Электронная библиотека » Евгений Сухов » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 18:04


Автор книги: Евгений Сухов


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 2
КАПКАН

Мамай сильно горячился. Таким взбудораженным Савелий Родионов видел своего старого товарища и телохранителя крайне редко, потому не перебивал, давая выговориться. А Мамай, как это случалось нередко, в выражениях не стеснялся...

–  Билят! Ни наты тута хатить! Повяжутэ, как пить тать! Гатовица натэ толга, а не атин тень. Гыте итэ витано, ипона мать, штобэ такэ, с бухтэ-барахтэ, банык ити бырать!?

–  Ты все сказал? – спросил Савелий хмуро, когда Мамай закончил свою яркую и образную речь.

–  Нету.

–  Тогда говори дальше, я послушаю.

–  Пыредчуствие у миня, билят.

–  Предчувствие?

–  Ага. Тавай не пайтем?

–  Надо, Мамай, я обещал.

–  Тавай, щерез тыве нители пайтем, рас тибе натэ.

–  Через две недели будет поздно.

–  Ай, шайтан-баба, не сылушай и-йе! Хитрый она, сибе на уме...

–  Я уже все решил, Мамай, – твердо сказал Родионов.

–  А сикнализасия? – не унимался старый товарищ.

–  Она будет загодя отключена... Ну все, Мамай, решай: ты со мной или нет?

–  Сы тобой, канишнэ.

–  Вот и ладно, – улыбнулся Савелий. – Тогда эту тему объявляю закрытой...

Не желая успокаиваться, Мамай еще не раз поворчал в тот день, недовольно вздыхал и делал кислую мину, когда речь заходила о сейфе в кабинете управляющего Промбанком. Но, коли хозяин решил, что же еще остается слуге? Единственно – подчиняться.

Брюзжал он и на следующий день, тянувшийся очень долго, как и всякий день перед большим и ответственным делом. Поздним же вечером, когда были закончены все приготовления, он перестал ворчать и замолчал, будто набрал в рот воды. Размыкал уста только в том случае, когда с ним пытался заговаривать Савелий, да и то отделывался лишь односложными словами: «Та», «неты». Лоб Мамая был собран в длинные изогнутые морщины: он размышлял о чем-то серьезном.

В час тридцать преступная парочка – элегантный высокий молодой человек с саквояжем в руке и кряжистый широкоплечий татарин в полосатом халате – двинулась на дело.

Правда, слово «преступная» на сей раз не совсем соответствовало действительности: все-таки медвежатник и его сподручный шли на дело благородное, даму от конфуза выручать да гадского шантажиста лишить возможности пакостить. Однако, что ни говорите, а противузаконное проникновение в Императорский банк и подлом сейфа управляющего – дело все же подсудное и правопорядок нарушающее...

* * *

В два часа десять минут, аккуратно, без царапинки вскрыв фомкой дверь запасного выхода, Родионов проник в здание банка.

Сигнализация, как и было обещано, молчала.

Мамай сидел в пролетке в полуквартале от Промбанка, выряженный под «ваньку», который уже невесть сколько времени ждет подвыпившего хозяина. Для чужих глаз он беспробудно почивал, безвольно уронив голову на грудь; в действительности он зорко следил за всеми возможными подходами к банку, по-другому, «стоял на шухере».

Час был поздний, прохожих на улице не наблюдалось, а узкий переулок, в который выходил запасный выход Императорского Промышленного банка, и вовсе погряз в беспросветной темноте, что было Савелию Родионову только на руку.

Войдя в банк, Савелий Николаевич первым делом осмотрелся, вслушался в тишину и, не распознав ничего настораживающего, перекинул свой незаменимый саквояж из левой руки в правую. Этот саквояж, похожий на саквояж земского врача, был при Родионове с незапамятных времен. Когда-то в нем лежали лишь дрель с набором сверл, отмычки и банальная фомка. Теперь же в поношенном саквояже из свинячьей кожи имелись молоток с заостренным концом, ручной электрический фонарик и пристегнутые кожаными ремешками дрель новейшей конструкции и небольшая хромированная фомка.

