судно для группы.

– Поняла.

С ходу подхватив телефонную трубку, Гектор нажал одну из кнопок на крышке стола, открывая скрытый за стенной панелью арсенал.

– Сол? Привет, – спокойно проговорил маршал, – поднимай ребят. Капсула с информацией уже в пути. Час на подготовку и сборы. Комплект «четыре-А». Возможен огневой контакт.

– Есть, шеф! – ответил бодрый женский голос.

– Цель: «Центр социальной адаптации иммигрантов». Нижний город, префектура Дзё. Ищи подходящую площадку для десантирования. Ровно в 01:45 будет вагон.

– Так точно!

Спустя час и десять минут, маршал и его оперативная группа уже ехали в специальном скоростном вагоне, катящемся по рельсам, прикрепленным к нижней поверхности «шляпки» шпиля. Смонтированная на крыше тележка с двумя колесными парами поскрипывала, когда машина огибала многочисленные теплоотводы, конденсаторы, вентиляционные установки и прочее техническое оборудование города. Линии, обеспечивающие быструю доставку полиции и сил специального назначения были протянуты повсюду и всегда были свободны, несмотря на множество других подобных поездов и трамваев, перевозящих грузы и бригады обслуживания.

Вся команда облачилась в плотные комбинезоны с вшитыми защитными пластинами на коленях, бедрах и локтях, и легкие жилеты с рельефными вставками брони, имитирующими мускулатуру груди, брюшного пресса и спины, оснащенные кинетическим щитом. Генератор щита крепился в районе лопаток, придавая фигурам некоторую сутулость. Специально подобранный рисунок камуфляжа должен был дать дополнительную защиту. Каждому бойцу также полагался шлем из армапласта, предназначенный для спецподразделений.

Сол, очень крупная мускулистая женщина, на голову выше Гектора и шире в плечах, с темно-синей, почти черной кожей и крашеными в лимонно-желтый цвет короткими волосами, раздавала последние указания. Нельзя было не признать, что при всей своей звериной силе и мастерстве владения клинковым оружием, она была отличным тактиком.

Кобо, отрядный снайпер, еще раз пробежал глазами сводку:

– Совсем они там охамели. Шеф, есть разрешение на ликвидацию?

– Пока нет. Сначала – наблюдение и сбор более подробной информации. Потом ждем окончательного решения руководства.

– Ясно, – разочарованно протянул стрелок, протирая оптику своей длинной рельсовой винтовки.

– Не отчаивайтесь, ребятки, – подбодрил приунывших оперативников маршал, – если информация верна, то миссия из наблюдательной быстренько превратится в карательную.

– Шеф, я составил для тебя гороскоп, – заныл Марк, один из ветеранов отряда, – позолоти ручку!

Он протянул изготовленный из черного металла и полимеров протез военного образца. Идеально смоделированная искусственная рука разжалась, точно копируя жест просителя милостыни.

– Давно пора запомнить, солдат, золотые руки демаскируют, – тоном сержанта-инструктора прогавкал в ответ маршал, – К тому же протезы из золота – моветон. Мягкие и тяжелые.

– Ну вот… а у Сол вообще вон голова желтая и ничего…

– В шлеме не видно. Что там, в гороскопе-то?

– Долгая дорога в нижний мир и верные товарищи, демонов изгоняющие.

– Ой, как точно, прямо вот про меня! – в притворном восторге откликнулся Гектор, – и как эти предсказатели так угадывают?

– Марк у нас контуженный. Дважды, – ответила Сол и, пригнувшись к Марциалу, произнесла, заговорщически понизив голос, но не настолько, чтобы весь отряд не слышал за шумом вагона, – он не угадывает будущее. Он его плетет!

– Футуроплёт что ли?

– Хуже. Заплетолог невероятностных сил!

Отряд взорвался дружным гоготом. Все знали интерес Марка к эзотерике.