Набор сверл особо твердого сплава лежал в специальном кармашке. В других отделениях покоились две масленки, разной толщины и загнутости хромированные крючочки – некоторые из них походили на вязальные спицы, – отвертки, стамески, пассатижи и кусачки, а в чехле, застегнутом на клапан, лежал самый что ни на есть настоящий врачебный стетоскоп. Респиратор, байковая ветошь, небольшой керосиновый фонарь и перчатки лежали на дне саквояжа, а под ними... Впрочем, инструмент, что лежал на самом дне столь замечательного саквояжа, кроме крохотной ножовки по металлу в специальном чехольчике, и вовсе не имел наименований и проходил в уголовном мире под общим названием – отмычки.

В четверть третьего Савелий Николаевич подошел к высокой резной двери со львами и прочими тиграми и с табличкой, гласящей о том, что за ней находится кабинет управляющего банком. Несколько секунд постоял, прислушиваясь, но, кроме стука собственного сердца, ничего не услышал. А сердце билось точно так же, когда он, Савелий Родионов, впервые решился на подлом банка или же, опять-таки впервые, пришел на свидание с девушкой. И то, и другое было столь давно, будто произошло в какой-то иной жизни, которой Савелий жил еще до своего рождения. Так ему сейчас казалось...

Он осмотрел дверной замок и усмехнулся.

До чего же беспечны люди! Даже управляющие банками. Нет чтобы поставить новейшие английские замки, запирающиеся не на язык, а на засов специальным ключом с вываливающейся из него планкой, которая при повороте ключа и двигает засов в нужном направлении. С таким замком надо еще повозиться, просверлить несколько отверстий, затем выбить его из пазов, а этот...

Савелий открыл саквояж, достал из него два крючочка, вставил один в замочную скважину и повернул. Второй крючок, потоньше, он вставил в скважину замка не на всю длину, а на треть и одновременно повернул крючки по часовой стрелке. Почувствовал, как крючки зацепились за собачку, на которую нужно было лишь слегка надавить. Замок щелкнул и открылся.

Нужный ему сейф стоял в стенном углублении за решетчатой стеной, закрытой как раз на английский замок новейшей конструкции. Закрывался этот замок не на язык, а на засов, а ключ у него был в форме фигурного штыря. Система у замка была следующая: когда ключ полностью входил в замочную скважину, приделанная одним концом к ключу пластина вываливалась и, при повороте ключа, вдвигала засов в замок. Зря он, стало быть, обвинил Заславского в беспечности. Правда, на сей хитрый замочек имелся у него собственный ключик, но когда четыре года назад он столкнулся с таким запором впервые, то возился с ним минут сорок, не меньше...

Четыре минуты, и решетчатая дверь была открыта. Савелий Николаевич подошел к сейфу. На первый взгляд в нем не было ничего особенного: такие сейфы, запирающиеся замками с цифровыми кодами, сотнями, если не тысячами производила известная немецкая фирма «Крауф и сыновья». Такой вот сейф он вскрыл за четырнадцать минут три года назад, когда брал в Казани корону императрицы Екатерины Великой. Потом еще дважды ему попадались подобные сейфы, вскрытые, соответственно, за девять и семь минут.

По укоренившейся привычке, Савелий Родионов какое-то время присматривался и ходил возле сейфа, описывая своеобразные круги и как бы примериваясь, в какой бок вцепиться этому стальному зверю. И чем больше ходил, тем сильнее росла в нем убежденность, что сейф этот вовсе не простой. Иначе и быть не могло: не стоял бы он тогда в специальном зарешеченном помещении, в которое можно было попасть, только преодолев кабинет управляющего.

Сейф был трудный, спаянный из сверхпрочной стали, – «немец», одним словом, добротная работа: к тому же он имел солидную репутацию – крауфское клеймо. Вряд ли такие сейфы выпускались тысячами и даже сотнями. Скорее всего, изготавливались они очень умными головами под специальный заказ, в качестве штучного товара, потому что замок оказался невероятно хитрый. Во всяком случае, прежде с такими головоломками Савелию Родионову сталкиваться не приходилось.

Пять запоров, закодированных цифрами! Пять вращающихся зубчатых дисков, вделанных в толстенную бронированную дверь, с цифрами от нуля до девяти. Это означало, что надо вычислить пять цифр кода, одну за другой, и лишь тогда замок откроется. Хотя, кто его знает... У сейфа может оказаться еще какой-нибудь затейливый секрет.

Однако глаза боятся, руки делают.

Король медвежатников, не раздумывая, достал керосиновый фонарь, зажег его, подкрутил фитилек до минимума, так, чтобы были видны лишь цифры на дисках, и высвободил из чехла стетоскоп. Это на данном этапе был самый необходимый инструмент. И еще его собственные пальцы. Недаром же он натирал перед каждым делом подушечки пальцев надфилем, как какой-нибудь шулер, чтобы они были чувствительны к прикосновениям.

Первое, что нужно сделать при вскрытии сейфов с цифровым кодом, так это привести беспорядочное положение дисков с цифрами, какое оставил хозяин сейфа, в стройную систему, от которой потом следует начинать вскрытие замка. Савелий Николаевич стал подкручивать диски так, чтобы напротив риски в корпусе стояли одни нули. Ведь любое дело, даже самая жизнь, начинается с нуля, а уж подлом сейфа – тем более.

Затем пошел в ход стетоскоп. Родионов приставил его раструбом к дверце сейфа и вдел два других конца в уши. Теперь он стал похож на лекаря не только наличием саквояжа, похожего на врачебный, но и самым что ни на есть докторским инструментом. Взявшись за первый диск, Савелий стал медленно вращать его, прислушиваясь к звукам, которые усиливал стетоскоп.

И он услышал едва различимый щелчок, когда поставил против риски на стенке сейфа цифру «два».

Родионов удовлетворенно кивнул и прошептал:

–  Двойка... Это уже кое-что.

Затем он стал мягко и медленно вращать второй диск, и ожидаемый легкий щелчок прозвучал на цифре «восемь».

–  Восьмерочка...

Савелий взялся за третий диск:

–  Тройка...

Четвертый:

–  Еще одна восьмерка...

Пятый.

Родионов вкруговую прокрутил диск, но никакого щелчка не услышал.

–  Что еще за черт?! – выругался он вслух и подкрутил фитилек керосиновой лампы. Стало светлее, и Савелий смог лучше различать цифры на последнем, пятом диске.

Что же тут имеется? Пальцы аккуратно вновь взялись за диск и принялись понемногу вращать. Ноль... Единица... Двойка... Тройка... Пока ничего.

Капелька пота неприятно поползла от виска к подбородку.

Четверка, пятерка, шестерка...

Тишина...

Родионов так напряг слух, что, казалось, смог бы услышать, как кровь бежит по артериям к сердцу и обратно. Но щелчка не было слышно, не было даже намека на какой-то шорох.

Семерка, восьмерка...

Тишина!

Дьявол их побери!

Девятка... Ноль...

Стоп, «ноль» он уже набирал. Стало быть, пошел уже по второму кругу. Не годится! Что бы это могло значить? Может, стоит попробовать с ключом?

Савелий достал тонкую узкую стамеску и вставил ее в отверстие замка. Затем в оставшуюся узкую щель он просунул похожую на спицу отмычку и мягко повернул.

Замок не открылся.

Он набрал на пятом диске «единицу», снова повернул стамеску со спицей и потянул за рукоять двери.

Опять не то.

Савелий выставил против риски цифру «три» – дверца сейфа не пожелала открываться.

Тогда, зная по опыту, что если перебирать в коде все цифры, то нужная окажется обязательно последней, Родионов набрал на последнем диске «девятку». После чего, затаив дыхание, повернул в замке отмычки и бережно потянул дверь сейфа на себя.

Дверь стального хранилища держалась мертво, как если бы вросла в проем.

Смахнув капельку пота, повисшую на подбородке, Савелий Николаевич шумно выдохнул и набрал на пятом диске «восьмерку».

Опять не годится!

Может, «семерку»?

Черта с два, опять не получилось!

«Шестерку» и «пятерку» он набирал уже по инерции и без всякого ожидания успеха: предчувствовал, что нужная цифра – «четыре».

Так оно и оказалось. Когда он выставил «четверку» на пятом диске и повернул в замке отмычки, дверца сейфа отошла от корпуса на два пальца. Савелий облегченно вздохнул.

И тут же... зазвучала сирена.

Звук был громкий, пронзительный, похожий на завывание сторожевых катеров, когда они начинают гонку за обнаруженным нарушителем, вторгнувшимся в приграничные воды. Это было столь неожиданно для Савелия, что он на мгновение застыл.

Как?

Почему сработала сигнализация?

Что теперь делать?

Ступор продолжался недолго. Дело, за которым он пришел в банк, надлежало довести до конца.