– Что, Сол, немного черного юмора, да? – Цест, специалист по сбору данных, ткнул коллегу в бок.

– Расист несчастный!

Лишь один Декарт молча сидел в своем углу и, уставившись в пространство, полировал лезвие безупречно начищенного матового гладиуса. Он еще не мог привыкнуть к тому, что теперь придется убивать имперских граждан. Глобальная война осталась позади, впереди борьба внутренняя. Оказывается, что среди тех, кого они так отчаянно защищали, полно врагов, готовых ударить в спину. Этот факт было трудно принять тем, кто отчаянно боролся за выживание вида. Когда праздновали великую победу, казалось, что вот они, времена процветания, всеобщей дружбы любви. Наконец-то ненавистные ксеноморфы уничтожены и теперь люди заживут спокойно.

Прибыв в порт, бойцы набросили на плечи просторные плащи, скрывающие броню и вооружение, подхватили кофры с оборудованием, воспользовавшись специальным выходом, попали на причал и быстро загрузились в ожидающий корабль. Капитан небольшого судна подал напряжение на магносферу, коллоидная смесь из очищенного аурелиума и воды поступила в двигатели. Машина, освободившись от магнитных захватов, взревела основной турбиной и по пологой спирали, огибая огромный столб – основание шпиля, понесла свой груз к земле.

Нижний город, префектура Дзё

Очередь одетых в одинаковые робы людей молча заходила в столовую, под гимн «Во имя Прогресса». Раздаточный автомат, под строгим взглядом контролера, хилого человечка с длинным носом и сальными волосами, выдавливал каждому в дешевую пластиковую плошку порцию отвратительно выглядящей, но очень питательной мешанины, напоминающей с виду липкую овсянку с дерьмом. Соль и перец по вкусу. Соседний автомат заполнял одноразовые стаканчики не менее питательной жидкой смесью. Иногда она даже была вполне неплохой на вкус.

Стены столовой покрывали пропагандистские плакаты и выполненные мазками широкой кисти аккуратные надписи, восхваляющие императора, его бесконечную мудрость, благодарность империи за еду, возможность работать и тому подобное.

Сайди получил своё и занял отведенное место за столом, ожидая окончания гимна и команды.

– Итак, уроды! Жрать хотите?! – неожиданно зычным голосом проревел задохлик, размахивая шоковой булавой.

– Так точно, господин контролер! – хором пролаяла столовая.

– Наполнить ваши головы для меня важнее, чем желудки! Слушать сюда! У меня для вас свежая мысль: «кто не работает, тот не ест»! С сегодняшнего дня за невыполнение нормы выработки вечерний паек не выдается! Возражения?!

Гладкий блестящий шар на обрезиненной палке, которую он сжимал в руке, угрожающе гудел. Зал молча сидел, вытянувшись по струнке.

– Что, никаких возражений? Все довольны, отлично! Ешьте, не обляпайтесь, три минуты на трапезу!

Люди принялись работать ложками. Ровно через три минуты каждая ложка должна лежать на столе. Как только время истекло, и прогудел колокол, все со стуком опустили приборы на столешницы.

Напротив Сайди, один из товарищей по несчастью что-то едва слышно прошептал приятелю на своем языке, тот ответил легким кивком. Если они думали, что этого достаточно, чтобы провести надзирателя, то жестоко ошибались. Тот уже стоял за спинами:

– Что ты ему сказал?!

– Ничего, господин контролер! – пролепетал человек с сильным акцентом, коверкая слова.

– Ах, ничего! Значит, я глухой? Отвечать, падаль! Я, по-твоему, глухой?! И слепой?!

– Никак нет, господин контролер!

– Значит, врать задумал! На каких языках, кроме основного, говорят в нашем любимом государстве?! Отвечать! – выпучив глаза и брызгая слюной, орал контролер.