Родионов одним рывком распахнул дверцу сейфа и стал шарить руками по полкам. Но ни фотографических карточек, ни письма нигде не было. В сейфе вообще ничего не было, он был совершенно пуст, как бакалейная лавка, арестованная за долги. Может, сейф с двойным дном? Постучав по металлическим стенкам, он убедился, что за ними только каменная кладка.

В растерянности Савелий Николаевич огляделся по сторонам: может, здесь есть еще какой-нибудь сейф, потайной, который он не приметил? Может, Кити ошиблась в чем-то?

А потом понял все: Кити Вронская ни в чем не ошибалась. Обманулся он, поверив в ее искренность и на правах старинного друга предложив ей свою помощь.

Он угодил в капкан! Железный, крепкий, из которого выхода не существовало. Его провели, как неискушенного мальчишку, как доверчивого простофилю. Теперь ему оставалось только спеть ослиную песенку, потому что он самый настоящий осел.

А славно его развели, черт побери!

Красиво и очень умно – ничего не скажешь – отомстила ему Вронская за его измену. Хотя почему же за измену? Он ей ничего не обещал, в вечной любви тоже не клялся, руки и сердца никогда не предлагал и даже не помышлял об этом. Их отношения были обыкновенными и мало чем отличались от тех, что зачастую связывают мужчину и женщину: просто встретились два человека, некоторое время пожили под одной крышей, а потом разошлись безо всяких обязательств.

Так за что же она его так? Может, это и правда какая-то нелепая ошибка?

По коридору уже слышался топот множества ног. Не иначе как полицейские торопятся.

Бегите, господа, хватайте злоумышленника! Сейчас его будут брать, как они полагают, с поличным. А у него ничего нет. Где это «поличное», господа полицианты? Ведь он ничего не взял. И единственное, что они могут ему инкриминировать (вот ведь словечко-то какое похабное выдумали), так это незаконное вторжение в здание банка с целью...

«С какой целью, господа? – Савелий невольно усмехнулся. – Цели никакой нет, увы. Разве только, единственно, с целью... нездорового любопытства... Побаловаться, так сказать».

* * *

–  Свободен? – раздалось рядом.

Мамай поднял голову, оглядывая подвыпившего прохожего.

И как это он его не заметил? Вырос, будто гриб, прямо из земли. А ведь он, как и велел Савелий Николаевич, сидел и глаз не спускал с дороги. Старость, что ли, подкрадывается к нему тихой сапой? Или он все же задремал слегка?

–  Нету. Хузяина житу.

–  Да ла-адно, под-двези-и, чего тебе сто-оит, – стал канючить прохожий. Котелок у него сбился на затылок и едва держался на голове. Ноги выделывали кренделя, а язык заплетался. – Зде-десь недалеко-о-о... Рубле-евик заплачу.

«Рублевик»... Да он сам мог дать этому гуляке не то чтобы рублевик – сотенную. Лишь бы он отвязался...

Тем временем прохожий вознамерился забраться в пролетку и уже занес ногу. Мамай, уже озлясь, наклонился к нему:

–  Тибе, билят, рускимэ языком сыказано: никута ни паэту, занятэ, хузяина жи...

Договорить ему не удалось: гуляка, совершенно неожиданно для крепко подвыпившего мужчины, точно и резко ударил его в висок чем-то металлическим, зажатым в ладони. Мамай коротко ойкнул и стал медленно вываливаться из пролетки.

–  Да сиди ты, сиди, – совершенно трезво произнес прикидывавшийся гулякой мужчина в котелке и устроил Мамая так, чтобы тот устойчиво сидел на своем кучерском месте. Ну, уснул человек, притомился, хозяина ожидаючи.

С кем не бывает?

Глава 3
ВАС ЖДЕТ КАТОРГА!

Топот ног был совсем близко. Казалось, что от их грохота сотрясались даже стены.

Савелий вышел из комнаты-клетки в кабинет управляющего, сел в его кресло и закурил взятую из сигарной коробки сигару. Настоящая «Гавана». Почему бы не получить удовольствие, хотя бы напоследок!

Родионов выпустил прямо перед собой колечко дыма и удобнее расположился в кресле. Так что, когда охранники банка и полицианты во главе с помощником полицеймейстера Самойленко ворвались, запыхавшись, в кабинет управляющего, их встретили голубоватое облачко дыма и добродушная улыбка Савелия Николаевича.

–  А я уж, было, заскучал, господа, – тоном капризного повесы произнес Родионов, добродушно оглядывая блюстителей закона и благочиния, словно он был на какой-то светской вечеринке, а не за миг до арестования. – Что так долго? Куда же вы запропастились?

Самойленко в ответ только хмыкнул, а остальные полицейские во все глаза смотрели на знаменитого медвежатника, словно перед ними был артист Петр Оленев, Мамонт Дальский или на худой конец комик синематографа Макс Линдер.

–  Вот, господа, – Савелий развел руками, будто сам удивлялся происходящему, – сам не понимаю, как я оказался здесь. Затмение какое-то нашло, ей-богу. Представляете, – он доверительно посмотрел на Самойленко, – час назад я еще находился дома, а потом память выключилась, и вот я уже здесь и вижу вас. Наверное, это какая-то странная болезнь. Кажется, лунатизм называется?

–  Господин Родионов изволит шутить, – с ехидной улыбкой подвел итог разглагольствованиям знаменитого медвежатника помощник полицеймейстера Белокаменной. – Ну да мы к его шуткам привычные. Его право. Пытается объяснить свое появление в банке следствием болезни, именуемой лунатизмом. Дескать, сам не понимаю, как это случилось, потому как находился в состоянии сомнамбулизма. – Самойленко снова усмехнулся и в упор посмотрел на Савелия Николаевича. – И дверь банка вы открыли, не ведая, что творите, и сейф вскрыли, также находясь в лунатическом беспамятстве? Я так понимаю?

–  Именно так, сударь, – с жаром отозвался Родионов, воодушевленно глядя на Самойленко. – Как вы, господин коллежский советник, правильно все понимаете. Благодарствую. – Савелий поднялся с кресла и протянул для пожатия руку.

Помощник полицеймейстера на протянутую руку не обратил никакого внимания. Нахмурив брови, он пристально посмотрел на Савелия Родионова и произнес официальным тоном:

–  Перестаньте валять ваньку, господин Родионов. – Самойленко еще круче нахмурил брови, давая понять, что он не намерен шутить. – Или, как там говорят в вашем мире: гнать дурку. Этот номер у вас не пройдет. Теперь вы на каторгу отправитесь надолго! Это я вам обещаю! Вы даже представить себе не можете, как долго я ждал этого момента.

–  Почему вы мне не верите? – с явным любопытством произнес Савелий Николаевич, опустив руку. – Ведь я говорю чистейшую правду.

Помощник полицеймейстера с интересом глянул на маститого вора и обернулся:

–  Господин Заславский!

«Вот так номер, – молнией промелькнула в голове Родионова мысль, не предвещающая ничего хорошего. – А управляющий почему так быстро здесь оказался? Неужели все-таки подстроено»?

На окрик помощника полицеймейстера вошел крепкий мужчина.

–  Позвольте вам представить, – помощник полицеймейстера был сама галантность, – управляющий Императорским Промышленным банком господин Заславский Борис Яковлевич, статский советник. А это, – Самойленко полуобернулся в сторону Савелия Николаевича, – господин Родионов, известный в определенных кругах вор-медвежатник. Вы в курсе, Борис Яковлевич, что значит «медвежатник»? – спросил Заславского помощник полицеймейстера.

Савелий Николаевич никогда не видел Заславского, потому посмотрел на него с интересом. Все-таки любопытно было узнать, каким мужчиной после него серьезно увлеклась Кити Вронская.

Борис Яковлевич и правда выглядел атлетичным, наверняка занимался гимнастическими упражнениями, был подтянут и казался моложе своих пятидесяти двух лет. На крепком лице никаких морщин, что могли бы свидетельствовать о порочном образе жизни. Он был худощав, но не худ, высок, но не длинен, строен, но не тонок, и, глядя на него со спины, можно было попросту принять его за «молодого человека»; если б не густая седина на висках, его можно было бы назвать также молодым человеком, глядя на него в профиль. Савелий как раз смотрел на него сбоку и был вынужден признать, что Заславский хорош. Он благоухал французским одеколоном, одет безукоризненно, с изыском, одновременно было выдержано чувство меры. Настоящий денди. Кити всегда предпочитала именно таких породистых мужчин. Вот только когда же он успел так элегантно приодеться, поправить после сна прическу и быть свежим и выбритым, ежели сигнал тревоги прозвучал не более десяти минут назад?

Странно, однако.