– Н… н… ни на каких…

– Вот именно! Ни на каких! – выкрикивая каждый слог он бил человека булавой, включенной на большую мощность. Отчаянный крик сменился хрипом, бесчувственное тело, содрогаясь в жутких конвульсиях, упало под стол. Контролер повернулся ко второму провинившемуся.

– Что он тебе сказал? Боги видят, я не хочу вас бить, но вы сами не оставляете мне выбора. Что! Он! Тебе! Сказал!

– Он сказал, что мы тоже люди и у нас есть права…

– И ты с этим согласился? Согласился, я тебя спрашиваю!!!

– Т.. так… так точно, г-господин конт-тролер…

Закончить фразу несчастный не успел, потому что его постигла судьба товарища. Надзиратель вышел обратно к своему месту, даже не взглянув на пускающие слюни скорченные тела. Он дико вращал глазами и размахивал своим орудием:

– Ита-ак! Кто здесь еще не понял ничего?! Для вас, олигофрены недоделанные, повторяю в пятидесятый раз! Вы – не-граждане, «негра», если коротко. Кто имеет права в моей возлюбленной Стальной Империи?! Ну, кто?! Отвечать, упыри!!!

– Только граждане имеют права! – хором пролаял зал.

– Вот именно! Вы – так называемые «беженцы», «иммигранты» и прочая шваль, желающая стать частью общества, должны четко усвоить, что значит быть гражданином Стальной Империи! Для этого вы здесь! Для этого вы подписали свой трехлетний контракт! А я – должен научить вас, какова цена покоя и безопасности. Вас сюда никто не звал, вам здесь никто не рад! Докажите свою полезность имперскому обществу! Или пройдите специализацию. А в иных случаях – проваливайте в те помойные ямы, из которых вылезли! Проповедь закончена, аминь! За работу, сучьи дети, с вашими полудохлыми придурками и беседами о правах, мы потеряли десять минут! Сегодняшняя норма увеличивается на двадцать процентов! К станкам! Последний добежавший получит разряд!

Люди дружно вскочили с мест и наперегонки побежали к широким воротам, ведущим в сборочный цех.

«Центр социальной адаптации иммигрантов» представлял собой небольшой комплекс зданий, окруженный со всех сторон парком, напичканным охранными системами, ближе к окраине жилой зоны. Префектура Дзё – обширный жилой район для средних слоев населения утопал в зелени и красовался двухэтажными старинными домами с черепичными крышами. Ограды палисадников, декоративные стены, статуи и обилие растительности могли предоставить множество укрытий.

Подавляющее большинство жилых зданий нижнего города находилось вне тени купола, а непосредственно под шпилем располагались железнодорожный вокзал, технические постройки, водоочистные сооружения, электростанции, системы обороны и тому подобное. В верхний город можно попасть либо воздушным кораблем, либо мощными лифтами, идущими от основания столба, как внутри, так и снаружи его.

Группа Марциала заняла позиции, двойками рассредоточившись по периметру вокруг объекта. Гектор достал из кармана плаща похожую на портсигар коробочку. В ней, в специальных гнездах лежали, сложив лапки, тусклые металлические насекомые, величиной чуть больше ногтя. Маршал достал шесть штук, сжимая каждое пальцами и бросая в разных направлениях. Железные жуки на лету расправляли полупрозрачные крылья и неслышно уносились в сторону основного здания «центра».

Цест, спрятавшийся за одной из невысоких стенок рядом с ним, следил за насекомыми при помощи приборчика с круглым экраном, показывающим зеленые пятна и графики. Уметь разбираться в этой мешанине – отдельное волшебство и давалось оно не всем. Спустя четыре часа отряд собрал достаточно подтверждений противоправных действий, маршал извлек небольшое радио и дал команду начинать исполнение предписания.

– Марк, цели номер один и номер два – стрельба по готовности.