–  О, да, – мягко улыбнулся управляющий, посматривая на Савелия Николаевича с легкой усмешкой, – уже в курсе. Медвежатник – это вскрыватель сейфов и несгораемых шкафов.

–  Точно так-с, – произнес Самойленко. – Тогда, Борис Яковлевич, поскольку в вашем кабинете находится этот вскрыватель, у меня к вам настоятельная и вполне объяснимая просьба: будьте столь любезны, посмотрите, не пропало ли у вас что-либо?

Заславский кивнул и по-хозяйски прошел в кабинет. Бегло осмотрев его, он прошел в зарешеченную комнату и подошел к раскрытому сейфу. Наклонившись, он целую минуту смотрел в его пустое нутро. Затем выпрямился и произнес:

–  Сейф пуст.

Голос его дрожал, лицо покрыла матовая бледность.

–  Вы уверены? – спросил Самойленко.

–  Еще бы! – воскликнул Заславский. – Совершенно пуст! Вы сами можете в этом убедиться!

–  Тогда поведайте нам, – помощник полицеймейстера сказал это торжественно, будто говорил речь на каком-нибудь званом обеде или именинах, – что находилось в данном сейфе, чего теперь вы в нем не обнаружили?

–  Я не знаю, – явно волнуясь или желая сделать вид, что сильно потрясен случившимся, начал управляющий, – можно ли говорить об этом в присутствии стольких посторонних людей, которые, которым...

–  Говорите, – перебил его Самойленко, – здесь нет посторонних, а есть служители благочиния и порядка. Кроме того, – голос его приобрел железные нотки, – всю ответственность я беру на себя.

–  Хорошо, – голос Бориса Яковлевича по-прежнему дрожал, – в сейфе находились... весьма ценные бумаги, представляющие... державный интерес.

–  То есть секретные бумаги? – спросил Самойленко, дабы подчеркнуть ценность пропавших бумаг.

–  Да, – убито ответил Заславский.

–  Поэтому они и находились в этом сейфе? – указал на сейф за решетчатой стеной помощник полицеймейстера. – В особой комнате за вашими личными апартаментами?

–  Разумеется!

Самойленко победным взглядом обвел присутствующих и остановил взор на Савелии Николаевиче:

–  Вы слышали, господин Родионов? – вкрадчиво спросил помощник полицеймейстера. – Украденные вами бумаги были секретными и представляли «державный интерес». А это значит, что вы совершили не просто кражу, а преступление против государства, что, естественно, карается намного строже, чем простое противузаконное деяние. Каторга вам светит, милейший Савелий Николаевич. Каторга в кандалах! А такое немногие выдерживают. Если и снимут с вас кандалы эдак лет через пять, то вы уже превратитесь в жалкую развалину, ни на что не годную. И от вашего напускного блеска останется только пшик!

Самойленко говорил с такой непоколебимой убежденностью и непреклонной решимостью, что у Родионова тупо засосало под ложечкой. Какое-то время он молчал, собираясь с мыслями и стараясь держать на лице беспечное выражение, а потом произнес:

–  Значит, пропали какие-то секретные бумаги?

–  Именно секретные, – удовлетворенно ответил Самойленко. – Многие страны заинтересованы в этих документах и готовы выложить весьма кругленькую сумму, чтобы заполучить их. Вам, господин Родионов, я думаю, цена этих бумаг известна лучше, чем кому-либо.

–  Секретные бумаги... – повторил Савелий. – Хорошо, если я их похитил, то где же они? Куда я их подевал? При мне, господин помощник полицеймейстера, никаких бумаг не имеется, извольте убедиться.

И Савелий Николаевич развел руками, как бы приглашая присутствующих удостовериться в правоте сказанных слов.

–  Это не снимает с вас ответственности за содеянное, – голосом прокурорского обличителя произнес Самойленко. – Вон ваш саквояж с полным набором инструментария взломщика. А вот и открытый этим инструментарием сейф... Господину прокурору больше ничего и не надобно. А уж судебному следствию, – Самойленко лучисто улыбнулся, – и подавно. Каторга, господин взломщик сейфов и несгораемых шкафов, – произнес помощник полицеймейстера с явными нотками злорадства. – Каторга-с. Вот так-с!

Следовало проявлять выдержку, дело принимало непредсказуемый оборот. Его просто разводили втемную.