– Есть, шеф! – отозвался боец, исполняющий роль наводчика для снайпера Кобо. Они лежали на металлической площадке высокой трубы котельной, в трехстах метрах от цели. Марк, до этого глядевший в мощный монокуляр, сверился с показателями крутящегося анемометра и сообщил стрелку расстояние, скорость и направление ветра.

– Сол, сигнализация?

– Что нашли, отключили.

– Вперед! На вас – завскладом и ее помощники. Цест, собирай жуков и за мной, прикроешь! – с этими словами маршал сбросил плащ, передернул затвор пистолет-пулемета и выпрыгнул из укрытия.

Сайди уже много дней собирал информацию о расписании смен, движении охранников и подмечал, как мог, системы слежения. Когда контролер, вопящий с поднятых над сборочным цехом мостков о своей абсолютной власти над находящимися внизу людьми отвернулся, он резко присел и метнулся в сторону. Скользнув между массивных станин, под толстыми трубами энергопроводов, вскочил и, что было сил, припустил к выходу. Сзади поднялся шум, а потом раздались тяжелые клацающие шаги. Хаст! Страх придал Сайди скорости и силы, он знал, что Хаст делает с беглецами, поэтому постарался предусмотреть вариант бегства от него.

Кобо чуть подправил прицел. Цель номер один, директор «центра» подошел к внезапно зазвонившему телефону на столе. Палец плавно нажал на спусковой крючок, миниатюрная магносфера, скрытая в корпусе винтовки, отправила обогащенный аурелиумом снаряд в тихо гудящую катушку, которая мгновенно выплюнула его меж трех соединенных кольцами разгонных планок метровой длины, заменяющих оружию ствол. Острая пуля пробила стекло, развалила пополам туловище цели раньше, чем стрелок услышал звук выстрела, и завязла в бетонном перекрытии этажом ниже. Ровно через одиннадцать секунд, необходимых на перезарядку поля магносферы, смену прицела, поправку на сопротивление окна и книжного шкафа, голова цели номер два, главного бухгалтера, пожилой дамы с пышной прической и безвкусным макияжем, улетела в угол, заливая кабинет кровью.

Гектор, и отстающий от него Цест, ворвались в помещение охраны, короткими очередями срезали четырех людей с шоковыми дубинками и пистолетами, и пробились к целям номер три и четыре. Начальник производства и начальник отдела поставки. Их ликвидация была столь же быстрой и эффективной.

Хаст, наполовину робот, настигал свою жертву, перемещаясь большими скачками на неправдоподобно длинных ногах с мощными бедренными механизмами, накрытыми раздутыми кожухами. Пальцеходящие фронтовые модификации для инвалидов и немощных ветеранов войны, желающих вернуться в строй, были специально разработаны как стремительные штурмовики, с крашеными в защитный зеленый цвет корпусами.

– Шеф, похоже, у нашей «чернули» проблемы, – выкрикнул Марк в рацию, – к ней приближается киборг, военная модификация, частично «гуманизирован».

– В списке целей не значится.

– Ясно!

Кобо, слышавший разговор, коротким движением большого пальца передернул затвор, посылая в стартовую капсулу новую пулю, чуть опустил винтовку и мгновенно пробил роботу стальное бедро. Тот упал и по инерции покатился вперед.

Сайди услыхал странный звук, крик и скрежет за спиной, но оборачиваться было смерти подобно. Он продолжал бежать, как только мог быстро. Внезапно на пути возникла могучая темнокожая женщина в заляпанной кровью броне и мощным встречным ударом в грудь повергла его на землю.

Беженец быстро пришел в себя и уставился на женщину, судя по звукам сзади, ее напарник или напарники, приказывали Хасту не шевелиться.

– Вы пришли спасти нас из этой преисподней? – просипел он.

– С какой стати? – Сол поставила оружие на предохранитель и, схватив беглеца за грудки, вздернула на ноги, – ты что, свалить вздумал? Не нравится здесь? Ты знал, на что шел, нечего было приезжать!