–  И все же ответьте мне: если это я вскрыл сейф и похитил бумаги, представляющие государственную тайну, то где же они? – стараясь придать голосу насмешливость (что совсем не удалось), спросил Савелий. – Съел я их, что ли?

–  Нет, не съели.

–  Тогда где они? – Родионов снова развел руками.

–  Мы полагаем, что вы передали их своему сообщнику.

–  Тогда где же он... этот так называемый сообщник?

–  Он сумел скрыться.

–  А может, вы бы его поискали получше! Как же он мог исчезнуть через закрытые двери? – уже огрызнулся Савелий.

Савелий был зол.

То, что сейчас происходило в кабинете управляющего Императорским Промышленным банком, было верхом бесстыдства. Еще никто и никогда не поступал с ним подобным образом: ни московские полицеймейстеры Боголюбов с Федотовым, ни бывший начальник московского сыска Виноградов, ни директор департамента полиции Белецкий, ни главный московский сыскарь граф Григорий Васильевич Аристов, а уж он был весьма одиозной фигурой! (Удивительное дело: начальники московского сыска все были Григориями. Князя Григория Петровича Хованского сменил Григорий Власьевич Макаров. Макарова сменил Григорий Григорьевич Полубатько, а Полубатько, в свою очередь, сменил Григорий Леонидович Виноградов. «Московские губернские ведомости» по этому поводу не однажды остро и сатирически шутили, а в одиннадцатом году разразились едким язвительным фельетоном за подписью «Пескарь», который заканчивался сентенцией о том, что ежели вы хотите стать начальником московского сыска, но вас зовут не Григорий, то не видать вам этой должности, как своих ушей.) Хотя все вышеперечисленные генералы были невероятно рассержены на Родионова за его воровскую дерзость и неуязвимость, но благородства им было не занимать.

Это была настоящая провокация. Кто же так расстарался? Право, не граф Аристов же? Этот на подобную провокацию не пойдет. Побрезгует. Тогда кто же?

Тот, кто стоит в тени, за ширмой. И наблюдает в щелочку... Его лица не рассмотреть.

Ах, Катерина, Катерина, как крепко отомстила. Дрянь! А с ней явно заодно этот Заславский.

Савелий Николаевич попытался поймать взгляд Бориса Яковлевича. Не получилось. Управляющий все время смотрел мимо него, а потом принялся рассматривать на безымянном пальце золотой перстень с огромным сапфиром, как если бы увидал впервые.

А может, это они с Вронской и похитили секретные бумаги, а теперь пытаются свалить на него? Родионов, не сдержавшись, уныло покачал головой: попался на эту удочку, как последний фраер, как сопливый безмозглый жиган: его кормили развесистой «клюквой», а он, олух, и проглотил.

А может, никаких бумаг в сейфе и не было, и его поймали на банальнейшей подставе? Впрочем, как бы там ни было, ситуация не из легких. Ну, Кити...

–  Докажем, все докажем, милейший Савелий Николаевич, – потирая от удовольствия руки, произнес Самойленко. – А покуда суд да дело, – он сладчайше улыбнулся, – прошу вас, сударь, следовать со мной...

–  Это зачем же?

–  Хм... По причине вашего арестования, к нашему удовольствию. Если вы обещаете себя вести хорошо, я не буду конвоировать вас в наручниках. Мы выйдем, как добрые старые друзья, которые направляются, скажем, – помощник полицеймейстера посмотрел на свой брегет, – в ресторацию, известную под названием «Яр». А сами проедем в Управление, где вас определят, обещаю вам, в самую лучшую камеру. Все-таки чин-то у вас немалый! Елизавете Петровне мы немедленно сообщим о вашем арестовании, чтобы супруга ваша не сильно беспокоилась. Она ведь в принципе готова к такому повороту событий, не правда ли?

Савелий промолчал.

–  Обещаете вести себя хорошо?

–  Обещаю, – хмуро буркнул Савелий Родионов, соображая, что ему придется предпринимать в первую очередь. Арест это у него был не первый, но каторга светила впервые. А то, что от нее на сей раз не уйти, это определенно.

Так что же делать?

Для начала нанять присяжных поверенных. И в первую очередь привлечь Семена Арнольдовича.

Как-то нужно снестись с Мамаем. Нужно будет дать ему инструкции.

И последнее: нужно сохранять самообладание и быть уверенным в себе, что, пожалуй, будет самым трудным.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации